CC BY
109Фадеева Т.А.
к.э.н., н.с. ИСЭПН РАН
fadeevatoma@gmail.com
СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ МИГРАЦИОННОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
РОССИИ И КИТАЯ
Ключевые слова: миграция, Китай, Россия, незаконная миграция, типы миграции населения, миграционная политика.
Рассматривая процессы международного взаимодействия Российской Федерации в начале третьего тысячелетия, на наш взгляд, следует обратить особое внимание как на постоянную, так и особенно - на временную китайскую иммиграцию. Явление китайской иммиграции в Россию имеет давние традиции. Особенно на Дальнем Востоке. При этом на всех этапах социально-экономического развития нашей страны китайская иммиграция имела как позитивные, так и негативные последствия. Позитивный импульс был традиционно направлен на созидание, на включение китайских (в первую очередь трудовых) мигрантов в решение многочисленных проблем в области рабочей силы, дефицит которой исторически складывался в нашей стране на Дальнем Востоке в условиях малочисленного населения данного стратегически важного для России региона. Эта извечная проблема для сопредельных к Китаю дальневосточных территорий российского государства испокон века играла и играет роль притягательного «полюса» для трудовой китайской иммиграции.
Кратко рассмотрим миграционное взаимодействие России и Китая в исторической ретроспективе. Причем, не столько с практических, сколько, с теоретических позиций. Поскольку основная проблема в исследовании миграционного взаимодействия между Китаем и Россией заключается в отсутствии достоверной информации, а также в количественном несоответствии официально зарегистрированных как постоянных, так и особенно - временных мигрантов из Китая, и неопределенности в отношении их реальной численности на российской территории. Отметим, что в последнее время та же проблема стала все чаще возникать и с оценкой численности российских (особенно временных) иммигрантов в Китае.
Из-за отсутствия достоверной информации по количественным параметрам численности китайцев в России и численности русских в Китае затруднены объективные оценки как положительных, так и отрицательных сторон такого взаимообмена для России. Оценки последствий нахождения того или иного числа китайских граждан как постоянно, так и временно на российской территории, как правило, диаметрально противоположны. Единственное, в чем пока еще относительно единодушны все исследователи проблем российско-китайского взаимодействия (в том числе миграционного), это то, что по официальным данным постоянно проживающие в России китайцы и ранее и теперь относительно немногочисленны. Например, по материалам первой всероссийской переписи населения 1897 г. в Приморской области было 30,7 тыс. китайцев. По данным послевоенной всесоюзной переписи 1959 г., в России проживало 19,1 тыс. китайцев. По данным последней всесоюзной переписи населения 1989 г. численность китайцев сократилась уже до 5,2 тыс. человек. В постсоветский период с 1992 по 2006 гг. в Россию на постоянное место жительства приехало в общей сложности 17 тыс. иммигрантов из Китая, а в Китай выехало 10,3 тыс. иммигрантов из России. По материалам всероссийской переписи населения 2010 г. всего на российской территории было зафиксировано 28 943 китайцев. О чем свидетельствуют вышеприведенные официальные данные? Во-первых, о том, что поток китайских иммигрантов на постоянное место жительства как был, так и остается невелик. Во-вторых, что ему соответствует примерно сопоставимый поток иммигрантов из России. Характерно, что по материалам Пятой всекитайской переписи населения в 2000 г. в России находилось примерно столько же китайских граждан, сколько по переписи 1897 г. - их число возросло всего лишь в 1,1 раз1.
По мнению ведущих специалистов, «Россия, как любое другое современное государство, сталкивающееся с демографическими вызовами, стоит перед необходимостью вырабатывать и реализовывать политику в отношении всех трех демографических процессов: рождаемости, смертности, миграции. И во всех трех случаях необходимо учитывать, что политика - это искусство возможного, хотя возможности каждого из трех направлений политики не одинаковы. Наиболее ограничены возможности политики в области рождаемости, намного больше нереализованных возможностей у политики охраны здоровья и снижения смертности, и, наконец, еще больше возможностей у миграционной политики, по крайней мере, теоретически. Потенциальными источниками миграции в Россию, как и во все развитые страны, могут стать перенаселенные страны Азии и Африки. Главные же ограничения связаны с «интеграционной емкостью» российского социума, она определяет порог, до которого прием мигрантов - представителей другой куль-
1 Чжунго 2000 нянь жэнькоу пуча цзыляо (Материалы переписи населения КНР 2000 года). - Пекин: Чжунго тунцзи чу-баньшэ, 2003. - Т. 7. - С. 1797.
туры, религии и т.п. - не вызывает недовольства местного населения, не порождает напряжений и конфликтов. Расширение «интеграционной емкости» само становится важнейшей задачей миграционной политики, и от того, насколько успешно удастся решать эту задачу. Во многом зависит и то, в какой степени Россия сможет ответить на стоящие перед нею демографически вызовы»1. Не вступая в дискуссию с данными авторами, сразу им возразим. История знает опыт, например, Техаса - прибывшие в него мигранты из сопредельного государства - США, превысив половину его мексиканского населения, потребовали плебисцита и успешно проголосовали за его выход из состава Мексики и вхождения как штата - в США. Что являет собой наглядный и убедительный пример возможности территориальной аннексии без военных действий и жертв. Впрочем, такая ситуация для России особенна понятна и актуальна, в связи с повторным вхождением в ее состав Крыма.
На наш взгляд, на сегодняшний день не столько изменение масштабов постоянной и временной миграции китайцев в Россию должно быть в центре внимания при изучении миграционного взаимодействия России и Китая, сколько негативные последствия китайской иммиграции, связанные с использованием любых каналов, в том числе - и криминальных, для реализации поставленных китайскими иммигрантами, особенно - временными, задач если не прямого обогащения, то существенного улучшения материального положения своих семей в Китае. К сожалению, эта особенность китайской иммиграции - значительная доля незаконного типа межгосударственной миграции, сохраняется и до сегодняшнего дня. Нарушаются законы, активно развивается теневой бизнес, вследствие этого экономике дальневосточных регионов наносится, как и всегда наносился, огромный вред. Еще в начале прошлого века П.А. Столыпин, будучи с ревизией на Дальнем Востоке, подчеркивал этот момент в своем докладе правительству Российской Империи. В докладе говорилось, что из государственной казны на Дальний Восток за последние годы перекачено более 850 млн. рублей, оценка же всех имеющихся на Дальнем Востоке материальных ценностей, включая все наземные постройки, включая военные объекты и КВЖД, которые к этим вложениям никакого отношения не имеют, составила всего около 300 млн. рублей. Где остальные 500 млн. рублей? Задавал вопрос П.А. Столыпин и сам же на него отвечал: в Китае, в Манчжурии. И, спустя столетие, представляется, что все вышесказанное можно отнести и к ситуации в постсоветский период. После распада СССР и отмены в конце ХХ века визового режима между РФ и КНР, вновь в миграционном взаимодействии между нашими странами активизировались миграционные потоки. И если в начале постсоветского периода китайские иммигранты относились в большинстве своем к туристическому виду во временном типе миграции, поскольку предпочитали указывать целью своих поездок - туризм, то истинной целью этих китайских поездок начала 1990-х годов была, в основном, челночная торговля. Следовательно, они прибывали на российскую территорию как представители социально-экономического типа миграции. Китайцы привозили на российские территории, прежде всего Сибири и Дальнего Востока, низкокачественные потребительские товары, в обмен на которые они закупали российские природные ресурсы - металлы, лес, рыбу, а также химические удобрения и продукцию машиностроения.
Помимо регионов Дальнего Востока и Сибири основной точкой притяжения как вышеназванных «номинальных», так и реальных туристов, остается Москва и Санкт-Петербург, которые в одном только 2014 г. посетило 0,5 млн. китайцев. По данным китайского дипломатического ведомства в 2015-2016 гг. число китайских туристов, посетивших Россию, выросло в два раза и превысило 1,1 млн. человек в год. И число туристов продолжает неуклонно расти.
Нельзя не отметить, что китайцы с самого начала освоения Дальнего Востока вносили свой посильный вклад в позитивное решение многочисленных проблем в области рабочей силы этого осваиваемого и столь важного для России региона. А проблема дефицита рабочей силы, который исторически складывался в нашей стране на Дальнем Востоке в условиях малочисленного населения данного региона, общеизвестна. Как правило, в Россию въезжали трудовые мигранты, которые были заняты преимущественно в сельском хозяйстве, строительстве, лесозаготовках. В условиях социально-экономического кризиса после распада СССР захват китайскими бизнесменами господствующего положения на дальневосточных рынках потребительских товаров осуществился фактически молниеносно. К сожалению, этому способствовало и то, что в кризисных условиях этот регион стал фактически забытым и автономно развивающимся. Процесс разгосударствления здесь осуществился в наиболее криминализированной форме. Утрата государственного контроля над социальными и экономическими процессами, происходящими в регионе, позволила российским новоиспеченным коммерсантам в условиях фактически транспортной автономии региона игнорировать государственные интересы в своих сделках с хорошо организованными китайскими фирмами. Все это на фоне массового оттока местного населения (из этого исстари целенаправленно заселяемого российским государством на всех этапах его развития за последние два с половиной века), на запад, особенно - в европейский центр, объективно и субъективно и породили представление у российского обывателя о китайской экспансии и ее негативных последствиях для региона.
Это подтверждают и социологические опросы, проводимые в том числе сотрудниками ИСЭПН, а также ИСПИ РАН. В последнем случае, в числе экспертов выступали специалисты различных ведомств, в том числе исполнительной власти субъектов Дальневосточного федерального округа, сотрудники администрации этого края, главы административных районов, сотрудники службы занятости, миграционной службы, УВД, ФСБ, пограничной службы и представители МИДа России. По мнению 70% опрошенных, к иммигрантам из Китая жители дальневосточных районов относились накануне третьего тысячелетия, недоброжелательно.
В результате, на фоне приводимых в средствах массовой информации данных о численности китайских иммигрантов, вопросы об оценке китайской иммиграции в России, как в целом, так и на дальневосточных территориях,
1 Вишневский А.Г., Зайончковская, Ж.А., Денисенко М.Б., Мкртчян Н.В. Демографические вызовы России. Ч. 3. Миграция // Демоскоп Weekly. - М., 2017. - № 753-754.
стали остро дискуссионными. В российской прессе начал продвигаться тезис о «китайской демографической экспансии» и «китайской угрозе», связанных с якобы управляемым из Китая переселенческим процессом. Все это является следствием отсутствия научно-обоснованной концепции миграции населения в 1990 годы и в начале 2000-х годов. Это сказалось на законотворчестве в области миграционных процессов, а также на учете и контроле за международными мигрантами. Именно отсутствие контроля и учета за иммигрантами порождает негативные последствия любой нелегальной иммиграции и китайской в особенности. Уже 20 лет назад Л.Л. Рыбаковский - один из наиболее серьезных и известных исследователей миграции на Дальнем Востоке - говорил о том, что анализ «тенденций развития современного этапа иммиграции на Дальнем Востоке, а также наиболее значимых ее последствий, имеющих, наряду с внутриполитическим, и очевидное внешнеполитическое значение, показал, следующее. Что основное внимание должно быть сконцентрировано лишь на одном ее аспекте, на нелегальной иммиграции китайского населения»1. И этот аспект до сих пор остается без должного внимания. В постсоветское время все основные проблемы в миграционном взаимодействии России и Китая остались неизменными. В том числе те проблемы, о которых полтора десятилетия назад Г. Вит-ковская и Д. Тренин писали, что «учитывая сложившиеся обстоятельства и уже проявившиеся тенденции, масштабная китайская миграция в Россию представляется неизбежной. Это требует скорейшей выработки и осуществления эффективной политики взаимовыгодного взаимодействия в сотрудничества с Китаем, особенно в приграничных районах. Миграционная политика и политика на рынках труда являются важнейшими составными частями общей политики партнерства. Это относится не только к российско-китайским отношениям, но и к сотрудничеству Дальнего Востока России со странами АТР. Как показывает ход событий в последние годы, без такого сотрудничества развитие дальневосточного региона и даже его простое выживание вряд ли возможны»2. Негативные аспекты китайской иммиграции, по мнению такого ведущего специалиста по китайской иммиграции, как А.В. Островский, по-прежнему досконально не изучены и явно преувеличены. По его мнению, они связаны с незнанием реальной ситуации на российских дальневосточных территориях, которые являются по-прежнему основными территориями концентрации китайских легальных и нелегальных иммигрантов. И это убедительно доказали в работе, посвященной проблемам сравнительных особенностей трудовой миграции из Китая, Вьетнама и КНДР в России С.В. Рязанцев и Р.В. Маньшин3. С другой стороны, это обусловлено и незнанием современной ситуации в области как внешней, так и внутренней миграции в Китае, в его северо-восточных территориях. Островский А.В. подчеркивает тот факт, что в сопредельные с нашей страной провинции Хэйлунцзян и Цзилинь, по материалам Всекитайской переписи 2010 года, лидируют в Китае по величине отрицательного сальдо не во внешней, а, наоборот, во внутренней миграции4. Он также отмечает, что в Китае выработаны основные направления государственной политики в области миграций: «Вся деятельность государства в миграционной сфере должна способствовать социально-экономическому развитию... стимулировать миграции из восточных районов КНР в западные». Это позволяет вывод о том, что перспективы миграционного взаимодействия Китая и России, в том числе на дальневосточных, сопредельных российских и китайских территориях, будут зависеть от особенностей социально-экономического развития не только России, но и Китая.
1 Рыбаковский Л.Л., Захарова О.Д., Миндогулов В.В. Нелегальная миграция в приграничных районах Дальнего Востока: история, современность и последствия. - М., 1994. - С. 19.
2 Витковская Г., Тренин Д. Введение // Перспективы дальневосточного региона. Межстрановые взаимодействия. - М.: Ген-дальф, 1999. - С. 10.
3 Рязанцев С.В., Маньшин Р.В. Сравнительные особенности трудовой миграции из Китая, Вьетнама и КНДР в России // Иностранная рабочая сила на российском рынке труда: новые подходы к учету и анализу внешней трудовой миграции: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Брянск: Новый проект, 2016. - С. 201-210.
4 Островский А.В. Внутренние миграции в Китае как результат экономических реформ // Миграционное право. 2014. - № 4. -
С. 26.
