CC BY
59
Е.В. Карасева
СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ПРОБЛЕМЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ТЕЛА,
РАЗУМА И ЯЗЫКА
В статье обсуждается несколько современных взглядов на психофизическую проблему, говорится о ее значении для исследования языка. В науке сегодня наблюдается рост интереса к телесности человека, данные новейших исследований в разных областях знаний указывают на родство психической и телесной сущностей человека. Взгляд на естественный человеческий язык с этой позиции позволяет предполагать, что значения слов в лексиконе индивида сохраняют свои предметно-чувственные корни и могут быть сведены к исходному чувственному образу.
Проблема связи разума и тела находится сегодня в центре внимания многих научных дисциплин. Как и многие мыслители прошлого, современные ученые сходятся в том, что разгадка «величайшей тайны мироздания» может являться ключом к раскрытию человеческой природы (подробно об истории подходов к рассмотрению проблемы «разум - тело» см. в [Соколова 2005]). При отсутствии согласованности по проблеме взаимодействия тела и духа в науке (дуализм Декарта, монизм Спинозы) сегодня все чаще слышатся призывы воспринимать человека как единую сущность, не разводя по разным полюсам его психику и физиологию. Данные новейших исследований позволяют говорить о родстве души и тела, на что указывал еще И.М. Сеченов, отмечая, что мнение о принципиальном различии между телесной и духовной жизнью сложилось в прошлом в силу слабого на тот момент развития физиологии [Сеченов 1958: 149]. Б.М. Величковский говорит, что особую роль телесности стали придавать в рамках когнитивной лингвистики, психолингвистики и психосемантики с конца 1980-х гг. Несколько ранее аналогичное развитие произошло в рамках экзистенциализма. Стали говорить о телесной «заземленности» познания, соотносить абстрактное знание с телесными ощущениями [Величковский 2006: 330].
Для лингвистики произошедший «поворот к телу» особенно знаменателен. Налицо пересмотр трактовки самого языка: сейчас признается необходимость взаимосвязи его с другими психическими процессами, а души - с телом [Залевская 2005а].
В когнитивной лингвистике этап переосмысления проблемы «разум - тело» был ознаменован привлечением холистического подхода к языку. Он подразумевает рассмотрение языка как естественного феномена, уникальным образом свойственного людям, и признает «воплощенную», телесную природу разума. В рамках этого подхода выдвигаются следующие положения:
• концептуальные структуры возникают из нашего сенсомоторного опыта и нейронных структур;
• ментальные структуры обладают значением в силу своей связи с нашими телами и телесным опытом;
• разум обладает способностью к образности [Кравченко 2004].
Биологическая теория познания, или автопо-эз, сформулированная У. Матураной и характеризующаяся интегративным подходом, предусматривает наличие у языка биологической функции ориентации поведения субъекта в рамках его когнитивной области. Таким образом, исключается возможность постижения сущности языка в отрыве от человека как живой системы. У. Матурана указывает, что передачи информации посредством языка не происходит. Ученый объясняет: слушающий создает информацию за счет снижения уровня неопределенности посредством взаимодействий в его когнитивной области. Понимание когниции как биологического феномена приводит У. Матурану к заключению, что жизнь любого организма - какой бы сложностью ни отличалась его организация -должна рассматриваться как процесс его взаимодействия со средой [МаШгапа 1970; 1978] (обсуждение проблемы см. также в [Кравченко 2004; Имото 2006; Трофимова 2006]).
Все больше фактов в пользу предположения о сходстве телесных и духовных явлений предлагают новейшие результаты нейрологических исследований. По мнению А. Дамазио, посредством языка происходит переход от неязыковых образов, которые репрезентируют сущности, события, отношения и выводные знания, к их выражению в словах и предложениях [Баша8Ю 1999]. А. Дама-зио призывает к осознанию того, что разум возникает из мозга или в мозге, который находится в теле, с которым он взаимодействует. По мнению ученого, тело и мозг являются интегрированным организмом, в составе которого они взаимодейст-
вуют посредством химических и нейронных связей. Поскольку разум возникает в мозге, который интегрирован в организм, разум является частью единого аппарата. Ученый называет тенденцию разграничивать болезни мозга и разума, а также неврологические и психологические или психические проблемы «неудачным культурным наследием» [Damasio 1999] (обсуждение темы см. также в [Залевская 2005б; Залевская 2006]).
Основоположник науки онтопсихологии Антонио Менегетти отмечает необходимость понять, что не существует таинственного скачка от психики к соме; мы имеем дело с непрерывностью, идентичностью, выражением на разных языках одной и той же формы идентичного оперативного значения, смыслового содержания. По его мнению, в человеке активизирована энергия трех видов: психическая, эмоционально-эфирная и физическая. В то же время это не три различных типа, а три модуса одной энергетической направленности. А. Менегетти указывает, что психической идентификации предшествует соматическая идентификация. Телесную, соматическую идентификацию ученый называет процессом первичного познания [Менегетти 2003].
Предположения о родстве телесной и духовной природы используются в практической психологии и психодиагностике (например, методы, позволяющие раскрывать истинные сущности пациента посредством выполняемого им рисунка и пластического действия). Существует также ряд психологических исследований, установивших положительную корреляцию между высоким уровнем двигательных способностей и длительностью концентрации внимания, способностью к абстрактному мышлению, любознательностью, творчеством [Никитин 2006: 88]
В.Н. Никитин, разрабатывающий пластико-когнитивный подход телесной арт-терапии, подвергает сомнению традиционный взгляд на тело как на подчиняющийся психике инструмент и выдвигает предположение о том, что ум является инструментом тела, а не наоборот: «Тело безрассудочно, точнее сказать, дорассудочно. Оно «знает», что для него значимо, что жизненно необходимо. Человек считает, что тело подчинено его воле, игре воображения. Но, может быть, именно тело «продуцирует» мысль, «направляет» действия субъекта, «раскрывает» посредством психики свое, не осознаваемое на уровне ума бытие! Возможно, именно в теле хранится «чистое» знание о нашей перво-сущности и смыслах нашего бытия» [Никитин 2006: 39].
О тесной взаимосвязи духовного и телесного свидетельствует использование людьми невербальных составляющих в речи и даже в процессе мышления. По мнению Г.Е. Крейдлина, икониче-ские иллюстративные жесты помогают носителям языка вызывать из памяти определенную ситуацию и использовать соответствующие ей слова в речи [Крейдлин 2006]. В.Ю. Николаева отмечает, что во многих ситуациях кинетические знаковые средства оказываются более эффективными, чем речевые, а для выражения определенных типов содержания могут быть вообще использованы только они [Николаева 2004: 48]. В [Горелов 1985: 143] приводятся данные, согласно которым невербальные компоненты являются не факультативной, а обязательной частью речевого акта. Причина такой «популярности» невербальных коммуникативных средств в том, что они генетически старше вербальных, так что когда в ходе социализации человека сформировалась вторая сигнальная система (язык), она не вытеснила невербальные средства, а «прибавилась» к ним [Горелов, Седов 1998: 54].
В лексикографии отмечается важность использования телесных аналогов в толковании слов (эмоциональной лексики в первую очередь). Ю.Д. Апресян указывает, что реакции тела, хоть и в ограниченном числе случаев, являются ключом к душевным состояниям человека. Телесные метафоры могут описывать: 1) физиологическую, непосредственно наблюдаемую реакцию человека на эмоцию (например, белеть от страха, дрожать от страха, зубы стучат от страха, мурашки по спине от страха); 2) не реально наблюдаемые эффекты, а концептуализацию страха говорящими (например, столбенеть от страха, страх сковывает, кровь стынет в жилах). В результате анализа телесных метафор для эмоции страха Ю.Д. Апресян приходит к заключению, что реакция души на страх сходна с реакцией тела на холод. Лингвист склонен считать такое совпадение сочетаемости у слов со значением психологического и физического состояний человека проявлением общей закономерности [Апресян 1995: 459-461].
Исследования в области психофизической проблемы открывают новые перспективы для изучения феномена значения слова. В рамках корпореальной семантики выдвигается предположение, что означаемые требуют тела и эмоций для того, чтобы стать семантически функциональными, что язык сам по себе ничего не значит, но паразитирует на невербальных знаках, которые
представляют собой элементы тактильного, обонятельного, вкусового, слухового, зрительного и других видов перцептивного опыта человека и их фантазийные варианты [Ruthгof 1997; 2000] (обсуждение проблемы см. также в [Залевская 2004; 2005а]).
В лингвистике отношение значений слов, находящихся в сознании индивида, к объективной реальности и чувственному опыту индивида рассматривается в рамках проблемы предметного значения. Существует ряд подходов к описанию этого понятия, разнообразие наблюдается и в терминологии.
В лингвистике феномен предметного значения можно описывать с позиций реляционного или субстанционального подходов. Приверженцы реляционного подхода рассматривают предметное значение как отнесенность знака к определенному предмету. При субстанциональном подходе предметное значение слова рассматривается либо в связи с объектом, либо образом предмета или направленностью на него. Последователи реляционного и субстанционального подходов подчеркивают, что носителем предметного значения является слово, замещающее в процессе общения какой-либо предмет [Соловьева 1986; 1987].
Ряд лингвистов выделяют в семантике слова эмпирический компонент (см. [Кацнельсон 1972; Стернин 1979]), под которым понимается закрепленный за словом обобщенный чувственно-наглядный образ обозначаемого предмета.
С. Д. Кацнельсон подчеркивает, что ребенок начинает самостоятельно пользоваться словом после того, как ему множество раз покажут и назовут предмет, обозначаемый им. Постепенно в сознании ребенка откладывается обобщенный чувственный образ предмета, из которого отсеяны все несущественные чувственные признаки. Этот чувственный образ составляет эмпирическое содержание предметного значения и в языке взрослых [Кацнельсон 1972: 137].
Эмпирический компонент присутствует в структуре значения слова наравне с денотативным, оба непосредственно отражают действительность, в чувственной и рациональной формах. И.А. Стернин полагает, что большинство конкретных слов обладают эмпирическим значением, в то время как у абстрактной лексики оно отсутствует. Подчеркивая важную роль эмпирического значения в процессе общения, ученый приходит к выводу, что, не зная эмпирического компонента, мы знаем лишь часть значения слова [Стернин 1979: 130].
Иной взгляд на проблему, более широкий, находим у психологов. Одним из первых ученых, обратившихся к проблеме предметного значения, был Л.С. Выготский. Он понимал под предметным значением знание человека о практическом обращении с вещами [Выготский 1982] (см. также [Леонтьев 1976]).
А.А. Леонтьев указывает, что предметное значение существует на базе перцептивного образа, т.е. образа восприятия, памяти, воображения. Оно может быть отделено от ситуации непосредственного восприятия, но в то же время предполагает обязательное «присутствие» реального предмета - в действительности или воображаемой форме [Леонтьев 1983: 11; 2001а: 171]. Ученый рассматривает предметное значение в качестве «правополушарного» (иконического) эквивалента вербального значения в рамках взаимодействия двух способов представления знаний: семантического (системного) и фреймового (динамическо-ситуативного). Предметное значение является образующим элементом фреймового способа представления знаний [Леонтьев 2001б: 273-274].
A.П. Стеценко выделяет предметный и операциональный компоненты значения слова; она относит их к структуре невербальных значений. Операциональное значение генетически предшествует предметному и является моторным обобщением действительности. Если на начальном этапе развития ребенка обобщение происходит в действии, способ действия выступает в функции символа, то по мере усвоения ребенком социального опыта, воплощенного в предметах, сам предмет начинает выступать в роли знака. Таким образом ребенок овладевает предметным значением как формой фиксации социального опыта [Стеценко 1984].
О сложной природе значений говорит В.Ф. Петренко. Он предлагает рассматривать значение не в качестве идеального «инобытия» объекта, но как превращенную форму деятельности субъекта, познающего и преобразующего мир. Значения как «превращенная форма деятельности» несут в своих семантических компонентах связи и отношения, существующие и раскрываемые в различных формах деятельности (предметно-практической, теоретико-мыслительной, эстетической, идеологической) [Петренко 1988; 1997].
B.Ф. Петренко считает одной из важнейших проблем изучения значения исследование его невербальных форм - в частности, существование значения в системе визуальных образов. Ученый также призывает обратить внимание на проблему влияния эмоций на семантическую организацию
значений, поскольку эмоции способны влиять на сознание, трансформировать значения. В.Ф. Петренко говорит о недостаточности для психологов лингвистических методов анализа значения, потому что они ограничиваются изучением значений только в вербальной плоскости, и говорит о необходимости анализа отношений значений к чувственности [Петренко 1997; 2005].
Патопсихолог Ф.Е. Василюк указывает, что «любой образ, даже образ, связанный с самой абстрактной идеей, всегда воплощен в чувственном материале, его всегда исполняет целый ансамбль осознаваемых и неосознаваемых телесных движений и чувствований» [Василюк 1993: 16]. Ф.Е. Василюк опирается на теорию деятельности А.Н. Леонтьева, выделившего три основные «образующие» сознания - личностный смысл, значение и чувственную ткань. Последнюю А.Н. Леонтьев определяет как некое впечатление, т.е. некий чувственный отпечаток предметного мира, порождаемый в процессе практической деятельности с этим миром. Чувственная ткань выполняет функцию придания чувства реальности сознательным образам. Это материал, из которого строится перцептивный образ [Леонтьев 1975]. Ф.Е. Василюк находит данное представление о чувственной ткани неполным и разрабатывает свою модель образа сознания. Он отмечает, что сознание человека и его образы детерминируются внешним миром, внутренним миром (мотивами человека, его ценностями), культурой, в которой он живет, и языком. В каждом живом образе сознания эти инстанции представлены и образуют «как бы нервные центры, узлы образа». Таким образом, внешний мир представлен предметным содержанием, мир культуры -значением, внутренний мир - личностным смыслом, язык - словом. Вместе эти узлы создают объем, некий тетраэдр. Объем тетраэдра заполнен живой, движущейся чувственной тканью (представителем тела). Вблизи каждого из полюсов она уплотняется, концентрируется, приобретает характерные для данного измерения черты. В зависимости от того, какой полюс тетраэдра является доминирующим, у людей создаются разные образы [Василюк 1993].
Проблемы предметного значения и взаимодействия телесных и духовных явлений находятся в центре внимания психолингвистических исследований. По мнению А.А. Залевской, признание того, что значение слова в индивидуальном лексиконе сохраняет свои чувственно-предметные корни, заставляет предположить возможность сведения значения любого слова к некоторому
исходному чувственному образу. Таким образом, носители языка должны отмечать наличие у идентифицируемых ими слов (даже с наиболее абстрактным значением) определенной степени конкретности, образности, эмоциональности [Залевская 2005а: 24].
Попытка исследования предметного значения глагола была предпринята Н.В. Соловьевой [Соловьева 1989]. Используя в качестве исследовательской методики ассоциативный эксперимент, она интерпретировала связи между глаголом-стимулом и полученными реакциями в терминах глубинных ролей, выделяемых в семантическом синтаксисе [Соловьева 1989: 49]. По результатам экспериментального исследования Н.В. Соловьева пришла к выводу, что предметность семантики глагола в разных языках реализуется через его способность вызывать как мысленный образ ситуации, связанной с осуществлением определенного действия, названного глаголом, так и отдельные значимые элементы ситуации [Соловьева 1989].
Понимая под предметным компонентом элемент значения, связанный с любым чувственным опытом человека, мы провели исследование с применением свободного ассоциативного эксперимента на более разнообразном материале: в качестве стимулов были взяты слова, относящиеся к разным частям речи и обладающие различной степенью конкретности. Ассоциативный эксперимент был выбран в качестве методики исследования, так как он, во-первых, позволяет выявлять структуру значения слова-стимула и, во-вторых, дает основание судить о том, какой именно признак значения исходного слова оказался для информанта наиболее актуальным, а значит, определить степени «рельефности» выделенных компонентов значения (их «веса») по отношению друг к другу [Залевская 1983: 82]. В ходе эксперимента планировалось проверить гипотезу о наличии предметного компонента психологической структуры значения каждого слова-стимула. Предполагалось также, что слова различаются по степени проявления предметного компонента значения, и ставилась задача выявить факторы, оказывающие влияние на «вес» этого компонента в психологической структуре значения.
Выбор слов-стимулов, отобранных для эксперимента, определялся наличием их в «Ассоциативном тезаурусе английского языка» [Kiss et al. 1972], [Славянский ассоциативный словарь ... 2004] и [Русский ассоциативный словарь 1994]. Часть слов совпадает со списком, используемым в исследовании Н.В. Соловьевой, для возможности
сравнения результатов и дальнейшего их анализа. Список слов-стимулов был сведен к следующим сорока словам: БЕЖАТЬ (TO RUN), РАДОСТЬ (JOY), ЖЕЧЬ (TO BURN), ГОЛОС (VOICE), БРАТЬ (TO TAKE), СМЕРТЬ (DEATH), ВЕРИТЬ (TO BELIEVE), ВИДЕТЬ (TO SEE), ЧЕЛОВЕК (MAN), ДАВАТЬ (TO GIVE), РЕБЕНОК (CHILD), ОБЛАКО (CLOUD), ДУМАТЬ (TO THINK), ВОДА (WATER), РАБОТАТЬ (TO WORK), БОЛЕЗНЬ (ILLNESS), ЖИЗНЬ (LIFE), УЧИТЬСЯ (TO LEARN), ЛЮБИТЬ (TO LOVE), БЛЕСК (SHINE), ВХОДИТЬ (TO ENTER), НАДЕЖДА (HOPE), БОЯТЬСЯ (TO FEAR), МЕЧТАТЬ (TO DREAM), ДОМ (HOUSE), ПРАВДА (TRUTH), ПЕЧАЛЬ (SADNESS), ВСТРЕЧАТЬ (TO MEET), МАЙ (MAY), ДЕЛАТЬ (TO DO), ПАУК (SPIDER), ЖИТЬ (TO LIVE), ЕСТЬ (TO EAT), ЛЮБОВЬ (LOVE), ДРАТЬСЯ (TO FIGHT), ВЕТЕР (WIND), ИДТИ (TO GO), ЛИЦО (FACE), ГОВОРИТЬ (TO TALK), ЛЕС (FOREST).
В эксперименте участвовало 180 человек, всего получено 32850 ответов, подробный анализ и обсуждение которых содержится в отдельной публикации. Здесь имеется возможность сделать только общий вывод, что наша рабочая гипотеза в принципе подтвердилась: ответы испытуемых на часть слов более чем в 50% случаев увязываются с сенсомоторным опытом человека или отражают его эмоционально-оценочное отношение к называемому словом объекту, действию или состоянию; наряду с этой группой слов выделена и такая категория слов, ответы на которые носят абстрактный характер (до 70% реакций), хотя в то же время во всех случаях имеют место проявления предметно-чувственного компонента психологической структуры значения слова.
Список литературы
Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография // Избранные труды: В 2 т. Т.2. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995.
Василюк Ф.Е. Структура образа // Вопросы психологии. 1993. №5.
Величковский Б.М. Когнитивная наука: Основы психологии познания: В 2 т. Т.2. М.: Смысл: Издательский центр «Академия», 2006.
Выготский Л.С. Вопросы теории и истории психологии. Собрание сочинений: В 6 т. Т.1. М.: Педагогика, 1982.
Горелов И.Н. Соотношение невербального и вербального в коммуникативной деятельности // Ахутина Т.В., Горелов И.Н., Залевская А.А. и др.
Исследование речевого мышления в психолингвистике. М.: Наука, 1985.
Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики: Учеб. пособие. М.: Издательство «Лабиринт», 1998.
Залевская А.А. Проблемы психолингвистики: Учеб. пособие. Калинин: Калинин. гос. ун-т, 1983.
Залевская А.А. Некоторые особенности естественного семиозиса // Слово и текст: психолингвистический подход: Сб. науч. тр. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2004. Вып.3.
Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избр. тр. М.: Гнозис, 2005а.
Залевская А.А. «Чувствующий мозг» в трактовке А. Дамазио // Слово и текст: психолингвистический подход: Сб. науч. тр. / Под общ. ред. А.А. Залевской. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2005б. Вып.4.
Залевская А.А. Проблема «тело - разум» в трактовке А. Дамазио // Studia Linguistica Cogni-tiva. Вып.1. Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006.
Имото С. Философское основание теории восприятия Матураны // Studia Linguistica Cogni-tiva. Вып.1. Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006.
Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука, 1972.
Кравченко А.В. Когнитивная лингвистика сегодня: интеграционные процессы и проблемы метода // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. №1.
Крейдлин Г.Е. Иконические жесты в дискурсе // Вопросы языкознания. 2006. №4.
Леонтьев А.А. Формы существования значения // Психолингвистические проблемы семантики. М.: Наука, 1983.
Леонтьев А.А. Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии: Изб. психолог. тр. М., 2001а.
Леонтьев А.А. Деятельный ум (Деятельность, Знак, Личность). М.: Смысл, 2001б.
Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975.
Леонтьев А.Н. О путях исследования восприятия // Восприятие и деятельность. М., 1976.
Менегетти А. Психосоматика: Новейшие достижения. М.: «Онтопсихология», 2003.
Никитин В. Н. Онтология телесности: Смыслы, парадоксы, абсурд. М.: Когито-Центр, 2006.
Николаева В.Ю. Функциональные и семантические особенности иллюстративных жестов в устной речи (на материале русского языка) // Вопросы языкознания. М.: Наука, 2004. №4.
Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988.
Петренко В.Ф. Основы психосемантики: Учеб. пособие. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1997.
Петренко В. Ф. Основы психосемантики. 2-е изд., доп. СПб.: Питер, 2005.
Русский Ассоциативный словарь. Книга 1. Прямой словарь: от стимула к реакции. Ассоциативный тезаурус современного русского языка. М.: ИРЯ РАН, 1994.
Сеченов И.М. Кому и как разрабатывать психологию? // Избранные произведения. М.: Учпедгиз, 1958.
Славянский ассоциативный словарь: русский, белорусский, болгарский, украинский. М.: Ин-т языкознания РАН, 2004.
Соколова Е.Е. Тринадцать диалогов о психологии: Учеб. пособие. 5-е изд. М.: Смысл, 2005.
Соловьева Н.В. Особенности трактовки термина «предметное значение» в современной науке // Психолингвистические проблемы семантики и понимания текста. Калинин: Калинин. гос. ун-т, 1986.
Соловьева Н.В. Проблемы психолингвистического исследования предметного значения // Психолингвистические исследования: звук, слово, текст: Межвуз. тематич. сб. Калинин: Калинин. гос. ун-т, 1987.
Соловьева Н.В. Место предметного компонента в психологической структуре значения глагола: Дис. ... канд. филол. наук. Калинин: Калинин. гос. ун-т, 1989.
Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1979.
Стеценко А.П. Психологическая структура значения слова и ее развитие в онтогенезе: Авто-реф. дис. ... канд. психол. наук. М.: МГУ, 1984.
Трофимова Е.Б. Статус языка в концепции У. Матураны // Studia Linguistica Cognitiva. Вып.1. Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006.
Damasio A. The feeling of what happens: Body and emotion in the making of consciousness. N.Y., San Diego, London: Harcourt Brace & Co., 1999.
Excerpts from Descartes' Error: Emotion, Reason and the Human Brain by Antonio R. Damasio, 1994 // http//:www.veerstichting.nluploadExcerpts% 20from%20Descartes%20Error%20by%20Antonio% 20R.%20Damasio.pdf.pdf
Kiss G.R., Armstrong C., Milroy R. The Associative Thesaurus of English. Edinburgh: Univ. Of Edinb., MRC Speech and Communication Unit, 1972.
Maturana H.R. Biology of Cognition. BCL Report 9.0. Urbana: University of Illinois, 1970 // www.enolagaia.com/M70-80BoC.html
Maturana H.R. Biology of Language: The Epis-temology of Reality // G. Miller and E. Lenneberg (Eds.). Psychology and Biology of Language and Thought: Essays in Honour of Eric Lenneberg. N.Y.: Academic Press, 1978. www.enolagaia.com/M78BoL.html
Ruthrof H. Semantics and the body: Meaning from Frege to postmodern. Toronto: University of Toronto Press, 1997.
Ruthrof H. The body in language. London; N.Y.: Cassell, 2000.
E.V. Karaseva
MODERN APPROACHES TO THE ISSUE OF BODY, MIND
AND LANGUAGE COORDINATION
The article presents an overview of several modern approaches to psychophysical issues and points out the importance of research on body and mind interaction for linguistic studies. Research of the role of the human body and sense experience is taking centre stage in today's science. The results of several modern inquires suggest human psychic and physical entities are similar. The application of this view to language studies allows an assumption that word meanings retain their presentive and sensitive basis in an individual vocabulary and may be reduced to an initial image.
