CC BY
96
Вестник Челябинского государственного университета. 2015. № 24 (379). История. Вып. 66. С. 215-221.
Концептуальный взгляд
УДК 930.2:314.1
ББК 63.3.(2)+60.70
Е. Ю. Баранов
СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ ДЕМОГРАФИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ РОССИИ В XX ВЕКЕ
Статья посвящена анализу основных исследовательских подходов к изучению демографической истории России вXXв. В качестве ведущего методологического инструмента современных истори-ко-демографических исследований рассматривается теория демографического перехода. Показано, что существенный вклад в адаптацию и разработку этой парадигмы применительно к демографическому развитию России внес А. Г. Вишневский, ключевым элементом его концепции является положение об объективном и универсальном характере демографического перехода. Проанализирована критика теории перехода, которая основывается на тезисах о наличии значительной региональной демографической дифференциации и существовании глубокой зависимости демографической динамики от природных и социальных факторов.
Ключевые слова: историческая демография; теория демографического развития; историография; демографическая история; демографический переход; демографическая модернизация.
Численность населения России в современных границах за XX в. по подсчетам отечественного экономиста и статистика В. М. Симчеры увеличилась более чем в 2 раза (с 70,2 в 1900 г. до 145 млн чел. в 2000 г.), а при сопоставлении данных в территориальных границах Российской империи 1900 г. и Российской Федерации 2000 г. значение этого показателя выросло в 1,1 раза (со 130,9 до 145,9 млн чел.)1. В течение столетия росту численности населения препятствовали демографические потрясения, ставшие следствием Первой мировой и Гражданской войн, сплошной коллективизации, Великой Отечественной войны, репрессивной политики, а также голода и эпидемий в начале третьего и четвертого десятилетий. Глубокая демографическая катастрофа, характеризующаяся ярко выраженной депопуля-ционной тенденцией, поразила население России в последнем десятилетии XX в. За столетие произошли существенные изменения в демографическом поведении населения страны. Для теоретического осмысления демографической трансформации исследователи используют различные методологические подходы и инструментарий.
В современной науке в качестве методологического инструмента исследований демографической динамики широко используется теория демографического перехода, появившаяся в зарубежной литературе в 1930-1940-е гг. В рамках этой теории фундаментальные перемены в де-
1 См.: Симчера В. М. Развитие экономики России... С. 104.
мографическом поведении объясняются сменой исторических типов воспроизводства населения. Традиционному типу воспроизводства населения, получившему распространение в аграрных обществах, свойственен неустойчивый баланс между высокой смертностью и высокой рождаемостью населения в условиях сильной зависимости демографической динамики от экзогенных факторов природного и социального происхождения (климат, голод, эпидемии и т. д.). Для современного типа воспроизводства, порожденного переходом от аграрной экономики к индустриальной, характерны низкие уровни смертности и рождаемости, демографическое равновесие достигается при развитии гибких и активных демографических отношений, подразумевающих автономность демографического поведения семьи и индивида.
Для российских исследователей, интересующихся проблемами исторической демографии, классическим с точки зрения обязательного ознакомления стал опубликованный в 1976 г. труд А. Г. Вишневского «Демографическая революция». В этой работе ученый, описывая переворот в смертности и переворот в рождаемости в качестве двух фаз демографической революции, рассматривал ее в качестве кульминационной стадии демографического перехода. «Традиционная» модель демографической революции (демографического переворота) предполагает асинхронность наступления ее фаз - снижение смертности обгоняет снижение рождаемости, что
обусловливает демографический взрыв, «мощность» которого зависит от внешних социально-исторических условий. А. Г. Вишневский выделил несколько качественных изменений, возникающих в демографической системе и процессе ее регулирования вследствие демографической революции: демографическое старение; повышение управляемости и устойчивости демографического процесса; рост экономичности воспроизводства населения; «рационализация индивидуального жизненного цикла», позволяющая сократить период человеческой жизни, предназначенный для производства потомства. Демограф выявил несколько исторических сценариев демографической революции, согласно одному из них вследствие практически одновременного начала двух фаз переворота и почти параллельного снижения смертности и рождаемости население фактически минует демографический взрыв. В качестве примера действия этой схемы он привел демографические перевороты во Франции1 и СССР. Ученый указал на то, что в СССР переход к новому типу смертности происходил быстрее, чем во Франции, переход к новому типу рождаемости был также «не менее быстрым», а демографический взрыв при этом был зафиксирован лишь «у некоторой части населения страны, в частности в республиках Средней Азии»2. В современной историко-демографической литературе, в том числе и в работах, выполненных под руководством А. Г. Вишневского, доказывается, что население России избежало демографического взрыва, и ему не удалось накопить демографический ресурс вследствие негативного влияния социально-демографических катаклизмов в первой половине XX в.
Исследование А. Г. Вишневского свидетельствовало об универсальном характере демографического перехода. Все страны и регионы мира в своем демографическом развитии должны пройти через смену типов воспроизводства населения к общему для всех результирующему состоянию. Такой концепт, к тому же пришедший из-за рубежа, вступал в противоречие с господствовавшей в советском обществоведении формационной парадигмой, согласно которой демографическая история рассматривалась в контексте смены общественно-экономических формаций, что обе-
1 Сегодня исторический пример отсутствия демографического взрыва во Франции А. Г. Вишневский рассматривает как отдельное исключение в ходе процесса демографической модернизации. См.: Демографическая модернизация России... С. 399.
2 См.: Вишневский А. Г. Избранные демографические труды... С. 162, 164-165, 198-199.
спечило существенную критику теории перехода в этот период.
В постсоветском научном пространстве теория демографического перехода, освобожденная от ограничения действий в рамках советских иде-ологем, обрела новое дыхание благодаря поиску исследователями инструментария, отличного от методологии формационного подхода. Однако в большинстве работ по истории населения страны, опубликованных в 1990-е и начале 2000-х гг., содержались в лучшем случае отдельные упоминания о демографическом переходе в качестве отсылок к общемировым тенденциям демографического развития. Теория перехода почти не выступала в роли методологического конструкта исторических интерпретаций.
Историографическая ситуация изменилась после издания в 2006 г. коллективной монографии «Демографическая модернизация России, 1900-2000», подготовленной под руководством А. Г. Вишневского. В этой книге коренные перемены в демографическом поведении, обусловленные демографическим переходом, рассматриваются в качестве демографической модернизации. Причем российско-советская «догоняющая» модернизация, в том числе и ее демографическая составляющая, обозначена как «консервативная». Она обеспечивала быстрые и достаточно эффективные «инструментальные», прежде всего, технико-технологические, достижения за счет сохранения многих ключевых элементов «традиционалистского социального устройства».
В монографии показано, что в XX в. население России отходило от традиционных форм демографического и семейного поведения. Вековым трендом демографического развития стало падение рождаемости. В столетней динамике рождаемости в реальных поколениях демографы, используя критерий снижения ее темпов, выделяют четыре основных этапа. Первый этап ускоренного падения рождаемости связан с репродуктивной жизнью поколений 1878-1890 гг. рождения. Поколения матерей, родившихся в 1890-е гг., «произвели на свет в среднем 5,5 ребенка», падение рождаемости по сравнению с допереходным уровнем составило 25 %. Сокращение рождаемости на втором этапе ее ускоренного падения, связанном с периодом репродуктивной деятельности поколения 1900-1920 гг. рождения, составило более 50 %. Показатели итоговой рождаемости поколений уменьшились с 5 детей на одну женщину 1900 г. рождения до 2,3 детей на одну женщину, родившуюся в 1921 г. На репродуктивный период жизни поколений 1921-1960 гг.
рождения пришелся этап «замедляющегося снижения и стабилизации рождаемости». У когорт женщин, родившихся в начале 1960-х гг., показатель итоговой рождаемости реальных поколений снизился до 1,8-1,9 ребенка. Ученые предполагают, что когорты матерей, родившихся в конце 1960-х - начале 1970-х гг., «установят исторический рекорд низкой рождаемости для России -1,5-1,6 ребенка в среднем на одну женщину», что позволяет говорить о «новейшем этапе снижения рождаемости (поколения матерей, родившихся в 1965-1970 гг.)»1.
В середине последнего десятилетия XX в. эволюция рождаемости в России, по мнению авторов монографии, перешла в новую фазу, в ходе которой происходят перестройка ее возрастной модели и отказ от раннего начала прокреации. Поколения, родившиеся в 1970-е гг., первыми в России продемонстрировали брачное и репродуктивное поведение, которое свидетельствует о начале так называемого «второго демографического перехода»2. В рамках этой концепции объясняются демографические изменения, стадиально соотносящиеся со становлением постиндустриального общества и связанные с сильным расширением свободы выбора в демографическом поведении индивида. Эти изменения включают откладывание вступления в брак и рождения детей на более поздний возраст, в особенности первого ребенка, интенсивный рост числа незарегистрированных браков, рост внебрачной рождаемости.
В истории населения России в XX в. авторы выделили несколько довольно коротких периодов (до 1914, 1923-1928 и 1947-1964 гг.), на которых были достигнуты основные успехи в борьбе со смертностью. До середины столетия они обеспечивались стратегией массовой профилактики здоровья, затем же в медицинскую практику были внедрены сульфаниламидные препараты и антибиотики. Импульсы для модернизации смертности задавал эпидемиологический переход - процесс, в ходе которого происходит радикальная перестройка структуры заболеваемости и причин смертности населения, когда на смену доминанты заболеваний, имеющих экзогенную этиологию (преимущественно инфекции), приходят болезни, обусловленные эндогенными и квазиэндогенными факторами (заболевания сердечно-сосудистой системы и онкологические).
Сокращение смертности, прежде всего, младенческой, детской, сдвиг смертности в сторону
1 См.: Демографическая модернизация России... С. 11, 24, 159-163, 169-175.
2 Там же. С. 249.
старших возрастов и как следствие рост продолжительности жизни - это «достижения» демографической модернизации в стране. Хотя на динамике ожидаемой продолжительности жизни в первой половине столетия отразилась серия демографических катастроф, к концу 1950-х гг. она выросла по официальным данным до 69 лет (68,9 г.). После 1965 г. начался этап стагнации или даже снижения (у мужчин) продолжительности жизни, отставание от большинства развитых стран по этому показателю до конца столетия преодолеть так и не удалось. Это обстоятельство во многом было обусловлено продолжавшейся в 1960-1970-е гг. промышленной модернизацией и урбанизацией. До конца XX в. демографическая модернизация в стране, по мнению демографов, оставалась незавершенной3.
Концепция, предлагаемая А. Г. Вишневским и его коллегами, предполагает объективную за-данность демографического развития всех стран и регионов мира, движение населения по одному вектору, через одни и те же стадии. Различные социальные обстоятельства в рамках этой модели демографического перехода могут обеспечить только временное внешнее воздействие на ход демографической модернизации, обусловив специфику конкретно-исторических деталей, тайминговый сдвиг какой-либо фазы, но никак не отклонение от генеральной стратегии этой трансформации. Такой конструкт имеет своих сторонников, но также подвергается серьезной критике в научном сообществе. Критика идеи об объективности и универсальности демографического перехода не является чем-то инновационным для демографической науки, и, как и сама идея, она берет свое начало в зарубежной обществоведческой литературе. Оппонентами универсальной схемы демографического развития в качестве ведущих аргументов используются, прежде всего, доводы о наличии значительной региональной демографической дифференциации, а также о существовании более глубокой зависимости демографической динамики от факторов социальной среды.
В современном российском обществоведении критиком и оппонентом парадигмы демографического перехода выступает М. А. Клупт, методологическую основу исследований которого составляют регионоведческий и инстуциональный подходы. Он указывает на то, что теория демографического перехода базируется на принципах «стадиального детерминизма» и «стадиального редукционизма». Региональное демографическое
3 Там же. С. 257-258, 270, 272, 382-383, 386-387, 393.
разнообразие, связанное с влиянием факторов природной и социальной среды, обуславливает, по мнению М. А. Клупта, постоянные сбои в интерпретационной и прогностической работе теорий демографической конвергенции. Он предлагает разрабатывать «теории среднего уровня», занимающие промежуточное положение между эмпирическими исследованиями и концептуальными обобщениями, претендующими на глобальный масштаб, и предназначенные для описания и объяснения закономерностей демографического развития регионов мира.
Предлагаемая альтернатива теории демографического перехода представляется более гибкой конструкцией, в основе которой лежит идея о нестабильной во времени структуре детерминации демографических процессов и наличии внутренней логики демографического развития в регионах. Демографическое развитие рассматривается в качестве многомерного движения, его структурными составляющими являются уже не стадии, а пространственно-временные области, при этом допускаются любые демографические изменения в многомерном пространстве (прогресс по одному параметру движения может сопровождаться регрессом по другому его параметру). Такой подход позволяет говорить о существовании комплекса национальных и региональных моделей демографического развития.
Теории среднего уровня создаются на основе институционального подхода. Под институтами М. А. Клупт понимает, во-первых, комплексы формальных (законы) и неформальных (обычаи, традиции) правил, принятых в обществе, во-вторых, субъекты социальных отношений (государство, семья, институты здравоохранения, правопорядка и т. д.), наделенные правами и ресурсами для поддержания правил жизни общества, и, в-третьих, устоявшиеся в обществе способы социального поведения и стереотипы мышления. В ходе общественного развития из взаимосвязанной совокупности социальных институтов формируется институциональная структура, которая выступает инструментом адаптации человеческого общества к экзогенной (природной, техногенной, экономической и т. д.) среде и соответственно зависит от предшествующего социально-исторического опыта, по сущности, она является институциональной матрицей («геномом») общества, позволяющей сохранить его целостность. Институциональные структуры общества, сформировавшиеся в различных регионах Земли, обладают своей спецификой, они являются, как полагает М. А. Клупт, источником
региональных демографических различий. В научном мире говорят о «западной» и «восточной» институциональных матрицах, геноме восточных обществ, институциональной матрице российского общества1.
Ученый указал на игнорирование парадигмой демографического перехода эмпирической информации, фиксирующей региональные «демографические феномены», являющиеся, как он считает, необъяснимыми в рамках парадигмы демографического перехода. В качестве примера такого «демографического феномена» для России М. А. Клупт привел ситуацию с отсутствием снижения смертности взрослых мужчин в ходе процесса модернизации, а также со стагнацией или снижением ожидаемой продолжительности жизни населения, продолжавшуюся с середины 1960-х гг. Напомним, что, по мнению А. Г. Вишневского, последнее обстоятельство свидетельствовало о незавершенности процесса демографической модернизации в стране. М. А. Клупт в свою очередь обращает внимание на то, что кризис продолжительности жизни в стране охватил период, который включает часть советской эпохи, этапы экономического спада 1990-х гг. и «подъема» начала XXI в. Наблюдение кризисных явлений в различных социально-экономических и политических условиях позволило ему говорить о роли факторов культуры. Первый из них связан с разрушением «дореволюционных культур» (традиционной «деревенской», «интеллигентской», «дворянской»), второй - с разочарованием населения в идеалах, предлагаемых официальной советской идеологией. Третий фактор, обусловленный утратой населением ценностно-культурных традиций и ориентиров, заключается в разрастании первоначально алкогольной, а затем и наркотической субкультур. Демограф делает вывод о значительной роли специфического «социокультурного синдрома», который заключался в ослаблении влияния культуры и идеологии, ранее направленного на формирование образа здоровой и конструктивной жизни, а также в уменьшении государственного контроля над жизнью общества.
Полемизируя с А. Г. Вишневским в отношении российской рождаемости, М. А. Клупт указывает, что ее траектория на протяжении периода 1980-2005 гг. менее всего походила на повторение с учетом запаздывания линий движения этого процесса в США и странах Северной и Западной Европы. Одной из причин снижения суммарного коэффициента рождаемости в 1990-
1 См.: Клупт М. А. Демография регионов Земли. С. 7, 9-10, 267-268, 271-278.
е гг. стало увеличение возраста рождения первого ребенка. М. А. Клупт пишет, что некоторые демографы считают подобный процесс признаком начала второго демографического перехода в стране, при этом он ссылается на указанную выше работу, выполненную под руководством
A. Г. Вишневского. По его же мнению, тезис о приближении репродуктивного поведения россиян к европейской модели справедлив применительно к «социально продвинутым» молодым поколениям в мегаполисах. М. А. Клупт заключает, что феномен сверхнизкой рождаемости в России в конце прошлого века выражается в падении значений этого показателя до более низкого, чем в большинстве развитых стран мира, уровня (1,21,3 рождения в среднем на одну женщину). И эта негативная тенденция во многом была следствием «трансформационного кризиса», поразившего страну в 1990-е гг.1
Таким образом, М. А. Клупт пытается показать, что связь демографических процессов с экзогенной ситуацией является более сильной, нежели считают сторонники теории демографического перехода. Рассмотренный исследовательский подход обладает серьезными междисциплинарными инструментально-методологическими возможностями и предполагает проведение всестороннего анализа цивилизационных особенностей регионов, реализацию глубокого исследования роли природных, социально-экономических, политических и социокультурных факторов демографического развития, действующих в историческом пространстве и времени.
Критика теории демографического перехода, тезиса о «естественной заданности» демографического развития содержится в исследовании
B. М. Симчеры. Он ставит вопрос о «материальных причинах» снижения численности населения России. Анализ группировок данных о динамике численности и темпах прироста населения по 10 периодам «фактического правления» страной2 и по десятилетиям XX в. привел статистика к выводу о наличии положительной зависимости между режимами воспроизводства населения и
1 Там же. С. 11, 263, 290-291, 302-304, 312-314, 318-323.
2 В. М. Симчера выделил 10 периодов «фактического правления» страной в XX в.: «период фактического правления Николая II (1894-1905 гг.)», «периоды неформального фактического правления» С. Ю. Витте (1905-1906 гг.) и П. А. Столыпина (1906-1911 гг.), «период господства смутного времени (1911-1917 гг.)», периоды правления В. И. Ленина (1917-1922 гг.), И. В. Сталина (1922-1953 гг.), Н. С. Хрущева (1953-1964 гг.), Л. И. Брежнева (1964-1985 гг.), М. С. Горбачева (1985-1991 гг.), Б. Н. Ельцина (1991-1999 гг.). См.: Симчера В. М. Развитие экономики России. С. 118, 124.
государственной политикой в этот период. По его мнению, эффективный режим управления обуславливал «улучшение» воспроизводства населения, а слабый режим - соответственно его «ухудшение»3. Предложенная историческая конструкция носит условный характер. Вызывает вопросы принцип выделения периодов так называемого «фактического правления» с точки зрения наличия всей полноты властных полномочий у отдельных руководителей страны и возможностей их эффективной реализации в конкретных социально-исторических условиях. К тому же весь конструкт пренебрегает действием внутренних демографических закономерностей.
В воспроизводстве населения России в XX в. В. М. Симчера выделил три основных режима: 1) «режим опережающего естественного прироста населения в России по сравнению со средним приростом развитых стран (1897-1960 гг.)»; 2) «режим умеренного естественного прироста населения, приближающего к его приросту в развитых странах (1960-1988 гг.)»; 3) «режим пониженного, а затем отрицательного естественного прироста, не имеющий аналогов в развитых странах мира (1992-2001 гг.)»4. Сопоставление с уровнем демографического воспроизводства в развитых западных странах, который взят в качестве эталона демографического развития, обуславливает ориентирование на их исторический опыт при интерпретации демографических процессов в стране.
Несмотря на критику теории демографического перехода, этот концепт получил достаточно широкое распространение в российской профессионально-исторической среде. Примером обобщающего эмпирико-исторического исследования, использующего гносеологические возможности теории перехода и направленного на выявление специфики этого процесса в стране, является монография В. Б. Жиромской «Основные тенденции демографического развития России в XX веке». Историк считает, что одна из особенностей демографического перехода в России заключалась в дискретном характере этого процесса, его признаки были очень неустойчивыми и даже периодически исчезали, что было связано с неоднократным воздействием негативных социальных факторов на общий ход демографической модернизации. Значительная роль экзогенных факторов, сохранявших свое влияние на демографические процессы в течение долгого време-
3 См.: Симчера В. М. Развитие экономики России. С. 115, 117-119, 123-124.
4 Там же.С. 117, 123.
ни, также рассматривается историком в качестве специфической черты демографического перехода в стране. Третья особенность демографического перехода в России, по мнению В. Б. Жиром-ской, состоит в том, что он развивался в условиях глубокой деформации половозрастной пирамиды. Дисбаланс полов в пользу женщин, который наблюдался в советский период, начал сглаживаться только в конце 1960-х - начале 1970-х гг., хотя и не был преодолен. В возрастной структуре населения страны в XX в. можно зафиксировать несколько «демографических ям», обусловленных последствиями Гражданской и Великой Отечественной войн и социального бедствия в начале 1930-х гг. Отсутствие «демографического выигрыша» (существенного прироста населения) вследствие воздействия социальных потрясений первой половины века на длительность и соотношение фаз переходного процесса также выделяется историком в качестве специфической характеристики отечественного варианта демографического перехода.
В. Б. Жиромская пишет, что демографический переход в России был, в основных чертах, завершен к середине 1970-х гг., однако застойные явления в экономике, отставание страны по ряду ведущих показателей технологической революции, в том числе в сфере фармакологии и медицины, отдалили завершение модернизационного процесса. В 1990-е гг. демографический кризис сопровождался депопуляцией «отдельных этносов, особенно русского», и длительная демогра-
фическая стабилизация вновь была прервана. В. Б. Жиромская указывает на то, что кризисная демографическая ситуация не являлась закономерным результатом демографического перехода, а, наоборот, была связана с нарушением процесса демографической модернизации1.
В заключение можно сказать, что теория демографического перехода является только одним из методологических инструментов демографических исследований, а концепция А. Г. Вишневского представляет собой одну из моделей процесса перехода. Ученые также рассматривают демографическую историю России в XX в. через серию демографических кризисов и историю потерь населения или с помощью концепта соотношения глобальных и региональных тенденций в демографических процессах. В сообществе демографов неоднозначно относятся к интерпретационным возможностям теории демографической перехода. Современная ситуация с региональным демографическим разнообразием обуславливает дискуссии по вопросу прогностических способностей этой теории. Но, несмотря на серьезную критику, парадигма демографического перехода обладает описательными, аналитическими и объяснительными ресурсами, позволяющими использовать ее в качестве теоретико-методологического конструкта для исследований истории населения России и ее регионов.
1 См.: Жиромская В. Б. Основные тенденции демографического развития России. С. 9, 11-12, 19-26, 248.
Список литературы
1. Вишневский, А. Г. Избранные демографические труды: в 2 т. Т. 1: Демографическая теория и демографическая история / А. Г. Вишневский. - М.: Наука, 2005. - 368 с.
2. Демографическая модернизация России, 1900-2000 / под ред. А. Г. Вишневского. - М.: Новое изд-во, 2006. - 608 с.
3. Жиромская, В. Б. Основные тенденции демографического развития России в XX веке / В. Б. Жиромская. - М.: Кучково поле; Союз семей военнослужащих России, 2012. - 320 с.
4. Клупт, М. А. Демография регионов Земли / М. А. Клупт. - СПб.: Питер, 2008. - 347 с.
5. Симчера, В. М. Развитие экономики России за 100 лет: 1900-2000. Исторические ряды, вековые тренды, институциональные циклы / В. М. Симчера. - М.: Наука, 2006. - 587 с.
Сведения об авторе
Баранов Евгений Юрьевич - кандидат исторических наук, доцент, старший научный сотрудник сектора экономической истории Института истории и археологии Уральского отделения РАН (Екатеринбург).
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2015. № 24 (379). History. Issue 66. P. 215-221.
MODERN CONCEPTS OF RUSSIA'S DEMOGRAPHIC HISTORY
IN THE XX CENTURY
E. Yu. Baranov
Ural Branch of the Russian Academy of Sciences (Ekaterinburg). [email protected]
The article analyzes the basic research approaches to the study of Russia's demographic history in the XX century. The demographic transition theory is examined as a leading methodological instrument of the modern historical-demographic researches of demographic modernization in the country. It is demonstrated that A. G. Vishnevsky had made the significant contribution to the adaptation of this paradigm for study of the demographic development of Russia. Basic element of his conception is a thesis about objective and universal character of the demographic transition The criticism of the transition theory is analyzed; it is based on theses about the great regional demographic differentiation and significant influence of natural and social factors on demographic dynamics.
Keywords: historical demography; demographic development theory; historiography; demographic history; demographic transition; demographic modernization.
References
1. Vishnevsky A.G. Izbrannye demograficheskie trudy: v 2 t. T. 1: Demograficheskaya teoriya i demo-graficheskaya istoriya [Selected demographic works. Vol. 1: Demographic theory and demographic history]. Moscow, Nauka Publ., 2005. 368 p. (In Russ.).
2. Demograficheskaya modernizatsiya Rossii, 1900-2000 / pod red. A.G. Vishnevskogo [Demographic modernization of Russia, 1900-2000 / ed. by A.G. Vishnevsky]. Moscow, Novoe izdatel'stvo Publ., 2006. 608 p. (In Russ.).
3. Zhiromskaya V.B. Osnovnye tendentsii demograficheskogo razvitiya Rossii v XXveke [Major trends of Russia's demographic development in the XX century]. Moscow, Kuchkovo pole, Soyuz semey voennoslu-zhashchikh Rossii Publ., 2012. 320 p. (In Russ.).
4. Klupt M.A. Demografiya regionov Zemli [Demography of the world regions]. St. Petersburg, Piter Publ., 2008. 347 p. (In Russ.).
5. Simchera V.M. Razvitie ehkonomiki Rossii za 100 let: 1900-2000. Istoricheskie ryady, vekovye trendy, institucional'nye cikly [The economic development of Russia for 100 years: 1900-2000. Historical series, secular trends, institutional cycles]. Moscow, Nauka Publ., 2006. 587 p. (In Russ.).
