CC BY
53
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2014, Том 23, Экспресс-выпуск 1008: 1749-1755
Современное распространение и численность большого веретенника Limosa limosa в Московской области
В.А.Зубакин
Второе издание. Первая публикация в 2001*
Первая оценка характера распространения и численности большого веретенника Limosa limosa в Московской области была выполнена в начале 1980-х годов. Тогда численность вида здесь считалась равной 200-400 гнездящихся пар (Зубакин и др. 1986). В 1993 году с учётом ряда новых данных численность веретенников была уточнена и оценена в 200-250 пар; к этому времени было известно 16 пунктов в Московской области, где достоверно или с большой долей вероятности гнездились эти кулики (Zubakin et al. 1998). В 1994-1996 и в 1998 годах собраны новые сведения о гнездовании вида в области, позволившие по-иному оценить его распространение и численность.
В настоящее время нам известно 6 пунктов достоверного гнездования большого веретенника в области (найдены кладки или птенцы) и 13 пунктов, где гнездование не доказано, но весьма вероятно (встречены беспокоящиеся птицы или же пары веретенников наблюдались в течение нескольких сезонов). Кроме того, известны ещё 8 мест, где отмечены токующие особи или бродячие пары веретенников. Большинство пунктов гнездования и встреч вида в области можно свести к 5-6 большим и достаточно чётко очерченным поселениям: дубненско-хот-чинскому, яхромскому, москворецкому (фаустовскому), клязьминскому и окско-цнинскому (дединовскому); сведения о шестом — лотошинско-завидовском поселении — менее определённы.
Под поселением мы в данном случае понимаем группировку из отдельных гнездящихся пар и колоний больших веретенников, располагающихся на расстоянии от нескольких сотен метров до нескольких километров (редко более 10 км) друг от друга на территории, площадь которой измеряется обычно тысячами или десятками тысяч гектар. В пределах этой территории, которая, как правило, достаточно однородна (поймы рек, обширные открытые пространства с участками лугов и болот и т.д.), происходят обычные для больших веретенников ежегодные перераспределения гнездящихся пар и их групп. Часто в поселении можно выделить ядро, занимающее относительно небольшую террито-
* Зубакин В.А. 2001. Современное распространение и численность большого веретенника в Московской области // Орнитология 29: 229-232.
рию, и более обширную периферию. Кроме того, по-видимому, нередки случаи выселения отдельных пар или групп веретенников за пределы поселения (как правило, не ежегодные). Пока не известно, можно ли считать подобные поселения элементарными популяциями или же между ними существует интенсивный обмен генами.
Дубненско-хотчинское поселение расположено в Талдомском и при -легающих участках Сергиево-Посадского района, главным образом в долинах рек Дубны и Хотчи. Ядро поселения (10 -12 пар в 1994 году) гнездится на лугах Апсаревского урочища заказника «Журавлиная родина». Кроме того, гнездования отдельных пар и колоний из нескольких пар известны на сеянных лугах АО «Север» на месте осушенных болот части Дубненского болотного массива в 4-5 км южнее деревень Айбутово и Разорено-Семёновское, в пойме Дубны у села Нушпо-лы, в окрестностях деревень Полубарское и Морозово близ реки Сулоть. К этому же поселению, по-видимому, нужно отнести колонию веретенников на Батьковском болоте и гнездящуюся пару (или несколько пар), обитающую близ Растовиц в окрестностях Вельских торфоразработок (Зубакин и др. 1986; Кисленко и др. 1990; Коновалова и др. 1998; наши данные). Численность данного поселения в 1994 году оценена в 25-30 территориальных пар, в 1984 году здесь было учтено 40-45 пар.
Яхромское поселение веретенников приурочено к расширению поймы реки Яхромы северо-западнее города Дмитрова (Дмитровский район). Птицы гнездятся здесь в сельхозугодьях (на лугах и прошлогодней пашне) на месте осушённого несколько десятилетий назад массива пойменных болот. По-видимому, данное поселение образовалось относительно недавно, уже после осушения поймы, поскольку в конце 1930-х годов большие веретенники здесь не встречались (В.В.Леонович, устн. сообщ.). С начала 1950-х и до конца 1980-х годов в пойме реки Яхромы гнездились 2-3 пары больших веретенников (Кисленко и др. 1990), затем численность их возросла до 56 пар в 1993 и 1994 годах (Кисленко, Ерохин 1998); к сожалению, осталось неясным, относятся ли эти цифры ко всей пойме или к её участку в окрестностях деревни Петраково, где главным образом работали эти авторы. Мы 3 июня 1995 на участке поймы между селом Подмошье (к северо- западу от него) и новым руслом реки Яузы насчитали 9 беспокоящихся пар, 30 мая 1998 - 13-14 территориальных пар и ещё 3-4 бродячих пары; общая численность больших веретенников во всей пойме в 1998 году, очевидно, не превышала 20 пар. Возможно, Яхромское поселение возрастало за счёт переселения части птиц из соседнего дубненско-хотчинского поселения. В таком случае мы, по-видимому, имеем дело с единой дубненско-яхромской популяцией больших веретенников.
Москворецкое (фаустовское) поселение больших веретенников -самое крупное в Московской области, в 1996 году оно насчитывало 50 -
70 пар. Это поселение связано с обширным массивом заливных лугов Фаустовского расширения поймы реки Москвы на территории Воскресенского и прилегающих участков Раменского района. Ядро поселения приурочено к Виноградовской пойме (левобережье Фаустовского расширения между селом Фаустово и деревней Маришкино). В 1982 году здесь гнездилось не менее 64 пар, в 1983-1985 - 100-120 пар (Зубакин и др. 1988). В 1990-х годах численность вида заметно упала: в 1995 году мы оценили её в 40-50 пар (с учётом экстраполяции полученных данных на необследованную территорию - до 60 пар), а в 1996 году было учтено 44-48 пар (с учётом экстраполяции — до 55-60 пар). Кроме Виноградовской поймы, гнездование веретенников отмечали на правобережье между сёлами Рыболово и Марчуги (в 1983 году примерно 10 пар, в 1996 году веретенники не встречены) и на лугах левобережья между населёнными пунктами Торопово, Никулино и Михалёво. В последнем случае в 1982 году здесь гнездилось примерно 6 пар (сообщ. Ю.Б.Артюхина), в 1996 — не менее 5, возможно 6-8 пар (наши данные). По-видимому, к москворецкому поселению имеют отношение негнез-дящиеся веретенники, периодически встречавшиеся в начале лета в 1980-1990-х годов на лугах в низовьях реки Гжелки (Раменский район; сообщ. Ю.Б.Артюхина и В.В.Конторщикова; наши данные).
Клязьминское поселение относится, очевидно, главным образом к Петушинскому району Владимирской области (Кисленко и др. 1990), в Московскую область оно заходит только свой периферией в северную часть Шатурского района, где 2-3 токующие пары отмечены 1-3 мая 1990 на пойменных лугах реки Клязьмы неподалёку от впадения в неё Поли (сообщ. В.В.Конторщикова) и в северную часть Орехово-Зуевского района. Очевидно, к этому поселению можно отнести группу из не менее чем 2 беспокоящихся пар, встреченную 31 мая 1992 на пастбище в пойме реки Клязьмы около устья реки Дрезны (Орехово-Зуевский район), колонию из 3 пар по соседству с деревней Данилово (Пав -лово-Посадский район), найденную 17 мая 1987 (сообщ. П.С.Томко-вича), а также колонию из 2-3 пар, найденную 11 мая 1998 на пастбище, примыкающем с востока к населённому пункту Губино (Орехово -Зуевский район). В окрестностях Данилово веретенники гнездятся не каждый год: 1 июня 1989 и 17 мая 1992 здесь встречены беспокоящиеся одиночные пары (Свиридова и др. 1998), 30 апреля 1994 и 23 мая 1996 нами отмечены только бродячие птицы, а 16 мая 1998 — бродячая пара и токующий самец. Не исключено, что гнездование больших веретенников клязьминского поселения в Московской области вообще нерегулярное и образуется вследствие периодических выселений отдельных пар и их групп из ядра поселения во Владимирской области. По-видимому, неежегодное гнездование веретенников можно ожидать в разных пунктах московской части поймы Клязьмы от Павловского Посада
до границы с Владимирской областью, а также на мелиорированных лугах прилегающей территории Орехово-Зуевского района.
Окско-цнинское (дединовское) поселение включает небольшие колонии и одиночные гнездовые пары больших веретенников на лугах поймы реки Оки севернее сёл Дединово и Любичи Луховицкого района (Зубакин и др. 1986; Свиридова, Авилова 1998) и в пойме реки Цны в окрестностях деревни Никиткино соседнего Егорьевского района (сообщение Е.Д.Красновой). Возможно, к этому поселению следует отнести регулярно отмечаемые в конце апреля — начале мая 1979 и 1989 годов токующие пары на торфяных полях в окрестностях села Алферо-во и встреченную 2 мая 1988 пару близ села Радовицы Егорьевского района (Зубакин и др. 1986; Свиридова и др. 1998). Возможно, связаны с окско-цнинским поселением и две бродячие пары, встреченные 25 и 26 мая 1979 на прудах рыбхоза «Егорьевский» (Зубакин и др. 1986). Современную численность окско-цнинского поселения мы оцениваем в 8-12 пар.
На возможное существование лотошинско-завидовского поселения указывают неоднократные встречи больших веретенников в конце апреля — мае в начале 1980-х годов на прудах рыбхоза «Лотошинский» и 10 июня 1981 в рыбхозе «Клинский» (Зубакин и др. 1986), а также литературные данные о гнездовании веретенников в Лотошинском районе и его окрестностях (Мищенко и др. 1990; Иванов 1991). Численность московской части этого поселения нам не известна, но она, очевидно, невелика.
Мы имеем данные о ещё нескольких встречах больших веретенников в сезон гнездования, которые трудно связать с перечисленными выше поселениями. Это уже упоминавшиеся в литературе находки в 1978-1979 годах пары птиц на Нарских прудах (Одинцовский район) и в центральной части Шатурского района (Зубакин и др. 1986), а также встреча токующей пары 22-23 апреля 1989 в окрестностях деревни Люльки в юго-западном углу Можайского района (сообщение В.В.Кон-торщикова) и беспокоящейся птицы 6 июня 1998 на пастбище в долине реки Сестры южнее деревень Ватолино и Еросимово (Клинский район). Возможно, в этих случаях мы имеем дело с выселением отдельных пар из каких-то поселений или же с остатками прежде существовавших поселений веретенников. Последнее, очевидно, верно для Нарских прудов: известно, что в верховьях реки Нары гнездование веретенников отмечалось с конца XIX века до 1936 года (Птушенко, Иноземцев 1968).
Сведя воедино все известные нам данные, мы оцениваем численность большого веретенника в Московской области на середину 1990-х годов в 100-150 территориальных пар. Это гораздо меньше, чем предполагалось ранее (Зубакин и др. 1986; Zubakin et al. 1998). Сравнение данных по численности дубненско-хотчинского и москворецкого посе-
лений в первую половину 1980-х и в 1994-1996 годах показывает, что количество пар веретенников за 10 лет уменьшилось здесь в 1.5-2 раза. Увеличение численности за этот период произошло лишь в яхромском поселении, данных о динамике численности остальных поселений мы не имеем. Поскольку основу подмосковной популяции большого веретенника составляют москворецкое и дубненско-хотчинское поселения, можно констатировать снижение численности вида в области с 1985 года не менее чем в 1.5 раза.
О причинах снижения численности можно высказывать лишь более или менее правдоподобные предположения. К сожалению, не известно, когда именно оно происходило: в основном во второй половине 1980-х, в начале 1990-х годов или же постепенно в течение всего десятилетнего периода. Два временных отрезка — до 1990 года и после него — коренным образом различаются по состоянию сельского хозяйства в Подмосковье. Во второй половине 1980-х годов интенсивность ведения сельского хозяйства мало отличалась от предшествующего периода, тогда как в начале 1990-х годов в результате экономической реформы сельское хозяйство области было поставлено на грань развала.
Большой веретенник — вид, неоднозначно реагирующий на сельскохозяйственное освоение территории. С одной стороны, интенсивные методы хозяйствования — особенно раннее машинное сенокошение — отрицательным образом влияют на успех размножения этого вида, а сплошная распашка лугов ведёт к полному прекращению гнездования. С другой стороны, веретенник в Подмосковье предпочитает гнездиться на сухих лугах с не очень высоким и густым травостоем и с сохраняющимися небольшими водоёмами или сырыми понижениями. Такому биотопу наиболее соответствует пастбище с умеренным выпасом на мелиорированном пойменном лугу, где водоёмы представлены мелиоративными канавами. Позднее сенокошение (и особенно повторное, под осень) также, по-видимому, благоприятствует виду, поскольку благодаря ему весной, к началу гнездования, высота травостоя сохраняется невысокой.
Возможно, именно мелиорация пойменных лугов (без их распашки) наряду с развитием животноводства благоприятствовали некоторому росту численности большого веретенника в Подмосковье в 1960 -1970-х годах по сравнению с началом XX века, когда он был повсеместно редок и в качестве мест его гнездования указывались лишь верховья реки Нары и пойменные луга реки Клязьмы в бывшем Богородском уезде (Lorenz 1892; Поляков 1924). Однако в связи с последовавшим переходом многих хозяйств от пастбищного к преимущественно стойловому содержанию коров, мелиорированные луга и пастбища стали интенсивно выкашивать, нередко уже с мая. В результате этого резко возросла гибель кладок и птенцов веретенника (Зубакин и др. 1988).
Таким образом, снижение численности вида в 1985-1995 годах могло быть как следствием интенсивного ведения сельского хозяйства в 1980-х годах, так и результатом деградации животноводства в первой половине 1990-х годов, приведшей к уменьшению площади пастбищ и почти полному прекращению сенокошения на пойменных лугах. Возможно, сыграли свою роль обе эти причины. Кроме того, на численности веретенников в дубненско-хотчинском и, особенно, москворецком поселениях мог сказаться ещё один мощный фактор, проявившийся во второй половине 1980-х годов — открытие в 1987 году после длительного перерыва весенней охоты на водоплавающую дичь. Весенняя охота, по-видимому, оказывает воздействие на веретенников главным образом как фактор беспокойства, интенсивно распугивая птиц в период выбора мест для гнездования и формирования колоний. Не исключена и прямая добыча их охотниками, тем более, что этот вид в 1988 году был включён Правилами охоты в Московской области в число так называемых «условно-охотничьих» птиц, добыча которых разрешается попутно. Возможно, сыграл свою роль в уменьшении численности и рост браконьерства, характерный для первой половины 1990-х годов.
Столь значительное падение численности ранее относительно благополучного вида вызывает реальные опасения за его дальнейшую судьбу в Подмосковье и требует принятия незамедлительных мер по охране. В настоящее время большой веретенник занесён в Красную книгу Московской области в числе видов, сокращающих численность (Зубакин, Тихомиров 1998).
Автор благодарит своих коллег - Ю.Б.Артюхина, В.В.Конторщикова, Е.Д.Краснову, Т.В.Свиридову и П.С.Томковича за любезно предоставленные сведения о ранее неизвестных местах встреч больших веретенников в Московской области.
Литер атур а
Авилова К.В., Свиридова Т.В. 1998. Материалы по авифауне Дединовского расширения поймы р. Оки // Редкие виды Нечернозёмного центра России. М.: 44-47. Зубакин В.А., Мищенко А.Л., Абоносимова Е.В., Волошина О.Н., Ковальковский С.Ю., Краснова Е.Д., Могильнер A.A., Николаева Н.Г., Соболев H.A., Суханова О.В., Шварц Е.А. 1986. Современное состояние некоторых редких видов птиц Московской области. Неворобьиные // Орнитология 21: 77-93. Зубакин В.А., Морозов В.В., Харитонов С.П., Леонович В.В., Мищенко А.Л. 1988. Орнитофауна Виноградовской поймы (Московская область) // Птицы осваиваемых территорий. М.: 126-167. Иванов А.П. 1991. Птицы Лотошинского района. Рукопись: 1-94.
Кисленко Г.С., Ерохин В.В. 1998. К экологии редких гнездящихся куликов Подмосковья // Редкие виды Нечернозёмного центра России. М.: 208-213. Кисленко Г.С., Леонович В.В., Николаевский Л.А. 1990. Материалы по редким ржанкообразным Подмосковья // Редкие виды птиц центра Нечерноземья. М.: 124129.
Коновалова Т.В., Зубакин В.А., Смирнова Е.В., Волков С.В., Свиридова Т.В. 1998.
О некоторых редких видах птиц севера Московской области // Орнитология 28: 224226.
Зубакин ВА., Тихомиров В.Н. (ред.) 1998. Красная Книга Московской области. М.: 1-5б0.
Мищенко A^., Николаев В.И., Суханова О.Н. 1990. Современное состояние редких видов птиц северо-запада Подмосковья ll Редкие виды птиц центра Нечерноземья. М.: 79-82.
Поляков Г.И. 1924. Птицы Богородского уезда. С параллельным списком птиц остальной части Московской губернии. М.: 1-90. Птушенко Е.С., Иноземцев A.A. 1968. Биология и хозяйственное значение птиц Московской области и сопредельных территорий. М.: 1-461. Свиридова Т.В., Конторщиков В.В., Волков С.В., Гринченко О.С., Коновалова Т.В., Смирнова Е.В., Петрищева A^., Краснова Е.Д., Крейндлин М.Л. 1998. Новые сведения о распространении редких видов куликов в Московской, Владимирской и Рязанской областях ll Редкие виды Нечернозёмного центра России. М.: 254-257. Lorenz Th. 1892. Die Vogel des Moskauer Gouvernements ll Bull. Soc. Nat. Moscou б, 2: 263321.
Zubakin V.A., Sviridova T.V., Kontorshchikov V.V., Grinchenko O.S., Smirnova E.V., Volkov S.V., Krasnova E.D., Kreindlin M.E. 1998. Rare nesting waders of the Moscow Region: distribution and numbers ll International Wader Studies lO: 303-308.
Ю ^
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2014, Том 23, Экспресс-выпуск 100S: 1755-1757
Бородатая неясыть Strix nebulosa в Нижегородской области
С.В.Бакка, A.И.Бакка
Второе издание. Первая публикация в 1998*
Бородатая неясыть Strix nebulosa — вид, отнесённый европейской секцией Международного совета охраны птиц к категории уязвимых в Европе, а также включённый в список редких видов Нечернозёмного центра европейской части России. Поэтому информация о численности, характере пребывания и конкретных местах обитания этой совы в отдельных регионах представляет большой интерес.
Нижегородская область расположена на южной границе ареала бородатой неясыти. До наших исследований гнездование этой совы в Нижегородской области не было отмечено (Пузанов и др. 1955; Зимин 1974). И.И.Пузанов с соавторами указывают, что во время осенних и зимних кочёвок бородатая неясыть не представляет особой редкости. Гнездование её в области весьма вероятно, так как она гнездится в Кировской и Ярославской областях.
* Бакка С.В., Бакка А.И. 1998. Бородатая неясыть в Нижегородской области // Редкие виды птиц Нечернозёмного центра России. М.: 151-153.
