CC BY
55
Ямбуренко Е. Н.
СОВРЕМЕННАЯ СИСТЕМА КООРДИНАТ В СФЕРЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКИ США
4.3. СОВРЕМЕННАЯ СИСТЕМА КООРДИНАТ В СФЕРЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКИ США
Ямбуренко Елена Николаевна, преподаватель кафедры прикладного анализа международных проблем Место работы: Московский государственный институт международных отношений (Университет)
Yambenko_E@mail.ru
Аннотация: в статье автором анализируется Стратегия национальной безопасности новой администрации США, которая вызвала многочисленные противоречивые отклики. В своём предисловии к Стратегии президент Д. Трамп четко определяет качественно новую систему координат внешней политики США. Речь идёт о «мире сильных суверенных и независимых государств, каждое со своей культурой и (национальной) мечтой, успешно развивающихся бок о бок друг с другом в процветании, свободе и мире». Это то, что он называет «новым мышлением» и «незамутнённым взглядом на мир». По сути провозглашается совершенно новый взгляд на внешнепо-литическую деятельность, противостоящий предыдущим внешнеполитическим традициям.
Ключевые слова: внешняя политика, интересы, приоритетные направления, Стратегия национальной безопасности США.
THE MODERN COORDINATE SYSTEM IN THE SPHERE OF INTERNATIONAL POLICY OF THE UNITED STATES
Yamburenko Elena N., lecturer of the Department of applied analysis of international problems Place of employment: MGIMO - University
Yambenko_E@mail.ru
Abstract: the author analyzes the national security strategy of the new us administration, which has caused numerous contradictory responses. In his Foreword to the Strategy, the President D. trump clearly defines a qualitatively new system of coordinates of US foreign policy. It is a «world of strong sovereign and independent States, each with its own culture and (national) dream, successfully developing side by side in prosperity, freedom and peace». This is what he calls «new thinking» and «a clear view of the world». In fact, it proclaims a completely new view of foreign policy, opposing the previous foreign policy traditions.
Keywords: foreign policy, interests, priority directions, Strategy of national security of the USA.
Дискуссии о месте Америки и ее взаимодействии с миром обычно формулируются в терминах основных конкурирующих стратегических направлений. «Великая стратегия» государства воплощается в его лидерах, теории и истории, а также в способах обеспечения безопасности, благосостояния и идентичности государства» [9]. Стратегия также информирует государства и их лидеров о способах «мобилизации элементов своей власти» и используют их в глобальной политике» [7]. Все главы государств участвуют в разработке великих стратегий при проведении внешней политики. Они осуществляют это путем определения целей и смыслов, определяющих то, для чего нужно достижение целей. «Под смыслами подразумеваются неявные или явные национальные интересы, угрозы, которые существуют для этих интересов, и ресурсы, которыми обладают». Это означает, что великие стратегии не обязательно закреплены во внешнеполитических документах или в ключевых речах: они также могут быть прослеживаться в политических действиях главных субъектов осуществляющих принятие решений [5].
В декабре 2017 года Белый дом опубликовал новую Стратегию национальной безопасности США - документ, в котором обозначены не только приоритетные направления внутренней и внешней политики, а также указаны основные угрозы безопасности страны и ее национальным интересам. Стратегия национальной безопасности вызвала неоднозначную оценку даже среди американских политиков и экспертов. Так, постоянный представитель США при ООН Никки Хейли определила этот документ в качестве «всеобъемлющей, сильной и принципиальной дорожной карты, призван-
ной обезопасить и защитить интересы США в мире». По ее словам, Д. Трамп «скорректировал курс от более слабых стратегий прошлого, обезопасив границы, усилив оборонный потенциал, улучшив экономику, предотвратив распространение оружия массового поражения и остановив террористов и хакеров от нападений на народ, инфраструктуру и цифровые сети» США.
Учитывая, что оборонные программы ряда стран, особенно тех, которые в США считают конкурентами или противниками, рассматриваются американской администрацией как угроза национальной безопасности, в документе выражается готовность обсуждать заключение новых соглашений о контроле за вооружениями, однако исключительно при условии пристального наблюдения за их выполнением.
По мнению представителей МИД России, новый документ США имеет конфронтационную направленность. Ключевой посыл документа - «мир с позиции силы» - задает линию не на конструктивное сотрудничество на равных с другими странами и в интересах совместного решения существующих проблем, а на явное противостояние. Вместо постановки задачи по выстраиванию партнерских отношений демонстрируется стремление любой ценой сохранить заметно ослабевшее американское доминирование на международной арене».
Как указали в российском дипломатическом ведомстве, в представленной программе действий сказано, что «центральной осью истории является борьба за могущество. Это как раз та цель, которой в мировом масштабе давно подчинена американская политика. Новая стратегия ничего здесь не изменила, а лишь
Социально-политические науки
5'2018
откровенно назвала, к чему стремятся США, и отразила растущую в Вашингтоне неуверенность в прочности своих позиций».
В своей стратегии Белый дом обосновывает правомерность развертывания систем ПРО в Европе и Южной Корее, что, по его мнению, «не подорвет стратегические отношения с Россией и Китаем», поскольку «США разворачивают многоуровневую систему ПРО, предназначенную для защиты страны от ракетных атак со стороны Северной Кореи и Ирана» [3, с. 13].
Вообще двусторонность - характерная черта всей внешней политики Д. Трампа, которая, по мнению исследователей, «проявила глубокие корни при формировании состава президентской команды, состоящей из богатейших бизнесменов, высших офицеров» [1]. Обе эти категории привыкли заключать соглашения и вести дела один на один, зачастую, с глазу на глаз. Практически никто из них не имеет опыта многосторонних взаимодействий. Политика Трампа уже игнорирует международные торговые соглашения в рамках Транстихоокеанского партнерства и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерствуа, и это, по мнению исследователей, только начало. Опыт Трампа как бизнесмена-мультимиллионера, преобладание в его команде людей бизнеса и высокопоставленных (экс)генералов, накладывает отпечаток на особенности его внешней политики, которая в большей степени конкретно-прагматична, чем идеологиче-ски-доктринальна.
В сфере экономической политики он стремится к взаимодействию на условиях, благоприятных для Соединенных Штатов: цель заключается в обеспечении «справедливости», в отличие от «свободных» торговых сделок, которые не «обладают преимуществами для США». Ключевой метод работы Дональда Трампа, используемый им в международных отношениях, - это транзакционизм: внешняя политика сводиться к искусству заключения сделок. Хорошие сделки определяются в узких терминах, в соответствии с обозначением Трампа того, что находится в сфере американских (экономических) интересов.
В отношении транзакционного мышления эти интересы неизменно представлены в условия относительного, в отличие от абсолютных экономических выгод. Другими словами, цель для Америки - «получить больше от сделок, чем его коллеги, а не основана на взаимовыгодных условиях и выгод от соглашения» [11]. Таким образом, транзакционный метод нарушает принятый в международной политике принцип двусторонней выгоды, сродни цепочке одноразовых товарных бирж и означает, что краткосрочные выгоды считаются более важными, чем потенциальные долгосрочные доходы. Поэтому трансакционизм Трапма -это, по крайней мере, избирательный способ применения подхода неоизоляционизма, однако близость к этому подходу остается все же специфической [10].
Внешнеполитический подход администрации Трампа является изменчивым, но избирательно сочетающим в себе разные традиции американской внешнеполитической мысли. Как отмечают исследователи, президент умело сочетает стиль неоконсерватизма эпохи Джорджа У. Буша, избегая громоздкой многосторонности и полагаясь на риторику столкновений цивилизаций [8]; использует методы принятия решений, свойственные реалистической парадигме ведения внешней политического курса, подчеркивая военную мощь и
взгляд на глобальную конкуренцию с нулевой суммой.
Неоизоляционизм может можно рассматривать как подход, который до недавнего времени был отнесен к еще одному типу стратегии президента, которая подрывает многосторонние правила и институтов глобальной торговли и отклоняет их в каждом конкретном случае. Однако эта стратегия не столь однозначна и имеет исключения, которые подтвердили приверженность Америки к либеральному международному порядку: интернационализм, свободная торговля, глобальное лидерство, мультикультурализм и вера в достоинства демократического управления.
Борьба Трампа с ИГИЛ и многократное использование фразы «радикальный исламский терроризм» в его ключевых политических выступлениях означает, что для президента и некоторых его советников, эта угроза носит экзистенциальный характер и должна быть полностью исключена из американского и глобального общества. Это явно манихейский взгляд на международную политику, в которой на международной арене представлены «хорошие» силы христианства и «злые» когорты радикального ислама, находящиеся в постоянном конфликте [6].
Согласно экспертному мнению, подобный же дискурс стал опорой для Джорджа У. Буша, начавшего войну с терроризмом и позиционировавшего Иран, Северную Корею и Ирак как «ось зла». В своей речи ООН Трамп аналогично идентифицировал «небольшую группу режимов изгоев» - Северную Корею, Иран и Сирию, но также Кубу и Венесуэлу - как «бедствие нашей планеты сегодня».
Трамп прямо заявил, что для него мерой величия страны является военная мощь. Этот подход также проявляется предложении администрации по отношению к бюджету военной сфере. В марте директор Административного бюджетного управления Мик Мулва-ни назвал это «бюджетом жесткой власти» для «сильной власти». Президент также продемонстрировал готовность использовать военную мощь (в Сирии), и дал военным значительную свободу в борьбе с терроризмом (в Афганистане). Однако он вряд ли использует военную машину США для поддержания норм и или содействия защите верховенства демократии. Такое сосредоточение на жесткой власти в сочетании с явным нежеланием участвовать в продвижении демократии делает Трампа приверженцем реалистической традиции во внешней политике [2].
Как отмечают исследователи, в своей речи в ООН Трамп и его команда утвердили, что на международной арене им признаются принципы великодержавных отношений, сосредоточенные на конкуренции за власть понимаемой с точки зрения владения материальными возможностями и придерживается принципа нулевой суммы в понимании характера международной конкуренции.
Как национальный Советник по вопросам безопасности Х. Р. Макмастер и директор Национального экономического совета Гэри Кон заявили в Wall Street Journal: «мир - это не «глобальное сообщество», а арена, где нации [...] участвуют и конкурируют [...]. Вместо того, чтобы отрицать этот характер международных отношений мы принимаем его». Этот же принцип обозначен в новой Стратегии национальной безопасности США под термином «принципиальный реализм». Неудивительно, что, те кто определяет себя приверженцем реализма (Mearsheimer, Layne,
Ямбуренко Е. Н.
СОВРЕМЕННАЯ СИСТЕМА КООРДИНАТ В СФЕРЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКИ США
Schweller) поддержали подход Трампа, гласящий «Америка прежде всего» на внешнеполитической платформе, рассматриваемой как долгожданный уход из десятилетий глубокого взаимодействия на основе либерального интернационализма и «однополярных иллюзий» неоконсерваторов.
Во внешне политической повестке дня правительства «Трампа» (под лозунгом «Америка прежде всего») скрыто нежелание сохранять свою традиционную роль как ведущего сторонника либерального международного порядка. При ближайшем рассмотрении, однако становится ясно, что выдвижение Дональда Трампа на пост президента является следствием долгосрочных внутренних и внешних проблем, с которыми сталкивается нынешний порядок, который включает «возвращение геополитики», негативные внешние эффекты экономической глобализации и рост националистических популистских движений в более широком видении Запада.
Как и ожидалось, первый и второй год президентства Трампа продемонстрировал, что Америка бросает вызов некоторым компонентам институционального порядка, нормативным и экономическим основам либерального международного порядка, в первую очередь путем преуменьшения роли либеральных ценностей и уменьшения поддержки ключевых многосторонних учреждений - в частности ООН, а также таких договоров, как Транс-тихоокеанское партнерство и Парижское Климатическое соглашение. Эти действия, однако не привели к полномасштабному крушению порядка и приверженность Америки своим обязательствам по-прежнему сохраняется в отношении безопасности, хотя она будет и впредь настаивать на более равном распределении бремени с союзников и партнеров.
Таким образом, внешняя политика Д. Трампа характеризуется очевидными несовместимостями и несоответствиями, возможно, даже больше, чем политические курсы его непосредственных предшественников. В целом, для партнеров и союзников Америки есть как утешительные, так и не предвещающие положительного исхода факты. Несмотря на атмосферу неопределенности, эра Трампа, вероятно, предоставит союзникам и партнерам возможности для отраслевого сотрудничества в силу трансакционистских импульсов президента.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 84,16%.
Список литературы:
1. Воронов К. Новые приоритеты внешнеполитической стратегии США: взгляд из Европы // Мир перемен (международный научно-общественный журнал). 2017. № 3.
2. Крамаренко А. Стратегия национальной безопасности Д. Трампа: «независимая Америка» и «мирное сосуществование»? 2018. режим доступа: http://russiancouncil.ru
3. Маринин А. Новая стратегия национальной безопасности США // Зарубежное военное обозрение. 2018. № 2 С. 12-16.
4. Ямбуренко Е.Н. Политические партии как акторы инновационного развития // Социально-политические науки. 2016. № 2. С. 64-66.
5. Brands Hal. Can U.S. Internationalism survive Trump? // Foreign Policy. May 25. 2017.
6. Kennedy Caroline. The Manichean temptation: Moralising rhetoric and the invocation of evil in US foreign policy. International Politics 50 (5). 2013. P. 623-638.
7. Kitchen Nicholas. Systemic Pressures and Domestic Ideas: A Neoclassical Realist Model of Grand Strategy Formation. Review of International Studies. № 36. 2010. P. 121.
8. Krauthammer Charles. Trump's foreign policy revolution is troubling. Postbulletin, January 28, 2017.
9. Nye Joseph S. Jr. The Future of Power. New York: Public Affairs. 2011.
10. Rothkopf David. Trump's Pox Americana. Foreign Policy, January 26, 2017.
11. Stephenson Barbara. Time to Ask Why. Foreign Service Journal. November 29, 2017.
РЕЦЕНЗИЯ
на статью Ямбуренко Е.Н. на тему «Современная система
координат в сфере международной политики США» Внешнеполитический подход администрации Д. Трампа является неоднозначным, избирательно сочетающим в себе разные традиции американской внешнеполитической мысли. Президент США умело сочетает стиль неоконсерватизма эпохи Джорджа У. Буша, избегая громоздкой многосторонности, в то же время использует методы принятия решений, свойственные реалистической парадигме ведения внешнего политического курса. Статья Ямбуренко Е.Н., рассматривающая современную систему координат в сфере международной политики США, отражает современное видение проблемы, является актуальной, отличается научной новизной.
Автором достаточно подробно анализируются особенности внешнеполитической деятельности США в современных условиях в контексте принятия новой Стратегии национальной безопасности. Научные выводы автора подтверждаются многочисленными цитатами зарубежных и отечественных исследователей.
Содержание статьи логически взаимосвязано, она выполнена на высоком научном уровне. Все вышеперечисленное позволяет рекомендовать ее к публикации в научном издании.
Доктор политических наук, профессор кафедры культурологии РАНХиГС при Президенте РФ
А.В. Возжеников
