CC BY
24Т.Г. Биткова
СОВРЕМЕННАЯ РУМЫНСКАЯ ЭЛИТА:
ИСТОКИ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ
Революционные события 1989 г. в Румынии разрушили иерархию коммунистической власти, однако по прошествии нескольких лет стало понятно, что большая часть бывшей номенклатуры вписалась в новые властные и экономические структуры, удачно воспользовавшись плодами недавней революции. Имея доступ к закрытой информации, политическим рычагам управления и контролю над государственными ресурсами, представители бывшей элиты в значительной мере приватизировали как политическую власть, так и собственность. В этом отношении сегодняшняя политическая элита Румынии не отличается от своих коллег из других стран Восточной Европы.
Существуют, однако, черты современной румынской элиты, предопределенные особенностями предшествующего авторитарного коммунистического режима, а если посмотреть в глубь времен -политической системы и государственных нравов буржуазно-помещичьей Румынии. Красноречивый материал в отношении прошлого представлен С.А. Мадиевским в труде, посвященном социальному и политическому облику румынского общества в период буржуазных преобразований от 60-х годов XIX в. до 1918 г. «Подбор кадров государственных служащих осуществлялся, как правило или в большинстве случаев, не по профессиональным, а по партийно-политическим или личным основаниям» (1, с. 109). При этом личная преданность и всякого рода неформальные услуги играли решающую роль в продвижении по ступеням карьеры. Так, крупный полицейский чин, оглядывая прошлое, вспоминал в 1921 г.: «Человек, осужденный за самые мерзкие дела, мог быть
через некоторое время вновь поставлен на должность, если служил орудием временщикам, поддерживал их на выборах, употребляя всякого рода обманы, мошенничества и пр.» (цит. по: 1, с. 108— 109).
Несмотря на слом старой государственной машины, уничтожение буржуазно-помещичьих элит и их массовые репрессии, случившиеся после Второй мировой войны, способы рекрутирования политической и государственной элиты, а также механизмы принятия решений сохранили в Румынии многие привычные черты.
Неотъемлемой частью румынского общества при социализме остались необычайно развитые патрон-клиентские отношения. Они составили скрытую сторону механизма коммунистической власти, но в особенности характеризовали эпоху Чаушеску, который последние 15 лет своего правления опирался почти исключительно на неформальные личные взаимоотношения. Рычаги государственной власти сконцентрировались тогда в руках членов «клана» Чаушеску, получивших ключевые посты в государственно-политической системе почти исключительно благодаря родственным связям или своей абсолютной лояльности режиму.
Чтобы представители номенклатуры не могли создавать собственные сети отношений и сферы влияния, Чаушеску стал проводить политику «ротации кадров». Номенклатурный работник в системе «ротации кадров» не имел достаточно времени для закрепления личных связей во властных структурах. В этот период сколько-нибудь существенное продвижение потенциальных элит наверх было остановлено. Политическое влияние партийной и государственной бюрократии снизилось. Это касалось и доступа к привилегиям для части партийной элиты. Более того, в 80-е годы Чаушеску стал оказывать прямое давление на партийный аппарат.
Возраставшее недовольство политикой Чаушеску в обществе сплотило значительную часть тогдашней номенклатуры. Это недовольство усилилось из-за пагубных последствий экономической политики Чаушеску. Именно страх перед диктатором явился причиной того, что Чаушеску не получил никакой поддержки в декабре 1989 г. как со стороны членов партии, так и со стороны чиновников госаппарата. Сложилась ситуация, когда, несмотря на «ротацию кадров», наметилась коалиция представителей элиты, которые «были готовы взять власть в подходящий момент» (10) и он настал в декабре 1989 г. Таким образом, новая власть в недрах своих оказалась генетически связанной со старым режимом, фор-
мирование новой элиты происходило при непосредственном участии элиты старой. Однако, хотя часть бывшей номенклатуры сумела сохранить свое высокое политическое положение, все же, как полагает Р. Гросеску, надо говорить скорее о движении элит, нежели о преемственности, ибо последняя базировалась на том, что часть номенклатуры приняла активное участие в сломе старого режима (14).
Истоки новой экономической элиты также кроются в недрах режима Чаушеску. В то время как мелкое частное предпринимательство было запрещено, на уровне высшей элиты проводились торговые сделки с западными партнерами в иностранной валюте. В условиях надвигавшегося экономического и политического коллапса многие румынские лидеры пытались таким путем упрочить личное материальное положение. Привилегированной группе высшей элиты «удалось полулегальными путями добыть состояния в миллиарды долларов», но важным для будущего развития оказалось то, что эти люди пробрели опыт, необходимый для рыночной экономики, они также наработали связи, которые позволили им иметь экономические преимущества сразу после падения режима Чаушеску (10).
Как и в большинстве стран Восточной Европы, развитие парламентской демократии в Румынии послужило дымовой завесой, за которой происходила великая трансформация политического капитала в экономический. Лозунгом премьер-министра первого посткоммунистического правительства Петру Романа «Обогащайтесь сами» в первую очередь воспользовались те, кто, несмотря на угрозу жестокого наказания, смогли еще при Чаушеску заработать громадные суммы грязных денег. Сразу после 1989 г. эти деньги были инвестированы в коммерческие структуры, возникшие как будто на пустом месте. При этом часть из них появилась на свет уже в декабре 1989 г.
Как писал литературный критик и либеральный политический деятель Н. Манолеску, «мы строим капитализм силами бывших коммунистов... Новые руководители рассказывают сказки о свободном рынке, чтобы отвлечь внимание людей от процесса трансформации старой номенклатуры в новых капиталистов. Под прикрытием призывов к "либерализации", "дебюрократизации" или "приватизации" они запустили руки в государственные закрома. Рассуждая о рыночной экономике, правовом государстве, де-
мократии и интеграции в Евросоюз, они при этом старались закрыть рот своим критикам» (цит. по: 10).
Среди новой экономической элиты заметное место сразу после падения диктатуры заняла и прослойка так называемой «ди-ректократии». К этому «классу» стали относить не только «красных директоров и управляющих» больших государственных компаний, но и собственников и управляющих частных предприятий, имеющих тесные связи с первыми. К этой категории стали относить также некоторых представителей бюрократии как на местном, так и на национальном уровне (10). Стратегия новой «директокра-тии» состояла в том, чтобы использовать ресурсы госпредприятий на пользу частных компаний. Первые в свою очередь получали при поддержке государственных чиновников выгодные кредиты и вливания.
Начало трансформации политического капитала в экономический еще в эпоху Чаушеску А. Габаньи показывает на примере внешнеторговой деятельности. Руководители и менеджеры в этой области являлись особой прослойкой образованных людей, владеющих иностранными языками и наработавших опыт личного общения с зарубежными партнерами. Румынские компании, которые эти лица представляли при социализме, после 1989 г. не имели высокой цены, поэтому были легко выкуплены своими бывшими руководителями и экспертами. Благодаря акционированию доход от упомянутых фирм пошел в карманы их бывших руководителей. Они же произвели и самоинвестирование в ключевые руководящие посты банков, принадлежащих все тем же компаниям. Таким образом, часть заметных фигур постреволюционной экономики представляют собой бывшую элиту из сферы внешней торговли. Большинство учредителей частных банков занимали руководящие посты или были специалистами в области финансов при Чаушеску. При этом нередко к законно образованным банкам приращивалась деятельность мафиозных групп, отмывавших деньги, добытые в теневой экономике.
Тесная связь частного сектора с государственным породила много сомнительных предприятий: необоснованные кредиты и авантюрные инвестиционные проекты, незаконные финансовые трансакции, взятки, отмывание денег. Часть средств при этом шла на скрытую поддержку политических партий.
В результате национальная экономика, и прежде всего малый бизнес, понесла громадные потери. К этому прибавились значи-
тельные потери граждан от участия в финансовых пирамидах, которых было зарегистрировано более шестисот. Все это стало возможным из-за неэффективности законодательной системы, а также бездействия учреждений, уполномоченных контролировать деятельность банков и таможни (10).
Источником рекрутирования новой посткоммунистической элиты кроме номенклатуры и директократии послужили молодые технократы 80-х годов, которые, несмотря на формирование в условиях режима Чаушеску, восприняли, как считает А. Габаньи, дух горбачевской перестройки (10).
При этом патрон-клиентские отношения, которыми характеризовалась коммунистическая элита, стали, как отмечает В. Мано-лаке, непременным атрибутом и новой элиты (13). Способы и процедуры сохранения и рекрутирования руководящих кадров внутри политических партий сегодня также, по мнению авторов книги «Демократия в пакете», наследуют опыт коммунистического периода. Клиентелизм, непотизм, использование доступа к финансовым ресурсам являются важными составляющими восхождения по политической лестнице (22, с. 85-87).
Обращаясь к биографическим данным многих политических деятелей первой половины 90-х годов, Н. Петрович делает ряд социологически обоснованных выводов, показывающих истинное происхождение новой политической элиты в Румынии. Участники разных политических союзов, сформировавшихся в начале 90-х, имеют, с одной стороны, сходное социальное происхождение, а с другой - непременным условием политического восхождения является наличие формальных и неформальных связей, сложившихся еще при социализме (19).
Центральная власть, возникшая сразу после падения Чауше-ску в форме Фронта национального спасения, оказалась весьма хрупким образованием. Его легитимность основывалась на политическом капитале диссидентства и оппозиции. Однако этого оказалось недостаточно для образования прочного властного союза. Впоследствии произошло размежевание внутри новой элиты и образование партий, основным системообразующим фактором которых оказались социальные позиции претендентов в 80-е годы.
Руководители и бюрократия социалистического периода составили большинство во властных структурах, гуманитарная интеллигенция (включая преподавателей университетов и лицеев) явилась ядром оппозиционных партий. Однако часть гуманитарной
интеллигенции пропорционально другим слоям вошла и во властные структуры. При этом инженерно-технические работники, оказавшиеся во власти, происходили преимущественно из городских или из интеллигентских семей, и это отличало их от тех, кто вошел в оппозиционные партии.
Значительную часть партий, к которым первоначально перешла власть, составляла техническая интеллигенция, но специфику этих партий определяло большое число представителей старой бюрократии и руководителей социалистической экономики первого и второго эшелонов. Бывшая бюрократия, составлявшая когда-то скрытую оппозицию режиму Чаушеску, благодаря своему опыту в политических играх очень быстро сумела стать преобладающей силой внутри Фронта национального спасения.
ФНС унаследовал организационную структуру ушедшей в небытие коммунистической партии и управленческих структур местных органов. Последние состояли в значительной мере из представителей технической интеллигенции, которые и управляли экономикой при социализме. Их деятельность в прошлом координировалась скрытыми неформальными связями внутри соответствующих структур, а также посредством вертикального подчинения органам коммунистической партии. В новых условиях возвращение системы старых связей прошло легко, ибо бюрократия воспользовалась опытом политического менеджмента, а техническая интеллигенция - опытом руководства в экономических делах. Таким образом, в частности, возникло политическое объединение «Новый альянс», когда ФНС стал распадаться.
Гуманитарная интеллигенция увидела в новом союзе бюрократии и технической интеллигенции предательство интересов уличного революционного движения. «Новый альянс», по ее мнению, представлял собой власть номенклатуры, так как большинство ключевых игроков этого альянса были представлены видными фигурами социалистических структур власти.
Интеллигенция, представлявшая свободные профессии, войдя первоначально в ФНС, вскоре покинула его, занявшись строительством отдельных партий, не связанных с Фронтом национального спасения.
При социализме сфера гуманитарной и интеллектуальной деятельности всегда находилась под идеологическим подозрением и давлением властных структур. Представители гуманитарной интеллигенции, как правило, происходили из интеллигентских семей,
а их дети имели ограниченный доступ к карьерному продвижению в системе власти и в технических областях.
В новых условиях гуманитарная интеллигенция, критикуя союз бюрократии с технической интеллигенцией, выступает за отделение социальной сферы от политической с помощью построения гражданского общества. Неотъемлемым компонентом ее идеологии объявляется либерализм, который ратует за гражданские свободы, рыночную экономику, в том числе и шоковую терапию. Будучи исключенной из политических игр внутри Фронта национального спасения, гуманитарная интеллигенция обращает взор на исторические буржуазные партии межвоенного периода, с которыми ее представители были связаны либо лично, либо историей своих семей (19).
В 1992 г. часть технической интеллигенции, выступавшая за ускорение реформ, пытается оттеснить бывшую социалистическую элиту от власти путем разделения Фронта национального спасения. В. Пасти выдвинул в 1995 г. гипотезу о том, что шло противостояние между «финансовой интеллигенцией», сгруппированной вокруг премьера П. Романа, и «промышленной интеллигенцией», которая поддерживала президента И. Илиеску (17).
Н. Петрович, как и ряд других авторов, полагает, что раскол означал лишь противостояние между сторонниками ускорения рыночных реформ и теми, кто хотел сохранения старых отношений в промышленности. Однако бюрократия сумела, несмотря ни на что, сохранить главенствующую роль во властных структурах и объединиться с консервативной интеллигенцией (19).
В начале 90-х в политической литературе шла полемика о «технократическом» или «политическом» руководстве преобразованиями в стране (одни ратовали за «правительство технократов», другие - за «правительство политиков»). На самом деле в этот период определялись властные полномочия внутри «Нового альянса», и вскоре он разделился на Партию социальной демократии Румынии (Илиеску) и Демократическую партию (Роман).
С точки зрения социального происхождения и занимаемых должностей в социалистический период (в качестве отсчета Н. Петрович предлагает 1988 г.) представители ФНС, а также вышедших из него партий (Партии социальной демократии Румынии и Демократической партии) в целом не различались. Правда, в ПСДР было больше технической интеллигенции, а в ДП - больше
тех, кто занимал административные посты в государственных структурах (19).
Партия, которая оказалась у власти в 1992 г. (ПДСР), была партией постсоциалистических менеджеров, которые при социализме занимали руководящие посты первого и второго эшелона власти.
Каким образом происходило политическое размежевание внутри новой элиты? Внешне, на уровне деклараций, ее кристаллизация после 1989 г. была основана на отказе от коммунистического прошлого. Специфические интересы не выявлялись, и только к 1992 г. борьба за власть начинает облекаться в формы политического противостояния. В период 1990-1992 гг. в Румынии образовалось около 160 партий, порядка 100 из них продолжали существовать в середине 90-х годов, но без заметных следов деятельности. Что касается «исторических» партий, которые на протяжении первой половины 90-х заявляли о себе достаточно ощутимо, то по существу они представляли одну партию: их различия в основном сводились к разногласиям лидеров.
Как полагал В. Пасти, несмотря на идентичность названий, не существует достаточной связи между прежними партиями и новыми «историческими». На самом деле партии в начале 90-х годов представляли собой группы поддержки отдельных лидеров. Они не были еще политическими организациями с функциями демократического представительства общественного мнения. Поэтому роль отдельных личностей в складывании новой модели общественного развития Румынии оказалась чрезвычайно велика. Самой успешной фигурой среди них оказался Ион Илиеску1, который не только в
1 Многие спрашивали, почему Илиеску так стремительно вознесся на вершину власти. Получив высшее техническое образование в Москве, в 1955 г. он стал инженером-энергетиком в исследовательском институте у себя на родине. В период румынской «оттепели», с 1967 по 1971 г., Илиеску был министром по проблемам молодежи. Затем он был избран секретарем ЦК РКП, но пробыл в этой должности лишь шесть месяцев. Известно, что Илиеску выражал несогласие с Чаушеску, который предпринимал в этот период шаги для ущемления демократических элементов как внутри партии, так и обществе в целом (11, с. 39). В результате Илиеску был обвинен в «интеллектуалистских заблуждениях» и удален из ЦК. До 1979 г. он занимал должность председателя уездного совета Тимишоары, затем был частично «реабилитирован», получив пост первого секретаря парторганизации Ясс, в 1979-1984 гг. возглавлял Национальный совет водных ресурсов. В этот период он вступил в прямую конфронтацию с диктатором в связи с рядом гидротехнических проектов. Шаг за шагом Илиеску удаляли от политической 60
1990 г., но и в 1992 г., а затем и в 2000 г. одерживал победы на президентских выборах. Наличие харизматического лидера, как показало последнее 20-летие, оказалось непременным условием функционирования политической системы посткоммунистической Румынии.
Первоначально главным тезисом экономической программы группы Илиеску стала «социальная рыночная экономика», предполагающая контроль государства над значительной частью экономики. Важным термином политической пропаганды оставалась «социальная защита». Именно благодаря акцентированию «социальной защиты» Илиеску удалось добиться успеха не только на выборах 1990 и 1992 гг., но и позже, в 2000 г. Однако, как подчеркивали оппозиционные критики, Илиеску использовал двойные стандарты. Он не раз жертвовал социальной защитой ради сохранения своего контроля над обществом, подчеркивала А. Мунджиу (15, с. 84).
В связи с этим некоторые оппозиционно настроенные аналитики приходили к заключению об авторитарности правления Илие-ску в 1990-1996 гг. Секрет устойчивости пребывания Илиеску у власти они видели в умелом воздействии на массы, использовании их консервативных предрассудков, низкого образовательного уровня и страха перед реформами.
Анализу популистских аспектов программы Илиеску уделялось много внимания в румынской политологической литературе особенно в связи с периодом 1990-1992 гг. Как отмечал Д. Барбу, в этот период Илиеску удалось в глазах общества превратиться из выразителя спонтанного выбора народа в генерала народного фронта, стратега массового движения. Давление интеллектуальной элиты на процесс восхождения к власти старой номенклатуры заставило Илиеску играть эту роль. И только с момента, когда конфликт поколений (Илиеску-Роман) уже не мог быть смягчен, а накануне выборов 1992 г. кристаллизовались партии, президент смог открыто представить себя в качестве высокого партийного функционера. До 1992 г. Илиеску правил страной в режиме народного фронта (5, с. 8). Наиболее резкой критике со стороны оппози-
деятельности. Заканчивая свою коммунистическую карьеру в должности директора Технического издательства, Илиеску имел обширный опыт руководящей работы и имидж либерального коммуниста на Западе. Таким образом, появление на новой политической сцене такого лидера, как Илиеску, не было совершенно случайным. - Прим. авт.
ции подвергался тезис Илиеску об «оригинальной демократии», которой не нужны политические партии. Впервые этот тезис прозвучал у Илиеску в начале 1990 г., но как концепция был сформулирован в начале 1992 г., что дало оппозиции основание для очередных обвинений президента в «ностальгии по авторитаризму».
Вместе с тем, как доказывал В. Пасти, с декабря 1989 по май 1990 г. (когда состоялись первые выборы) Румыния действительно прошла через стадию «оригинальной демократии». Некоторые ее черты установились именно тогда, хотя в известной мере присутствовали и в политической жизни середины 90-х годов.
По мере того как страна с трудом входила в рыночные отношения, основным содержанием публичной деятельности оппозиционной политической элиты были обвинения команды Илиеску то в связях с КГБ и скрытых коммунистических симпатиях, то в недостаточно решительной экономической реформе.
Пока в прессе шли дискуссии, а либеральные политики осуждали задержку процесса приватизации и упрекали команду Илиеску в нерешительности и отсутствии политической воли, на практике достаточно интенсивно проводилась приватизация скрытая, часто нелегальная, ибо нормативный план приватизации был негибким и к тому же тормозился весьма косными бюрократическими структурами.
Представители этих структур быстро осознали свою силу. Они не были заинтересованы в усилении процессов разгосударствления. Бюрократические препоны и коррупция благоприятствовали плавному перетеканию государственных средств в карманы крупных частных «предпринимателей», которые в значительной части состояли из бывших руководителей госпредприятий, людей, близко стоящих к рычагам банковско-финансовой, торговой, и прежде всего экспортно-импортной, деятельности в коммунистической Румынии, а также членов разнообразных советов, уполномоченных новыми государственными структурами (6; 10).
Результатом такой во многом спонтанной реформы, проходившей под фактическим покровительством левой социал-демократии, стало рождение мощных трестов и монополий, в которых решающую роль играет государственно-бюрократический аппарат. Огромные состояния возникали не в частных мастерских и магазинах, а на основе крупных финансовых и торговых операций с использованием государственных рычагов управления. В этой ситуации парадоксально звучали обвинения в адрес властей в их
коммунистических симпатиях на том лишь основании, что они пытались смягчить негативные последствия структурной перестройки, сказавшиеся на жизненном уровне широких слоев населения.
Оппозиция тем временем набирала силу, и к концу второго президентского срока Илиеску (1996) кредит его доверия стал иссякать. Экономического чуда не происходило, положение населения было трудным. Коррупция и невиданная роскошь новых богачей подрывали внешний демократический облик нового режима.
Администрацию Илиеску и правительства 1992-1996 гг. либеральная оппозиция обвиняла, с одной стороны, в неокоммунистических симпатиях, а с другой - в ложной социальной политике, якобы направленной на смягчение социальных последствий проводимых реформ, а на деле усугублявшей плачевное материальное положение преобладающей массы населения.
При этом все более устойчивую поддержку в обществе получали политические объединения националистического толка, которые вышли на политическую арену уже с начала 90-х годов. Наличие подобных настроений естественно породило и националистический сегмент в румынской политической элите. Хотя национал-коммунистический режим Чаушеску ассоциировался в массовом сознании с нищетой и моральным унижением, новое падение жизненного уровня населения рождало иллюзии, что национал-коммунизм не так уж плох. Румынские граждане, с одной стороны, еще помнили межвоенный период с его печальным опытом распространения сильных националистических движений, а с другой -послевоенный период правления Георгиу-Дежа, когда под запретом было абсолютно все национально-специфическое. Национализм, традиционализм волновали лучшие умы интеллектуальной элиты Румынии на протяжении всего ХХ в.
Наиболее радикальные из националистических объединений постреволюционного периода - Партия национального единства Румынии и партия «Великая Румыния» - прошли в 1992 г. в парламент. Несмотря на одиозно скандальное поведение их лидеров Г. Фунара и особенно К.В. Тудора, они даже были приглашены в правящую коалицию ПСДР, которая прагматически учитывала, что националистический дискурс привлекает значительную часть электората. Этот факт затем постоянно использовался противниками Илиеску в качестве главного доказательства его скрытых националистических симпатий.
В 1996 г. после нескольких лет оппозиционной деятельности большинство в парламенте получил альянс партий праволибераль-ного толка, а их представитель, университетский профессор Эмиль Константинеску стал президентом. Эта победа, однако, далась нелегко. Константинеску победил Иона Илиеску только во втором туре с незначительным перевесом голосов. Тем не менее этот факт вселял радужные ожидания. Страна, полагали многие, встала на путь более радикальных социально-экономических и политических реформ, который позволит ей наконец освободиться от пут коррупции и косного бюрократизма.
В правящую коалицию вошли тогда блоки Демократическая конвенция Румынии и Социал-демократический союз, а также партия Демократический союз венгров Румынии. Ядро ДКР, включавшей Национал-либеральную партию и Аграрную партию Румынии, составляла Национал-цэрэнистская христианско-демократическая партия, считавшая себя наследницей одной из ведущих партий межвоенного периода - Национал-цэрэнистской партии. Основной в Социал-демократическом союзе была Демократическая партия с лидером П. Романом, бывшем премьером первого послереволюционного правительства.
Оптимистические прогнозы, однако, не оправдались. Вскоре обнаружилось, что эта коалиция слишком неоднородна, ее начали раздирать внутренние противоречия. Кульминационным моментом нарастания разногласий явился правительственный кризис конца 1997 - начала 1998 г., поставивший под угрозу политическую стабильность в стране.
Противоречия между партнерами коалиции так и не позволили создать на протяжении четырех лет эффективное и жизнеспособное правительство. Кабинеты сменялись один за другим, что к тому же сопровождалось многочисленными политическими скандалами, обвинениями в продажности и коррупции. Либеральная политическая элита не смогла прийти в течение этого времени к консенсусу и четко сформулировать новый курс реформ. Экономика балансировала на грани срыва. Цели внешней политики, о которых говорил Константинеску при вступлении в должность, также не были достигнуты.
Константинеску, безусловно, не был столь опытным политиком, как Илиеску. Он, в частности, не раз допускал неловкости в международных контактах и высказываниях по внутренним вопросам. Присоединение Румынии к НАТО отодвигалось на неопреде-
ленное время, страна среди самых последних, уже после окончания президентских полномочий Константинеску, была включена в переговорный процесс для вступления в Европейский союз. «Константинеску оказался элегантным европейским президентом так и неевропеизировавшейся страны» (2).
Тем временем Партия социальной демократии Румынии, отцом-основателем которой был Илиеску, хотя и ушла в оппозицию, но сохранила за собой значительное число мест в парламенте (22%). Социал-демократические взгляды левоцентристского толка, которые выражала программа этой партии, по-прежнему привлекали большую часть румынского электората. Не последнюю роль в сохранении политического единства ПСДР сыграла умелая тактика самого Илиеску, а также его авторитет.
На президентских и парламентских выборах 2000 г. преобладающее большинство избирателей отказало в доверии праволибе-ральному курсу в его отечественном варианте. К власти снова пришла команда Иона Илиеску. Партия социальной демократии Румынии из парламентской оппозиции вернулась на арену политической жизни как самая влиятельная организация социал-демократической направленности левоцентристского толка. ПСДР шла на парламентские выборы общим списком с двумя небольшими партиями схожей ценностной ориентации - Румынской социал-демократической партией и Гуманистической партией Румынии - и получила около 45% голосов.
В результате выборов 2000 г. Демократическая конвенция Румынии и ее ядро Национал-цэрэнистская христианско-демократическая партия потерпели сокрушительное поражение, не пройдя даже в парламент. Бывшие партнеры НЦХДП по правительственной коалиции - Демократическая партия и Национал-либеральная партия - участвовали в выборах отдельно и сумели пройти в парламент, преодолев барьер 7%.
Выборы-2000 выявили не только крах политики либеральной политической элиты, но и неожиданно мощную поддержку националистических идей в обществе. К.В. Тудор, глава националистической партии «Великая Румыния», к удивлению либеральной интеллигенции и зарубежных наблюдателей, получил 28,34% голосов избирателей и вышел во второй тур президентских выборов вместе с Илиеску. Его партия по итогам парламентских выборов заняла второе место после Партии социальной демократии Румынии как в Палате депутатов, так и в Сенате.
Уже накануне выборов 2000 г. социологические опросы показывали резкий скачок симпатий к Тудору и его партии, однако действительность превзошла все прогнозы. Поэтому накануне второго тура президентских выборов Партия социальной демократии Румынии, уже получив около 45% голосов в парламенте, призвала демократически ориентированные партии подписать Меморандум о совместной деятельности против угрозы крайнего национализма. Меморандум, однако, подписан не был. Правда, Тудор не смог улучшить результаты первого тура.
Успех партии «Великая Румыния», писал В. Бабюк, был хотя и «потрясающим, но конъюнктурным». Он явился результатом не столько деятельности самой ПВР, «сколько невольным следствием политического разложения Демократической конвенции Румынии и отсутствия ясной политической альтернативы у населения» (4). Свою роль сыграла и умелая демагогия Тудора. Наличие ксенофобских, националистических, даже расистских настроений при острой социальной неудовлетворенности остается проблемой румынской общественной жизни и сегодня. Выборы-2000 показали неустойчивость, если не структурный кризис демократического здания, писал К. Пырвулеску, они также явились экзаменом стабилизации демократической политической системы (20).
В период президентства Константинеску политическая система румынского общества прошла путь от биполярности, при которой две большие партии могли бы альтернативно управлять страной, привлекая ключевых союзников, к системе с громадной единой партией (ПСДР), вынужденной править в одиночку, не имея при этом абсолютного большинства мест в парламенте. Эта политическая система, как полагали после выборов некоторые эксперты, нестабильна. Она должна привести к внутренним структурным изменениям как в самой системе, так и в политических элитах.
Что касается ПСДР, то изменения вскоре произошли. Ее гибкое руководство снова предприняло полезный для себя тактический шаг. 16 июня 2001 г. было объявлено о слиянии Румынской социал-демократической партии и Партии социальной демократии Румынии. РСДП была партией небольшой, но считалась преемницей СДПР межвоенного периода, партией парламентской и имевшей определенное влияние на политическую жизнь того времени. Под угрозой репрессий в 1948 г. СДПР приняла решение о своем слиянии с коммунистической партией, что, однако, не спасло ее руководителей от преследований. В посткоммунистический период
новая РСДП стала членом Социалистического интернационала и Европейской социалистической партии. Социал-демократический имидж был как нельзя кстати для Партии социальной демократии Румынии в условиях неустойчивого парламентского большинства. В результате слияния ПСДР и РСДП возникла Социал-демократическая партия, что отвечало программе ПСДР и ее стремлению выглядеть респектабельно в общеевропейском контексте. Команда Илиеску предприняла очередной выигрышный ход.
Неотъемлемой чертой дискурса политических элит новой Румынии стал популизм. В глазах румынского избирателя всякий лидер пытается сегодня создать образ патерналистского государства, руководимого «добрым отцом». «Одно его присутствие должно спасти румын от хаоса трансформации» (21).
В процессе реформ разные социальные слои румынского общества уравнялись в плане материального неблагополучия. Трансформация же происходила в ограниченных пределах. В этих условиях политические и идеологические различия лидеров оказались минимальными. Естественными производными этой ситуации стали авторитаризм и корпоративность политической системы. Популизм в таком обществе неизбежен. Вместе с тем он достаточно многолик, ибо должен приспосабливаться к разным обстоятельствам. Имея разнообразные формы, он присутствует в программах разных политических лидеров (21).
После падения коммунизма широкие массы, как подчеркивают либералы, стали объектом популистских политических манипуляций со стороны лидеров Фронта национального спасения, в первую очередь Иона Илиеску (18). Правда, лидеры праволибе-рального альянса «Демократическая конвенция Румынии» в своем первом программном документе «Контракт с Румынией» также выступили с типично популистской и демагогической программой. Обратившись к народу с лозунгом «радикальных изменений», они пытались направить настроения одной части общества против другой. Раскол общества - необходимое условие для ожидания «спасительного чуда» в политическом дискурсе элит (по выражению Вл. Тисмэняну). Обращаясь ко всему народу, авторы проекта «Контракт с Румынией» создавали иллюзии выхода из кризисного состояния, не позаботившись о наличии необходимых ресурсов и не разработав четкой программы (21).
Анализируя предвыборные кампании 1990, 1992, 1996, 2000 гг., Д. Павел приходит к выводу, что румынский электорат
всегда предпочитал дискурс, обращенный к массовому сознанию. Опросы показывали, что около 70% румынских граждан ожидают разрешения своих жизненных проблем от государства. При таком состоянии умов неизбежно высокое распространение популизма в политическом дискурсе политических лидеров (18).
Хотя в 1996 г. открывался горизонт новых ожиданий, новая власть, как писал Д. Павел, не сумела заручиться подлинной народной поддержкой для проведения робко начатых реформ. Лидеры победивших партий не смогли сплотить коалицию ни в правительстве и парламенте, ни на местах. В отличие от праволибе-ральных политиков лидеры Социал-демократической партии (СДП) и партии «Великая Румыния», находясь как у власти, так и в оппозиции, являются, как отмечал Д. Павел, успешными популистами (18).
Лидеры СДП имеют наиболее постоянные и прочные позиции в румынском обществе по сравнению с лидерами прочих политических объединений. С одной стороны, вокруг них группируются самые влиятельные и процветающие олигархические группы, а с другой - их поддерживают самые бедные социальные слои общества. Популизм ее политических лидеров, таких как Илиеску и Нэстасе, клонируется на местах представителями местных элит (18).
Самым ярким примером популистской организации является, без сомнения, националистическая партия «Великая Румыния», во главе которой - одиозно-скандальная фигура К.В. Тудора. Партия ведет ожесточенную антивенгерскую, антисемитскую и антицыганскую пропаганду, призывая румын стать «хозяевами в собственном доме». ПВР поддерживает тесную связь с французской ультраправой националистической организацией Национальный фронт во главе с Ле Пеном.
В ходе предвыборной кампании 2000 г. эта партия сделала неожиданный популистский ход, выставив лозунг «Да здравствует Родина, долой мафию!» ПВР сконцентрировалась тогда на критике аморфности и бессистемности в проведении реформ 1996-2000 гг., лейтмотивом ее выступлений была констатация разрыва между «трудолюбивым и честным народом» и коррумпированной политической элитой. Именно удачная популистская демагогия позволила лидеру ПВР К.В. Тудору опередить правоцентристов Т. Сто-ложана и М. Исэреску и выйти во второй тур президентской гонки. В первом туре Тудор набрал 28,4% голосов. По результатам парла-
ментских выборов 2000 г. ПВР оказалась второй после победившей Партии социальной демократии Румынии. Она получила 19,5% голосов в Палате депутатов и 21% в Сенате.
«Лозунги ПВР 2000 г. отличаются от лозунгов 1996 г., но и те и другие - из арсенала популизма» (21). Дискурс Тудора при этом оставался достаточно бессистемным и абстрактным, он не выражал никакой политической платформы. Все сводилось к утверждению, что все элиты, правившие с 1990 по 2000 г., виноваты в кризисе только потому, что были причастны к власти. Партия же «Великая Румыния» безгрешна и непричастна к безобразиям, она не несет за них никакой ответственности. Этот посыл, пишет С. Тэнасе, напоминал декларации крайне правых на выборах 1937 г. в Румынии. Цель этих деклараций состояла в мобилизации масс против существующего политического истеблишмента, каким бы он ни был, правым или левым. Сулились «радикальные изменения» под руководством харизматического лидера.
Содержанием избирательной кампании 2000 г., по мнению С. Тэнасе, была конкуренция между двумя популистскими дискурсами. Один - экстремистский и радикально-националистический правого толка - представлял К.В. Тудор, другой - левый и умеренный - предлагал И. Илиеску.
«После нескольких лет глубокого кризиса, усиления бедности и коррупции Румыния во многих отношениях напоминала ослабевшую Веймарскую республику накануне рокового 1933 г. Однако восхождение К.В. Тудора, к счастью, было остановлено. На этом фоне Ион Илиеску и ПСДР смогли утвердить себя в качестве спасителей ситуации» (21).
На президентских выборах 2004 г. с минимальным перевесом одержал победу Траян Бэсеску1, который очень быстро стал самым
1 Траян Бэсеску - бывший мэр Бухареста, занимавший также пост министра транспорта в нескольких правительствах, критиковал власть за слишком медленное проведение либеральных реформ. Президент в этой коалиции представлял Демократическую партию (ДП), которая была образована на основе правого крыла расколовшегося весной 1992 г. Фронта национального спасения. В отличие от левого крыла она получила тогда значительно меньшее доверие избирателей. ДП считала себя социал-демократической партией и выступала за быстрый переход к свободному рынку и европейскую интеграцию. В 1996 г. она вступила в блок с правой оппозицией и в 1996-2000 гг. входила в состав правительственных кабинетов. В 2000 г., отказавшись от участия в провалившемся затем на выборах правом блоке «Демократическая конвенция Румынии - 2000», ДП прошла в парламент. -Прим. авт.
популярным лидером посткоммунистической Румынии. Как представитель оппозиционной коалиции «Справедливость и правда» Бэсеску получил на выборах 51,23% голосов. Его соперником был премьер-министр и председатель правящей тогда Социал-демократической партии (наследницы ПСДР) Адриан Нэстасе. Эти президентские выборы были самыми ожесточенными и драматичными со времени падения коммунистического режима. Новая коалиция праволиберальных сил, состоявшая из Демократической и Национал-либеральной партий, так же как и предыдущая подобная оппозиция, оказалась непрочной.
В первые месяцы 2007 г. румынская политическая элита пережила кризис из-за разногласий внутри правящей коалиции. Между президентом Траяном Бэсеску и премьер-министром Кэлином Попеску-Тэричну, представляющими разные партии внутри одной коалиции, возникло открытое противостояние.
Парламент 19 апреля проголосовал за импичмент президенту под предлогом неконституционности его действий. В частности, имелось в виду вмешательство в работу правительства. В результате Бэсеску был отстранен от власти на 30 дней, и вопрос предложено было вынести на национальный референдум.
На самом деле Бэсеску навлек гнев и страх правящей элиты рядом бескомпромиссных и неосторожных действий. Среди прочего - мероприятия по открытию архивов Секуритате и выяснению реальных доходов депутатов и высших чиновников. Вскоре после избрания Траян Бэсеску подписал указ о создании Национального антикоррупционного департамента (НАД), цель которого - расследование фактов коррупции в высших эшелонах власти. Открытые обвинения выдвигались даже бывшему премьер-министру и кандидату в президенты Адриану Нэстасе, который был вызван на допрос по поводу строительства элитного дома в центре Бухареста. Скандал принял такие формы, что Социал-демократическая партия была вынуждена откреститься от своего прежнего лидера и лишить его всех должностей. Проблемы начались и у трех крупнейших бизнесменов и медиамагнатов Румынии. При этом двое из них поддерживали действующего президента на выборах.
Так, Дан Войкулеску, глава одного из основных медиахол-дингов и одновременно лидер Консервативной партии, был вызван на допрос комиссией по изучению секретных документов румынских спецслужб. Обнародованные документы свидетельствовали о
том, что Войкулеску во времена Чаушеску был агентом спецслужб. Это был скандал.
Антикоррупционный комитет начал расследование также в отношении главного медиамагната страны Дину Патричиу, обвинив его в незаконной приватизации нефтеперерабатывающего завода. Предприниматель всегда считался главным «спонсором» находившейся в оппозиции вплоть до 2004 г. Национал-либеральной партии и близким другом главы действующего правительства.
Последней каплей терпения политической элиты, окружавшей президента, стало исполнение им своего главного предвыборного обещания - покончить с коммунистическим прошлым. Назначенная им в декабре 2006 г. специальная комиссия по изучению секретных документов спецслужб обнародовала доклад, в котором упоминались имена ряда известных румынских политиков с их секретными именами в качестве агентов спецслужб. Бэсеску подписал также специальный указ, который объявил коммунистический режим преступным.
В ответ на эти действия Национал-либеральная партия и ее лидер премьер-министр страны Попеску-Тэричану весной 2007 г. объявили о расторжении альянса с пропрезидентской Демократической партией. Все представители НЛП, а также независимые члены кабинета министров подали в отставку. Еще спустя неделю фракция НЛП и консерваторы поддержали инициативу социал-демократов об объявлении импичмента президенту Бэсеску. После этого парламент и проголосовал за отставку президента, спустя месяц состоялся всенародный референдум, однако 19 мая избиратели вернули его в президентское кресло. В ответ на решение парламента на улицах Бухареста прошли многолюдные манифестации в поддержку президента, который и сам принял в них участие.
История этого импичмента показательна тем, что, опасаясь за свой статус и личное благополучие, против президента сплотились как левые, так и правые. Еще в середине 90-х годов аналитики делали вывод о том, что верхний слой румынских политиков имеет тенденцию к превращению в замкнутый деидеологизированный класс. Такое заключение по существу лежало в основе концепции группы «Будущее для Румынии», которая в первой половине 90-х годов входила в президентскую команду Илиеску в качестве советников, она же занималась организацией его предвыборных кампаний.
Согласно этой концепции, румынское общество функционирует на основе неформальных связей между влиятельными людьми. Любая реформа или проект должны учитывать этот механизм. Речь, собственно, идет о традиционных для Румынии патрон-клиентских отношениях, которые пережили коммунистический режим и плавно вписались в новый виток румынского капитализма. Такая («балканская») система принятия политических решений была подробно описана в книге В. Пасти «Румыния в переходный период. Падение в будущее» (17).
Анализ системы власти 90-х годов приводит автора даже к выводу, что политической элитой Румынии являются не всем известные публичные политики, а те, кто стоит за их спиной, их «личный двор» - формальные и неформальные советники. Подлинной политической элитой, писал В. Пасти, являются те, кто распоряжается национальными ресурсами страны - промышленная технократия и в первую очередь ее финансовая олигархия (17).
Как показали дальнейшие события, система неформальных связей продолжает благополучно функционировать, и разорвать этот заколдованный круг чрезвычайно сложно. Именно поэтому исход борьбы с коррупцией в Румынии очень проблематичен, как бы ни настаивали на этом евроатлантические структуры.
Что касается деятельности самого Траяна Бэсеску, то сколько бы ни обвиняли его в популизме, он попытался на деле разворошить муравейник неформальных связей политической и экономической элиты, что является главной причиной разнообразных злоупотреблений. Демонстрируя непримиримый стиль, Бэсеску бескомпромиссно высказывается не только по внутренним, но и по внешнеполитическим вопросам. «Он редко действует осмотрительно», - комментировала газета «The Financial Times» (9).
Социологическая служба INSOMAR провела исследование, определяющее личностные характеристики политических деятелей, которые в наибольшей степени привлекают сегодня публику. По «близости к народу» всех опережает Траян Бэсеску (8).
Среди других публичных политиков только лидер националистической партии «Великая Румыния» К.В. Тудор имеет высокую популярность, в том числе и благодаря ТВ. В числе его недостатков называют некомпетентность, излишнее многословие, грубость, агрессивность. Интересно, что Тудор не ассоциируется с коррупцией. Большинство других деятелей, даже президент страны
Траян Бэсеску, в той или иной степени связываются в сознании людей с миром коррупционеров.
Надо сказать, что Бэсеску, действительно обладая всеми чертами популистских лидеров, имеет и другие, на которые обращают внимание граждане, участвующие в социологических опросах. По их мнению, Бэсеску не только «близок простому человеку», но и «честный», «решительный», «умный, образованный», «хороший оратор» (как и Тудор), но, кроме этого, ему свойственны «гибкость лидера», «компетентность, профессионализм», он - «хороший политик», «хороший организатор», «хороший переговорщик», «у него есть чувство юмора» (8).
А. Чофланка делает вывод, что кроме Бэсеску в настоящее время нет на политической арене лидеров, которые бы в должной мере удовлетворяли публику. Народ хочет сильных лидеров, близких ему по духу, богобоязненных, хороших политиков (8). Этими качествами, по мнению респондентов, в наибольшей мере обладает Бэсеску. Хотя против него весной 2007 г. была развернута настоящая пропагандистская война, 70% голосовавших на референдуме 19 мая высказались против импичмента.
В Румынии, и не только в ней, всегда популярен образ «политика-спасителя». К типу «политика-спасителя», как отмечают многие обозреватели, сегодня и следует отнести президента Бэсе-ску. Он к тому же спаситель, так сказать, профессиональный, ибо был капитаном морского флота, а теперь, как полагают многие, «пришел, чтобы спасти нас» (12).
Согласно информации ProTV International, Бэсеску, выступая в период импичмента перед своими сторонниками на площади Конституции в Бухаресте, заявил: «Я и есть - народ. Против меня только олигархи и мафиози; кто против меня, тот против интересов народа». Как комментировал заместитель председателя Национал-либеральной партии, «недопустимо, чтобы президент европейской страны вел себя подобным образом» (16). Однако народ оказал поддержку президенту, а его оппоненты остались при своих комментариях.
Популизм румынских лидеров зачастую является тактическим ходом в ущерб стратегическим целям политики, писал С. Тэ-насе. Примером может служить сотрудничество оппозиционных либерально-демократических партий с партией «Великая Румыния». В 2003 г. Национал-либеральная и Демократическая партии заключали союз с К.В. Тудором, чтобы воспользоваться его попу-
лярностью (20). При этом партию Тудора, как совсем недавно утверждали многие аналитики, нельзя рассматривать как маргинальную группу, не имеющую постоянного электората. Ее поддерживают люди, которые выражают общественные настроения, свойственные не только Румынии. Аналогичная ситуация наблюдается на всем пространстве посткомунистической Европы. Популизм правого радикально-националистического толка имеет достаточное распространение и в Западной Европе.
Впечатляющий рост популярности наблюдался в последние годы у партии «Новое поколение»-христианские демократы (ПНП), которая была создана в 2004 г. бизнесменом Джордже Бе-кали. Все социологические подсчеты указывали на то, что около 10% респондентов были готовы голосовать за эту партию и ее лидера, однако эта чисто популистская партия не прошла в парламент на выборах 2008 г.
Лидирующие позиции на последних выборах, которые состоялись 30 ноября 2008 г., занял альянс оппозиционных Социал-демократической и Консервативной партий, а также Демократиче-ско-либеральная партия, поддержавшая президента Траяна Бэсеску. По итогам голосования они получили, соответственно, 33,09 и 32,36% голосов. Демократическо-либеральная партия была создана незадолго до выборов в результате объединения новой ЛДП с пропрезидентской Демократической партией.
На этих выборах партия «Великая Румыния» не смогла преодолеть даже 5%-ный барьер, и ее представителей теперь нет в парламенте. Это совершенно новое явление в румынской политической жизни последних двух десятилетий. Судя по новой расстановке сил, политический дискурс Демократическо-либеральной партии, поддерживающей «народного» президента страны Траяна Бэсеску, положительно воспринял традиционный электорат партии «Великая Румыния».
Правившая до сих пор в Румынии Национал-либеральная партия, которую возглавлял бывший премьер-министр К. Попеску-Тэричану, набрала лишь чуть более 18% голосов, Демократический союз венгров, отражающий интересы венгерского национального меньшинства, получил традиционно почти 7% голосов избирателей. Сообщалось также, что прошедшие 30 ноября 2008 г. парламентские выборы отмечались крайне низкой явкой избирателей.
Формированию правящей коалиции предшествовали консультации, на которых решался сложный вопрос о паритете двух
равнозначных сил. Первоначально президент назначил на должность премьера первого вице-председателя ДЛП Теодора Столожа-на, который в кризисные 1991-1992 гг. уже был главой правительства. Но Столожан заявил, что новым главой правительства должен стать один из молодых партийных лидеров, подписавших 14 декабря 2008 г. коалиционное соглашение «Партнерство ради Румынии».
Проведя консультации с лидерами парламентских партий, президент выдвинул кандидатуру руководителя ДЛП Эмиля Бока на пост премьер-министра. Эмиль Бок представляет новую, молодую политическую элиту, не связанную с коммунистическим прошлым. Ему 42 года. Он выпускник историко-философского факультета и факультета права университета Клуж-Напока. Проходил стажировку и обучение в Великобритании, США, Бельгии. Преподавал в ряде вузов, он - доктор политических и философских наук. С 2000 г. стал заниматься политической деятельностью, был депутатом парламента, мэром города Клуж-Напока. Именно Эмилю Боку после своего избрания президентом Бэсеску передал пост руководителя Демократической партии, которая позже, породнившись с Либерально-демократической партией, стала называться Демокра-тическо-либеральной партией.
Румынское правительство в целом «помолодело». На смену политическим аксакалам сегодня приходят люди, которые 20 лет назад только входили во взрослую жизнь, многие из них учились или стажировались на Западе. Средний возраст новых министров от ДЛП - всего 45 лет, от СДП-КП - 54 года.
Члены коалиции в результате напряженных переговоров достигли соглашения о паритетном распределении министерских постов, которых в новом правительстве будет больше, чем в предыдущем, - 17. Обе стороны по совместной договоренности на паритетной основе распределили между собой министерские посты. Новый кабинет министров по существу формировался на основе документа «Партнерство ради Румынии». Он необычен для политической жизни посткоммунистической Румынии, ибо «предусматривает создание правящей коалиции из представителей бывших непримиримых врагов - левых и правых сил» (3).
Новая политическая элита Румынии находится еще в стадии формирования, признают аналитики (7), однако вместе с тем очевидна ее тенденция к сплоченности, когда дело доходит до личных интересов и привилегий. Коррумпированность мешает процессу демократизации в европейском понимании этого термина и остав-
ляет румынскую элиту в зоне типично восточного, балканского варианта «демократии», несмотря на недавнее вступление страны в Евросоюз.
Список литературы
1. Мадиевский С. А. Румынское общество от буржуазных преобразований 60-х годов XIX в. до 1918 г. - Кишинев, 1996. - 264 с.
2. Портников В. Эмиль Константинеску больше не будет президентом Румынии. Дата публикации: 18 июля 2000. - Режим доступа: http://old.russ.ru/politics/ kontur/ 20000718_port.html
3. Шаповалов А.П. Дунайская мелодия на старый лад // Экономическая и философская газета. - М., 2009. - № 8-9. - Режим доступа: http://www.eifg.narod.ru/ shapo8-9-2009.htm
4. Babiuc V. Partidul National Liberal - incotro? // Ziua. - Buc., 2001. - 26 apr.
5. Barbu D. Scurta istorie a populismului romanesc // Sfera politicii. - Buc., 1996. -N 38. - P. 4-8.
6. Brucan S. Stalpii noii puterii in Romania. - Buc., 1996. - 151 p.
7. Bulei I. Elita moderna romaneasca // Cadran politic. - Buc., 2009. - N 63. - febr. -Mode of access: http://www.cadranpolitic.ro/view_article.asp?item=2748&title= Elita
8. Cioflanca A. Clientul electoral, stapinul nostru. Populistii satisfac asteptari de rol ale electoratului pe care politicienii onorabili le ignora // Ziarul de Iasi. - Iasi, 2007. - 8 mart.
9. Condon C., Wagstyl S. Do not rely on Russia, Romania's leader tells EU // The Financial Times. - L., 2007. - 20 Jan.
10. Gabanyi A.U. Noua elita a afacerilor: de la nomenclatura la oligarhie // Revista 22. -Buc., 2007. - N 915, 21-27 sept.; N 916, 28 sept. - 4 oct.
11. Iliescu I. Revolutie si reforma. - Buc., 1994. - 279 p.
12. Macoveiciuc A., Olteanu M., Ionita I.M. Demagogia §i populismul cuceresc politica romaneasca. Traian Basescu, Gigi Becali §i Marian Vanghelie conduc in topul baietilor duri // Adevarul. - Buc., 2007. - 2 mart.
13. Manolache V. Noua elita politica din Romania postcomunista. - Mode of access: http://www.unibuc.ro/.../Manolache%20Viorella%20-
14. Mobilitatea elitelor in Romania secolului XX. - Pitesti, 2008. - 520 p.
15. Mungiu A. Romanii dupa '89. - Buc.,1995. - 326 p.
16. Opozitia a comentat mesajul lui Traian Basescu (23 apr. 2007). - Mode of access: http://www.protvintl.ro/stiri/top-ro/opozitia-a-comentat-mesajul-lui-traian-basescu. html
17. Pasti V. Romania in tranzitie. Caderea in viitor. - Buc., 1995. - 331p.
18. Pavel D. Elita si populismul. - Mode of access: http://www.formula-as.ro/reviste_594_22_elita-si-populismul.html
19. Petrovici N. Relatii de putere in cadrul elitei politice romane^ti la sfar^itul anilor '80 §i inceputul anilor '90 // Sociologie romaneasca. - Buc., 2006. - N 1. - P. 119145.
20. Pirvulescu C. Exceptionismul romanesc // Sfera polit. - Buc., 2001. - N 90. - P. 28.
21. Tanase S. Amenintarile populismului // Revista 22. - Buc., 2003. - N 683, 814 apr.
22. Tudor M., Gavrilescu A. Democratia la pachet. Elita politica in Romania postcomunista. - Buc., 2002. - 352 p.
