CC BY
46Н.В. АСОНОВ доктор политических наук, профессор МПГУ, РАНХиГС при Президенте РФ, академик АПН РФ*
Современная политическая культура России как элемент гражданского и религиозного типов общества1
Актуальность данной темы исследования диктуется борьбой за господство над Россией сторонников и противников различных форм гражданского и религиозного типов общества, вписанных в разные цивилизационные контексты с их ценностно-целевыми установками. При этом противники самобытного пути развития нашей страны полностью отметают политическую культуру славяно-православного мира, попавшего в ходе данного противостояния в самое тяжелое положение, хотя именно этот мир связывает между собой более 90% коренных жителей России. Значит, стремление наших противников подавить славяно-православную политическую культуру надо понимать как проявление нового этапа «холодной войны». Он направлен на ликвидацию суверенного пути развития России как единственного центра этого мира.
Приступая к анализу означенной проблемы, необходимо решить ряд важных вопросов, связанных с трактовкой политической культуры на современном этапе и понять ее специфику как элемента гражданского и религиозного типов российского общества. Для этого в первую очередь следует вспомнить, что культура как общественное явление обычно понимается в широком и узком смысле. В широком смысле под ней разумеют все, что создано человечеством в ходе его существования в материальной и духовной сфере. Это ценностно-целевые установки во всем их многообразии и результаты их претворения в жизнь. В узком смысле под
* Асонов Николай Васильевич, e-mail: nbassonov@yandex.ru
1 Статья написана при финансовой поддержке РФФИ, проект № 17-03-00644-ОГН «Гражданский и религиозный типы общности в современном политическом процессе».
культурой мы понимаем ее проявления, соотносящиеся с конкретной исторической эпохой, скажем, со средневековьем, новейшим временем, какой-либо страной или цивилизацией.
Причем, оценка культуры в узком смысле часто строится с точки зрения культуры другой эпохи и другой идеологии, имеющей иную систему ценностей и целей. Следовательно, политическая культура, являясь частью социальной культуры гражданского и религиозного общества, несет в себе не только свойственный ей дуализм, реализуясь в материальной и духовной сферах. Она отражает воззрения господствующей политической силы и ее противников. По этой причине она включена в общий процесс борьбы за власть, начиная с местного и кончая глобальным уровнем, в рамках которого сегодня решается вопрос господства над планетой одной из противоборствующих сил.
Решение этого вопроса сегодня связано с изменением специфики партий, ведущих борьбу за власть. Если до середины ХХ в. они представляли интересы конкретных социальных групп, сословий или классов, то теперь они носят тоталитарный характер, позиционируя себя в качестве защитников неких общих интересов всех граждан страны или даже общечеловеческих ценностей. Такой прием стал следствием широкого распространения технологии выборов и политической рекламы, где успех каждого участника зависит от общего количества поданных за него голосов. Но, как известно, нельзя одновременно служить Дьяволу и Богу, «ибо плоть желает противного духу, а дух - противного
1
плоти: они друг другу противятся» .
Поэтому защищать в равной степени интересы всех цивилизаций, народов и общественных групп указанные политические институты не могут и вынуждены делать свой главный выбор в пользу кого-то одного. Так как подобный выбор ведет к ущемлению чьих-то интересов, особенно, если эти интересы отражают ценности и цели большинства людей, политическая культура гражданского и религиозного общества будет носить двойственный характер, пользуясь декларативными (популистскими) и латентными (скрытыми) приемами общения. Первые направлены на то, чтобы купить доверие общества, например, лозунгами о защите
1 Послание к Галатам Святого Апостола Павла. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. Канонические, гл. 5;17.
национально-исторических традиций. Вторые, выражая истинные намерения власти или оппозиции, скрыто уничтожают сохранившиеся гражданские и религиозные традиции в пользу иных идей, идущих со стороны.
Здесь есть смысл выделить наличие исторического опыта как характерной черты политической культуры, сопряженного с политическими традициями как практическим воплощением цивилизационно-государственной памяти, а потом перейти к российскому традиционализму. Эта память фиксирует меняющиеся под воздействием внешних и внутренних факторов представления о том, какой должна быть власть как центральная категория политики и какой она быть не должна. Подобный опыт реализуется в практике властных отношений. Чем они дольше существуют, тем больше свидетельствует об эффективности духовной составляющей гражданского и религиозного типов общества и его политической культуры, важным элементом которой надо считать политические теории и доктрины с характерной для них идеологией. И если Московская земля смогла в тяжелейших условиях стать великой державой и подавить своих более сильных противников, следовательно, характер ее политической культуры нес в себе огромный положительный заряд. Вместе с тем нельзя забывать о ресурсах политической власти и о методах властвования. Ибо только от них и от умения управлять ими зависит успешность любой культуры, получившей поддержку господствующей политической силы.
Опираясь на данные рассуждения, можно оспорить взгляд на политическую культуру, предложенный Г. Алмон-дом и С. Вербой. Согласно их логике политическая культура включает в себя три уровня. Во-первых, это познавательные ориентации, охватывающие знания о политической системе, ее ролях и носителях этих ролей. Во-вторых, это эмоциональные ориентации, отражающие чувства, испытываемые к политической системе, ее действиям и ее участникам. В-третьих, это оценочные ориентации, выражающие личное отношение к политической системе, ее действиям и участникам. Однако, введя в научный оборот понятие «политическая культура» и дав ее типологию, Г. Алмонд и С. Верба, думается, не поняли двуединую природу культуры как общественного явления, поэтому не смогли обосновать с научной точки зрения дуалистическую специфику
ее политического компонента как важного атрибута гражданского и религиозного типов общества1.
Тут нет ничего удивительного. Ведь им надо было с либеральных позиций показать превосходство только либеральной модели демократии как «культуры лояльного участия», уйдя от анализа всех ее недостатков, главным из которых является сочетание декларативного и реального как нормы политической жизни, применяемой для подавления иных культур. По этой причине все рассуждения теоретиков «нового мирового порядка» о превосходстве «стабильной демократии» и ее «политической культуры» не могут носить объективный характер, ибо ее принцип сводится к лозунгу -«цель оправдывает средства». Одно из таких средств -культурно-идеологическое. Оно призывает наших граждан поверить в прогресс мирового сообщества и в способность России построить «социальное государство» как развитый тип гражданского и религиозного общества. В нем «моральное сообщество, объединенное преданностью своих членов идеалам свободы, ... станет всеобщим и выкует для всех наций новый мировой порядок, намного более прочный и безопасный, чем любой, какой нам до сих пор известен». Правда, это потребует от каждой страны внедрения в ее быт «второй культуры, которая является глобальной, выходящей за рамки перспектив и идеалов какого-либо отдельного региона»2.
Тот факт, что для сторонников (носителей) «первой культуры» возможность воздействовать на политическую систему на «входе» и «выходе» будет закрыта властью, а они сами подвергнутся гонениям, подтверждает и Э. Тоффлер. Он утверждает, что в настоящее время «основная идеологическая борьба будет идти ... между демократией XXI в. и мракобесием Темного XI в.»3. Причем Ф. Фукуяма, умолчав о вечевых традициях России, особо подчеркивал, что к демократии нынешнего века можно отнести только опыт, который был наработан политической теорией и практикой США, ибо до 1776 г. демократий «не было ни одной во всем
1 Алмонд Г.А., Верба С. Гражданская культура и стабильная демократия // Политические исследования,1992, № 4, с. 122-134.
2 Киссинджер Г. Мировой порядок. М.: Издательство АСТ, 2016, с. 484.
3 Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М.: Издательство АСТ, 2003, с. 470.
мире»1. Значит, вывод Г. Алмонда и С. Вербы, призывающих нас поверить в способность нового общества создать такую культуру, при которой каждый «демократический гражданин» «будет вовлечен в политическую жизнь и активно проявит себя в ней»2, надо понимать как откровенную рекламу, сделанную в пользу «второй культуры».
Эти цитаты дают понять, что США не позволят России возродить свою модель демократической культуры, опирающейся на гражданский и религиозный типы православного общества. Следовательно, будет убита и ее национальная культура, так как в ней нет установки на ценностно-целевые ориентиры строящегося под присмотром Запада «социального государства». Подобные ориентиры должны не только занимать лидирующие позиции, но и доказывать нам свое превосходство над системой ценностей и целей традиционного общества и его культуры. Значит, рассчитывать на гармоничное взаимодействие «первой» и «второй» культур России нет смысла.
Чтобы убедиться в этом, задумаемся над тем, почему многие мыслители, причем исповедующие разные идейные взгляды, не верили в победу нравственных принципов в политической культуре западных демократий. К. Маркс и Ф. Энгельс, критикуя лживость политической культуры буржуазного государства, указывали, что «"свободное гражданское общество" носит насквозь коммерческий, еврейский характер и еврей наперед уже является его необходимым членом». Поэтому «"свободная человечность" и ее "признание" суть не что иное, как признание эгоистического гражданского индивида»3. Такое общество эгоистов вместе с его политической культурой обречено только на вырождение и гибель. Ведь, как писал А.С. Панарин, «нынешние победители... в глобальном масштабе, не рассчитывая привлечь на свою сторону лучших, активизируют худших, выдавая их за современный человеческий стандарт. ... Такая стратегия победителей чревата глобальным гуманитарным риском для всего человечества. ... Который понево-
1 Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М.: Издательство АСТ: ЗАО НПП «Ермак», 2004, с. 95.
2 Алмонд Г.А., Верба С. Гражданская культура: политические установки и демократия в пяти странах. М.: Мысль, 2014, с. 51.
3 Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство // Избр. соч.. В 9 т. М.: Политиздат, 1984, т. 1, с. 120, 124-125.
ле превратит этот порядок в заложника голой полицейской
1
силы - неприкрытой диктатуры меньшинства» .
Понятно, что подобная перспектива эволюции социальной и политической культуры Г. Алмондом и С. Вербой была опущена. Не стали они вникать и в специфику политической культуры России, ограничившись пятью странами романо-германского мира. Ведь в нашем государстве гражданская и религиозная общность с самого начала гармонично соединяла в себе подданническую культуру и культуру участия в православной модели управления, когда «члены общества склонны отчетливо и явным образом ориентироваться на систему в целом ... как на «входе», так и на «выходе»2. Это была соборно-вечевая модель гражданского и религиозного типов общности. Она позволяла свободно изгонять неугодных правителей или выбирать князей и царей. Такое единение народа и власти разорвал Петр I, но он сохранил институты прямой демократии на местном уровне власти. Из них выросли земства, а затем сформировался демократический централизм Советской власти, освободивший граждан от угнетения человека человеком и сделавший СССР главным конкурентом США.
Более того, используя идеологические штампы либерализма, Г. Алмонд и С. Верба увидели в политической культуре только ее духовную составляющую, забыв, что любое проявление культуры во всех сферах общественной жизни не может существовать без процессуального элемента. Для России соборная и самодержавная формы правления выступают таким же проявлением политической культуры, как и ее духовная половина. Ведь главная функция этих структурных элементов власти направлялась на то, чтобы помочь людям быть лучше. По этой причине данная функция отрицала трактовку свободы как единого понятия, деля ее на свободу «от греха» и «для греха». Разница состоит еще и в том, что насыщенность духовной половины личностными и социально значимыми психологическими компонентами проявляется не в мировоззренческих стереотипах, а в их реализации через политическое поведение и
1 Панарин А.С. Правда железного занавеса. М.: Алгоритм, 2006, с. 14.
2 Алмонд Г.А., Верба С. Гражданская культура: политические установки и демократия в пяти странах. М.: Мысль, 2014, с. 35.
участие отдельных лиц и целых народов, имеющих свои нравственные достоинства.
Недоработанность понимания природы политической культуры Г. Алмондом и С. Вербой окончательно раскрывается через структуру политической системы, которую они так долго исследовали. В нее, как известно, наряду с духовной, т.е. теоретической составляющей, включающей в себя культурно-идеологическую и нормативно-правовую подсистемы, входят элементы, обслуживающие прикладной аспект политической сферы общества. Это институциональная, коммуникативная и совершенно забытая либеральными аналитиками силовая подсистема. Все они тесным образом связаны между собой в теории и практике политической жизни. Значит, нельзя рассматривать политическую культуру как элемент гражданской и религиозной общности России только в виде духовного аспекта, забыв о реализации духа властных интересов в материальной плоскости и его защите от оппозиционных групп силовыми мерами.
Следует остановиться еще на одном моменте. Это диалектическая составляющая. Мы не должны упускать из вида, что любая политическая культура не просто развивается, она развивается по характерной для всего мира синусоиде. Это значит, что раз возникнув, все в этом мире обязательно идет от момента зарождения через свое развитие к собственному совершенству, а, достигнув его, неизбежно переживает период упадка и дискредитации, после чего погибает. Жизненные циклы у каждой политической культуры свои и свой ресурс времени существования, «привязанный» к периоду бытия той гражданской и религиозной общности, в пределах которой она существует. Здесь важно помнить, что вершина ее расцвета может быть только вершиной, а не полем, идущим до горизонта. Как правило, закат гражданской и религиозной общности ведет к сворачиванию политической активности господствующей в ней политической культуры и вытеснению ее другой, соответствующей требованиям новой эпохи.
Но это вовсе не значит, что новая эпоха и ее культура лучше старой. На спаде, когда социальный организм болен, его побеждают «политические вирусы», позволяющие порочным людям захватить власть и установить тепличную для них культуру порока как норму жизни строящегося общества. Поэтому светлое «будущее гражданской культу-
ры»1, описанное Г. Алмондом и С. Вербой вопреки объективным законам бытия, может носить прямо противоположный характер. Его суть изложена во Втором послании апостола Павла. Обладая божественным предвидением, он предсказывал, что в последние дни «наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы ... более сластолюбивы, нежели бо-голюбивы, имеющие вид благочестия»2.
Теперь постараемся понять взаимозависимость традиционности и политической культуры в духовной и материальной сферах. Традиционализм политологами и социологами трактуется как направление общественно-политической мысли, в основе которого лежат представления о необходимости поддержания устоявшихся в народном сознании гражданских и религиозных традиций как средоточия значимого социального опыта и совокупности стандартов социального поведения, унаследованных от предков и проверенных временем. Так как традиционализм представляет собой одно из направлений социально-политической деятельности, он, в отличие от традиции, носит нормативный, обязывающий характер и воспроизводится в соответствующих политических доктринах или учениях, закрепленных правовыми документами или преданиями, составляющими специфику любого гражданского и религиозного типа общности.
Однако ряд исследователей, к которым, в частности, относятся К. Манхейм и его школа, суть традиционализма понимают шире. Он для них в первую очередь представляет собой особую «тенденцию к сохранению старых образцов, вегетативных способов жизни, признаваемых всеобщими и универсальными»3. Подобный подход к пониманию традиционализма вполне уместен и в нашем случае. Ведь он показывает, что мысль Ф. Фукуямы о правильной демократии, ведущей свою историю с 1776 г., позволяет трактовать американскую модель гражданского и религиозного типов общности с их политической культурой как агрессивную разновидность западного традиционализма Нового времени.
1 Там же, с. 486-491.
2 Второе послание к Тимофею Святого Апостола Павла. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. Канонические, гл. 3: 1-5.
3 Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994, с. 15.
И последнее. Политическая культура способна не только развиваться вместе со своими носителями. Опираясь на традиционализм, она становится важным средством консервации ряда устоявшихся элементов социальных отношений и ценностно-целевых ориентиров, убеждающих власть, оппозицию или общество в целесообразности своего существования. Поэтому сегодня важным средством консервации политической культуры гражданской и религиозной общности в России выступают традиции, закрепляющие в сознании граждан правила политической жизни и догматизирующие их в массовом сознании. Традиции такого рода могут носить нормативно-правовой окрас. Здесь можно заметить, что при всей своей патриотической риторике действующая российская власть в этом вопросе предпочитает молчать, раскрывая тем самым декларативный характер защиты национально-исторических ценностей. Ведь они противоречат Конституции 1993 г., реализующей экзогенный тип политической культуры и убивающей национальную традицию гражданской и религиозной общности «первой» культуры в пользу «второй». А Президент у нас призван быть гарантом Конституции, а не национальной традиции и ее политической культуры. Выходит, что Россия, внедряя политическую культуру либерального Запада, теряет, а не укрепляет свой суверенитет.
Асонов Н.В. Современная политическая культура России как элемент гражданского и религиозного типов общества. В
статье раскрыта актуальность изучения политической культуры России на современном этапе как проявления противоборства цивилизаций.
Ключевые слова: Россия, политическая культура, «первая культура», «вторая культура», традиционализм, современная политика, гражданский и религиозный типы общества.
Asonov N.V. Сontemporary political culture of Russia as an element of both secular and religious types of society. The article reveals the relevance of studying the political culture of contemporary Russia as a manifestation of the clash of civilizations.
Keywords: Russia, political culture, "first culture", "second culture", traditionalism, contemporary politics, secular and religious types of society.
