CC BY
118
выводит на авансцену не какое-то претендующее на аутентичность я, а "литературную личность"1» (с. 83).
В эссе «Не-я во мне» о Михаиле Бахтине (1895-1975) авторы подчеркивают, что тот «часто и недвусмысленно отвергал биографические реконструкции» (с. 91). В рассказах Бахтина о себе «я» играет подчиненную роль: «оно как будто исчерпывается перечислением учебных заведений» (с. 92), хотя, как указывают авторы со ссылкой на статью Н. Панькова2, вопреки автобиографической справке 1946 г., университетского диплома Бахтин, вероятно, так и не получил. Важной причиной лишь «скрытого, теневого присутствия я» в его текстах следует считать «диалогическую природу его жизненного проекта» (там же), его «я целиком направлен на другого», который, по сравнению с ним находится «в привилегированном положении» (с. 93): лишь в творческом противостоянии с другим лежит для я возможность познать мир, смешение «я» и «не-я» оказывается в основе его представлений об авторстве. А философский интерес к проблеме авторства, считают исследователи, собственно, и привел Бахтина к исследованию литературы как способу «осмысленно совладать с собственной жизнью» (с. 104): диалог, в который он вступает с Достоевским, Гёте или Рабле, - «это не просто филологическая интерпретация, но и личное самооправдание и самоутверждение: он принимает чужие сознания в свое я и живет свою трудную жизнь с легкостью наделенного знанием» (там же).
Е.В. Соколова
СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И НАПРАВЛЕНИЯ В ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ И ЛИТЕРАТУРНОЙ КРИТИКЕ
2018.04.004. ЕВ. ЛОЗИНСКАЯ. СОВРЕМЕННАЯ НАРРАТОЛО-ГИЯ В ЛИЦАХ: МОНИКА ФЛУДЕРНИК. (Статья).
Ключевые слова: нарратология; естественная нарратоло-гия; диахронический подход; нарративизация; экспериенциаль-
1 Dohm V. Die Literaturfabrik. Die frühe autobiographische Prosa V. Sklovskijs // Ein Versuch zu Bewältigung der Krise der Avantgarde. - München, 1987. - S. 15.
2 Паньков Н. Загадки раннего периода (Еще несколько штрихов к биографии М.М. Бахтина) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. - М., 1993. - № 1. - С. 74-89.
ность; нарративность; спонтанный устный нарратив; свободный непрямой дискурс (FID); введение в дисциплину.
Моника Флудерник (р. 6.03.1957, Грац) - профессор английской литературы и культуры Фрайбургского университета (Германия), один из ведущих современных нарратологов, работающий на стыке немецкой и англо-американской нарратологических традиций, создатель теории «естественной нарратологии». М. Флудерник получила докторскую степень в университете Граца (Австрия), где изучала английскую и индоевропейскую филологию, математику и историю. Диссертацию «Голоса нарратора и персонажей в "Улиссе"» подготовила под руководством выдающегося наррато-лога Ф.К. Штанцеля. В 1992-1994 гг. преподавала в Венском университете, с 1994 г. - в университете Граца. Работала также в Оксфордском, Гарвардском университетах и др. Член-корреспондент Австрийской академии наук. М. Флудерник входит в редакционные коллегии книжных серий «Narratologia. Contributions to narrative theory» (издательство de Gruyter), «Faktuales und Fiktionales Erzählen» (Ergon-V erlag Würzburg), «Literary and Cultural Studies, Theory and the (new) Media» (Lang) и др. В качестве одного из редакторов-составителей М. Флудерник подготовила несколько авторитетных коллективных изданий по нарратологии1, выступала в качестве приглашенного редактора специальных номеров журналов «Стиль», «Нарратив» и др.
Область ее интересов включает диахроническое изучение специфики нарративов, соотношение документального и вымышленного повествования, метафоры тюрьмы и тюремные нарративы, постколониальную теорию, повествовательную перспективу (точку зрения), включая вопросы нарративного дейксиса, теорию несобственно-прямого дискурса, повествования от первого и от второго лица2.
1 Postclassical narratology: Approaches and analyses / Ed. by Fludernik М., Alber J. - Columbus, 2010; Faktuales und Fiktionales Erzählen / Hrsg. von Fludernik М. et al. - Würzburg, 2015; Narrative factuality: A handbook / Ed. by Fludernik М., Ryan M.-L. - Berlin: de Gruyter, 2018.
Полная библиография научных работ М. Флудерник приведена на ее персональной странице в университете Фрайбурга: List of Publications. - Mode of access: http://www.anglistik.uni-freiburg.de/department/dept-admin-units/literary-studies/ fludernik_old%20version/publications/%20index_html
Первая книга М. Флудерник «Вымыслы языка и языки вымысла»1 рассматривает вопрос о лингвистической репрезентации языка и мышления. Основным предметом изучения для автора в данной работе стал свободный непрямой дискурс (FID) - способ представления речи и мышления, который на протяжении долгого времени в литературоведении и лингвистике считался средним вариантом между прямой речью и косвенной. Это тройное разделение методов репрезентации базировалось на имплицитном предположении, что прямая речь буквально передает слова (мысли) персонажей, в то время как косвенная повествует о них с точки зрения нарратора. FID является промежуточным случаем, когда сливаются вместе две перспективы - говорящего и повествующего о сказанном. М. Флудерник подвергает критике саму идею о том, что прямая речь в художественной литературе является точной репрезентацией произнесенных кем-то слов, а также имплицитно исходящую из нее концепцию FID как «двойного голоса» (dual voice), принадлежащего одновременно персонажу и повествователю. Ее концепция «радикально антимиметична, акцентирует роль вымысла в репрезентации»2, поскольку «любое языковое представление речи или мысли основано на механизмах типизации и схематиза-ции»3. Прямая речь не является случаем мимесиса, поскольку она лишь воспринимается как не прошедшая процесс медиации. Это всего лишь конвенция ее восприятия и интерпретации. Теория М. Флудерник является общей для любых типов представления речи в нарративе и объединяет семиотический подход с когнитивным.
Исходным пунктом теории, изложенной во второй книге4 «По направлению к естественной нарратологии», стало утверждение, что прототипическим случаем повествования является спонтанный бытовой рассказ (natural narrative). На нем основано наше глубинное представление о нарративе, его базовая модель. Литературное повествование - это дальнейшее развитие и усложнение этого прототипа. Теорию можно отнести к разряду рецептивно-
1 Fludernik M. The fictions of language and the languages of fiction. - L.; N.Y.,
1993.
2 Ibid. - P. 22.
3 Ibid. - P. 398.
4 Fludernik M. Towards a «natural» narratology. - L.; N.Y., 1996.
ориентированых, хотя эта ориентация имплицитная. Для М. Флудерник литературное произведение не равно тексту, будучи результатом взаимодействия читателя и текста, рождаясь в момент его прочтения и осмысления. И здесь возникает важнейшее понятие теории: «нарративизация». Повествование не задано изначально как повествование, оно им становится, когда читатель, слушатель, зритель его нарративизирует, применяет к данному тексту базовый когнитивный фрейм нарратива, имеющийся в его сознании. Если в тексте встречается что-то, выходящее за рамки этой схемы, то читатель должен каким-то образом это мотивировать, объяснить и включить в нее или достроить, изменить свою модель так, чтобы она непротиворечивым образом включала в себя эту новую сложность. Большая часть книги Флудерник состоит в диахроническом описании того, как фрейм спонтанного устного рассказа по мере развития английской прозы от древности до С. Беккета и В. Вулф постепенно включал в себя все более разнообразные элементы в процессе нарративизации текстов читателями. Это существенный момент общей научной установки М. Флудерник на то, что нарра-тология должна давать не только общий категориальный аппарат для описания повествований, но и создавать теоретический фундамент для анализа эволюции повествовательной литературы1.
Новизна подхода М. Флудерник заключается в переоценке значимости ключевых нарратологических категорий. В классической доструктуралистской и структуралистской, а также во многом и в постклассической нарратологии сущность повествования определялась либо через фабулу, как последовательность взаимосвязанных действий и событий, либо через идею медиации: созидания вымышленного мира и его передачи в коммуникативном акте источником наррации. Но эти два варианта определения противоречат друг другу в том, что касается объема понятия. Например, если мы оперируем идеей фабулы, то легко включаем в число повествований драматические или невымышленные тексты. Если же опираемся на идею медиации и нарратора, то такие тексты мы из числа нарративов исключаем. М. Флудерник не предлагает изъять обе эти категории из нарратологической практики, они занимают свое ме-
1 Fludernik M. The diachronization of narratology // Narrative. - Columbus, 2003. - Vol. 11, N 3. - P. 331-348.
сто в ее концепции, но она устраняет их из определения сущности нарратива. Вместо них предлагается новое понимание повествования, основанное на представлении об экспериенциальности - человеческой способности опытным путем воспринимать мир, телесно взаимодействовать с ним и эмоционально на него реагировать.
Согласно М. Флудерник, сущность повествования заключается в том, что оно имеет своим центром субъекта, эмоционально вовлеченного в восприятие мира и взаимодействие с ним. Перенос акцента с фабулы и медиации позволяет иначе очертить круг нар-ративов и сделать это более естественным образом. В рамках ее теории понятно, что застольная байка или «Война и мир», бессюжетные романы и драмы Роб-Грийе, Вулф или Беккета - это нарра-тивы, а протокол об административном правонарушении или школьный учебник истории - нет, хотя последние, казалось бы, удовлетворяют критерию наличия фабулы, как последовательности взаимосвязанных событий. Одновременно это позволяет отнести к нарративному роду кинофильмы, комиксы, многие образцы ранней средневековой литературы, которые были из него исключены в теориях, основанных на медиации.
М. Флудерник, будучи по своему главному призванию теоретиком литературы, активно применяет свои теоретические положения к анализу конкретных художественных текстов. Ее третья книга посвящена творчеству современного британского прозаика и драматурга Габриэля Йосиповичи (р. 1940)1. Ее работа стала первой монографией об этом писателе, но в ней опровергается распространенное мнение о нем как сухом и техничном постмодернисте, интересующемся литературными экспериментами как таковыми. Исследовательница считает его представителем позднего модернизма, лишь в ограниченной степени обращающимся к постмодернистским техникам письма. Метафикциональные приемы используются им в новеллистической прозе в целях наиболее адекватного изображения вымышленного мира, а формальные эксперименты естественным образом сочетаются с гуманистическими и философскими темами. Особое внимание М. Флудерник уделяет формам и функциям диалога - весьма разнообразным, но не позволяющим
1 Fludernik M. Echoes and mirrorings: Gabriel Josipovici's creative oeuvre. -Frankfurt/M., 2000.
провести границу между прозаическими и драматическими текстами писателя. Отдельная глава монографии посвящена эстетической позиции автора в контексте послевоенной британской литературы в целом.
М. Флудерник является также автором вводного курса в нар-ратологию на немецком языке1, который был переработан, дополнен и адаптирован для англоязычной аудитории2, а также переведен на другие европейские языки. Это введение в дисциплину «отличается от аналогичных изданий в двух принципиальных аспектах»3: во-первых, оно затрагивает некоторые вопросы, лежащие за пределами нарратологической проблематики в узком смысле слова (стилистика, проблемы мимесиса, фикциональности и т.п.); во-вторых, оно отражает «личный образ» нарратологического мышления М. Флудерник и научную традицию, в рамках которой он развился»4.
К дефиниции термина «повествование» автор подводит читателей постепенно, вводя существенные для нее разграничения и концепции, заимствованные из различных научных традиций: триада «нарративный акт - повествовательный дискурс - история» (Ж. Женетт), история как фабула и сюжет (русские формалисты), нарратив как сочетание истории и нарратора (С. Чэтмэн, Дж. Принс), событийность как признак нарратива, теория возможных миров, антропоцентричность нарратива. Автор характеризует место теории нарратива в контексте лингвистических, литературоведческих и культурологических исследований и описывает в общих чертах эволюцию нарратологии.
Одна из центральных глав посвящена фигуре нарратора, осуществляющего медиацию между репрезентацией и репрезентируемым. М. Флудерник знакомит читателей с разнообразным понятийным аппаратом, сложившимся вокруг этой категории, акцентируя наличие различных терминологических традиций. Серьезное внимание уделяется уровням повествования, понятиям имплицит-
1 Fludernik M. Einführung in die Erzähltheorie. - Darmstadt, 2006.
2
Fludernik M. An introduction to narratology / Transl. from the German by Häusler-Greenfield P., Fludernik M. - L.; N.Y., 2009.
3 Ibid. - P. IX.
4 Ibid. - P. 6.
ного автора и читателя. В особом разделе трактуются вопросы презентационных моделей («показывать» или «рассказывать»), сопоставляются термины «повествовательная перспектива», «фокализа-ция», «точка зрения», «персонаж-рефлектор» и т.п.
В главе «Поверхность повествования» анализируется, каким образом слова «превращаются» в вымышленные миры, как с их помощью удается ввести в текст персонажа и сформировать четкие «контуры» рассказываемой истории. Читатели получают общее представление о дейксисе (языковых средствах установления пространственно-темпоральных связей), способах создания «обстановки» (setting), методах соотнесения между собой различных сюжетных линий, создания напряжения (suspense) и организации эпизодической структуры.
М. Флудерник уделяет также внимание различным аспектам мимесиса, в том числе нарративному иллюзионизму - стилистическим и прочим средствам создания иллюзии того, что в произведении речь идет о реальной действительности во всей ее полноте (концепции «повествовательного реализма» И. Ватта, «эффекта реальности» Р. Барта и эстетической иллюзии В. Вольфа), а также вопросу об идентичности автора и нарратора, проблеме фикцио-нальности и метафикциональности.
В главе о «языке повествования» рассказывается преимущественно о различных способах диегетической репрезентации речи персонажей (в противоположность миметической «прямой речи»), в частности о свободном непрямом дискурсе. При этом М. Флу-дерник стремится научить читателя распознавать использование этого модуса, для чего анализирует множество конкретных примеров его использования.
Рассказывая о типологии повествовательных текстов, М. Флу-дерник подробно излагает принципы двух классических теорий -Ф.К. Штанцеля и Ж. Женетта - и дает более сжатый обзор современных концепций, позволяющих создать классификации отдельных аспектов повествования или нарративов в целом. В книге рассматриваются также вопросы диахронической нарратологии: переход от устного рассказывания к письменному, возникновение и развитие тех или иных модусов повествования, а также их когнитивные основания.
В руководство включены примеры нарратологических разборов, рекомендации для дальнейшего чтения, список важнейших нарратологических журналов, книжных серий, крупнейших исследовательских центров, словарь ключевых нарратологических терминов, библиография важнейших работ по нарратологии. Рассмотрены характерные трудности нарратологического анализа и типичные ошибки начинающих исследователей.
В последние годы М. Флудерник занимается вопросами повествования от первого лица («мы»-нарративами), предложив набросок общей теории подобного рода повествований1, а также анализируя конкретные примеры изображения коллективного сознания в английской литературе2. Она продолжает также изучать вопросы перспективы и фокализации в повествованиях3, рассматривает вопросы идеологии, мировоззрения и эстетики сквозь призму нарратологии4.
2018.04.005. Т.Н. КРАСАВЧЕНКО. ИГРА В КЛАССИКИ. ЕЛЕНА ТОЛСТАЯ О ТУРГЕНЕВЕ И Л. ТОЛСТОМ. (Обзор).
Ключевые слова: Россия и Запад; культурное взаимодействие; конвенции реализма; женские образы; поэтика прозы.
Название «Игра в классики», объединяющее работы последних лет (1; 2; 3; 4) доктора филологии, профессора кафедры славистики Еврейского университета (Иерусалим) Елены Толстой, внучки А.Н. Толстого и автора книг «Мир после конца. Работы о русской литературе ХХ века» (2002), «Деготь или мед: Алексей
1 Fludernik M. The many in action and thought: Towards a poetics of the collective in narrative // Narrative. - Columbus, 2017. - Vol. 25, N 2. - P. 139-163; Firstperson plural fiction and its challenges // RANAM. - Strasbourg, 2017. - N 50. -P. 149-162.
Fludernik M. Collective minds in fact and fiction: Intermental thought and group consciousness in Early Modern narrative // Poetics today. - Tel Aviv; Durham, 2014. - Vol. 35, N 4. - P. 689-730.
3
Perspective and focalization in eighteenth-century descriptions // Narrative concepts in the study of eighteenth-century literature. - Amsterdam, 2017. - P. 99-119.
4 Ideology, dissidence, subversion: A narratological perspective // Narratology and ideology. Encounters between narrative theory and postcolonial criticism. - Columbus, 2015. - P. 185-201.
