CC BY
41
О. В. Солодовни, ока с овременная культурная ситуация как переход от культуры модерна.
потребностей, базируется не на прежней способности брать из природы, а на возможности восполнять взятое у природы в совместном планетарном существовании. Дизайнерская эстетика органично входит в социальную инженерию открытого общества. Такого общества ещё нет, и оно не планируется по современным моделям западной культуры с преобладанием в ней мужских культурных ценностей.
Предполагаемый образ человека будет выстраиваться в объективном процессе взаимовлияния культур Востока и Запада. «Открытость» общества К. Поппер усматривал прежде всего в готовности к изменениям, в открытости будущему -неизвестному и непредсказуемому, в желании неустанно переосмысливать ценности и идеалы» [4, с. 231]. Выстраивание такой культуры и такого образа человека - это перспектива XXI в.
Литература
1. Губман Б.Л. Западная философия культуры XX века. Тверь: Пеан, 1997.288 с.
2. Круглова Л. К. Универсальный гуманизм как принцип культуротворчества XXI в, II Культура на пороге III тысячелетия. Мат-яы (Умеждунар. семин. в Санкт-Петербурге 30 мая - 3 июня 1997 г. СПб.: Академия культуры, 1998. С. 112-117.
3. Мережковский Д.С. Воскресшие боги. Леонардо да-Винчи. М.: Худ. лит-ра, 1990.640с.
4. Соколов Э, В. Проолема «открытого общества» II Культура на пороге 111 тысячелетия: Мат-лы IV междунар. семин. в Санкт-Петербурге 30 мая - 3 июня 1997 г. СПб.: Академия культуры, 1998. С. 226-243.
5. ТойнбиАДж, Цивилизация перед судом истории. М.: Прогресс; Культура, СПб.: Ювента, 1995.490 с.
6. Фромм Э, Бегство от свободы. М.: Прогресс, 1990.272 с.
О. В. Солодовникова
СОВРЕМЕННАЯ КУЛЬТУРНАЯ СИТУАЦИЯ КАК ПЕРЕХОД ОТ КУЛЬТУРЫ МОДЕРНА
К КУЛЬТУРЕ ПОСТМОДЕРНА
Томский государственный педагогический университет
В последние десятилетия обостряются дискуссии по поводу определения типа современной культуры, ее статуса в современном обществе. При этом культурная ситуация характеризуется использованием понятий «модерн» и «постмодерн». Сложность определения границы смены культурных эпох состоит в том. что она определима тогда, когда уже пройдена. В настоящий момент исследователи не пришли к единому мнению, пройдена ли данная граница, осуществлен ли переход от культуры модерна к культуре постмодерна. Эпоха модерна- это обозначение исторической эпохи нового и новейшего времени, ее главной чертой является непрерывная модернизация. Модернизация, с одной стороны, воплощается в нарастающей дифференциации деятельности, в ранее невиданном разнообразии разделения труда, функций, социальных ролей. С другой стороны, модернизация связана с необходимостью координации дифференцирующейся деятельности. Инетитуциальной дифференциации соответствует дифференциация интеллектуальная, при этом дробится и профессионализируется познавательная сфера. Это выражается во взаимообособлении науки, искусства, религии. Развивается культ науки, утверждается вера в научно-технический и социальный прогресс, что порождает прогрессистские иллюзии и, как следствие, возрастает риск неконтролируемого изменения социальной действительности. Возникает ситуация, в
которой человек, незрелый в нравственном отношении, имеет в своем распоряжении мощные средства, с помощью которых Ьтановится вероятной угроза жизни на земле. В соответствии с этим выстраивается модель человека, способного переделывать самого себя согласно требованиям быстро меняющейся культурной ситуации.
Завершение эпохи модерна современные исследователи связывают с пониманием того, что «все наши системы конечны, тенденций упадка более вероятны, чем тенденций стабильности» [2, с. 29], что приводит к мысли о конце неограниченного господства человека над природой, крушению надежд на полное покорение природы человеком. Одновременно можно отметить распространение универсального сомнения вместо: уверенности в своем бытии и утрату веры в бога, прогресс, мораль, человека.
Однако некоторые исследователи не согласны с тем, что культурный проект модерна завершен и, благодаря существующей культурной ситуации, наступила эпоха постмодерна. Среди них можно назвать немецкого философа Ю. Хабермаса, который защищает модерн в опубликованной в 1985 г. книге «Der philosophische Diskurs der Moderne» [8]. Он полагает, что возникшие проблемы культуры модерна могут быть сняты с помощью рационального дискурса, что, в свою очередь, означает: «на-
Вестник ТГПУ. 2000. Выпуск 3 (19). Серия: ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (СПЕЦВЫПУСК)
силие как метод решения конфликтов, возникающих в процессе деятельности, может быть преодолено исторически посредством разумного единения граждан» [10, S. 211]'. В дискурсе решается, каким образом должна выстраиваться действительность коммуникативного действия. Правила коммуникативного действия («прагматические универсалии») подтверждаются легитимно, в возможности дискурса заключена вероятность узнать о применении и взаимосвязи данных правил. Способность к коммуникативному действию для Ю. Хабермаса - это рациональность, при этом разум играет огромную роль. Он считает, что «универсальное сомнение» может быть побеждено разумом. Коммуникативное действие образует «жизненный мир» (Lebenswelt) людей, неотделимый от системы (System). «Под «жизненным миром» рассматриваются нормативные структуры общества (ценности и институты). Под «системным» аспектом - механизмы организации и расширения игрового пространства в обществе для участников» [9, S. 14]. Ю. Хабермас полагает, что современная культурная ситуация не только порождает пессимизм, но и имеет большой потенциал д я дальнейшего развития, несмотря на сложности связанные со специализацией различных областей культуры.
Дэвид Фрисби в своем исследовании «Fragmente der Moderne» придерживается мнения, что многое из того, что характеризуется термином постмодерн, уже присутствует в модерне. Исследуя произведения Г. Зиммеля, 3. Красауэра, В. Беньямина, он отмечает: «Труды трех авторов, рассматриваемые в данном произведении, связаны с культурой вещей, с их иллюзиями, их мифологией, их «новизной». Тот, кто сегодня говорит о «постмодерне», также стоит лицом перед фрагментами картинок-вещей, перед отсутствием целостности, перед абсолютно новым постмодернистским существованием» [7, S. 6]".
При этом автор полагает, что культура постмодерна представляет собой лишь расширение тенденций, заложенных в модерне, А это ставит под сомнение абсолютную новизну постмодерна. Д. Фрисби считает, что исследование культуры постмодерна непременно приведет к модерну.
Наряду с мыслителями, настаивающими, что проект «модерна» еще не завершен, многие другие пытаются указать на грань, отделяющую модернизм от постмодернизма, как это делает, к примеру, У. Эко. Он полагает, что каждая эпоха в свой час подходит к порогу кризиса, при котором начинает
давить и тяготить прошлое. Это активизирует авангард, который начинает деформировать прошлое. «Но наступает предел, когда авангарду (модернизму) дальше идти некуда... Постмодернизм - это ответ модернизму: раз уж прошлое нельзя уничтожить, ибо его уничтожение ведет к немоте, его нужно переосмыслить, иронично, без наивности» [5, с. 636].
Несмотря на то, что мнения различных исследователей не совпадают при определении названия культурной эпохи современности, очевидно, что в культуре появились новые тенденции и течения, отличные от тенденций и течений культуры эпохи модерна. Можно отметить происходящую смену парадигмы культурного сознания: господство в обществе технико-экономических решений и теорий замещается на решения, ориентированные на культурный контекст. Основные сферы культуры -наука, экономика, искусство и религия, - обособленные друг от друга в эпоху модерна, постепенно продвигаются навстречу друг к другу. Наука и искусство меняются областями. Так, в науке все большую роль играет «фиктивная» (моделирующая) сфера, а «искусство принимает на себя функцию уточнения референции» [2, с. 52]. Каузально-аналитический метод в науке меняется на множественность методов, на различение и комплиментар-ность методов объяснения и понимания.
Одной из основных черт постмодернистской культуры можно назвать плюрализм, переходящий во фрагментарность. Для нее характерно исчезновение прочных границ между элитарным и массовым, границ, характерных для модерна. Это происходит в связи с отсутствием обязательного канона. Утрата универсального связывающего авторитета, выражаемая в ряде метафорических смертей («смерть» автора, «смерть» истории, «смерть» метафизики и др.), ведет к интерпретативной поливалентности. Интерпретативную поливалентность может пояснить тезис «о смерти автора», провозглашенный Р. Бартом. «Текст сложен из множества разных видов письма, происходящих из разных видов культур и вступающих друг с другом в отношения диалога, пародии, спора, однако вся эта множественность фокусируется в определенной точке, которой является не автор, как утверждали до сих пор, а читатель... текст обретает единство не в происхождении своем, а в предназначении... рождение читателя приходится оплачивать смертью Автора» [1, с. 390].
1 ...dass Gewalt'äs Mittel zur Lesung von Handlungskonflikten historisch abgelost werden könne durch den Modus vernünftiger Einigung der Burger.
2 Das Werk aller drei in diesem Band behandelten Autoren ist mit der Kultur der Dinge, mit ihren Illusionen, ihrer Mythologie, ihrer „Neuheit» be-fasst. Wer heute von Postmoderne spricht, ist auch mit fragmentierten Bildern der Dinge konfrontiert, mit dem Fehlen von Totalisierungen, mit der absolut neuen postmodernen Existenz.
О. В. Солодовникова. Современная культурная ситуация как переход от культуры модерна.
Для художника и писателя меняется характер творчества: они «работают для того, чтобы установить правила того, что будет создано: еще только будет - но уже созданным» [4, с. 322]. Область культуры расширилась за пределы прогнозируемого знания, двигаясь в направлении неизвестности.
Вся постмодернистская культура характеризуется динамизмом, который носит характер деструк-турирования. Среди определяющих процессов в постмодерне можно выделить децентрацию и деконструкцию.
В эпоху постмодерна становятся неприемлемыми все правила и принципы, претендующие на всеобщность, неизменность, тотальное господство. Данные правила и принципы были названы Ж.-Ф. Лиотаром «метанарративами современности» - диалектика Духа, герменевтика смысла, освобождение человека» [4, с. 303], христианство, эмансипация, капитализм, социализм, технологии и т.п. Однако это не означает, что все нарративы утрачивают доверие. Микронарративы избегают «кризиса легитимации». При этом в споре модерна и постмодерна по поводу отсутствия-наличия центральной идеи не может быть победителя и проигравшего, так как нет всеобщих правил дискурса. Дискурс - это (по определению Ж. Деррида) «система, в которой центральное означающее никогда не присутствует вне системы различения» [6, р. 280]. С исчезновением центра исчезает и оппозиция «высокое-низкое» в культуре и становится возможным говорить о том, что наступает эпоха сосуществования всех культурных форм и стилей. Каждая точка зрения в культуре имеет свои правила и свое собственное право, и их спор не может быть сглажен никаким всеобщим пониманием. В результате процесса децентрации уничтожается центральное положение Запада как традиционного ядра современной культуры. Децентрация касается и пространственно-временных границ. «Впитывая в себя как прошлое, так и настоящее, оба эти направления (постмодернизм и постструктурализм) постоянно соотносятся с предшествующим опытом, являясь по своей природе мозаично-унитарными, интертекетуальными» [3, с. 105].
Наряду с децентрацией важное место в концепции постмодерна занимает деконструкция, теория которой была развита французским философом Ж. Деррида. Одной из целей деконструкции выступает критическое преобразование «логоцентризма», под которым понимается озабоченность рациональностью, логикой и «словом», что характерно для философской традиции Запада. Деконструкция не стремится к законченному результату и привлекает свое внимание к считавшимся ранее маловажными сторонам философии, метафизики. Она снимает запреты, порожденные жесткостью традиционной культуры и философии, но все это делается мягко, не развязывая конфликтов. Деконструкция позволяет обратить внимание на те понятия, которым традиционно придается меньшее значение.
Итак, децентрация и деконструкция в попытке разрушить принятые стереотипы культуры модерна показывают возможности для будущего развитая культуры. По словам У. Эко, культура теперь развивается с иронией и занимательностью. «Если в системе авангардизма для того, кто не понимает игру, единственный выход - отказаться от игры, здесь, в системе постмодернизма, можно участвовать в игре, даже не понимая ее, воспринимая ее совершенно серьезно» [5, с. 637]. Значение имеет и то, что человек живет - играет в мире техники и информации. «Чем более техника определяет нашу жизнь, тем более живыми, одушевленными должны быть основы техники в культуре и общественных науках, тем крепче должна быть духовная связь членов общества между собой» [2, с, 50].
Апробированные и традиционные образцы действий, поведения больше не удовлетворяют, так как человек находится в новой ситуации. Поэтому в постмодерне возрастает необходимость принятия ответственного этического решения.
Сопоставив различные точки зрения на определение современной эпохи как эпохи модерна или постмодерна, можно сделать вывод, что современная эпоха является переходной, культура модерна находится в кризисе, а характеристики, которые были отнесены к постмодерну, являются чертами новой культурной эпохи, которая только начинает утверждаться.
Литература
1. Барт Р. Смерть Автора II Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1994.616 с.
2. Козловски П. Культура постмодерна. М.; Республика, 1997,240 с, .
3. Культура: теории и проблемы. М.: Наука, 1995.277с.
4. Лиотар Ж.-Ф. Ответ на вопрос: что такое постмодерн? //Ad Marguinem 93. Ежегодник. M.: Ad Marguinem, 1994. С. 303-324.
5. Эко У. Постмодернизм, ирония, занимательность II Заметки на полях «Имени розы». СПб, 1999. С. 635-639.
6. Derrida J. Writing and Différence. Chicago, 1978.315 p.
7. Frisby D. Fragmente der Moderne. Daedalus Verlag, 1989.311 S.
8. Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne. Suhrkamp, 1985.278 S.
9. Habermas J. Legitimationsprobleme im Spatkapitalismus. Suhrkamp, 1973.196 S.
10. Philosophie der Gegenwart in Einzeldarstellungen. Stuttgart: Alfred Kroner Verlag, 1991.659 S.
