CC BY
19правовой системы в общемировом масштабе, но и существующего на сегодня полиморфного международного правопорядка [с. 191].
Н.В. Кравчук
2018.02.036. И.А. УМНОВА. (КОНЮХОВА). СОВРЕМЕННАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ И РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПОВ ПРАВА В КОНТЕКСТЕ ДОКТРИНЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ГЛОБАЛЬНОГО КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМА. (Обзор).
Ключевые слова: принципы права; международный конституционализм; глобализация права; принцип пропорциональности; принцип самоопределения народов; государственный суверенитет.
В последнее десятилетие ученые констатируют наличие вызовов и уступок конституционному правопорядку, основанному на принципах права.
Среди принципов права интерес современных исследователей вызывают как новые, так называемые инструментальные принципы права (например, пропорциональность, соразмерность, сбалансированность, необходимость, разумность и пр.), так и ранее известные доктринальные принципы (самоопределение народов, территориальная целостность, уважение суверенитета государств, народный суверенитет и др.). В контексте глобального конституционализма принципы права рассматриваются не только в диалектике их взаимодействия, но и в контексте конкуренции, конечной целью которой должен стать ожидаемый правовой результат.
В статье Анн Петерс [3] исследуются основные функции принципа пропорциональности как принципа глобального конституционализма. Отмечается, что в международном праве существуют три варианта понимания принципа пропорциональности, и они имеют различные конституционные функции. Первый вариант, определяемый как горизонтальная версия, рассматривается в качестве инструмента контрмер, включая самооборону. В данном случае принцип определяет связь между действием (нарушением норм международного права) со стороны государства и допустимой реакцией другого государства.
Второй вариант понимания принципа пропорциональности, называемый А. Петерс диагональной версией, касается взаимосвязи между национальными общественными интересами и особыми ин-
тересами отдельных лиц (в праве прав человека и международном гуманитарном праве) либо экономическими интересами (интересами инвесторов).
Вертикальная версия принципа пропорциональности относится к связи между глобальным общественным интересом (например, транснациональный принцип свободной торговли) и конкретными интересами государств.
А. Петерс отмечает, что пропорциональность в самом широком смысле - это соответствующая связь между различными явлениями с точки зрения размера, числа и типа. Отсюда непропорциональность - это «неправильные» отношения. Автор статьи подчеркивает, что можно отличить правовую концепцию пропорциональности от принципов сбалансированности и необходимости (ст. 25 Резолюции 56/83 от 12 декабря 2001 г. Генеральной Ассамблеи ООН, представленной Комиссией по международному праву, об ответственности государств, ст. 51 Устава ООН), а также от принципа разумности. Такие различия непросто провести, да и по многим вопросам в этом нет необходимости, но эти понятия пересекаются.
А. Петерс прослеживает, как принцип пропорциональности, «изобретенный» прусским юристом Карлом Готлибом Сваресом, мигрирует из одной конституции в другую, как он перешел от немецкого права к праву ЕС и ЕСПЧ, а оттуда совершил обратный переход в конституционное пространство и продолжает распространяться на другие национальные правовые системы. Вероятно, самым известным примером является перенос этого принципа из права ЕСПЧ в право Соединенного Королевства, где он стал частью британского конституционного права в соответствии с Законом о правах человека 1998 г., заменив старый английский критерий разумности (принцип Веднсбери).
Автор рассматривает горизонтальное расширение принципа пропорциональности в международном праве. Принцип пропорциональности упоминается в формулировках договоров, затрагивающих многие области международного права, и закреплен в прецедентном праве международных судов и других международных органов. Последовательно этот принцип возник в следующих областях международного права: право контрмер (санкции), право международной ответственности, самообороны, природных ресур-
сов, право вооруженных конфликтов, международная и региональная защита прав человека, мировое торговое право (ВТО и НАФТА) и международное право по защите инвестиций.
Предметом оживленной дискуссии в науке международного права и конституционного права современных государств стали вопросы о допустимых пределах применения принципов самоопределения народов, территориальной целостности и уважения суверенитета государств. Так, в статье испанского профессора Ноя Корнаго «За пределами самоопределения: Дискуссионные нормы, дипломатическая составляющая и совместная работа по созданию суверенитета» [2]1 исследуется дихотомия принципов самоопределения народов и государственного суверенитета в контексте анализа мирового опыта урегулирования споров путем дипломатии и формирования критериев правильного понимания рассматриваемых принципов.
Автор статьи утверждает, что дипломатия часто предлагает более перспективные пути решения проблем и вызовов политическому плюрализму, чем обращение к праву на самоопределение или к принципу территориальной целостности государств. При этом Н. Корнаго критически рассматривает сам принцип права на самоопределение: вместо того, чтобы попытаться сформулировать формальное содержание данного принципа, важно подчеркнуть гибкость в понимании правовых понятий и обратить внимание на необходимость учета политических реалий.
Н. Корнаго на основе анализа различных исторических случаев прогнозирует расширение понятия «учредительные дипломатии». Он утверждает, что реляционное понимание исторических форм правления, политического плюрализма внутри и за пределами государственных границ будет пересмотрено, оно выйдет за пределы своих национально-политических аспектов и будет исследовано через призму сложных взаимосвязей в контексте нового глобального капитализма.
Взаимосвязь между правом и политикой постоянно укрепляется, в этой взаимосвязи процессы оспаривания, связанные с заявками на независимость, понимаются не как изолированные события, способствующие или не способствующие созданию отдельных
1 См. расширенный реферат этой статьи на с. 12-15.
государств, а с точки зрения их конкретной правовой и политической увязки с более широким и изменяющимся международным дипломатическим контекстом.
Международная дипломатическая система сегодня предлагает неизведанный потенциал мирного решения проблем политического плюрализма, к которым обычно обращаются через призму права на самоопределение. Важно заменить аналитический акцент освещения политического противодействия между сепаратистскими силами и теми другими силами, которые стремятся к их сдерживанию, на анализ вызовов политического сосуществования как внутри, так и между (старыми и перспективно новыми) государствами.
Серьезные усилия многих демократических государств, направленные на то, чтобы приспособить к реалиям деликатный ландшафт права на самоопределение, резко контрастируют с их неспособностью прояснить пределы охвата права на самоопределение, когда политический плюрализм понимается как одна из важнейших основ демократической легитимности. Таким образом, несмотря на широкое признание потенциала автономии и разделения власти при разрешении этнических конфликтов, институцио-нализация права меньшинств на независимое и территориально определенное самоуправление на международном уровне остается недостижимой целью.
Однако неопределенность в отношении права на самоопределение - не только результат политических мер, предпринятых существующими государствами по пресечению сепаратизма. Как только национальные меньшинства пытаются реализовать свое окончательное и наиболее радикальное политическое требование, они тут же сталкиваются с двусмысленностью права на самоопределение, а также со сложным и менее чем удовлетворительным изложением взаимосвязи между его идеальным содержанием и условиями его фактического осуществления.
Н. Корнаго неоднократно подчеркивает, что наиболее спорным является вопрос о том, существует ли право на отделение в соответствии с международным правом. Исходя из традиционной правовой точки зрения ответ, по мнению автора, прост: международное право не разрешает и не запрещает отделение. Создание нового государства посредством отделения должно быть с юриди-
ческой точки зрения внутренним делом, и лишь его последствия регулируются международным правом.
Конкретное воплощение принципа народного суверенитета в контексте доктрины международного глобального конституционализма представлено в обзорной статье, посвященной анализу результатов референдумов, связанных с интеграцией и реинтеграцией в рамках ЕС [1]. В статье А. Ауэра речь идет о трех национальных референдумах - 6 декабря 1992 г., 9 февраля 2014 г., 23 июня 2016 г., касающихся процесса европейской интеграцию. Первые два были в Швейцарии, третий проходил в Соединенном Королевстве. Согласно теории прямой демократии юридические последствия референдумов выражаются в трех последовательных действиях: народ сказал свое мнение - вопрос урегулирован - правительства должны соблюдать результаты референдума. Таково общее понимание. Однако в конституционной практике все может выглядеть по-другому.
В первом, швейцарском, случае семь европейских стран Ассоциации свободной торговли и 12 членов Европейского союза решили создать европейскую экономическую зону. Присоединение к европейской экономической зоне предполагало внесение изменений в 61 швейцарский закон в соответствии со стандартами ЕС. Соглашение было представлено на голосование народа страны и населения кантонов. Правительство, парламент и все основные партии, кроме одной, настоятельно рекомендовали голосовать «за», отрицая любую угрозу «массовой иммиграции» и утверждая, что у Швейцарии не было иной альтернативы, кроме присоединения к Европейскому экономическому пространству. Однако 6 декабря 1992 г. народ принял иное решение: 50,3% избирателей и население 16 из 23 кантонов проголосовали против, при этом чрезвычайно высокая по швейцарским меркам явка на референдум составила более 79%.
Несмотря на необходимость исполнения результатов данного референдума, появилась альтернатива: после более чем шести лет жестких переговоров между Швейцарией, ЕС и его государствами-членами в 1999 г. были заключены двусторонние соглашения -семь договоров о свободном передвижении лиц, технических нормативах для торговли, рынке государственных закупок, сельском хозяйстве, научных исследованиях, гражданской авиации и наземном транспорте. Пять раз по этому вопросу в Швейцарии прошли
референдумы; швейцарский народ проголосовал в пользу двусторонних соглашений.
Второй швейцарский случай касается референдума о «массовой иммиграции», проведенного по инициативе Швейцарской народной партии (Schweizerische Volkspartei). На референдум были вынесены поправки к федеральной Конституции о введении квот и ограничений для иностранных рабочих и установлении приоритета для швейцарских граждан. 9 февраля 2014 г. большинство - 50,3% голосов и 14 из 23 кантонов проголосовали за введение системы ежегодных квот и норм для регулирования притока мигрантов из стран ЕС. Эта поправка стала ст. 121а федеральной Конституции. Однако 26 ноября 2015 г. Федеральный суд Швейцарии вынес решение, объявляющее, что это положение не является самоисполняющимся и оно не будет применяться до тех пор, пока соглашения о свободном передвижении не будут пересмотрены или аннулированы.
На референдуме о членстве Великобритании в Европейском союзе, состоявшемся 23 июня 2016 г., 51,89% граждан Великобритании проголосовали за выход из Евросоюза, 48,11% - высказались против. Авторы прогнозируют политико-правовые последствия и считают, что в Великобритании реализация принципа народного суверенитета вступила в противоречие с обязательствами, вытекающими из действия норм международного права. В этом контексте доктрина международного глобального конституционализма создает реальную угрозу принципу народного суверенитета как важного элемента конституционного правопорядка Соединенного Королевства.
Список литературы
1. Auer A. The people have spoken: abide? A critical view of the EU's dramatic referendum (in) experience // European constitutional law review. - Oxford, 2016. -Vol. 12, N 3. - P. 397-408.
Ауэр А. Народ говорил: следуйте? Критический взгляд на драматический опыт референдума ЕС.
2. Cornago N. Beyond self-determination: Norms contestation, constituent diplomacies and the co-production of sovereignty // Global constitutionalism. - Cambridge, 2017. - Vol. 6, N 2. - P. 327-358.
Корнаго Н. За пределами самоопределения: Дискуссионные нормы, дипломатическая составляющая и совместная работа по созданию суверенитета.
3. Peters A. Froportionality as a global constitutional principle // Handbook on global constitutionalism / Anthony F., Lang Jr., Wiener A. (Hrsg.). - Massachusetts, 2017. -P. 248-264.
Петерс А. Принцип пропорциональности как принцип глобального конституционализма.
2018.02.037. ПЕТЕРС А. «ВЕЛИКАЯ ОКТЯБРЬСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»: В ЧЕМ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА?
PETERS A. The «Great October socialist revolution»: What remains in and for international law? // Max Plank institute for comparative public law and international law research paper series. - Heidelberg, 2017. -N 9. - P. 1-12.
Ключевые слова: Великая Октябрьская социалистическая революция; международное право; социалистическое международное право; влияние систем национального и международного права; глобализация.
Статья написана профессором международного права, директором Института сравнительного публичного права и международного права Общества Макса Планка. Автор обращается к вопросам влияния Великой Октябрьской социалистической революции 1917 г. на развитие международного права, становление его основных институтов, а также проявлений данного влияния в современном международном правовом порядке.
«Великая Октябрьская социалистическая революция ... положила начало глубоким изменениям также в международных отношениях и международном праве. ... [Установились] а) принципы социалистического интернационализма в отношениях между социалистическими государствами; б) принципы равноправия и самоопределения наций и народов, направленные своим острием против системы колониализма, а также против всякого национального угнетения и неравенства; в) принципы мирного сосуществования, нацеленные прежде всего на отношения между государствами с различным социальным строем»1. Этими словами начинается книга авторитетного для международной аудитории выразителя советской доктрины международного права Г. И. Тункина «Теория меж-
1 Тункин Г.И. Теория международного права. - М., 1970. - С. 3-4.
