CC BY
373
История
СОВЕТСКИЙ ТРУДОДЕНЬ — ЗАРПЛАТА «КРЕПОСТНЫХ» КОЛХОЗНИКОВ В УСЛОВИЯХ ТОТАЛИТАРНОГО ГОСУДАРСТВА
В. П. МОТРЕВИЧ, 620075, г. Екатеринбург, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории, ул. к. Либкнехта, д. 42;
Уральская государственная сельскохозяйственная академия тел.: 8 (343) 371-33-63
Положительная рецензия представлена А. В. Черноуховым, доктором исторических наук, профессором, заведующим кафедрой архивоведения и истории государственного управления Уральского федерального университета имени первого Президента России Б. Н. Ельцина.
Одной из актуальных проблем аграрной истории советского периода является вопрос о размерах и формах оплаты труда занятого в сельском хозяйстве населения. После проведения в СССР коллективизации советское крестьянство было превращено в колхозное и фактически закрепощено. В 1932 г. в стране ввели паспорта, но колхозники их не получили. Это означало, что они теряли право свободного передвижения по стране. Юридически, колхозник мало чем отличался от крепостного, и все эти ограничения распространялись на членов его семьи. Оплата труда колхозников в коллективных хозяйствах в своем развитии прошла ряд этапов. По данным проведенного в 1928 г. обследования, колхозы использовали семь форм распределения доходов: по «потребности», едокам, паевым взносам, средствам производства, скоту, обобществленной земле и рабочей силе [1]. В начале 1930-х гг. в ходе коллективизации в артелях утвердился единый принцип распределения по труду. Оплата труда членов артели в соответствии с Примерным уставом сельскохозяйственной артели, и по разъяснению о проведении в жизнь этого устава, утвержденному ЦИК и СНК СССР 13 апреля 1930 г., проводилась натурой и деньгами из результатов урожая и других доходов артели. В основу расчетов клалось количество и качество труда отдельного колхозника или крестьянского двора. Решением шестого съезда Советов СССР от 17 марта 1931 г. был утвержден общий принцип учета труда и распределения доходов во всех колхозах по трудодням. По всем видам сельскохозяйственных работ были разработаны нормы выработки и расценки работы в трудоднях [2].
На втором Всесоюзном съезде колхозников-удар-ников был разработан новый «Примерный устав сельскохозяйственной артели», утвержденный СНК СССР и ЦК ВКП (б) 17 февраля 1935 г. [3]. Устав определил трудодень как единую меру учета труда колхозников и распределения доходов. Таким образом, трудодень — это мера оценки и форма учета количества и качества труда в колхозах в 19301950-е гг. В эти годы выдача авансов и окончательное распределение доходов между колхозниками производится по количеству выработанных трудодней. Как известно, заработная плата членам колхозов не начислялась. Весь доход после выполнения артелью обязательств перед государством поступал в распоряжение колхоза. Каждый колхозник получал за свою работу долю колхозного дохода соответственно выработанным им трудодням. Это означало, что в отличие от рабочих и служащих государственных предприятий, колхозники получали за свой труд не заработную плату, а определенную часть натурального и денежного дохода колхоза.
Размеры доходов колхозников зависели от количества выработанных трудодней и общего дохода колхоза,
которым определялась стоимость трудодня. Трудодень в колхозе должен был служить единицей измерения труда колхозника. В статье 15-й Примерного устава сельскохозяйственной артели было записано: «Каждая работа, например: вспахать гектар, посеять гектар, произвести окучку гектара хлопка, намолотить тонну зерна, накопать центнер свеклы, вытеребить гектар льна, замочить гектар льна, надоить литр молока и тому подобное — оценивается в трудоднях в зависимости от требующейся квалификации работника, сложности, трудности и важности работы для артели» [4].
В феврале 1933 г. все основные работы в колхозах были разбиты по оценкам в трудоднях на 7 разрядов — от 0,5 по 1-му до 2 трудодней по 7-му. За основу были взяты работы 3-го разряда, оцененные в 1 трудодень за норму. К высшей группе — 7-й — относились работы, требующие наивысшей квалификации, например, машиниста на сноповязалке, моториста на конно-моторном опрыскивателе, а также скирдоправа. К самой низшей — 1-й группе — относились колхозники, занятые на внутрихозяйственных неквалифицированных работах — сторожа, уборщицы и др. Остальные работы распределялись по решению общего собрания колхозников по промежуточным группам. Проведение основных полевых работ в колхозах оплачивалось по более высоким расценкам, подсобных — по более низким [5]. Устав артели требовал, чтобы при оплате труда не допускалось уравниловки. В статье 15 «Примерного устава сельскохозяйственной артели» был специальный раздел, рекомендовавший колхозам производить распределение доходов в зависимости от полученных результатов труда. На основании этих изменений в каждом колхозе по всем сельскохозяйственным работам правлением разрабатывались и общим собранием колхозников утверждались нормы выработки и расценки каждой работы в трудоднях, с учетом требовавшейся квалификации работника, сложности, трудности и важности работы для колхоза. В некоторых хозяйствах расценки в трудоднях устанавливали с учетом состояния полей и орудий производства. В колхозе «Заря» (Ачитский р-н Свердловской обл.) при прополке зерновых устанавливались три нормы. До начала работы один из членов правления вместе с бригадиром определял степень засоренности посевов на каждом участке и после этого производил расстановку людей. На прополке зерновых сильной засоренности устанавливали норму 0,5 га на человека в день, на прополке посевов средней засоренности — 0,85 га, слабой — 1 га [6].
Непреложным правилом распределения доходов было упорядочение учета труда колхозников, своевременная правильная запись выработки в лицевые счета и трудовые книжки. В соответствии с Уставом артели «.. .каждому члену артели не реже одного раза
История
в неделю бригадир подсчитывает всю работу и соответственно трудовым расценкам записывает в трудовую книжку колхозника количество выработанных им трудодней» [7]. Трудовые книжки должны были быть выданы каждому трудоспособному колхознику, а также подросткам — членам семей колхозников. Одновременно бригадир должен был вести «Ведомость по учету трудодней и рабочих дней», где наряду с названными работами указывалось наименование культуры, по которой производились эти работы. Месячные итоги начисления трудодней затем переписывались в «Книгу расчетов с членами колхозов». В некоторых хозяйствах записи о выработке регулярно доводили до трудового коллектива. В колхозе им. Ворошилова (Белоярский р-н Свердловской области) такие данные ежемесячно вывешивали в правлении артели [8]. Это помогало уменьшить обезличку и создавало дополнительные моральные стимулы к труду.
Поступающая продукция записывалась в «Книгу учета натуральных доходов и их распределения». Для контроля выполнения плановых заданий в колхозах вели «Книги учета» плановых заданий и их выполнения по урожайности сельскохозяйственных культур и продуктивности животноводства». В них записывались плановые задания и их выполнение по полученной продукции. Хорошо налаженный учет позволял использовать в ряде хозяйств сдельную оплату труда. Оплата применялась в наиболее прогрессивных формах мелкогрупповой и индивидуальной сдельщины. К индивидуальной сдельщине прибегали на пахоте, бороновании, культивации, ручной уборке зерновых, а также на прополочных работах. Мелкогрупповая сдельщина применялась в тех случаях, когда выработка отдельных колхозников не могла быть точно учтена. К таким работам относились молотьба зерновых, стогование сена, скирдование зерновых и т. д. Индивидуальная мелкогрупповая сдельщины осуществлялись путем доведения до колхозников ежедневных заданий и учета ежедневно выполняемой работы. Однако и при дифференцированной оплате труда в артелях в ней имелись крупные недостатки. На практике в колхозах повсеместно наблюдалась тенденция к уравнению оплаты: совсем не встречалась оплата по 0,5 трудодня и очень редко — по 0,75. В результате уборщице правления и жнице платили почти одинаково 1-1,2 трудодня, хотя тяжесть, сложность и важность этих работ были далеко не одинаковы [9].
Таким образом, целью внедрение трудодня было устранение уравниловки в распределении колхозных
доходов. Фактически же такого изменения в сельскохозяйственных артелях не произошло. Неправильное нормирование и неверное установление расценок на отдельные работы в колхозах приводило к тому, что занятые непосредственно в производстве колхозники вырабатывали значительно меньше трудодней, чем лица, занятые на административно-управленческих, хозяйственных и подсобных работах. Таким образом, в условиях трудодень не учитывал конечные результаты труда в сельскохозяйственном производстве. Количество начисленных колхозникам трудодней не зависело от полученного урожая или доходности животноводства. Недостаток трудодня именно в том и заключался, что оплата труда по нему не была связана с фактическими трудовыми затратами.
Переход на рубеже 1920-1930-х гг. в СССР к методам «командной экономики» сопровождался усилением мер внеэкономического принуждения в народном хозяйстве. Мизерная оплата труда, отчуждение крестьянина от земли и его фактическое закрепощение отнюдь не способствовали укреплению дисциплины труда. Трудовая дисциплина являлась «больным» вопросом крестьянской жизни, поэтому майский (1939 г.) Пленум ЦК ВКП (б) наметил меры по ее укреплению в колхозах. Для каждого трудоспо-
. (1і4рі£іі*Тйп.і Г^ДО.і ■.
і' :■ [Ч&№Я ні> ГруЛОДКГЛ
І ■Г1 і ■ ■ ппйі-Ьі
Сі І!
її*. }.5й
, / ґс*.
З® л г. іуь'І пр, //■ 3 (ш *н.'
^ґ> ц-іжЛїсіми сґлЦІ
-Іт т ґґц {її * 7 ґф
І* С-'Я-т І,?*.
їм* Л фгьі /*. гіЛ'"
1л Л*'
р<." * № с ' П ч ■ Ґг ч
'З*
І ІІННіиЛШЦ1 рс! 1 Ы
■ тгі
г'
і-’гик-ь
Ц
У
е-іііїс^іЛг б£і
А.
7 Г
З І-
.}ц лин
'fS.it!
&а,. ЗО.Щ
> І бо
/г, і.їа
ш ІЛ<>_ Л.Ур $
і!. І
е/л-$Л
Шї.
}ї*>
Рисунок 1
Трудовая книжка колхозника для записи трудодней
История
собного колхозника в зависимости от зоны устанавливался обязательный минимум трудодней — 100, 80 и 60 трудодней в год. Для Пермской и Свердловской областей он составлял 60 трудодней, для Оренбургской и Челябинской областей — 80 трудодней в год [10]. Не выработавшие (без существенных обстоятельств) в течение года минимума трудодней колхозники должны были исключаться из артелей, лишаться приусадебных участков и установленных для членов артелей преимуществ.
В годы Великой Отечественной войны организация начисления оплаты труда колхозникам еще более ухудшилась, что было вызвано изменением структуры рабочей силы в артелях, убылью наиболее трудоспособной части сельского населения. На фронт ушли и кадры, непосредственно занятые организационно-трудовыми вопросами (табельщики, счетоводы). В результате до колхозников перестали доводиться планы надоя молока, получения приплода, настрига шерсти, прироста веса животных и т. д. Особенно плохо учет выполняемых работ был поставлен на мелких животноводческих фермах, где трудодни начисляли либо поденно, либо в зависимости от количества закрепленного скота. Такая оплата не заинтересовывала работников в подъеме производительности труда, так как и хорошо, и плохо работающие получали одинаково.
Размеры этой обезличенной и уравнительной оплаты в годы войны заметно уменьшились. На долю, которую колхозы выделяли для оплаты трудодней, оставалось все меньше натуральной продукции, поскольку существовал остаточный принцип их оплаты. Распределение натуральных доходов в колхозе происходило следующим образом. Из полученных артелью урожая и продукции животноводства в первую очередь колхоз, выполнял свои обязательства перед государством по поставкам и возврату семенных ссуд, расплачивался натурой за работы МТС. Затем засыпал зерно для посева и на фураж для прокорма колхозного стада (всю годовую потребность), создавал по решению общего собрания фонды помощи инвалидам, престарелым и временно потерявшим трудоспособность, нуждающимся семьям красноармейцев, на содержание детских яслей и сирот, выделяя часть продукции для продажи кооперации и на колхозном рынке. Оставшаяся после этого сельскохозяйственная продукция распределялась на трудодни. По таким же принципам распределялись и денежные доходы. Сначала артель вносила государству установленные законом налоги, производила страховые платежи, возвращала денежные ссуды, осуществляла необходимые расходы на текущие производственные нужды, выделяла средства на накопление неделимых фондов и на культурные нужды, а уж остальное распределяла на трудодни [11].
Остаточный принцип оплаты трудодня приводил к тому, что в годы Великой Отечественной войны размеры доля распределяемых по ним доходов еще более уменьшилась. Если в 1940 г. в колхозах Урала на трудодни было отведено 15,4 % распределенной продукции зерновых, то в 1944 г. — 11,4 %. К тому же по ряду причин не вся определенная на трудодни продукция по ним выдавалась. Случалось, в колхозах изымали не только всю товарную, но и часть необходимой для простого воспроизводства сельскохозяйственной продукции. В результате артели не могли рассчитаться с колхозниками по заработанным теми трудодням. Это явление было достаточно распро-
страненным. На начало 1945 г. в Оренбургской области колхозы задолжали по трудодням зерно 111,6 тыс. колхозникам, в Пермской — 144,6 тыс., в Свердловской — 92,8 тыс., в Челябинской — 37,4 тыс. [12]. Сотням тысяч колхозников артели должны были по трудодням и по другим видам сельскохозяйственной продукции, а также деньгами.
С началом Великой Отечественной войны сельское хозяйство страны было также переведено на военное положение. В условиях острейшей нехватки сельскохозяйственной продукции государство перешло к ее максимальному изъятию у колхозов. Это выразилась в минимизации, или даже прекращении натуральных выплат по трудодням. В то же время постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 13 апреля 1942 г. «О повышении для колхозников обязательного минимума трудодней» на время войны в СССР повышался обязательный годовой минимум до 100, 120 и 150 трудодней (для различных краев и областей). Были установлены минимумы трудодней для каждого периода сельскохозяйственных работ, а не только годовая сумма. Например, в колхозах первой группы с минимумом 150 трудодней в год надо было выработать до 15 мая не менее 30 трудодней, с 15 мая по 1 сентября — 45, с 1 сентября до 1 ноября — 45. Остальные 30 — после 1 ноября. В постановлении указывалось, что «трудоспособные колхозники, не выработавшие без уважительных причин обязательного минимума трудодней по периодам сельскохозяйственных работ, предаются суду и по приговору народного суда караются исправительно-трудовыми работами в колхозах на срок до 6 месяцев с удержанием из оплаты трудодней до 25 % в пользу колхоза» [13]. Ответственность граждан за невыполнения обязательного минимума наступала с 16 лет и продолжалась вплоть до пенсионного возраста. Подростки от 12 до 16 лет хотя и должны были выработать не меньше 50 трудодней в год, но за невыполнение обязательного минимума уголовной ответственности не несли.
В случае если председатели колхозов и бригадиры укрывали нарушителей трудовой дисциплины, они сами привлекались к судебной ответственности. В 1942 г. а Ачитском районе Свердловской области были отданы под суд 2 колхозницы из сельхозартели «Прожектор». В течение года они выработали всего по 10 трудодней. Суд приговорил их к шести месяцам принудительным работам в колхозе с вычетом 25,0 % заработка. К такой же мере наказания приговорили и группу колхозниц из колхоза им. Свердлова, выработавших по 10—15 трудодней [14]. В Пермской области в 1942 г. не выполнили обязательный минимум 10668 колхозников. В суд было передано 3807 дел и по ним осуждено 2 100 человек [15].
Удельный вес наказанных за невыполнение обязательного минимума трудодней колхозников был на Урале очень высоким и намного превышал общесоюзный уровень. В 1944 г. из колхозов Свердловской области исключили 25,0 %, а из колхозов Пермской области — 50,0 % колхозников, не выработавших обязательный минимум трудодней (по стране их удельный вес колебался от 3,0 до 15,0 %). Ю. В. Ару-тюнян существовавшую разницу объясняет тем, что к санкциям чаще прибегали в тех регионах, где обязательный минимум трудодней был легче выполним [16]. Доля истины в этом, несомненно, имеется. Однако если учесть, что выработка трудодней колхозниками края была намного выше общесоюз-
История
ной, то данный факт можно объяснить и особо жестким административным давлением на уральскую деревню.
В отдельных хозяйствах колхозники принимали решения об увеличении обязательного минимума. Так, общее собрание колхоза «Восход социализма» (Верхне-Муллинский район Пермской области) постановило увеличить обязательный минимум трудодней на 20,0 % [17]. В колхозе им. 1-го Мая (Ба-гарякский район Челябинской области) было решено установить обязательный минимум в 200 трудодней, в колхозе «Путь к социализму» того же района — в 250 трудодней [18]. Сейчас остается только догадываться о том, были ли это следствием высокого патриотизма сельчан, или происходило под прессингом районного партийного-советского аппарата.
Чтобы гарантировать хотя бы минимальную материальную заинтересованность колхозников (в экономически слабых хозяйств, прежде всего), в июле
1942 г. был введен новый порядок их авансирования. В конце каждой недели колхозам разрешалось производить выдачу зерна колхозникам в размере 15,0 % от ими сданного государству [19]. При этом натуральное распределение в колхозах этим авансированием чаще всего и ограничивалось. Однако плохо поставленный учет труда колхозников сказывался и при их авансировании. Во многих артелях (колхозы им. Кирова и «Колос» Лысьвенского р-на Пермской области) авансирование проводили без учета выработки трудодней отдельными колхозниками. Поровну делили выдаваемый в виде авансов хлеб и в других районах Пермской области — Карагайском, Ординском, Щучье — Озерском [20].
Устав артели нарушала также получившая широкое распространение практика отпуска продуктов отдельным колхозникам по запискам председателей колхозов независимо от количества выработанных ими трудодней (колхоз им. 16-го партсъезда Покровского р-на Свердловской области и др.). Это приводило к тому, что в каждой области десятки тысяч колхозников были должны своим артелям по полученным от них авансам. По состоянию на начало 1945 г. в Оренбургской области насчитывалось 157,0 тыс. таких колхозников, в Пермской — 72,0 тыс., в Свердловской — 48,5, в Челябинской области — 46,4 тыс. Десятки тысяч колхозников имели задолженность перед своими артелями и по другим видам сельскохозяйственной продукции. Кроме того, 260,5 тыс. колхозников этих областей задолжали колхозам еще и 33,7 млн руб. деньгами [21]. В результате получалось, что одни колхозники недополучали сельскохозяйственную продукцию и деньги по причитавшимся им трудодням, а другие, наоборот, получали больше, чем зарабатывали. Таким образом, приводимые данные показывают, что в большинстве коллективных хозяйств преобладала уравнительная оплата трудодня. Это стало серьезным тормозом для роста производительности труда и развития колхозного производства.
Обесцениванию труда колхозников во многом способствовало и начисление трудодней за работы, выполняемые для различных районных организаций (строительство и ремонт помещений, заготовка дров и стройматериалов, разгрузочные работы и др.). Во многих артелях по требованию местных властей содержались за счет трудодней колхозников лица, не работавшие в артели и не имеющие никакого отношения к колхозному производству: дежурные,
сторожа, курьеры, начальники пожарных дружин, различного рода работники районных организаций [22]. Это приводило к росту числа начисленных трудодней и уменьшению доходов, которые по ним распределялись.
Данные о стоимости трудодня показывают, что в годы войны она уменьшилась, по крайней мере, вдвое. В 1942 г. в целом по стране на один трудодень выдавали в среднем по 800 г зерна, 220 г картофеля и 1 руб. деньгами [23]. Заметно уменьшилась оплата трудодня и на Урале. В тех районах края, где сохранился более высокий уровень зернового производства, оплата трудодня была выше. И, наоборот, в отстающих хозяйствах и целых районах трудодень был обесценен. Например, в 1942 г. в Челябинской области колхозники получили зерна в среднем по 180 г на трудодень. При этом в хозяйствах Копейского района выдавали по 1,2 кг, Миньярского — даже по 1,3 кг, а вот в колхозах Троицкого, Чесменского, Увельско-го районов — всего по 100 г [24]. Необходимо отметить, что по сравнению с другими районами страны зерновых в колхозах на Урале выдавали меньше, что было связано с их тяжелым экономическим положением. Денег стали выдавать больше, но это не компенсировало сокращение выдачи зерновых. Что касается другой сельскохозяйственной продукции, то ее распределяло незначительное число хозяйств. Некоторые артели вообще не оплачивали трудодни, это означало, что колхозники работали в них бесплатно. Так, в 1943 г. в Свердловской области из 2181 колхозов 4 не выдавали на трудодни зерновые, а 99 — деньги [25].
Накануне и в годы войны в обстановке слабой материальной заинтересованности колхозников стране предпринимались попытки увязать оплату их труда с результатами производственной деятельности. В частности, Устав сельскохозяйственной артели разрешил увеличивать или уменьшать на 10,0 % количество трудодней в зависимости от полученного урожая. Однако это положение Устава не увеличивало, а уменьшало материальные стимулы к труду. В условиях сокращения размеров сельскохозяйственного производства трудодней в колхозах больше высчитывали, чем начисляли. Так, в 1945 г. в Свердловской области 80 колхозов начислили 15,0 тыс., а 297 колхозов — вычли 52,0 тыс. трудодней [26].
Слабую материальную заинтересованность уральских колхозников в развитии общественного хозяйства подтверждают и материалы бюджетных обследований их семей. Расчеты показывают, что в натуральных поступлениях для крестьянской семьи решающую роль играло не общественное, а индивидуальное хозяйство. Индивидуальное хозяйство было для колхозников единственным источником получения картофеля, мяса, молока, яиц и почти единственным — овощей. Только зерновыми общественное хозяйство обеспечивало потребности членов артелей более чем наполовину. Аналогичное положение было и с денежными доходами колхозников. Анализ структуры денежного дохода крестьянской семьи показывает, что более половины его приходилось на выручку от реализации в той или иной форме (обязательные поставки, продажа и сдача по контрактации скота, продажа сельскохозяйственных продуктов на рынке и т. д.) продукции своего индивидуального хозяйства. Денежный доход от реализации продукции своего индивидуального хозяйства в структуре совокупного денежного дохода семьи колхозника в Свердловской
История
области составлял в 1940-1941 гг. 54,0 %, 1942 г. —
53.0 %, 1943 г. — 71,0 %, 1944 г. — 65,0 %, 1945 г. —
66.0 % [27]. Мизерные доходы от общественного хозяйства не могли не сказаться на уровне материального благосостояния крестьянства. В годы войны уровень жизни еще более крестьян снизился, особенно в слабых хозяйствах. В докладной записке председателя Буткинского райисполкома в Свердловский обком ВКП (б) отмечалось, что проведенное в мае
1943 г. обследование колхоза им. Ленина Красногорского сельсовета показало тяжелейшее положение большинства семей. Крестьянам недоставало одежды и обуви, у многих были голодные отеки. Не было хлеба и у колхозников сельхозартелей «Красный партизан», «Молодой передовик», «Ударник» и др. Колхозники ели лепешки из мякины, в кашу добавляли траву и кору [28].
Значительно лучше на селе обстояло с оплатой труда механизаторов машинно-тракторных станций. В утвержденном в 1939 г. Совнаркомом СССР типовом договоре МТС с колхозами указывалось, что машинно-тракторная станция обязуется оплатить за свой счет денежную часть заработка трактористам, бригадирам и их помощникам в размере гарантийного минимума (2,5 руб. на трудодень) в соответствии с количеством трудодней, выработанных ими в данном колхозе [29]. Труд машинистов молотилок и весовщиков полностью оплачивался за счет МТС. Это явилось прямым следствием зачисления этих категорий работников в штаты машинно-тракторных станций.
Оплата труда самой массовой категории механизаторов — трактористов зависела от их квалификации и выработки. Трактористам, работавшим на тракторе ХТЗ и выполнявшим норму выработки (вспахать и заборонить 4 га), полагалось начислять около 5 трудодней — 4,95. При этом трактористы получали гарантийный минимум в размере 2,5 руб. на трудодень и не менее 3 кг зерна [30]. В ходе войны в связи с ухудшением использования техники и сокращением объема работ МТС оплата труда механизаторов также заметно снизилась. Уменьшение оплаты труда снижало материальную заинтересованность механизаторов, поэтому для сохранения кадров в МТС больше внимания стали уделять дополнительной оплате труда. В июне 1941 г. она была установлена для трактористов и комбайнеров. За каждый намолоченный сверх плана центнер зерна им выдавали дополнительную оплату зерном [31]. Трактористы МТС, если они за время весеннего сева за первые 25 дней своей смены на тракторе ХТЗ вырабатывали 45 га «мягкой пахоты», дополнительно получали премию в размере 35 трудодней [32].
В мае 1942 г. колхозам было рекомендовано выдавать трактористам, бригадирам тракторных бригад, их помощникам, колхозникам-прицепщикам и заправщикам дополнительную оплату (натурой или деньгами) за перевыполнение планов урожайности сельскохозяйственных культур. Размеры выдачи устанавливались по отдельным культурам в определенном проценте урожая, собранного сверх установленного по колхозу плана урожайности. При раздельном выполнении работ устанавливались размеры дополнительной оплаты за каждый вид тракторных работ (вспашка, боронование, культивация и т. д.). В целях поощрения трактористов, комбайнеров, бригадиров тракторных бригад и механиков МТС за сохранение и хорошее использование техники, в августе 1943 г. СНК СССР разрешил изменить порядок и
размеры премирования. В частности, трактористам, сохранившим в течение года трактор в хорошем техническом состоянии и выполнившим за это время сезонную норму выработки, полагалась денежная премия от 120 до 1500 руб. [33].
В послевоенные годы налоги на крестьян заметно возросли, однако оплата трудодня в колхозах практически не увеличилась и по-прежнему оставалась крайне низкой. Мизерная оплата труда отнюдь не способствовала росту трудовой активности крестьянства. Тяжелое материальное положение, сопровождалось ростом хищений скота, сельхозпродукции, различного имущества, а также распространением очагов голода. В этой ситуации правительство решило усилить контроль над крестьянством, который заметно ослаб за время войны. 2 июня 1948 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни» [34]. Инициатором этого решения был первый секретарь ЦК Компартии Украины Н. С. Хрущев. Он сослался на проблемы сельского хозяйства Украины, сильно пострадавшего во время оккупации, и предложил ужесточить политику государства по отношению к той части крестьянства, которая не хотела работать в колхозах. Инициатива
Н. С. Хрущева в Москве показалась перспективной не только для Украины, но и для всего Советского Союза. На основе его доклада и был подготовлен проект указа, в разработке которого принимали участие Л. П. Берия, А. А. Жданов, Г. М. Маленков, М. А. Суслов, а также министры внутренних дел С. Н. Круглов и госбезопасности В. С. Абакумов. Ввиду открыто антикрестьянской направленности Указ не опубликовали в открытой печати, но его содержание было доведено до каждого колхоза и колхозника. После его принятия по всей стране партийными и советскими органами была инициирована волна колхозных собраний, на которых принимались решения о выселении тех колхозников, которые не вырабатывали обязательный минимум трудодней или имели крепкое индивидуальное хозяйство. Всего за период с 1948 по 1953 гг. из мест проживания в ссылку было направлено 46,8 тыс. колхозников и членов их семей [35].
Таким образом, на протяжении 1930-1950-х гг. за счет оплаты заработанных в колхозе трудодней колхозники удовлетворяли свои потребности по зерну в среднем на 40,0-60,0 %, а по картофелю, овощам, бахчевым, мясу, молоку — всего на 1,0-2,0 %. Размеры натуральных выплат на трудодень не обеспечивали крестьянской семьи даже полуголодного существования. Денежные поступления из колхозов также были весьма незначительны. Таким образом, основную часть натуральных и денежных доходов колхозники получали не из общественного, а из своего индивидуального приусадебного хозяйства. При этом основную часть своего рабочего времени (3/4 его), колхозники были заняты не в индивидуальном, а в общественном хозяйстве. Разница в оплате труда между жителями городов и колхозниками была многократной, даже занятые в сельском хозяйстве работники совхозов зарабатывали гораздо больше. Так в 1958 г. на трудодень колхозники на Урале получали в три раза меньше сельхозпродукции, чем работники соседних совхозов.
В результате в 1930-1950-е гг. стимулами трудовой деятельности колхозного крестьянства в СССР выступал не трудодень, а система административ-
www.m-avu.narod.ru 'мм/м/, avu.usaca.ru
История
но-принудительных мер (увеличение обязательного минимума трудодней; периодические кампании по сокращению посевов и поголовья скота в индивидуальных приусадебных хозяйствах; постоянное увеличение количества и объемов натуральных и денежных налогов). В годы войны административнокомандные методы управления колхозами еще более усилились и достигли своего пика. Колхозы были лишены остатков хозяйственной самостоятельности и поставлены в полную зависимость от районного руководства. Они превратились, по существу, в государственные предприятия, но без бюджетного финансирования. Это приводило к грубому администрированию, многочисленным злоупотреблениям со стороны партийных и советских органов, которые не несли ответственности за результаты хозяйственной деятельности колхозов. Там распоряжались посторонние люди, но отвечали за состояние артельной экономики не они, а колхозники. Все это отчуждало тружеников от общественного хозяйства, сковывало их инициативу, способствовало оттоку сельского населения и, в конечном счете, разрушало экономику колхозов.
Еще хуже обстояло в колхозах с оплатой труда. В большинстве коллективных хозяйств материальные стимулы к труду были незначительными, в некоторых — отсутствовали полностью. Обесцениванию трудодня способствовали как существовавший в те годы «остаточный» принцип распределения доходов колхоза среди его членов, так и сохранение устаревших норм выработки, плохо налаженный учет тру-
додней, их разбазаривание и т. д. Фактически члены колхоза получали не долю в коллективно произведенном продукте, а плату за труд, причем очень низкую. По существу, крестьяне были отчуждены не только от средств производства, но и от распределения созданного ими продукта. Это отчуждение служило экономической основой для его изъятия из колхозов. Одновременно усилилось внеэкономическое принуждение к труду. За невыполнение обязательного минимума трудодней тысячи колхозников исключались из артелей и предавались суду. Это означало, что, с одной стороны, фактически закрепощенный введенной в начале 1930-х гг. в СССР паспортной системой советский крестьянин был вынужден бесплатно трудиться в колхозах лишь за право пользоваться своим приусадебным участком, продуктов с которого едва хватало, чтобы не умереть с голоду. С другой — постоянно выполнять различные государственные повинности, такие, как строительство дорог, лесозаготовки и другие.
И только во второй половине 1950-х гг. в отношении оплаты труда колхозников начались серьезные изменения. В 1959 г. начал вводится гарантированный минимум оплаты их труда, причем часть оплаты выдавалась в качестве ежемесячного аванса, а в конце года производился окончательный расчет. В 1966 г. трудодень в СССР был официально отменен. Оплата труда колхозников начала проводиться по денежным тарифам, она стала авансированной и гарантированной.
>ж-
Литература
1. Янушкин Я. С. Распределение при социализме. М., 1969. С. 24.
2. Артель сельскохозяйственная. ЦКЬ : йк.асайетк.тМю.ш£^е/П56/АРТЕЛЬ.
3. Примерный устав сельскохозяйственной артели денный Советом Народных Комиссаров СССР и ”
4. Там же.
5. Справочник председателя колхоза. М., 1941. С. 67.
6. Шелест П. Колхоз в дни войны. Свердловск, 1945. С. 63.
7. Примерный устав сельскохозяйственной артели. С. 20.
8. Чаплыгин В. Как созданы звенья в колхозе имени Ворошилова. Свердловск, 1943. С. 20-21.
9. Теряева А. П. Труд в колхозах во время Великой Отечественной войны. М., 1947. С. 49, 54.
10. Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 9-е изд. Т. 7. М., 1985. С. 109-114.
11. Справочник председателя колхоза. С. 114-115.
12. Российский государственный архив экономики (далее — РГАЭ). Ф. 7486. Оп. 7. Д. 213. Л. 40-41.
13. Важнейшие решения по сельскому хозяйству за 1938-1946 гг. М., 1948. С. 310-311.
14. В помощь агитатору. 1942. № 13. С. 25; Социалистическое сельское хозяйство. 1942. № 5. С. 3-4. Сталинский путь.
1942. 3 июня.
15. Государственный архив Пермского края (далее — ГАПК). Ф. 1090. Оп. 1. Д. 2537. Л. 37.
16. Арутюнян Ю. В. Советское крестьянство в годы Великой Отечественной войны. 2-е изд. М., 1970. С. 91.
17. Звезда. 1942. 24 апр.
18. Челябинский рабочий. 1942. 30 апр.
19. Правда. 1942. 12 июля.
20. Известия. 1942. 29 окт.
21. Уральский рабочий. 1943. 12 сент.; РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 7. Д. 213. Л. 40-41, 44-45, 48-49.
22. Сборник руководящих материалов по колхозному строительству. М., 1948. С. 97.
23. Советский Союз в годы Великой Отечественной войны, 1941-1945. С. 276.
24. Архив Челябинского областного управления сельского хозяйства (далее — АЧОУСХ). Оп. 18. Св. 133. Д. 1011. Л. 19.
25. Государственный архив Свердловской области (далее — ГАСО). Ф. 1813. Оп. 1. Д. 898. Л. 7, 15.
26. Там же. Д. 891. Л. 27-28.
27. ГАСО. Ф. 1813. Оп. 1. Д. 457. Л. 62, 66, 73, 76-77, 92; Д. 13. Л. 60-61, 65, 82, 85-86; Д. 514. Л. 68-69, 73, 86-88; Д. 515. Л. 73-78, 87-88; Д. 516. Л. 77-82, 94-97; Д. 517. Л. 83-85, 90, 94-95.
28. Там же. Ф. 88. Оп. 1. Д. 5186. Л. 227-229.
29. Правда. 1939. 9 марта.
30. МТС. 1942. № 6-7. С. 59.
31. Экономическая жизнь СССР : хроника событий и фактов. Кн. 1. М., 1967. С. 347.
32. Социалистическое сельское хозяйство. 1942. № 3. С. 4.
33. Сборник указов, постановлений и распоряжений, 1941-1945. Челябинск, 1945. С. 40.
34. Указ Президиума Верховного Совета СССР «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни» от 2 июня 1948 г. URL : memorial.krsk.ru. DOKUMENT/USSR/480602.htm.
35. Мотревич В. П. Экономическая история России. Учебное пособие. Екатеринбург : ГУ 2005. С. 457.
