CC BY
139
новых независимых государств - Южной Осетии и Абхазии - укрепилась в качестве ключевого кавказского игрока. Москве интересно предложение Р. Эрдогана, ибо оно способно снизить уровень вовлеченности США в кавказские дела и сделать этот регион зависимым только от региональных государств. В Анкаре стало понятно, что США не могут и не желают защищать турецкие политические и энергетические интересы на Кавказе. Поэтому Анкара и склоняется к выводу, что региональную стабильность и безопасность на Кавказе следует укреплять на основе договоренностей с соседями, прежде всего с Россией. Объективно у России и Турции имеются большие возможности для дальнейшего расширения их сотрудничества. Может быть настало время, чтобы Россия предложила Турции стратегическое экономическое и политическое партнерство. Оно могло бы строиться вокруг предложенной Турцией «Платформы мира и стабильности на Кавказе». А что если пойти на смелый шаг: предложить Турции войти в Единое экономическое пространство России, Белоруссии, Казахстана (ЕЭП)? После вхождения Турции в ЕЭП с большой долей вероятности туда войдет и Азербайджан, а потом может спохватиться и Украина... Таким образом, в данный исторический момент значительно возрос солидный потенциал развития отношений России с Турцией, новых форм и направлений взаимовыгодного сотрудничества. Главное -вовремя и по-хозяйски им распорядиться.
«Азия и Африка сегодня», М., 2009, № 2, с. 18-24.
Юрий Рубцов,
доктор исторических наук
СОВЕТСКИЙ СОЮЗ В «НЕОБЪЯВЛЕННОЙ»
ВОЙНЕ В АФГАНИСТАНЕ (1979-1989 ГОДЫ):
ОСМЫСЛЕНИЕ ПРОШЛОГО. (Окончание)
Приход к власти в СССР в 1985 г. нового руководства позволил посмотреть на проблему Афганистана свежим взглядом. Необходимость возвращения ОКСВ на Родину давно назрела. Но в то же время в Кремле не могли отказаться и от концепции оказания «братской помощи» дружественному режиму с целью его сохранения. Отдавая себе отчет в том, что эти две цели по существу исключали друг друга, Политбюро ЦК КПСС попыталось найти выход в переносе акцентов с военных на политические меры,
107
активизацию усилий самих афганских руководителей по расширению социальной базы кабульского режима. Однако этому по-прежнему препятствовала позиция Кармаля и его окружения, которые пытались усидеть на советских штыках и вместо конкретных действий ограничивались обещаниями, жалобами и просьбами о помощи.
Тем не менее на XXVII съезде КПСС (февраль-март 1986 г.) генсек М.С. Горбачёв решился на принципиальное заявление: «Мы хотели бы уже в самом близком будущем вернуть на родину советские войска, находящиеся в Афганистане по просьбе его правительства. Согласованы с афганской стороной и сроки поэтапного их вывода, как только будет достигнуто политическое урегулирование, которое обеспечит реальное прекращение и надежно гарантирует невозобновление вооруженного вмешательства извне во внутренние дела Демократической Республики Афганистан». Вывод войск, как видим, по-прежнему связывался с невмешательством в афганские события извне. Однако вряд ли политическое руководство СССР заблуждалось по части возможности достижения этой цели. В то же время все более властно заявляли о себе экономические трудности Советского Союза, для которого масштабная помощь южному соседу, чем дальше, тем больше становилась непосильной, о чем Горбачёв в тот момент открыто сказать не решился. К ускорению вывода советских войск настойчиво побуждали и внутриафганские события. По оценке последнего командующего 40-й армией Б.В. Громова, 1985 год стал временем наибольшей интенсивности военных действий. Своей высшей точки достигло противостояние советских войск и частей правительственной армии, с одной стороны, и оппозиции - с другой. Росло число погибших и раненых, что, несмотря на режим секретности, невозможно было скрыть от советских людей и что вызывало нараставшую волну возмущения в стране.
На заседании Политбюро ЦК КПСС 13 ноября 1986 г., подводя итог годичной работы на афганском направлении, Горбачёв оценил ее как провал. Он заявил: «В Афганистане мы воюем уже шесть лет. Если не менять подходов, то будем воевать еще 2030 лет. Это бросало бы тень на наши способности воздействовать на развитие событий... Мы что, будем бесконечно воевать, расписываясь в том, что наши войска не смогут справиться с ситуацией? Нам нужно завершение этого процесса в ближайшее время». Горбачёва поддержал Громыко, избранный председателем Президиума
108
Верховного Совета СССР: «Сегодня надо четко сказать, что стратегическая задача заключается в том, чтобы вести дело к окончанию войны». Невозможность решить проблему военными средствами подтвердил и начальник Генштаба маршал С.Ф. Ахромеев: «Нет ни одной военной задачи, которая ставилась бы, но не решалась, а результата нет. Все дело в том, что военные результаты не закрепляются политическими. В центре власть есть, а в провинциях ее нет. Мы контролируем Кабул и провинциальные центры, но на захваченной территории не можем установить власть. Мы проиграли борьбу за афганский народ. Правительство поддерживает меньшинство народа. Наша армия воевала пять лет. Она и сейчас в состоянии удержать обстановку на том уровне, который существует. Но в этих условиях война будет продолжаться долго». Участники заседания обозначили две главные проблемы, связанные с предстоящим выводом советских войск: внешнеполитическую - по предотвращению вмешательства в дела страны извне и внутриполитическую - по реализации концепции национального примирения, которая была предложена новым руководителем Афганистана Наджибуллой, в ноябре 1986 г. сменившим Кармаля на посту президента. Учитывая деструктивную роль, которую в минувшие годы играл Кармаль (по выражению Горбачёва, «выделывал кренделя»), было принято решение всемерно поддержать Наджибуллу. Он, по мнению генерального секретаря ЦК КПСС, объективно оценивал сложившуюся ситуацию и неотложной задачей считал национальное примирение, укрепление союза с крестьянством и консолидацию руководства партии и страны.
Что касается обеспечения благоприятного внешнеполитического фона, то решили активнее вовлекать в дело урегулирования Индию и Пакистан. Некоторое опасение возможного вмешательства со стороны США было снято Ахромеевым, который отметил, что «Вооруженными силами они (США) не будут влезать в Афганистан» и А.Ф. Добрыниным, подчеркнувшим, что «Об этом с США можно договориться». Требовалось активизировать шедшие с 1982 г. в Женеве переговоры между Афганистаном и Пакистаном, гарантами которых выступали СССР и США. Политбюро приняло принципиальное решение в течение максимум двух лет осуществить вывод войск из Афганистана. Эта линия была в целом выдержана, и советские воины возвратились на Родину лишь с небольшим отступлением от намеченного срока - в феврале 1989 г. 12 декабря 1986 г. в Москве состоялись переговоры Горбачёва и
109
Наджибуллы. В ходе них советский руководитель выразил солидарность с усилиями своего собеседника, направленными на достижение политического урегулирования вокруг Афганистана. Вместе с тем афганской стороне дали ясно понять, что правительство страны должно, в первую очередь, самостоятельно решать национальные проблемы. Вновь было подчеркнуто, что Советский Союз не собирается надолго откладывать вывод своих войск, хотя при любых обстоятельствах не бросит своего соседа в беде.
В развитие контактов с новым руководством Афганистана 57 января 1987 г. визит в Кабул нанесли член Политбюро ЦК КПСС министр иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе и секретарь ЦК А.Ф. Добрынин. Характерно, что это был первый визит, совершенный на столь высоком уровне за все минувшие с момента ввода войск годы. Это свидетельствовало не только о длительном пренебрежении в Кремле и на Смоленской площади политико-дипломатическими средствами развязывания афганского узла, но и об истинном отношении там к Афганистану не столько как к союзнику, сколько как к вассалу. Визит Шеварднадзе и Добрынина демонстрировал не только возросший динамизм советской внешней политики на афганском направлении, но и стремление руководства СССР перенести акценты во взаимоотношениях с соседней страной с военной области на сферу экономики, науки, культуры. Шеварднадзе прямо заявил, что советско-афганские отношения требуют иных, новаторских подходов, которые позволяли бы более чутко реагировать на проблемы объявленного в Афганистане национального примирения.
Однако новому руководству Афганистана не удалось достичь серьезного продвижения в консолидации населения и расширении социальной базы правящего режима. В 1987 г., ставшим по решению чрезвычайного декабрьского 1987 г. пленума ЦК НДПА годом политики национального примирения, более 85% территории страны находилось под контролем оппозиции. Удивляться этому не приходится, если учесть, что курс Наджибуллы на национальное примирение был негативно встречен значительной частью высшего политического и военного руководства Афганистана, т.е. теми, кто должен был этот курс реализовывать.
Не давало ожидаемого результата и увеличение в 1987 г. численности 40-й армии до невиданных ранее 120 тыс. человек. Главная причина состояла в том, что афганская армия по-прежнему была не в состоянии самостоятельно решить ни одной серьезной
110
задачи. Командование 40-й армией и военные советники стали все чаще сталкиваться с открытым саботажем со стороны афганских должностных лиц. Результаты, достигнутые в ходе боевых действий, правительственными силами не использовались и не закреплялись. Лишь один пример: за девять лет в долине реки Пандшер было проведено 12 успешных боевых операций, но официальная власть здесь так и не закрепилась. Как и в других районах страны, душманы через непродолжительное время после завершения операции вновь занимали те позиции, с которых их с таким трудом выбили. Они восстанавливали базы с оружием и боеприпасами, снова выдвигались к местам дислокации советских частей и подразделений, возобновляли обстрелы и нападения. Провозглашение политики национального примирения оппозиционные силы расценили как проявление слабости государственной власти, поэтому усилили боевой напор. Со своей стороны, у командования 40-й армией росло понимание того, что безоглядную помощь афганцам нужно прекращать. Зная о том, что решение о выводе будет так или иначе принято, оно стало минимизировать боевую активность. Ответные и упреждающие действия каждый командир обязан был проводить так, чтобы не допустить гибели людей и даже исключить эту угрозу. Такая позиция не устраивала Наджибуллу и его окружение. Убеждаясь, что ОКСВ больше не намерен воевать вместо них, они пытались воздействовать на командующего 40-й армией и главного военного советника, обращаясь напрямую к М.С. Горбачёву, Э.А. Шеварднадзе и В.А. Крючкову (вначале первому заместителю председателя КГБ, а затем руководителю этого ведомства).
Министр иностранных дел и руководитель КГБ были теми немногими (но весьма влиятельными) деятелями в окружении Генерального секретаря ЦК КПСС, кто был убежден, что НДПА и после ухода советских войск сможет если и не сохранить всю полноту власти, то по-прежнему играть решающую роль. Они резко возражали против трезвых и показавших жизненность предложений (Г.М. Корниенко, С.Ф. Ахромеев), в соответствии с которыми НДПА, чтобы занять законное, пусть и скромное место при новом режиме, должна была поступиться большей долей власти. Чтобы настоять на своем, Шеварднадзе и Крючков во многих случаях поддерживали просьбы афганских руководителей о помощи, в том числе военной, и в этом духе воздействовали на лидера Советского Союза. Выразительный факт: именно министр иностранных дел
111
был категорическим противником объявления точной даты начала вывода ОКСВ - 15 мая 1988 г., которое планировалось в заявлении Горбачёва 8 февраля 1988 г. Генсек решился на обнародование этой даты буквально за пять минут до заявления.
Логика войны, как и указания из Москвы, несмотря на попытки командования ОКСВ минимизировать боевые действия, не позволяли советским войскам передать инициативу правительственным силам. Так, в ноябре 1987 г. была проведена одна из крупнейших совместных с афганцами войсковых операций по прорыву блокады Хоста в округе Пактия. Была сорвана попытка оппозиции по отторжению округа Хост от Афганистана и созданию на его территории автономного исламского государства. Как и другие подобные операции, она сопровождалась чувствительными потерями. Между тем в Женеве продолжались тяжелые переговоры. Наконец, 14 апреля 1988 г. министры иностранных дел Афганистана, Пакистана, СССР и США подписали пакет документов по политическому урегулированию положения в Афганистане. В соответствии с ними вывод советских войск должен был осуществиться до 15 февраля 1989 г. При этом другими участниками переговоров были даны гарантии невмешательства во внутренние дела Афганистана извне.
Советским военным руководством была проведена большая работа по организации вывода частей ОКСВ. Еще накануне подписания Женевских соглашений, а именно 7 апреля 1988 г., министр обороны генерал армии Д.Т. Язов подписал директиву, в которой определялись порядок вывода войск и меры по обеспечению их безопасности в ходе совершения марша. Для обеспечения своевременного и организованного вывода были образованы три оперативные группы: в министерстве обороны во главе с маршалом С.Ф. Ахромеевым, в Кабуле - во главе с генералом армии В.И. Варенниковым, в Термезе - во главе с командующим войсками Туркестанского военного округа (ТуркВО) генерал-полковником Ю.П. Максимовым. Непосредственную подготовку ОКСВ к выводу возглавил Варенников. Войска предварительно сосредоточивались в крупных гарнизонах с тем, чтобы осуществить вывод по тем же направлениям, которые использовались при вводе 40-й армии в 1979 г. На западе по маршруту: Кандагар-Шинданд-Кушка; на востоке: по маршрутам из Газни, Гардеза и Джелалабада, которые объединялись в Кабуле для дальнейшего следования к перевалу Саланг и завершения марша в Термезе. Соответственно создава-
112
лись три группировки войск: Западная - в районах Кандагар, Шин-данд, Герат; Южная - Джелалабад, Хост, Газни, Гардез; Центральная - Кабул и полоса вдоль дороги до Термеза. Процедуру вывода удалось осуществить в два этапа. С 15 мая по 15 августа 1988 г. части ОКСВ покинули западные и южные районы Афганистана. Затем по настоятельной просьбе Наджибуллы вывод был временно приостановлен. Трезвость оценок, однако, возобладала, поскольку нарушение оговоренных в Женеве сроков могло обернуться для Советского Союза крупными международными осложнениями. Начиная с декабря 1988 и до 15 февраля 1989 г. включительно, страну покинули все части 40-й армии, дислоцированные в Кабуле и других районах Центрального Афганистана. Возвратились на родину и большинство из свыше 1 тыс. военных советников. Командование 40-й армией предприняло меры, которые исключали внезапные нападения отрядов оппозиции на войска, находившиеся на марше. В ходе специальной операции «Тайфун», завершавшей боевые действия советских войск на территории Афганистана, моджахедам, которые действовали в центральных и северных провинциях, был нанесен максимальный ущерб. Достаточно сказать, что авиация 40-й армии выполнила более 1 тыс. самолетовылетов для нанесения ударов по их базовым районам. Более 400 огневых задач было выполнено артиллерией. Тем самым противник лишился возможности вести активную вооруженную борьбу на последнем этапе вывода советских войск.
Постоянно велась активная разведка, под контролем держались возможные районы скопления душманов и вероятные места их выхода к основным маршрутам движения советских воинских частей. Была значительно усилена охрана дорог. Эту задачу на восточном направлении выполняли 26 батальонов, на западном - три батальона, еще 25 батальонов несли службу по охране военных аэродромов. С частью полевых командиров из лагеря оппозиции удалось достичь договоренности о прекращении боевых действий на время вывода. В течение трех дней, начиная с 30 января 1989 г., основная часть авиации была перебазирована с Баграмского аэродрома на территорию СССР. 4 февраля 1989 г. последний советский солдат покинул Кабул. 8 февраля 1989 г. завершилось последовательное снятие личного состава со сторожевых застав на дороге Кабул - перевал Саланг, а в течение последующих двух дней подразделения были выведены и с перевального участка; вся трасса была передана под охрану правительственных войск. На за-
113
падном направлении советские подразделения 4 февраля покинули Шинданд, а 12 февраля - Герат. С 11 по 14 февраля на территорию ТуркВО вышли части и подразделения 40-й армии, находившиеся на участке от перевала Саланг до Хайротана. 15 февраля 1989 г. в точном соответствии с обязательствами, которые взял на себя СССР, вывод ОКСВ был завершен без боевых потерь.
Оставляя места дислокации, советское командование передало афганской стороне 184 военных городка, полностью готовых к эксплуатации, на сумму 699 млн. рублей, а также коммунального оборудования и различной техники на 98,3 млн. руб. Однако все это было немедленно разграблено: сказывалась многолетняя привычка большинства должностных лиц и рядовых афганцев рассматривать помощь СССР в основном как источник личного обогащения. По единодушной оценке советских военных специалистов, Наджибулла и его правительство предпринимали огромные усилия, чтобы любой ценой удержать хотя бы часть советских войск. Министерство обороны Афганистана до последнего дня всеми путями втягивало их в широкомасштабные боевые действия, при этом сами афганцы избегали непосредственного участия в боях. Действовали таким образом они и в целях сохранения собственной живой силы, и в расчете на позитивную оценку своего бездействия со стороны оппозиции, могущей в скором времени прийти к власти.
Руководители Афганистана пытались добиться того, чтобы, в крайнем случае, и после вывода войск советская военная авиация продолжала бы уже с советской территории наносить бомбово-штурмовые удары по силам оппозиции. Хотя это грозило неизбежным переносом боевых действий уже на территорию советских республик Средней Азии. Советское политическое руководство в целом объективно оценивало ситуацию, сложившуюся в Афганистане накануне окончания вывода войск. В записке, направленной 23 января 1989 г. в Политбюро ЦК КПСС Э.А. Шеварднадзе, В.М. Чебриковым, А.Н. Яковлевым, Д.Т. Язовым, B.C. Мурахов-ским и В. А. Крючковым, справедливо отмечалось, что какой бы то ни был отход от объявленных решений о завершении вывода войск к 15 февраля 1989 г. чреват для Советского Союза крайне нежелательными международными последствиями. Выражалось опасение за судьбу кабульского режима, «который во всем мире ассоциируется с нами» и который (об этом, правда, не говорилось) полностью дискредитировал себя, переложив заботу о собственном сохране-
114
нии на плечи советского союзника. В связи с этим в записке предлагались варианты возможных действий, большинство из которых, так или иначе, сводилось к сохранению советского военного присутствия в Афганистане (порой значительного, до мотострелковой дивизии). В качестве основного повода выдвигались соображения гуманитарного порядка, связанные с необходимостью оказания продовольственной помощи населению и охране магистрали Хай-ратон-Кабул. Но ведь и эти соображения не гарантировали советские части от стихийного втягивания в боевые действия, как это было в 1979-1980 гг. сразу же после ввода войск. Как следовало из записки, афганцы не получили категорического отказа на их откровенно провокационное предложение по-прежнему использовать советскую авиацию для борьбы с оппозицией, но уже с аэродромов на территории СССР. Как целесообразное, в записке рассматривалось использование возможностей пограничных войск СССР в прилегающей афганской зоне. По мнению авторов записки, «уверенность в силах» афганцам придала бы и передача им ракетных комплексов Р-300 и установок залпового огня «Ураган».
Несмотря на очевидные колебания между суровой действительностью и соображениями союзнического долга, основной упор предлагалось сделать все же на оказании афганской стороне дополнительной экономической помощи, а также на меры дипломатического и пропагандистского характера. Однако и открытые сторонники продолжения военного присутствия все время стремились взять реванш. В нарушение плана вывода советские части в Кабуле были по настоятельной просьбе Наджибуллы, поддержанной Шеварднадзе, задержаны еще на два месяца.
В конце концов, в руководстве Советского Союза победила линия на скрупулезное выполнение Женевских соглашений, несмотря даже на то, что партнеры по переговорам, в первую очередь Исламабад, с самого начала встали на путь их нарушения. Анализ документов высшего политического руководства СССР показывает, что опасность нового вовлечения Советского Союза в афганские события еще некоторое время сохранялась. Не прошло и трех месяцев после вывода войск, как Л.Н. Зайков, Э.А. Шеварднадзе, Д.Т. Язов и В.А. Крючков направили в Политбюро ЦК КПСС записку «О дополнительных мерах воздействия на афганскую ситуацию», из которой следует, что советская военная авиация все это время совершала разведывательные полеты над территорией соседней страны. Записка содержала предложения продолжать по-
115
добные полеты в интересах кабульского режима и впредь, кроме того, как и прежде, проводить демонстрационные перемещения нашей авиации на советских аэродромах вблизи границы с Афганистаном с целью психологического давления на оппозицию и власти Пакистана. Рекомендовалось «изыскать дополнительные возможности» для ускорения поставок Кабулу ракет Р-17, средств ПВО и другого вооружения, позволяющего оказывать на противника мощное огневое воздействие. Записка содержала многозначительную фразу: «Вопрос о нанесении бомбово-штурмовых ударов советской авиации с территории СССР требует дополнительного изучения». Политбюро на заседании 13 мая 1989 г., рассмотрев записку и одобрив ее, дало указание министерству обороны, КГБ и министерству иностранных дел принять необходимые меры по реализации содержащихся в ней предложений. Особо предписывалось в срочном порядке увеличить поставки ракет и их боевых частей до 10-12 единиц в сутки. Вопрос о нанесении бомбово-штурмовых ударов с советской территории специально не акцентировался, но сама его постановка в такой плоскости показывает, что подобного рода меры руководством СССР не исключались.
Цена войны
«Необъявленная» война на земле Афганистана оставила в истории нашей страны и в народной памяти след, не изгладившийся и спустя 30 лет. За период с 25 декабря 1979 по 15 февраля 1989 г. общие безвозвратные потери вооруженных сил, пограничных и внутренних войск составили 15 051 человек, в том числе 287 человек пропали без вести. Из них 14 427 человек приходятся на органы управления, соединения и части вооруженных сил, 576 - на органы госбезопасности, 28 - на МВД СССР, 20 - на другие министерства и ведомства. Санитарные потери составили 469 685 человек, в том числе раненые, контуженые, травмированные - 53 753, заболевшие -415 932. Из 11 294 человек, уволенных с военной службы в связи с ранениями, увечьями и тяжелыми заболеваниями, стали инвалидами 10 751, в том числе: 1-й группы - 672, 2-й группы - 4216, 3-й группы - 586 351. За время участия ОКСВ в войне пропали без вести и оказались в плену 417 военнослужащих, из которых освобождены и вернулись на Родину 130 человек. Несмотря на рекомендации министерства обороны, советская дипломатия не посчитала необходимым добиться того, чтобы в Женевских соглашениях бы-
116
ли зафиксированы условия освобождения остальных. В результате около 300 военнослужащих так и остались у противника на положении пленных. Выяснением их судьбы и вызволением из плена длительное время государство не занималось, отдав это важнейшее дело на откуп правозащитным организациям и частным лицам.
Неоднозначный, во многом еще до конца неясный след оставила та война в общественном сознании и судьбе нескольких поколений советских людей. Через «Афган» прошли 620 тыс. военнослужащих, кроме того, на должностях гражданского персонала там находилась еще 21 тыс. человек. Если не все, то значительная их часть испытала на себе так называемый афганский синдром, или, говоря медицинским языком, посттравматические стрессовые расстройства. Тестирование, проведенное в начале 90-х годов, показало, что 35-40% участников войны в Афганистане остро нуждались в помощи профессиональных психологов. Специалисты даже склонны говорить об «афганцах», как об особой социально-психологической группе, поскольку для них война была гораздо большим психологическим шоком, чем опосредованное ее восприятие всем обществом.
Оставляя за скобками сугубо медицинские аспекты, подчеркнем, что в социальном плане этот синдром выразился в непростом возвращении бывших «афганцев» к мирной жизни, негативном отношении к общественным институтам, к структурам власти. Боевые условия сделали многих солдат и офицеров волевыми и независимыми личностями, обладающими весьма специфическим опытом и особой системой взглядов, что помогло им уцелеть на войне, но и резко осложнило адаптацию вчерашних воинов к мирной действительности. Афганский синдром испытали на себе не только непосредственные участники выполнения «интернационального долга». Последствия вмешательства СССР в чужой внутригосударственный конфликт оказались тяжелыми для всего советского, российского общества, для внутренней жизни в нашей стране. Одна из главных причин - крайне низкий уровень информированности населения.
Но и после 1985 г. пропагандистская риторика очень медленно уступала место объективной информации. Дегероизация образа «афганцев» усилилась вследствие политической оценки, которую участию СССР в афганском конфликте дал состоявшийся в декабре 1989 г. II съезд Народных депутатов СССР. В постановлении съезда говорилось, что решение о вводе советских войск в соседнюю
117
страну заслуживает морального и политического осуждения и что оно было принято в нарушение Конституции СССР, ибо ни Верховный Совет СССР, ни его Президиум данный вопрос не рассматривали. Ответственность за втягивание страны в чужую войну съезд возложил на узкий круг лиц, принявших это решение -Брежнева, Андропова, Громыко, Устинова. Однако негативная оценка войны перестроечными средствами массовой информации была без особых оснований и с молчаливого согласия властей перенесена на ее участников, чья «вина» заключалась лишь в том, что они выполняли волю руководства страны. Погибших, по указанию Политбюро ЦК КПСС, хоронили на родине без малейшей огласки, до 1987 г. на надгробных памятниках даже запрещалось делать надписи, по которым можно было судить о принадлежности погибшего к ОКСВ. «Если сейчас мы будем увековечивать память, будем об этом писать на надгробьях могил, а на некоторых кладбищах таких могил будет несколько, то с политической точки зрения это не совсем правильно», - заявил на заседании Политбюро 30 июля 1981 г. Суслов. «Увековечивать их память пока рановато», -соглашался Андропов.
Воины, познавшие тяжелый и смертельно опасный ратный труд, получившие ранения, увечья и контузии, уволившись в запас, нередко встречали оскорбительное непонимание окружающих. Конечно, было бы абсурдом объявлять, подобно временам Великой Отечественной войны, достижение победы в Афганистане делом всего советского народа - принципиальная разница двух войн очевидна. И ждать, что «афганца» будут встречать на родной земле так же, как советских солдат в мае 1945 г. вряд ли обоснованно. Но в то же время возвращение ветерана боевых действий к обычной мирной жизни не могло оставаться его частным делом. Однако на практике нередко происходило именно так, что вчерашний солдат или офицер свои многочисленные проблемы вынужден был решать сам.
Востребованными оказались лишь специфические качества «афганцев» - высокая социальная активность и уникальный боевой опыт. С этой точки зрения они оказались привлекательными не только для различных политических сил, правоохранительных органов, бизнеса, охранных предприятий. Многие пополнили криминальные структуры, а также завербовались для участия в многочисленных войнах и вооруженных конфликтах по всему миру. Это обстоятельство лишний раз подтверждает, что последствия войны в
118
Афганистане по-прежнему ощущаются в российском обществе. «Необъявленная» война против Афганистана была первой для СССР военной акцией такого типа после Второй мировой войны. Все предыдущие либо предпринимались в отношении прямых союзников по социалистическому содружеству (Венгрия, Чехословакия, Вьетнам), либо носили скрытый и локальный по масштабам характер (Северная Корея, Ангола, Сомали, Египет). По мнению многих специалистов, почти десятилетнее участие Советского Союза во внутриафганском конфликте, вызвав крайнее перенапряжение его экономики, стало одним из непосредственных факторов материального истощения нашей страны и ее последующего распада.
До сих пор не подсчитан ущерб, нанесенный той войной советской экономике. Известна лишь сумма расходов на гуманитарную помощь (подготовка кадров для народного хозяйства, льготное кредитование, отсрочки по платежам, безвозмездная помощь и т.д.), предоставленную в период с 1978 по 1990 г.: она составила 8,05 млрд. инвалютных руб. Общие же расходы были, безусловно, на несколько порядков выше. Катастрофическими оказались политические и геополитические последствия участия СССР в «необъявленной» войне в Афганистане. Советский Союз оказался в международной изоляции, его акцию отказались поддержать даже некоторые социалистические страны и ведущие коммунистические партии стран Запада. Было не только утрачено какое-либо влияние на Афганистан, но СССР вообще покинул регион, в то время как позиции главного геополитического оппонента - США здесь значительно укрепились. Тщетной оказалась попытка обеспечить безопасность СССР с южного направления, более того, война, разгоревшаяся на территории Афганистана, перекинулась на территорию Средней Азии. А главное - участие в афганской войне способствовало резкому обострению системного кризиса в СССР, что, в конце концов, предопределило значительное ослабление позиций нашей страны на мировой арене.
«Новая и новейшая история», М., 2009 г., № 1, с. 48-70.
119
