CC BY
122
А.Н. ХАРИТОНОВ, К-Д. МЮЛЛЕР (Дрезден)
СОВЕТСКИЕ И НЕМЕЦКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ И ИНТЕРНИРОВАННЫЕ. ИЗУЧЕНИЕ ВОПРОСОВ ИСТОРИИ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И ПОСЛЕВОЕННОГО ПЕРИОДА
ВВЕДЕНИЕ
Германия в XX столетии развязала две кровопролитные войны, вылившиеся на европейском театре действий главным образом в противостояние Германии и России/СССР. Масштабы жертв и разрушений Второй мировой войны не имеют аналогов в истории человечества. Только со стороны Советского Союза на фронтах, в плену, а также в результате претворения в жизнь зловещих нацистских доктрин погибло более 20 млн. человек. Количество немцев, лишившихся жизни на фронтах, во время бомбардировок и в плену, также исчисляется миллионами. Трагедия Второй мировой войны оказала и оказывает до сих пор существенное влияние на историческое развитие и общественную мысль в наших странах.
Послевоенная историография об этой войне охватывает сотни тысяч публикаций. Но проблема в том, что в течение почти 6-ти десятилетий как германские, так и советские историки, и публицисты рассматривали события этой войны каждый со своих позиций, в соответствии с общественной памятью своей страны, которые коренным образом отличались друг от друга. Совместная разработка многих вопросов тогда была невозможной.
Лишь с прекращением существования СССР, объединением Германии и преодолением былой «холодной войны» был открыт путь к совместному изучению истории Второй мировой войны, в том числе и вопросов военного плена, путь к установлению судеб военнопленных СССР и Германии.
Советские военнопленные до недавнего времени относились к «забытой» и своего рода табуированной группе жертв Второй мировой войны. Их история — как военная, так и послевоенная — характеризуется особой трагичностью.
Нацистская пропаганда объявляла советских людей «славянскими недочеловеками». Именно так и обращались с ними в лагерях военнопленных и в рабочих командах, вследствие чего миллионы стали жертвами этой политики. Но и окончание войны, освобождение пленных из лагерей для советских людей отнюдь не ознаменовалось полной свободы для всех: еще при отправлении из лагерей, а тем более по возвращении на родину бывшим пленным вновь и вновь задавали вопросы, почему они оказались в плену, почему не боролись до конца? Перенесенные ими лишения в немецких лагерях советскими органами учитывались лишь в общем контексте, крайне редко они играли роль в индивидуальной судьбе человека. Поэтому для сотен тысяч бывших бойцов Красной Армии на смену немецким лагерям пришли советские — их отправляли на принудительные работы с тем, чтобы «искупить вину» перед Родиной. А человеческая судьба бывших пленных интересовала в основном только их родных и близких.
Забвению они были преданы и в Германии. В ней бывшие концентрационные лагеря и лагеря для военнопленных после 1945 г. стали использоваться НКВД в качестве спецлагерей, теперь уже для немецкого контингента или же для размещения немецких граждан, выселяемых и изгоняемых из Польши, Чехословакии и других государств. В сознании этих людей собственная история, собственные лишения выходили на первое место, а судьба советских военнопленных уходила как бы на задний план, стала рассматриваться как прошлое, о котором хотелось как можно быстрее забыть.
В Германской Демократической Республике военный плен хотя и играл определенную роль в исторической науке, но исследовался весьма односторонне. В официальной историографии основной упор делался на героическую борьбу антифашистов, на группы сопротивления в лагерях. Сооружались многочисленные мемориальные комплексы
героям войны и сопротивления, но как правило не конкретным людям, а в обобщенном виде анонимным героям, неизвестному солдату и т.д. Официальная советская трактовка истории военного плена всецело была перенесена на ГДР1.
В СССР вплоть до 80-х гг. прошлого столетия в анкетах задавался обязательный вопрос о пребывании в плену. Для сотен тысяч советских граждан утвердительный ответ на такой вопрос был связан с целым рядом проблем. Если они и избежали сталинских послевоенных репрессий, сам факт пребывания в плену влиял нередко на всю их последующую жизнь, они надолго оказались, как бы запятнанными и даже в кругу самых близких людей не принято было об этом говорить.
Лишь с начала 90-х годов заговорили, открыто о судьбе военнопленных, о проблемах военного плена, заговорили и сами бывшие военнопленные. Но до сих пор у бывших советских военнопленных нет лобби, нет никакой инстанции, которая отстаивала бы непосредственно их интересы2.
Необходимо также учитывать, что на западе Германии историки достаточно интенсивно начали исследовать тему военного плена советских граждан лишь через 30 лет после окончания войны. В первые послевоенные десятилетия не только немецкие солдаты отвергали такие исследования, но и широкая общественность не воспринимала ученых, занимающихся этой проблематикой, обвиняя их в «выносе сора из избы», в разрушении картины «чистого вермахта», а также в подыгрывании коммунистам, что в условиях «холодной войны» могло стоить и рабочего места историку. В общественном сознании бытовало мнение, что офицеры вермахта делали все возможное для того, чтобы облегчить участь советских военнопленных, а вина за смерть миллионов людей лежит на политическом руководстве Германии, на «СС», да и на самом руководстве Красной Армии, которое якобы так плохо кормило своих солдат, что они попадали в плен уже полностью истощенными3.
Появившиеся в середине 80-х гг. первые публикации о советских военнопленных дали толчок проведению — нередкой по частной инициативе — многочисленных исследований на местах, в первую очередь там, где ранее располагались лагеря или рабочие команды. Результаты этих работ открыли совершенно новое видение прошлых событий в немецкой общественности: оказалось, что даже в мелких деревнях, расположенных в сотнях километров от линии фронта, условия содержания советских военнопленных, пригнанных туда на принудительный труд, были катастрофическими и значительно отличались от условий содержания военнопленных других национальностей. Эти различия продолжали существовать даже после смерти пленных. На так называемых «русских кладбищах», разбросанных по всей территории Германии, с захороненными на них сотнями тысяч советских военнопленных, как например в Зенне, Цайтхайне или Бер-ген-Бельзене, после войны фактически невозможно было найти информацию о конкретных людях, похороненных там4.
В отличие от этой практики, размещение, питание и принудительные работы немецких военнопленных в СССР в основном не отличалось от военнопленных других национальностей, а главное — по возвращении домой они не подвергались никакой дискриминации, не была табуирована и эта тема в обществе5. Скорее даже наоборот: судьба миллионов немецких солдат, находившихся в плену у союзников — а со временем, прежде всего на территории СССР — волновала не только их семьи, но и обладала огромной гуманитарной и политической значимостью. Не было ни одной партии в Германии, которая не требовала бы скорейшего возвращения военнопленных на родину. Их количество в СССР указывалось до 3,6 миллионов человек. До 1950 г. из Советского Союза в Германию возвратилось около 2-х миллионов бывших военнопленных. По официальным данным с российской стороны — и это подтверждается найденными до сих пор архивными документами — в СССР было зарегистрировано только 2,4 миллиона немецких военнопленных6, из них около 400000 умерло, находясь в плену7.
Когда Советское правительство 5 мая 1950 г. официально заявило об окончании процесса репатриации немецких военнопленных и в связи с этим сообщило, что теперь в ла-
герях и тюрьмах СССР осталось только 13500 военных преступников, замешательство охватило немецкое общество: куда же пропало еще более одного миллиона военнослужащих8?
«Поиском» их и защитой прав осужденных должно было заниматься организованное в западной Германии при Министерстве юстиции так называемое Центральное бюро по правовой защите, основной задачей которого стала защита интересов немецких военнопленных за границей. Но внимание немецкой широкой общественности не ослабевало и в отношении судеб немецких военнопленных, которых советские органы приговорили к различным срокам заключения и лишили статуса военнопленных9.
И после 1956 г., когда по итогам посещения Федерального Канцлера ФРГ Аденауэра в 1955 г. последние немецкие граждане были репатриированы на родину, судьбы военнопленных, история их плена не потеряла исторического значения.
Уже в 50-е гг. при Министерстве внутренних дел Германии с целью воссоздания истории немецкого плена была образована научная комиссия под руководством профессора Эриха Машке. Комиссией до 1974 г. было издано 22 тома работ, 10 из которых были посвящены непосредственно истории немецких военнопленных в Советском Союзе10. Основой этих публикаций служили десятки тысяч воспоминаний бывших военнопленных, анкеты, опросы и другие немецкие документы. Советские источники при написании этих томов не привлекались, т.к. архивы СССР тогда были недоступны для немецких исследователей. Тем не менее, результаты работы этой комиссии на долгие годы оставались фундаментом всех исследовании по этой проблематике11.
В конце 70-х годов историография по проблематике военного плена пополнилась, были изданы публикации и под разным углом точки зрения: на западе и на востоке Германии, а также в СССР12.
В этой связи хотелось бы отметить, что вся литература о военном плене в Германии опирались в первую очередь на многочисленные воспоминания бывших военнопленных, и такая ситуация сохраняется ещё и сегодня13. К наиболее типичной мемуарной литературе можно отнести книгу Хельмута Гольвитцера опубликованную в 50-годы14. Различные организации бывших военнопленных, прежде всего Союз возвратившихся на родину, также опубликовали множество мемуаров или книг, основанных на воспоминаниях15. В отношении советских военнопленных, ситуация за неимением таких материалов несколько иная.
Только начиная с 90-х гг., когда для широкой общественности появилась возможность работать в архивах бывшего СССР с ранее недоступными документами, появился шанс как для немецких так и для восточноевропейских и других историков вернуться к продолжению написания истории военного плена на новой основе и самое главное, учитывая разные аспекты и точки зрения с обоих сторон. С этого времени историография этого вопроса требует уже отдельного исследования.
С тех пор появляется все больше литературы, написанной совместно немецкими и восточно-европейскими авторами. В 1995 г. в Доме истории в г. Бонне была организована совместная выставка «Военнопленные». В сборнике статей, сопровождающем эту выставку, российские и немецкие историки как с совместных так и каждый со своих позиций опубликовали своё видение истории войны: пропаганда на фронтах, организация военного плена как такового, судьбы, работа военнопленных, репатриация, политика государств и другие вопросы16.
Во второй половине 90-х гг. состоялась первая совместная германо-российская конференция по вопросам военного плена, результаты конференции были опубликованы в сборнике статей. В июле 1997 г. состоялась встреча научных сотрудников архивов и историков, на которой также обсуждалась тема советских и немецких военнопленных (1941-1956)17. Были рассмотрены вопросы организации лагерей, смертности в лагерях, деятельности групп сопротивления и коллаборационизма. Впервые стало известно, с каким объемом документов по этой теме можно работать.
В августе 1998 г. в институте изучения тоталитаризма им. Ханны Арендт при Техни-
ческом университете г.Дрездена начали проводиться исследования по теме практики советских военных трибуналов в отношении военнослужащих вермахта и гражданского населения Германии. В 2001 г. результаты исследований были опубликованы в обширной монографии18.
И на постсоветском пространстве19 в 90-е гг. появилось большое количество непредвзятых публикаций о военнопленных разных национальностей20. Условно можно отметить две основные группы исследователей: одна привлекает к работе документы из государственных архивов21, другая опирается в основном на документы архивов, находящихся в ведомстве Министерства обороны22. Дополняя друг друга данные публикации значительно обогащают наши знания богатым фактическим материалом.
В середине 90-х гг. были опубликованы монографии по военному плену отдельных исследователей. По глубине исследований они значительно разняться друг от друга, но отдельно хотелось бы отметить монографии В.Коносова23, А.Епифанова24 и С.Сидорова25. Результатом новой политики в архивном деле являются и совместные публикации российско-немецких авторов26.
В российской исторической практике стал проводиться сравнительный анализ плена военнослужащих, граждан (подданных) различных государств. Так с 1-го по 2-е октября 1998 г. состоялась «Международная научно-практическая конференция, посвященная 55-летнему юбилею образования антифашистских организаций военнопленных в СССР». Инициатором конференции выступил Мемориальный музей немецких антифашистов в г.Красногорске при активной поддержке Министерства культуры России. На этой конференции на основе документов и реалий, рассматривались общие моменты и различия нахождения в плену немецких, финских, итальянских, венгерских и японских
военнопленных 7. В эти же годы стали появляться и книги о немецких военнопленных,
28
написанные при использовании архивного материала службы безопасности .
К сожалению сегодня можно все ещё констатировать, что в широкой общественности Германии публикации российских, белорусских, украинских и других историков из постсоветских государств фактически не играют никакой роли. Указанная же здесь выборка литературы показывает широкий спектр интересов этих историков и результаты их исследований, которые в случае их доступности немецко-говорящему населению, без сомнения были бы способны повлиять на многие существующие до сих пор в какой-то мере предвзятые точки зрения. Именно совместная разработка белых пятен истории может способствовать преодолению обоюдных стереотипов, укоренившихся со времен «холодной войны».
ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ НАУЧНО-ГУМАНИТАРНОГО ПРОЕКТА
Как видно из этого краткого обзора литературы, тема военного плена и по истечении более 60 лет после окончания второй мировой войны остается актуальной не только в узких научных кругах. Она жива в воспоминаниях людей, в общественном сознании, так как все еще многие вопросы не решены, многие судьбы не выяснены.
За пределами бывшего Советского Союза до недавнего времени исследователи могли в основном опираться лишь на воспоминания очевидцев и на документы западных архивов, в которых информации особенно о советских военнопленных крайне мало. Более того, даже нормативные документы советского правительства, не говоря уж о материалах НКВД и других силовых министерств в отношении военнопленных, зачастую были недоступны. В результате этого проделанные работы неизбежно оставались в определенной мере однобокими, неполными. Одновременно с этим и в работе многочисленных мемориальных комплексов в Германии, музеев и выставок настоятельно требовалась дополнительная информация, в том числе и о советских военнопленных или «остарбайтерах».
Поэтому постепенное открытие архивов стран-наследниц бывшего СССР в 90-е гг. воистину ознаменовало новый этап в изучение истории советских и немецких военно-
пленных и интернированных. Открывшиеся таким образом возможности дали огромный толчок исследованиям по этой проблематике. Но важнее, чем постепенное накопление до тех пор неизвестного фактического материала, пожалуй, было последовательное развитие и расширение контактов между архивистами и историками Германии и России.
Этому с немецкой стороны способствовали существенные изменения в общественном восприятии войны и роли вермахта в ней. Преступления вермахта перестали табуи-роваться и в общественном мнении в Германии возрос интерес к более полному анализу прошлого. Появилось и желание в какой-то мере искупить вину перед невинными жертвами этой войны. Возникли инициативные группы, фонды по вопросам новейшей истории, которые стремились к расширению контактов с российскими учреждениями и исследователями.
Поэтому, предложение России совместно исследовать считавшиеся до тех пор в Германии пропавшими, документы о советских военнопленных — а они хранятся в ЦАМО — нашло сразу же поддержку у немецкой стороны. Многие хотели в начале в одиночку разрабатывать этот указанный массив документов о советских военнопленных. Работа шла изолированно друг от друга и поэтому, в конечном счете, не имела успеха. Лишь объединение усилий всех сторон и политическая поддержка привели к прорыву в этом вопросе.
Осенью 1999 г. состоялось совещание большинства немецких учреждений, организаций, институтов выразивших желание и заинтересованность по изучению проблематики плена бойцов Красной Армии и «остарбайтеров». Бывший Уполномоченный Федерального правительства Германии по вопросам культуры и СМИ (БКМ), а также „Совместная немецко-российская комиссия по изучению новейшей истории германо-российских отношений" при Федеральном министерстве внутренних дел Германии (БМИ) (с 2000 г.) поддержали инициативу исследования судеб советских военнопленных. Созванная группа специалистов, состоявшая из ученых трех федеральных земель — Саксонии, Нижней Саксонии и Северного Рейна-Вестфалии, должна была дать рекомендации о возможности совместной реализации такого научно-гуманитарного проекта. Весной 2000 г. было принято предложение по реализации «пилотного» проекта по учету судеб военнопленных советских офицеров, чтобы на базе относительно небольшого комплекса документов накопить первый опыт. Расходы на обеспечение данного проекта взяли на себя названные выше федеральные министерства, а также причастные к этому федеральные земли Германии.
Началась интенсивная, систематическая совместная работа. Она прошла так успешно, что с 2002 г. проект был еще раз расширен: приступили к разработке судеб военнопленных рядового и сержантского состава (в общей сложности до 1 миллиона человек), интернированных гражданских лиц, а также немецких военнопленных. К проекту присоединились белорусские партнеры и по предложению Совместной комиссии по изучению новейшей истории российско-германских отношений29, проект получил свое сегодняшнее название. В 2004 г. в рамках межправительственных консультаций Германии и Украины было подписано Соглашение между Государственным комитетом архивов Украины и Объединением Саксонские мемориалы о совместном изучении этого вопроса в Украине.
Так как с немецкой стороны деятельность комиссии регулируется МВД Германии, то и проект финансируется этим министерством, а также уполномоченным Федерального правительства по культуре и средствам массовой информации. Общее руководство проектом и координация работ осуществляется Объединением Саксонские мемориалы в память жертвам политического террора. Проект с немецкой стороны пользуется широкой поддержкой на всех уровнях: Министерством культуры, Федеральным архивом, Народным Союзом Германии по уходу за военными могилами, Красным Крестом Германии, различными инициативными группами и военными мемориалами. Но своим развитием он обязан в первую очередь архивным службам России, Беларуси и Украины, а также силовым министерствам этих стран.
Такая широкая политическая, деловая и не в последнюю очередь финансовая поддержка всех причастных сторон дает нам основание с уверенностью смотреть в будущее, зная, что усилия будут увенчаны успехом и проект достигнет свои цели. Главная из них состоит в том, чтобы создать такую базу данных, которая по возможности охватила бы всех бывших военнопленных и интернированных. Обработка и сосредоточение такова массива информации в централизованной и доступной форме имеет огромное гуманитарное и научное значение. На основе создающейся базы данных все больше людей смогут узнать о судьбе своих близких, считавшихся до сих пор без вести пропавшими. А историки получат уникальный материал для проведения углубленных исследований по всем вопросам военного плена.
СУДЬБЫ СОВЕТСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ
а) Цели и задачи проектных работ
Во время Второй мировой войны не менее 5,2 миллиона военнослужащих Красной Армии оказались в плену у немцев, более половина из них лишились жизни. Из этого общего количества 5,2 миллиона человек около 1,5 миллиона человек были доставлены в лагеря, располагавшиеся на территории рейха и в них до конца войны погибло более 370000 человек. Причины смертности были различными, но к основным можно отнести голод, строгий режим содержания, тяжелую физическую работу, а также целенаправленное уничтожение отдельных групп военнопленных.
После 1945 г. многие умершие на территории Германии советские граждане считались на родине пропавшими без вести. Многие были убеждены, что выяснить их судьбу не является возможным из-за отсутствия каких-либо документов. Сегодня, когда многие архивные фонды сняты с секретного хранения и сотрудничество по реализации нашего проекта развивается успешно, стало известно, что документы, могущие пролить свет на судьбы этих военнопленных, существуют и к тому же они весьма многочисленны.
К основным в этом вопросе можно отнести документы бывшего ВАСта (Справочная служба вермахта, сегодня носит название Германская служба), в котором отложилось множество регистрационных карточек на советских военнопленных с 1941 по 1945 гг. Данные о каждом советском военнопленном на территории рейха, где бы он не находился — на работах, в госпитале или переводился в другой лагерь — заносились на специальные карточки и сопровождали его повсюду. В случае смерти пленного они отсылались в ВАСт.
В 1943 г., когда налеты авиации союзников на Берлин усилились, документы ВАСт перевезли в г. Майнинген (Тюрингия), где они попали в руки американцев. Отобранные документы в отношении граждан СССР были переданы представителям Красной Армии и после этого следы их, для общественности, были потеряны. Ныне они благодаря открытию архивов опять стали доступны для исследователей. Именно поиск и электронная обработка этих документов и является основной задачей проекта «Советские военнопленные». Мы стремимся привлечь к работе по возможности все документы, которые так или иначе могут пролить свет на судьбу человека: документы финансового характера в Германии, отчеты строительных фирм, но также и документы фильтрационных лагерей.
Основные виды этих документов сводятся к следующим:
♦ Персональная карточка 1 — она содержит следующую информацию: Фамилия, имя, отчество, год рождения, место рождения, адрес родственников для переписки, время и место пленения, перевод из лагеря в лагерь, болезни, время смерти и часто место захоронения. Нередко имеется на карточки фотография.
♦ Персональная карточка 2 — на ней подробно указаны места работы и зарплата.
♦ Зеленая учетная карточка — на ней зафиксировалось каждое перемещение из лагеря в лагерь для сообщения в ВАСт.
♦ карточка госпиталя — на ней указано место госпиталя, в котором находился пленный, и история его болезни. В случае смерти сюда заносились причина смерти и место захоронения.
♦ Извещение о смерти и карточка захоронения — на них указаны место, где человек умер, причина смерти, кладбище и месторасположение могилы.
Перечисленные здесь документы должны были заполняться на каждого военнопленного, но практика показала, что это делалось не всегда и что нередко бланки были заполнены не в полном объеме.
В качестве дополнительных источников используются отчеты военных округов, в ведении которых находились те или иные лагеря, а также регистрационные документы самого лагеря. В них, помимо персональных данных о военнопленном, указывалось время поступления в лагерь или перевод, а в случае смерти — причина и дата смерти, место и дата захоронения.
Все документы из личного дела советского военнопленного советскими органами для дальнейшего контроля в 1945 г. были расформированы. С тех пор они хранятся в различных архивах на всем постсоветском пространстве. В ВАСт частично сохранились отчеты руководства военных округов вермахта о смерти военнопленных.
Проект призван решать две основные задачи — гуманитарную и научную.
Гуманитарная: выяснить в широком масштабе судьбы попавших в немецкий плен и умерших в плену военнослужащих Красной Армии, сообщить об этом их родственникам с точным указанием кладбища, где данный человек нашел последний покой. Для достижения этой цели мы тесно сотрудничаем с территориальными органами бывшего СССР.
Научная: более подробно проанализировать основы и практику военного плена с систематическим привлечением как можно большего количества архивных документов, исследовать историю существования лагерей, закономерности и характерные особенности режимных объектов по годам, регионам и т.д.
В этой связи можно выделить следующий круг центральных вопросов:
♦ Попытаться путем выяснения судеб отдельных людей приблизиться к установлению более точного количества попавших в плен в целом, умерших в плену (причин смерти по месяцам и по годам), количества целенаправленно уничтоженных советских военнопленных, в частности переданных в гестапо.
♦ Уточнить количество лагерей и мест их расположения.
♦ Проанализировать отрасли экономики, в которых привлекали военнопленных на работы, а также число занятых в них человек.
♦ Эмпирически проследить пути военнопленного.
♦ Исследовать существующие в лагерях группы сопротивления и проблемы коллаборации.
♦ Проанализировать практическое претворение в жизнь приказов в отношении военнопленных.
С самого начала работы над проектом и по сей день проводится систематический поиск документов о военном плене, а также их систематизация и электронная документация, что значительно облегчит работу исследователям в будущем.
В областных архивах бывшего КГБ находятся на хранении сотни тысяч документов фильтрационных лагерей, в том числе приложенных к ним Персональных карточек 1, зеленых учетных карточек, госпитальных карточек и другие трофейные документы.
В них также хранятся документы людей, чьи судьбы после войны так и не были установлены. Может быть, они просто не вернулись к себе на родину, может быть, были переданы гестапо и уничтожены. Мы стремимся в нашем проекте охватить и этот круг документов, так как они касаются судеб сотен тысяч людей.
Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), РГВА и Федеральный архив/Военный архив в г.Фрайбурге имеют в своих фондах тоже многочисленные документы о военном плене как общего характера, так и с информацией о конкретных лю-
дях. Анализ документов, собранных в мемориальных комплексах в Германии, показал и их уникальный характер. Поэтому и их необходимо привлекать к работе над проектом.
Уже это выборочное перечисление мест хранения документов показывает объективные трудности проекта, дает некоторое представление о том, что сроки его реализации достаточно обширны.
В 2002 г. Объединением Саксонские мемориалы были подписаны двусторонние соглашения с партнерами в России и Белоруссии. Если на начальном этапе проекта обработке подлежали документы «только» на 56000 человек, то сейчас перед участниками проекта гораздо более обширные задачи:
♦ По актуальной информации, только из архивов Российской Федерации предстоит занести информацию в базу данных с 900000 карточек;
♦ в архивах Республики Беларусь находится информация на не менее 20000 человек. Информация на 6.500 человек уже занесена в базу данных;
♦ по данным украинской стороны, в архивах Украины находятся карточки на более чем 100000 бывших советских военнопленных. На конец 2006 года охвачены
и занесены в базу данных 8.000 человек;
•• 30
♦ кроме того, следует учитывать ещё западноевропейские и немецкие архивы ;
♦ идет подготовка и выпуск описей различных архивов по проблематике военного плена31.
б) Методы работы над проектом
За последние семь лет работы над проектом был накоплен немалый опыт. Систематически усовершенствовались методы поиска, сбора и документации найденной информации. Первым шагом был тщательный анализ данных, извлекаемых из найденных документов. Все сотрудники, работающие над проектом, проходят специальный инструктаж в отношении понимания этих данных. Благодаря этому результаты работы в разных архивах становятся сопоставимыми, эффективно дополняют друг друга и главное — подходят для интеграции в общую базу данных.
На основе анализа имеющейся информации была разработана электронная база данных. Решающую роль в этом направлении играло плодотворное сотрудничество с Электронным архивом Российской Федерации, в результате которого удалось во много крат повысить скорость обработки данных по сравнению с первым пилотным проектом. А объем работы огромен. На каждого военнопленного информация, содержащаяся на обнаруженных по нему карточках (иногда это одна карточка, чаще всего несколько), должна заноситься в компьютерную базу данных вместе со сканированными образами этих карточек. Дополнительная сложность состоит в том, что оригинальные немецкие карточки после войны были переведены на русский язык. Но эти русские записи на карточках тогда делались, видимо, довольно поспешно, а может быть и люди, которые этим занимались, недостаточно хорошо владели немецким языком. Вследствие эти записи нередко ошибочны. Поэтому сотрудники, которые теперь заносят эту информацию в базу данных, должны в каждом случае проверить, правильно ли написание имен, городов, воинских званий и т.д. На сегодняшний день над этим работают люди, прекрасно знающие свое дело и способные эффективно исправлять возможные ошибки. Таким образом, база данных в год пополняется информацией на примерно 120000 человек.
Раз в год эти данные на электронных носителях передаются немецкой стороне. В Объединении Саксонские мемориалы в г.Дрездене создан единый центральный банк данных. Сюда же добавляется информация из списков умерших военнопленных и кладбищенских списков, составленных уже после войны в Германии и хранящихся в немецких архивах. На основе всех этих источников и реализуется научная работа, даются справки по запросам заинтересованных лиц.
в) Результаты работы над проектом
В рамках начальной фазы проекта под названием «Советские военнопленные офицеры» было охвачено почти 56000 человек, умерших в немецком плену, сканировано около 100000 документов (в основном учетных карточек ВАСт), что составило около
180000 сканированных листов. Одновременно проводилась работа по анализу документов по этой проблематике в архивах России и Германии. В результате в 2002 г. была опубликована Книга Памяти Хаммельбург с предисловием Бундесканцлера Герхарда Шрёдера, посвященная более 700 советским офицерам, умершим в этом лагере для военнопленных офицеров (Офлаг) в Баварии.
После войны было широко распространено мнение, что умершие в плену военнослужащие Красной Армии были захоронены без какой-либо регистрации, в анонимных братских могилах. Работы по проекту доказали, что военнопленные в лагерях на территории рейха были подвержены самому подробному учету, который в случае их смерти подразумевал указание места, времени и точного расположения могилы на кладбище. В большинстве случаев эти данные сегодня можно восстановить. Так, например, на основе архивных документов удалось по истечении 60-ти лет после окончания войны реконструировать кладбище Шталага Зенне, хотя большинство могил давно заросло травой32. Например, из 253 человек, похороненных в одном из рядов этого кладбища, удалось установить имена 237 человек. На кладбище Берген-Бельзен, где похоронено более 20000 советских военнопленных, удалось установить до настоящего времени имена почти 7000 человек. Также удалось установить и большинство имен военнопленных советских офицеров похороненных на кладбище Хаммельбург33. В отношении лагеря Нойхаммер, в архиве г.Подольска находится на хранении полная книга регистрации всех умерших в этом лагере34.
В настоящее время подходит к концу работа над книгой памяти и с указанием кладбищ по федеральной земле Саксония (Германия), где похоронены граждане бывшего СССР. Благодаря проведенной в рамках проекта работе, установлены имена 17.606 человек, похороненных в Саксонии (похороненные на кладбищах крупного лагеря для советских военнопленных, расположившегося в г.Цайтхайне под Ризой учитываются отдельно), в то время как до недавнего времени известны были лишь имена около 5000 человек.
Другой проблемой являлось то, что в полученных сообщениях о смерти как в отношении советских военнопленных, так и немецких, вплоть до недавнего времени, не указывалось место захоронения. Обращения огромного количества людей с дополнительной просьбой сообщить им об этом, долгое время оставались без положительного ответа. Основной причиной такого положения, скорее всего, было нежелание правительства СССР допустить к выезду его граждан за границу, даже на возложение венков на могилу, а также нежелание сообщить места массовых захоронений немецких военнопленных. Лишь с начала 90-х гг. благодаря поддержке правительств и проведенной обширной работе сотрудников архивов России, Белоруссии и Украины стало возможным во многих случаях удовлетворить такие просьбы. Работа в этом направлении идет, и будет продолжаться в будущем.
Таким образом, сопоставление и дополнение кладбищенских списков, отдельных сообщений и некоторых других документов из советских архивов с кладбищенскими списками, составленными в Германии сразу после войны, дают ощутимые результаты. Сведенные в общую базу данных, они дают возможность более точно устанавливать имена похороненных.
Хочется ещё раз подчеркнуть, что выяснение индивидуальных судеб людей является основой проекта. К нам, в частности, нередко обращаются администрации российских, белорусских и украинских городов35 с просьбой, предоставить им списки уроженцев этих городов, погибших в плену на территории Германии, которые до недавнего времени считались без вести пропавшими. Списки, составленные на основе собранной в рамках проекта базы данных, в этих городах широко публикуются в газетах, передаются по радио, ходят из рук в руки. На это откликаются семьи бывших военнопленных. На основе полученных теперь уже от администрации этих городов списков родственников мы готовим качественные копии имеющихся личных документов, которые затем в соответствующей обстановке вручаются семьям умерших как последняя, хоть и трагическая па-
мять о любимом человеке. Такие события до сих пор имеют огромный резонанс, глубоко западают в душу.
Большой значимостью обладают и научные результаты проведенной работы:
♦ усовершенствовалась карта лагерей бывших советских военнопленных на территории Германии
♦ идет работа над составлением карты немецких лагерей на оккупированных территориях
♦ обогащаются знания о политике германского руководства в отношении военнопленных и ее претворения в жизнь
♦ в частности конкретизируется картина функционирования этих лагерей
♦ пополняются и знания о трудовом использовании военнопленных и многих других аспектах их трагической судьбы.
Богатый фактический материал, обнаруживаемый в ходе работы над проектом, эффективно дополняет уже имеющийся и во многих случаях позволяет доказать то, что до сих пор за неимением данных оставалось лишь научной гипотезой.
Так, например, выяснить количество военнопленных, доставленных в лагеря на территории рейха, сегодня уже представляется вполне реально разрешимой задачей.
Большинство сообщений о движении военнопленных, отправленных раз в месяц в центральный аппарат для учета, уже собрано и доступно исследователям. Мы можем выяснить не только «наполняемость» отдельных лагерей по месяцам и годам, но и утверждать, что на территорию рейха было доставлено почти 1,5 миллионов военнопленных. Сегодня также известно, сколько из них вернулось домой. Наша задача теперь состоит в том, чтобы выяснить имена всех тех, кто остался навеки лежать в чужой земле.
Значительно сложнее установить сегодня количество военнопленных, содержавшихся в лагерях на оккупированных территориях. В отношении их немецкими и советскими/российскими историками не только указано разное количество, но и задействованы разные методы подсчета. Российские историки, как правило, обозначают среднее количество в 4,6 миллиона военнопленных, из которых 1,9 миллиона умерло, и 6,8 миллиона погибших в боях, а также 5миллионов пропавших без вести (возможно тоже попавших в плен), из которых погибло 2,3 миллиона. Согласно одним немецким данным, умерло около 2,53 миллиона человек из общего количества 5,16 миллионов попавших в плен
36 37
красноармейцев , по другим — 3,3 миллиона из 5,7 миллионов . По недавно проведенным подсчётам по документам Бундесархива/Военный архив, до февраля 1945 г. в плен попало 5245882 военнослужащих Красной Армии38.
Но выяснить общее количество — это только часть проблемы, ведь военнопленные не были «однородной массой»39. Согласно одним данным в плен попало 32603 офицера. Согласно другой статистике в лагерях рейха уже к октябрю 1942 г. находилось более 53000 советских офицеров. Возникает вопрос, а как определяли офицеров, если на них не было офицерской формы, а документы они тоже выбросили? Нередко это происходило от того, что в начале войны было широко распространено мнение, что немцы расстреливают офицеров, так как их автоматически причисляли к коммунистическим кадрам. В лагерях VIA Хемер и VIK Зенне уже позже, после дополнительных допросов и по настоянию самих военнопленных в карточках регистрации была сделана запись — офицер. Происходило это в связи с тем, что с марта 1942 г. среди военнопленных стали распространяться слухи, что жизнь в офицерских лагерях легче и лучше, а значит, шансы выжить возрастали.
Следует обратить внимание на еще одну проблему при определении количества военнопленных: на разницу между общим количеством взятых в плен и числом тех, кто прошел хотя бы поверхностную регистрацию в одном из сборных лагерей. По времени между взятием в плен и доставкой в такой лагерь ведь могли проходить не только дни, но и недели, в отдельных случаях месяцы. Умершие или убитые на этом пути военнопленные, как правило, не были охвачены никакой статистикой. Даже списки военнопленных, составленные в Дулагах (т.е. прифронтовых пересыльных лагерях) на оккупи-
рованных территориях не были известны в Берлине и указанные в них военнопленные не проходили по отчетам.
О том, что качество учета военнопленных на оккупированных территориях оставляет желать лучшего, свидетельствует и документ Верховного командования вермахта (ОК^)40 от 1 мая 1944 г., в котором помимо прочего указано, что с 22 июня 1941 в ведении ОК^ должно было прибыть 3,117 миллиона военнопленных, на самом деле же прибыло лишь 2,836 миллиона. Причина для такой разницы чисел кроется в побегах, смертных случаях во время этапирования, неточных первоначальных подсчётах и т.п. Тем не менее, ОКВ возмутилось, как это могли «затеряться» 300000 (!) человек41. Но здесь следует ещё раз подчеркнуть, что такая разница при подсчете общего количества военнопленных наблюдалась, прежде всего, на оккупированных территориях, а не в отношении лагерей на территории рейха42. Поэтому необходимые для выяснения этих случаев источники, скорее всего, хранятся в российских, белорусских, украинских архивах.
Но в бывших архивах СССР находятся не только такого вида документы, но и немецкие документы управления лагерей, групп «СД», переписка частей Вермахта и другие, попавшие в руки Красной Армии при поспешном отступлении частей Вермахта. Для того, чтобы убедиться, с какой точностью велась статистика в лагерях, достаточно просмотреть некоторые сохранившиеся в Германии документы из Бундесархива43.
Стремления определить точное количество военнопленных с обоих сторон и количество погибших среди них вызвано отнюдь не только академическим интересом44. Этот вопрос всегда имел существенное политическое значение и сопровождался сильным эмоциональным фоном. Ответ на него разделял людей: кто назвал малое количество жертв считался сторонником прошлого, умаляющего преступления нацизма, а кто назвал высокие числа — несерьезным исследователем, играющем на горе жертв во имя своих политических интересов. Именно поэтому мы считаем, что достоверные факты, подтверждающие реальное количество жертв, способствуют разряжению обстановки и взаимопониманию между нашими народами. Не в последнюю очередь и для существующих мемориальных комплексов и кладбищ как в Германии, так и в странах Восточной Европы этот вопрос остается глубоко актуальным для того, чтобы усовершенствовать эти мемориалы, освободить их от пережитков былого идеологического влияния и сделать их воистину местом человеческой памяти.
СУДЬБЫ НЕМЕЦКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ
а) Цели и задачи проектных работ
Ещё до начала проекта по установлению судеб советских военнопленных и плена как такового в 2000 г., изучение истории немецкого плена было составной частью исследований Совместной комиссии45.
Но с 2001 г. Объединению Саксонские мемориалы было поручено более интенсивно провести подготовительную работу по этой теме и выяснить дополнительные возможности углубления проводимых исследований, в том числе и при поддержке Германского Красного Креста, уполномоченного Федеральным правительством Германии выяснить судьбы немецких граждан.
Благодаря поддержке архивного руководства России, Белоруссии и Украины была получена информация о количественном и качественном составе документов, находящихся на хранении в архивах этих государств46. Стало ясно, что материала и по этой группе лиц очень много и потребуется много времени и усилий для обработки этого материала в гуманитарных и научных целях. Поскольку речь шла о документах, ранее находящихся на секретном хранении, необходимо было заручиться поддержкой правительств всех причастных государств, так как и в этой части проекта, работа возможна только в тесной кооперации всех партнеров.
В гуманитарном плане настала пора признать, что семьи бывших немецких военно-
пленных, невзирая на преступления, нередко совершенные последними, все же имеют человеческое право на память о своих родных. Речь не идет о реабилитации этих солдат, а о памяти общечеловеческого характера, о памяти детей об отце. Множество немецких семей, чьи отцы и деды до недавнего времени считались без вести пропавшими в бывшем Советском Союзе, с огромной благодарностью узнают о том, когда и по возможности при каких обстоятельствах их родственник умер и где находится его могила. И это опять-таки имеет не только личностный, но и политический диапазон, растет взаимопонимание, преодолеваются противостояния.
В научном плане мы стремимся не проводить какие-либо параллели, а именно срав-
47
нивать политику государств в отношении военнопленных :
♦ в отношении отдельных групп пленных, например, преступный характер так называемого «приказа о комиссарах»
♦ в отношении содержания пленных в лагерях на разных этапах войны и послевоенного периода
♦ в отношении трудового использования пленных и т.д.
б) Методы работы над проектом
В настоящее время в российских архивах проводится работа по составлению базы данных на немецких военнопленных, одновременно проходит сканирование документов и их «привязывание» к персональным данным.
На базе этих материалов в последующем запланировано:
♦ подготовить справочники по местам расположения лагерей и рабочих батальонов
♦ провести полномасштабное исследование истории одного лагеря, характерного для многих, например Воркутлага для лагерей осужденных, и другого для «обычных» военнопленных
♦ выяснить, была ли разница в содержании военнопленных по разным республикам бывшего СССР
♦ проследить историю забастовок в лагерях
♦ опубликовать сборники документов и т.д.
в) Результаты работы над проектом
Важнейшим результатом первого этапа работы над этой частью проекта является достижение соглашений о поиске документов в ряде архивов на территории бывшего СССР. За это немецкая стороны исключительно благодарна политическому и архивному руководству Российской Федерации, а также Беларуси и Украины. База данных на сегодняшний день охватывает уже более 800000 немецких военнопленных, на которых составлены соответствующие записи и сканированы документы на этих лиц. Полученная информация в Германии помогла уже тысячам семей узнать судьбу до сих пор считавшегося без вести пропавшим родственника. Особо люди ценят знание о месте захоронения, ибо память их теперь перестала быть абстрактной, все большее число немцев изъявляет желание самим увидеть это место. Люди, которые в жизни не думали поехать в Россию, теперь пытаются ближе познакомиться с той страной, в чьей земле их родственник нашел свой последний покой. Думается, что и этой в определенной мере способствует взаимопониманию между нашими народами.
ПЕРСПЕКТИВЫ РАБОТЫ НАД ПРОЕКТОМ
Обе части проекта «Советские и немецкие военнопленные и интернированные. Изучение вопросов истории Второй мировой войны и послевоенного периода» связаны между собой значительно теснее, чем это может представляться на первый взгляд. Дело в том, что многие солдаты Вермахта за преступления против советских военнопленных предстали перед Советскими военными трибуналами. Этому предшествовали многочис-
ленные допросы, в протоколах которых зафиксированы зачастую подробные показания в отношении военного плена и функционирования лагерей для советских военнопленных и многое другое. Таким образом, из этих документов мы можем почерпать ценные дополнительные показания очевидцев тех давних событий. Но и сами процессы проливают свет на судьбу допрашиваемых. Остаётся только надеется, что количество приобщенных к работе в рамках проекта протоколов допросов и сопутствующего им материа-астать и это позволит дополнить наши знания и о практике Военных
Мы надеемся, что совместная работа над проектом поможет и широкой общественности наших стран ближе и глубже узнать отношение друг друга к этой проблематике. Именно поэтому мы стремимся издавать публикации как минимум на русском и на немецком языках и использовать средства массовой информации для того, чтобы в общественном сознании осталась живой память об этой трагической странице истории — о военном плене.
1. Примером может послужить информационная брошюра о шталаге304, выпущенная в свое время райкомом СЕПГ г.Ризы: Zeithain E. Den Toten zum Gedenken, den Lebenden zur Mahnung. Großenhain, 1985. Похожие публикации выходили в свет и в Западной Германии. О шталаге 326, например, рабочей группой «Цветы для Штукенброк» было опубликовано: Arbeitskreis Blumen für Stukenbrock (Hg.), Protokoll Stukenbrock. Porta Westfalica 1981. Несмотря на то, что эти публикации имели в основном региональное значение, они все же давали определенный импульс дальнейшим исследованиям по проблематике советских военнопленных.
2. Müller K.D. Die Tragödie der Gefangenschaft. S. 335-364; Goeken U. Von der Kooperation zur Konfrontation. Die sowjetischen Repatriierungsoffiziere in den westlichen Besatzungszonen // Müller. Op. cit. Poljan P. Deportiert nach Hause, Sowjetische Kriegsgefangene im „Dritten Reich" und ihre Repatriierung. München; Wien, 2001.
3. Ср. Wette W. Wehrmacht Die. Feindbilder, Vernichtungskrieg, Legenden. Darmstadt, 2002.
4. О состоянии исследований и историографии до открытия архивов на постсоветском пространстве см. Osterloh /.Ein ganz normales Lager. Das Kriegsgefangenen-Mannschaftsstammlager 304 (IV H) Zeithain bei Riesa 1941-1945. Leipzig, 1997.
5. Сказанное ниже относится в основном к Западным Зонам Германии/ФРГ до 1990 г.
6. Приводятся очень разные числа как в отношении советских военнопленных, так и немецких. Точное количество взятых в плен возможно было узнать только после хотя бы формальной регистрации, но сообщения о взятых в плен были написаны часто по очень поверхностным подсчетам, что и привело к такой разнице сегодня. К этому необходимо добавить, что и во время марша и во время этапирования умирало большое количество военнопленных, которые не прошли никакой регистрации.
7. По данным Российского государственного военного архива (РГВА) у них на хранении находятся 1,2 миллиона дел на 1,2 миллиона выживших военнопленных (среди них 32000 приговоренных), на 325000 умерших военнопленных, а также на 110000 умерших в неволе и 190000 вернувшихся на родину немецких гражданских лиц.
8. Служба розыска Германского Красного Креста в 1956 г. опубликовала брошюру о судьбе немецких военнопленных в СССР: Kurt W. Böhme, Zur Geschichte der Kriegsgefangenen im Osten. Teil 1: Vom Ort der Gefangennahme ins Kriegsgefangenenlager. Bielefeld, 1956. После репатриации последних немецких военнопленных из СССР в 1956 г., Служба розыска Германского Красного Креста продолжала исходить из того, что судьба 1,3 миллионов человек все ещё продолжала оставалась невыясненной.
9. Reinhart M.Die Kriegsverbrecherprozesse gegen deutsche Gefangene in der Sowjetunion. Hamburg, 1950.
10. См., например, Kurt B. Deutsche in Straflagern und Ge^ngnissen der Sowjetunion (= Zur
ПРИМЕЧАНИЯ
Geschichte der deutschen Kriegsgefangenen im Zweiten Weltkrieg. B. V). München, 1965; Kurt W. Böhme, Die deutschen Kriegsgefangenen in sowjetischer Hand. Eine Bilanz (= Zur Geschichte der deutschen Kriegsgefangenen im Zweiten Weltkrieg. B. VII). München, 1967.
11. По послевоенной политике Германии и работе комиссии Машке см. Manfred Z. Die Dokumentationstätigkeit deutscher Stellen und die Entwicklung des Forschungsstands zu den Verurteilungen deutscher Kriegsgefangener in der UdSSR in den Nachkriegsjahren // Andreas Hilge /Ute Schmidt/Günther Wagenlehner (Hrsg.), Sowjetische Militärtribunale. B. 1: Die Verurteilung deutscher Kriegsgefangener 1941-1953", Köln-Weimar, S. 25-69.
12. Will B. Heimat Parole. Deutsche Kriegsgefangene in Ost und West. Bayreuth, 1979; Blank A. Die deutschen Kriegsgefangenen in der UdSSR. Köln, 1979. Александер Бланк во время войны служил офицером в органах НКВД и работал переводчиком у генерал-фельдмаршала Паулюса. После войны он преподавал в советском университете и опубликовал несколько работ о немецких военнопленных, которые позже были переведены на немецкий язык и в 1979 г. опубликованы в Германии.
13. В списке литературы и источников в работе Andreas H. Deutsche Kriegsgefangene in der Sowjetunion 1941-1956. Kriegsgefangenenpolitik, Lageralltag und Erinnerung. Essen, 2000 указано почти 300 не опубликованных воспоминаний вернувшихся домой немцев.
14. Helmut G. ...Und führen, wohin du nicht willst. Bericht einer Gefangenschaft, hier Frankfurt 1954. Значимость темы «Военный плен» для Германии подчеркивалось еще и тем, что вступление к этой книге было написано Президентом Федеративной республики Германии Теодором Хойсом.
15. См. например: Zeugnisse einer Gefangenschaft, hrsg. vom Verband der Heimkehrer. Bad Godesberg, 1962.
16. Kriegsgefangene — Voennoplennye. Sowjetische Kriegsgefangene in Deutschland — Deutsche Kriegsgefangene in der Sowjetunion. Begleitbuch zur Ausstellung, hrsg. von der Stiftung Haus der Geschichte der Bundesrepublik Deutschland. Düsseldorf, 1995.
17. Müller K.-P. Tragödie der Gefangenschaft in Deutschland und in der Sowjetunion 1941-1945. Köln-Weimar, 1998.
18. Результаты были опубликованы в двух томах. Hilger Andreas/Ute Schmidt/Günther Wagenlehner (Hg.), Sowjetische Militдrtribunale Band 1: Die Verurteilung deutscher Kriegsgefangener 1941-1945, Köln-Weimar, 2001, и Andreas Hilger/Mike Schmeitzner/Ute Schmidt (Hrsg), Sowjetische Militärtribunale Band 2: Die Verurteilung deutscher Zivilisten 1945-1955. Köln-Weimar, 2003.
19. По историографии военного плена в Украине см. Чайковский А. Плен. За свои и чужие грехи. Военнопленные и интернированные в Украине 1939-1953 гг. Киев, 2005.
20. В отношении не немецких военнопленных см. Катасонова Е.Л. Японские военнопленные в СССР. Большая игра великих держав. М., 2003.
21. Военнопленные в СССР 1939-1956 гг. Документы и материалы / Под ред. Загоруль-ко М. М., 2000.
22. Иностранные военнопленные второй мировой войны в СССР. Т. 13 / Под ред. Золотарева В.А. М., 1996; Немецкие военнопленные в СССР 1941-1955. Т. 13/2: Сборник документов; Т. 13/3: Сборник документов и материалов / Под ред. Золотарева В.А. М., 1999 и 2002.
23. Конасов В.Б. Судьбы немецких военнопленных в СССР: дипломатические, правовые и политические аспекты проблемы. Очерки и документы. Вологда, 1996.
24. Епифанов А.Е. Сталинградский плен 1942-1956 годы (немецкие военнопленные в СССР). Книга вторая. М., 1999.
25. Сидоров С. Г. Труд военнопленных в СССР 1939-1956 гг. Волгоград, 2001.
26. См. например: Epifanow A., Hein M. Die Tragödie der deutschen Kriegsgefangenen in Stalingrad von 1942 bis 1956. Osnabrück, 1996; Epifanow A., Erwin P. Stalins Kriegsgefangene. Ihr Schicksal in Erinnerungen und nach russischen Archiven. Graz, 1997.
27. Трагедия войны — трагедия плена: Сборник материалов Международной научно-практической конференции. М., 1999.
28. Марковчин В. Фельдмаршал Паулюс: от Гитлера к Сталину. М., 2000.
29. Часть проекта «Советские военнопленные» разрабатывается под руководством Объединения Саксонские мемориалы (Центр документации) при кооперации с Народным Союзом Германии по уходу за военными могилами и Саксонским Государственным архивом г. Дрезден и при поддержке Бундесархива. Часть проекта „Немецкие военнопленные и интернированные" реализуется под руководством Объединения Саксонские мемориалы (Центр документации) при кооперации с Народным Союзом Германии по уходу за военными могилами, Германским Красным Крестом-Служба розыска и при поддержке Бундесархива.
30. Например документы из Федерального архива/Военный архив, центральные фонды армии тыла, так называемые фонды Z и ITS. Фонды Z содержат обширную информацию о лагерях на оккупированной территории СССР, другой фонд содержит информацию о работе военнопленных.
31. В рамках проекта опубликованы следующие книги: Книга памяти умерших советских военнопленных. Кладбище Хаммельбур г. Бавария. Издатель: Народный Союз Германии по уходу за военными могилами. Кассель 2002. (на нем. и рус. яз.); Документы по истории Великой Отечественной войны в государственных архивах Республики Беларусь. Дрезден, Минск, Грац 2003 (на нем. и рус. яз.); Во имя живых. Помнить о погибших. Совместный интернациональный проект по выяснению судеб советских и немецких военнопленных и интернированных. Дрезден, 2003 (на нем. и рус. яз.). Лагеря советских военнопленных в Беларуси. Справочник. (Гл. ред. Адамушко В.И.). Минск, 2004.
32. Reinhard Otto. Die Rekonstruktion von Gefangenenfriedhöfen am Beispiel des Lagerfriedhofes des Stalag 326 (VIK) Senne in Ostwestfalen, in: Für die Lebenden — Der Toten gedenken. Dresden, 2003. S. 104-118.
33. См.: Gedenkbuch verstorbener sowjetischer Kriegsgefangener. Friedhof Hammelburg Bayern. Kassel, 2002.
34. ЦАМО, отд. 9, A 33948, д.1-4.
35. Например, Тверь, Курск, Киев, Могилев, Витебск.
36. Streim A. Die Behandlung der sowjetischen Kriegsgefangenen im Fall Barbarossa, Heidelberg-Karlsruhe, 1981. S. 244-248.
37. Штрайт. Никаких товарищей. C. 245-249. Его подсчеты переняло сегодня большинство исследователей.
38. Бундесархив, BA MA RH 2/2623, Bl. 393.
39. Здесь уместно спросить, а были ли все военнопленные военнослужащими Красной Армии? В 1943-1944 гг. при борьбе с партизанами в Белоруссии Вермахт забирал в плен часто все мужское население деревень, вплоть до 16-ти летних юношей. На карточках тогда на против графы — воинское звание — стояло «гражданский». Позже многие из них были из лагерей переданы на биржи труда. Белорусска Эмилия Александровна Ермолинская попала в плен 26.12.1943 г. под Любаны. Воинское звание — студент. После пребывания в госпитале и после лагерей в гг. Ковно и Рига она была доставлена 24.4.1944 г. в Шталаг I B Хохенштайн/Восточная Пруссия. 14.7.1944 г. её из лагеря передали на биржу труда в Цихенау и она получила статус «восточный рабочий». С ней вместе в «плен» попал и её сын, родившийся в 1943 г. Архив КГБ г. Минск, 1768/1/55-56, image-file 10002101 —2106.
40. Необходимо проводить различие между Верховным командованием Вермахта (OKW) и Верховным командованием сухопутных войск (OKH). OKH отвечало за военнопленных непосредственно в местах боевых операций, OKW — на территории Рейха, Норвегии, Украины и других территориях.
41. BA MA, RH 2/2623, Bl. 22.
42. Сравни попытки произвести точный подсчет статистику лагерей в военном округе VI Мюнстер, ГАРФ, Ф. 7021. 0п.105. Д.7.
43. Например каждодневный подсчёт комендантской службы тыла 550; BA MA, RH 23/42.
44. Количество жертв по отдельным лагерям на территории Рейха: лагерь Цайтхайн, недалеко от Дрездена, работа в 1946 г. советской комиссии установила, что возможное количество жертв в этом лагере 140000 человек (по документам ЦАМО количество умерших не более 30000 человек), лагерь Берген-Бельзен, считалось умерших в нем советских военнопленных 50000 человек, по документам ЦАМО — 20000, лагерь Зенне — 65000 жертв, на основании документов 15000 умерших).
45. Прошедшие в 1997 и 1998 гг. конференции в институте им. Ханны Арендт были организованы при поддержке Совместной комиссии.
46. Информация об уже обработанных фондах была предоставлена отдельно.
47. Советские и немецкие военнопленные в годы Второй мировой войны. Дрезден-Минск, 2004.
48. Подготовительная работа к проведению Минского процесса над нацистскими преступниками в 1946 г. позволила получить важнейший материал о лагере Озаричи и об отношении командования группы войск к советским военнопленным. Генерал Рихерт: «Я имел очень большие задания... вопросы же лагеря были третьестепенными, и я ими не интересовался». В: Заложники вермахта (Озаричи — лагерь смерти). Документы и материалы / Сост. Кнатько Г.Д. и др. Минск: НАРБ, 1999. C. 188 (на нем. и рус. яз.). Профессор Ганноверского университета Ханс-Хайнрих Нольте на базе ставших доступными документов пишет: „Эти преступления во многом соответствуют характеру германской войны против СССР вообще, и в частности, в рамках её последней фазы...» Nolte H-H. С. 279.
A.KHARITONOV, K.-D. MULLER
SOVIET AND GERMAN PRISONERS OF WAR AND THE INTERNED. STUDING OF HISTORY OF THE SECOND WORLD WAR AND THE POST-WAR PERIOD
The work represents the review of research and its modern condition on the problem: Soviet, German prisoners of war and the interned. The article marks the results and prospects on the further studying of the problem under consideration. The author also designates the purpose and the primary goals of humanitarian projects which have been realized by the Russian and German experts of scientific. Theses are «Destinies of Soviet War Prisoners», «Destinies of German War Prisoners».
Л.С. ВЕРАХИНА (Челябинск)
ИЗУЧЕНИЕ РОССИЙСКОЙ ХРИСТИАНСКОЙ ДЕМОКРАТИИ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Христианская демократия возникла в Западной Европе. Существуют разные мнения о времени ее зарождения. Одни исследователи связывали возникновение понятия «христианская демократия» с Французской революцией, когда некоторые католики попытались соединить христианские идеи с революционной практикой1. Другие видели зачатки христианской демократии в трудах аббата Фелисите Робера де Ламменне, одного из родоначальников христианского социализма. Третьи считали точкой отсчета революцию 1848 года, которая стала следствием острых противоречий индустриальной эпохи и потребовала христианского ответа на волнующие общество проблемы2.
