CC BY
94
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 947
СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ И ПРОМЫСЛОВАЯ КООПЕРАЦИЯ В 1929 - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 1941 ГОДА (ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕНЗЕНСКОГО КРАЯ)
© о. В. ЗЛОБИНА
Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г. Белинского, кафедра новейшей истории России и краеведения e-mail: ifpspu@mail.ru
Злобина О. В. - Советская власть и промысловая кооперация в 1929 - первой половине 1941 года (по материалам Пензенского края) // Известия ПГПУ им. В. Г. Белинского. 2012. № 27. С. 653-657. - В статье прослеживается взаимодействие власти и промысловой кооперации в годы первых пятилеток на территории Пензенского края, анализируется эволюция их взаимоотношений. Вывод автора базируется на признании противоречивости и двойственности кооперативного законодательства в рассматриваемый период, когда в условиях жесткого государственного регулирования власть признавала необходимость развития промысловой кооперации, что закреплялось в соответствующих постановлениях партии и правительства.
Ключевые слова: промысловая кооперация, первые пятилетки, промысловая артель, промколхоз, звено социалистического строительства.
Zlobina O. V. - Soviet Government and producers’ cooperation in 1929 - first half of 1941 (based on materials about PenzenskiyKrai) // Izv. Penz.gos. pedagog. univ.im.i V. G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 653-657. - The article reviews interaction of the authorities and producers’ cooperative society in the yearsof the first five-year plans on the territory of PenzenskiyKrai, the development of such interaction is also analysed. The author draws a conclusion of inconsistency and duality of cooperative legislation at the given periodwhen even under firm government regulation the officials admitted the necessity of producers’ cooperation development andthat found its way in some Party and government decrees.
Keywords: producers’ cooperation, first five-year plans, producers’ artel, producers’ kolkhoz, part of socialist building.
Затрагиваемое в этой статье тринадцатилетие охватывает период сплошной коллективизации, начавшийся «годом великого перелома» и прослеживает эволюцию взаимоотношений органов власти с промысловой кооперацией на протяжении всех 1930-х гг. вплоть до начала Великой Отечественной войны 22 июня 1941 г.
Ликвидация НЭПа сулила качественные изменения государственной политики в области развития промысловой кооперации, обусловленные взятием курса на форсированную индустриализацию и сплошную коллективизацию. Теперь советская экономика в соответствии с данными задачами первой пятилетки перестраивалась на рельсы гигантского социалистического строительства. В полной мере этот процесс коснулся и кооперации, особое место в которой занимала промкооперативная система.
Пензенская промысловая кооперация к концу 1920-х гг.играла видную роль в хозяйственном развитии округа. Так, кустарная промышленность по сумме валовой продукции (37 368 тыс. руб.) почти равнялась крупной промышленности (43 100,6 тыс. руб.), а количество занятой в ней рабочей силы, по данным окр-
плана, за 1927 г. составило 37 тыс. чел., или «в 5 раз более, чем в крупной промышленности» [10. Л. 11]. Поэтому неудивительно, что промысловая кооперация Пензенского округа решениями XVI партсъезда и 2-й краевой партийной конференции фактически признавалась ресурсом для проведения сплошной коллективизации в Средне - Волжском крае «путем помощи и содействия коллективизации» посредством «кооперирования крестьян-кустарей в... промколхозы» [1. Л. 4].
26 февраля 1930 г. ЦК ВКП (б) приняло постановление «о кустарно-промысловой кооперации», согласно которого в течение 1930 г. намечалось кооперировать всех кустарей в районах сплошной коллективизации, ликвидировав при этом дикие артели и лжекооперативы и приступить к промколхозному строительству [13. С. 68-69]. Перевод промартелей в смешанные сельскохозяйственные и промысловые хозяйства (промколхозы) значительно пошатнул самостоятельность промысловой кооперации и вызвал обоснованное беспокойство в среде артельщиков, опасавшихся поглощения колхозной системой. В связи с этим правительство 28 июня 1930 г. издало постановление, предостерегавшее от насильственного слияния
артелей с колхозами и экспроприации имущества промкооперации [13. С. 68-69].
Условия образования промколхозов неоднократно прописывались в директивах, спускаемых из центра на места [1. Л. 23-38]. Постановление СНК СССР от 9 апреля 1930 г.предусматривало образование промколхозов «в районах с гнездовым расположением промыслов, в хозяйстве которых кустарные промыслы являются преобладающими, а сельское хозяйство подсобным занятием (Кимры, Павлово, Боровичи)», где «могут быть организованы на добровольных началах промколхозы, входящие в общую систему кустарнопромысловой кооперации» [1. Л. 23]. В местах, где кустарные промыслы не были преобладающим занятием населения, но давали значительную товарную продукцию (Ярославль, Вятка, Лихославль) и носили массовый характер сохранялись, либо могли быть организованы специальные кустарно-промысловые объединения, входившие непосредственно в соответствующий кустарно-промысловый союз [1. Л. 23].
Однако центральные директивы Средне - Волжским краем в деле промколхозного строительства неуклонно воспринимались как одностороннее руководство к действию по скорейшему появлению пром-колхозов и подчинению промкооперации колхозной системе [1. Л. 36-38]. Например, невзирая на упомянутое выше правительственное постановление от 9 апреля 1930 г., Бюро Астрадамовского районного комитета (райкома) ВКП (б) «к числу пунктов, предназначенных к организации промколхозов», включило селение Промзино, где насчитывалось до 1000 домохозяйств, занимавшихся, главным образом, сельским хозяйством, и небольшая часть которого жила отходничеством и кустарным промыслом. Среди них - металлообрабатывающая промыслово-кооперативная артель «Молот» с количеством 71 чел. и артель по выработке красного кирпича - 88 чел. Заработок членов артелей от промыслов по стройматериалам являлся подсобным к сельскому хозяйству [1. Л. 36].
Для легитимизации своих действий районный комитет с. Промзино самовольно внес «принципиальные изменения в устав промколхоза, предусматривая двоечленство», то есть вхождение промколхоза в систему и Промсоюза, и Колхозцентра [1. Л. 36] (как и в с. Болтаевка) [1. Л. 55 об] и даже изменил порядок учета труда [1. Л. 36 об]. Несмотря ни на какие протесты Пензенского многопромыслового кооперативного союза (многопромсоюза), направленные в Бюро Средне - Волжского крайкома ВКП (б) по поводу самоуправства Астрадамовского райкома партии в пром-колхозном строительстве, дело закончилось созданием Промзинскогопромколхоза[1. Л. 101].
По примеру Промзино в целом ряде районов наблюдалось стремление к поглощению колхозами промкооперации, где все сводилось к «ликвидации промкооперативов, запрещению открытия новых кооперативов, изъятию созданных промкооперацией предприятий» [1. Л. 141]. Особенно беспрецедентной и дерзкой практика игнорирования центральных директив местными властями выглядит на фоне такого
решения XVI партсъезда, как поручение промкоопе-ративной системе «кооперировать и использовать избыточную рабочую силу колхозов», предложив «всем промсоюзам в дальнейшей работе по кооперированию бедноты и батрачества увязывать» свои действия «с вопросом кооперирования и колхозников», а наряду с этим «считать необходимым развернуть усиленную работу по обучению и повышению производственной квалификации батрачества, бедноты и колхозников» [2. Л. 8]. Наравне с колхозниками в промартели продолжали втягиваться и кустари-одиночки, среди которых проводилась агитация по вовлечению в кооперацию [2. Л. 8].
Стоит признать, что общую картину хаоса в системе промкооперации, помимо перегибов на местах, дополняло несоответствие организационного построения системы самого Пензенского промсоюза, противоречившего установкам СНК СССР, изложенным в постановлении от 28 июня 1931 г. Заметным тормозом в работе являлась чрезмерная централизация промыслов (пухового, сетевязального и частично - строительного) с радиусом обслуживания до 35 км, не обеспечивавшем 100 %-го охвата вовлечения кустарных масс в систему «за отдаленностью руководства и отсутствием всякой связи руководства с местными сельскими партийными, советскими и другими организациями». Ввиду того, что «наличие «многопромысловых артелей с объединением до 8-10 промыслов» противоречило принципу специализации, сдерживало темпы кооперирования, ослабляя организационное производство и обслуживание кустарных масс, одновременно влияя на чистоту социального состава в артелях, следовало «в месячный срок со дня постановления Оргсектору провести разукрупнение артелей» [3. Л. 202].
Параллельно проводилась ликвидация кредитно-промысловых товариществ [2. Л. 140]и укрупнение низового звена по однородным производ-ствам.Удельный вес специальных союзов к концу 1931 г.предполагалось довести до 30 %, причем организуя их впоследствии как по отраслевому, так и по производственному признаку [2. Л. 141]. Основными принципами, заложенными в их работу должны были стать осуществление хозрасчета, режим экономии и сокращение административно - управленческих расходов, которые не могли превышать 1,5-2 % к общему обороту союза [2. Л. 140-141].
дальнейшая реорганизация системы была вызвана «снижением производственной программы по выработке стройматериалов и напряженным финансовым состоянием», в связи с чем Самарский, Пензенский, ульяновский межрайонные и Мордовский областной стромсоюзы ликвидировались «с передачей обслуживания низового звена соответствующим многопромсоюзам» [5. Л. 38]. Аналогичной процедуре подвергся и крайпроутильсоюз[5. Л. 33].
26 апреля 1933 г. СНК СССР выпустило постановление «О задачах промкооперации по усилению выпуска ширпотреба, улучшению качества и снижению цен». Однако по итогам истекшего года стало ясно, что промысловая кооперация Средней Волги с
задачей увеличения товаров широкого потребления не справилась, повторив провалы прошлых лет. Ни один союз не выполнил программы по выпуску ширпотреба, причина чего усматривалась в плохом руководстве системой со стороны союзов, недостаточном использовании местных видов сырья и неполноценном освоении отпускаемых плановых контингентов, полуфабрикатов и проч. [5. Л. 207-208].
В качестве помощикооперации, имевшей недостаток средств в системе, предусматривались кредиты со стороны Госбанка на более широкое развертывание сети и увеличение товарооборота [5. Л. 165], а в месте с тем осуществлялись другие поддерживавшие ее деятельность меры. К ним относится, в частности, продление до 1 января 1935 г. действия статьи 2-й постановления Совнаркома СССР от 23 октября 1932 г. «О льготах по найму помещений для промысловых артелей, товариществ, кустарей, ремесленников», обязывавшей местные советы и исполнительные комитеты закреплять за кооперированными и некооперированными кустарями и ремесленниками сданные им под мастерские помещения, не допуская для них повышения арендной платы против существовавших ставок. Постановление об этом СНК от 5 декабря 1933 г. за личной подписью председателя правительства Куйбышева [5. Л. 188] явно свидетельствовало не в пользу версии о стремлении советской власти растворить кооперативные организации в колхозной системе, в связи с чем известные передергивания в деле создания промколхозов выглядят особенно нелепо. Поэтому вину за все перегибы и игнорирование партийных и правительственных директив, прежде всего, стоит отнести на счет местных руководящих структур.
В 1934 г. работа Пензенской промысловой кооперации не улучшилась. «Вследствие преступного ведения финансового хозяйства по многопромсоюзу» было допущено увеличениедебиторской задолженности до 435 тыс. руб., а слабость и неповоротливость ревизионных комиссий породили массовые растраты и хищения, выразившиеся по многопромсоюзу в сумме 33 тыс. руб., а по текстильпромсоюзу - в 4, 5 тыс. руб. Ввиду плохого оперативного руководства низовым звеном со стороны союзов, многие артели распались, оказавшись нерентабельными. Недостаток внимания к изучению экономики районов стал препятствием к развитию новых видов промыслов на местном недефицитном сырье. Помимо названных выше недочетов, вместо увеличения розничной торговли по обслуживанию колхозных рынков товарами широкого потребления со стороны многопромсоюза была допущена полная ликвидация торговой сети [7. Л. 73]. По причине превращения указанных недостатков и нарушений в удручающую закономерность, «промкооперация Средней Волги систематически из года в год не выполняла производственную программу, из года в год тянулась в хвосте промкооперации Советского Союза» [4. Л. 296].
Руководствуясь постановлением крайпромсове-та от 21 декабря 1934 г. «О хозяйственно-финансовом укреплении союзов и усилении руководства низовой
сетью артелей», была проведена очередная реорганизация промкооперативной системы: теперь в много-промсоюз вместе с низовкой входили артели текстиль-промсоюза, крайметаллпромсоюза, пищепромсоюза и утильартели[6. Л. 5].
Кроме самого многопромсоюза реорганизации подверглась низовка: по всей системе происходило укрупнение артелей с целью снижения административно-хозяйственных расходов [6. Л. 5]. Благодаря закрытию нерентабельных артелей и их слиянию с другими, за 1-й квартал 1935 г. « количество убыточных низовок сократилось с 26 до 10-ти, убытки и потери снизились с 231 тыс. руб. на 1. 01. 1935 г. до 15, 9 тыс. руб. на 1. 04. 1935 г.». В связи со стабилизацией финансового состояния союза, производственная программа за январь-апрель месяцы была успешно выполнена на 104 %. К тому же «система дала накоплений по 31 артели в сумме 130, 5 тыс. руб.», что к общему росту по реализации составило 93 % с превышением средне - краевого на 0, 3 %. Режим экономии также дал свои результаты в виде сокращения общепроизводственных расходов на 5 % и административно - управленческих на 3 %. Наравне спрочими показателями усилилась мобилизация средств внутри системы. Например, по паевому капиталу она составила 110 % [6. Л. 115].
Однако настоящим бичом в работе многопро-мсоюза продолжали оставаться различные нарушения. Особо здесь стоит отметить игнорирование на местах указаний президиума союза и всевозможные растраты. Так, в Лунинскоймногопромысловой артели «Новый быт» было выявлено много«безобразий председателя. Прибытковой», благодаря чему она пришла к развалу. Распоряжения многопромсоюза в жизнь не проводились, вследствие чего артель оказалась на грани финансовой и хозяйственной катастрофы [6. Л. 27]. Не менее примечателен случай, произошедший в Са-ловской торфяной артели, где после уборки хлеба происходило его фактическое хищение, остававшееся без внимания заведующего хозяйством Кутузова, которому, по словам артельщиков, и «некогда было следить за работой», так как он «день и ночь пьянствовал». Председатель Чернышев «никаких мер не принимал», вероятно, из-за того, что «ему возили мешками просо» стараниями сторожа Саунина, состоявшего на службе «только во время уборки хлебов». Но, тем не менее, паек он получал до 1 января 1935 г., в отличие от работницы Макаровой, которой в пайке было отказано по той причине, что она являлась мордовкой и жаловаться ей некому [6. Л. 45].
Подобные перегибы часто случались из-за отсутствия координации действий и взаимосвязи между многопромсоюзом и низовкой. Поэтому в целях ликвидации имевшейся обезлички в аппарате союза по обслуживанию низового звена и возложения наиболее четкой ответственности за выполняемую работу президиумом многопромсоюза было решено «прикрепить членов президиума и ответственных исполнителей союза к. артелям. Обязать таковых глубоко изучить состояние каждой артели, нужды и запросы кустарей»,
положение производства и выполнение программы с возложением на них ответственности за развитие артелей и выполнение промфинплановнаряду с председателями артелей [6. Л. 59 об].
По итогам 1936 г. стало ясно, что досрочное выполнение основного плана из 41 артели обеспечили всего лишь 20. В отраслевом разрезе из 21 отрасли только по 13-ти удалось реализовать плановые задания, а 8 отраслей заметно отставали в выполнении. В числе основных причин срыва производственных заданий вместе с изношенностью оборудования, отсталостью технологий, отсутствием помещений и проч. стояли все те же хищения и весьма нередкие случаи, когда руководство какой-либо артелью было доверено очередному «разложившемуся пьянице». Такая ситуация сложилась в Нижне - Поимскойартели, что «когда-то была одной из сильных сапожных артелей в Пензенскоммногопромсоюзе». Однако в конце второго квартала 1936 г. руководство артелью передали Мусатову, «который оптом и в розницу пропивал артель» и, благодаря своему пристрастию, довел ее до такого состояния, что она оказалась на краю гибели. Керенская же артель за 1936 г. сменила четыре председателя, накопила внушительную растрату и допустила запутанность в учете. Ревкомиссия, видев все это, «никаких мер к устранению этих безобразий не принимала» [8. Л. 2-2 об].
Следующий год показал, что финансовые обязательства артелями, как и прежде, не выполнялись, по вине чего случался неизбежный срыв намеченных мероприятий, спускаемых вышестоящими организациями в низовку[8. Л. 123]. Наиболее успешно в 1937 г., по сравнению с прошлым годом, работали торфяные артели, чье финансовое состояние стало более устойчивым [8. Л. 168].
В предвоенные годы властное регулирование кооперативного движения в основном определялось решениями XVIII партсъезда относительно третьей пятилетки [12. С. 63]. Открытию съезда предшествовала в начале марта 1939 г. 1-я конференция большевиков Пензенской области, где делегаты районных партийных конференций отметили «необходимость всемерно развивать местную промышленность и промысловую кооперацию»и «полностью использовать природные богатства нашей области, еще шире развернуть стахановское движение и социалистическое соревнование»
[14].
По завершении работы конференции постановлением № 51 Оргкомитета президиума Верховного совета РСФСР по Пензенской области от 8 марта 1939 г. «Об организации областного совета промысловой кооперации» предписывалось создать «Областной совет промкооперации Пензенской области с местонахождением его в г. Пензе». Согласно нему были образованы «четыре областных союза: пищепромсоюз, тек-стильшвейсоюз, кожвалпромсоюз и областной мно-гопромылсовый союз».До 1 апреля 1939 г. Оргбюро Всекопромсовета по Пензенской области надлежало «принять промкооперативные артели от Тамбовской, Саратовской и Куйбышевской областей [11. Л. 1],
что облегчало контроль и координацию деятельности местных артелей со стороны властных структур. Последнее обстоятельство приобретало особое значение в связи с образованием Пензенской области. С ее возникновением многопромсоюз должен был увеличить количество промкооперативных артелей с 14 до 95, работавших на базе местных сырьевых ресурсов [15].
Подобные тенденции полностью вписывались в решения XVIIIсъезда ВКП (б), поставившего в качестве основных задач «всемерно развивать местную промышленность и промысловую кооперацию. Наряду с увеличением выработки предметов широкого потребления... необходимо...развивать добычу местных видов топлива и производство стройматериалов [12. С. 62-63]. В ходе работы съезда Калинин представил советскую кооперацию «звеном социалистического строительства», указав на чрезвычайно важное значение, в том числе промкооперативной системы [16].
Однако развитие Пензенской промысловой кооперации за 1939 г., как и за многие предыдущие годы, не оправдало надежд государства. Ни один из вновь образованных весной 1939 г. союзов промкооперации не справился с поставленными задачами: «из 111 артелей план выполнила лишь 41 артель, и закончили работы с убытком 32 артели» [11. Л.28]. 1940 г. также не внес положительных изменений в работу промкооперации: реализовать производственную программу не удалось [9. Л. 6].
В целях преломления работы промартелей в лучшую сторону 9 января 1941 г. было издано совместное партийно-правительственное постановление «О расширении производства организации новых видов изделий». Оно являлось непосредственной установкой для скорейшего расширения ассортимента товаров [9. Л.3].
Однако последнее слово за собой оставила Великая Отечественная война, начало которой означало отток из массы промартельщиков мужской рабочей силы, влитой в боевые ряды РККА. Место мужчин в артелях занимали члены их семей или другие лица, исключая всякую возможность простоя в производстве. Одновременно ужесточился контроль со стороны мно-гопромсоюза за всеми видами расходов [9. Л. 12-13]. Наряду с этим усиливалась охрана кооперативной собственности посредством ежедекадного представления председателями артелей отчетности «о всех изменениях в производстве, влияющих на планомерную работу и о всех других отрицательных случаях» [9. Л. 13]. Вся система промысловой кооперации перестроилась на режим военного времени.
Результатом анализа взаимоотношений властных структур с промкооперацией в период с 1929 по первую половину 1941 г. является вывод о неоднозначности и противоречивости государственной политики в области ее развития. Запущенный маховик социалистического строительства в СССР, казалось, не оставлял никакого шанса промартелям на самостоятельное развитие, превратив всю промысловую кооперацию в придаток колхозной системы и один из основных ресурсов форсированной индустриализации.
В то же время партийно-правительственный законодатель целым рядом постановлений опровергает предположение о намерениях государства свернуть деятельность промысловой кооперации, за что особенно красноречиво говорит ее признание важным звеном социалистического строительства. Подобное отношение к ней прослеживается на протяжении всего рассматриваемого периода вплоть до Великой Отечественной войны, на время сорвавшей дальнейшие планы Совнаркома и ЦК относительно рационализации и укрепления работы промкооперации.
СПИСОК И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Государственный архив Пензенской области (ГАПО). Ф. Р. 310. Оп. 1. Д. 6.
2. ГАПО. Ф. Р. 310. Оп. 1. Д. 10.
3. ГАПО. Ф. Р. 310. Оп. 1. Д. 11.
4. ГАПО. Ф. Р. 310. Оп. 1. Д. 159.
5. ГАПО. Ф. Р. 310. Оп. 1. Д. 160.
6. ГАПО. Ф. Р. 310. Оп. 1. Д. 217.
7. ГАПО. Ф. Р. 310. Оп. 1. Д. 240.
8. ГАПО. Ф. Р. 310. Оп. 1. Д. 345.
9. ГАПО. Ф. Р. 310. Оп. 1. Д. 482.
10. ГАПО. Ф. Р. 369. Оп. 1. Д. 80.
11. ГАПО. Ф. Р. 2534. Оп. 1. Д. 1.
12. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 1938-1945. М.: Политиздат, 1985. Т. 7.
13. Назаров П. Г. История российской промысловой кооперации 1799-1960. Челябинск:ЧГТУ, 1995. 135 с.
14. Первая конференция большевиков Пензенской области // Сталинское знамя. 1939. 1 марта.
15. О Пензенском многопромсоюзе // Сталинское знамя. 1939. 2 марта.
16. XVIII съезд ВКП (б) // Сталинское знамя. 1939. 27 марта.
