CC BY
94
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ
СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
А.А.Сальникова
СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ И КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ ПРОВИНЦИАЛЬНОГО ГОРОДА (Казань, 1920-1930 гг.)
Сальникова Алла Аркадьевна -
доктор исторических наук, профессор
Казанского государственного университета.
После 1917 г. российские города становятся объектами постоянных преобразований: предпринимаются попытки реконструкции «капиталистических» городов в города «социалистические». Эти процессы явственно прослеживаются на примере российских столиц, однако в не меньшей степени находят свое проявление и в российской провинции, хотя осуществляются здесь несколько замедленно и специфично.
Провинциальный город 20-30-х годов, в данном случае Казань, был немаловажным местом формирования нового советского политического пространства, последнее было насквозь семиотично, причем маркировка окружающего и на макро- , и на микроуровне шла чрезвычайно энергично: дважды и трижды переименовывались одни и те же улицы, прежние памятники сносились и заменялись новыми, на смену старой губернской Казани приходила архитектурная эклектика, разрушалась и перекраивалась структура города, а вместе с ней и частное жизненное пространство горожан... «Старые» и «новые» горожане вынуждены были меняться вместе с меняющимся городом, адаптироваться, приспосабливаться к нему, причем результаты такого рода «приспособления» не всегда оказывались для властей желательными и предсказуемыми. На примере Казани можно отчетливо проследить, как мучительно трудно проходило обретение старым губернским центром статуса «подлинно советского» города.
Казань губернская. К 1917 г. Казань с ее 185-тысячным населением могла служить типичным образцом губернского российского провинциального города. Город делился на несколько исторически сложившихся частей. В центре, преимущественно с русским населением, располагались аристократическая, административная и торговая зоны. Русская аристократия селилась в верхней части города, здесь же размещалась губернская и городская администрация, большое количество общественных зданий, православных храмов. Доминантой центра была улица Воскресенская (ныне Кремлевская), с примыкавшими к ней фешенебельными кварталами и
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА «2^930 т
расположенными поблизости садами: Черным озером, Эрмитажем, Панаевским садом, великолепной загородной рощей - Русской Швейцарией. Улицы, площади, сады и скверы, фонтаны, памятники все выглядело здесь по-европейски. Обнаруживалось пристрастие к классическим формам античности: белокаменные колонны, фронтоны, пилястры, ажурные балконы, ограды. Центром общественной жизни района являлась Театральная площадь.
Русское купечество занимало нижнюю часть города между правым берегом Булака и улицей Воскресенской. Здесь, на Проломной (ныне улица Баумана), находились богатые купеческие дома с лавками и магазинами в нижних этажах, конторы, доходные дома.
Хотя в краеведческой литературе, посвященной истории Казани, принято утверждать, что в этом районе проживала исключительно аристократическая знать и буржуазия, говорить об однородном составе населения центра города было бы вряд ли правильно, поскольку даже в одном доходном доме обычно собирались представители разных социальных слоев1. В этих, как их тогда называли, «капитальных» (от слова «капитал») домах, построенных «под жильцов», в квартирах фасадом на улицу проживали крупные служащие, адвокаты, доктора, в верхних этажах комнаты и углы сдавались мелким служащим и учащимся, а в подвалах и квартирах окнами во двор жили мастеровые и ремесленники.
В центре Казани ходил трамвай и было электрическое освещение, здесь располагались богатые особняки, дворянские и купеческие клубы, театр, торговые дома и пассажи, фешенебельные номера и гостиницы с роскошными ресторанами.
К центру примыкала переходная зона - кварталы средних городских слоев, русского мещанского сословия, расположившегося в Суконной слободе, вдоль правого берега озера Кабан (в том числе - многочисленных старообрядцев, которые в большом количестве проживали в Казани исстари). Здесь стояли деревянные дома и краснокирпичные церкви в формах допетровского зодчества. Здесь же располагались и дома «под жильцов» из бедных, в которых сдавались не только комнаты, но и сени, лестницы, чердаки. Таковой была, например, знаменитая «Марусовка» - двор со многими домиками и флигелями (около 30 построек) на Рыбно-рядской улице, принадлежавшими разбогатевшему сапожнику Мару-сову. В одном из этих домов, как известно, квартировал А.М.Горький. Его он и описал впоследствии в «Моих университетах»: «Я поселился в странной, веселой трущобе - "марусовке", вероятно, знакомой не одному поколению казанских студентов. Это был большой полуразрушенный дом на Рыбнорядской улице, как будто завоеванный у владельцев его голодными студентами, про-
1 .Это явление было характерно не только для Казани. См.: Герасимова К., Чуйки-на С. От капиталистического Петербурга к социалистическому Ленинграду: Изменение социально-пространственной структуры города в 30-е годы//Нормы и ценности повседневной жизни : Становление социалистического образа жизни в России, 19201930-е годы. - СПб., 2000. - С. 29.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
1920-1930 гг.) ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
ститутками и какими-то призраками людей, изживших себя. Плетнев помещался в коридоре под лестницей на чердак, там стояла его койка, а в конце коридора у окна: стол, стул, и это - все. Три двери выходили в коридор, за двумя жили проститутки, за третьей - чахоточный математик из семинаристов, едва прикрытый грязным тряпьем»2.
Характерной особенностью Казани было наличие этнической сегрегации. Татары жили преимущественно в забулачной части города (за протокой Булак), которая отличалась своеобразным национальным колоритом3. Исламский ландшафт создавали мечети, стройные минареты с врезающимися в небо иглами. Здесь пестрели многолюдные, оживленные и шумные татарские базары, среди них выделялся Сенной, со множеством ашханэ, где готовили национальные блюда, с небольшими полутемными приземистыми лабазами и торговыми лавками. Здесь продавали то, что нельзя было купить ни на одном городском базаре: лошадей и домашний скот, керамическую и деревянную посуду, сено, предметы домашнего обихода из дерева. Если нижние этажи каменных двухэтажных домов были заняты магазинами и лавками, то во вторых этажах располагались гостиницы и номера - «Караван-Сарай», «Апанаев-ское подворье», «Амур», «Булгар» и др. Улицы были застроены деревянными домами на высоких каменных цоколях, с резными наличниками, глухими заборами и высокими воротами ярких цветов, украшенными затейливым татарским орнаментом. Очень своеобразной была полихромная раскраска фасадов домов несмешанными цветами - зеленым с белым, голубым с белым и охрой, красным с зеленым. Цветное остекление имели и окна, переходы, террасы. Такая окраска строилась в соответствии с татарскими орнаментальными композициями - вышивкой, коврами, кожаной мозаикой, каллиграфическим искусством шамаиля. Поражало и оформление интерьеров: потолки и стены украшались орнаментами, пейзажами, видами городов, часто можно было встретить белые стены с синими дверями и черные потолки, расписанные золотыми звездами4. Российский историк города Н.П.Анциферов в своих работах 1920-х годов не раз обращал внимание на то, что каждой исторической эпохе был присущ свой «цвет» города5. Классицизм предпочитал
2 .Казань в художественной литературе. - Казань, 1977. - С. 97.
3 . «Казань резко разделяется до сих пор на две части, - писал автор путеводителя по городам Поволжья в 1913 г. - Одна часть «<европейская», грязная и феноменально пыльная, но все же снабженная трамваем и электрическим освещением, мало ведает присутствие в городе большого процента мусульманского населения. Здесь нет ничего русского... Татарские вывески сменили русские, вместо «<Волжско-Камской речи» и «Казанского телеграфа» разносчики-татары предлагают мусульманские газеты (Белов Е. Казань. Нижний Новгород. Кострома. - М., 1913. - С. 87).
4 . Об архитектуре Старотатарской слободы начала ХХ в.см., в частности: Ха-лит Н. Нерасколдованнаямузыка. Слобода глазами неравнодушного архитектора // Казань, 1993. - № 1. - С. 56-59.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА «2^930 т
бледно-желтые тона с белым - именно так, согласно предписаниям официальных властей «красить в нижеследующие только цвета» и «не более чем в две краски», был «окрашен» официальный центр Казани. Забулачная - татарская - Казань в этом контексте выглядела ярким экзотическим цветком6. Однако санитарное состояние этой части города оставляло желать лучшего. Большинство улиц не имело мостовых. Весной и осенью в Забулачье стояла непролазная грязь, электричество, водопровод и канализация отсутствовали. Дома и улицы освещались керосиновыми лампами и фонарями, жители пользовались водой из грязных болот, грунтовых колодцев и озера Кабан. Успешную конкуренцию трамваю и извозчичьим пролеткам составлял здесь особый вид транспорта, созданный бедняками-татарами - «барабусы» (от татарского «барабыз» - поедем). Это были обычные крестьянские сани-розвальни, поперек которых клался мешок или куль с соломой, служивший сидением.
Наконец, периферийные районы Казани представляла промышленная зона и рабочие слободы, расположенные на окраинах города. Если для средних классов «служба» и «дело» территориально традиционно были отдалены, то рабочие стремились расселяться вокруг тех предприятий, где они трудились. Население этих районов было практически гомогенным. В лучших случаях рабочие селились в слободах в маленьких деревянных домах сельского типа или в так называемых «больших домах с частыми окнами» - в одно-двухэтажных домах с множеством небольших комнат и низкими потолками. Каждая семья занимала одну комнату. В худших - им предстояло жить в казармах, которые обычно стояли вплотную к заводам и фабрикам. Такие казармы назывались «спальнями» и представляли собой длинные деревянные рубленые, редко - кирпичные, сараи без каких-либо перегородок. Одинокие и семейные жили вместе, отгородившись иногда лишь ситцевой занавеской. В самом крайнем случае рабочим, за неимением казарм, приходилось селиться в ночлежках. По свидетельству А.М.Горького, ночлежка на Задне-Мокрой улице в Мокрой слободе7 выглядела так: «Длинная, мрачная нора, размером четыре и шесть сажен (1 сажень = 2,1 м); она освещалась только с одной стороны четырьмя маленькими окнами и широкой дверью. Кирпичные нештукатуреные стены ее черны от копоти. От стен пахло дымом, от земляного пола -сыростью, от нар - гниющим тряпьем»8. Жители слобод буквально
5 .Анциферов Н.П. Пути изучения города как социального организма. Опыт комплексного подхода. - Лг., 1926. - С. 78-79.
6 .Подробнее см.: Тагиров Р.Ш. Татарская Казань в опыте экскурсионного обучения. -К, 1928.
7 . По воспоминаниям казанцев старшего поколения, и в 1920-е годы Мокрая слобода была населена «в основном беднотой, да всяким сбродом: жулье, пьяницы, гулящие девки, много было притонов, кабаков ». См.: Носов Н. Версты любви. Мояродословная//Казань, 1994. - №9-10. - С. 11.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
1920-1930 гг.) ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
утопали в грязи, о чем свидетельствовало даже название здешних улиц: Первая и Вторая Грязнушка, Передняя и Задняя Мокрая и т.д.
Особенностью развития Казани начиная еще с середины XIX в. становится ее неконтролируемый, непредсказуемый рост, что проявлялось, с одной стороны, в ее хаотическом разрастании, а с другой - в необычайно быстрых темпах роста городского населения. Когда аграрная реформа Столыпина подстегнула сельско-городскую миграцию, рост Казани стал совершенно неуправляемым. Разразился жилищный кризис. Заселение подвалов, круглогодичная сдача в аренду пригородных дач, постоянное дробление существующего жилья вплоть до «углов» все равно не снижало остроты жилищной проблемы. В 1900-1910 гг. в Казани приходилось на одну квартиру в три раза больше жильцов, чем в Берлине, Вене или Лондоне.
Рост городского населения в этот период осуществлялся не столько за счет естественного прироста, сколько за счет миграции. Превышение смертности над рождаемостью не было чем-то необычным. По данным официальной статистики, только в 18831895 гг. смертность в Казани превосходила рождаемость более чем на 2 тыс. человек, причем 30% смертей приходилось на инфекционные заболевания. Статистики подсчитали, что при сохранении такой тенденции Казань через 66 лет просто вымрет. Большинство зажиточных горожан оставались в городе только на зиму. С приходом весны многие из них уезжали на дачу или в свои поместья9.
К 1917 г. мало что изменилось. Казань представляла собой типичный капиталистический город со всеми присущими ему контрастами и противоречиями, с очевидно выраженной пространственной дифференциацией, как по социально-экономическому, так и по этническому признаку. И именно из такой Казани большевикам предстояло сделать советский социалистический город. Но хаос Гражданской войны и последующая реконструкция национальной экономики препятствовали практическим экспериментам в этой сфере. Долгое время единственным начинанием властей в этой области оставался лишь жилищный передел - объявленная в конце 1917 г. всеобщая муниципализация жилья (передача права собственности или пользования имуществом в ведение органов местного самоуправления) и начатое весной 1918 г. перераспределение жилого фонда, породившее такое явление, как коммунальная квартира («коммуналка»).
Изменение частного жилищного пространства Казани в 19201 9 3 0 г г. Для проведения муниципализации жилья большевиками была подготовлена соответствующая законодательная основа. На заседании СНК 23 ноября 1917 г. был рассмотрен проект декрета
8 .Казань в художественной литературе: - С. 112.
9 .Адо В. Вспоминая о прошлом... (Записки русского интеллигента XXвека)//Казань, 2000. - № 7. - С. 41.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА «2^930 т
об отмене частной собственности на городские недвижимости. 16 декабря 1917 г. был принят декрет о запрещении сделок с недвижимостью, а 20 августа 1918 г. - декрет «Об отмене частной собственности на недвижимости в городах», согласно которому отменялось «право частной собственности на все без исключения участки как застроенные, так и незастроенные», находящиеся в пределах городских поселений, а «бывшие собственники уравнивались во всех отношениях с прочими нанимателями и обязаны были на одинаковых с ними основаниях вносить наемную плату за занимаемые ими помещения»10. Весь этот комплекс законодательных источников предоставлял местным советам возможность предпринимать практические шаги по перераспределению жилищного фонда.
Так называемый революционный жилищный передел имел под собой важные политико-идеологические задачи. Первоначально он происходил под лозунгом статусного выравнивания «буржуазного», «враждебного», «эксплуататорского» центра и «пролетарских» окраин. Поскольку осуществить эту акцию путем немедленного улучшения жилищных условий и благоустройства рабочих слобод в силу тяжелейшей экономической ситуации в первые годы советской власти было невозможно, власти пошли другим путем - путем переселения трудящихся с рабочих окраин в находящиеся в центре квартиры «бывших». Нормативно статус «большой» квартиры зафиксирован не был, но таковой считалась, согласно замечанию В.И.Ленина (ноябрь 1917 г.), «всякая квартира, в которой число комнат равняется или превышает число душ населения, проживающих в этой квартире», что необходимо было учитывать при «реквизиции квартир богатых для облегчения нужд бедных»11. В соответствии с этим весь жилой фонд делился на равные отрезки из расчета 20 кв. аршин (10 кв. м) на взрослого с ребенком до двух лет и 10 кв. аршин (5 кв. м) на ребенка от двух до двенадцати лет. Таково было решение Наркомздрава, принятое в 1919 г. Впоследствии эти нормы были существенно сокращены: в 1924 г. они составляли 16 кв. аршин (8 кв. м) независимо от возраста12.
Именно в этот период в русском языке появляются термины «коммуналка», «уплотнение», «самоуплотнение»13.
В ноябре 1917 г. при Казанском губернском совете рабочих, солдатских и крестьянских депутатов создается жилищная комиссия, которая должна была заниматься вопросами жилищной политики. Позднее, в апреле 1918 г. ее функции переходят к квартир-
10. Систематический сборник узаконений ираспоряжений Рабочего и Крестьянского правительства. - М., 1919. - С. 111-114.
11.ЛенинВ.И. Полн.собр.соч. - Т. 54. - С.380-381.
12. Об этом см.: Паперный В. Культура «Два». - М., 1996. - С.103.
13 . Интересно, что термин «уплотнение» применялся в этот период не только в контексте пресловутого жилищного вопроса. Когда в 1919-1920учебном году советская власть решила сократить число высших учебных заведений Казани, в официальных документах Наркомпроса речь постоянно шла об их «уплотнении».
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
1920-1930 гг.) ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
ному отделу при Совете городского хозяйства Казани. Заметим, что деятельность этой структуры носила в целом весьма хаотичный, неупорядоченный характер. В марте - апреле 1918 г. муниципализация домов в Казани шла посредством конфискации за неуплату оценочного сбора (налога на недвижимость). Причем этот сбор сознательно завышался, чтобы сделать владение домами невыгодным, а иногда и попросту невозможным. Распространенным средством муниципализации стало вселение в особняки центральной части города не нуждавшихся в улучшении жилищных условий рабочих, а различных государственных учреждений (кстати, в таких случаях жилье иногда отбиралось и у бедноты). К сентябрю 1918 г. в Казани было муниципализировано 38 домов, а к декабрю того же года - уже 65.
С конца 1918 г. муниципализация жилья в Казани стала осуществляться на более планомерной основе (порайонно), причем ей предшествовало предварительное статистическое обследование домовладений. Начали муниципализацию с дворянского центра города, так называемого 3-го района, где проживала наиболее состоятельная часть населения (446 домов, или 2908 квартир). В целом, первый этап изъятия домовладений в городе завершился к августу 1919 г. Заметим, однако, что в первые годы после революции вопрос «самоуплотнения» не стоял в Казани особенно остро. На то был целый ряд причин. Прежде всего, в это время в городе имелась масса пустующих квартир. Особенно много «буржуазных» квартир в центре города опустело после ухода белых из Казани в сентябре 1918 г. «Казань пуста, - телеграфировал наркому внутренних дел Г.Петровскому председатель фронтового ЧК М.Лацис, - ни одного попа, ни одного монаха, ни буржуя. Некого и расстрелять»14. С отступающей белой армией из Казани ушла значительная часть профессоров, еще большее количество преподавателей и подавляющее большинство студентов Казанского университета: только из числа профессорско-преподавательского состава университет потерял более сотни человек. Очень сильно сократилось общее число жителей города - перепись 1920 г. показала, что население Казани по сравнению с 1913 г. уменьшилось на 29%, т.е. на 60 тыс. человек15. Снижение людности происходило не только за счет прямых потерь населения, вызванных экстремальными условиями существования, не только за счет эмиграции и миграции «бывших», но и за счет широкого оттока населения в деревню в связи с нараставшим экономическим кризисом и закрытием промышленных предприятий. Рабочие слободы Адмиралтейская, Большая и Малая Игумнова, Кизическая, Гривка, Ягодная потеряли почти половину своего населения. Таким образом, контингент, подлежащий переселению, резко уменьшился. Наконец, и сами рабочие не очень то стремились к переселению в центр с
14 .Цит. по: Литвин А.Л. Казань: Время Гражданской войны. - Казань, 1991. - С. 73.
15 .Научный путеводитель по Казани и ее окрестностям. - Казань., 1990. - С. 58.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА «2^930 гг.)
городских окраин, хотя для привлечения в центр «пролетарскому населению» был предоставлен ряд льгот (субсидии рабочим, освобождение от квартплаты красноармейцев). Согласно проведенному нами опросу старожилов Казани, среди рабочих, как потомственных горожан, так и недавних мигрантов из деревни гораздо престижнее считалось иметь свой дом, пусть даже небольшой, чем переселяться в городскую квартиру, и уж тем более - в центре. Переезд в центр был чреват потерей традиционных жизненных устоев и стиля жизни, в частности, невозможности вести приусадебное хозяйство, осуществлять традиционное внерабочее времяпровождение, посещать привычные места проведения досуга. Театры, музеи были чем-то непривычным, чужим, а поэтому - и не нужным. В случае переезда в центр разрушались социальные контакты, изменялась структура семьи и весь уклад повседневности. Как уже отмечалось, у рабочих место жительства традиционно было тесно привязано к месту работы. Несовершенство транспортной системы делало маятниковые поездки в черте город практически неосуществимыми. Документы свидетельствуют о том, что в реквизированные квартиры были вселены в основном советские учреждения, новые функционеры и красноармейцы. Поэтому можно смело утверждать, что первые попытки превратить центр Казани в среду обитания рабочих путем их механического переселения попросту провалились. Дихотомия «центр - окраины» оставалась совершенно очевидной: в обиходе люди окраин называли центр «городом». Этот термин оказался необычайно устойчивым и употребляется жителями Казани по сей день («живу в городе», т.е. в центре, «поехали в город», «автобус в город идет» и т.п.).
В 1922-1923 гг., когда повседневная жизнь стала активно утрачивать военно-коммунистические черты, в области жилищной политики произошел некий «откат» назад - нэп способствовал возрождению такой традиционной городской ценности, как индивидуальная квартира. Уже с осени 1921 г. была восстановлена частная собственность и разрешены сделки с недвижимостью. Произошел процесс так называемой «демуниципализации» жилья: часть муниципализированных домов и квартир была возвращена владельцам, сдана в аренду желающим или приобретена в личную собственность. В «Известиях ТатЦИКа» за 1922 г. одно за другим появляются постановления о демуниципализации в Казани (21 февраля), об аренде домов и о возврате домов (23 февраля), о порядке истребования имущества (предметов домашнего обихода) от фактических владельцев (29 марта), о воспрещении выселения и уплотнения (13 июля)16. С конца 1922 г. большевистские функционеры начинают постепенно освобождать приютившие их в годы гражданской войны Дома советов - дома-коммуны для высшего партийного и советского руководства, в которые были превращены ряд бывших гостиниц Казани - номера Братухина, «Купеческие», «Сибирские», «Барский двор» и др. (постановление ТатЦИКа от 6
16. Известия ТЦИКза 1922 г. (декреты и постановления). - Казань, 1922.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
1920-1930 гг.) ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
августа 1922 г.). Нужно заметить, что эти дома - образцы нового социалистического общежития - даже в тех сложнейших экономических условия содержались в образцовом порядке. Так, из отчета о работах, проведенных с 1 января по 1 октября 1922 г. жилищным отделом Управления коммунального хозяйства при Нар-комвнуделе ТАССР, следовало, что из 452 115 руб., затраченных в этот период на ремонт 34 объектов города (общежития, бани, парикмахерские, столовые, клубы, гаражи и пр.), 215 960 руб. было затрачено на ремонт второго Дома советов17. Несмотря на это, советская номенклатура стала переселяться в муниципализированные, как правило, весьма комфортабельные дома, состоявшие на учете в жилотделе Упркоммунхоза. При жилищном отделе была создана конфликтная комиссия, разбиравшая «спорные вопросы в деле распределения квартир и комнат между гражданами». Всего в 1922 г. в суды на предмет незаконного вселения было направлено 46 дел, выселено за самовольное вселение - 159 граждан. Уже на 19 мая 1922 г. в Казани из 7748 домов муниципализированных было 1645, а демуниципализированных - 6103. Однако в документах отмечалось, что «работа по демуниципализации домовладений протекает не так интенсивно, как бы это было желательно, вследствие технических задержек в получении справок от ГПУ о бежавших с белыми и за проверкой документов на право владения»18. Домкомы упразднялись и заменялись заведующими домами, вводилась прописка в домовых книгах. Эти акции позволяли новой власти контролировать контингент жильцов и отслеживать его изменение. С мая 1922 г. были начаты проверки «наличности мебели, значащейся на учете по книгам 1918 г.» -заводились так называемые «мебельные дела». «Бесхозная» мебель, прежде всего мебель «бежавших с белыми», распределялась, в первую очередь, «среди ответственных работников», а затем уже - «среди нуждающихся»19. Предусматривалась сдача вещей и мебели из пустующих квартир в специальные склады, находящиеся в ведении отдела коммунального хозяйства, а оттуда уже - выда -ча ее по некоторой норме. Однако постепенно такого рода нормирование стало сходить на нет, а 9 июня 1922 г. было принято специальное постановление ТатЦИКа «О расценке имущества, находящегося в пользовании граждан (мебель)», чтобы закрепить полученную мебель за новыми хозяевами и предотвратить требования бывших владельцев квартир о возврате их собственности в ходе демуниципализации.
Кстати говоря, мебель, как особая «буржуазная» ценность, подлежала реквизиции в первую очередь: вскоре после революции, по воспоминаниям современницы, «у всех, кто более-менее хорошо жил, стали все отбирать. На нас донес наш сосед Афонька - он
1 7. Отчет о деятельности управления коммунального хозяйства при Наркомвнуделе ТАССР за период времени с 1 января по 1 октября 1922 г. - Казань, 1922. - С. 44-45.
18. Там же.
19. Известия ТЦИКза 1922г. - С. 47.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА «2^930 т
жил напротив, был пьяница. Потом он сам во всем признался, пришел к отцу совсем пьяный, просил прощения. Афонька пошел в ЧК и сказал, что у нас есть много золота, которое нам оставила богатая тетка, когда убегала в Америку, а мы это золото зарыли в саду под яблоней. У нас дома был обыск. Забрали трюмо, этажерку, бархатный диван и два сундука с мануфактурой, и все это увезли на подводе»20.
Несмотря на «демуниципализацию», процесс уплотнения и создания коммунального жилья в Казани в 20-е годы неуклонно продолжался. Поскольку концепция приватности отсутствовала в новой жилищной идеологии, основным критерием оценки жилищной ситуации стала жилобеспеченность. К середине 20-х годов большинство функционирующих жилых помещений Казани находилось в плохом состоянии и было перенаселено (средняя площадь на одного человека равнялась 5,6 кв. м), хотя в городе было множество пустующих, разрушающихся зданий. Таким образом, нужно было строить и восстанавливать, причем быстро и, по возможности, дешево. Самым подходящим средством для этого представляется жилищная кооперация, которой и отводится в 20-е годы особая роль в благоустройстве рабочих районов.
Еще 20 октября 1922 г. ВЦИК издает декрет «О возврате кооперации домов», а в 1923-1924 гг. в Казани создается комитет содействия кооперативному строительству рабочих жилищ ТССР, которому предоставляется льготное кредитование. Тогда же началось и частное строительство, и развитие жилищных товариществ. В 1923-1926 гг. в Казани было построено 40 государственных и кооперативных зданий с жилой площадью около 16 тыс. кв. м и 338 частных деревянных домов в рабочих районах на окраинах города. Возникают рабочие поселки «Красный мыловар», «Красный кожевенник», «Красный химик» и др. К 1 октября 1925 г. таковых насчитывалось 18. Жилищные товарищества занимались также восстановлением разрушенных домов, отданных в их ведение. Так, кооперативом «Красный химик» рабочих завода № 40 и кожевенного завода им. Ленина, в Адмиралтейской слободе было выстроено 6 деревянных двухэтажных домов на 4 квартиры каждый и восстановлено 3 каменных дома на 20 квартир. Кооперативом «Мыловар» при заводе им. Вахитова восстановлены три каменных дома на Тукаев-ской улице и т.д. Каждая квартира обычно состояла из 2-3 жилых комнат размером 12-14 кв. м каждая и служебных помещений -кухни, кладовой, прихожей и уборной21.
Хотя в документах и отмечалось, что каждая квартира рассчитана на семью из 5 человек, т.е. предполагалась как отдельная, далее шла фраза, сводившая на нет этот благой почин: «Распла-
2 0. Интервью с Екатериной Михайловной Савиной, 1910 г. рождения. Архив автора.
2 1. Сборник-отчет комитета содействия кооперативному строительству рабочих жилищ за 1924-1925 гг. - Казань, 1925. - С. 74.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
1920-1930 гг.) ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
нировка комнат вполне удачная и дает возможность, в случае надобности, заселения квартиры двумя-тремя небольшими семьями, т.к. комнаты имеют отдельный ход с прихожей». Именно таким образом эти дома в большинстве своем и заселялись, множа пресловутые «коммуналки» (впоследствии в обиходе дома такого типа, которые сохранились в Казани и по сей день, стали называть «бараками»). Но люди были рады и этому. В 1923-1926 гг. количество квартир в Казани увеличилось лишь на 1,6%, а жилой площади - на 1,4%. Решено было удовлетворять в первую очередь просьбы тех, «у кого квартира разваливается и грозит обвалом, у кого скопилась вода под полом (сырость стен во внимание не принимается), стены из досок, нет совершенно окон, живут в полной темноте (этот пункт распространялся только на семьи с детьми), скученность доходит до 1/3 кв. сажени на человека» (1 кв. сажень = 4,5 кв. м), т.е. санитарная норма уменьшалась в шесть раз и составляла 1,5 кв. м на человека22. 13 июня 1923 г., в связи с нехваткой жилой площади в Татарии принимается специальное постановление «О порядке открытия и содержания ночлежных домов»23. Таким образом, рабочие на окраинах, даже после переселения их в новые кооперативные дома и в центр во время жилищного передела, продолжали сидеть на «голодной норме» жилплощади. В 1930-е годы многие из них продолжали жить в бараках. Современник вспоминает: «В 30-е гг. мама работала на табачной фабрике, и мы жили в бараке от этого предприятия. Барак представлял собой длинное здание со сквозным коридором, по обеим сторонам которого располагались комнаты. Отопления, ванны, туалета, разумеется, в бараке не было. Обогревали и готовили пищу с помощью печек-буржуек. Туалет был на улице, а мыться ходили в баню»24.
По «коммунальному» принципу заселяются и первые, построенные в 1920-е годы в Казани многоэтажные многоквартирные жилые дома. Настоящим событием в жизни города явилось строительство на Черноозерской улице (ул. Дзержинского) первого в городе четырехэтажного многосекционного жилого дома с водопроводом и канализацией. Как писали газеты тех дней, «высокий уровень внутреннего благоустройства и удобства соответствует требованиям социалистического жилища». Но этот замечательный дом был предназначен для коллективного быта: к концу 1920-х годов по-комнатно заселялось более 60% жилплощади, а в 1930-х этот
2 2. Победоносцев И. Городские владения и строительство в ТР// Тру д и хозяйство. -1927. - № 11-12. - С. 1-23.
23. Собрание узаконений и распоряжений правительства ТССР. 1923 г. - Казань, 1923. - С. 14.
2 4. Интервью с Ильгизаром Шаймулловичем Загидуллиным. 1938 года рождения. Архив автора.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА «2^930 т
процент еще более возрос25.
Атака на старый центр усилилась весной 1929 г., когда началась кампания «выселения нетрудовых элементов и бывших домовладельцев» («О выселении нетрудовых элементов из муниципализированных и национализированных домов» от 3.03.1929). Следующим шагом была «паспортизация» 1932 г. - введение системы внутренних паспортов в СССР.
Не отказывались власти и от политики «уплотнения». Правда, у «бывших» были свои тактики сохранения если не физического, то хотя бы социального пространства: они «уплотнялись» за счет «своих», вселяя в квартиры друзей, родственников или просто социально близких «интеллигентных жильцов»: «В конце 20-х гг.
- мы только недавно поженились - пришли к нам наши друзья Валентин и Софья (с Валентином мой муж когда-то вместе учился в гимназии, а потом они вместе работали инженерами-строителями) и стали просить нас, буквально умолять переехать от моих родителей, с которыми мы жили в частном доме, к ним на квартиру. Квартира у них была огромная: комнат всего две, зато каждая
- не менее 40 метров. Детей у них не было, жили вдвоем. Говорили, что если мы не согласимся занять одну комнату, то к ним подселят неизвестно кого, лучше уж жить с нами. Мы переехали и прожили в этой комнате несколько лет. Когда моего мужа послали работать в Таганрог в 1935 г., Софье удалось вселить в нашу бывшую комнату какую-то артистку»26. Процесс дробления квартир и комнат продолжался, и то, что в 1930-е годы идеалом вновь становится квартира для одной семьи, не привносило ничего нового в восприятие людьми собственной жилой площади. 2-х, 3-х, 4-комнатные квартиры, заселялись по принципу - каждой семье - отдельную комнату, так что вновь образовывались коммуналки. В новом советском социокультурном пространстве идеалы и реалии жили рядом.
В 20-50-е годы «коммуналка» становится в Казани основной формой человеческого общежития. В 1926 г. на 65 899 комнат города приходилось 165 464 жителя, т.е. приблизительно 2,5 человека на одну комнату27. Жизнь в коммунальной квартире стала элементом судьбы советского человека и важным фактором социальной локальной идентификации.
Однако культ «одинаковости» распространялся далеко не на всех. Новая элита хотела жить по-новому, не так, как «все» и, если получится, лучше всех - недаром уже с начала 1930-х годов такие понятия, как «обезличка» и «уравниловка» употреблялись в советском вокабулярии в негативном смысле. В стране начинает осуществляться постепенная территориальная сегрегация элиты -передача жилищ предприятиям и ведомствам и выселение из ведом-
25.ПобедоносцевИ. Указ. соч., с. 20-21.
2 6. Интервью с Екатериной Михайловной Савиной. 1910 годарождения. Архив автора.
27.ПобедоносцевИ. Указ. соч., с. 23.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
1920-1930 гг.) ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
ственных домов лиц, не имеющих права в них проживать. Так возникает своеобразная ведомственная «черта оседлости». В 1930 г. это происходит с домами объединений «Уголь» и «Сталь», в 1931 г. - с домами органов транспорта, причем выселение производится «независимо от того, будет ли предоставлена другая площадь или нет». Таким же образом освобождаются в 1931 г. от посторонних лиц дома Наркомата по военным и морским делам, управления шоссе и грунтовых дорог, оборонной промышленности. В 1933 г. освобождаются дома Главэнерго, мельниц и элеваторов, в 1935 - дома НКВД. 23 апреля 1934 г. выходит постановление СНК об улучшении жилищного строительства: высота потолков - 3-3,2 м (вместо 2,8, как прежде), толщина
стен - не менее 2-х кирпичей, квартиры в 2, 3 и 4 комнаты.
В 30-е годы система строительства престижного жилья в СССР существенно расширяется. Многие звания и награды за заслуги перед государством, учрежденные в этот период (Герой Советского Союза, Герой Социалистического труда, ученое звание профессора, членство в Союзе писателей или Союзе композиторов) давали право на дополнительную и элитную дешевую государственную жилплощадь. Специальных номенклатурных кварталов в Казани в 1930-е годы не было, но отдельные престижные дома появлялись. В 1934 г. на улице К.Маркса по проекту архитектора Д.М.Федорова был возведен многоэтажный жилой дом для сотрудников МВД. Он имел конфигурацию буквы «П» с внутренним парадным двориком, выходящим на магистральную улицу. В 1927-1940 гг. по проекту архитектора В.А.Дубровина были выстроены жилой дом авиаинститута по ул. Комлева для профессорско-преподавательского состава, жилой дом по К.Маркса для работников связи. Эти дома отличались удобной планировкой помещений, благоустройством квартир, применением новых архитектурных форм, подчеркивавших функциональное назначение зданий, использованием новых строительных материалов и конструкций. Проживать здесь было весьма престижно. Комфортные и престижные дома появляются в этот период на улице Жданова и на улице Восстания.
В 1930-е годы вместе с «обуржуазиванием» новой элиты начинают возрождаться и прежние «буржуазные» ценности, в частности, традиционные элементы буржуазного интерьера. Хорошо обставленная квартира должна была свидетельствовать о неуклонном повышении благосостояния советского народа. Другое дело, что эту обстановку негде было взять. С мебелью и в 30-е, и в 40-е, и в 50-е годы было очень плохо. Недаром практически все опрошенные нами респонденты утверждают, что мебели было мало, она была либо самодельная (сделанная самими хозяевами квартир или купленная у кустарей на рынке), либо оставшаяся от прежних времен.
Перед нами - два типа обстановки квартир 30-х годов (впрочем, в 50-е годы в этом плане мало что изменилось), описанных современниками: «Комнаты в коммуналках обставлены были однообразно: обеденный стол на круглых точеных ножках, три-четыре
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА «2^930 гг.)
стула, обычно дубовых с высокими спинками, шифоньер, в большом отделении которого висела одежда, а в маленьком на полки клали белье и посуду; у тех, кто побогаче, в шифоньере еще и зеркало. Кровати - металлические с пружинами или пружинными матрацами. Если в семье было несколько детей, они обычно спали на полу. В некоторых коммуналках в старинных домах, где потолки были очень высокие, жильцы делали «второй этаж» - сплошные полати, на которых устраивались спальни»28. Другой респондент так описывает свою комнату в коммуналке образца 1939 г.: «У нас комната была небольшая, но уютная. Помогать некому было, все сами наживали, одну зарплату - на питание, а вторую - на одежду и мебель. Так что у нас получилось обставить комнату по кругу вдоль стены - комодом, шкафом, кроватью. Я цветы везде расставила, получилось, что в середине большое пространство. Всем у нас нравилось, всегда свежо и чисто»29. На фотографии середины 1930-х годов, сохранившейся у автора данной статьи, изображена группа людей, отмечающих годовщину Октябрьской революции. В центре - большой квадратный стол, покрытый клеенкой. На заднем плане - старинный тяжелый буфет с чайной посудой. Вместо занавесок на окне - простыни. Стены оклеены газетами. Все просто - до нищеты.
Возникают в Казани в 30-е годы и дома-коммуны. Одна из таких коммун была создана в 1930 г. студентами Казанского университета.
Для этой коммуны численностью около ста человек власти выделили специальное двухэтажное здание в центре города, по улице Кооперативной. Верхний этаж предназначался для спален и учебных кабинетов, нижний - для кухни, столовой, красного уголка и других продовольственных и культурных служб. Вот что рассказал об этой коммуне бывший ее член, академик А.Трофимук: «В первые месяцы пребывания в коммуне каждый из нас - коммунаров находился в состоянии высочайшего удовлетворения. Нам казалось, что мы уже олицетворяем собою будущих созидателей коммунизма, показываем хороший пример тем, кто еще не созрел до понимания идеалов нового общества. Каждый из нас, отдежурив на кухне или в прачечной, в остальные дни наслаждался радостью беззаботного потребления пищи, бытовых и культурных мероприятий. Правда, к концу третьего месяца возникли у некоторых коммунаров мелкие конфликты по поводу того, что им не нравилась, или плохо подходила чужая одежда, некоторые коммунары избегали участия в культпоходах или других мероприятиях коммуны. Однако эти мелочи нас мало волновали. С недовольными или уклоняющимися проводились беседы. Никто из нас не подозревал, что, казалось бы, мелкое происшествие сумеет взорвать коммуну изнутри. А случилось непредвиденное. Один их дежурных по пи-
28 .Носов Н. Версты любви. Моя родословная// Казань, 1995. - № 1-2. - С. 56.
2 9. Интервью с Верой Петровной Андреевой, 1920 года рождения. Архив автора.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
1920-1930 гг.) ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
щеблоку получил для коммуны около 10 литров сметаны и во время дежурства, когда все коммунары находились в университетских аудиториях, всю ее единолично съел. Коммунары не только остались без существенной части обеда, но и предметно уяснили, что они еще далеко не созрели для жизни в коммуне. Коммуна, стихийно возникшая, столь же стихийно и прекратила свое существова-ние»30.
Но в 30-е и даже в 50-е годы в Казани рядом с новыми «революционными» формами общежития благополучно существовали и прежние, дореволюционные. Например, в центре города сохранялись довольно многочисленные двухэтажные частные дома, которые обычно занимала профессура или известные врачи. Интерьер такого дома сохранял всю прелесть и уют «буржуазного» быта: «В зале обращала внимание на себя бронзовая электрическая люстра на пять лампочек с тюльпанчиками, в углу стоял на гнутых ножках роскошный диван, обтянутый красным бархатом, на небольшом столике - керосиновая лампа в стиле «ампир» с очень красивым абажуром в виде полуоткрывшегося бутона розового цвета. Громадное трюмо, светлое отделанное орехом пианино и несколько картин завершали интерьер»31. Такая квартира, обставленная в дореволюционных традициях буржуазии, казалась удивительной и вызывала некий дискомфорт даже у людей из интеллигентных семей, о чем свидетельствуют их воспоминания. Гораздо более привычными были иные условия существования казанских профессоров - жизнь, полная бытовых трудностей и лишений. Дочь академика Е.К.Завойского Наталия (родилась в 1937 г.) вспоминает свои детские годы в квартире дома № 33 по улице Чернышевского (ныне Кремлевская), расположенного почти напротив главного здания Казанского университета: «Жилье наше состояло из двух комнат. Оно располагалось на втором этаже, куда вела крутая чугунная лестница. Квартира начиналась с длинной, темной и холодной кухни, конечно, без газа (тогда его и не было) и действующего водопровода. Мама готовила еду на керосинке. Воду приносили в дом родители. Колонки с водой во дворе не существовало, там была только отвратительно пахнувшая помойка, на которую наша квартира выходила углом. Часто мы брали воду в нынешнем криогенном корпусе университета, в подвале, куда вели заледеневшие ступеньки. Получив драгоценную воду, мы возвращались к себе. При ходьбе вода плескалась в ведрах, и какое-то количество выливалось на дорогу. А так как все ходили по воду, улица Чернышевского представляла собой зимой мозаичный каток. Комнат было две: одна побольше - проходная, другая поменьше с двумя окнами. Мы жили только в первой. Дров для двух печек не хватало. Дрова были «предметом роскоши». Их хранили в сарае, который находился напротив дома. В воскресенье родители ходили их
3 0. Трофимук А. Моя альма матер//Казань, 1999. - № 7-8. - С. 82-83.
3 1 .Наумов В. Три Казани// Казань, 1998. - № 7-8. - С. 10.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА 1юд-19зо т
пилить и колоть. Печка хранить тепло не умела. К утру к ней примерзало белье, сушившееся тут же в комнате. Кроме печки в комнате стоял огромный черный шкаф, обычно пустой, так как никаких продуктов в запасе не было. У печки помещалась моя кроватка, над которой висел коврик-аппликация, сделанная руками мамы. Справа от входа - кровать родителей. В пространстве между окном и кроватью помещался шкафчик с книжной полкой наверху. В середине комнаты стоял обеденный стол со стульями. На нем часто возвышалась керосинка. Самым красивым предметом в нашем жилище был письменный стол отца, резной, темно-коричневый, на фигурных ножках, доставшийся ему от его отца. Конечно, это была бедность»32.
Несмотря на все идеологические установки и утопические проекты, многие люди, особенно те, кому довелось всю жизнь прожить на одном месте, оставались приверженцами старых интерьеров и упорно ничего не хотели менять. По воспоминаниям автора статьи, дом ее прадеда и прабабушки в 60-е годы делился на две половины: в одной жили ее бабушка и дедушка, и обставлена эта половина была уже по-новому (здесь был румынский спальный гарнитур, немецкие кресла и торшер и т.д.); в другой располагались старики. Здесь стояли большой сундук, кровать с шишечками, красивыми накидками и подзорами, которые вязала прабабушка - мастерица в этом деле, массивный старинный круглый стол, окруженный венскими стульями, огромное старинное трюмо, комод с китайскими безделушками на нем, в углу - иконы, под которыми постоянно горела лампада, на стене - старинные часы с боем, а рядом - большая старая литография «Восшествие Михаила Романова на престол».
Таким образом, в 20-30-е годы в советском городе происходит постепенное становление и оформление частного жизненного пространства, построенного на принципиально новых основах, со всеми присущими ему необходимыми атрибутами, в том числе и особым вещно-предметным миром. Статус «доминантного» советского жилья обретает в этот период пресловутая «коммуналка». Однако наряду с доминантными в исторической практике неизбежно присутствуют и субдоминантные, или альтернативные, способы организации жилища, которые отличаются с точки зрения своих основных социокультурных свойств. Субдо-
минантные культуры порождают три культурных типа жилища как локуса пространства повседневности: остаточный, подавляемый и возникающий. В качестве остаточного типа можно рассматривать, например, бараки или небольшие частные домики сельского типа, в качестве подавляемого (дискриминируемого) - жилищное пространство традиционной «буржуазной» квартиры, в качестве возникающего - дома-коммуны. Однако соотношение этих типов локуса пространства повседневности в провинции существенно отличалось от столичных центров. Здесь коммуналки не обрели столь
32 .Завойская Н. Родительский дом//Казань, 1999. - № 7-8. - С. 99-101.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
1920-1930 гг.1 ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
широкого распространения, а жилища субдоминантного типа не только благополучно просуществовали, но даже и постоянно разрастались вплоть до конца 50-х годов, когда в стране началась энергичная кампания по строительству массового дешевого жилья - 5-этажных «хрущевок», воплотивших в себе мечту о «коммунистическом жилищном рае».
Смена семантико-семиотического кода города. Уже в период Временного правительства начал меняться семантико-семиотичес-кий код города. В начале марта 1917 г. с улиц города исчезли царские флаги, были сорваны или замазаны на вывесках двуглавые орлы и короны, пристроены леса к Спасской башне Кремля и башне Сююмбеки и с их верхушек сняты огромные железные орлы. 16 сентября 1917 г. сняли изображение двуглавого орла с Ханской мечети. Одной из первых акций новой Советской власти была ликвидация поставленного в 1895 г. памятника Александру II на площади перед Спасской башней Кремля. Эта акция была осуществлена в соответствии с декретом СНК о памятниках искусства от 12 апреля 1918 г., предписывавшего уже к 1 мая 1918 г. убрать все основные памятники старого времени. Новой власти помешал и каменный Державин, стоявший в Державинском саду на Театральной площади (пл. Свободы). Татары называли этот памятник «Бакыр бабай», что в переводе означало «Медный дед». В начале 30-х годов памятник был утрачен: естественно, не его это было место на центральной площади города (хотя памятник Ленину появился здесь с очень большим опозданием - лишь в 1954 г.). Писатель Р.Кутуй приводит горько-саркастический рассказ очевидца о том, как сносили этот памятник: «Набросили канат-аркан на шею, пионеров построили. Горны запели, барабаны застучали: «Долой царского столоначальника!» Потянули ребятки дружно канат рухнул пиит российский. Куда сволокли? Раздробили, поди, на куски. Пионеры к партам ушли, учить бессмертные строки: «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил»33. Очевидец ошибался: памятник не просто раздробили на куски, но уничтожили без остатка. Вот как повествует об этом другой современник событий: «Как-то утром, придя на работу, я обратил внимание на грузовую трамвайную платформу, заполненную обломками цветного металла. "Что это?" - спросил я у дежурного. "Вот Державина привезли к нам на переплавку". У нас в трампарке стояла вагранка цветного литья. В ней-то и переплавили разбитую прекрасную скульптуру на бронзовые вкладыши для букс»34.
С советской же монументальной пропагандой в 20-е годов дела обстояли не столь успешно. В соответствии с уже упомянутым декретом от 12 апреля 1918 г. предполагалось установить «первые модели новых памятников», с тем, чтобы «представить их на суд масс». 30 июля 1918 г. Совет Народных Комиссаров утвердил
3 3 .Кутуй Р. Белое пламя лунного тополя// Казань, 1993, № 1. - С. 16.
3 4 .Донской С.Любовь к электричеству // Казань, 1998, № 1. - С. 11.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА 1мд-19зо т
список тех лиц, которым предстояло воздвигнуть памятники. Такие памятники-времянки были установлены и в Казани. Это были не памятники-персоналии, но памятники-идеи. Современник сообщает, что 1 мая 1920 г. «на Первомайской площади состоялись парад и митинг. После этого был открыт монумент, славящий труд (на месте бывшего памятника Александру II. - А.С.). Сделан он был из гипса и вряд ли мог поэтому рассчитывать на долговечность. Но для того времени скульптура эта была большим событи-ем»35. На месте современного «Детского мира» перед войной решено было возвести уменьшенный казанский вариант московского Дворца Советов - монументального грандиозного здания, увенчанного огромной фигурой Ленина с выброшенной вперед рукой. Дворец Советов должен был стать идейно-смысловым и художественным фокусом Генерального плана Казани 1941 г. Однако ни до, ни после войны этот проект осуществлен не был. Отметим еще многочисленные «триумфальные арки», которые стали появляться в разных районах города, символизируя советский строй - врата, распахнутые в вожделенное завтра. Одна из таких арок, воздвигнутая в конце 20-х годов в районе современной улицы Татарстан, представляла собой две решетчатые колонны, над которыми вознеслись перекрещенные серп и молот, а в кубики и рейки колонн были вплетены буквы нового, латинского алфавита, также символизировавшие разрыв со старой жизнью. Тем не менее «советизация» проявилась иногда в довольно неожиданных местах - например, она существенно затронула кладбищенский ландшафт. Среди памятников и могил старого типа отныне стали возвышаться красные столбики, отмеченные серпом и молотом. Осуществлялась она и во внутренних интерьерах. Так, по воспоминаниям писателя А.Еники, в нишах по обе стороны коридора школы-мастерской для молодых скульпторов на Грузинской, порог которой он переступил в 1927 г., возвышались «фигуры двух великолепных львов», вскоре замененные на «фигуры Ленина и Горького»36.
В 1928 г. в Казани начался слом субдоминантного религиозного ландшафта: «Как-то после занятий одноклассники Вали все вместе решили пойти в Кремль. Подойдя к Спасской башне, увидели, что с часовни, стоящей перед башней, снесен купол, а люди в военной форме ломают стенку. На другой день в Кремле был взорван Спасо-Преображенский монастырь, он был закрыт еще в начале двадцатых, и с тех пор пустовал. Через несколько месяцев там же взорвали уникальную круглую колокольню кафедрального Богоявленского собора, а потом взрывы гремели чуть не каждый день. Добрались и до главной казанской святыни православных, взорвали Казанский Новодевичий монастырь. Заряд подложили настолько большой, что летний храм иконы Казанской Божьей Матери целиком приподнялся метра на полтора, потом рухнул и развалил-
35.Рошаль М.Г. Записки из прошлого. - М., 1969. - С. 122.
36 .Еники А. Долгая жизнь// Казань, 1998. - № 2-4. - С. 66.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
1920-1930 гг.1 ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
ся. За два года в городе уничтожили больше половины храмов, монастырей, мечетей. Все взрывы производил полк латышских стрелков, расквартированный в Казани чуть ли не с начала двадцатых... Владимирский собор взорвали самым последним в городе, в апреле 1936 года». Так вспоминал об этом казанец Н.Носов со слов своей матери37.
Гораздо больших успехов достигла новая власть в области создания коммунистической топонимики - важнейшего средства самовыражения доминантной культуры в пространстве. Переименование улиц и переулков Казани началось сразу после установления Советской власти, причем первыми переименовывались географические названия, носившие имена монархов или названия церковные. Так, уже в 1917 г. одна из центральных улиц города - Воскресенская, названная так по имени церкви, стоявшей на месте нынешнего здания химического факультета Казанского государственного университета и впоследствии снесенной, была переименована в улицу Чернышевского. Уже упоминавшимся Декретом СНК о памятниках предписывалось ко дню празднования 1 Мая 1918 г. срочно заменить старые надписи, эмблемы, названия улиц, гербы новыми, отображающими чувства революционной, трудящейся России. Именно во исполнение этого декрета 30 апреля 1918 г. Исполком Казанского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов переименовал Ивановскую площадь в площадь 1 Мая. В том же году Офицерская улица получила название улицы Памяти 25 октября 1917 г., а Пороховая слобода была переименована в слободу Восстания. В 1920-е годы улица Вознесенская стала улицей Островского, Грузинская - улицей К.Маркса, Поперечно-По-кровская - улицей Городецкого, Первая гора - улицей Ленина, Театральная площадь - площадью Свободы и т.д. Помимо многочисленных улиц, названных именами революционеров, когда-либо живших, побывавших, а чаще - никогда и не бывших в Казани (Маркса, Энгельса, Либкнехта, Тельмана, Павлика Морозова, Володарского, Дзержинского, Куйбышева, Щорса и др.), многие географические пункты получили обобщенные названия - улицы Революции, Пятилетки, Колхозная, Стахановская, Строителей, Смычка, Социалистическая, Челюскинцев, Кооперативная, Авиахима, Борьбы и др.38 Для переименования улицы достаточно было простого коллективного ходатайства. Так, в 1927 г. по просьбе эсперанто-ячейки при садово-огородном техникуме улица Поперечно-Большая была переименована в ул. Эсперанто. Заметим, что вместо конкретных, чувственно или визуально воспринимаемых названий давались названия чисто символические, наделенные, однако, высоким идейным смыслом. Например, 2-я Огородная, названная так за ее конкретные свойства, стала ул. Бабушкина, Ново-Песоч-
37.НосовН.Верстылюбви//Казань, 1994. -№9-20. - С. 7 .
38. Справочные сведения по топонимике Казани см.: Амиров К. Казань: где эта улица, где этот дом ? Справочник улиц города Казани. -Казань, 1995.
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА «2^930 гг.)
ная - улицей Табейкина, Третья гора - ул. Калинина, улица Без Названия стала отныне улицей К.Заслонова. Естественно, что исчезли с названий улиц имена крупнейших казанских фабрикантов, предпринимателей и домовладельцев (Алафузовская стала ул. Гладилова, Акчуринский переулок - ул. М.Джалиля, Б.Лец-кая - Б.Галактионовской). Переименованы были и многие казанские сады и парки: бывшее «Черное озеро» стало Детским парком культуры и отдыха, а бывшая «Русская Швейцария» в 1932 г. превратилась в Центральный парк культуры и отдыха имени Горького, хотя, по свидетельству современников, даже в 50-е годы ее по-прежнему называли «Парк Швейцария». При этом нормальные, «человеческие» названия заменяются корявыми, труднопроизносимыми: не ул. Октябрьской Революции, не Революционная, а улица Памяти 25 Октября 1917 г.; не Ленинская, не ул. Ленина, а улица имени товарища Ленина и т.д.
Показательно, что большинство новых названий приживалось с трудом, а многие в обиходе так и не прижились. До сих пор казанцы называют бывшую Рыбную, а затем - Кооперативную площадь, переименованную в конце 30-х годов в пл. Куйбышева, Кольцом - от сооруженного здесь рельсового кольца, на котором разворачивались трамваи, а конечную остановку первого трамвая Петрушкиным разъездом: здесь когда-то проложенная линия конки шла на крутой подъем, и каждый раз на помощь лошадям, везущим вагон, впрягали огромного сивого мерина по кличке Петрушка, приветствовавшего пассажиров раскатистым ржанием. «Черное
озеро» так «Черным озером» и осталось.
* * *
Подведем некоторые итоги. В данной работе мы попытались показать процесс становления Казани как социалистического города. Несмотря на полиэтничность, Казань, по нашему мнению, представляет собой образец типичного российского провинциального города, и потому наблюдения и выводы, сделанные на основе происходящих здесь явлений и процессов, могут быть смело экстраполированы на другие российские регионы, хотя, конечно, никогда не стоит забывать о специфике каждого из них.
Провинция, географически и символически отстоящая от центра, вписываясь в общую тенденцию трансформаций 20-30-х годов, вносила в эти процессы много «своего», сугубо специфичного, что неизменно сказывалось на полученных результатах. Заметим, однако, что если примеры «запаздывания» в реализации команд, прозвучавших сверху, довольно многочисленны, то откровенного противоборства и противостояния этим решениям едва ли можно обнаружить. Все делалось по мановению могучей властвующей руки центра - торопливо, суетливо, поспешно. Пусть это были иногда лишь жалкие пародии на «великие проекты» Москвы (типа казанского Дворца Советов), но ведь они были!
На изменение социально-пространственной структуры и культурно-символического значения провинциального города в 20-30-
советская власть и культурный ландшафт провинциального города (казань,
1920-1930 гг.) ФЕНОМЕНОЛОГИЯ СОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
е годы влияло несколько процессов: становление и распространение новых типов частного жилищного пространства, «коммунализа-ция» жилья; попытки перестройки и реконструкции Казани в соответствии с новыми большевистскими идеалами, изменение ее архитектурного облика; реструктурирование городского ландшафта, попытки преодоления различий между центром и окраинами путем насаждения городской полицентричности; смена семантико-семиотического кода города и осуществление коммунистической маркировки городского пространства; попытки достижения идеологически корректного баланса между национальным и интернациональным. В политике развития провинциального города отчетливо прослеживался отход от провозглашенных изначально принципов равенства в пространстве к принципу «иерархии пространств», связанному с новой «иерархией людей» (В.Паперный). Этот принцип нашел свое наиболее яркое проявление в проводимой в годы советской власти жилищной политике.
Пространственная городская символика также использовалась для подкрепления складывавшейся структуры общества. Пространство могло быть при этом организовано как по горизонтали, так и по вертикали, для обозначения лидеров (трибуна) или путем создания скульптур; пространство для торжественных манифестаций по случаю празднования новых памятных дат также трансформировалось соответствующим образом (транспаранты, портреты, знамена, и т.д.), обретая сакральный характер. Немалую роль играло и лингвистическое освоение городского локуса, включавшее переименование наиболее значимых пространств - улиц, площадей, парков, и трансформацию архитектурной и скульптурной характеристики города.
Несмотря на то, что политика развития городского локуса проводилась «сверху», полученные к концу 30-х годов результаты были следствием взаимодействия этой политики с исторически сложившимся архитектурным и культурным ландшафтом, а также повседневными практиками горожан. В целом, социалистический проект реконструкции Казани так до конца осуществлен и не был. Усилия властей дали некоторые результаты: например, некоторые вновь возникшие районы (Ленинский) по своему благоустройству и качеству жилья вполне могли конкурировать с центром. Увеличилось количество татарского населения, в основном за счет выходцев из деревни. Оно существенно трансформировало городскую среду как за счет элементов сельского образа жизни, так и за счет «татарского» уклада. Однако, несмотря на все отличия и специфику, горожанин в новой политической ситуации вынужден был подчиняться поведенческим стереотипам, навязанным ему новым культурным пространством, превращался в часть безликой общей массы, охваченной единым ритуалом.
