CC BY
647. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. — 664 с.
8. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. — 800 с.
9. Цыбулевская О.И. Мораль. Право. Власть / О.И. Цыбулевская; под ред. Н.И. Матузова. — Саратов : Поволж. академия гос. службы, 2004. — 123 с.
10. Собр. законодательства Рос. Федерации. — 1995. — № 33, ст. 3349.
11. Покровский, И.А. Основные проблемы гражданского права / И.А. Покровский.
— М. : Статут, 1998. — 353 с.
References:
1. Milusheva, T.V. Predely dejatel'nosti gosudarstvennoj vlasti v Rossii: voprosy teorii i praktiki / T.V. Milusheva ; pod red. O.I. Cybu-levskoj. — Saratov : Izd-vo Saratovskoj gos. akademii prava, 2011. — 297 s.
2. Bondar', N.S. Vlast' i svoboda na vesah konstitucionnogo pravosu-dija / N.S. Bondar'.
— M.: Justicinform, 2005. — 592 c.
3. Alekseeva, T.A. Spravedlivost': moral'no-politicheskaja filosofija Dzh. Roulza / T.A. Alekseeva. — M.: Nauka, 1992. — 112 s.
4. Kurbatov, A.Ja. Spravedlivost' v rossijskom prave: podmena ponja-tij, subektivizm i neopredelennost'. URL: blog.pravo.ru/blog/6405.html (data obrashhenija: 15.09.2014).
5. Nersesjanc, V.S. Filosofija prava / V.S. Nersesjanc. — M.: NORMA-INFRA-M, 1998. — 256 s.
6. Marks K., Jengel's F. Soch. T. 25, ch. 1. — 542 s.
7. Marks K., Jengel's F. Soch. T. 19. — 664 s.
8. Marks K., Jengel's F. Soch. T. 18. — 800 s.
9. Cybulevskaja O.I. Moral'. Pravo. Vlast' / O.I. Cybulevskaja; pod red. N.I. Matuzova.
— Saratov : Povolzh. akademija gos. sluzhby, 2004. — 123 s.
10. Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federacii. — 1995. — № 33, st. 3349.
11. Pokrovskij, I.A. Osnovnye problemy grazhdanskogo prava / I.A. Pokrovskij. — M. : Statut, 1998. — 353 s.
Н.Н. Вопленко, N.N. Voplenko,
доктор юридических наук, профессор, doctor of law, professor,
кафедра теории и истории государства department of theory of state and law,
и права, Volgograd Institute of business
Волгоградский институт бизнеса kaftigp@volbi.ru
Совесть как нравственно-правовой аспект правоприменения 21
Аннотация: актуальность статьи выражается в том, что в процессе анализа правоприменительной деятельности и обобщения ее результатов недостаточное внимание уделяется вопросам нравственных оснований деятельности правоприменителей, особенно вопросам совести. Цель статьи — показать роль совести должностного лица в обеспечении законности и справедливости его деятельности по применению права. Используются общенаучные (диалектический, анализа, синтеза, абстрагирования, обобщения) и частнонаучные (формально-юридический, конкретно-социологический и сравнительно-правовой) методы. Автор приходит к выводам, что нравственно-правовая совесть — это выработанная в процессе профессиональной юридической деятельности способность должностного лица и обусловленная ею дальнейшая возможность на основе самооценки и самоконтроля своего собственного поведения путем согласования требований норм морали и права принимать в каждом конкретном случае нравственно безупречные и законные решения, результатом которых является формирование в юридической практике качественно своеобразного режима
законности и юридической справедливости правоприменения. Выделяются и рассматриваются такие функции совести, как познавательная, оценочная, сигнально-ориентирующая и регулятивная.
Ключевые слова: совесть, мораль, право, применение права, должностное лицо, правосознание, судья, справедливость, усмотрение, законность.
Conscience as a moral and legal aspects of enforcement
-Q X
со
к
Abstract: topicality of the article due to the fact that in the analysis of law enforcement activity and synthesis of its results insufficient attention to questions of moral bases of activity of law enforcement officials, especially their conscience. The purpose of this article is to show the role of conscience officials in ensuring the legality and fairness of its activities on the application of the law. Used General scientific methods (dialectical, analysis, synthesis, abstraction, generalization) and astronaute methods (formal-legal, specifically sociology and comparative law). The author comes to the conclusion that moral and legal conscience is produced in the process of professional legal activity the ability of officials and caused her further opportunity on the basis of self-assessment and self-monitoring their own behavior by harmonizing the requirements of morality and right to take in each case impeccable moral and legal decisions, which result in formation in the practice of law qualitatively kind of the rule of law and legal justice law enforcement. Highlights and discusses such functions of conscience, as: cognitive, evaluative, signal-orienting and regulatory.
Keywords: conscience, morality, law, application of law, officer, sense of justice, judge, justice, discretion, legality.
В сфере обеспечения справедливости правоприменительных решений большое значение имеет феномен совести. Статья 17 УПК РФ определяет, что судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, до-ш знаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, □ъ основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, ру-s ководствуясь при этом законом и совестью. Интересен с точки зрения отече-<5 ственной истории тот факт, что в советский период уголовно-процессуальный s закон (ст. 16 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, утвержденного ВС РСФСР 27 октября 1960 г.) закреплял: «Судьи и народные заседатели разрешают уголовные дела на основе закона, в соответствии с социалистическим к правосознанием, в условиях, исключающих постороннее воздействие на них». g При этом комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР ш разъяснял, что социалистическое правосознание судей — «это, прежде всего, ^ отражение в их сознании основополагающих партийных и государственных идей и принципов советского уголовно-процессуального права, направлен-22 ных на достижение по делу истины» [1, c. 24]. Таким образом, современный
- законодатель при оценке доказательств и принятии правоприменительного
решения на место «социалистического правосознания» ставит абстрактную «совесть». Очевидно, по его мнению, руководствование законами обеспечивает ° качество законности решения, а совесть ответственна за его справедливость. В связи с этим возникает закономерный вопрос о смысле содержания и регулятивных возможностях понятия «совесть» как особого средства, обеспечивающего качество справедливости в правоприменительной деятельности. Сразу можно отметить, что категория «совесть» — одна из важнейших в системе этики, и ее нравственное происхождение и содержание создают определенные трудности практического применения в сфере права. Для отечественного правоприменителя более привычным и понятным в качестве аналогичного средства
о
IZ
1Л
формирования внутреннего убеждения по рассматриваемому делу является категория правосознания, тем более, правосознания профессионального. Вместе с тем стремление законодателя к демократизации уголовного судопроизводства и особенно появление института присяжных заседателей позволило использовать вместо термина «правосознание» понятие совести. Однако в современных условиях данный термин не получил широкого признания и распространения в подзаконных источниках и служебных документах. Об этом свидетельствует, например, его отсутствие в «Этических кодексах» судейского сообщества, прокурорских работников, адвокатов и других государственных служащих. В частности, в Кодексе судейской этики упоминаются общепринятые нормы морали и нравственности, а также обязанность соблюдать присягу судьи. Термин «совесть» в этом нормативном перечне отсутствует, но там содержатся требования «добросовестного» исполнения служебных обязанностей.
Указанный термин употребляется в ст. 8 Закона РФ от 26 июня 1992 г. «О о статусе судей Российской Федерации» (далее — Закон о статусе судей РФ). В С тексте присяги членов судейского сообщества — торжественно принимаемой ¡г судьями нравственно-правовой обязанности руководствоваться в своей дея- к тельности «законом и совестью», говорится: «Торжественно клянусь честно и р добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие, под- С чиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велит мне в долг судьи и моя совесть» [2, с. 8]. Думается, что это пример так называемой «вмененной нравственности», т. е. моральных требований, закрепленных нор-
ш
"О
о
мами права. Однако следует признать, что использование в названном Законе в таких этических категорий, как честность и добросовестность, безусловно, превращает их в сугубо юридические требования. Они по-прежнему остаются
внутренними регуляторами человеческих помыслов и действий. И нормативное д
закрепление долга и совести в качестве средств обеспечения беспристраст- т
ного и справедливого правосудия лишь усиливает их нравственно-правовое р
значение. Вместе с тем можно заметить, что использование термина «совесть» о
в тексте Закона о статусе судей РФ выносит значение данного нравственно- и
го требования за рамки уголовно-процессуального законодательства (ст. 17 е
УПК РФ) и сообщает ему межотраслевой характер. Следовательно, понятие ®
«совесть» имеет общеправовое значение в сфере отечественного правосудия, § что предполагает необходимость его доктринального анализа и обоснования.
Совесть в литературе по этике определяется как «осознание (понимание 23
и чувство) моральной ответственности человека за свое поведение перед -
другими людьми, классом, обществом, осознание, включающее нравственную самооценку, волевой самоконтроль личностью своих поступков, мыслей ^ и чувств с точки зрения нравственных норм и принципов определенного ш класса или общества» [3, с. 44]. Думается, надо уточнить, что совесть — это | не только самооценка собственного поведения личности, но и нравственно- | психологическое средство оценки мыслей и поступков других людей, и имен- ° но на ее основе складывается мнение о бессовестности, безнравственности какого-либо человека или какой-либо социальной группы.
Если исходить из того, что справедливость является центральной идеей системы нравственности, упорядочивающей и консолидирующей моральные
потенции личности, то совесть выступает движущей силой внутреннего механизма ее поиска и обоснования. Справедливым может считаться лишь то, что проходит через горнило совести, стыда, долга, ответственности и прочих элементов индивидуально-психологического механизма самооценки личности и оценки мыслей и поведения других лиц. Это позволяет видеть в совести универсальный нравственно-психологический и вместе с тем нормативный регулятор мыслей и поступков людей. Акт действия совести, по И.А. Ильину, будучи по преимуществу явлением интуитивно-чувственным, всегда соотносит объект оценки с признанными в обществе моральными требованиями [4, с. 193]. Нравственный опыт распознавания личностью добра и зла, хорошего и плохого, нравственного и безнравственного есть результат индивидуальной и коллективной практики соблюдения социальных норм. И совесть в ритме привычного автоматизма нормативно оценивает прошлые, уже совершенные поступки, оправдывает настоящие действия и побуждает к нравственно-оправданному поведению в будущем. Такие ее возможности объясняются своеобразием внутреннего содержания.
По мнению А.И. Титаренко, «совесть представляет собой своеобразный сплав рационального осознания и чувственного переживания в психике ^ человека. Она наиболее остро выражает ощущение моральной удовлетворен-^ ности или неудовлетворенности (недаром говорят о "чистой" или "нечистой" к совести), выступает в форме глубоких эмоциональных переживаний личности (угрызений совести)» [5, с. 118]. В данном определении выделяются ш два основных элемента совести: рациональный (осознание) и чувственный (эмоции). З.А. Бербешкина видит в содержании совести, как нравственном ^ явлении, три части (элемента): рациональный, чувственный и волевой [3, <5 с. 40]. Думается, это более полное представление о внутреннем содержании и процессе действия совести. Она, очевидно, выглядит, как внутренний ^ личностный сплав осознания, переживания и устремления в нравственной ^ и правовой сферах человеческой жизнедеятельности.
к Рациональный элемент совести позволяет личности осознать нравствен-т ное значение нормо-ситуации, в которой она оказалась, и сделать, оценивая ш сквозь призму добра и зла, осознанный выбор варианта поведения. Совесть в с своей рассудочной части ищет и чаще всего находит истинную нравственную цену человеческих поступков и оправдывает или осуждает их. Образно и до-24 вольно метко по этому поводу заметил Л. Фейербах: «Совесть представляет — вещи иначе, чем они кажутся; она микроскоп, который увеличивает их для того, чтобы сделать их отчетливыми и заметными для наших притупившихся чувств. Она метафизика сердца. Она строго критикует наши действия, вскры-° вает их мотивы, а в них в свою очередь различает мельчайшие составные части, производит, к нашему величайшему сожалению, тончайшие различия, которые мы для нашего успокоения слишком часто склонны выдавать за простые химеры и софизмы...» [6, с. 424—425].
Однако акт совестного восприятия и оценки действительности в большинстве случаев выступает не как «холодная» и бесстрастная рассудочная работа сознания личности, но чаще всего в виде чувственно-эмоционального напряжения, разряда, возбуждающего внутреннюю психологическую струк-
ф
"О
туру личности. Отсюда принято говорить, что совесть «мучит», «обвиняет», «зовет», «приговаривает», «свидетельствует», «оправдывает» и т. д. Угрызение совести порою столь жестоки и глубоки, что бытует выражение: «Он сжег себя на костре собственной совести». Эмоционально-чувственное бытие совести сопровождается осознанием долга и переживанием стыда. Мир совести — это человеческие искания в сфере должного, осознание и самоосуждение упреч-ности своего поведения с позиций нравственного закона. Стыд выступает в качестве своеобразного возбудителя действия совести, проявляющегося в осознании личностью предосудительности своих действий, возможного позора и бесчестья в глазах общественного мнения. Он создает в психике индивида состояние дискомфорта, особого накала эмоциональных переживаний, побуждающих его взвешивать на весах собственной совести свои поступки и искать выход из сложившейся нравственно-ущербной ситуации.
Рациональный и чувственный элементы совести предваряют и формируют о волевую установку личности, ее настрой на конкретное морально-значимое С поведение. Это означает, что волевое содержание совести определяет способы ¡г решения стоящих перед личностью нравственных задач. Не случайно говорят: к совесть «зовет», «побуждает», «не позволяет», «требует», «удерживает» и т. д. р Воля личности проявляется в ее активности, способности преодолевать и С разрешать возникающие нравственные проблемы на основе таких качеств, в как целеустремленность, настойчивость, бескомпромиссность, решительность, моральная чистоплотность и т. д. Все эти качества вырабатываются у личности в процессах социализации, профессионального и нравственного В воспитания и, особенно, самовоспитания, ибо нравственный опыт каждого о человека поистине уникален своей неповторимостью. 5<
Таким образом, совесть в единстве трех элементов своего содержания предстает д как способность личности осознавать, чувствовать и принимать нравственно- т ответственные решения в процессе повседневной жизнедеятельности. Ее серд- р цевину составляют самокритика, самооценка и самоконтроль собственных мыс- о лей и поступков перед требованиями нравственного закона, предполагающего и приоритет добра над злом. С этих же позиций она оценивает и поведение других е людей, идентифицируя его сквозь призму нравственного или безнравственного. ® В целом же совесть есть внутренне усвоенная способность личности осознавать § на чувственно-эмоциональном и поведенческом уровнях свои нравственные обязанности перед государством, обществом и конкретными людьми в совместной 25
жизни. Этим и определяются ее социально значимые функции. -
С позиций христианской этики интересные размышления о функциях совести имеются у И.Л. Ильина. По его мнению, значение совести в обще- ^ ственной жизни определяется следующим: а) она есть живая и цельная воля к ш совершенному; б) первый и глубочайший источник чувства ответственности; |
в) основной акт внутреннего самоосвобождения на пути стремления к свободе; |
г) живой и могущественный источник справедливости; д) главная сила, по- ° буждающая человека к предметному поведению; е) живая основа элементарно упорядоченной или расцветающей культурной жизни [4, с. 181—182]. Следует особо подчеркнуть выделяемую автором роль совести в обеспечении справедливости, ответственности и реализации свободы самоопределения личности.
Это, на наш взгляд, имеет особое значение в правовой сфере и в практической работе по применению права.
1. Имеются все основания полагать, что понятие совести, закрепленное российским законодательством (ст. 7 Закона о статусе судей РФ и ст. 17 УПК РФ) в качестве нравственного основания осуществления правосудия и оценки доказательств участниками уголовного процесса, в сфере права приобретает черты нравственно-правового явления. Это означает, что в теории права и юридической практике речь должна идти не просто о совести как категории этики, но о нравственно-правовой совести, представляющей собой своеобразный сплав нравственного и правового сознания лица, рассматривающего и оценивающего обстоятельства юридического дела и принимающего по нему решение. Именно она позволяет профессионально грамотно оценить собранные по юридическому делу доказательства и сформировать внутреннее убеждение правоприменителя, основанное на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела в их совокупности (ст. 26.11 КоАП РФ и ст. 17 УКП РФ). Очевидно, что внутреннее убеждение должностного лица, осуществляющего правоприменительные функции, — это не только его нравственная позиция по рассматриваемому делу, но и правовая убежденность, основанная х на знаниях действующего законодательства и профессиональном опыте работы. ^ Нравственно-правовая совесть, таким образом, выглядит как внутреннее един-0_ ство, совпадение моральной и юридической оценки по обстоятельствам дела.
Точнее, это основанная на представлениях о нравственно-правовом долге и обя-§ занностях способность должностного лица осуществлять самооценку и волевой самоконтроль своих мыслей, чувств и поступков, оценивая их сквозь призму ^ профессионального правосознания. В этом смысле она выступает питательной <5 средой для формирования внутреннего убеждения правоприменителя. Другими :: словами, внутреннее убеждение — это результат работы нравственно-правовой ^ совести, в чем и заключается ее ценность в правоприменительной деятельности. ° 2. Нравственно-правовая совесть осуществляет свою анализирующую, чувственно-оценивающую и императивно-контролирующую работу на основе т и в форме основных элементов правосознания. В области правоприменения ш речь идет о профессиональном правосознании, как обусловленной спецификой социальной роли и видом юридической деятельности профессионально формируемой системе правовых идей, взглядов, чувств, ценностных ориентаций, 26 определяющих образ жизни и мотивы поведения в служебной сфере представи-
- телей юридической профессии [7, с. 22]. Правосознание невозможно представить
в «чистом» виде как только осознание права, вне связи с сознанием моральным, рассматривающим объекты познания и оценки сквозь призму добра и зла, хорошего и плохого, справедливого и несправедливого. Оно есть нравственно-правовой сплав идей, теорий, взглядов, чувств, настроений и переживаний в сфере юридического долженствования. В связи с этим нравственно-правовая совесть правоприменителя выглядит как правосознание должностного лица, обращенное во внутренний мир его психики и на основе понимания чувства ответственности, самооценки, самоконтроля побуждающее его к нравственно безупречному и вместе с тем правомерному поведению. Это нравственно-ориентированная работа профессионально-индивидуального правосознания,
о
сч
активизирующего такие интимно-личностные качества индивида, как понимание долга, ответственности, стыд, интуиция и т. д. Совестливое принятие правоприменительного решения по юридическому делу предстает как результат согласования и совмещения требований морали и права в служебной деятельности. Особо значима роль совести в ситуации вынесения решения с использованием правоприменительного усмотрения как предоставленного законом судье или иному должностному лицу полномочия относительно свободы выбора одного из нескольких закрепленных в правовой норме альтернативных, но в равной степени законных позиций по делу, основанных на его убеждении [8, с. 23; 9, с. 56]. В данном случае совесть правоприменителя на основе самооценки и самоконтроля собственных мыслей, чувств и актов юридической деятельности позволяет из нескольких вариантов возможного правомерного поведения выбрать наиболее оптимальный с точки зрения морали и права и оформить его в виде процессуального решения по делу. о
3. Существенной особенностью проявления и реализации нравственно- С правовой совести правоприменителя является ее внешне незаметный, «не- Г зримый» характер. Судьям, как и иным должностным лицам, недопустимо к публично демонстрировать свое нравственное негодование или мораль- р ную пристрастность при рассмотрении обстоятельств юридического дела. С Наоборот, Кодекс судейской этики рекомендует такие принципы служебного в поведения, как беспристрастность, сдержанность, терпение, вежливость, уважительное отношение к участникам правоприменительного процесса.
ш
"О
о
Внешне проявляемая эмоциональная сторона совести правоприменителя, в свидетельствующая о его нравственном пристрастии, должна профессио- о нально сдерживаться и подавляться. Это требование объясняется спецификой правоприменительной работы, связанной с властным регулированием п общественных отношений на основе идеи справедливости. В то же время т нравственно-правовая совесть представляет собой наиболее глубокий р интимно-личностный элемент самосознания личности, воплощающийся во О
о
внутреннем убеждении должностного лица. Ее задача состоит в выборе между
добром и злом в сознании индивида и оправдании его в глазах собственного |
«я». Поэтому совесть не имеет конкретных форм внешнего выражения, но ®
нравственно окрашивает результаты правоприменительной деятельности. §
4. Совесть вообще, и нравственно-правовая совесть в частности, представляет собой далеко не всегда неотвратимую способность и возможность 27
личности к нравственной самооценке и самоконтролю. К сожалению, ре- -
альность современной рыночной жизни и общества массового потребления
такова, что культ материального успеха провоцирует рост и развитие в обще- ^
ственном сознании настроений эгоизма, аморализма и вседозволенности. ш
о
Такие тенденции общественной практики и ее осознания в сфере филосо- § фии оправдываются становлением особого научного подхода, именуемого | постмодернизмом. Его основная черта — обоснование иррациональности и ° относительности (релятивизма) в человеческих исканиях и представлениях об истине, справедливости, праве, морали [10, с. 52—82].
Разумеется, все это подрывает извечно хрупкие, меняющиеся во времени мнения людей о содержании и ценности понятия совести. Обращение
к классической нравственной философии и художественной литературе в современных условиях не всегда оказывает облагораживающее воспитательное воздействие на общественную жизнь. А между тем, еще Монтень со ссылкой на Эпикура писал, что «злодеям нигде нельзя укрыться, т. к. они не могут уйти от собственной совести» [11, с. 351]. Истинность этих слов, подкрепленная многими писателями и мыслителями, в современных условиях ставится под сомнение существованием профессиональной преступности, распространением коррупции, взяточничества, уклонением от уплаты налогов и т. д. Выходит, что нравственно-правовая совесть не всегда срабатывает, часто спит или является деформированной у значительной части общества.
Особо зримым и опасным это становится в деятельности органов власти, правосудия, образования и т. д. Т. Морщакова и М. Барщевский констатируют, что недоверие к судебной власти — это причина многих причин [12, с. 1]. Все это настоятельно требует от Правительства РФ и институтов гражданского общества проведения комплексных мер по поднятию престижа нравственного воспитания и образования, а также добросовестного отношения должностных лиц к своим обязанностям. Частично эту функцию призваны выполнять принятые основными правоохранительными ведомствами этические кодексы: «Кодекс судейской х этики», «Кодекс этики прокурорского работника», «Кодекс профессиональной ^ этики адвоката» и др. В названных документах речь идет не просто о совести, 0_ а о добросовестном исполнении работниками своих обязанностей, основанном на нормах морали и таких принципах, как законность, беспристрастность, § гуманизм и т. д. Думается, что понятие «доброй совести» и добросовестности нуждается в этих документах в более конкретной этико-психологической рас-^ шифровке через термины «самооценка» и «самоконтроль». В целом же можно <5 отметить, что назначение названных этических документов, очевидно, состоит :: не в том, чтобы «разбудить» или исправить нравственно-правовую совесть долж-^ ностных лиц, а скорее в том, чтобы обеспечить контрольно-надзорным органам ° дополнительные критерии в познании и оценке морально-предосудительного, к находящегося на грани правонарушения поведения правоприменителей. т 5. Ценность теории нравственно-правовой совести в значительной мере ш определяется системой выполняемых ею функций. При этом следует иметь в [Зь виду, что в сфере права и правоприменительной деятельности совесть остается исключительно глубоким личностным внутренним регулятором человеческих 28 мыслей и поступков и, по общему правилу, не афиширует свое присутствие
- и внешнее проявление. Она действует совместно и через другие элементы
индивидуально-психической структуры личности: убеждение, мировоззрение, правосознание, усвоенные принципы права, привычки, должностные обязанности и т. д. Совесть, подобно внутреннему мотору, заводит, организует и направляет работу всех звеньев психической структуры личности, оставаясь при этом часто незримой. Не случайно еще Гегель отмечал, что «совесть — это глубочайшее внутренне одиночество, пребывание с самими собой, в котором исчезает все внешнее и всякая ограниченность, полное уединение в себе самом». Вместе с тем он подчеркивал, что совестливое одиночество нравственно ориентировано. «Подлинная совесть есть умонастроение волить то, что в себе и для себя есть добро...» [13, с. 178]. Поэтому функции совести в правопри-
о
сч
ф
менительной деятельности есть основные направления ее воздействия на процессы властной реализации права, проявляющиеся в поиске, обосновании и принятии нравственно-обоснованного решения по юридическому делу.
6. Представляется возможным выделить и обосновать следующие основные функции нравственно-правовой совести в правоприменительной деятельности: познавательная, оценочная, сигнально-ориентирующая и регулятивная, или регулятивно-мотивировочная.
Субъективная совесть правоприменителя является важнейшим средством, инструментом его познавательной и оценочной деятельности по материалам юридического дела. Будучи нравственным осознанием служебного долга и гражданской позиции, она «зовет и побуждает» должностное лицо к познанию истины, всех обстоятельств рассматриваемого дела, к выяснению имеющих значение нюансов морально-нравственной ситуации и принятию во внимание их значения при вынесении юридического решения по делу. Совесть позволяет обратиться к О накопленному юридической практикой опыту нравственного правового регули- С рования, использовать теоретические разработки по согласованию моральных q императивов и требований правовых норм в поисках справедливого решения. К
В акте проявления нравственно-правовой совести должностного лица р познание и оценка взаимосвязаны, ибо последовательная работа внутреннего С самосознания и самоконтроля, как правило, заканчивается субъективным Ш отнесением, идентификацией объекта познания с идеалами добра и зла, справедливого и несправедливого, гуманного и негуманного, милосердно- р го и жесткого и т. д. Эти результирующие оценки выглядят как внешнее в проявление внутренней активности совести, «муки и угрызения», поиски О и надежды которой воплотились в нравственно-оценочные определения, ^ которыми характеризуется юридическое решение по делу. Ш
Велика и весьма значима сигнально-ориентирующая функция нравственно- q правовой совести, проявляющаяся в способности самосознания личности р улавливать, распознавать, идентифицировать и ориентироваться в своей о практической деятельности на отдельные проявления сложных ситуаций U в морально-правовом регулировании. Улавливать сигналы нравственного | неблагополучия юридической деятельности и своевременно на них реаги- н ровать — главная задача этой функции совести. Именно говорить: совесть «зовет», «пробуждает», «требует», «указывает», «предписывает» строить свое поведение в соответствии с теми ориентирами, которые 29 предписывает нравственный закон. -
Регулятивно-мотивировочная функция нравственно-правовой совести проявляется в ее практическом значении — служить нравственным средством ^ обеспечения законности и справедливости правоприменительной деятельности. щ Совесть требует и гарантирует принятие нравственно безупречного и вместе § с тем законного решения по делу. Она внутренне аргументирует убеждение | и нравственно-правовую позицию должностного лица в процессе правопри- ° менительной работы, обеспечивая высокий авторитет и престижный характер результатов правоприменения.
Таким образом, нравственно-правовая совесть правоприменителя — не абстрактное и трудноуловимое явление психики должностного лица, но
возможность посредством имманентно присущей ему способности на основе согласования требований норм морали и права принимать нравственно безупречные и законные решения посредством самооценки и самоконтроля своего собственного поведения. Это выработанная в процессе профессиональной юридической деятельности способность должностного лица осознавать, чувствовать и принимать нравственно-ответственные решения.
Список литературы:
1. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / под ред. A.M. Рекункова и А.К. Орлова. — М.: Юридическая литература, 1981. — 536 с.
2. О статусе судей в Российской Федерации : закон РФ от 26 июня 1992 г. // Российская газета. — 1992. — 29 июля.
3. Барбешкина, З.А. Совесть как этическая категория / З.А. Барбешкина. — М.: Высшая школа, 1986. — 101 с.
4. Ильин, И.А. Путь к очевидности / И.А. Ильин. — М.: Республика, 1993. — 430 с.
5. Титаренко, А.И. Сущность, структура и функции морали // Марксистская этика. — М.: Политиздат, 1976. — 336 с.
6. Фейербах, Л. История философии : соч. : в 3 т. / Л. Фейербах. — Т. 1. — М.: Мысль, 1974. — 544 с.
7. Вопленко, Н.Н. Правосознание и правовая культура / Н.Н. Вопленко. — ю Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2000. — 52 с.
^ 8. Сенякин, И.Н. Судебное усмотрение в частном праве / И.Н. Сенякин,
к А.Б. Степин, В.Д. Подмосковный. — Саратов: Изд-во СГАП, 2005. — 240 с.
< 9. Фастов, А.Г. Законность и усмотрение в правоприменительной деятельности: во-О просы теории / А.Г. Фастов, Д.В. Бойко. — Волгоград: ВА МВД России, 2012. — 172 с. <С 10. Сорокин, В.В. Юридическая глобалистика / В.В. Сорокин. — Барнаул: с Типография ветеранов милиции, 2009. — 700 с.
11. Монтень, Ш. Опыты. Полное издание в одном томе / Ш. Монтень. — М.: g> АЛЬФА-КНИГА, 2009. — 1149 с.
н 12. Морщакова, Т. Сверим правописание / Т. Морщакова, М. Барщевский //
с Российская газета. — 2013. — 24 сент.
£ 13. Гегель, Г.В.Ф. Философия права / Г.В.Ф. Гегель. — М.: Мысль, 1990. — 524 с.
< References:
CQ
О 1. Kommentarij k Ugolovno-processual'nomu kodeksu RSFSR / pod red. A.M. Rekunkova
<C i A.K. Orlova. — M.: Juridicheskaja literatura, 1981. — 536 s.
с 2. O statuse sudej v Rossijskoj Federacii : zakon RF ot 26 ijunja 1992 g. // Rossijskaja
gazeta. — 1992. — 29 ijulja. Q 3. Barbeshkina, Z.A. Sovest' kak jeticheskaja kategorija / Z.A. Barbeshkina. — M.:
— Vysshaja shkola, 1986. — 101 s.
4. Il'in, I.A. Put' k ochevidnosti / I.A. Il'in. — M.: Respublika,1993. — 430 s. ^ 5. Titarenko, A.I. Sushhnost', struktura i funkcii morali // Marksistskaja jetika. — M.:
o Politizdat,1976. — 336 s.
^ 6. Fejerbah, L. Istorija filosofii : soch. : v 3 t. / L. Fejerbah. — T. 1. — M.: Mysl',
1974. — 544 s.
7. Voplenko, N.N. Pravosoznanie i pravovaja kul'tura / N.N. Voplenko. — Volgograd: Izd-vo VolGU, 2000. — 52 s.
8. Senjakin, I.N. Sudebnoe usmotrenie v chastnom prave / I.N. Senjakin, A.B. Stepin, V.D. Podmoskovnyj. — Saratov: Izd-vo SGAP, 2005. — 240 s.
9. Fastov, A.G. Zakonnost' i usmotrenie v pravoprimenitel'noj dejatel'nosti: voprosy teorii / A.G. Fastov, D.V. Bojko. — Volgograd: VA MVD Rossii, 2012. — 172 s.
10. Sorokin, V.V. Juridicheskaja globalistika / V.V. Sorokin. — Barnaul: Tipografija veteranov milicii, 2009. — 700 s.
11. Monten', Sh. Opyty. Polnoe izdanie v odnom tome / Sh. Monten'. — M.: ALFA-KNIGA, 2009. — 1149 s.
12. Morshhakova, T. Sverim pravopisanie / T. Morshhakova, M. Barshhevskij // Rossijskaja gazeta. — 2013. — 24 sent.
13. Gegel', G.V.F. Filosofija prava / G.V.F. Gegel'. — M.: Mysl', 1990. — 524 s.
Б.А. Сафаров,
кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой прав человека и сравнительного правоведения, Юридический факультет Таджикского национального университета
B.A. Safarov,
Candidate of Law, Associate Professor, Head of the Department of Human Rights and the Comparative Law of Law Faculty Tajik national University bakht-83@mail.ru
Формирование идей о правах человека в правовой истории Таджикистана (древний период)
Аннотация: актуальность статьи обусловлена необходимостью изучения истории права народов, в частности, отдельных исторических правовых памятников. Цель статьи — проанализировать процесс формирования и развития идей о правах человека в правовой истории таджиков. Реализация поставленных задач была достигнута при помощи общенаучных (исторический, диалектический, анализа, синтеза) и частнонаучных (сравнительный, историко-правовой анализ) методов. Автор делает выводы, что несмотря на относительно недавнюю историю официального признания прав человека как отдельного объекта правового знания, она достаточно богата, и роль правовой истории древних таджиков достаточно велика.
Ключевые слова: история права, права человека, свобода, Авеста, Кир Великий, Декларация Великого Кира, свобода религии, свобода передвижения, признание права, империя.
Formation of ideas about human rights
in the legal history of Tajikistan (ancient period)
Abstract: the relevance of the article is to explore the history of the right of peoples, in particular the various historical monuments legal. The purpose of the article — to analyze the process of formation and development of ideas about human rights in the legal history of the Tajiks. Accomplish the task has been achieved with the help of general scientific (historical, dialectical, analysis, synthesis) and special methods (comparative, historical and legal analysis). The authors conclude that, despite the relatively recent history 31
of formal recognition of human rights as a separate object of legal knowledge, its history is rich enough and -
the role of the legal history of the ancient Tajik sufficiently large.
Keywords: history of law, human rights, freedom, Avesta, Cyrus the Great, the Declaration of Cyrus the Great, freedom of religion, freedom of movement, recognition of the right, the empire.
Несомненно, что современная постановка вопроса о правах человека, при всей своей новизне и особенностях, обусловленных характером мировых цивилизаций, опирается на богатый предшествующий опыт человечества, прежде всего в области правовых форм организации общественной и государственной жизни, правового способа регуляции социальных отношений, как на Западе, так и на Востоке. Изучение данных явлений — одна из важнейших
