CC BY
84
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2008. № 2 (15). С. 133-135. © М. В. Бавсун, К.Д. Николаев, 2008
УДК 343
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ КОНСТРУКЦИЙ НОРМ, ПРЕДУСМАТРИВАЮЩИХ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НЕКОТОРЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ БЕЗОПАСНОСТИ ДВИЖЕНИЯ И ЭКСПЛУАТАЦИИ ТРАНСПОРТА
М.В. БАВСУН, К.Д. НИКОЛАЕВ
Исследуется правовая природа обстоятельств, смягчающих наказание, и их значение в классификации преступлений.
Уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта, расположены в гл. 27 УК, имеющей соответствующее название. В данную главу эти составы объединены по принципу общности охраняемого ими видового объекта. Определенное сходство имеет и законодательная конструкция этих норм. Однако несмотря на это, в настоящее время имеется определенная несогласованность как в законодательной регламентации ответственности за рассматриваемые преступления, так и в содержании санкций соответствующих норм.
В частности, ст. 267 УК РФ предусматривает ответственность за приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения. В диспозиции ч. 1 названной статьи данное посягательство раскрывается следующим образом: «Разрушение, повреждение или приведение иным способом в негодное для эксплуатации состояние транспортного средства, путей сообщения, средств сигнализации или связи либо другого транспортного оборудования, а равно блокирование транспортных коммуникаций, если эти деяния повлекли по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека либо причинение крупного ущерба».
Законодатель сформулировал состав рассматриваемого преступления как материальный: преступление окончено с момента наступления последствий, указанных в диспозиции. Относительно «причинения тяжкого вреда здоровью» как одного из преступ-
ных последствий данного деяния укажем, что особых сложностей при его оценке не возникает. Второе последствие - «причинение крупного ущерба» - сформулировано как оценочное. Вообще, наличие в уголовном законе оценочной терминологии - явление неизбежное для уголовного законодательства. Между тем перенасыщение норм Уголовного кодекса терминами, содержание которых не определено, как правило, влечет за собой трудности в правоприменительной деятельности.
Простота изложения законодательных предписаний, как правило, гарантирует и простоту их последующего восприятия, практического использования. Язык уголовного закона должен быть ясным, доступным и понятным не только для самого законодателя и правоприменителя, но и для обычных граждан, обязанных его неукоснительно соблюдать [1]. Только в этом случае мы можем говорить о достижении тех целей, которые были заложены в закон при его конструировании. Причем указанные требования в равной степени имеют важное значение и для статьи закона, включая её структуру и законодательную технику.
В том же случае, когда терминология, используемая при построении уголовноправовых норм, является спорной даже для юристов, говорить о доступности и простоте восприятия данных норм для людей, не связанных с юриспруденцией, вообще не приходится. Именно в этой связи оценочные категории уголовного права, используемые законодателем в диспозициях норм Особенной
части, выступают предметом постоянной критики в отечественной уголовно-правовой науке.
В теории уголовного и уголовно-процессуального права к оценочным категориям относят «неконкретизированные в законе уголовно-правовые понятия, призванные отражать не предмет его целостности, а свойства или отношения этого предмета, содержание которых устанавливается лицом, применяющим уголовно-правовую норму, на основе конкретных обстоятельств дела» [2], либо «относительно определенные понятия, содержание которых раскрывается только с учётом конкретных ситуаций, обстоятельств рассматриваемого дела» [3]. Толкование оценочных категорий, исходя из данных определений, полностью отдается на откуп правоприменителя, что и происходит в реальной действительности. Субъект, уполномоченный на применение нормы права и, соответственно, уясняющий её содержание по своему собственному усмотрению, действует, руководствуясь собственными представлениями и мировоззрением.
Итак, каких-либо пояснений в Уголовном кодексе по поводу того, что необходимо понимать под «причинением крупного ущерба» применительно к диспозиции ст. 267 УК РФ, не содержится. По мнению В.Н. Кужи-кова, И.И. Голубова, в данном случае «под крупным ущербом можно понимать как материальный ущерб, так и дезорганизацию работы транспорта. Следует учитывать, что понятие крупного ущерба относится к оценочному. Вопрос о признании причиненного ущерба крупным решается судом с учётом обстоятельств конкретного дела» [4]. Особый интерес данная проблема приобретает в свете внесенных изменений и дополнений в УК Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» № 162-ФЗ от 8 декабря 2003 г. Данным законом из диспозиций ст. 263, 266 и 269 УК исключено такое последствие, как «причинение крупного ущерба». Однако произведенные изменения и дополнения в этой части не коснулись ст. 267 УК, диспозиция которой сформулирована аналогичным образом.
В то же время в нормах, расположенных в других главах УК, например в главе 24
«Преступления против общественной безопасности», такое последствие преступных деяний, как «причинение крупного ущерба», законодатель сохранил (ст. 215-1, 216 УК и др.). Кроме того, ст. 216 УК содержит примечание, в соответствии с которым «крупным ущербом в статьях настоящей главы признается ущерб, сумма которого превышает пятьсот тысяч рублей». Таким образом, законодатель предпринял попытку формализовать данный оценочный признак. Полагаем, что в целях унификации подхода законодателя к последствиям интересующих нас преступных посягательств необходимо рассмотреть вопрос о введении в диспозиции ст. 266, 269 УК такого признака, как «причинение крупного ущерба», и формализации данного признака в тексте закона. Реализация данного предложения позволит избежать квалификации по совокупности преступлений, когда, наряду с указанными нормами, при соответствующих обстоятельствах следует применять и ст. 167, 168 УК. Что касается ст. 263, 264 УК, то считаем нецелесообразным закрепление в диспозициях этих норм рассматриваемого признака в силу несколько иной природы данных преступных посягательств в сравнении с указанными выше.
Относительно содержания диспозиций ст. 263 «Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта» и 264 «Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств» УК отметим следующее. Часть 1 ст. 263 УК, в частности, предусматривает ответственность за «нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского или речного транспорта лицом, в силу выполняемой работы или занимаемой должности обязанным соблюдать эти правила...». В то время как диспозиция ч. 1 ст. 264 УК не содержит указания на то, что к ответственности привлекается только лицо, «в силу выполняемой работы или занимаемой должности обязанное соблюдать эти правила». Считаем, что данные правила обязано соблюдать любое лицо, независимо от того, каким видом транспорта оно управляет, какую работу оно выполняет и какую должность оно занимает. В связи с изложенным предлагаем рассмотреть вопрос
об исключении из диспозиции ч. 1 ст. 263 УК указания о том, что к ответственности привлекается только лицо, «в силу выполняемой работы или занимаемой должности обязанное соблюдать эти правила». Диспозиции ч. 1 ст. 263 и 264 УК будут иметь более унифицированные формулировки, и текст уголовного закона применительно к рассматриваемым нормам будет отличаться относительным внутренним единством содержания.
Следует также обратить внимание и на содержание санкций ст. 263 и 264 УК. Так, санкции ч. 1, 2 и 3 ст. 264 УК в качестве дополнительного вида наказания предусматривают лишение «права управлять транспортным средством», в то время как санкции ч. 1,
2, 3 ст. 263 УК не содержат этого дополнительного вида наказания. Полагаем, что закрепление (или отсутствие) в санкциях соответствующих норм данного дополнительного вида наказания не должно зависеть от того, каким видом транспорта управляет виновный. Считаем, что в этой ситуации законодателю следует продемонстрировать однообразный подход: лишать права управлять транспортным средством или всех виновных,
или никого. В случаях нарушения правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта последствия, как правило, серьезнее, а жертв больше, чем при нарушении правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.
Учитывая изложенное, в случае внесения в УК предлагаемых изменений и дополнений текст уголовного закона будет отличаться большей внутренней структурной целостностью, что, несомненно, облегчит правоприменение.
1. См.: Кузнецова Н.Ф. Эффективность уголовно-правовых норм и язык закона // Соц. законность. - 1973. - № 9. - С. 29-33.
2. Кобзева Е.В. Оценочные признаки в уголовном законе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2002. - С. 4.
3. Соловьева Т.А. Оценочные понятия и суждения в уголовно-процессуальном праве // Правоведение. - 1986. - № 3. - С. 70.
4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. Н.Г. Кадникова. - М., 2006. - 678.
