CC BY
331
НАУЧНЫЕ ОСНОВЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ КОРРУПЦИИ
Совершенствование уголовной политики в сфере противодействия коррупции в Российской Федерации
МУСАЕЛЯН Марат Феликсович, кандидат юридических наук, старший научный сотрудник отдела уголовного и уголовно-процессуального законодательства; судоустройства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации
Российская Федерация, 117218, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, д. 34
Анализируются некоторые актуальные проблемы, связанные с совершенствованием уголовной политики в сфере противодействия коррупции в Российской Федерации, разработкой понятия и признаков коррупционного преступления, модернизацией уголовного законодательства и правоприменительной практики в данной сфере.
Ключевые слова: взятка, взяточничество, коррупция, деяние, преступление, ответственность, законодательство, уголовная политика.
Improvement of Criminal Policy in the Field of Counteraction against Corruption in the Russian Federation
M. F. Musaelyan, PhD in Law
The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, 117218, Russia
E-mail: [email protected]
The article deals with the analysis of some topical problems, connected with the improvement of criminal policy in the sphere of counteraction against corruption in the Russian Federation and working up the concept and the features of corrupt crime, improvement of criminal legislation and practice in the mentioned sphere.
Keywords: brives, bribery, corruption, act, crime, responsibility, legislation, criminal policy.
DOI: 10.12737/3462
В последние годы как на международном уровне, так и в Российской Федерации приняты концептуальные стратегические и национальные плановые документы в сфере противодействия коррупции, а также нормативные правовые акты, направленные на их реализацию. Несмотря на то что в настоящее время в Российской Федерации сформировалась законодательная база в сфере противодействия коррупции, предприняты соответствующие законодательные, экономические, организационные, политические, информационные меры, направленные на государственное регулирование в
сфере противодействия коррупции, защиту общества и государства от коррупционных проявлений, проблемы в указанной области до сих пор сохраняются. Концептуальные основы государственной антикоррупционной политики Российской Федерации на федеральном, региональном и муниципальном уровнях закреплены в Национальной стратегии противодействия коррупции, утвержденной Указом Президента РФ от 13 апреля 2010 г. № 460. В соответствии с п. 5 названной Стратегии целью антикоррупционной политики Российского государства является искоренение причин и условий, по-
рождающих коррупцию в российском обществе.
Общегосударственная антикоррупционная политика Российской Федерации как целостная система последовательных мер по ключевым направлениям противодействия коррупции с точки зрения ее антикриминальной направленности, предупреждения коррупционной преступности конкретизируется в особенностях уголовной политики в сфере противодействия коррупции (коррупционной преступности). Содержание уголовной политики в названной сфере наиболее полно и точно раскрыли В. П. Кашепов и Т. О. Ко-шаева, по мнению которых уголовная политика должна иметь своей целью обеспечение неотвратимости уголовной ответственности виновных в совершении коррупционных преступлений, дифференциацию уголовной ответственности, достижение точного соответствия уголовно-правового регулирования степени и характеру общественной опасности коррупционных преступлений при их категоризации и квалификации1. Разделяя мнение вышеуказанных авторов, отметим, что уголовная политика в сфере противодействия коррупции как составная часть общегосударственной антикоррупционной политики должна, с одной стороны, иметь уголовно-правовую направленность на предупреждение, выявление коррупционных преступлений, привлечение виновных лиц к ответственности (как в публичной, так и в частной сфере), а с другой — не противоречить целям и требованиям (например, административно-правовым) антикоррупционного законодательства в целом (в первую очередь Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-Ф3 «О противодействии кор-
1 См.: Кашепов В. П., Кошаева Т. О. Криминализация — инструмент уголовно-правового воздействия на коррупционную преступность // Коррупция: природа, проявления, противодействие / отв. ред. Т. Я. Хаб-риева. М., 2012. С. 170.
рупции»), быть ее логическим продолжением.
Коррупционные преступления, являясь основным объектом внимания (воздействия) уголовной политики в сфере противодействия коррупции, не только способствуют разрушению устоев общества и государства, но и взаимосвязаны с общеуголовной, организованной (например, терроризм, экстремизм, незаконный оборот оружия, наркотиков и т. п.), экономической преступностью (например, рейдер-ство и т. п.)2 и нередко служат ее финансовой опорой. Понятие «коррупционные преступления» находится в непосредственной связи с понятием «коррупция», под которой в соответствии со ст. 1 Федерального закона «О противодействии коррупции» понимается злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами, а также совершение вышеуказанных деяний от имени или в интересах юридического лица.
В отличие от понятия «коррупция» в российском законодательстве понятия «коррупционное преступление» и «коррупционное правонарушение» не раскрываются. Одна из первых попыток законодательного определения данных понятий была предпринята в Модельном законе о борьбе с коррупцией 1999 г.3, который
2 См.: Уваров В. Опять «двойка» // Комсомольская правда. 2013. 6 дек. С. 8.
3 См.: Информационный бюллетень. Меж-
парламентская Ассамблея государств — участников СНГ. 1999. № 21. С. 70—84.
к уголовно наказуемым коррупционным правонарушениям относил получение и дачу взятки, а также, на наш взгляд, достаточно широко понимаемое понятие «иные коррупционные правонарушения».
В юридической науке одним из первых понятия «коррупция в уголовно-правовом смысле» и «коррупционное преступление» в их современном понимании наиболее точно определил Л. Д. Гаухман. По мнению автора, в уголовно-правовом значении коррупция представляет собой предусмотренные уголовным законом общественно опасные деяния — коррупционные преступления — наиболее опасные проявления коррупции, субъектом которых являются должностные лица и которые совершаются посредством использования должностных полномочий из корыстной заинтересованности и в целях личного обогащения4. Полагаем, что точность, научная «фундаментальность» и практическая целесообразность определения коррупции в уголовно-правовом смысле», предложенного ученым еще в 2000 г., подтверждаются его актуальностью и в настоящее время — понятие коррупции, предусмотренное ст. 1 Федерального закона «О противодействии коррупции», в том числе включает ряд коррупционных деяний (преступлений) (злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп).
Отсутствие четкой законодательной регламентации коррупционных преступлений нередко служит причиной достаточно произвольного определения круга коррупционных преступлений. Как известно, Уголовный кодекс РФ не предусматривает отдельную главу о коррупционных преступлениях. В Кодексе коррупционная преступность
4 См.: Гаухман Л. Коррупция и коррупционное преступление // Законность. 2000. № 6.
включает разные по уголовно-правовой природе деяния, в частности преступления, предусмотренные в гл. 23 «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях» и гл. 30 «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления». Специфика предусмотренных в УК РФ коррупционных деяний позволяет сделать вывод о том, что в основном они связаны со взяточничеством (ст. 290, 291, 2911) и злоупотреблением или превышением должностных полномочий, совершенных в корыстных целях или с использованием своего служебного положения (например, ст. 184, 201— 204, ч. 2 и 3 ст. 272, 285, 286, 289, 292, 299, 300 и др.). Кроме содержащихся в гл. 23 и 30 УК РФ основных составов коррупционных преступлений, в других главах УК РФ содержатся составы преступлений, субъектами которых выступают должностные лица, наделенные дискреционными полномочиями, что объективно создает условия для коррупционных проявлений5.
В литературе нередко преобладает традиционный подход разделения коррупционных преступлений на две категории: публичные (например, ст. 285, 289, 290, 291, 2911 УК РФ) и непубличные (например, ст. 184, 201—204 УК РФ). Некоторые авторы к первой группе преступлений относят деяния, предусмотренные ст. 201, 204, 285, 290, 291 УК РФ,
5 Как правило, определения понятий должностного лица или лица, выполняющего управленческие функции в коммерческих или иных организациях, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением, содержащиеся в примечаниях 1 к ст. 201 и 285 УК РФ, распространяются на большинство статей, указанных в гл. 23 и 30 УК РФ, а также на иные статьи УК РФ, в которых субъектами выступают должностные лица.
а ко второй — ст. 184, 202, 2911, 304, 309 УК РФ, отмечая, что все они непосредственно связаны со взяточничеством и подкупом, т. е. с обоюдовыгодной неправомерной сделкой со стороны виновного и других лиц, которая предполагает получение денег, ценностей, услуг и т. п.6, с чем, на наш взгляд, можно согласиться.
Хотя в настоящее время в законодательстве Российской Федерации определение коррупционного преступления отсутствует, это не означает, что, например, преступные деяния, предусмотренные ст. 201, 202, 204, 285, 290, 291, 2911, 292 УК РФ, не объединены общими признаками. На наш взгляд, законодатель в УК РФ ограничился лишь перечнем форм коррупционных деяний, выделив каждый из составов преступлений в самостоятельную уголовно-правовую норму, и признал общественно опасным уже сам факт получения лицом денег, ценностей, иного имущества и т. п. за совершение конкретных уголовно наказуемых коррупционных действий.
Попытки по определению коррупционных преступлений предпринимаются в ведомственных нормативных правовых актах Генеральной прокуратуры, Следственного комитета и МВД РФ, которые относят те или иные деяния к категории коррупционных. Несмотря на то что предусмотренные в указанных актах перечни коррупционных деяний не идентичны, такой подход, на наш взгляд, является определенным прогрессивным шагом в вопросе определения общих и специальных признаков коррупционного преступления и унификации его понятия. В качестве примера можно назвать, в частности, Указание Генпрокуратуры России № 387-11, МВД России № 2 от 11 сентября 2013 г. «О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федера-
6 См.: Кошаева Т. О. Коррупция и закон: перспективы противодействия. Уфа, 2013. С. 20—21.
ции, используемых при формировании статистической отчетности» (содержит перечень № 23 «Преступления коррупционной направленности»), приказ Следственного комитета при прокуратуре РФ от 19 марта 2009 г. № 7 «Об утверждении и введении в действие формы статистической отчетности "Сведения о противодействии коррупции при организации деятельности по выявлению, расследованию, раскрытию и предупреждению коррупционных преступлений следственными органами Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации" в системе Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации» (разд. 3 «Результаты расследования уголовных дел коррупционной направленности (без повторных)» содержит указание на 43 коррупционных деяния), приказ Генпрокуратуры России от 11 февраля 2008 г. № 23 «Об утверждении и введении в действие статистического отчета "Сведения о работе прокурора по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции и о результатах расследования уголовных дел коррупционной направленности"» (разд. 7 «Сведения о результатах расследования уголовных дел коррупционной направленности (без повторных)» содержит указание на 21 коррупционное деяние).
Проведенный анализ коррупционных деяний, предусмотренных в вышеуказанных нормативных правовых актах, позволяет сделать вывод о том, что коррупционное преступление — это общественно опасное деяние, предусмотренное УК РФ, посягающее на авторитет и законные интересы государственной власти, государственной, муниципальной и иной службы и выражающееся в противоправном извлечении лицом каких-либо благ или преимуществ для себя или других лиц либо в предоставлении благ или преимуществ из корыстной или иной личной заинтересованности. Полагаем, что в некоторых случаях (например, ст. 204,
290, 291 УК РФ) основным признаком коррупционного преступления является то, что участник — реализатор преступной деятельности, с одной стороны, — должностное лицо или руководитель, выполняющий управленческие функции в коммерческой или иной организации, а с другой — любой субъект, заинтересованный в осуществлении определенных действий (бездействия) указанным лицом. Нередко именно обоюдным согласием и заинтересованностью обеих сторон избежать уголовную ответственность, что, по нашему мнению, является спецификой определенных коррупционных преступлений, обусловлена высокая степень латентности коррупционных преступлений.
Одним из эффективных инструментов формирования уголовной политики в сфере противодействия коррупции является криминализация общественно опасных и имеющих достаточно широкую распространенность деяний, что предполагает установление в соответствии с международно-правовыми стандартами уголовной ответственности за общественно опасные деяния, ранее не признававшиеся таковыми, создание квалифицированных составов преступлений с учетом новых признаков, отягчающих ответственность. Результатом криминализации, как правило, является конструирование новых специальных составов преступлений, а также распространение коррупционных признаков на некоторые другие (нередко смежные) составы преступлений, которые при наличии определенных характерных элементов приобретают свойства коррупционного пре-ступления7. В то же время следует отметить нецелесообразность поли-
7 Наиболее подробно вопрос о криминали-
зации как способе уголовно-правового воздействия на коррупционную преступность был рассмотрен В. П. Кашеповым и Т. О. Ко-шаевой (см.: Кашепов В. П., Кошаева Т. О.
Указ. соч. С. 170—190).
тики криминализации деяний (в том числе связанных с коррупционными злоупотреблениями) в случае, если эффективная борьба с тем или иным негативным для общества и государства явлением возможна с помощью иных правовых мер (например, гражданско-правовых, административно-правовых и т. п.).
Существенным шагом в направлении повышения эффективности уголовно-правовой борьбы с коррупционными деяниями и создания более совершенного механизма уголовно-правового противодействия коррупционным проявлениям стало принятие Федерального закона от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ, в котором получил последовательное развитие подход к коррупционному преступлению как антигосударственному общественно опасному деянию. В частности, вследствие принятия названного Федерального закона в УК РФ была установлена ответственность за посредничество во взяточничестве (ст. 2911) — непосредственную передачу взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя либо иное способствование взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки в значительном размере.
Важнейшим нововведением названного Федерального закона явилось также установление уголовного наказания в виде кратного штрафа за коррупционные преступления — совершенно новый подход, проявленный законодателем в решении проблемы наказания за коррупционные преступления, вследствие чего в вопросе назначения наказания упор был сделан на материальное взыскание — штраф, который может исчисляться в величине, кратной стоимости предмета или сумме коммерческого подкупа или взятки (например, санкция ст. 204, 290, 291, 2911 УК РФ). Указанная новелла согласуется с основополагающими принципами правовой системы Российской Федера-
ции, Конституцией РФ, решениями Конституционного Суда РФ и достаточно широко применяется в настоящее время судами Российской Федерации. Так, в январе 2012 г. суд оштрафовал на 300 млн руб. бывшего руководителя одного из районов Татарстана за получение взятки в размере 5 млн руб. за незаконное выделение земельного участка8.
В то же время какие-либо выводы об эффективности вышеуказанного вида наказания, как и об излишней репрессивности уголовной политики в сфере противодействия коррупции, преждевременны. Более того, несмотря на наметившиеся тенденции к ужесточению административно-правовых средств противодействия коррупции (запреты, ограничения и обязанности, предъявляемые к соответствующим ли-цам)9, на наш взгляд, существует объективная необходимость усиления и уголовной ответственности за совершение, например, коррупционных преступлений в составе организованных групп или преступных сообществ. Усиление уголовной ответственности за некоторые коррупционные преступления может быть реализовано также путем включения в уголовно-правовые нормы дополнительных квалифицирующих признаков, отражающих коррупционный характер действий субъектов преступного поведения.
Остается открытым вопрос об установлении в УК РФ в соответствии с Конвенцией ООН против коррупции 2003 г. (ратифицирована Российской Федерацией в 2006 г.)
8 См.: Михайлов В. Статья 20 Конвенции ООН против коррупции об ответственности за незаконное обогащение и возможные направления отражения ее идеи в правовой системе Российской Федерации // Уголовное право. 2012. № 2. С. 116.
9 См.: Цирин А. М. Законодательство Российской Федерации о противодействии коррупции // Коррупция: природа, проявления, противодействие / отв. ред. Т. Я. Хаб-риева. С. 164.
уголовной ответственности за незаконное обогащение. В соответствии с названной Конвенцией незаконное обогащение — деяние, совершенное умышленно, и означает значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать. По мнению некоторых авторов, в Российской Федерации за различные способы незаконного обогащения уже установлена уголовная ответственность, в частности в гл. 21 «Преступления против собственности» и гл. 30 «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления» УК РФ. Порядок изъятия имущества, полученного в результате совершения таких преступлений, определен гл. 151 «Конфискация имущества» УК РФ и гл. 60 «Обязательства вследствие неосновательного обогащения» ГК РФ, а также соответствующими положениями Гражданского процессуального кодекса РФ10. На наш взгляд, следует согласиться с высказанным в литературе мнением о том, что в УК РФ деяние, связанное с незаконным обогащением, можно криминализировать путем установления уголовной ответственности за злостное незаконное обогащение11.
В настоящее время в юридической литературе ведутся довольно серьезные дискуссии по поводу необходимости введения в Российской Федерации уголовной ответственности юридических лиц, в том числе в целях их привлечения к уголовной ответственности за коррупционные правонарушения12. Актуальность
10 См.: Михайлов В. Указ. соч. С. 116.
11 См.: Максимов С. В. Коррупция, закон, ответственность. М., 2008. С. 120—121.
12 Сейчас установлена административная
ответственность юридических лиц за коррупционные правонарушения (ст. 19.28 «Незаконное вознаграждение от имени юридического лица» КоАП РФ).
указанной проблемы порождает объективную необходимость проведения серьезных научных исследований в этой области13. Сторонники введения уголовной ответственности юридических лиц исходят из необходимости соблюдения принципов Конституции РФ о доминировании общепризнанных принципов и норм международного права, в частности международно-правовых норм, предусмотренных в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. (ст. 10), Конвенции ООН против коррупции 2003 г. (ст. 26) и Европейской конвенции об уголовной ответственности за коррупцию 1999 г. (ст. 18, 19). На наш взгляд, анализ вышеуказанных международных правовых документов показывает, что ни в одном из них не содержится императивных требований о необходимости установления уголовной ответственности юридических лиц. Не вдаваясь в конкретные нюансы и противоречия, которые могут возникнуть в связи с введением уголовной ответственности юридических лиц, отметим, что установление в Российской Федерации подобной ответственности создаст неразбериху в теории уголовного права, потребует концептуальных изменений институтов Общей части УК РФ, а также породит непреодолимые трудности в правоприменительной практике. Исходя из этого, считаем целесообразным в случае возникновения объективной необходимости введения уголовной ответственности юридических лиц основательно изучить международный опыт по данному вопросу и создать проект УК РФ, в котором его институты будут преобразованы под юридических лиц. Как справедли-
13 См.: Голованова Н. А., Лафитский В. И., Цирина М. А. Уголовная ответственность юридических лиц в международном и национальном праве (сравнительно-правовое исследование) / отв. ред. В. И. Лафитский. М., 2013.
во отмечает Т. Я. Хабриева, практика применения мер юридической ответственности (уголовной, административной, гражданско-правовой) за коррупционные нарушения, совершенные юридическими лицами, требует дополнительного изучения эффективности используемых мер14.
Полагаем, что совершенствование уголовной политики в сфере противодействия коррупции и эффективная борьба с коррупционными преступлениями невозможна без восстановления в УК РФ такого вида наказания, как конфискация имущества, который был исключен из Кодекса в 2003 г. Хотя конфискация имущества была восстановлена в УК РФ в качестве иной меры уголовно-правового воздействия, ранее она могла применяться как дополнительный вид наказания за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные из корыстных побуждений, и назначаться судами в случаях, предусмотренных Особенной частью УК РФ, в том числе за коррупционные деяния. Федеральным законом от 10 июля 2012 г. № 107-ФЗ ст. 1042 «Конфискация денежных средств или иного имущества взамен предмета, подлежащего конфискации» УК РФ была дополнена ч. 2, в соответствии с которой в случае отсутствия либо недостаточности денежных средств, подлежащих конфискации взамен предмета, входящего в имущество, указанное в ст. 1041 УК РФ, суд выносит решение о конфискации иного имущества, стоимость которого соответствует стоимости предмета, подлежащего конфискации, либо сопоставима со стоимостью этого предмета, за исключением имущества, на которое в соответствии с гражданским процессуальным законодательством Рос-
14 См.: Хабриева Т. Я. Правовые проблемы имплементации антикоррупционных конвенций // Противодействие коррупции: сборник аналитических материалов. М., 2012. С. 104—105.
сийской Федерации не может быть обращено взыскание.
Говоря о повышении эффективности уголовно-правовой борьбы с коррупционными преступлениями, следует также обратить внимание на мнение Л. Д. Гаухмана о том, что минимизации уголовной ответственности за получение взятки (ст. 290 УК РФ) служат нормы, содержащиеся в ст. 304 «Провокация взятки либо коммерческого подкупа» УК РФ и ст. 575 «Запрещение дарения» ГК РФ, которые «в сочетании с общеизвестными трудностями доказывания взяточничества представляют собой прочную оболочку, защищающую должностных лиц от уголовной ответственности за получение взяток». В качестве основных, первоочередных и неотложных направлений повышения эффективности уголовно-правовой борьбы с коррупционными преступлениями автор отмечает исключение ст. 304 из УК РФ, п. 3 ч. 1 ст. 575 из ГК РФ, а также включение в ст. 91, 98 и 122 Конституции РФ оговорки, согласно которой статус неприкосновенности неприменим в случаях совершения лицами, указанными в этих статьях, общественно опасных деяний, предусмотренных УК РФ (последнее направление может быть реализовано путем референдума)15. Мы полностью согласны с мнением Л. Д. Гаух-мана и считаем необходимым внесение вышеуказанных изменений и дополнений в законодательство Российской Федерации.
Важно также отметить, что совершенствование уголовной политики в сфере противодействия коррупции связано не только с выявлением пробелов в уголовном законодательстве, но и с необходимостью устранения проблем в правоприменительной области, в частности преодоления коррумпированности в правоохранительных органах, прокуратуре и судах, недопущения коррупционных злоупотреблений со стороны со-
15 См.: Гаухман Л. Указ. соч.
трудников правоохранительных органов, прокуроров и судей. Коррумпированность правоохранительной системы не только негативно отражается на обеспечении общественной безопасности, законности и правопорядка, соблюдении прав и свобод человека, но и подрывает доверие граждан к правоохранительной системе. По данным статистики, среди чиновников, привлеченных к уголовной ответственности за преступления коррупционной направленности, примерно 1/3 составляют сотрудники МВД и следственных органов, недоверие к суду и прокуратуре выразили 1/3 опрошенных, а к полиции — 2/3 по причине ее коррумпи-рованности16.
Коррупция в судебной сфере — системное явление, нередко порождаемое самой судебной властью. Данная сфера достаточно корруп-циогенна: по экспертным оценкам, примерно 20% дел в судах разрешается коррупционным путем17. Заметим, что возможность коррупционных злоупотреблений, в том числе при осуществлении правосудия по уголовным делам, нередко заложена в предоставленных судье правах (дискреционных полномочиях). Кроме того, один из наиболее острых вопросов, связанных с коррупционными рисками в судебной системе, обусловлен реализацией принципа независимости судей18 — коррупция
16 См.: Гравина А. А. Противодействие коррупции в деятельности полиции и суда: опыт российского и зарубежного регулирования // Журнал российского права. 2013. № 5. С. 79.
17 См.: Мусаелян М. Ф., Хатаева М. А. Правовые проблемы противодействия коррупции // Журнал российского права. 2012. № 1. С. 108—120; Хромова Н. М. Особенности возмещения вреда в судебной деятельности // Журнал российского права. 2013. № 11. С. 58—66.
18 Наиболее важные гарантии независимости судей закреплены в ст. 119—122 Конституции РФ: их независимость и подчинение только Конституции РФ и федерально-
возникает в том случае, когда судьи не являются действительно независимыми. В то же время независимость судей не должна рассматриваться как их личная привилегия, обусловленная их статусом, — данный конституционный принцип одновременно является важнейшей гарантией права граждан на судебную защиту, гарантией беспристрастности суда, через которую единственно возможно вынесение справедливого решения19.
В уголовном судопроизводстве судья оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью (ч. 1 ст. 17 УПК РФ), т. е. по своему усмотрению и в рамках закона, что в случае определения меры наказания по статьям УК РФ, в санкциях которых пределы наказания не формализованы, может привести к коррупционным злоупотреблениям. В литературе справедливо отмечается, что неограниченные возможности для широкого судейского усмотрения и несправедливые судебные решения, в частности, могут быть также следствием неудачной редакции уголовно-правовой нормы и отсутствия в ней каких-либо конкретных правоприменительных критериев20. Пола-
му закону; несменяемость; наличие особого порядка прекращения или приостановления полномочий; неприкосновенность; невозможность привлечения к уголовной ответственности иначе, как в порядке, определяемом федеральным законом; особый порядок назначения на должность.
19 См.: Макарова О. В. Конституционные гарантии правового положения судей // Журнал российского права. 2013. № 9. С. 17—23.
20 См.: Руднев В. И. Некоторые вопросы рассмотрения судами ходатайств об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания // Комментарий судебной практики / под ред. К. Б. Ярошенко. М., 2013.
Вып. 18. С. 147.
гаем, что в целях предупреждения и пресечения коррупционных правонарушений в судебной системе, в том числе при рассмотрении уголовных дел, важно, чтобы возможности применения судейского усмотрения не только были строго мотивированы, но и в целом неукоснительно соблюдались конституционные и уголовно-правовые законоположения о предупреждении преступлений в судебной практике, на которые, в частности, обращает внимание в своих трудах А. В. Галахова21.
Повышению эффективности уголовной политики в сфере противодействия коррупции, в том числе путем предупреждения коррупционных злоупотреблений в судебной системе, могут способствовать, например, обеспечение реальной независимости и правовой защиты судей; улучшение их материального и социального обеспечения; улучшение организационного обеспечения деятельности и условий труда судей; освобождение судей от чрезмерной зависимости от председателей соответствующих судов, которые могут оказывать на судей давление в целях принятия нужного им решения; уменьшение возможностей оказания давления на судей, заключающихся в том числе в предоставленных судьям правах (дискреционных полномочиях) и процедуре особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ); оптимизация процесса распределения дел между судьями, исключающая возможность коррупционных рисков при распределении дел; расширение доступа к правосудию; создание системы общественного контроля за осуществлением правосудия.
21 См.: Галахова А. В. Больше внимания реализации положений Конституции РФ и УК РФ о предупреждении преступлений в судебной практике // Российский судья. 2008. № 11.
Таким образом, системное совершенствование уголовного, уголовно-исполнительного, уголовно-процессуального, гражданского законодательства, а также законодательства в сфере правоохранительной деятельности, организация эффективного уголовно-правового противодействия коррупционной преступности, своевременное предупреждение и пресечение коррупционных преступлений являются важнейшими составляющими уголовной политики в сфере противодействия коррупции. Повышение эффективности уголовной политики в данной сфере требует не только дальнейшей конкретизации понятия коррупции в законодательстве, совершенствования его юридической трактовки, в том числе в уголовно-правовом и криминологическом смыслах22, но и обеспечения неотвратимости и дифференциации уголовной ответственности, достижения точного соответствия уголовно-правового регулирования степени и характеру общественной опасности коррупционных преступлений, а также применения комплексных мер, способных воздействовать на причины и условия совершения коррупционных преступлений. Совершенствование уголовной политики в сфере противодействия коррупции должно проводиться с учетом международного опыта на единой концептуальной основе, иметь системный характер, касаться всех основных институтов УК РФ, выра-
22 Заметим, что криминологическое понимание коррупции от уголовно-правового отличается тем, что нередко в криминологии под коррупцией понимается система отношений, основанных на противоправных действиях должностных лиц в ущерб государственным и общественным интересам, сращивание коррумпированного государственного аппарата, муниципальной власти с общеуголовной преступностью, а сама проблема коррупции рассматривается в рамках исследования организованной преступности.
ботки единых подходов к определению коррупционного преступления и его признаков, основываться на всестороннем, объективном анализе и обобщении судебно-следствен-ной практики о коррупционных преступлениях, а также устранении недостатков в правоприменительной деятельности.
Библиографический список
Галахова А. В. Больше внимания реализации положений Конституции РФ и УК РФ о предупреждении преступлений в судебной практике // Российский судья. 2008. № 11.
Гаухман Л. Коррупция и коррупционное преступление // Законность. 2000. № 6.
Голованова Н. А., Лафитский В. И., Цири-на М. А. Уголовная ответственность юридических лиц в международном и национальном праве (сравнительно-правовое исследование) / отв. ред. В. И. Лафитский. М., 2013.
Гравина А. А. Противодействие коррупции в деятельности полиции и суда: опыт российского и зарубежного регулирования // Журнал российского права. 2013. № 5.
Информационный бюллетень. Межпарламентская Ассамблея государств — участников СНГ. 1999. № 21.
Кашепов В. П., Кошаева Т. О. Криминализация — инструмент уголовно-правового воздействия на коррупционную преступность // Коррупция: природа, проявления, противодействие / отв. ред. Т. Я. Хабрие-ва. М., 2012.
Кошаева Т. О. Коррупция и закон: перспективы противодействия. Уфа, 2013.
Макарова О. В. Конституционные гарантии правового положения судей // Журнал российского права. 2013. № 9.
Максимов С. В. Коррупция, закон, ответственность. М., 2008.
Михайлов В. Статья 20 Конвенции ООН против коррупции об ответственности за незаконное обогащение и возможные направления отражения ее идеи в правовой системе Российской Федерации // Уголовное право. 2012. № 2.
Мусаелян М. Ф., Хатаева М. А. Правовые проблемы противодействия коррупции // Журнал российского права. 2012. № 1.
Руднев В. И. Некоторые вопросы рассмотрения судами ходатайств об условно-досрочном освобождении от отбывания нака-
зания // Комментарий судебной практики / под ред. К. Б. Ярошенко. М., 2013. Вып. 18.
Уваров В. Опять «двойка» // Комсомольская правда. 2013. 6 дек.
Хабриева Т. Я. Правовые проблемы им-плементации антикоррупционных конвенций // Противодействие коррупции: сборник аналитических материалов. М., 2012.
Хромова Н. М. Особенности возмещения вреда в судебной деятельности // Журнал российского права. 2013. № 11.
Цирин А. М. Законодательство Российской Федерации о противодействии коррупции // Коррупция: природа, проявления, противодействие / отв. ред. Т. Я. Хаб-риева. М., 2012.
Антикоррупционная экспертиза документации о закупках товаров, работ и услуг для государственных нужд
КОРЯКИН Виктор Михайлович, доктор юридических наук, заведующий кафедрой гражданского права и гражданского процесса Юридического института Московского государственного университета путей сообщения
Российская Федерация, 127994, г. Москва, ул. Образцова, д. 9, стр. 9
Освещается проблема возможности и необходимости организации и проведения антикоррупционной экспертизы документации о закупке товаров, работ и услуг для государственных нужд, формулируются коррупциогенные факторы документации о закупке, обосновываются некоторые методологические подходы к организации экспертизы.
Ключевые слова: государственные закупки, конкурсная документация, противодействие коррупции, антикоррупционная экспертиза.
Anti-corruption Expertise of Documentation on Procurement of Goods, Works and Services for State Needs
V. M. Koryakin, Doctor of Jurisprudence
Law Institute of Moscow State University of Railway Engineering
9, Obraztsova st., Moscow, 127994, Russia
E-mail: [email protected]
The article views the problem of possibility and necessity of the organization and carrying out the anti-corruption examination of documentation for purchases of goods, works and services for the state needs is considered in the. The purpose of this examination consists in identification of corruptogenic factors in specified documentation, i.e. such provisions which can create conditions for emergence of the corruption relations, and in development of offers on their elimination. The description of the main corruptogenic factors in the documentation about purchases is given. They are: 1) discrepancy of the initial (maximum) price of purchased goods, works and services to the average market prices for this type or kind of goods, works and services; 2) the unreal time period provided by competitive documentation on delivery of goods, performance of work, rendering of services in the state contract; 3) overestimated requirements to participants of placement of the order, imposed for participation in competitive procedure; 4) excessive specification of the nomenclature of bought goods, works and services, requirements to the content of the performed works, provided services; 5) legal-linguistic uncertainty — the use in documentation about purchase of not settled, ambiguous terms and categories of estimated character. In the article the general methodological approaches to formation of a technique of anti-corruption examination of purchase documentation are formulated, ways of identification of all the designated corruptogenic factors are described. The following conclusions are drawn on complex nature of the anti-corruption examination: a) every document is exposed to the analysis in its interrelation with other documents which are a part of purchase documentation set; b) verification of tender documents should be focused not on some separate corruptogenic factor, but
