CC BY
50
6.5. СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ МЕР, НАПРАВЛЕННЫХ НА БОРЬБУ С КОРРУПЦИЕЙ
Петрашева Наталья Валерьевна, канд. юрид. наук. Должность: доцент. Место работы: Ростовский юридический институт МВД России. Подразделение: кафедра уголовного права и криминологии. E-mail: Petra_Nata79@mail.ru
Вакуленко Наталья Алексеевна, канд. юрид. наук. Должность: Заместитель начальника кафедры. Место работы: Ростовский юридический институт МВД России. Подразделение: кафедра уголовного права и криминологии. E-mail: Foroposha@mail.ru
Аннотация: В работе отражен анализ современного состояния коррупционной преступности в России и Ростовской области, приведенные статистические данные показывают динамику сокращения зарегистрированных преступлений данного характера. Изучается вопрос имплементации уголовной ответственности за «нематериальную взятку» в российское уголовное право и согласование этого нововведения с институтом соучастия.
Ключевые слова: коррупция, «нематериальная взятка», соучастие, международные антикоррупционные стандарты, предмет преступления, взятка.
IMPROVEMENT OF CRIMINAL LAW MEASURES AIMED AT EFFECTIVE FIGHT AGAINST CORRUPTION
Petrasheva Natalia Valerievna, PhD at law. Position: Associate Professor. Place of employment: Rostov Law Institute of MIA Russia. Department: Criminal Law and Criminology chair. E-mail: Petra_Nata79@mail.ru Vakulenko Natalia Alexeevna, PhD at law. Position: Deputy Head of chair. Place of employment: Rostov Law Institute of MIA Russia. Department: Criminal Law and Criminology chair. E-mail: Foroposha@mail.ru
Annotation: The work reflects the analysis of the current state of corruption crime in Russia and the Rostov region, the statistics show the dynamics of the reduction of registered crimes of this nature. The issue of implementation of criminal responsibility for the "intangible bribe" in Russian criminal law and the harmonization of this innovation with the institution of complicity is being studied. Keywords: corruption, "intangible bribe", complicity, international anti-corruption standards, crime subject, bribe.
«Борьба с коррупцией является острой темой, но не находящейся в числе первых» - так прокомментировал свое отношение к современному состоянию коррупционной преступности В.В. Путин во время «Прямой лини» общения с гражданами. Председатель Национального антикоррупционного комитета К. Кабанов разъяснил высказывание Президента указав, что несмотря на то, что коррупция названа одной из угроз национальной безопасности в России, в государстве есть более насущные проблемы - экономические, социальные, угроза терроризма. Безусловно, эти проблемы также в той или иной мере переплетаются с коррупционной составляющей [14]. Поэтому «Национальный план противодействия коррупции на 2016 -2017 годы», утвержденный Указом Президента Российской Федерации от 1 апреля 2016 года № 147, среди прочих основных задач отмечает необходимость повышения эффективности противодействия корруп-
ции в федеральных органах исполнительной власти и государственных органах субъектов Российской Федерации, активизация деятельности подразделений федеральных государственных органов и органов субъектов Российской Федерации по профилактике коррупционных и иных правонарушений, а также комиссий по координации работы по противодействию коррупции в субъектах Российской Федерации и усиление влияния этических и нравственных норм на соблюдение лицами, замещающими государственные должности Российской Федерации, государственные должности субъектов Российской Федерации, муниципальные должности, должности государственной и муниципальной службы, запретов, ограничений и требований, установленных в целях противодействия коррупции [13].
Те подвижки, которые отмечают положительную тенденцию реализации плана борьбы с коррупцией, благотворно влияют на улучшение экономических и социальных процессов в стране. Согласно статистическим показателям МВД России за 2012-2016 г.г. наблюдается динамика снижения выявленных и раскрытых преступлений коррупционной направленности [9, С. 200].
Так, по данным официальной статистики ГУ МВД России по Ростовской области количество зарегистрированных преступлений коррупционной направленности, выявленных ОВД за 2012 год по России составило
- 44993 тыс.; за 2013 - 37342; за 2014 - 27071; за 2015
- 26033; за 2016 - 25544; за январь-август 2017 -17662 [4]. С учетом представленных данных по России отчетливо прослеживается снижение уровня регистрируемых преступлений коррупционной направленности. Присоединение с марта 2014 года в состав России Крымского федерального округа, в состав которого были включены два новообразованных субъекта Российской Федерации: Республика Крым и город федерального значения Севастополь, безусловно, увеличили число регистрируемых преступлений интересующей нас тематики, но общая картина осталась неизменной и отразила динамику снижения количества коррупционных преступлений.
Аналогичная статистическая отчетность по Южному федеральному округу свидетельствует о том, что за 2012 год число зарегистрированных преступлений коррупционной направленности составило 3868 тыс.; за 2013 - 3302; за 2014 - 2746; за 2015 - 2669; 2016 -2800; январь-август 2017 - 2072 [4]. Здесь мы тоже прослеживаем снижение уровня коррупционных преступлений, за исключением 2016 года, в котором число зарегистрированных преступлений коррупционной направленности превысило аналогичную цифру за 2015 года на 131 единицу. Не делая поспешных выводов о причинах такого роста, следует обратить внимание на то обстоятельство, что 28 июля 2016 года «в целях повышения эффективности деятельности федеральных органов государственной власти» указом № 375 Крымский федеральный округ был упразднен и включен в состав Южного федерального округа [17]. Таким образом, в учет статистических данных были включены показатели по Республике Крым - 213 единиц, и по г. Севастополю - 45 единиц. Несложным математическим путем мы приходим к выводу, что за отчетный период, без учета новой республики и города федерального значения количество зарегистрированных коррупционных преступлений составило - 2542 единицы. Этот показатель полностью вписывается в канву идеи о снижении уровня коррупционных проявлений
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ МЕР
Петрашева Н.В. Вакуленко Н.А.
на территории Южного федерального округа. Статистические отчеты по Ростовской области позволили отразить следующий результат: 2012 год - 1044; 2013 - 849; 2014 - 657; 2015 - 706; 2016 - 674; январь-август - 461 [4]. В общей тенденции к снижению обнаруживается исключение - 2015 год, где число зарегистрированных преступлений увеличилось по сравнению с 2014 годом на 49 единиц. 2015 год для Ростовской области отмечен следующими значительными событиями - во-первых, вооруженный конфликт на востоке Украины, в непосредственной близости с территорией Ростовской области, начавшийся в апреле 2014 года, во-вторых, начало активной подготовки к проведению в 2018 году чемпионата мира по футболу и в-третьих, выборы губернатора, которые состоялись 13 сентября 2015 года в единый день голосования. Многие специалисты отмечают, что по итогам выборов теневые структуры осуществляют создание из новых и переизбранных на очередной срок представителей власти «свои группы», способные лоббировать интересы в том числе и в органах судебной и законодательной власти. Основой такого симбиоза выступает коррумпированные взаимосвязи, а его существование позволяет длительно и комфортно существовать организованной преступности, «паразитирующей на формирующемся гражданском обществе» [7]. Чтобы избежать возможной «негативной коррупционной окраски» представители исполнительной власти, приступая к исполнению своих обязанностей особое внимание уделяют борьбе с коррупцией, что, в свою очередь, незамедлительно отражается на статистических учетах. Указанный вывод может свидетельствовать о том, что при учете статистических данных следует обращать внимание на возможное простое манипулирование статистическими показателями со стороны правоохранительных органов в целях достижения заявленных в программных документах результатов.
Это предположение подтверждается и диаметрально-противоположными выводами на этот счет со стороны авторов многочисленных публикаций.Одни авторы сетуют на то, что борьба с коррупцией не дает положительной динамики и уровень коррупции растет. В частности, И.Н. Солодкая и А.Т. Баскаков, ссылаясь на портала официальной статистики Генеральной прокуратуры, отмечают тревожащий рост коррупционных преступлений за 2015 год, а также за январь и февраль 2016 года [11]. Напротив, Э.Л. Сидоренко указывает, что официальные статистические данные убеждают в устойчивости тренда снижения регистрируемой коррупции в России. Однако, автор отмечает, что в условиях высокой латентности взяточничества апелляция исключительно к статистическим показателям регистрации и выявления преступлений методологически необоснованна, а в ряде случаев и контрпродуктивна. Эту позицию разделяет и Е.А. Павлова, которая в своих суждениях приходит к заключению о том, что ввиду высокой степени латентности коррупционных преступлений, данные официальной статистики не позволяют судить о действительном уровне коррупции, сложившемся в нашей стране [9, С. 199]. Соглашаясь с мнением вышеуказанного автора в части того, что латент-ность является неотъемлемой чертой коррупционной преступности все же отметим, что данные официальной статистики, обладающие полнотой и достоверностью могут быть положены в основу сделанных нами выводов о том, что число зарегистрированных коррупционных преступлений в целом по России снижается.
Этому способствуют грамотные, стратегически верные действия федеральных органов исполнительной власти, выраженные в осуществлении мер по профилактике коррупции, в частности выраженные в формировании в обществе нетерпимости к коррупционному поведению. Так, коррупционные разоблачения высокопоставленных должностных лиц, в числе которых губернаторы и министры, а также те, кто по долгу службы обязан осуществлять борьбу с коррупцией вызвали широкий общественный резонанс [2]. Вынесенное Мосгорсудом 27 апреля 2017 года решение по делу бывшего начальника Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России генерал-лейтенанта Дениса Сугробова стало самым жестким в современной истории российских правоохранительных органов, за организацию преступного сообщества и участие в нем, за превышение должностных полномочий и провокацию взятки он был осужден к 22 годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Безусловно, формирование в обществе нетерпимости к коррупционному поведению положительно влияет на борьбу с таким негативным социальным явлением, но останавливаться на достигнутых положительных результатах нельзя.
Решение очередных задач, способствующих повышению эффективности противодействия коррупции нами видится в совершенствовании уголовного законодательства в сфере борьбы с преступлениями коррупционной направленности. Интересным представляется внесенный 24 июля 2017 года Анатолием Выборным в Государственную Думу законопроект, отражающий целесообразность предусмотреть в Уголовном кодексе ответственность за «нематериальную взятку», выражающуюся в «любом неправомерном преимуществе и нематериальном благе». Генеральная прокуратура РФ, в лице заместителя начальника управления по надзору за исполнением законодательства о противодействии коррупции Аслана Юсуфова поддержала предложение Выборного, отметив, что внести изменения данного содержания рекомендовала ГРЕКО (Группа государств против коррупции), так как возникла необходимость восполнить пробел в части соответствия конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию [1] (далее - Конвенция). В научной полемике употребляется термин «нематериальная взятка», однако раскрывается содержание этого термина по-разному. Так, например, нематериальная взятка - это взятка, не имеющая четкого стоимостного выражения, взаимодействие по принципу «ты мне - я тебе»: устройство на работу родственников, общее покровительство по службе в обмен на такое же покровительство, получение званий, побед в конкурсах, предоставление интимных услуг в обмен на высокооплачиваемую должность [16]. Министерство юстиции под понятие «неправомерного преимущества» предлагает подвести выгоды неимущественного характера, в том числе и те, рыночную стоимость которых определить невозможно. К таковым предлагается, например, отнести бонусы в виде повышения по службе, сексуальные услуги и положительные отзывы в прессе [15]. Очевидно что авторы, рассматривающие вопрос о «нематериальной взятке» стремятся за счет количества конкретных примеров камуфлирования взятки должностными лицами раскрыть содержание изучаемого термина, что не приводит к достоверному научному знанию. Задача, которая стоит перед научным сообществом заключается в формировании поня-
тия «нематериальной взятки» с учетом признаков данного явления и согласованности его с другими институтами и нормами уголовного закона. В частности, в процессе имплементации «нематериальной взятки» могут возникнуть вопросы квалификационного характера, сопряженные с применением уголовно-правовых норм о соучастии.
Например, взяткодатель вступает в сговор с лицом, которое дает свое согласие на оказание интимных услуг должностному лицу, при условии, что будут учтены его интересы после того, как «взяткополучатель» выполнит ряд обязательств в пользу так называемого взяткодателя.
Здесь, по нашему мнению имеются признаки соучастия в преступлении и лицо, оказывающее интимные услуги при признании их предметом взятки, будет нести уголовную ответственность как пособник в даче взятки. Основным условием признания соучастия будет выступать то обстоятельство, что лицо, выполняющее интимные услуги знает о действительной роли своей деятельности, осознает ее значение в складывающихся отношениях между взяткодателем и взяткополучателем, т.е. осознает, что услуга выступает в качестве взятки за действие или бездействие должностного лица. Н.Г. Дзукаева и О.Х. Качмазов отмечают, что в определённых случаях действия субъекта, непосредственно оказывающего сексуальные услуги, можно квалифицировать как посредничество во взяточничестве [3, С. 73-77]. К сожалению авторы не указывают в каких случаях возможно вести речь о посредничестве. Посредничество во взяточничестве представляет собой процесс передачи взятки или иное способствование в достижении либо реализации соглашения между взяткодателем и взяткополучателем о получении и даче взятки. Соответственно лицо, оказывающее услуги интимного характера не способствует по своей инициативе достижению соглашения между взяткодателем и взяткополучателем, а выполняет «свою работу», за которую получает вознаграждение от взяткодателя. Умысел лица не направлен на возбуждение у противоположной стороны желания реализации соглашения. Соответственно признать такое лицо посредником нельзя. Более того, посредничество во взяточничестве уголовно наказуемо только при наличии значительного размера. Как судебно-следственные органы будут исчислять размер «нематериальных благ» пока сложно представить.
В случае, если лицо, умышленно оказывает интимные услуги должностному лицу рассчитывая взамен получить премию, устроится на работу или получить какие-либо льготные условия работы при условии признания «нематериальных благ» предметом взятки, содеянное будет рассматриваться как дача и получение взятки.
Приведенные нами в качестве примеров ситуации наглядно свидетельствуют о том, что включение в предмет взятки «нематериальных благ» усложнит правоприменительную практику так как «установить достоверную стоимость нематериальных активов достаточно сложно» [3, С. 73-77]. При этом авторы, разделяющие данную позицию отмечают, что необходимо включить оказание услуг неимущественного характера в предмет ст. 290 УК РФ [3, С.77].
Интересно заметить, что противоречивость взглядов, по предложенной на рассмотрение теме, является характерной особенностью научной полемики. Так, Н.А. Жидик считает, что внесение преимуществ нематериального характера в предмет взятки имеет свои не-
достатки, так как способствует формированию расплывчатой диспозиции статьи УК и субъективной оценке содеянного [5, С. 78-79]. Но при этом, этот же автор отмечает, что плюсов от криминализации нематериальной взятки больше. И в качестве вывода подводит черту о том, что плюсы перевешивают, и внести корректировки в УК РФ, расширив предмет взятки нематериальными благами, считает необходимым [5, С. 79]. Мо полагаем, что однозначно решить вопрос о целесообразности внесения соответствующих изменений в УК РФ не представляется возможным. С одной стороны, услуги нематериального характера являются в настоящее время завуалированным способом взяточничества, предложение внести нематериальные блага в предмет коррупционных преступлений видится актуальным и своевременным. С другой стороны, внесение соответствующих поправок в УК РФ должно опираться на фундаментальную научную базу, единообразно трактующую термины «нематериальное благо» и «неправомерное преимущество».
Таким образом, расширение предмета взятки не станет «той таблеткой», которую проглотил - и здо-ров[18], но поспособствует улучшению самочувствия и станет частью согласованной, комплексной стратегии по реализации национального плана противодействия коррупции.
Список литературы:
1. В Госдуму внесли законопроект о нематериальной взятке // www. tass.ru>politika
2. Дела в отношении высокопоставленных чиновников в России в 2012-2016 годах [Электронный ресурс] // РИА Новости: [сайт]. [2016]. URL: https://ria.ru/spravka/20161115/1481370159.html (дата обращения: 10.10.2017).
3. Дзукаева Н.Г., Качмазов О.Х. Проблемы определения предмета взятки //Развитие науки и техники: механизм выбора и реализации приоритетов: сборник статей Международной научно-практической конференции: в 3 частях. 2017. Издательство: Общество с ограниченной ответственностью «Аэтерна» (Уфа). С. 73-77.
4. Единый отчет о преступности // Форма-1-ЕГС (код491) (введен в действие постановлением Росстата от 15.01.2008 № 4, приказом МВД России от 03.03.2008 № 193). URL: http:// consultant.ru
5. Жидик Н.А. Отсутствие преимуществ нематериального характера в предмете взятки // Альманах мировой науки. 2016. № 12-2 (15). С. 78-79.
6. Завидов Б.Д. Уголовно-правовой анализ получения взятки // Подготовлен для системы КонсультантП-люс. 2002.
7. Ищенко Е.П. О коррупционном симбиозе выборной власти и организованной преступности // Криминологический журнал. 2010. № 2(12). С. 41.
8. Капинус О. Измененния в законодательстве о должностных преступлениях: вопросы квалификации и освобождения взяткодателя от ответственности // Уголовное право. 2011. № 2. С. 25.
9. Павлова Е.А. Современное состояние, структура и динамика коррупции в органах государственной власти РФ // Стратегическое управление: теория, практика и проблемы: материалы XIV региональной научно-практической конференции 16 декабря 2016 года. Т.3. Сборник научных работ / отв. ред. Ю.Н. Лапыгин, А.И. Новиков. - Владимир: Владимирский филиал РАН-ХиГС, 2017. С. 199.
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ МЕР
Петрашева Н.В. Вакуленко Н.А.
10. Сивцов С.А. Механизмы противодействия коррупционным преступлениям в исправительных колониях России // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. 2017. Т. 2. № 1. С. 150.
11. Солодкая И.Н., Баскаков А.Т. Уголовно-правовые меры по борьбе с коррупцией в контексте государственной безопасности // Вестник Башкирского института социальных технологий. 2016. № 2 (31). С. 33.
12. Яни П. Выгоды имущественного характера как предмет взятки // Законность. 2009. № 1. С. 20.
13. Российская газета № 6946 (78) от 13 апреля 2016
г.
14. http://www.mk.ru/politics/2017/06/15/ekspert-ocenil-otvet-putina-o-korrupcii-tema-ne-pervichnaya.html
15. http://www.medialeaks64.com/news/minyust-rf-predlagaet-iravnyat-k-vzyatke-piar-v-presse-i-seks-uslugi#hcq=mcqwIrq
16. http://islamdag.ru/analitika/45767
17. https://ria.ru>politics
18. https://www.inpearls.ru
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 90,64%
