CC BY
6
УДК 343.1 Б01: 10.24412/2071-6184-2023-2-56-63
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ПРАВОВОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ СУДЕБНЫХ ЗАПРЕТОВ В СИСТЕМЕ МЕР УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН
С.Б. Буламбай
Анализируются перспективы развития запрета определенных действий как мер пресечения, альтернативных заключению под стражу, на примере норм, наличествующих в уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации, а также проведение сравнительно-правового анализа схожих норм уголовно-процессуального законодательства Республики Казахстан. Раскрываются вопросы правовой регламентации судебных запретов. Отмечается, что, несмотря на очевидные преимущества от появления в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее - УПК РФ) ст. 105.1, практика ее применения является незначительной. Рассматриваются наиболее проблемные вопросы, относящиеся к правовой регламентации отдельных запретов, налагаемых на подозреваемых (обвиняемых) в досудебном производстве. Прослеживаются особенности законодательного регулирования ст. 165 Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан (далее - УПК КР), применительно к конкретным судебным запретам (выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях; находиться в определенных местах, а также ближе установленного расстояния до определенных объектов, посещать определенные мероприятия и участвовать в них; общаться с определенными лицами; отправлять и получать почтово-телеграфные отправления; использовать средства связи и информационно-телекоммуникационную сеть «Интернет»; управлять автомобилем или иным транспортным средством, если совершенное преступление связано с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств). Предлагается авторское видение относительно решения системных проблем, возникающих в правовой регламентации судебных запретов уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации и Республики Казахстан.
Ключевые слова: уголовно-процессуальное законодательство, меры уголовно-процессуального принуждения, меры пресечения, судебные запреты, запрет определенных действий, запрет на приближение.
В Российской Федерации законодателем постепенно воплощается идея о применении новых мер пресечения, которые были бы альтернативой заключению подозреваемого (обвиняемого) под стражу. Это соответствует общей тенденции, складывающейся в области международного права, направленной на сокращение репрессивных начал уголовного судопроизводства. Развитие этого направления соответствует усилению гуманистического потенциала уголовно-процессуального закона, находя свое выражение в предоставлении органам предварительного расследования дополнительных средств из арсенала мер пресечения [1, с. 26]. Аналогичные тенденции свойственны уголовно-процессуальному законодательству
Республики Казахстан. Их исследование является актуальным ввиду наличия большого количества сходных черт с российским законодательством.
Несмотря на имеющиеся положительные аспекты от включения в УПК РФ новой меры пресечения в виде запрета определенных действий (ст. 105.1 УПК РФ), следует констатировать, что в результате ее применения ограничиваются базовые конституционные права человека, что предопределяет необходимость ее более пристального изучения. Кроме того, в научных публикациях, предметом которых выступало рассмотрение содержания ст. 105.1 УПК РФ, не было уделено должного внимания исследованию правовой регламентации запретов, налагаемых на подозреваемого (обвиняемого). Отсутствие нормативной определенности в этой сфере создает препятствия в деятельности правоприменительных органов, затрудняет осуществление уголовного судопроизводства.
Мера пресечения в виде запрета определенных действий была включена в уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации сравнительно недавно - в 2018 г.[2]. Основные положения, относящиеся к ее содержанию и применению, закреплены в ст. 105.1 УПК РФ. Примечательно, что за 2021 г. суды первой инстанции РФ в 1125 случаях избирали меру пресечения в виде запрета определенных действий [3], тогда как в 2018 г. данный показатель соответствовал 877 случаям [4].
В свою очередь, в УПК РК наличествует ст. 165, в которой излагаются основные положения, регулирующие действие иной меры процессуального принуждения - запрет на приближение [5]. Данная правовая норма появилась в уголовно-процессуальном законодательстве Казахстана с момента принятия нового УПК, а именно в 2014 г. В своем содержании она в определенной степени сходна со ст. 105.1 УПК РФ.
Особенность исследуемой меры пресечения заключается в том, что она включает в себя совокупность запретов, которые могут быть наложены на подозреваемого (обвиняемого) как в частичном, так и в полном объеме. Контроль за соблюдением возложенных на лицо запретов осуществляется органом в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осужденных -Федеральной службой исполнения наказаний РФ [6, с. 65-67]. Данное обстоятельно обуславливает необходимость узкопрофильной регламентации деятельности контролирующих органов. В ч. 11 ст. 105.1 УПК РФ прямо установлено, что порядок осуществления такого контроля определяется отдельными нормативно-правовыми актами. Исключением из данного правила является такая ситуация, когда подозреваемому (обвиняемому) запрещается управлять автомобилем или иным транспортным средством (п. 6 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ), поскольку в таком случае дознаватель, следователь или суд самостоятельно изымают у такого лица водительское удостоверение, которое приобщается к уголовному делу и хранится в нем до отмены данной меры пресечения (ч. 5 ст. 105.1 УПК РФ).
Отметим, что создание дифференцированного подхода к содержанию возможных запретов, налагаемых судом на подозреваемых (обвиняемых),
существенным образом расширило усмотрение правоприменителя в вопросе выбора наиболее оптимальных компонентов меры пресечения. При этом сходные ограничения могут быть использованы и при выборе таких мер пресечения как залог и домашний арест.
Судебные запреты, реализуемые при применении ст. 105.1 УПК РФ, могут заключаться в следующем:
1. Запрет на выход в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, в котором лицо проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях. Так, в ст. 5 УПК РФ раскрывается содержания термина «жилище», при этом «жилое помещение» упоминается лишь в качестве одной из его возможных форм. Само же определение «жилого помещения» содержится в п. 38 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 41 от 19.12.2013 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» [7]. Кроме того, для понимания того, что лицо проживает в жилом помещении в качестве нанимателя, требуется учет гражданского и жилищного законодательства Российской Федерации, на что указывается в приведенном разъяснении высшего органа судебной власти. Подчеркнем, что серьезной проблемой, возникающей при применении данного запрета, выступает отказ лиц, совместно проживающих с подозреваемым (обвиняемым), например, его родственников, членов семьи, от использования в жилом помещении технических средств контроля [8, с. 76].
2. Запрет находиться в определенных местах, а также ближе установленного расстояния до определенных объектов, посещать определенные мероприятия и участвовать в них. В данном случае обращает на себя внимание отсутствие четкого разъяснения о том, какие места, а также объекты могут быть ограничены для посещения подозреваемым (обвиняемым). Согласно складывающейся судебной практике такими местами или объектами, как правило, признаются места совершения преступлений или нахождения потерпевших, свидетелей, иных подозреваемых (обвиняемых).
3. Запрет общаться с определенными лицами. При изложении такого ограничения законодателем не был жестко ограничен круг тех лиц, с которыми запрещено общение, посредством указания на их процессуальный статус, что предоставляет дознавателю, следователю и суду значительное усмотрение при их определении. Вместе с тем, при определении таких субъектов требуется отражение в соответствующем процессуальном акте данных, позволяющих их идентифицировать. Данное обстоятельство является важным еще и потому, что подозреваемый (обвиняемый), в отношении которого применяется данный запрет, должен понимать, с какими именно лицами ему запрещено общаться. В свою очередь, Е.В. Ларкина указывает, что в большинстве изученных ей судебных решений не конкретизируется то, с какими лицами запрещается общаться подозреваемому (обвиняемому) [9, с. 136]. Мы полагаем, что правоприменителю необходимо четко указывать таких лиц и отражать их
процессуальный статус. Например, ими могут выступать: свидетели, потерпевшие, подозреваемые и обвиняемые. Представляется целесообразным поддержать инициативу о том, чтобы предусмотреть возможность наложения запрета на общение не только с участниками уголовного процесса, но и их детьми и иными зависящими от них лицами [10, с. 227].
4. Запрет на отправление и получение почтово-телеграфных отправлений.
5. Запрет на использование средств связи и информационно-телекоммуникационной сети «Интернет». Отметим, что порядок исполнения данного и предыдущих запретов не установлен уголовно-процессуальным законом, что требует обращения к иным подзаконным актам. Кроме того, считаем, что необходимо расширить возможность использования телефонной связи не только для вызова медицинской помощи, сотрудников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб при возникновении чрезвычайной ситуации, а также для общения со следователем, дознавателем и контролирующим органом (ч.8 ст. 105.1 УПК РФ), но и для связи с защитником, поскольку это основополагающее право подозреваемого (обвиняемого) [11, с. 66].
6. Запрет на управление автомобилем или иным транспортным средством, если совершенное преступление связанно с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств. Подчеркнем, что основные положения, регулирующие право на управление транспортными средствами содержатся в Федеральном законе от 10.12.1995 № 196 «О безопасности дорожного движения» [12], а условия реализации данного права содержатся в постановлении Правительства РФ от 23.10.1993 № 1090 «О правилах дорожного движения»[13].
Переходя к более детальному рассмотрению нормативно-правовых актов, регулирующих исполнение возложенных на подозреваемых (обвиняемых) судебных запретов в рамках реализации ст. 105.1 УПК РФ, особое внимание уделим совместному Приказу Минюста России, МВД России, Следственного комитета России, Федеральной службы безопасности России № 189/603/87/371 от 31.08.2020 «Об утверждении Порядка осуществления контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением возложенных судом запретов подозреваемыми или обвиняемыми, в отношении которых в качестве меры пресечения избран запрет определенных действий, домашний арест или залог» [14].
Так, в п. 1 выше обозначенного нормативного акта изложено, что уголовно-исполнительные инспекции осуществляют контроль за соблюдением возложенных на подозреваемых (обвиняемых) судебных запретов. При подготовке органами дознания или следственными органами документов (ходатайства) об избрании меры пресечения в виде запрета определенных действий об этом должна быть уведомлена уголовно-исполнительная инспекция.
В случае избрания судом данной меры пресечения в течение 24 часов в инспекцию должны быть переданы следующие материалы:
1. Справка по уголовному делу (информация о совершенном преступлении; контактные данные защитника; информация о нахождении подозреваемого или обвиняемого на диспансерном наблюдении в медицинской организации; контактные данные следователя ли дознавателя (их руководителей);
2. Копия документа, удостоверяющего личность, подозреваемого (обвиняемого);
3. Справка о наличии или изъятии документа, удостоверяющего личность, за пределами Российской Федерации (п.5 Порядка).
Как мы можем наблюдать, анализируемый документ также рассматривает вопросы процессуального взаимодействия между уголовно-исполнительной инспекцией, как органом, контролирующим исполнение назначенной меры пресечения, так и дознавателем, следователем, как лицами, производящими предварительное расследование.
В свою очередь, ст. 165 УПК РК предусматривает возможность наложения на подозреваемых, обвиняемых, подсудимых запретов, связанных с розыском, преследованием, посещением, ведением телефонных переговоров и общением иными способами с потерпевшими и другими лицами, участвующими в деле. Представляется, что основной смысл изложенных ограничений состоит в том, чтобы обеспечить безопасность участников уголовного судопроизводства, в отличие от обозначенной нами ранее нормы, закрепленной в УПК РФ. Кроме того, использование данной меры не может производиться в комплексе с домашним арестом, что значительно отличается от варианта, известного российскому законодателю.
В связи с этим, лицо, осуществляющее досудебное производство, может обратиться в суд с ходатайством о применении данной меры принуждения лишь при наличии заявления потерпевшего либо иного лица, подлежащего защите. Примечательно, что в соответствии с законодательством РК органы уголовно-исполнительной системы не осуществляют контроль за соблюдением возложенных на подозреваемых (обвиняемых) мер пресечения, в том числе запрета на приближение. Следовательно, соблюдение данного ограничения контролируют органы, осуществляющие уголовное преследование, а также иные подразделения органов внутренних дел Республики Казахстан. Полагаем, что следует внести дополнение в ч. 2 ст. 165 УПК РК, в котором бы указывалось, что в случае принятия решения о применении иной меры принуждения в виде запрета на приближение в постановлении следственного судьи либо суда должно отмечаться, на какой конкретно орган возлагаются обязанности по контролю за его соблюдением со стороны подозреваемого (обвиняемого). При этом каких-либо ведомственных нормативно-правовых актов, регулирующих вопрос соблюдения наложенной следственным судьей или судом иной меры пресечения в виде запрета на приближение, в
законодательстве РК не содержится, что представляется нам определенным упущением.
В завершении необходимо отметить, что появление в уголовно-процессуальном законе России новой меры пресечения в виде запрета определенных действий создало предпосылки для постепенного уменьшения практики избрания меры пресечения в виде заключения под стражу. В Республике Казахстан использование иной меры принуждения в виде запрета на приближение, прежде всего, осуществляется в целях обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства, поэтому перед данной нормой стоят несколько иные цели. Несмотря на это, очевидно, что назначенные следственным судьей или судом ограничения должны соблюдаться, в противном случае утрачивается весь смысл от принимаемых решений по защите жизни и здоровья потерпевшего и иных лиц, которым угрожает подозреваемый (обвиняемый).
Вместе с тем, создание сложной по своему содержанию системы судебных запретов неминуемо влечет появление неопределенности в деятельности правоохранительных органов, что справедливо отмечается в научной литературе. В этой связи, именно принятие подзаконных правовых актов, разъяснений Верховного Суда Российской Федерации способны восполнить данные пробелы. Аналогичный тезис справедлив применительно к законодательству Республики Казахстан, в котором отсутствует регламентация вопросов, связанных с исполнением запрета на приближение.
Список литературы
1. Федотов И.С. Домашний арест и запрет определенных действий как альтернатива заключению под стражу // Российская юстиция. 2019. № 3. С. 2629.
2. Федеральный закон от 18.04.2018 № 72-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2018. № 17. Ст. 2421.
3. Форма № 1 «Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции» за 2021 г. (сводный по всем судам Российской Федерации общей юрисдикции).
4. Форма № 1 «Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции» за 2018 г. (сводный по всем судам Российской Федерации общей юрисдикции).
5. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 04.07.2014 № 231-V (с изм. и доп. от 12.09.2022) [Электронный ресурс] // URL: https://online.zakon.kz (дата обращения: 10.01.2023).
6. Колпакова Л.А. Некоторые процессуальные вопросы исполнения мер пресечения в виде запрета определенных действий, домашнего ареста и залога в
деятельности уголовно-исполнительных инспекций // Пенитенциарная наука. 2021. № 1. С. 62-73.
7. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.12.2013 № 41 (в ред. от 11.06.2020) «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий» // СПС «КонсультантПлюс».
8. Шабанов В.Б., Буданова Л.Ю. Применение мер пресечения в виде домашнего ареста или запрета определенных действий: проблемы реализации // Уголовно-исполнительное право. 2020. № 1. С. 75-78.
9. Ларкина Е.В. Запрет определенных действий и предусмотренные им запреты в сочетании с залогом и домашним арестом: первые полгода применения // LexRussia. 2019. № 4. С. 129-138.
10. Андреева О.И., Зайцев О.А., Епихин А.Ю. Запрет определенных действий как новая мера обеспечения безопасности личности в уголовном процессе // Вестник Томского государственного университета. 2018. № 436. С. 225-229.
11. Ендольцева А.В. Запреты, налагаемые на подозреваемого или обвиняемого в качестве меры пресечения: дискуссионные вопросы // Вестник экономической безопасности. 2019. № 1. С. 64-67.
12. Федеральный закон от 10.12.1995 № 196-ФЗ (в ред. от 29.11.2021) «О безопасности дорожного движения» // СПС «КонсультантПлюс».
13. Постановление Правительства Российской Федерации от 23.10.1993 № 1090 (в ред. от 31.12.2020) «О правилах дорожного движения» // СПС «КонсультантПлюс».
14. Приказ Минюста России, МВД России, Следственного комитета России, Федеральной службы безопасности России от 31.08.2020 № 189/603/87/371 «Об утверждении Порядка осуществления контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением возложенных судом запретов подозреваемыми или обвиняемыми, в отношении которых в качестве меры пресечения избран запрет определенных действий, домашний арест или залог» // СПС «КонсультантПлюс».
Буламбай Серик Бастанулы, адъюнкт, B.Sekka@,mail.ru, Россия, Омск, Омская академия МВД России
IMPROVEMENT OF THE LEGAL REGULATION OF JUDICIAL INTERMINATIONS IN THE SYSTEM OF MEASURES OF CRIMINAL PROCEDURE COMPULSORY IN RUSSIAN FEDERATION AND REPUBLIC OF KAZAKHSTAN
S.B. Bulambay
The article analyzes the prospects for the development of the prohibition of certain actions as preventive measures alternative to detention, using the example of the norms existing in the criminal procedure legislation of the Russian Federation, as well as conducting a comparative legal
analysis of similar norms of the criminal procedure legislation of the Republic of Kazakhstan. The issues of legal regulation of injunctions are disclosed. The author notes that despite the obvious advantages of the appearance of Article 105.1 in the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, the practice of its application is insignificant. The most problematic issues related to the legal regulation of certain prohibitions imposed on suspects (accused) in pre-trial proceedings are noted. The features of legislative regulation of Article 165 of the Code of Criminal Procedure of the Republic of Kazakhstan are traced, in relation to specific injunctions (to leave the premises in which he lives as an owner, employer or on other legal grounds during certain periods of time; to be in certain places, as well as closer than the established distance to certain objects, to attend certain events and participate in them; to communicate with certain persons; to send and receive postal and telegraphic items; to use communication means and the Internet information and telecommunication network; to drive a car or other vehicle if the crime is related to a violation rules of the road and operation of vehicles. The author's vision of solving systemic problems arising in the legal regulation of injunctions of the criminal procedure legislation of the Russian Federation and the Republic of Kazakhstan is proposed.
Key words: criminal procedural legislation, measures of criminal procedural coercion, preventive measures, injunctions, prohibition of certain actions, prohibition of approach.
Bulambay Serik Bastanylu, postgraduate student, B. Sekka@,mail. ru, Russia, Omsk, Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia
