CC BY
30
6. Demers, E & B.Lev (2001) "A Rude Awakening: Internet Shakeout in 2000", Rewiew of Accounting Studies, August.
7. Herrmann, A. & Huber, F. (2009), Produktmanagement: Grundlagen - Methoden - Beispiele, Gabler Wiesbaden. S.268-272.
8. Peemöller, V. H., T. Geiger and H. Barchet (2001), Bewertung von Early-Statge-Investments im Rahmen der Venture Capital-Finanzierung, Finanzbetrieb, Vol. 2, pages 334344.
С.А. Толкачев
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ФИНАНСОВЫХ МЕХАНИЗМОВ РЕАЛИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБОРОННОГО ЗАКАЗА КАК СРЕДСТВО ПОВЫШЕНИЯ ИННОВАЦИОННОЙ АК ТИВНОСТИ ПРЕДПРИЯТИЙ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ОПК1
IMPROVING THE FINANCIAL TERMS OF THE DEFENSE ACQUISITION TOWARD INCREASING DEFENSE INDUSTRIAL ENTERPRISES'
INNOVATION ABILITIES
Аннотация: рассмотрены некоторые детали финансового механизма стимулирования инноваций при реализации государственного оборонного заказа. Дана критика тех его элементов, которые тормозят инновации. Предложены меры по усилению инновационной направленности контрактирования.
Ключевые слова: государственный оборонный заказ, контрактная система, издержки производства, накладные расходы, стимулирование прибылью.
Abstract: the paper outlines some elements of the Russian defense acquisition system critical to innovation process. The author proposes measures toward contracting mechanism with innovation incentives.
Keywords: state defense order, contract system, costs, overhead charges, profit stimulation.
Сегодня остро стоит вопрос о необходимости разработки механизма регулирования и производства высокотехнологической продукции военного назначения, который будет заинтересовывать предприятия в создании образцов вооружений и военной техники (ВВТ), не имеющих аналогов за рубежом, а также стимулировать снижение затрат на их освоение.
В течение 2000-х годов Россия выделяла огромные финансовые ресурсы на военные расходы, включая финансирование государственного оборонного заказа (ГОЗ). По темпам прироста Россия обогнала все основные страны с сопоставимым уровнем оборонных расходов, включая стремительно перевооружающийся Китай: в России расходы за 2002-09 гг. выросли на 268%, а в Китае на 242% [1]. В новой России были разработаны и приняты четыре государственные программы вооружений (ГПВ) - на периоды 1996-2005 гг., 2001-2010 гг., 2006-2015 гг. и на 2011-2020 гг. Первые три оказались невыполненными как по номенклатуре заказываемых вооружений, так и по тактико-техническим характеристикам, обусловленных содержанием инновационного процесса на предприятиях ОПК.
© С. А. Толкачев, 2012
1 Статья написана в рамках научно-исследовательского проекта «Возможности повышения инновационной активности российского бизнеса в период глобальных технологических сдвигов и кризисов» (Этап 5) по ФЦП «Научные и педагогические кадры инновационной России».
О снижении уровня инновационного процесса на оборонных предприятиях свидетельствует резкое снижение качества производимого оружия. Количество рекламаций на поставленную в войска боевую технику растет год от года. Например, если в 2010 году Минобороны предъявило оборонщикам 6889 рекламаций, что было на 20% больше, чем в 2009 г., то за 2011 г. таких претензий стало уже 7119, что на 3,3% больше, чем в 2010 г. [2].
Четвертая 111В утверждена в декабре 2010 года. До 2020 года на развитие российских Вооруженных сил планируется выделить рекордные средства - до 23 трлн рублей. Только в 2012 году объем ГОЗа планируется на уровне около 900 млрд рублей - по сравнению с 2010 годом он увеличился почти на 80%. В 2013 году ГОЗ будет составлять 1,240 трлн. руб, а в 2014г. - 1,5 трлн. В дальнейшем ГОЗ будет равен не менее 2 трлн. руб. [3].
Очевидно, беспрецедентный рост финансирования ГОЗа должен сопровождаться усилением инновационных результатов деятельности ОПК. Ключевое значение в этом процессе занимает механизм контрактации, т. е. формы и методы выбора, способа заключения и контроля за исполнением контракта между заказчиком (Министерством обороны или иным госведомством) и исполнителем (оборонным подрядчиком, предприятием ОПК). Мы в настоящей работе сознательно хотим остановиться именно на финансовых условиях выполнения оборонных контрактов.
Классическая контрактная система исполнения ГОЗа существует в США [4]. Существуют два основных подхода к расчету контрактных цен. В соответствии с первым - закупочная цена определяется на основе планируемых издержек и плановой прибыли, в соответствии со вторым - на основе фактических затрат подрядчика на выполнение заказа. Цены, рассчитанные в соответствии с первым подходом, образуют группу контрактов с так называемой «фиксированной ценой», в соответствии со вторым - контрактов, предполагающих «возмещение фактических издержек производства».
Как известно, в России полноценная Федеральная контрактная система еще не принята, пока готовится соответствующий закон, находящийся на стадии межминистерского согласования. Министерство обороны России в своей закупочной практике руководствуется нормативными документами, разработанными рядом ведомств. По вопросам порядка определения состава затрат на производство и разработку научно-технической продукции, правил формирования цен на вооружение и военную технику, определения начальной цены государственного контракта при размещении государственного контракта разработаны нормативные акты, методические указания и рекомендации Минэкономразвития России (МЭР), Федеральной службы по тарифам (ФСТ) России, Минобороны России, Минпромторга России. Ключевую роль в этой системе играют:
1. Минобороны России - в части формирования начальной цены государственного контракта при размещении ГОЗа.
2. ФСТ - в части регистрации цен, по определению уровня рентабельности при производстве продукции, поставляемой по ГОЗу, правил формирования цен на вооружение и военную технику, которые не имеют российских аналогов и производство которых осуществляется единственным производителем.
3. МЭР России - в части порядка применения индексов цен и индексов-дефляторов при прогнозировании цен на продукцию военного назначения.
Использование контрактов типа «фиксированная цена» однозначно не способствует разработке инновационной продукции, поскольку приводит к тому, что в стремлении снизить цену конструкторские бюро вынуждены не разрабатывать новые образцы, а использовать старые и дорабатывать их. Таким образом, твердые цены подавляют инновации. Тем не менее, в последние годы Минобороны на основании методических рекомендаций Министерства экономики применяет именно контракты
«твердая цена» с одновременным повышением требовательности к подрядчикам по порядку формирования издержек и самой цены. Представители отечественного ОПК требуют отказаться от контрактов «твердая фиксированная цена» на выполнение НИОКР, которая не отражает фактических затрат [5].
Хорошо известна губительная проблема неоправданного повышения цен предприятиями ОПК в последние годы [6]. В этих условиях повышенная требовательность Минобороны к вопросам ценообразования на продукцию военного назначения понятна и обоснована. Военным важно понимать, за счет каких составляющих идет увеличение финальной цены. Для обеспечения единого подхода при определении цен на продукцию оборонного назначения, поставляемую по государственному оборонному заказу, приказом ФСТ России от 15 декабря 2006 года № 394 утверждены Методические рекомендации по определению уровня рентабельности при производстве работ (услуг) оборонного назначения, а также величины прибыли при расчете начальной цены государственного контракта. Согласно рекомендациям предельно минимальный размер рентабельности рекомендуется принимать в размере не менее 5%, а максимальный размер рентабельности - в размере не более 20%.
С целью оптимизации использования бюджетных средств при выполнении государственного заказа Минобороны России посчитало целесообразным внести изменения в Правила определения начальной цены государственного контракта при размещении государственного оборонного заказа путем проведения торгов, а также цены государственного контракта в случае размещения государственного оборонного заказа у единственного поставщика, утвержденные постановлением правительства Российской Федерации от 4 ноября 2006 года № 656. Минобороны России (в лице руководителя Департамента Минобороны России по ценообразованию продукции военного назначения) в одностороннем порядке без согласования с Минэкономразвития, Минпромторгом, ФСТ РФ и предприятиями промышленности выдвинуло ряд инициатив в области ценообразования на продукцию военного назначения, поставляемую в рамках выполнения ГОЗ. Одним из предложений Министерства обороны является ограничение рентабельности по формуле «1%+20%» (1% к стоимости покупных комплектующих изделий (ПКИ) и работ (услуг) производственного характера, выполняемых сторонними организациями, 20% к собственным затратам, включая стоимость сырья и материалов), а также «1%+25%» при поставке продукции по кредитной схеме. Предложения Минобороны одобрены президентом Российской Федерации, но не согласованы с заинтересованными федеральными органами исполнительной власти (поручение правительства Российской Федерации от 7 декабря 2010 года № ВП-П7-8477) [7].
Следует признать, что ограничение уровня рентабельности на приобретаемые комплектующие изделия является вполне разумным средством противодействия несправедливого обогащения первичных подрядчиков при выполнении ГОЗа. В американской закупочной практике хорошо известна такая система как «пирамида прибылей», заключающаяся в начислении первичными подрядчиками косвенных издержек и прибыли на переданные по субподряду изделия в той же пропорции, что и на собственную добавленную стоимость. На практике подобная система многоступенчатых надбавок на цену одного изделия или "пирамида" прибылей оборачивается огромными перерасходами средств. Агентство по контролю за исполнением контрактов (БСАА) министерства обороны США провело проверку 310 единиц оборудования, которые были закуплены у первичного подрядчика через два уровня субподрядчиков. Выяснилось, что если бы правительство закупило оборудование непосредственно у изготовителя, то оно обошлось бы ему в 531 тыс. долл. Но, пройдя две ступени надбавок, цена на эту партию товаров составила для государства сумму в 1 млн. 433 тыс. долл. [8].
В российской закупочной практике представители Министерства обороны для отражения подобной практики несправедливого обогащения первичных подрядчиков и соответствующих бюджетных растрат стали использовать термин «мультипликативный эффект» повышения затрат по всему циклу кооперации оборонных подрядчиков. Размеры мультипликативного эффекта позволяют первичному подрядчику (головному исполнителю) «зарабатывать» неслыханную норму прибыли в несколько сот процентов (!) на собственные затраты. Механизм прост: головной исполнитель передает по субподрядам 90 и более процентов работ по контракту, не забывая исправно начислять на эти работы прибыль по нормативам рентабельности 5%. В итоге набегает вполне приличная сумма прибыли по всей («мультипликативной») цепочке затрат, которую головной исполнитель рассматривает как вполне заслуженное вознаграждение за выполнение ответственного контракта.
Действительно, доля расходов на приобретение покупных комплектующих изделий (ПКИ) или на работы (услуги) кооперации у головных исполнителей составляет, как утверждают они сами, от 65 до 95% от себестоимости готовой продукции. Определение рентабельности в соответствии с существующими рекомендациями, разработанными Федеральной службой по тарифам России, приводит к распределению прибыли непропорционально производственному вкладу участников и существенному ее завышению. Что, в конце концов, вызывает так называемый мультипликативный эффект роста цен на всю продукцию, а также на проведенную работу за счет переноса прибыли, приходящейся на покупные комплектующие с ее ростом от одного уровня кооперации к другому.
Однако необходимо понимать, что некоторое разумное вознаграждение подрядчика за поставляемые по субконтрактам изделия необходимо, т.к. ему приходится нести дополнительные издержки по обеспечению логистики и складирования поставляемых комплектующих, доставке до непосредственного рабочего места и преобразования в продукцию более высокой добавленной стоимости. Очевидно, определенный разумный процент рентабельности на покупные комплектующие для первичных подрядчиков следует допускать, но также ясно и то, что этот процент должен существенно уступать рентабельности, исчисляемой от собственных затрат производителя в части преобразования приобретенных изделий в продукцию более высокой добавленной стоимости.
Но более важным недостатком чрезмерного урезания рентабельности по приобретаемым комплектующим является снижение уровня инновационной активности предприятий ОПК. Поскольку решающим технологическим условием осуществления инноваций является повышение уровня разделения труда, то контрактная система обязана содействовать углублению её уровня, т.е. способствовать привлечению различных, в том числе малых инновационных компаний на рынок военных закупок. Удлинение и расширение всей цепочки подрядчиков, работающих по кооперации, зависит от позиции первичного подрядчика, ответственного за выпуск конечной системы оружия и сдаче её заказчику. Именно первичный подрядчик -головной исполнитель обладает решающими полномочиями в вопросе передачи того или иного «куска» работы на субподряд (аутсорсинг). Если заказчик создает для первичного подрядчика невыгодные условия субконтрактации, он будет стремиться оставить как можно большую долю работы себе, чтобы не уменьшить собственную прибыль.
Первичные подрядчики как системные интеграторы несут ответственность за изделие в целом, включая гарантийные обязательства. Основной компетенцией производителей готовых сложных изделий является компетенция интегратора, требующая большого количества высококвалифицированного персонала, который в существующей методологии учитывается как административно-управленческий персонал (АУП) и затраты на содержание которого отражаются в накладных расходах.
Производитель готовых изделий осуществляет сложное управление цепью поставок, в рамках которого несет большие риски за несвоевременные поставки, за некомплектные поставки, за поставки некачественных комплектующих.
Поэтому формула «1%+20%» снижает мотивацию на развитие кооперации и заставляет предприятия возвращаться на путь «полного цикла», инсорсинга. В то же время мировая практика идет по пути расширения кооперации, когда у головного предприятия остаются ключевые компетенции и роль интегратора в производстве. Применяемое ограничение к рентабельности по ПКИ в размере 1% никак не оценивает и не поощряет работу предприятия как интегратора.
Представители отечественного ОПК однозначно указывают на пагубность этой меры. Василий Лапотько, заместитель гендиректора ОАО «ОПК Оборонпром» считает, что данное ограничение демотивирует развитие кооперации при том, что мировая практика идет к ее значительному расширению. Это говорит о коренном непонимании Минобороны сущности и процессов интеграции в производстве ВВТ, поскольку при такой формуле фактическая рентабельность предприятий составит всего 4-5% [9]. Подобный уровень рентабельности первичных подрядчиков совершенно недостаточен для инновационного развития и модернизации производства о чем говорит американский опыт по этому вопросу. Согласно Федеральным инструкциям по закупкам военной продукции (Defense Federal Acquisition Regulations) [10, с. 25] начисляемая прибыль является функцией от трех основных показателей: 1) Риск, подразделяемый на две группы - риск выполнения проекта и контрактный риск; 2) Основной капитал (Facilities capital); 3) Оборотный капитал (working capital).
В целом, на фактор риска [11] может приходиться от 4 до 10% норматива начисляемой прибыли, а базой начисления служат общие ожидаемые издержки за вычетом общих и административных расходов. Обычная величина - 7%. Т.е., подрядчик может получить 7% прибыли на все издержки проекта за вычетом общих и административных издержек. При этом общие и административные расходы обычно составляют 12 % от общих.
Для контрактов типа «фиксированная цена» предусмотрен 2%-ный норматив начисления прибыли на оборотный капитал при той же базе начисления. В состав оборотного капитала включаются чистые краткосрочные обязательства подрядчика: затраты на закупку сырья, выплату заработной платы и уплату процентов до тех пор пока заказчик (правительство) не произвело оплату контракта или его части в счет авансовых выплат.
Наконец, фактор затрат на основной капитал является наиболее прибылеобразующим. На собственные инвестиции в пассивную часть основных фондов (здания, сооружения) подрядчик может начислять прибыль по нормативу от 10 до 20% (обычная величина - 15%), а на инвестиции в активную часть основных фондов (оборудование) - от 20 до 50 (35%) [12, с. 20].
Нас здесь интересует величина коэффициента прибылеобразования за счет оборотного капитала - 2% или 1,76% от всех полных затрат первичного подрядчика с учетом стоимости работ, выполненных субподрядчиками, поскольку этот коэффициент наиболее близок применяемому в российской практике коэффициенту 1% на ПКИ, закупаемые у партнеров по кооперации. Несмотря на то, что полной идентичности сравниваемых прибылеобразующих коэффициентов не наблюдается (в американской практике в состав оборотного капитала входят затраты на оплату нанимаемых работников), все-таки приходится констатировать, что будучи переведенный в российский эквивалент, американский норматив явно опережает отечественный. Доля аутсорсинга в американской практике явно не меньше, но, самое главное, 1,76% рассчитывается от всех издержек первичного подрядчика, а не только от той части издержек по субконтракту, который выполняет субподрядчик. Так что есть все
основания полагать, что фактическое начисление прибыли на субподрядные работы значительно опережает российское нововведение в 1%.
Кроме того, в отсутствие в российской практике норматива учета фактора риска первичного подрядчика, данную функцию фактически выполняет несчастный коэффициент рентабельности на привнесенные затраты, субконтрактные работы. Зарабатываемая таким образом прибыль служила дополнительным вознаграждением за эффективный менеджмент субпоставок, грамотную логистику головного исполнителя. Резкое снижение данного норматива с 5 до 1% дестимулирует организацию управления поставками головного исполнителя.
Необходимо отметить, что в настоящее время при формировании ГОЗа до сих пор действуют принципы унаследованной от СССР системы ценообразования на ВВТ, что крайне отрицательно сказывается на состоянии предприятий ОПК. Данная система основана на жестко устанавливаемом уровне рентабельности и «нормативной» средней заработной плате. Это приводит к тому, что уже на протяжении многих лет становится заведомо невыгодным осуществлять сокращение численности работников предприятий ОПК за счет повышения эффективности их работы и, напротив, стимулируется ее наращивание. Более того, система никак не увязана с повышением эффективности создаваемого ВВТ и никак не регламентирует распределение возникающих при этом рисков. Причем все «нормативные» ограничения распространяются лишь на головных исполнителей, что заведомо делает их заложниками соисполнителей всех уровней [13].
Фактические затраты организаций предприятий - системных интеграторов, выпускающих сложную технику, во многих случаях превышают принятые в цене нормативные затраты в связи с опережающим ростом цен на материалы, комплектующие изделия, которые в основном являются продукцией предприятий-монополистов. Ценовая разница погашается за счет прибыли организаций. В результате, производство высокотехнологичной продукции и продукции с длительным производственным циклом ряда организаций становится низкорентабельным или убыточным.
Ситуация усугубляется тем, что у предприятий, выпускающих военную продукцию, число соисполнителей доходит до тысячи. При этом ФЗ «О государственном оборонном заказе» содержит нормы, предусматривающие регулирование цен у головных исполнителей и у исполнителей первого уровня, т. е. сейчас эта система, по сути, распространяется на производителей конечной продукции. На соисполнителей второго и третьего уровней этот закон не распространяется. При этом надо учесть, что исполнители второго и третьего уровней являются единственными поставщиками в силу специфики оборонной продукции, ее узкой специализации. То есть фактически они монополисты и диктуют головному исполнителю свои цены. Отсутствие государственной политики регулирования цен по всей цепочке кооперации субподрядчиков, выполняющих ГОЗ, является мощным тормозом инновационной активности предприятий ОПК. Субподрядчики-монополисты не заинтересованы в инновациях, т. к. осознают свою незаменимость и могут диктовать условия поставок своей зачастую устаревшей продукции. Современные ВВТ - это сложные изделия, в создании которых участвуют десятки и сотни поставщиков 1-го, 2-го и т.д. уровня. Например, 80% себестоимости самолета АН-140 занимают покупные комплектующие изделия (ПКИ). В 2008 году машкомплект ПКИ для Ан-140 стоил 11,3 млн долларов, в 2009 году - уже 13,2 млн долларов. К лету прошлого года цена машины перевалила за 20 млн долларов, что, конечно, перестало устраивать потенциальных заказчиков. При этом за год некоторые монопольные российские поставщики комплектующих (в отличие от украинских) повысили стоимость своих изделий для Ан-140 на 60-84% [14].
Еще одной важной деталью современной российской системы военного контрактирования, дестимулирующей инновации, является применение
коэффициентов, которые отражают инфляционные процессы. Эта деталь особенно важна для долгосрочных военных программ. «При строительстве судов подписываются контракты, исходя из индекса инфляции, установленного МЭР. Например, до 2016 года такой индекс составляет 3,5%. В то же время Центробанк заявляет, что целевой программой нашего государства является достижение инфляции к 2016 году до 5%. Вот пример того, какие большие инфляционные риски содержит структура цены» [15].
Сама система начисления допустимых издержек, применяемая в практике реализации ГОЗа, оставляет множество вопросов. В соответствии с постановлением правительства РФ № 29 от 25 января 2008 года уровень прибыли при расчете цены не должен превышать 25% затрат. Часть затрат Минобороны РФ при формировании себестоимости не разрешает включать в себестоимость (затраты на страхование, командировочные расходы сверх 100 рублей, суточные сверх 550 рублей на проживание, затраты на уплату процентов по кредитам сверх ставки рефинансирования ЦБ и др.). Соответственно, фактическая рентабельность производства оборонных подрядчиков, вынужденных превышать подобные драконовские нормативы, будет существенно ниже рентабельности при определении цены по ГОЗ на этапе заключения контракта.
Главный редактор журнала "Арсенал" Виктор Мураховский отметил, что Минобороны не включает в себестоимость военных товаров многие существенные расходы, например, на командировки сотрудников военных предприятий на время испытаний. «Когда воронежский завод "Созведие" испытывал ЕСУ ТЗ, у него в Алабино сидело 100 человек почти месяц. Представляете, какие это деньги!» - привел пример Мураховский. Кроме того, по его словам, при расчете стоимости опытного образца, военные берут за основу средние зарплаты рабочих по региону, в котором находится военный завод, а очень часто на оборонных предприятиях, чтобы привлечь кадры, приходится поднимать зарплаты, что трактуется военными как неэффективный менеджмент [16].
Итак, проведенный анализ финансовых условий выполнения ГОЗа в России позволяет сформулировать следующие рекомендации по усилению инновационной направленности практики контрактирования:
1) Исправить существующее законодательство, регулирующее вопросы ценообразования на продукцию, поставляемую в рамках ГОЗ, снизив риск операций на рынке оборонных поставок и создав долгосрочные условия для планирования предприятиями своего развития, включая экономические стимулы предприятиям для проведения оптимизации и сокращения себестоимости;
2) В новой редакции законопроекта «О государственном оборонном заказе» необходимо четко регламентировать порядок и сроки планирования ГОЗа, прописать жесткие условия, устанавливающие дисциплину заказчика и исполнителя, ответственность за своевременное заключение контрактов и оплату по ним;
3) Обеспечить распространение принципов ценообразования, устанавливаемых для головных исполнителей, на всех участников производственно-технологической кооперации;
4) Пересмотреть Методики начисления затрат и формирования прибыли по ГОЗу, усилив значение таких показателей, как «Инвестиции в машины и оборудование», «Затраты на НИР» в качестве базы для нормативов образования прибыли по ГОЗу.
5) Установить четкое соответствие характера выполняемой работы по ГОЗу нормативным типам существующих государственных контрактов, отказаться от практики применения контрактов типа «фиксированная цена» для выполнения научно-исследовательских работ по ГОЗ.
Литература
1. http://slon.ru/economics/rossiya_mozhet_vyyti_na_trete_mesto_v_mire_po_raskh odam na oboronu-714629.xhtml, 25.11.2011.
2. Литовкин В. Узкое место ГОЗа. //Независимое военное обозрение. 03.02.2012.
3. Предприятия ищут конструкторов. //Российская бизнес-газета. 22.02.2012.
4. Галанов В.А., Гришина О.А. Зарубежный опыт закупочной деятельности государства. М.: «Инфра-М», 2010.
5. ОПК - улица с двусторонним движением. // Военно-промышленный курьер. № 8, 29 февраля 2012 года
6. Толкачев С. А. Инфляционная болезнь оборонно-промышленного комплекса. 11.09.2008. http://www.kapital-rus.ru/index.php/articles/article/95.
7. Довгучиц С. Головная боль «оборонщиков». //Военно-промышленный курьер. № 1, 12 января 2012.
8. Толкачев С. А. Конкуренция военно-промышленных компаний - М.: Спутник+, 2000.
9. Государственный оборонный заказ. Проблемы и решения. // Arms-expo 24.12.2011.
10. Essays in the Economics of Procurement. Ed. Anthony G. Bower, James N. Dertouzos. RAND, Ca., Santa-Monica. 1994.
11. Подробнее о факторах риска при выполнении ГОЗа можно прочитать в нашем учебном пособии: С. А. Толкачев. Управление оборонно-промышленным комплексом... М.: ГУУ, 2008, п.4.2.
12. W. Rogerson. An Economic Framework for Analyzing DoD Profit Policy. RAND, Ca., Santa-Monica. 1992.
13. Михайлов Н. Как и сберечь, и дать возможность развиваться ОПК. Военно-промышленный курьер. № 8 (425), 29 февраля 2012.
14. Пономарев В. Последний шанс. http://expert.ru/2012/02/22/poslednij-shans/22 февраля 2012.
15. Ганиева О. Издержки ликвидации Госкомцен и Госплана // Военно-промышленный курьер. № 1, 12 января 2012.
16. Тельманов Д. Рогозин придумал формулу цены. http://www.izvestia.ru/news/516042 27.02.2012.
С. С. Юрецкий
АНАЛИЗ ВОСТРЕБОВАННОСТИ И ПЕРСПЕКТИВ ПРИМЕНЕНИЯ МСФО ДЛЯ МАЛЫХ И СРЕДНИХ ПРЕДПРИЯТИЙ В МИРЕ
ANALYSIS OF DEMAND FOR AND PERSPECTIVES OF IFRS FOR SMALL
AND MEDIUM SIZE ENTITIES
Аннотация: в статье проводится анализ востребованности Международных стандартов финансовой отчетности (МСФО) для малых и средних предприятий (МСП) в мире. Приводится обширный статистический материал, характеризующий отношение пользователей и составителей отчетности к МСФО для малых и средних предприятий, дается оценка степени распространения стандарта в отдельных странах, а также перспектив его широкого применения в ближайшем будущем. Автор анализирует опыт перехода на МСФО для МСП отдельных стран и дает оценку
© С.С. Юрецкий, 2012
