CC BY
133
УДК 398.5
ББК 63.5
Д.А. Шарманджиев
СОВЕРШЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК У ТЮРКО-МОНГОЛЬСКИХ ПЛЕМЕН ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Аннотация. В статье рассматриваются некоторые традиционные представления об идеале человека у тюрко-монгольских племен Центральной Азии. Этические взгляды номадов показаны на примере их письменных памятников и фольклорных произведений.
Ключевые слова: идеал человека, тюрки, монголы, тотем, цветовая символика.
D.A. Sharmandzhiev
THE PERFEKT MAN IN THE TURKO-MONGOL TRIBES OF CENTRAL ASIA
Annotation. This article discusses some of the traditional ideas about the ideal man at the Turko-Mongol tribes of Central Asia. Ethical Considerations nomads shown by the example of their written records and folklore.
Keywords: the ideal man, Turks, Mongols, totem, color symbolism.
Традиционные представления калмыков и их предков об идеале совершенной личности на разных исторических этапах имеют свои особенности. Однако, в каждом из этих исторических периодов, даже самых ранних мы замечаем стремление людей к совершенству, к своему идеалу.
Как известно, корни генеалогического древа калмыцкого народа восходят к древним тюрко-монгольским и монгольским племенам Центральной Азии.
У древнемонгольского племени дунху и их преемников - ухуаней, живших в I-м тысячелетии до н. э. на территории Восточной Монголии были необычные для своего времени гуманные обычаи и законы. «...Женщина пользовалась уважением: ее нельзя было ударить, девушка выходила замуж по любви» [2, С.75 ].
Религия ухуаней отличалась от религии других племен живших по соседству, отсутствием человеческих жертвоприношений. Древние монголы управлялись выборными старейшинами и ханом. Для того, чтобы стать старейшиной нужно было быть «храбрым, сильным и умным». Смерть полагалась лишь за ослушание на войне. Основным наказанием преступников было их изгнание. Изгнанных никто не имел права принимать.
Однако, надо сказать, что нередко деяния людей того времени были далеко не совершенными и не вписывались в общепризнанный идеал. Но тем и весомее дошедшие до нас примеры из легендарной истории, удивительные по красоте и совершенству. Так, например, известна история вождя древнемонгольского племени сяньби Танши-хая. Сяньбийцы были настолько воинственны и неукротимы, что нужен был человек с необычайно сильной волей. И такой человек нашелся. Ему было 14 лет, и звали его Таншихай. В легенде о его рождении говорится о неземном, божественном происхождении юного вождя. Вот как описывает эту легенду Н.Я.Бичурин: «... В 147-167 годах
у сяньбийцев явился Таншихай. Отец его Тулухэу прежде три года служил в войске хуннов. В это время жена его дома родила сына. Тулухэу по возвращении изумился и хотел убить его. Жена сказала ему, что однажды днем, идучи по дороге, услышала громовой удар, взглянула на небо, и в этот промежуток упала ей в рот градинка. Она проглотила градинку и вскоре потом почувствовала беременность, а в десятый месяц родила сына. Надобно ожидать чего-то необыкновенного, и лучше дать ему подрасти. Тулухэу не послушал ее и бросил, но жена тайно приказала домашним воспитывать сие дитя, и дать ему имя Таншихай...» [2, С.157].
Рождение Таншихая от небесной градинки должно было показать о его родстве с Небом. Небо для сяньбийцев было одновременно олицетворением природы и божественного. Д.Банзаров в этой связи пишет: «...Небо в понимании древних монголов не было существом антропоморфизированным, ему поклонялись как самому явлению природы: оно считалось мужским началом, а Земля считалась женским началом, дарующим форму предметам и называлась она матерью. Считаясь верховным божеством, оно не было ни единым богом, ни творцом-создателем в христианском или мусульманском понимании...» [1, С.57].
Таким образом, в легенде о Таншихае выразились представления сянь-бийцев о том, каким должно быть идеальное происхождение совершенного человека, в частности вождя. Как правило, вождь или хан для кочевников был как бы практическим воплощением этого идеала. Далее легенда рассказывает о подвиге Таншихая: «... На четырнадцатом и пятнадцатом году он храбростью, телесною силою и умом удивил старейшин поколения. Однажды в материнском доме пограбили рогатый скот (по другим источникам - табун лошадей - Д.Ш.) Таншихай погнался за грабителями на верховой лошади, рассеял их и обратно взял все пограбленное.
С сего случая все поколение стало уважать его. Таншихай положил законы для решения спорных дел, и никто не смог нарушить их. После сего избрали его старейшиною...» [2, С. 157]. Данный сюжет легенды можно связать с эпизодом из жизни Чингис-хана, когда 16-летний Темуджин возвращает угнанный табун лошадей. Поразительное сходство подвигов двух вождей, разделенных тысячелетием и их отражение в исторической памяти народа говорит о преемственности представлений монголов об идеальном вожде, человеке.
Обе исторические легенды отражают ценностные ориентации древних монголов. Подобные аналогии мы находим и в других легендах монголояычных народов. Широко известен эпизод из «Сокровенного сказания монголов», рассказывающий о том, как Алан-Коа воспитывала 5-х сыновей. Дав каждому из них по стреле она попросила сломать. «... Что стоит сломать по одной стреле? Все сломали. Она пять стрел связала вместе и попросила сломать. Все пятеро, поочередно взявшись ломать, ни согнуть, ни сломать не смогли...» Далее Алан-Коа сказала: «... Вы пятеро моих сыновей, родились из одного чрева. Если вы будете, подобно стрелам, жить по-одиночке, то подобно разрозненным стрелам, будете легко сломлены всяким.
Если же будете жить, подобно связанным стрелам, вместе и единодушно, то кто сумеет вас легко одолеть?...» [5,С.12 ].
С этим поучительным сюжетом перекликается легенда об Ачае, считавшимся предком тогонцев. П.А.Дарваев в своей работе «Краткое введение в сравнительную монголистику» проводит прямую аналогию между двумя легендами.
Тогонцы являлись преемниками западной ветви сяньбийцев-муюнов, переселившихся в 312 году в район Северного Тибета. В легенде об Ачае говорится: «..Перед смертью Ачай дал 20 сыновьям по 20 вместе связанных стрел и попросил сломать
стрелы по одному. Все сломали». В конце Ачай поучает: «..Живите дружно, как вместе собранные стрелы. Тогда никто вас не сможет одолеть! Одного легко сломать, а народ трудно сломать!..»
Из приведенных отрывков мы видим, что важнейшими качествами человека древние монголы считали верность семье, роду, коллективную сплоченность. «... Система воспитания у тогонцев была направлена на сплочение семейно-родственных групп, соблюдение жесткой дисциплины, беспрекословное подчинение старшему родственнику или военному вождю...» [3, С. 19].
Идеал человека у многих народов Центральной Азии был также связана с анимистическими верованиями, одухотворением живой природы. Вера в происхождение народа от какого-либо животного имела не только тотемное значение, но и наделяло, по представлениям древних людей характерными чертами этого животного. Тибетцы считали своими предками самца обезьяны и самку лесного духа ракшаса, монголы - серого волка и лань, телесцы - волка и дочь хуннского шаньюя, тюрки - хуннского царевича и волчицу. [3, С. 21]. Эти примеры свидетельствуют, что почти у всех центральноазиатских народов легендарным прародителем выступало такое животное, как волк. Для воинственных кочевников волк символизировал прежде всего мужское начало и в связи с этим, такие качества, как сила, смелость, неукротимость, решительность.
С образом волка связано происхождение этноса, давшего свое название большой языковой группе - тюркской. Но вначале древние тюрки были монголоязычны, о чем говорят исторические факты.
В 439 г. сяньбийский вождь Ашина вместо с 500 семействами переселился на южную сторону Алтайских гор и стал добывать железо для жужаньцев. Слово «Ашина» в переводе с сяньбийского значило «благородный волк». Эти 500 семейств положили начало новому этносу - тюркам или тюркютам. Таким образом, первыми тюрками были выходцы из древнемонгольского племени сяньби. С течением времени они ассимилировались с окружавшей их массой иноязычных племен, забыли свой монгольский язык и стали говорить на языке этих племен. Впоследствии эти этносы переняли название «тюрк», «тюркют». Само слово «тюркют» означавшее «сильный», «крепкий» было одним из представлений об идеале человека у данного племени.
Выше говорилось, что образ волка часто присутствовал в мифологии кочевых народов Великой Степи. Древние тюрки качествами волка наделяли своих ханов, а соседние народы называли тюрок волками. «Хан по его свойствам есть волк» - говорила про своего мужа тюркского хана Шаболио сяньбийская царевна. «Гнать кочевых и нападать на волков» - гласила одна китайская инструкция при нападении на тюрок. Здесь, видимо, китайцы опирались на воззрения самих тюркютов.
Тут уместно напомнить, что одним из мифологических прародителей монголов был Бортэ Чино - Серый Волк.
У калмыков один из родов носит название чонос (чон - волк по калмыцки)
Конечно, можно сказать, что в данном случае происхождение название рода носило тотемный характер. Однако сам по себе тотем не просто прародитель рода и священное существо или объект природы, но это также символ, знак, имеющий высокий семиотический статус, и вследствие этого его выбор не был случайным.
Калмыцкая пословица гласит: «Залу кюн зерсян эс кюцяхля нерян геедг, чон алд-хла харгндг» (Если мужчина не выполнит поставленной перед собой цели, то он теряет свою честь, если волк упустит пойманную добычу, то будет голодать). Здесь мы видим, как элементы ценностной картины мира калмыков соприкасаются с этнопсихологией народа, с национальным характером.
Подобно тому, как древние греки персонифицировали в богах природные силы и человеческие идеальные формы, так и древние кочевники персонифицировали в своих тотемах те человеческие качества, которые они считали наиболее важными для себя и своего племени.
В калмыцком фольклоре помимо волка упоминается и множество других животных. Образы животных, зверей и птиц использовались здесь для оценки и характеристики богатырских качеств, таких как храбрость, отвага, сила, стремительность, зоркость и т.д. [4, С.137 ].
В этом отношении Г.Ц. Пюрбеев, исследуя эпос «Джангар» называет определенным эталоном следующих животных и птиц: бык (бух), верблюд-самец (буур), вепрь (боднг), лев ( арслнг ), барс ( бар), волк ( чон ), сокол (начн), беркут (бюргд), коршун ( эля ), орел (гярд). И далее он подчеркивает: «Недаром некоторые из этих названий послужили в качестве собственных имен эпических героев» [4]. Названиями животных нарекались и реально существующие люди. Культ определенных животных отражался также в собственных именах и титулатуре тюркских каганов.
Продолжателем государственно-идеологической традиции номадов Великой Степи было монголоязычное племя киданей, хотя его значительная часть подверглась культурному влиянию Китая.
Вождь киданей Елюй Амбагань называл себя «Небесным императором», а свою жену «Земной императрицей». В данном случае выразились традиционные верования кочевников, но существенным нововведением было то, что кидани персонофицирова-ли культ Неба в своем правителе». Земным воплощением Неба считался император, олицетворяя мужское начало. Земля была у них также божеством, называемой Этуген (мать, рождающая все живое). Связь Неба и Земли представлялась как супружеская связь мужского и женского начала...» [3].
В жертву Неба кидани приносили серого быка и белую лошадь. Они также поклонялись Солнцу, Луне, духам великих предков и умерших родственников. Кидани считали белый цвет символом добра и хорошим предзнаменованием. В этом отношении, следует отметить, что в культуре калмыков белый цвет, также имеет положительную коннотацию. В калмыцком эпосе «Джангар» белый цвет является одним из наиболее употребляемых цветовых обозначений. Исследователи эпоса подчеркивают, что «в тексте «Джангара» белый цвет воспринимается как синоним всего чистого, светлого священного, божественного. Он является также символом благополучия и счастья» [4].
С цветовой символикой монголоязычных народов, в частности с белым цветом связано и понятие совершенного человека. Причем в эпосе «Джангар» белый цвет используется как при обозначении святых угодников, так и в образовании имен эпических героев: Белый старец Вселенной, Божественная белая ханша, Белая святая шаманка, гонец Кюкен Цаган нойон, трубач Кюкен Цаган Манджи, силач Мала Ца-ган, повар Хурдун Цаган и т.д.
В калмыцком языке слово «цаган» (белый ) в переносном смысле является синонимом эпитетов «добрый», «добродушный», «незлопамятный». О человеке добродушном калмыки говорят: цаган седклтя кюн - дословно: человек с белой душой. Следует также отметить, что и по сегодняшний день имя Цаган - одно из самых распространенных среди женщин - калмычек.
Сопоставляя духовную культуру киданей и калмыков мы находим и другие аналогии.
Например, у киданей как и у калмыков существовал обычай «чернить сажей лица детей и не показывать их посторонним, чтобы они росли здоровыми, чтобы их не сглазили» [3].
У обоих названных народов существовал культ гор и деревьев. Если ранее обожествление живой природы у кочевников выражалось через культ Неба, небесных светил, животных, то теперь объектом анимистических верований и поклонения становится вся окружающая природа.
Таким образом, можно сказать, что человек поклоняясь божественной природе, горам, деревьям и рекам и т.д. старался жить по ее законам. Человек формировался под воздействием природы, она его воспитывала, сливаясь с его религией, и в этом на наш взгляд, осуществлялся важнейший педагогический принцип - принцип при-родосообразности.
В современный период, на наш взгляд, изучение традиционных представлений тюрко-монгольских народов о совершенном человеке, позволит выявить духовнонравственные ценности, которые необходимо формировать у калмыцкой молодежи.
Список литературы
1. Банзаров Д. Собрание сочинений. - М., 1955. - С. 57 .
2. Гумилев Л.Н. Хунну. - СПб, 1993. - 212 с.
3. Дарваев П.А. Краткое введение в сравнительную монголистику. - Элиста.,1988. - 88 с.
4. Пюрбеев Г.Ц. Эпос «Джангар»: культура и язык. - Элиста, 1993. - 128 с.
5. Сокровенное сказание монголов. Анонимная монгольская хроника 1240 г. -Элиста, 1990. - 280 с.
