Соучастие в преступлениях со специальным субъектом (на примере присвоения и растраты) Текст научной статьи по специальности «Право»

В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Хотя законодатель прямо не указал, что такая форма соучастия предполагает соисполнительство, и в уголовно-правовой науке, и в судебной практике давно устоялась такая точка зрения.

Действительно, сравнительный анализ ч. 1, 2 и 3 ст. 35 УК РФ позволяет сделать вывод, что в ч. 1 ст. 35 УК РФ законодатель акцентирует внимание на двух моментах. Во-первых, он дает понятие группы лиц (совместное участие в совершении преступления двух или более исполнителей), а во-вторых, указывает на признак, разграничивающий формы соучастия (соисполнительства) по степени согласованности действий между исполнителями преступления (в ч. 1 - это соисполнительство без предварительного сговора).

В ч. 2 ст. 35 УК РФ законодатель уже не повторяется при определении понятия группы лиц (оно уже дано в первой части), а раскрывает лишь понятие предварительного сговора, в ч. 3 ст. 35 УК РФ -дается понятие организованной группы лиц.

Эта позиция нашла отражение и в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 27.12.2002 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», в п. 8 которого указано: «...если организатор, подстрекатель или пособник непосредственно не участвовал в совершении хищения чужого имущества, содеянное исполнителем преступления не может квалифицироваться как совершенное группой лиц по предварительному сговору. В этих случаях в силу части третьей статьи 34 УК РФ действия организатора, подстрекателя или пособника следует квалифицировать со ссылкой на статью 33 УК РФ».

Такое утверждение не вызывает сомнений и, на первый взгляд, не порождает трудностей при квалификации действий виновных лиц по п. «а» ч. 2 ст. 160 УК РФ. Однако в связи с тем, что для наличия состава присвоения или растраты требуется признак специального субъекта (исполнителя), необходимо остановиться на случаях фактического выполнения объективной стороны хищения лицами, одно из которых обладает признаками специального субъекта (лицо, которому вверено имущество), а другое - нет.

Представим себе следующую ситуацию. Заведующий складом (материально-ответственное лицо) по заранее достигнутой договоренности с водителем (сторожем, подсобным рабочим), которому имущество не вверялось, незаконно выдает последнему товар со склада и поручает вывезти имущество с охраняемой территории. При этом получается, что значительную часть объективной стороны преступления выполняет лицо, не являющееся субъектом (исполнителем) преступления, предусмотренного ст. 160 УК РФ. Конечно же, в соответствии с ч. 4 ст. 34 УК РФ действия водителя (сторожа, подсобного рабочего) должны квалифицироваться как пособничество. Однако, как отмечает С.М. Кочои, «.квалификация действий лица через ст. 33 УК РФ, а значит, и назначение ему, как правило, менее строго наказания, чем специальному субъекту (исполнителю), вряд ли могут быть оправданы с точки зрения необходимости обеспечения эффективной борьбы с преступностью» [1, с. 35].

С другой стороны, думается, и действия материально-ответственного лица в данном примере будут необоснованно квалифицированы лишь по ч. 1 ст. 160 УК РФ, хотя совершение присвоения или растраты фактически групповым способом представляет повышенную общественную опасность, чем совершение преступного деяния одним лицом и, соответственно, должно влечь более строгое наказание.

Судебная практика советского периода применительно к присвоению и растрате придерживалась этой позиции. Так, согласно Постановлению Пленума Верховного суда СССР № 4 от 11.07.1972 «О судебной практике по делам о хищениях государственного или общественного имущества» (п. 6) «.лица, не являющиеся должностными, а также лица, которым имущество не было вверено или передано в ведение, непосредственно участвовавшие в хищении, подпадающем под признаки ст. 92 УК РСФСР (ст. 160 УК РФ), несут ответственность по этим статьям. При этом, если названные лица совершили хищение по предварительному сговору с лицами, указанными в ст. 92 УК РСФСР (ст. 160 УК РФ), действия их должны квалифицироваться по ч. 2, а при крупном размере похищенного - по ч.

3 этой статьи. В остальных случаях соучастия ответственность этих лиц должна наступать по ст. 17 (ст. 33 УК РФ) и 92 УК РСФСР (ст. 160 УК РФ)» [2, с. 41-42].

Такая рекомендация Пленума противоречит действующему УК РФ (ч. 4 ст. 34) и не должна применяться в судебной практике до внесения соответствующих изменений и дополнений в уголовное законодательство РФ.

Для решения данной проблемы можно было бы внести дополнения в квалифицирующие признаки тех составов преступлений, которые предусматривают наличие специального субъекта (исполнителя), и изложить, например, п. «а» ч. 2 ст. 160 УК РФ в следующей редакции: «.те же деяния, совершенные: по предварительному сговору группой лиц либо с лицами, не указанными в части первой настоящей статьи».

В случае, когда материально-ответственное лицо договаривается со сторожем, водителем, подсобным рабочим о вывозе вверенных ему материальных ценностей в день своего отсутствия на работе (командировка, отпуск и т.д.), подготавливает документы на вывоз имущества, отдает ключи от склада, оно фактически выполняет лишь приготовительные действия к хищению. Непосредственное изъятие и перемещение с охраняемой территории имущества совершаются лицами, которым это имущество не вверено. Возникает проблема квалификации действий всех участвовавших в хищении лиц.

В соответствии с ч. 4 ст. 34 УК РФ лица, в данном примере фактически выполнившие основную часть объективной стороны преступления, не могут быть исполнителями преступления, предусмотренного ст. 160 УК РФ. Их действия следует рассматривать как пособничество исполнителю хищения (специальному субъекту). Однако в соответствии с ч. 2 ст. 33 УК РФ исполнителем признается: 1) лицо, непосредственно совершившее преступление (единолично

выполнившее всю объективную сторону преступления); 2) лицо, непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями); 3) лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности (в силу возраста; в силу невменяемости; в силу других обстоятельств, предусмотренных УК РФ) [3, с. 3].

Следовательно, исходя из этого материально-ответственное лицо в данном примере также не подпадает под понятие «исполнитель». Получается, что исполнителя вроде бы нет. Однако, по общему правилу, действия пособников квалифицируются по той же статье Особенной части УК РФ, по которой квалифицируются действия исполнителя, только со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Возможно несколько вариантов решения данной проблемы. Например, дать распространительное толкование понятия «других обстоятельств», названных в ч. 2 ст. 33 УК РФ, с которыми законодатель связывает опосредованное исполнительство.

Исходя из этого под другими обстоятельствами можно понимать обстоятельства, включающие признаки специального субъекта (исполнителя). Это означает, что специальный субъект совершает преступление посредством использования лиц, не подлежащих уголовной ответственности по специальной статье Особенной части УК РФ, поскольку они не обладают признаками специального субъекта и в силу названных обстоятельств не могут быть исполнителями этого преступления (в данном примере - присвоения или растраты).

Следовательно, на основании ч. 2 ст. 33 УК РФ специальный субъект (в нашем примере -материально-ответственное лицо) исполняет роль опосредованного исполнителя. Для того чтобы исключить неоднозначное толкование обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 33 УК РФ, можно согласиться с мнением А. Арутюнова, предлагающего изменить редакцию ч. 2 ст. 33 УК РФ следующим образом: «Исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, обладающее специальными признаками субъекта преступления и совершившее преступление посредством использования лица, на стороне которого указанные специальные признаки субъекта преступления отсутствуют» [4, с. 57-58].

По мнению ряда специалистов в данной области, ч. 2 ст. 33 УК РФ следует определить таким образом: «Исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости, обстоятельств, исключающих

преступность деяния, или других обстоятельств, предусмотренных настоящим Кодексом, либо посредством использования лиц, не обладающих специальными признаками субъекта преступления, предусмотренными настоящим Кодексом, либо посредством использования иных лиц при отсутствии признаков соучастия, а также лицо, совершившее преступление посредством использования иной силы».

Под иной силой следует понимать силу природных явлений, животных, различных механизмов. В противном случае лица, использующие для совершения преступления, например, дрессированных животных (собак для нанесения определенным лицам телесных повреждений), при буквальном толковании ч. 2 ст. 33 УК РФ не охватываются понятием исполнителя преступления.

Следовательно, будет решена проблема признания материально-ответственного лица опосредованным исполнителем присвоения (растраты) в случае использования им для хищения вверенного имущества лиц, не обладающих признаками специального субъекта (исполнителя), и его действия будут квалифицироваться по п. «а» ч. 2 ст. 160 УК РФ, а действия используемых материально-ответственным лицом соучастников в соответствии с ч. 4 ст. 34 УК РФ будут рассматриваться как пособничество не по ч. 1, а по п. «а» ч. 2 ст.160 УК РФ, что усилит их ответственность.

Однако фактическое выполнение объективной стороны хищения указанными лицами выходит за рамки пособничества, которое определено в ч. 5 ст. 33 УК РФ. Поведение рассматриваемых лиц не подпадает ни под один из признаков, характеризующих пособника. Даже такое широкое понятие, как «устранение препятствий», не может в полной мере охарактеризовать их деятельность.

Например, С.Ф. Милюков считает, что «.целесообразно реконструировать ч. 4 ст. 34 УК РФ, предусмотрев возможность лица, не обладающего признаками специального субъекта, выступать не только в роли организатора, подстрекателя и пособника, но и в роли исполнителя (соисполнителя), что более верно выражает реальную роль такового лица в совершении такого рода преступлений» [5, с. 35-36].

Как отмечалось выше, изъятие вверенного имущества происходит, как правило, опосредованно при присвоении (растрате) путем использования виновным своего служебного положения, отсюда и завладение таким имуществом также осуществляется, как правило, опосредованно, т.е. через «посредственных виновников», а не самим руководящим лицом.

С момента фактического завладения вверенным имуществом хищение должно признаваться оконченным преступлением. Поэтому последующая судьба похищенного таким образом имущества для квалификации значения не имеет. Проведенные исследования, на наш взгляд, позволяют сделать ряд выводов, направленных на совершенствование отечественного уголовного законодательства РФ. Существующее понимание присвоения и растраты в уголовном законодательстве, их трактовка в современной юридической литературе не отражают в полной мере сути явления и нуждаются в существенных изменениях.

«Присвоение» и «растрата» выступают в реальной жизни не в качестве форм хищения, а являются лишь способами распоряжения фактически уже похищенным имуществом. В этой связи данные понятия должны быть исключены из законодательной терминологии в качестве конструктивных признаков форм хищения. В тех деяниях, за которые законодатель предусмотрел ответственность в ст. 160 УК РФ, налицо использование такого способа хищения, как злоупотребление оказанным доверием.

Поэтому ч. 1 ст. 160 УК РФ необходимо изложить в следующей редакции: «.хищение путем злоупотребления доверием. В связи с этим из состава мошенничества следует исключить такой способ хищения, как злоупотребление доверием, определив мошенничество как хищение путем обмана».

Пункт «а» ч. 2 ст. 160 УК РФ необходимо изложить в следующей редакции: «Те же деяния, совершенные: а) по предварительному сговору группой лиц либо с лицами, не указанными в части первой настоящей статьи». При такой редакции квалифицирующего признака усилится ответственность виновных лиц, и непосредственные исполнители изъятия имущества будут уже пособниками не простого присвоения или растраты (ч. 1 ст. 160 УК РФ), а квалифицированного (п. «а» ч. 2 ст. 160 УК РФ).

В п. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ квалифицирующий признак можно определить как «с использованием своего служебного положения лицом, выполняющим властные или управленческие функции».

В примечании к данной статье или к статье Особенной части УК РФ, где впервые будет назван этот признак, его можно раскрыть следующим образом: «Выполняющим властные функции в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признается должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа, а также иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости. Выполняющим управленческие функции в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признается лицо, постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющее организационно-распорядительные или административнохозяйственные обязанности в организации независимо от формы собственности».

В целях повышения эффективности норм, регулирующих ответственность соучастников преступления, ч. 2 ст. 33 УК РФ следует определить таким образом: «Исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости, обстоятельств, исключающих преступность деяния, или других обстоятельств, предусмотренных настоящим Кодексом, либо посредством использования лиц, не обладающих специальными признаками субъекта преступления, предусмотренными настоящим Кодексом, либо посредством использования иных лиц при отсутствии признаков соучастия, а также лицо, совершившее преступление посредством использования иной силы».

Часть 4 ст. 34 УК РФ следует дополнить предложением следующего содержания: «В случае фактического участия этого лица в непосредственном совершении преступного деяния оно несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его исполнителя».

Предложенные дополнения и изменения в уголовное законодательство позволят внести некоторую ясность в вопросы квалификации преступлений, предусмотренных ст. 159 и 160 УК РФ.

Литература

1. Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности: Учеб. пособие. М., 2000.

2. Сборник постановлений пленумов Верховных судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам: Учеб. пособие. М., 1999.

3. Российская газета. 2003. 18 января.

4. Арутюнов А.А. Проблемы ответственности соучастников преступления: Учебник. М., 2001.

5. Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство: Опыт критического анализа: Учеб. пособие. СПб., 2000.