CC BY
90
ИСТОРИЯ. АРХЕОЛОГИЯ. ЭТНОЛОГИЯ. ЭТНОГРАФИЯ
tffc »*:ч лч m »<:ч **:ч ^гч ¿чч йч ¿:ч лч л г*:ч »•:'« л «:ч »тч *-:ч ¡»;ч до
И.Л. Кызласов УДК 902; 904; 397.4
СОТВОРЕНИЕ МИРА ГЛАЗАМИ ПРАТЮРКОВ (РУНОЛОГИЧЕСКИЕ И АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИМЕТЫ)
II. ВЕЧНАЯ ЗЕМЛЯ*
Аннотация
Рунические надписи тюркских народов называют вечными (beqgu—beqku) скалы и вертикальные камни. Вечной именуют руны и землю (jer). Этот факт, как и нанесение таких надписей на скалы, показывает, что землю связывали с каменной твердью. Составляя космогоническую пару земле, небо также считали каменным. Возможно реконструировать миф творения: первичное каменное, вероятно, яйцевидное тело было разорвано пополам великой силой - одна его половина ушла наверх и стала небом, другая осталась внизу, образовав землю. Горы и вертикальные камни виделись следами вселенского разрыва: неровность земной поверхности создали клочки первобытного каменного естества, вздыбленные к небу Великим Рывком.
Ключевые слова: Саяно-Алтайское нагорье, раннее средневековье, тюркские народы, рунические письмена, реконструкция древности, мифология, космогония
Igor L. Kyzlasov
CREATION OF THE WORLD AS SEEN WITH EYES OF THE PROTO-TURKIC PEOPLE (RUNOLOGICAL AND ARCHAEOLOGICAL TOKENS)
II. THE ETERNAL EARTH
Abstract
Runic inscriptions of the Turkic peoples declare rocks and vertical stones to be eternal (beqgu ~ beqku). Runes also call the earth (jer) eternal. This fact, as well as drawing such inscriptions on rocks, demonstrates that the earth would be associated with the firmament. The earth was a cosmogonic couple with the sky, so the sky was also deemed to be stone. It is possible to reconstruct the myth of Creation: probably a primary stone ovoid body was torn in half by a great force - its one half soared upwards and became the sky, the other one remained below having formed the earth. Mountains and vertical stones seemed as traces of this universal gap: the roughness of a terrestrial surface was created by the scraps of a primitive stone nature reared to the sky by the Great Breakthrough.
Key words: Sayan-Altai uplands, early Middle Ages, Turkic peoples, runic scripts, reconstruction of antiquity, mythology, cosmogony
* Первую часть статьи см.: [1].
Кызласов Игорь Леонидович, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Отдела средневековой археологии Института археологии РАН (Москва), e-mail: [email protected]
Igor L. Kyzlasov, Prof. Dr. Sc. (History), Leading Researcher, Department of Medieval Archaeology, Institute of Archaeology, the Russian Academy of Sciences (Moscow), e-mail: [email protected]
© Кызласов И.Л., 2018
ПРОБЛЕМЫ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ. 2018/1 (79)
Письменная и устная традиция тюркских народов не сохранили языческого мифа о сотворении мира, который служил объяснением сущего. Но уцелели археологические свидетельства таких изначальных представлений. Отысканию их служит понятие вечного (beygu~beyku), выделяемое в рунических надписях. Так именуют обнажения гор и вертикальные камни, стоящие с незапамятных времен. Их священные поверхности не трогали ни время, ни люди [1].
Таковым в глазах предков было и третье вечное естество - седые письмена называют им землю.
В орхонских эпитафиях VIII - середины IX вв., в которых отражены взгляды тюрок и уйгуров до принятия ими мировых религий, земля (jer) нигде не выступает самостоятельно. В паре с водой (sub) она составляет обитаемую поверхность (в прошлом - общинные владения, затем - страну, родину) (КТ, 19; БК 35, 40, Xb, 13)1, а в паре с небом (tayri) - нижнюю часть двухслойного мира, космическое единство, первоначально нерасчле-ненное (КТ б, 1, 10-11, 22; БК, 1, 29-30, 35, Xb, 10-11; МЧ, 13-14, 33).
Гораздо менее орхонских текстов изучены краткие енисейские надписи на скалах (рис. 1)2, относящиеся к IX-X вв. Они не раз говорят о земле как о самостоятельной божественной сущности, постоянно называемой тёмной, бурой (jayiz), священной (i'duq) или вечной (beygu~beyku). Обычно резные строки полны восторга и благочестивого трепета перед нею, что, несомненно, отражает древнейшие общетюркские мировоззренческие основы3:
j(a)y(i)z (j)(e)r (i)d2uq (j)(e)r(i)m (a)tayigma «Бурая земля - та, что должна называться Священной моей Землёю» (Ялбак-Таш IV/VI. Горный Алтай) (рис. 2, а); л f h б1 1 ^Т 9 ](Ф b(e)ygu (e)rm(i)s <...> «Земля, вечно бывшая <...>» (начало надписи Ялбак-Таш I) (рис. 2,
б) [6, с. 10-13, 21-16, рис. 3, 4, 7, 9]; 1 4 <) :> е X Г- 1с120)к
[или id2uq? надо бы id1(i)(~u)q]]'(е)г(1)т-а b(e)ygu [надо бы b(e)ygu] Ь(о)1(и)у «О, моя Священная Земля, будьте вечной» (Е 36/3, Шалаболинская писаница, Хакасско-Минусинская котловина)4 [4, с. 181, 182; 5, с. 102, 103; 8, № XXXIX; ср.: 9, S. 343; 10, с. 66].
Ко времени создания этих молитвенных надписей в Древнехакасском государстве, применявшем енисейское письмо и объединявшем всю Южную Сибирь, уже официально господствовала манихейская религия, воспринятая от Уйгурского каганата в начале 60-х гг. VIII в. Основой этого учения была вера в Истину, существующую от начала мира, а также в путь к спасению, ведущий сквозь противоборство двух вселенских начал - Добра (Света) и Зла (Тьмы). В этих представлениях тёмная земля связывалась с образом царя Зла, в услужении у которого пребывали мириады демонов [11, с. 426]. Некоторые енисейские наскальные строки отражают манихейские представления о присущей земле скверне -<...>
> г>Н:< >
<...> : (а)1 : Ь(а)у1гу : Ьи (а)хип : jek д)пс(?)
щиу <...> «<...> этот земной мир (~ земная жизнь) - из разряда обмана и зла, демон, покой (?) (и) разум (~ спокойное разумение) <...>» (Кёк хая, строка 2, Хакасия) [12; 13, рис. 4]; Ч 1 Г * XГ9 Р ❖ ТИ ? Г /1XТ9 ¡(ОпКаи/, [надо бы j(e)rd(a)ki] (i)g (ф(ф Ь(е)фи ]'(е)^(а)к! (а)п(а)г «(Если) на земле находящиеся болезни исчезнут, на вечной земле находящиеся (существа) придут в замешательство (~ удивятся)» (Ялбак-Таш XXII) [6, с. 78-82, рис. 21, 27].
Однако приведенный материал убеждает в том, что в местном обществе греховность, по пришлой доктрине отличающая земной мир, уживалась со священным трепетом перед тёмной землёю, свойственным исконной вере.
1 Обозначения памятников рунического письма см.: [2, с. XXI-XXXI]). Цифра указывает номер строки. Транскрипция дана алфавитом «Древнетюркского словаря» [2], пропущенные на письме гласные взяты в круглые скобки, опускаемая или не разобранная часть текста - в скобки угловые, подчеркнутые буквы передают один знак рунического текста.
2 Рис. 1 - см. вторую страницу обложки.
3 Приводимые далее надписи Горного Алтая отличает палеография алтайского варианта енисейского письма и псевдоруническая орфография, характерная для манихейского письма рунами [3, табл. XXIV; 4, с. 177-183; 5, с. 98-105].
4 Алтайцы считают, что «ранней весной, после праздника '^ылнайак", у земли открывается слух, она оживает, приобретая способность выслушивать <...> людей» [7, с. 93, 94]. Можно думать, что и в рассматриваемое время мольбы к Священной Бурой Земле возносились после дня весеннего равноденствия.
Рис. 2. Скала Ялбак-Таш
а - надпись 1У/У1:
](а)у(Ч)2 (})(е)г (г^-щ (])(е)г(1)т (а^а^та «Бурая земля - та, что должна называться Священной моей Землёю»
<7
I_1_1_1_[_
б - начало надписи I:
}(е)г b(e)ygu (е)гт(1)$... «Земля, вечно бывшая ...».
Прорисовка автора.
Выделив проблему взаимоотношения дома-нихейских и манихейских воззрений в Древнеха-касском государстве, уже несложно заметить, что в устах местных приверженцев Отца Света произошло разделение сакральных терминов: исконные слова ]аугг }ег (или просто }ег) так и остались связанными с чистой частью земного, греховность же этого мира обозначалась чужим термином агип, заимствованным из согдийского [2, с. 6, 73, 74]. Подтверждение этому находим в енисейской эпитафии из урочища Тугутюп (Е 120, Хакасия). Как и другие надгробные памятники, она по сути и стилю текста восходит к языческому древнехакасскому обычаю прославления умершего величественными словами специально слагаемого плача. С приходом манихей-ской грамотности обряд получил письменное воплощение, не расставшись с вертикально поставленными необработанными камнями, издревле символизировавшими умерших. Религиозная принадлежность автора надписи Е 120, как и посмертно прославляемого им аристократа, отразилась не только в заимствованном слове агип (в форме атп), но и, как мы теперь понимаем, в применении в одном тексте двух разных по природе понятий - языческого и манихейского, в своего рода двоеверии. Горестную фразу западной стороны стелы <„>X Ъ * Г< ❖ ) > =
<...> < ..> :}(е)г(1)т-й : (а)$ип(г)т-а : Ьдкт(й)ё(1)т : <...> следует понимать так: «о, моей (Священной) Землёю; о, моей (греховной) земной жизнью я не насладился» [14].
В Южной Сибири манихейство использовало язык местных жителей и их древнюю руническую письменность. На славянском примере известно, что в случае переложения на родной язык пришлых сакральных текстов понятия, освященные новой религией, выражаются старыми, идущими от язычества словами, а отвергаемые - терминами чужой речи (ср. церковно-славянское бог и рай, через древнерусский восходящие к индоевропейскому (индоиранскому), но сатана и ад - к греческому). В противоположность этому в раннем католичестве, например, проповедовавшем на пришлой латыни, местная языческая лексика оказалась духовно низведенной. Как видим, положение в целом подобное тому, которое сложилось на Руси с принятием христианства, возникло и в Древнехакасском государстве. Другое важнейшее сходство двух стран, вызванное привнесением мировой религии на национальном языке, состоит во взлете грамотности и письменно-
сти, наблюдаемом в Южной Сибири с момента официального признания манихейства в 60-х годах VIII в.
Согласно руническим надписям, тюркоязыч-ные народы Южной Сибири и Центральной Азии издревле относили к категории вечного (beygü ~ beykü) скальные обнажения qaja (как явленное взору горное естество), вертикально стоящие камни tas (как явление той же сущности) [1] и саму землю (jer, jayiz jer). Помещая землю в единый понятийный ряд вечного, предки тем самым выказывали ее каменную природу. Именно поэтому сакральные строки, гласящие о вечности и святости земли, нанесены на скалы (рис. 1).
Вечность скал и камней, изменить облик которых было недопустимо [1, с. 38-41], объяснялась их изначальностью, появлением в дни первотворения. Выходит, возникновение мира древними тюркскими народами мыслилось преобразованием былого каменного естества Вселенной.
Широко известное начало большой надписи стелы Кюль-тегина свидетельствует, что в тюр-коязычном мире сотворение земли и неба считали одновременнымдействием: <.. . ÍJ ¿ © -4 F ñ -ГЭ tfVD f-'t-tf И Г1 í^iff4 Üza kok : t(e)yri :(a)sra : y(a)y(i)z : y(e)r : qil(i)ntuqda : <...> «Когда вверху возникло голубое небо, а внизу - бурая земля <...>». Поскольку каменная природа земли нам уже ясна, остается полагать, что в глазах тюркоязычных народов древности небо также выглядело каменным естеством, поскольку оно составляло с землею космогоническую пару ájm^CrtlH '/Ya Jipi idijxi Y(a)r Sub «Небо и священная Земля-Вода».
Именно это допущение о каменной природе земли и неба объясняет для нас, почему вечными воспринимались скалистые горы и вертикальные камни. Они служили свидетельством, результатом вселенского творения: некогда единое каменное, вероятно, яйцевидное тело было разорвано пополам великой силой - одна его половина ушла наверх и стала небом, другая осталась внизу, образовав землю. Неровная, рваная земная поверхность - горы и вздыбленные камни - виделись следами вселенского разрыва: клочками первобытного каменного естества, вздыбленными к небу Великим Рывком.
С.Е. Малов в понимании упомянутой фразы КТб, 1 допускал обе мифологические возможности - как указание на некого создателя, так
и неучастие какого-либо деятеля (варианты перевода ученый выделил курсивом): «Когда было сотворено (или возникло) вверху голубое небо (и) внизу темная (букв. бурая) земля, между (ними) обоими были сотворены (или: возникли) сыны человеческие (т.е. люди)» [15, с. 36]. Тем самым учитывалось и, пожалуй, предлагалось в качестве основного понимание отглагольного слова цйт- (производного от «делать, создавать») как формы пассивного залога. Составители «Древнетюркского словаря» [2, с. 443] считали здесь аффикс -гп-показателем возвратной формы глагола, т.е. допускали лишь одно понимание: «Когда возникло вверху <...>, появились сыны человеческие». Разделяя этот взгляд, Л.Ю. Тугушева [16, с. 38, прим. 46] полагает, что текст указывает на отсутствие демиурга, и прямо возводит древнетюркские космогонические представления к китайским.
Поскольку грамматические особенности фразы предоставляют двоякое понимание ее смысла, решение столь серьезного для истории культуры вопроса не следует ограничивать формально-морфологическими решениями. Новые источники позволят прояснить эту сторону мифотворчества предков. Ныне отражение ее характерных особенностей в показанных массовых категориях археологических памятников (наскальных писаницах и поминальных стелах) выступает цельно и вполне самобытно. Это не позволяет, по моему мнению, возводить представления тюркских народов о вечности и первотворении к глубинным основам дальневосточной философии.
Культура тюркоязычных народов древности и раннего средневековья предстает восточной оконечностью западноазиатской цивилизации. Руническое письмо - явление самобытное и, как любая иная письменность, оно не существовало вне религии. Будь духовные основы тюркоязычного общества близки древнекитайским, мы бы имели вместо рун иеро-глифику.
Сотворение земли и неба в тексте Кюль-те-гина связано с одновременным появлением третьего мирового компонента - с сынами человеческими. Свидетельства этой части древнетюркского космогонического мифа также содержатся в рунологическом и археологическом материале, но они нуждаются в отдельном изложении.
ЛИТЕРАТУРА
1. Кызласов И.Л. Сотворение мира глазами пра-тюрков (рунологические и археологические приметы). I. Представления о вечности // Проблемы востоковедения. 2014. № 2 (64). С. 35-41.
2. Древнетюркский словарь. Редакторы: В.М. На-деляев, Д.М. Насилов, Э.Р. Тенишев, А.М. Щербак. Л.: Наука, 1969. XXXVIII + 676 с.
3. Кызласов И.Л. Рунические письменности евразийских степей. М.: «Восточная литература» РАН, 1994. 327 с.
4. Кызласов И.Л. Разновидности древнетюркской рунической орфографии. Отражение манихейской письменной культуры в памятниках енисейского и ор-хонского письма // Acta Orientalia Academiae Scientia-rum Hungaricae. Budapest, 1997. T. L., fasc. 1-3. Р. 163184 (Труды по востоковедению Венгерской академии наук. Будапешт, 1997. Т. 50, вып. 1-3. С. 163-184).
5. Кызласов И.Л. Орфографические признаки ма-нихейских рунических надписей // Вопросы тюркской филологии. М.: [б. изд-ва], 1999. Вып. IV С. 85-112.
6. Кызласов И.Л. Новости тюркской рунологии. Вып. 1. Енисейские надписи на горе Ялбак-Таш (Горный Алтай). М.: Гуманитарий, 2003. 112 с.
7. Эдоков А.В. Основные элементы декоративно-прикладного искусства алтайцев // Тюркология. Туркестан. 2002. № 2. С. 84-95.
8. Inscriptions de l'Iénisséï recueillies et publiées par la Société Finlandaise d'archéologie. Helsingfors: Imprimerie de la Société de Littérature Finnoise, 1889. 20+XXXV+XVIII р. (Надписи Енисея, собранные и опубликованные Финским археологическим обществом. Хельсингфорс: Типография Общества финской литературы, 1889. 20+XXXV+XVIII с.).
9. Radloff W. Die alttürkischen Inschriften der Mongolei. SPb., 1895. Lfg. 3. S. 175-460, I-XI. (Рад-лов В. Древнетюркские надписи Монголии. СПб., 1895. Вып. 3. С. 175-460, I-XI).
10. Малов С.Е. Енисейская письменность тюрков. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952. 116 с.
11. Кефалайа («Главы»). Коптский манихейский трактат. Перевод и исследование Е.Б. Смагиной. М.: «Восточная литература» РАН, 1998. 512 с.
12. Кызласов И.Л. Калям на Енисее. Чернильная руническая надпись из Хакасии // Татарская археология. 1998. № 2. С. 73-86.
13. Кызласов И.Л. Материалы к ранней истории тюрков. IV. Образованность в эпоху рунического письма // Российская археология. 1999. № 4. С. 99-117.
14. Кызласов И.Л. Тугутюпская стела с енисейской эпитафией // Советская тюркология. 1979. № 5. С. 90-96.
15. Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951. 451 с.
16. Тугушева Л.Ю. Тюркские рунические письменные памятники из Монголии. М.: Инсан, 2008. 192 с.
REFERENCES
1. Kyzlasov, I.L. Sotvorenie mira glazami pratyurk-ov (runologicheskie i arkheologicheskie primety). I. Pred-stavleniya o vechnosti [The World's Creation as Seen through the Eyes of the Proto-Turkic People (Runological and Archaeological Tokens). I. Ideas of Eternity]. Prob-lemy vostokovedeniya - Problems of Oriental Studies Journal. 2014. No. 2 (64). P. 35-41 (in Russ.).
2. Drevnetiurkskii slovar'. Red. V.M. Nadeliaev, D.M. Nasilov, E.R. Tenishev, A.M. Shcherbak [The Old Turkic Dictionary. VM. Nadeliaev, D.M. Nasilov, E.R. Tenishev, A.M. Shcherbak]. Leningrad: Nauka, 1969. XXXVIII + 676 p. (in Russ.)
3. Kyzlasov, I.L. Runicheskie pis'mennosti evra-ziiskikh stepei [Runic Writings of the Euroasian Steppes]. Moscow: "Vostochnaya literatura" RAN ["Oriental Literature" of the Russian Academy of Sciences Press], 1994. 327 p. (in Russ.).
4. Kyzlasov, I.L. Raznovidnosti drevnetiurkskoi ru-nicheskoi orfografii. Otrazhenie manikheiskoi pis'mennoi kul 'tury v pamyatnikakh eniseiskogo i orkhonskogo pis'ma [The Old Turkic Runic Spelling Kinds. The Reflection of Manichean Written Culture in the Monuments of the Yenisei and Orkhon Writing]. In: Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae. Budapest, 1997. T. L., fasc. 1-3. P. 163-184 (in Russ.).
5. Kyzlasov, I.L. Orfograficheskie priznaki manikhe-iskikh runicheskikh nadpisei [Spelling Indications of Manichean Runic Inscriptions]. Voprosy tiurkskoi filologii. Vyp. IV [Issues of Turkic Philology. Issue IV]. Moscow, 1999. P. 85-112 (in Russ.).
6. Kyzlasov, I.L. Novosti tiurkskoi runologii. Vyp. 1. Eniseiskie nadpisi na gore Yalbak-Tash (Gornyi Altai) [News Material on Turkic Runology. Issue 1. The Yenisei Inscriptions on the Mount Yalbak-Tash (Mountain Altai)]. Moscow: Gumanitarij Press, 2003. 112 p. (in Russ.).
7. Edokov, A.V Osnovnye elementy dekorativno-pri-kladnogo iskusstva altaitsev [Basic Elements of the Altaians' Arts and Crafts]. Tiurkologiya. Turkestan Turkology. Journal. 2002. No. 2. P. 84-95 (in Russ.).
8. Inscriptions de l'Iénisséi recueillies et publiées par la Société Finlandaise d'archéologie. Helsingfors: Imprimerie de la Société de Littérature Finnoise, 1889. 20+XXXV+XVIII p.
9. Radloff W. Die alttürkischen Inschriften der Mongolei. SPb., 1895. Lfg. 3. S. 175-460, I-XI.
10. Malov, S.E. Eniseiskaya pis'mennost' tiurkov [The Yenisei Writing of the Turkic Peoples]. Moscow; Leningrad: Izdatel 'stvo AN SSSR [Academy of Sciences of the USSR Publishing House], 1952. 116 p. (in Russ.).
11. Kefalaia ("Glavy"). Koptskii maniheiskii traktat. Perevod i issledovanie E.B. Smaginoi [Kefalaya ("Chapters"). Coptic Manichean Treatise. Translation and Research by E.B. Smagina]. Moscow: "Vostochnaya literatura" RAN ["Oriental Literature" of the Russian Academy of Sciences Press], 1998. 512 p. (in Russ.).
12. Kyzlasov, I.L. Kalyam na Enisee. Chernil'naya runicheskaya nadpis' iz Khakasii [Kaliam on the Yenisei. An Ink Runic Inscription from Khakassia]. Tatarskaya arkheologiya - The Tatar Archaeology Journal, 1998. No. 2. P. 73-86 (in Russ.).
13. Kyzlasov, I.L. Materialy k rannei istorii tiurkov. IV. Obrazovannost' v epokhu runicheskogo pis'ma [Materials to the Early History of the Turkic Peoples. IV. Education during the Era of the Runic Writing]. Rossiiskaya arkheologiya - The Russian Archaeology Journal, 1999. No. 4. P. 99-117 (in Russ.).
14. Kyzlasov, I.L. Tugutiupskaya stela s eniseiskoi epitafiei [The Tugutyup Stele with the Yenisei Epitaph]. Sovetskaya tiurkologiya - The Soviet Turkology Journal, 1979. No. 5. P. 90-96 (in Russ.).
15. Malov, S.E. Pamyatniki drevnetiurkskoi pis'men-nosti [The Old Turkic Writing Monuments]. Moscow; Leningrad: Izdatel 'stvo AN SSSR [Academy of Sciences of the USSR Publishing House], 1951. 451 p. (in Russ.).
16. Tugusheva, L.Yu. Tiurkskie runicheskiepis'men-nye pamyatniki iz Mongolii [Turkic Runic Written Monuments from Mongolia]. Moscow: Insan Press, 2008. 192 p. (in Russ.).
