CC BY
73
Социология и социальная работа Вестник Нижегородского университета им Н.И. Лобачевского. Серия Социальныенауки, 2009, К!1 4 (16), с. 124-1311
УДК 316.37
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ДИСКУРС СУБЪЕКТНЫХ СВОЙСТВ ЛИЧНОСТИ (НА ПРИМЕРЕ ЗАПАДНЫХ СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ)
© 2009 г. М.М. Старикова
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского maria_kuzmina82@mail.ru
Поступила в редакцию 07.09.2009
Анализируется категория социальной субъектности личности в западных социологических концепциях. В ретроспективе рассматривается становление субъектных свойств современного человека, определяются социально-экономические факторы их актуализации. Дается трактовка параметров и критериев социальной субъектности личности.
Ключевые слова: личность, субъект, социальная субъектность, принцип историзма, индивидуализация, атрибутивное и субстанциональное понимание личности.
Социологические теории на всех этапах своего существования описывали некоторую модель социального порядка. Они неразрывно связаны с той исторической социокультурной реальностью, в которой создаются. Если представить модель социальной реальности в рамках современной социальной теории в виде сети взаимосвязанных понятий, то одним из таких понятий, безусловно, будет понятие субъекта. Однако понятие субъектности в социологической теории прошло относительно долгий путь становления и трансформации. П. Штомпка прослеживает, как изменялись теоретические представления о субъекте социального процесса от «выведения его за рамки социальной системы» (Бог, Абсолютная идея...), через «дегума-низированную социальность» (организмическая способность общества к развитию), через «персонификацию в великих исторических личностях»... к «коллективному субъекту, понимаемому как сложная сеть индивидуальностей, их действий, результатов этих действий» и т.д. Наконец, на самой поздней стадии истории социальной мысли решающая роль отводится человеку как производителю, субъекту, «конструктору» прогресса [1, с. 290-291].
Целью нашей работы является анализ становления категории социальной субъектности личности в западной социологии.
Ее актуальность для социальной науки обусловлена, во-первых, потребностью в осмыслении существующих в обществе моделей социально-экономического поведения личности и соответствующих им жизненных стратегий и, во-вторых, отсутствием четко обоснованных подходов к диагностике и конструированию субъектных качеств личности в различных социальных группах.
В соответствии с целью исследования определены следующие задачи:
1) рассмотреть подходы к проблеме субъектности личности в социологической ретроспективе;
2) выявить критерии, показатели и уровни развития субъектности личности.
Одним из важных научных принципов является принцип историзма. Он позволяет нам «выбирать, оставляя вне поля зрения те концепции и даже целые «школы», которые оказались бесплодными или вели в интеллектуальный тупик» [1, с. 13]. Мы сконцентрируем внимание лишь на тех, которые до сих пор имеют влияние в современной социологии. Эти теории отобраны и анализируются преимущественно с точки зрения содержащейся в них концептуализации личности как социального субъекта.
В рамках социологической теории проблема социального субъекта разрабатывается в теории социального действия, теориях «социального характера», «моделей человека».
Аналитической единицей социального, приходит к выводу В. А. Ядов, становится «событие как действие общественного субъекта, или социального агента, в смысле деятельного, творческого начала, включенного в сложную систему социальных взаимосвязей» [2, с. 2627].
Использование понятия «субъект», а не других содержательно близких и функционально аналогичных понятий, таких как «актор», «агент», «действующий человек», «личность», призвано указать на определенную специфику в подходе к рассматриваемой проблематике. Именно понятие «субъект» включает в себя момент самоконституирования, самосозидания, отсутствующий в других понятиях.
«Идея субъекта, обладающего самоопределяемой проективностью, причем в обеих указанных основных формах, появилась в эпоху модерна... Первые социологические построения, за редким исключением, не содержат эксплицитной и сфокусированной характеристики индивидуального субъекта. В связи с этим обстоятельством нами и предпринимается попытка решить такую задачу - представить модель индивидуальной социальной субъектности, - а сама задача квалифицируется как «реконструкция» [3, с. 13].
Предпринимаемая реконструкция имеет характер выделения неэксплицитных содержательных моментов социологических теорий, которые дают ту или иную трактовку моделей социальной субъектности личности.
В научных трудах классиков социологической мысли (Огюста Конта, Герберта Спенсера, Карла Маркса, Макса Вебера, Эмиля Дюркгей-ма) отражены две важные идеи: атрибутивного и субстанционального понимания личности.
Например, с позиции О. Конта, человеческий индивид полностью подчинен социальной жизни, более того, он не является элементом общества. Вместе с тем, Конт задавался вопросом: как люди начинают хотеть действовать, прежде чем станут субъектом действия в реальности? Он говорит об особой роли интеллектуалов - людей, работающих с миром идей и «объективных социальных законов», т.е. сообщающих обществу образы будущего и представления о способах его достижения [4, с. 173-184].
Полнее всего атрибутивное понимание личности представлено в социологических взглядах Э.Дюркгейма, доказывающего, что разделение труда создает и воссоздает общество. В то же время, несмотря на высказанную мысль о необходимости для современного человека как никогда прежде быть личностью, в той же работе «О разделении общественного труда» он пишет: «Но в действительности, эта обнаруживаемая им действительность - не его деятельность. Это общество, раса, действующая в нем и через него; он только посредник, через которого они осуществляются. Его свобода только кажущаяся и его личность заимствована» [5, с. 36]. Дюркгейм, называл главными признаками новой объективной социальной реальности независимое от индивидов существование, а также принудительную силу, которая оказывает влияние на индивида, мотивируя его активность, различные формы деятельности, формируя жизненный потенциал.
К. Маркс первым ввел в понимание субъекта материально-практическую деятельность, преобразование материального мира и социальных
отношений [6, с. 629]. Именно К. Маркс обозначил субъектность как одно из социальных свойств деятеля. Субъектность - становление, осознание и реализация своей сущности. Способом реализации субъектности является деятельность в контексте взаимодействия производительных сил и производственных отношений общества, главным образом на базе предметного видения жизненных сил человека как его способности к труду. В марксизме и неомарксизме субъект действия искался уже не в логике противопоставления «хаотичная масса, обладающая энергией, - интеллектуалы, обладающие знанием». Здесь решался другой вопрос: как людские массы «могут мочь», ведь зачастую оказывается, что одного желания недостаточно для того, чтобы действие осуществилось, и наоборот, социальные сдвиги иногда совершаются вопреки желаниям и намерениям людей. Люди под воздействием социальных условий становятся субъектами лишь в той мере, в какой сами активно изменяют эти условия. Социальный субъект постоянно развивается, включая в своё содержание объекты своей деятельности. Марксизм сформулировал идею, согласно которой социальную историю творят субъекты особого типа, который определяется как «класс для себя». Для социального действия мало, чтобы в обществе просто была масса людей, где каждый желает для себя какого-то другого будущего - иного, чем «поганое» настоящее. Люди должны осознать себя в качестве особой социальной группы, осознать, в чем заключаются их групповые или классовые интересы. Таким образом, Маркс обозначил два важных признака коллективного социального субъекта: ингрупповая идентичность и противопоставленность другим группам в контексте борьбы интересов.
В социологических построениях М. Вебера личность уже рассматривается в качестве полноправного субъекта общественной жизни [7, с. 61-85]. Предлагая исследовать социальное поведение людей, он подчеркивает важность уяснения смысла социальных действий людей и их ориентации на ожидание определенного поведения со стороны других лиц. Поэтому социологические представления М. Вебера содержат, собственно, субстанциональное понимание личности.
М. Вебер, как известно, во главу угла ставил рациональное поведение человека, видя в нем основу эффективности социального действия. По существу идея рациональности здесь рассматривается как основа субъектности человека и общества.
В XX столетии разработка проблем человека в социологии ведется уже во многих направлениях. Это, прежде всего, теории социального действия, восходящие к М. Веберу, и их развитие в дальнейшем Т. Парсонсом и другими учеными.
Так, Т. Парсонс и другие представители структурного функционализма, рассматривали индивидуальное человеческое действие как самоорганизующуюся систему, которая
а) имеет символические механизмы регуляции - язык, ценность и т.п.;
б) нормативна, т.е. зависима от общепринятых норм и ценностей;
в) имеет волюнтаристский, т.е. независимый в какой-то степени от условий среды, а зависимый от субъективных «определений ситуации», характер [8].
Изучение механизмов социального действия и взаимодействия позволило Т. Парсонсу и его последователям выделить структуру так называемых «потребностных диспозиций» деятеля или его мотивационную структуру и ценностную ориентацию как область не внутренних, а уже внешних символов, регулирующих действия всех субъектов взаимодействия.
В структурно-функциональной социологии человеческое действие может обеспечиваться решением инвариантного набора функциональных проблем: адаптации, целедостижения, интеграции, воспроизводства структуры и снятия напряжения, имеющих прямое отношение к характеристике жизнестойкости социальных систем, субъектов социальной жизни [8].
Мы видим, что субъект эпохи модерна предстает как лишь отчасти реализованная возможность, так как все еще преобладает односторонняя зависимость личности от социума.
Понятие «социального действия» является базовым для многих социологических теорий. В таких теориях считается, что социальные структуры создаются индивидуальными действиями. Однако концепция «социального действия» также имеет свои ограничения. Она была продуктивна в противостоянии позитивистским представлениям о структурах социального как квазивещественных формах, т.к. подчеркивала человеческий, индивидный характер социальных взаимодействий. Но это оборачивалось сужением поля социальности до масштабов непосредственного общения.
Понятие социального действия является базовым для многих социологических теорий. В последнее время его чаще всего соотносят с понятием структуры. Существует, по меньшей мере, две точки зрения на соотношение понятий действия и структуры в социологических ис-
следованиях. Сторонники объективизма считают, что отдельный человек и его действия полностью подчинены существующим в обществе структурам, в то время как сторонники методологического индивидуализма, напротив, полагают, что социальные структуры создаются индивидуальными действиями. В такой теоретической позиции исходным первоэлементом общества является человек, которого социологическая теория понимает как субъект.
Один из демонстрирующих данную тенденцию подходов - рассмотрение образа человека как совокупности социальных ролей. Ролевая концепция личности возникла в американской социальной психологии в 30-х гг. ХХ в. как парадигма символического интеракционизма. Ее представители (Дж. Мид, Ч. Кули, Г. Блумер и др.), будучи сторнниками так называемой теории «зеркального Я», расценивают личность как функцию, производную от полностью обусловленного социумом «Я» человека. Самосознание личности, с их точки зрения, есть результат социального взаимодействия, в ходе которого индивид обучается смотреть на себя как на объект глазами других людей. Индивид является индивидуальностью постольку, поскольку принадлежит к какому-то сообществу и поскольку перенимает (и отражает в своем собственном поведении) установления этого сообщества. Индивид является созидателем окружающего мира и придает ему смысл. Человек выступает одновременно субъектом и объектом для самого себя. Как субъект человек творит свое социальное окружение, а как объект он испытывает воздействие этого окружения на себе. Посредниками здесь выступают значимые другие, прежде всего самые близкие ему люди.
Личность здесь трактуется в качестве «выразителя» социальных структур, через совокупность социальных ролей, исполняемых индивидом в обществе, и можно говорить только о ее ролевой самостоятельности. Поэтому для понимания сущности субъектности личности и этапов ее исторического развития важно разделить понятия ролевой и индивидуальной самостоятельности.
«Индивидуальная самостоятельность личности означает развитый внутренний механизм психологической саморегуляции, где доминирующим контуром регуляции поведения является индивидуальный контур» [9, с. 41].
По-своему эту тенденцию выразила социальная феноменология. Она рассматривала социальную форму как конструкцию, возникающую из взаимодействия людей, но само взаи-
модействие представляла лишь как непосредственный контакт, естественным образом акцентируя внимание на сознательно-психологических его моментах. Так, А. Шютц продолжил идею Дильтея о внутреннем мире человека как потоке переживаний, отображенных в социальных символах и значениях. Жизненный мир, ключевая категория феноменологической социологии, обозначает мир повседневного знания и деятельности. Шютц открыл множественность миров, из которых состоит вселенная человеческого существования. Высшее место в иерархии миров занимает повседневность, на основе которой формируются все прочие миры. Каждый из миров представляет собой совокупность данных опыта, характеризующуюся определенным когнитивным стилем. Когнитивный стиль - неповторимый узор, включающий личное отношение к миру, способы решения проблем, формы восприятия и осмысления мира и т.п. [10]. Именно когнитивный стиль в феноменологии служит показателем развития социальной субъектности личности.
Общие для всей гуманистически ориентированной социологии идеи о том, что «демиургом» социальной реальности выступает сам человек, который наделяет смыслом окружающий мир и конструирует его в ходе ежедневного взаимодействия с себе подобными, нашли дальнейшее развитие в двух следующих ответвлениях понимающей социологии - драматургической социологии И. Гофмана и этнометодоло-гии Г. Гарфинкеля [11].
Этнометодологическое исследование - выяснение того, как собеседники строят смысл совместными усилиями: речь идет о правилах, используемых для установления значения действий в конкретной ситуации. Расколдовывая законы повседневной жизни людей, мы расшифруем объективные законы общества, считал Г. Гарфинкель.
И. Гофман показал, что индивиды и группы не «акторы», а «актеры», они являются исполнителями и заложниками объективированных ролей: когда люди вынуждены сотрудничать, они стремятся управлять впечатлением и прибегают к своего рода сценическому поведению. Такая концептуализация позволяет взглянуть на действователя с другой стороны: любое индивидуальное или коллективное действие нормативно, оно подчиняется некоему вырабатываемому и усваиваемому людьми распорядку. Для обозначения этого распорядка Гофман вводит понятие фрейма. В обществе люди часто добиваются успеха, если правильно расшифровывают наборы фреймов других.
Подводя итог рассмотрению данных социологических концепций, отметим, что отсутствие индивидуального внутреннего источника активации и регуляции поведения человека превращает это поведение либо в иррациональное, либо в запрограммированное.
«Трансформация категории социальной субъектности в социологии шла в силу ряда объективных причин. В 70-80-х гг. XX в. в различных сферах жизни общества стали наблюдаться новые тенденции, свидетельствующие о том, что относительно пассивная прежде роль массы участников социального взаимодействия существенно изменилась. Можно говорить об относительном росте индивидуального статуса массы участников социального взаимодействия, о становлении социального партнерства в различных сферах социальной жизни» [9, с. 5].
П. Штомпка в этой связи отмечает, что «история перестала быть естественно-историческим процессом, а стала процессом социально-историческим» [1, с. 292].
Потенциал современного человека включает изменившуюся мотивацию поведения, в которой решающую роль в выборе целей деятельности играет сам человек, а его устойчивым интересом становится стремление подчинить себе, своим индивидуальным потребностям условия собственной жизнедеятельности. Этот потенциал включает способность такого человека эффективно влиять на окружающий мир и на самого себя и обусловливает усиление социальной субъектности личности из массы.
Итак, этап постмодерна - это этап революционного возрастания возможностей каждого индивида по воздействию на общую материальную среду обитания, общественные отношения и культуру.
Выбор индивида все больше определяется не столько социальным статусом и социальными функциями человека, сколько его индивидуальным подходом к этим функциям, его активностью в межличностном и творческом взаимодействии. Хотя навязываемые человеку общественным мнением через средства массовой информации стандарты, а также мани-пулятивные технологии, особенно часто используемые в сфере политики и рекламы, во многих случаях формируют у человека иллюзию собственного выбора [9, с. 128].
Поэтому современные концептуализации субъекта ориентированы как на его позитивную характеристику и осмысление, так и на его на критику и даже отрицание.
Понятие «социальный субъект» как теоретический конструкт для анализа социальной ди-
намики стало разрабатываться в 70-е гг. ХХ в. в рамках парадигмы коллективного действия, появившейся в ситуации студенческих бунтов, движения «новых левых», а также национально-освободительных движений.
Современная теоретическая социология, переосмысливая масштабы социального пространства и его основные характеристики, фиксирует внимание не только и не столько на социальной структуре, сколько на социальных процессах, т.е. особое значение приобретает процессуальный образ социальной реальности, само общество воспринимается как своеобразное «поле возможностей» социальных субъектов для реализации их активности.
Наиболее ярко это проявилось в размышлениях А. Турена о социальном действии. По мнению Турена, любой действующий субъект не только обусловлен ситуацией, но и участвует в ее производстве, и степень такого формирующего влияния определяется способностью социального субъекта (да и каждого индивида в отдельности) освободиться от форм, традиций и норм, подталкивающих к конформному воспроизводству поведения и потребления, ради реализации принципов самостоятельного определения своей деятельности и заинтересованного, неотчужденного участия в производстве новых культурных моделей.
В основе социального действия, по мнению Турена, лежит формирование систем социальных ценностей. Таким образом, идея действующего субъекта приводит Турена к формированию особого взгляда на современность, которая характеризуется растущей способностью коллективных агентов воздействовать на самих себя, определять характер собственной жизни в противовес предписаниям и влиянию власти [12, с. 55-58].
В то же время лишь через отношение к другому как к субъекту индивид перестает быть элементом функционирования социальной системы и становится творцом самого себя, а также становится создателем общества [3, с. 33].
Здесь уместно привлечь внимание к контексту творчества Э. Гидденса и его подходу к обсуждаемой проблеме. Его теория структурации противостоит безвольному парсонсовскому «актору». Аргументация в защиту «агента»: человек может быть субъектом, он всегда волен поступать иначе или не действовать вообще. У Гидденса «agency» - осознанный, целенаправленный процесс, сопровождаемый «мониторингом» со стороны субъекта действия своего поведения, ситуации и т.д. [13, р. 55, 56]. Гидденс подчеркивает, что жизнь в веке информацион-
ном требует большего объема социальной рефлексивности.
Современное общество характеризуется процессом избыточности информации об окружающей действительности и самом человеке. Актуальной становится проблема поиска взаимопонимания между индивидами. При этом полученное знание об окружающем мире помогает человеку достичь понимания только в том случае, если оно разделяется другими людьми в процессе коммуникативного взаимодействия. С этой стороны проблема социальной субъектно-сти личности является центральной в учении Ю. Хабермаса. Процесс коммуникативного взаимодействия - это не только процесс передачи информационного сообщения от одного субъекта к другому, но и координация повседневной деятельности индивида, его жизненного мира [14, с. 202].
Ю. Хабермас рассматривает миры человеческой жизни соответственно как мир, в котором царят деловые и целерациональные отношения (объективный мир), мир, где господствуют нормы и оценки (социальный мир), и, наконец, мир, в котором преобладают чувства, надежды и намерения (субъективный мир).
Реализация индивидом своей социальной субъектности фактически неотделима от реализации интерсубъективности. По сути, вся теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса представляет собой развернутое теоретическое определение условий реализации интерсубъективности и, соответственно, условий воплощения индивидуальной и коллективной субъект-ности.
Человек изначально «оккупирован» присутствием в себе общества, структура его деятельности уже структурирована «предзнанием» как плодом коллективного практического. Феномен, о котором идет речь, в современной социологии чаще всего, пользуясь понятием, введенным П. Бурдье, называют «габитусом».
Как отмечал П. Бурдье, «движущей причиной исторического действия является не субъект, который бы лицом к лицу сталкивался с обществом, движущая причина заключена в связи между двумя состояниями социального, т.е. истории, объективированной в вещах в форме институтов, и истории, воплощенной в телах в форме системы устойчивых диспозиций, которую я называю габитусом» [15, с. 132]. Фактически у П. Бурдье речь идет о системах смыслов, культурных концепциях, которые рождаются в обществе и сами порождают смысловое поле индивидуального восприятия действительности человеком.
Следовательно, субъектность отдельного человека по отношению к культуре обеспечивается степенью свободы выбора, а также освоением им характеристик культуры, обеспечивающих выбор направлений, осуществление процессов и достижение результатов его деятельности в мире.
Однако скоро такое понимание социального субъекта было подвергнуто критике в связи с практической нереализованностью многих субъектных свойств личности в условиях современных западных обществ.
Ги Дебор показал процесс десубъективации индивида, его превращение в управляемого и направляемого «актора» и настаивал на том, что в социальной театрализации «Я» человек исчезает, а мыслящая часть человечества все более ощущает пустоту «Я-экрана» [16].
Собственно, это новая версия идеи Парсон-са - человек «интернализирует» (вбирает в себя) общество.
Критический взгляд на социальную субъектность личности представлен в работах З. Баумана. Он настойчиво подчеркивает объективный, а отчасти и неотвратимый характер современного социального развития, сопряженного с усилением роли неконтролируемых человеком сил и тенденций, с нарастанием в обществе неуверенности и неопределенности. «На сей день утрачена былая сбалансированность между общественным и частным, за счет которой поддерживалась устойчивость социального порядка» [17, с. 257]. В качестве трех главных признаков современного индивидуализированного общества Бауман называет: 1) утрату человеком контроля над большинством значимых социальных процессов; 2) возрастающую в связи с этим неопределенность и прогрессирующую незащищенность личности перед лицом неконтролируемых ею перемен («Наше общество риска, - отмечает он, - сталкивается с ужасающей проблемой, когда дело доходит до примирения его членов с неудобствами и страхами повседневной жизни...» [17, с. 96]); 3) возникающее в таких условиях стремление человека отказаться от достижения перспективных целей ради получения немедленных результатов, что в конечном счете приводит к дезинтеграции социальной жизни. «Задачей становится получение удовольствия от уже готового к употреблению продукта» [17, с. 198]. «Индивидуализация - это судьба, а не выбор... Мы являемся индивидами de jure, независимо от того, являемся ли мы ими de facto: решение задач самоопределения, самоуправления и самоутверждения становится нашей обязанностью, и все это тре-
бует от нас самодостаточности, независимо от того, имеем ли мы в своем распоряжении ресурсы, соответствующие этой обязанности» [17, с. 133].
Результатом реакции на противоречивые сигналы извне, по мнению 3. Баумана, является торможение рациональной социальной активности.
Однако внешние факторы влияют, скорее, на характер самостоятельного поведения человека, на выбор его стратегии, а не на отсутствие самостоятельности.
Не менее критичную позицию в отношении субъектных свойств современной личности занимает П. Штомпка. В его концепции человек, оказывая влияние на ситуацию, преобразуя ее определенным образом, превращается в действующего субъекта. «Наиболее важной чертой деятеля является тенденция к самотрансцендентности — к способности выходить за собственные пределы, прорываться через сдерживающие трудности, «переступать границу» [1, с. 65]. Мы уже приводили взгляды П. Штомпки на исторический процесс становления субъектных свойств личности. Ученый исследует движущие силы социальных изменений с позиции изменения представлений о субъекте социального процесса. Однако Штомпка считает, что в картине мироздания рядовой человек до сих пор отсутствует. Компенсаторные, автоматические, саморегулирующиеся механизмы царствуют, кажется, независимо от человеческих усилий.
Социальной субектностью будет обладать индивид при условии сочетания двух предпосылок: мотивации и возможности, иными словами, только в том случае, если он хочет и может действовать. Однако различные природные, структурные и исторические условия, а также факторы, подавляющие активность (например, пассивность, сформировавшаяся в результате социализации; подключение адаптивных, защитных механизмов или жестокие уроки, «шрамы» от прошлых неудач), могут воспрепятствовать расцвету этой способности.
Бразильский психиатр Ж. Бирман считает, что фрагментация субъектности заняла принципиальную позицию. Зрелище и символ определяют стиль жизни индивидуальностей зрелищного общества. Бирман ссылается на Ги Дебора и С. Лаша, делавших акцент на эстетизации Я и раскрывших особенности новых форм эстетических «субъективаций». Бирман связывает предпосылки фрагментации субъектности со стимуляцией измененных состояний сознания наркотиками, снотворным, алкоголем. «Я-образ» и «Я-имидж», включенные в «товарную упаков-
ку», требуют экзальтации, напряжения воображения и стимуляции состояний субъекта и его кошелька [18-20]. Институционализируется гегемония внешности, становясь критерием бытия и успеха. Обретя на пути индивидуации субъектность, человек ее теряет, объективируется в мир виртуальной тотальности.
И.А. Мальковская констатирует, что современное общество спектакля становится точкой развития субъектности и точкой ее деградации [16].
Очевидно, процесс субъективации проблематичен в разновременных культурных и социальных пространствах, на территориях бедности и богатства. Не достигнув товарной избыточности, периферийный мир попал в символическую избыточность. На практике мыслящий человек способен оценивать преподносимую ему виртуальную реальность, различать разумное и неприемлемое. Субъект (в отличие от актора) наделен сознанием и волей, множеством самопроявлений, способен к творческой деятельности и взаимным отношениям.
Одну из попыток выявить позитивное влияние современности на формирование социальной субъектности личности предпринял К. Кумар. Исследователь выделяет такие организующие принципы современности: 1) индивидуализм; 2) дифференциация; 3) рациональность; 4) экономизм, под которым понимается доминирование над всей социальной жизнью экономической активности, экономических целей и экономических критериев; 5) экспансия, т.е. расширение зоны охвата, в первую очередь в пространстве (мы называем это процессом глобализации) [1, с. 104].
Исследование, проведенное в 70-х гг. ХХ в. под эгидой Гарвардского университета, направленное на изучение шести развивающихся стран (Аргентина, Чили, Индия, Израиль, Нигерия и Пакистан), позволило построить аналитическую модель современной личности. Ей присущи следующие черты: 1) открытость экспериментам, инновациям и изменениям; 2) готовность к плюрализму мнений и даже к одобрению этого плюрализма; 3) ориентация на настоящее и будущее, а не на прошлое, экономия времени, пунктуальность; 4) уверенность в том, что со-временнй человек способен организовать свою жизнь так, чтобы преодолевать создаваемые ею препятствия; 5) планирование будущих действий для достижения предполагаемых целей как в общественной, так и в личной жизни; 6) высокая ценность формального образования и обучения [1, с. 110].
Только социальная субъектность, а не просто акторство, способна решить невероятно сложные задачи, стоящие перед нашим обществом. Поэтому мы полагаем, что поиски социальных субъектов, использование субъектной методологии при анализе социальной реальности, измерение уровня развития социальной субъектности различных элементов социального являются не только насущной теоретической, но и насущной практической потребностью.
Анализ социологических представлений о человеке дает нам основание сделать вывод, что в современной западной социологии представлены теории, в которых превалирует либо атрибутивное, либо субстанциональное понимание личности.
Подводя итог, можно сказать, что начиная с 60-х гг. ХХ в. большинство западных социологов имплицитно использует категорию социальной субъектности личности, что свидетельствует о сформированности границ этого понятия. Но в то же время все чаще звучат мнения о «размывании» и кризисе субъектных свойств современной западной личности.
Важным фактором и одновременно показателем социальной субъектности является, с нашей точки зрения, адаптивно-инновационный потенциал личности (социальной группы), который мы определяем как ее готовность и способность перестраивать свое сознание, в том числе его ценностные феномены, в соответствии с изменяющимися социокультурными условиями. Социальная субъектность может быть идентифицирована благодаря способности личности (общности) воздействовать, в том числе результатами своей деятельности, на другие социальные субъекты.
Определяя субъектность личности (то есть личность, реализующую самостоятельное поведение), мы должны связать в единую систему ситуационные и личностные условия ее самостоятельности.
На наш взгляд, суверенитет, описываемый через правила, - это одна из базовых характеристик субъектности. Важна также собственная способность социального субъекта следовать заявленным правилам, т.е. сформированная ответственность.
Важно подчеркнуть, что социальный субъект (личность, общность и т.д.) в одной сфере жизнедеятельности общества может характеризоваться диспозиционной, а в другой - актуализированной субъектностью. Субъектность - это набор вариативных характеристик, от которых зависит общий уровень качества жизни.
Можно выделить две базисные формы социальной субъектности. Первая из них была реконструирована на основе западных учений конца Х1Х - начала ХХ в. Вторую мы связываем с эпохой индивидуализации и «извне-индивидуализации», начавшейся с середины ХХ в., когда проявились отчетливые тенденции к атомизации, индивидуализации, парцеллиза-ции социального существования человека, в свою очередь отражающие многие характерные черты современных обществ.
На следующем этапе анализа необходимо определить устойчивые формы стратегического поведения — определить критерии и модели реализации социальной субъектности современной личности. Их можно рассматривать также как поведенческие технологии различных социальных групп.
Изучение свойств социальной субъектности личности позволяет выделить общие тенденции и качественные этапы развития социальных процессов.
Список литературы
1. Штомпка П. Социология социальных изменений / Пер. с англ. под. ред. В.А. Ядова. М.: Аспект Пресс, 1996. 496 с.
2. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности. М.: Омега-Л, 2009. 496 с.
3. Кимелев Ю.А. «Субъект» и «субъективность» в современной западной социальной философии: Научно-аналитический обзор. М.: Центр гуманитарных научно-информационных исследований, 2006. 95 с.
4. Конт О. Дух позитивной философии. М.: Феникс, 2003. 256 с.
5. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М.: Канон, 1996. 296 с.
6. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т. 3. Тезисы о Фейербахе. М.: Госполитиздат, 1955. 629 с.
7. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. с. 61-208.
8. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический проект, 2002. С. 390-412.
9. Гиллер Ю.И. Социология самостоятельной личности. М.: Академический проект, 2006. 224 с.
10. Шютц А. Избранное. Мир, светящийся смыслом. М.: Российская политическая энциклопедия, 2004. 1056 с.
11. Гарфинкель Г. Исследования по этнометодо-логии. М.: Питер, 2006. 336 с.
12. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М.: Научный мир, 1998. 204 с.
13. Giddens A. Central Problems in Social Theory. Action, Structure and Contradiction in Social Analysis. L.: Basingstoke, 1979. P. 55, 56.
14. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000. 384 с.
15. Бурдье П. Социология социального пространства / Пер. с фр. под ред. Н.А. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии, 2005. 288 с.
16. Мальковская И.А. Метаморфозы субъектно-сти в современном мире // Социологические исследования. 2008. № 5. С. 16-25.
17. Бауман З. Индивидуализированное общество / Пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. М.: Логос, 2002. 390 с.
18. Briman J. Mal-estar na actualidade. A psicanalise e as formas de subjetivacao. Rio de Janeiro: Civilizacao Brasileira, 1999.
19. Дебор Г. Общество спектакля. М.: Логос, 2000. 184 с.
20. Lasch S. The Culture of Narcissism. N.Y.: Warner Barnes, 1979.
SOCIOLOGICAL DISCOURSE OF SUBJECT PROPERTIES OF THE PERSON (BY THE EXAMPLE OF THE WESTERN SOCIOLOGICAL CONCEPTS)
M.M. Starikova
The article represents the analysis of a category social subjectivity persons in the western sociological concepts. The author shows becoming subject properties of the modern person in a retrospective and defines socio-economic factors of their actualization. The treatment of parameters and criteria social subjectivity persons is given.
Keywords: the person, the subject, social subjectivity, a principle of a historicism, an individualization, attributive understanding of the person and person as a substance.
