CC BY
18SOCIOLOGICAL METHODS OF STUDYING THE HISTORY OF THE GREAT PATRIOTIC WAR: OPPORTUNITIES AND LIMITATIONS
Gritsenko Gatina Dmitrievna, DSc of Philosophical science, Chief Researcher, Federal Research Center Southern Scientific Center of the Russian Academy of Sciences, Rostov-on-Don
The article reveals the possibilities of using sociological methods to collect the empirical information that relates to the spiritual sphere of everyday life. One of these is the oral history method. Its application allows you to create an empirical database of subjective emotional-sensory data. The necessity of not only knowing this data, but also translating it into the educational space, which ensures the sociocultural continuity of the natural historical process of the development of society, is substantiated.
Keywords: the method of oral history; the subjective component; a natural process; historical memory; the Great Patriotic War.
DOI 10.24923/2305-8757.2020-3.10
УДК 316; 355.01 СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ
ВАК 22.00.01 ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ
ВОЙНЫ: ВОЗМОЖНОСТИ И ОГРАНИЧЕНИЯ *
© Гриценко Г.Д., 2020 В статье раскрываются возможности использования социологических
методов для сбора той эмпирической информации, которая относится к духовной сфере повседневности. Одним из таковых является метод устной истории. Его применение позволяет создать эмпирическую базу субъективных эмоциониаьно-чувственных данных. На примере устных историй о Великой Отечественной войне обосновывается необходимость не только познания этих данных, но и трансляция их в образовательное пространство, что обеспечивает социокультурную преемственность закономерного исторического процесса в развитии социума.
Ключевые слова: метод устной истории; субъективная составляющая; закономерный процесс; историческая память; Великая Отечественна война.
ГРИЦЕНКО Галина Дмитриевна, доктор философских наук, главный научный сотрудник, Федергьаьный исследовательский центр Южный научный центр Российской академии наук, Ростов-на-Дону
Я не напрасно беспокоюсь.
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память - наша совесть.
Она
Как сила нам нужна...
Ю. Воронов
Принято считать, что социология - это наука о сегодняшнем социуме. В то же время ее основатель Огюст Конт собственно социологическим методом научного познания считал исторический, поскольку именно этот подход с учетом связи прошлого, настоящего и будущего позволяет выявить закономерности развития общества [16, 130.]. Для достижения данной цели исторический подход опирается на эмпирические данные, полученные, как правило, количественными методами исследования, среди которых в современной социологической науке наиболее значимым является анализ статистических данных. Использование исторического подхода становится необходимым
* Публикация подготовлена в рамках реализации ГЗ ЮНЦ РАН, № гр. проекта № гр. АААА-А19-119011190170-5. The publication was prepared as part of the implementation of the UNC RAS project no. AAAA-A19-119011190170-5.
также для выявления особенностей реализации объективных тенденций социокультурного развития современного общества. И в этом контексте оптимальными становятся качественные методы социсследований. Выбор конкретных методов сбора качественной информации обусловливается спецификой объекта и предмета изучения.
Современное российское общество, как и любое общество в любой временной период, характеризуется многими социал ьными проблемами. В последнее время в условиях массированной информационной войны особенно острыми проблемами становятся те, которые располагаются в культурной, духовной сфере. Обозначенные проблемы, с одной стороны, обладают достаточно статичным так называемым ментальным слоем, который, например, образует основу исторической памяти; с другой стороны, характеризуются динамичностью, изменчивостью, проявляющейся в оценочной области, что формирует и подцерживает, в частности, эмоционально-чувственную оболочку исторической памяти. Для обеспечения относительной объективности содержания исторической памяти современного социума целесообразно использовать такой качественный метод социологии, как устные истории.
В настоящее время историческая память российского общества особенно активно атакуется в направлении ее переформатирования по поводу событий не только мирного советского прошлого, но и Великой Отечественной войны.
Известно, что чем дальше уходят эпохальные события истории, тем больше обезличивается социалыю-психологичес-кая атмосфера исторических фактов, снижается их э мо ц и о I [ а л ы г о -ч у в ст вс и и ос восприятие. И нередко в этих условиях возникает соблазн переписывания истории, предполагающее переоценку прошлого, свержение прежних кумиров и создание новых. В результате происходит разрыв хрупкой нить исторической памяти, изме-
нение энергетического потенциала культуры. Великие "отцы" Отечества превращаются в забытых "стариков"; фундаментальные мемориальные комплексы героического прошлого становятся бесхозными; книги, рассказывающие о героизме предыдущих поколений, оказываются ненужными, а памятники новой истории противоречат прежним ценностным ориентирам.
Память о Великой Отечественной войне вызывает широкий спектр эмоций у ныне живущих поколений - от восхищения и поклонения, скорби и сострадания до пренебрежения, скептицизма и полного неприятия. [6, ю].
В этой ситуации как никогда актуальны слова Д. Лихачева о роли исторической памяти в жизни общества: "<...> память - основа совести и нравственности, память - основа культуры. Хранить память, беречь память - это наш нравственный долг перед самим собой и перед потомками. Память -наше богатство" [13,14].
Действительно, память истории, или историческая память всегда воспринималась как память народа об исторически апробированных образцах социального воспитания Человека. Она способствовала пониманию нашего "Мы" в истории собственной страны и общечеловеческой цивилизации, осмыслению человеком личностного "Я" в жизни своего рода. Именно историческая память воспроизводит непрерывность и преемственность социального Бытия и рассматривается одним из мощных регуляторов общественного устройства.
Однако историческая память есть "бестелесная духовная субстанция" [и, 220], которая, с одной стороны, может противостоять "уничтожающей силе времени" [13,14.], аккумулируя в памяти людей представления о героических событиях отечественной истории, о выдающихся деятелях и ярких достижениях страны, но, с другой стороны, может приводить к резкому снижению уровня патриотических чувств, гражданского оптимизма, акцентируя внимание на со-
циальных невзгодах, повлекших большие человеческие, нравственные и материальные утраты, а также на переоценке героического прошлого, исходя из политической или иной целесообразности. Историческая память не есть механическое повторение и воспроизведение прошлого, это отражение сложности и неоднозначности человеческих отношений, изменения духовных ценностей и личных позиций, влияния субъективных мнений. Об этом свидетельствуют "белые пятна" и "черные дыры" в мировой и отечественной истории.
Кроме того, в исторической памяти, по мнению исследователей, отражаются и воспроизводятся альтернативные пути развития истории как нереализованные возможности. Воспоминания воссоздают контуры возможных событий, тем самым высвобождая скрытую эмоциональную энергию. Альтернативные тропинки в прошлое помогают восстановить утраченные миры | п |. Историческая память - источник широкого спектра эмоциональных и психологических переживаний человека: восхищения и пренебрежения, поклонения и поругания, благоговения и презрения, радости и скорби, сострадания и равнодушия, величия и ничтожества, страдания и наслаждения, уверенности и скептицизма. Историческая память, таким образом, - рукотворный мир, и его содержание зависит от деятельности многоликого субъекта истории: общества, государства, личности.
Особого внимания в данном аспекте заслуживает "канал", на котором в огромной мере зиждется историческая память, - это метод устной истории, включающий рассказы бабушек, дедушек, родителей, соседей, переживших военное время [3, 107.]. Особенно это значимо сегодня, пока еще живы те, кто "родом из Великой Отечественной войны", у кого еще сохранены письма с фронта, фотографии военных лет, по-
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ ЕСТЬ "БЕСТЕЛЕСНАЯ ДУХОВНАЯ СУБСТАНЦИЯ", КОТОРАЯ, С ОДНОЙ СТОРОНЫ, МОЖЕТ ПРОТИВОСТОЯТЬ "УНИЧТОЖАЮЩЕЙ СИЛЕ ВРЕМЕНИ"
желтевшие газетные вырезки из далеких 1940-х, ордена и медали, похоронки.
Термин "устная история" принадлежит французскому романисту Барбе д'Оревильи, который впервые появился в 1852 г. в одном из его рассказов, вошедшем в многотом-ник "Труды и люди". Однако это понятие получило закрепление в научно-исследова-тельском поле благодаря деятельности Аллана Невинса, специалиста по истории Гражданской войны в США, который в 1948 г. при Колумбийском университете организовал и возглавил Исследовательский центр изучения устной истории. Впервые используя магнитофоны, Аллан Невинс стал вместе со своими коллегами записывать устные рассказы "видных американцев" - участников исторических событий. С точки зрения А. Невинса, устная история является методом сбора и изучения исторических сведений о важных событий с помощью интервью с людьми, которые участвовали в событиях прошлого и чьи воспоминания должны быть сохранены для будущих поколений в качестве эмоционально окрашенной информации, найти которую невозможно в иных письменных источниках. [18]. Именно такая информация обусловливает качество исторической памяти, обеспечивающей функционирование современного общества как целостной системы. В данном контексте целесообразно вспомнить высказывание по поводу памяти выдающихся советских исследователей Л.С. Выготского и А.Р. Лурия: "Память < ... > дает нам возможность на конкретном примере иллюстрировать взаимоотношение < ... > культурных, приобретенных в процессе социального опыта, форм деятельности < ... >. Именно здесь мы видели, как развитие оказалось не простым созреванием, а < ... > культурным перевооружением. И если бы мы теперь хотели рассмотреть память взрослого культурного человека, то должны были
брать ее < ... > такой, какой ее создала культура" [ 5, 174-175-]
Использование фактологического потенциала "человека с улицы" (А. Шюц) для анализа уходящих в прошлое граней социокультурной жизни имеет противоречивую историю, сопровождающуюся взлетами и падениями интереса к данной форме отражения человеческого опыта [8]. В то же время "документы жизни" (К. Пламмер) могут представлять собой лучший тип "социологического материала" (П. Томпсон) [17,132.] для понимания субъективно-психологичес-ких, в том числе эмоционально-чувственных особенностей объективного социокультурного фона.
Данная эмпирическая база особенно важна при изучении Великой Отечественной войны как возможность укрупненного взгляда на военно-статистическую действительность. Известно, что все меньше остается очевидцев героического подвига советского народа, все больше выхолащивается из учебников по истории России эмоционально-оценочная сторона Великой Отечественной войны - "живые" рассказы о подвигах конкретных людей. История превращается в сухое статистическое повествование о количестве боевых сражений, о численности погибших на полях боев, о числе пленных, умерщвленных в концлагерях, о количестве мирных жителях, увезенных в Германию, и т.д. Из исторической канвы уходит конкретный человек, остается безликая масса людей.
Поворот к устным историям как зафиксированным историям жизни, в которых описываются военные траектории конкретных людей, раскрывается индивидуальная судьба солдата во всем неповторимом сочетании ее трагизма и героизма, может рассматриваться как методологический прием создания живой социальной ткани, сотканной из индивидуальных судеб "рядовых агентов исторического процесса" [12, 15. |. Так, сквозь "сухие" статистические данные будут проступать суровые будни войны,
строящиеся по принципу "здесь и сейчас".
Использование устной истории в социальных науках предоставляет возможность изучить то или иное событие Великой Отечественной войны в его вписанности во время, темпорально, а именно: когда происходящее соотносится с временными рамками и позволяет "увидеть" событие глазами не стороннего наблюдателя, а очевидца - во всех его красках и оттенках [2].
Данная особенность метода устной истории более ярко проявляется благодаря другому его свойству: возможности услышать "живое слово" респондента - участника исторического события [4]. Как справедливо отмечает A.C. Готлиб, исследователь, а вместе с ним и читатель, подпадает под обаяние респондента, эмоционально-чувственно отзываясь на все перипетии жизненной ситуации участника события, как бы "капитулируя" перед ним, оказавшись под влиянием удивительной притягательности повествования [8, 12].
Именно поэтому, с точки зрения лингво-культурологического анализа, устная история может рассматриваться своеобразным языковым знаком, хранящим, воспроизводящим и транслирующим культурные установки, которые придают поступкам конкретного человека устойчивый смысл [1]. Использование метода устной истории позволяет оттенять, точнее, отцвечивать особенности проявления ментальное™ народа в конкретно-исторических условиях на персонифицированном личностном уровне [7].
В рассматриваемом ключе важно, что устные истории как жизненные истории участников войны являются реальными "голосами" очевидцев, оригиналами, без правки и редактирования, не прошедшими через корректуру "литератора". Рассказанная история становится "зеркалом" реальной жизни, правдой о происшедших с ветераном Великой Отечественной войны событиях, их результатах и последствиях [8, 12].
Устная история отличается от научной информации, полученной иным эмпиричес-
ким методом, именно тем, что последняя есть результат опосредованного восприятия исторического события, то есть через то, как исследователь видит мир в настоящее время. Это означает, что военно-исторический факт при описании исследователем "не предстает перед читателем таковым, каким он существует на самом деле" [д, 14.], а через интерпретацию исследователем.
В рассматриваемом контексте устная история есть всегда репрезентация самого респондента, авторская интерпретация событий военных лет. Это означает, что жизнь рассказана собственным голосом, повествование построено на собственном языке. Таким образом, история Великой Отечественной войны перестает быть количественной информацией о поражениях и победах, героизме и предательстве, о смелости и трусости, перечнем обезличенных событий. История приобретает эмоционалыю-психо-логическое, ценностно-нормативное, чув-ственно-ментальное, индивидуально-личностное содержание, что делает устную историю объективно необходимым и неизбежным источником информации о Великой Отечественной войне во всем ее величии и трагизме. Достоверность воспоминаний создает особый эмоциональный канал сопричастности к прошлому. Именно поэтому сохранятся насущная потребность записать воспоминания тех, кто прошел через испытания Великой Отечественной войны, чтоб зафиксировать и сохранить для последующих поколений "черно-белое кино" под названием "Человеческое измерение Великой Отечественной войны".
Так, историческая память становится объективным ценностно-нормативным пластом, связующим прошлое, настоящее и прошлое и образующим целостность социокультурного пространства российского общества.
Ярким примером использования устной истории как метода сбора эмпирической информации, содержащей "живые" голоса войны, являются сборники семейных пре-
даний "Никто из нас войны забыть не сможет", создаваемые ставропольскими студентами на протяжении нескольких лет [14; 15].
Семейные предания как тексты жизненных историй конкретных людей являются информационным и духовным ресурсом развития общества, говорящим свидетелем повседневной жизни. Кроме того, в семейных преданиях опосредовано с помощью услышанных воспоминаний родственников индивид осмысливает место собственного "Я" в семейной родословной. Именно через семейные предания современным поколениям удается прикоснуться к тем или иным страницам истории страны, ощутить духовное единение со старшим поколением. Прошлое, сохранившееся в памяти старших родственников, ставит современного человека в ситуацию коммуникации с опытом представителей других поколений. Такой социальный опыт способствует расширению круга близких, размыкая его в направлении прошлого. В результате историческая память из абстрактного атрибута социального бытия становится неотъемлемой частью современного образовательного пространства, сохраняющего национальную ценностно-ментальную систему и непрерывность куль-турно-исторического процесса.
Чтобы сохранить, насколько это возможно, героический дух людей, их самоотверженное служение Отечеству, которыми были пронизаны военные годы, многие студенты записывали воспоминания своих близких о том, где и как они воевали, как работали и жили в тылу, как пережили немецкую оккупацию.
В результате сопричастности современной молодежи к материалу, который ею описывался, возникла возможность не только по-иному взглянуть на своих прабабушек и прадедушек, но и прикоснуться к духов-но-патриотической составляющей событий Великой Отечественной войны. Комментарии студентов к ситуациям, которые ими были записаны, дают возможность судить о гражданском самосознании, патриотизме
самих "исследователей", и в конечном итоге иллюстрируют духовное единство разных поколений.
Важным является и то духовное единение современных молодых людей со старшим поколением, которое ощущается при чтении комментариев, оставленных студентами во время записи устных историй. Слушая рассказы близких родственников, студенты познавали важность простых человеческих истин - доброты, дружбы, страдания, стойкости духа. "Долго я не могла уснуть после беседы с ветераном войны Иваном Ивановичем, - вспоминала студентка К.,-Закрою глаза и вижу то, что никогда не видела: немцев, "Катюшу", почтальона Кондрашку... Вместо военных самолетов, обстреливающих поселения, сегодня в небе яркие звезды, Млечный путь, луна. Днем - яркое солнце, голубые облака. Какое же все-таки небо разное!!!" [15,. 208].
Рассказывая, например, о своей бабушке, студентка С. горько сожалела о том, что маленькой Любе не удалось познать радостей счастливого детства: на следующий день после ее рождения началась война, с которой так и не вернулся ее отец и которая "забрала" еще и ее мать [15, 111].
С особой трепетностью студент А. говорить о своей семье, в которую война также запустила свои страшные щупальца. Размышляя над словом "Родина" и готовностью самоотверженно ее защищать, Александр отмечает, что "... в голове возникла ассоциация из разряда семейных ценностей: род, родитель, родные, а значит - самые близкие. Это они защитили меня, дали мне возможность жить, учиться..." [15, 51].
Характер размышлений подрастающего поколения о значении Великой Отечественной войне для современного поколения позволяет констатировать понимание ими всего величия и всей трагедийности Великой Отечественной войны:
Со временем все зарастает былью, Что связано с минувшей войной, Уже не приходят вдовы к надмогилью, Транши битвы заросли травой,
Людская память вечно помнит милых Отцов, мужей, любимых, сыновей, Забыть она солдат войны не в силах, Что жизнь отдали Родине своей (учащийся школы И.) [15, 299].
Итак, радикальные изменения, происходящие сейчас во всех областях жизни российского общества, накладывают существенный отпечаток на историческую память в целом и на восприятие событий героического прошлого. В этих условиях использование качественных социологических методов исследования и особенно метода устной истории воспринимается как осознанная необходимость сохранения не просто памяти о тех, кто ковал эту победу, и особенно о тех, кто обеспечил ее ценой своей жизни, но и целостности российского социума в историческом процессе.
Безусловно, в рассказанных участниками Великой Отечественной войны жизненных историях описываются индивидуально значимые события. В субъективных жизнеописаниях, конечно, сложно "схватить" объективность, закономерность социальной жизни. Но для этой цели есть иные социологические методы познания. Когда же ведется речь об исторической памяти, особенно памяти о Великой Отечественной войне, наиболее оптимальным становится метод устной истории, обеспечивающий эмоциональную глубинную составляющую этой памяти.
Примечания:
1. Алещанова И.В. Нарративность: определение понятия // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. - 2006. -№3.-0.43-44.
2. Безденежных Е.П. Воспоминания жителей оккупированных территорий о Великой Отечественной войне: образы в памяти очевидцев // XIII Конгресс антропологов и этнологов России : сб. материалов. Казань, 2-6 июля 2019 г. / отв. ред.: М.Ю. Мартынова. - М.; Казань : ИЭА РАН, КФУ, Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2019. - С. 106-107.
3. Болокина Л.А Рассказы жителей освобожденных от оккупации территорий Калининградской области как историко-антропологический источник // XIII Конгресс антропологов и этнологов России: сб. материалов. Казань, 2-6 июля 2019 г. /
отв. ред.: М.Ю. Мартынова. М: Казань: ИЭАРАН, КФУ, Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 20ig. - С. 107.
4. Волкова Е.Ю. Устные свидетельства женщин, переживших Великую Отечественную войну как этнографический источник // XIII Конгресс антропологов и этнологов России: сб. материалов. Казань, 2-6 июля 2019 г. / отв. ред.: М.Ю. Мартынова. - М.; Казань: ИЭАРАН, КФУ, Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2019. - С. 107-108.
5. Выготский Л.С., Лурия А,Р. Этюды по истории поведения: Обезьяна. Примитив. Ребенок / Л.С. Выготский, А.Р. Лурия. - М. : Педагогика-Пресс, 1993. - 224 с.
6. Гадкая шутка Comedy Woman про генерала Карбышева // Яндекс Дзен. 2019. 3 марта [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https:// zen.yandex.ru/media/russian/ gadkaia-shutka-comedy-woman-pro-gener ala-karbysheva-5C7b6i446dbifdoob2db97ic.
7. Гачев Г.Д. Ментальности народов мира / Г.Д. Гачев,- М.: ЭКСМО, 2003. - 544 с.
8. Готлиб А.С. Анализ нарративов в социологии: возможности и проблемы использования // Международный журнал исследования культуры. -2013. - № 1 (ю).- С. 9-14.
9. Готлиб А.С. Качественная методология, исторический нарратив или можно ли написать историю советской социологии "с человеческим лицом" // Телескоп: журнал социологических и маркетинговых исследований. - 2012. - № 1. -С. 13-16.
ю.Зоя Космодемьянская. Ее подвиг и ложь - несовместимы // Яндекс Дзен. 2019.17 июля [Элек-
тронный ресурс]. - Режим доступа: https:// zen.yandex.ru/ media/ aeslib/ zoia-kosmodemianskaia-ee-podvig-i-loj-nesovmestimy-5d2dddoe2566730oa-dfb6adc.
11. Иконникова C.H. Историческая память как духовный ресурс цивилизации // Гуманитарные проблемы современной цивилизации: VI Международные Лихачевские научные чтения, 26-27 мая 2006 г. - СПб.: СПбГУП, 2006. - С. 220-201.
12. Козлова Н. Н. Методология анализа человеческих документов // Социологически исследования. - 2004. - № 1. - С. 14-26.
13 .Лихачев Д. С. Память истории священна / Д.С. Лихачев. - М.: Правда, 1986. - 63 с.
14. Никто из нас войну забыть не сможет / под ред. В.А. Шаповалова / ответ, ред. Г.Д. Гриценко, О.И. Лепилкина. - Вып. 1. - Ставрополь: СГУ, 2000.
- 468 с.
15. Никто из нас войну забыть не сможет / под ред. В.А. Шаповалова / ответ, ред. Г.Д. Гриценко, О.И. Лепилкина. - Вып. 2. - Ставрополь: СГУ, 2010.
- 304 с-
16. Родоначальники позитивизма / пер. И. А. Шапиро. В 5 вып.-Вып. 2: Сен-Симон. Огюст Конт. -СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1910. -173 с.
17. Томпсон П. История жизни и анализ социальных изменений / пер. с англ. // Вопросы социологии. - 1993. - № 1-2. - С. 129-138.
18.Цветкова И.А. Американские историки. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2015. 250 с. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https:// history.wikireacling.ru/3g1647
