CC BY
41
О. Чампаи
СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ НАЦИИ КАК ЕДИНСТВО БИОЛОГИЧЕСКИХ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ЗНАКОВ (НА ПРИМЕРЕ ВЕНГЕРСКОЙ НАЦИИ)*
Исходя из европейского контекста, необходимо указать на два основных подхода к пониманию нации. Оба они возникли в процессе национального зарождения.
В англосакской литературе существует расширенное понимание нации в политическом смысле. Его основой является то, что оно воспринимает в качестве членов нации всех тех, кто живет на территории, ограниченной политическими границами. Концепция политической нации распространена в английской или французской среде, где различные этносы (бретонцы, валлийцы и т.п.) всегда считались частью французской или британской нации, и не было необходимости рассматривать их национальную принадлежность в отдельности.
В рамках второго подхода, который был распространен преимущественно в Германии и странах средней Европы, нация рассматривалась с культурно-языковой точки зрения, согласно которой к нации принадлежат все, кто говорят на одном языке и имеют общую культуру. Собственно в политическом смысле существовала не только традиция безусловного повиновения, не только принятие «добросердечности и заботы» патриархального государства, но и традиция тождественности, которая не хотела принять всемогущество государства в качестве политической ценности. Например, наряду с французской и английской политической нацией в XIX веке в некоторых странах отсутствовали государственные границы, которые бы создали правовые и экономические предпосылки для его возникновения. Однако существовала альтернатива создания «культурной нации» на основе языка и культуры. Она дала начало таким идеям, как сохранение традиций, поддержка «духовных» сообществ, создание государства, избавленного от давления, охрана индивидуума и групп от произвола и т.п. Замедленное формирование гражданского общества до нынешнего времени сохранило определяющую роль языка и культуры, ментальности и происхождения.
'Фрагменты из подготовленной книги автора «СРЕДНЯЯ ЕВРОПА=КАРПАТСКИЙ БАССЕЙН -Развитие этнических общностей: теоретико-методологический аспект (на примере венгерского этноса)».
Культурно -языковой подход основывается на философской концепции Иоганна Готфрида ГЕРДЕРА (Johann Gottfried HERDER). ГЕРДЕР добавляет, что человек стал человеком, прежде всего, благодаря языку, традициям, человеческой со-зидательности, которые объединяют отдельные поколения и образуют национальные единства. В центре его философии находится идея гуманизма. Нация, по его мнению, является фактором, определяющим условия для того, чтобы стать гуманным, настоящим человеком. В концепциях нации, основанных на гердеровских идеях, индивидуальная и коллективная жизнь получает свой смысл от нации, тогда как в случае политической нации именно нация зависит от легитимизации групп и индивидов. Именно гердеровское понимание нации (Kulturnation), которое абстрагировалось от государственно-политического порядка, распространилось в раздробленных немецкоязычных регионах, которые в то время еще не принадлежали единой Германии. Национальное государство возникло в 1871 г., объединив немецкие этносы в единое государственное образование. В немецком языке этому соответствует выражение «Volk» (народ), взаимозаменяемое с понятием «Nation» (нация).
К описанным выше подходам необходимо добавить, что их элементы можно найти в двух основных источниках старомадьярской истории: 1. У АНОНИМУСА (ANONYMUS) прослеживаются элементы концепции государственно-политической нации. В работе «Деяния венгров» (Gesta Hungarorum) проявлением совместного национального бытия является историческая традиция и государственные границы. 2. У Шимона КЕЗАИ (KÉZAI Simon) на первом месте находится языковое происхождение (к истинным венграм он относит не более 108 родов, считая остальных пришельцами).
Но эти два различных понимания ни в прошлом, ни в последующих периодах не противопоставлялись друг другу. Их четкое разделение и занятие прямо противоположных позиций было бы фальшивым и излишним, поскольку «культурный национализм» той или иной страны неизбежно использует государство и его политику, так же как и «политический национализм» неизбежно опирается на культурную идентичность. В связи с этим необходимо подчеркнуть, что так же тяжело найти границу, точно разделяющую их практические применения в европейских странах.
К этому надо сказать, что Европа никогда не являлась монолитным культурным и цивилизационным целым. Как в прошлом, так и в современное время многие мыслители поддерживали концепцию так называемой западноевропейской либо восточноевропейской культуры и цивилизации. Но необходимо добавить, что на западном полуострове огромного евразийского массива существует приблизительно тысячекилометровый пояс, который отделен двумя вертикальными линиями от востока или же от запада. Одна полоса начинается в районе Кенигсберга (Калининград) и рядом с устьем Днестра вблизи Одессы доходит до Черного моря - эта полоса является восточной границей описываемого пояса. Вторая, западная граница, является границей между Штетином и лежащим на севере Ядрана Триестом. Характер этого пояса можно традиционно описать в связи с двумя парадигматическими территориями. Это наглядно показывает немецкое название «Zwischeneurope» (Междуевропа). На малые государства и нации, находящиеся в этом разделительном поясе, с одной стороны давит Германия, а с другой - Россия. Для некоторых это восточная часть Европы, другие говорят о западной Азии.
Один малоизвестный у нас мыслитель выразился по этому поводу в поэтической форме: «Где-то здесь кончается готика, и начинаются луковичные купола, где-то здесь кончился мир рыцарей европейского средневековья в латах, и начинаются гаремы, где-то здесь заканчивают свою службу аббат, и утихают скрипки, где-то здесь появляется поп, и слышатся звуки балалайки. Полоса от Гданьска до Будапешта во всех отношениях все еще является Западом, но полоса от Киева до Бухареста это уже Восток»1.
Именно культурная и цивилизационная двузначность (даже многозначность) этого пространства ведет к тому, что, кроме упомянутых двух подходов, иногда появляются и другие, часто путем заимствования элементов указанных теорий и попыткой их внедрения в политическую практику. В социологической литературе можно встретиться с комбинациями обоих подходов или же с другими (биологическими, психологическими и т.д.) концепциями нации.
Национальное развитие венгерского этноса было абсолютно отличным от пути, начертанного социологами. Понятие «венгерской нации» было отмечено и влиянием тех событий, которые сопровождали путь этноса и его родственных этносов от ранних культур Карпатского бассейна и степного, кочевого образа жизни до образования современной нации. В средневековье, и даже в более позднем периоде в Венгрии, которая простиралась по всему Карпатскому басейну, можно было различить два понятия нации и две реалии национального бытия, что не мешало им успешно сосуществовать друг возле друга:
1. Венгром (лат. Hungarus), частью «gens Hungarorum», считался каждый, кто был подданным Венгерского королевства (лат. Regnum Hungariae).
2. Понятие венгерской нации очень четко признавало тождественность тех, которые отличались своей «нацией», то есть происхождением (этническим), а также и языком и традициями.
Понятия нации и народной жизни, основанные на идее Святой Короны, значительно отличаются от идеи государственно-политической нации, которая была одним из результатов великой французской революции. Но так же она отличается от идеи культурно-языковой нации. Когда мы говорим о «венгерской нации», то к ней принадлежали как хорваты, так и русины, словаки, немцы - то есть все те, кто жили в Венгерском королевстве и проявляли единство с венграми. В политическом смысле они были «Hungarus», но свою этническую специфику и религиозную принадлежность могли проявлять независимо.
Идея Святой Короны есть сакральная, базисная система норм, насчитывающая несколько тысячелетий; она определяет положение и направление, ее посланием было то, что пример Карпатского бассейна показывает возможность того, чтобы человечество объединилось в органическое общество. Различные этносы, которые искали природное окружение для своей культуры, осели в различных частях Карпатского бассейна и на основе социально-экономической гармонии могли жить в органическом сообществе. Природная социальная и экономическая гармония созданных таким способом государствообразующих общностей под духовным управлением религий с общими или очень близкими корнями, наконец, завершилась формированием единой нации. Идея Святой Короны определяла основную систему ценностей, которая предлагала спокойное, самостоятельное развитие всем тем этносам, которые вступили в контакт с венграми.
Поэтому необходимо и сегодня оценивать идею и учение Святой Короны как институциональную основу, с подчеркиванием всех ее компонентов, бывших неотъемлемой частью системы норм каждого периода в истории Карпатского бассейна. Идея Святой Короны уже в краткой правовой форме заключена в так называемых основных законах (1351). В этих законах, как части письменного основного закона венгров, можно найти развернутую идею венгерской государственности, весьма актуальную и в настоящее время.
В латинском языке, который был официальным государственным языком до 1846 года, название Святой Короны звучит так: «Sacra Regni Hungarici Corona». В латинском названии нашей короны необходимо проанализировать и правильно понять два слова - «sacra» и «regni». Некоторые пытаются дезинтерпретировать эти два слова или просто опустить. «Sacra» и «sancta» в каждом языке означает одно и то же - то есть святой. Но если в латыни «sancta» относится к Богу, к церкви, к святым, например, Sancta Maria и т.д., то «sacra» означает, что нечто кем-то освящено. То есть современные языки не видят в этом разницы, но в латинском языке эта разница видна, что очень важно, поскольку речь идет не о чем-то, связанном с церковью, а о короне, освященной традициями. И слово «regni» подчеркивает, что речь идет не о королевской (rex) короне, но о короне страны, государства.
«Sacra Corona radix omnium bonitum et iurium» - Святая Корона есть ко -рень всех преимуществ и прав. Венгерский король, выбраный народным собранием, есть - «Caput Sacrae Regni Coronae», то есть Глава Святой Короны (король не является властителем в прямом значении этого слова, его власть не имеет божественного происхождения, он не является неограниченным владыкой, но лишь Главой Святой Короны, которая является воплощением всей силы). Члены Святой Короны «membre Sacrae Coronae», то есть представители венгерской «политической» нации (включая остальные этносы и народности) вместе с королем и территорией страны образуют тело Святой Короны - «Corpus Sacrae Coronae».
В духе идеи Святой Короны не король имел свое государство и народ, а наоборот, нация, страна, государство имели своего короля. Коронацией народ переносил на короля только применение прав короны, поскольку корона была корнем всех вещей, преимуществ и прав. Поэтому в стране не могло быть имущества без хозяина, и не мог быть человек без родины, ибо его домом была Святая Корона. Поэтому не могла существовать ни национальная, ни религиозная дискриминация, поскольку венгерская нация была основой Святой Короны - пусть ее членами были венгры, словаки, цыгане, русины, румыны, католики, протестанты или ев-реи2. В Венгерском королевстве до половины 19 в. был один официальный язык -латинский. В остальных же европейских странах, напротив, возникли одноязычные национальные государства с одной религией, попиравшие права других этносов и религий. То есть понятие нации, возникающее из кочевых культур и цивилизаций, абсолютно отличное. Иштван ВЕРБЕЦИ (WERBOCZY István) как государственный судья в 1517 г. писал другому вельможе: «Я обязан предоставить справедливость каждому без исключения, будь то еврей или цыган, лишь бы он был подданным Святой Короны». Из этого следует и то, что никто никого не принуждал к тому, чтобы в национальном смысле он считался венгром. То есть каждый мог решить, что если он является членом Святой Короны, является частью «gens Hungarorum», но так же мог сохранить свою этническую принадлежность.
Однако, с другой стороны, венгерские и родственные им этносы привезли в Европу институт парламента, основанный на системе выбранных представителей. Самая старая конституция в письменной форме включена в «Corpus Juris Hungarici», которая начинается так называемым кровным договором. Его основой являются приказы короля ИШТВАНА I Святого (1030) и Золотая Булла, изданная королем АНДРАШЕМ II АРПАДОМ (1222).
Но на языке, который сегодня мы называем венгерским, без сомнения, говорили в Карпатском бассейне уже до того, как там появились войска АРПАДА. Этот язык имеет историю, исчисляемую как минимум тремя тысячелетиями. Западноевропейские языки со времен ШЕКСПИРА необходимо переводить на современный язык: английский на английский, немецкий на немецкий. Это не относится к венгерскому языку: «Ранневенгерский Плач Марии» (Omagyar Maria-siralom) уже во времена своего перевода (около 1280 года) был лучше в венгерском переводе, нежели латинский оригинал. Современники ШЕКСПИРА, венгерские поэты Шебештьен ТИНОДИ (TINODI L. Sebestyen) и Валинт БАЛАШШИ (BALASSI Balint), писали стихи, которые не только понятны нам, но и исключительно красивы и обладают специфическим венгерским стилем.
Несмотря на это король ИШТВАН I, очевидно, учитывая многоязычное население, официальным языком сделал латынь, которая уже тогда на своей родине в Италии была мертвым языком. Этим жестом он избежал языковых разногласий. В Европе существовало единое венгерское государство, где официальным языком была латынь, но вместе с тем развивался венгерский, как язык преобладающего этноса, и языки этносов, которые были в численном меньшинстве.
Соответственно, более поздние современные европейские национально-политические концепции стали обманчивыми иллюзиями и не выдержали урагана новой истории. Попытки формирования нации после Великой французской революции в действительности стали попытками разрушения нации, которые в начале 20 века подчеркнули принципы американского президента Т. В. Вильсона (T. W. WILSON), перенесенные в практическую жизнь. Созданные на их основе национальные государства были лишь искусственными творениями, основы кото -рых были потрясены важнейшими революциями: чехословацкое государство не прожило и ста лет, югославское - намного меньше. Жаль, что венгерская национальная политика не использовала эти возможности в полной мере и допустила продолжение идеологического обоснования империалистического развала территории и экономики венгерского государства, так же как и националистические движения, которые, прикрываясь национальным объединением, принуждали венгерские национальные объединения вступать в новые государства.
Именно эти факты доказывают, что и современные нации являются как этническим, так и социальным обществами, характеризующимися единством социального, этнического и политического. Делать упор на отдельные признаки было бы неверно, поскольку ни этнические, ни социальные и даже политические аспекты не существуют отдельно. Подобная ограниченность привела к многочисленным негативным последствиям для представителей венгерской нации, несколько миллионов из которых, как видим, на сегодняшний день ассимилировалось с другими нациями. Поэтому рассмотрение их по отдельности возможно только в рамках теории нации, в то же время преимущественно с точки зрения взаимодополнения.
Перед тем, как приступить к анализу этих отдельных аспектов нации и к выявлению их взаимных отношений, необходимо задать себе вопрос: является ли нация биологическим, точнее сказать, расовым объединением? Можно согласиться с точкой зрения, что принадлежность к расе, этносу, нации - все три являются органическим единством души и крови, чувств и совести, традиций и предназначения, веры и действия3. Наряду с этим необходимо подчеркнуть, что подобные вопросы являются необъективными, потому что выделяют только одну из сторон, а это дает благодатную почву для политического манипулирования.
Но в связи с предыдущим ответом необходимо однозначно отметить, что современные национальные общности, прежде всего в Европе, не отвечают определенным расовым группам. С другой стороны антропология зарекомендовала себя как подходящая дисциплина для научной оценки людских находок в предшествующем развитии. Европейские народы к нынешнему времени прошли через такие пестрые социальные переплетения, что произошло и их взаимное биологическое перемешивание. Обычный наблюдатель с трудом обнаружит специфические, менее очевидные признаки отдельных европейских типов людей, т.е. подрас. Однако зоркий глаз антрополога находит эти отличия и на представителях этноса, живущих сейчас.
Тем не менее, необходимо напомнить то, что зачатки формирования этнических общностей необходимо искать в лоне человеческих рас. Довольно ясно, что представителями одной расы были сформированы рода, вполне возможно, что и племена в начале своего формирования. Лишь позднее в эти общности вклинились и представители других рас, генетически и антропологически изменившие их облик. Однако венгры и сопровождающие их этносы в этом отличались от остальных: к примеру, археолог Д. ЛАСЛО (ЬА82ЬО Буи1а) во многих своих работах подчеркивал, что в старовенгерских захоронениях можно найти кости с антропо-
4
логическими признаками практически целого человечества того времени .
Но в любом случае у большинства представителей нации сохранилось чувство расовой принадлежности, повлиявшее на «характер» или «природу» нации. Это признак, который попадает в этническое сознание и проявляется в нем различными способами. Каждая нация в большей или меньшей степени защищает себя от общностей из иных расовых групп. В своем крайнем проявлении эта черта может вылиться в специфическое инфантильное общественное сознание, основой которого является убеждение об исключительности своих способностей и пренебрежение особенностями остальных. Этот специфический этноцентризм естественным способом вытекает как в эндогамию (внутриродовые браки), так и в ксенофобию (ненависть к чужакам). В соответствии с теорией так называемого осознания своего вида, у человека есть «врожденная» солидарность с людьми, которые на него похожи и противодействие тем, которые от него отличаются. Смесь различных костей и, соответственно, рас в старовенгерских захоронениях является прямым доказательством того, что у венгров не было типичных исключений. Однако у других этносов общее происхождение, расовая принадлежность, точнее сказать - осознание этой принадлежности, переходит в сферу этничности. И само понятие нации (лат. пайо) этимологически связано со словом «родиться» (па8еог), однако это не означает, что к нации принадлежали и принадлежат только люди одинакового происхождения. Это следует из того, что объединения больших семей и родов казались сильными и тогда, когда начали доминировать социальные отно-
шения иного, неродственного характера. Как мы упоминали, заграница говорит о венграх, которые появились в Европе как о «gens», но это понятие осталось и позднее, когда в глазах Европы они уже давно стали нацией. Однако именно в связи с венгерским народом мы могли бы процитировать писателя Фридьеша КА-РИНТИ (KARINTHY Frigyes), по которому между двумя людьми больше разницы, чем между двумя расами. То есть очевидно, что переходы между отдельными расами очень свободные и между ними нет четких границ. В действительности два человека отличаются друг от друга больше всего потому, что уникальны, а не потому, что принадлежат к различным расам.
Первым и типичным для каждой нации признаком является его название -этноним5. Этноним является внешней, явной формой этнической общности. Большая общность (национальная) получает свое название от сильнейшего рода, племени или иного этнического образования, благодаря чему этноним со временем становится политическим термином. Иногда и в нем могут быть скрыты элементы от этноцентризма до ксенофобии. Многие названия этносов и народов указывают на коммуникационную пропасть, которая отделяет их друг от друга (чем может быть дополнительная неверная интерпретация) или может прикрывать некий скрытый умысел.
... Какими чертами нация обозначается как общность культуры? В соответствии с тем, что мы написали, кроме духовного содержания, которое опосредствовано языковыми творениями (разговорным языком, песнями и письменной речью), прежде всего - знаками проявления культуры: традициями, привычками (от различных национальных костюмов до свадебных обрядов, от рецептов приготовления пищи до драматических обрядов, связанных с чествованием святых и т.п., что сопровождает людей от рождения до их смерти). Но сюда же относятся и государственные символы (гимн, герб, флаг и т.п.), когда нация принимает их как свои, хотя они были включены в культуру и культурное сознание так же, как и творения национальной культуры, народная словесность, манеры одеваться и т.п. (У венгров национальным символом можно считать, например, свободолюбие, которое за последних 150 лет более всего проявилось в однозначной поддержке бескровных революций; или очень сильные духовно-культурные традиции, которые связаны с чествованием святых - Иштвана, его сына Эмерика, святой Елизаветы; уникальные для Европы богатые традиции, богатство народных сказок и легенд, происшедших от звездных мифов, специфическая символика декоративных искусств, волшебная сила искусства танца, символические способы изображения деталей жизненного цикла - в широком смысле - сакральная чистота и важность жизни человека и общества.) Эти знаки и символы являются важной частью культуры каждой нации, посредством их проявляется совместная принадлежность индивида к общности. Они создают возможность того, чтобы этнос установил свои границы для тех, кто находится внутри, так же как и для тех, кто находится снаружи. В любом случае, богатство венгерской культуры объясняет однозначно принимающий характер венгерской нации, который продолжался очень длительную историческую эпоху, и даже то, что в рамках мадьярской нации, сообщества с определенными этническими отличиями, могли развиться до формы нации (напр., словаки и хорваты), что не находит примера в соседних странах. Обычно посредством этих «национальных» способов выражения, представители этносов оказы-
ваются в контакте с такими людьми, с которыми в других случаях они не могли бы встретиться. Исходя именно из этого довода, знаки и символы национальной культуры являются очень сильным эмоциональным зарядом, и их оскорбление или административная ликвидация может вызвать страх или отрицание между представителями нации или иного этноса. И между современными нациями значительную роль играют такие внешние знаки, как, например, манеры в одежде, в прическах, в усах, в бороде, которые являются органическими элементами их символической системы. Эти часто демонстративные вещи выражают принадлежность к данной этнической общности, нередко с глубокими корнями в сознании солидарности, чему неоднократно приписывают духовную основу. Например, в одном исследовании, которое мы провели в 1990-х гг., о возможных знаках этнической идентификации, то есть по каким чертам при случайной встрече можно было бы отличить представителя венгерского этноса от представителей иных этносов, многие высказались так, что венгр носит усы6. Это естественно, поскольку люди определяют себя тем, чем отличаются от остальных.
Мы вспоминали, что, несмотря на сложности в определении нации как общности, характеризующейся общим языком, современные социологи считают язык одним из главных и основных признаков нации. Это обусловлено тем, что язык и речь являются самыми важными средствами коммуникации между людьми. Пока мы не можем себе представить коммуникацию без использования языка. Существует, однако, и другой вопрос, что кроме разговорной речи есть и другие, от языка образов до жестикуляции, от информации среды до языка эзотеризма, в котором якобы необходим письменный или устный перевод. Несмотря на это, определенные предчувствия, предположения попадут в сознание лишь тогда, когда будут сформулированы с помощью языка.
Обычно под социальной коммуникацией мы понимаем передачу знаний и информации между индивидами или социальными группами. Коммуникация внутри этносов или между этносами имеет непосредственный интерперсональный характер (когда присутствуют ее участники), или опосредованный (например, при письменном выражении своих мыслей или использовании средств массовой коммуникации). В любом случае присутствует язык данного этноса. Внимательный читатель, без сомнения, заметит, что в какой угодно языковой интерпретации изначального латинского понятия присутствует тот же самый этимон, происшедший от лат. communis - община, сообщество. Это указывает на тот факт, что при коммуникации, обмене какой-то информацией, для ее участников что-то должно быть общим. В данном случае общим является язык данного этноса. То есть нация является языковым сообществом.
От Просвещения все больше мыслителей провозглашало, что язык является самым выразительным признаком национальной принадлежности. Язык, с одной стороны, - явление психическое, но является психической функцией не индивида или толпы, а общества, общности. Когда какое-то общество пренебрегает своим языком, когда его представители не общаются между собой, вскоре ослабнет и его сознание. И это же действительно в обратном направлении и в полной мере относится к нации. Нация со слабым национальным сознанием обречена на исчезновение, особенно когда она соседствует с другой нацией, у которой сильное национально-этническое сознание. Язык является наиболее важным оружием на-
циональной самозащиты, поскольку он способен дольше всего противостоять ассимиляции. У нации как общности культуры быстрее теряются памятники национальной культуры, но язык продолжает жить в семьях, народных песнях, в каждодневных молитвах людей. Язык - самый значимый продукт социальной культуры, которая осознает свой общинный характер. Продуктом, неустанно изменяющимся, но идентичным с самим собой, часто находящимся под угрозой, но тем более сохраняющим самого себя, поскольку он является носителем общей традиции и общей судьбы.
В историческом плане вначале создается общий язык, на основе которого потом формируется нация, в свою очередь, образующая государство. В сущности, все национально-образовательные процессы в средней Европе (тут мы в основном имеем славянские этносы) прошли, прежде всего, через этап культурного осознания, после которого следовал этап приобретения политической независимости. Но можно встретиться и с обратным процессом: вначале создается государство с жителями, говорящими на различных языках, которые, пройдя через общие испытания, могут объединиться в одну нацию. Общий язык также является предпосылкой к дальнейшему объединению людей и сплочению нации. На определенном этапе он начинает выполнять функцию социальной интеграции, то есть объединяет людей в компактную человеческую общность и начинает создавать в них природный смысл и ощущение взаимного единения. Формирование нации является высшей точкой функционирования общего языка как средства взаимной коммуникации. Также необходимо знать, что интегрирующая функция языка не реализуется независимо, отдельно, но в определенной связи с факторами объективного характера. Языковые и другие духовно-культурные факторы становятся интеграционным фактором нации только тогда, когда дополняют и развивают те импульсы народного объединения, которые определены объективными факторами, прежде всего - материально-производственными. Ведь язык создается в процессе общих действий, в общих отношениях как средство обмена информацией. В соответствии с тем, как он функционирует, до какой степени люди говорят на одном языке, до той степени он объединяет людей в нацию как социокультурное объединение. Думать, мечтать лучше всего на родном языке, языке «материнском». В понятие материнского языка включено всё, что выражает рациональную и чувствительную сторону мышления нации (так, материнский язык, не обязательно официальный и национальный, который предоставляют школа и иные общественные институты, такие, как медиа, - в своим эмоциональном содержании оказывается намного их сильнее). В этой связи необходимо подчеркнуть, что в национально-образовательных процессах этносов средней Европы конституирование литературного языка было первым действием в процессе культурного осознания. Если мы будем оценивать его в сравнении с национальным языком, то политическое значение отходит на второй план, однако если говорить о нем в рамках политики, то теряется момент культуры, в которой он также играет значительную роль.
Это парадокс, что язык, который со времен Платона считается средством взаимного понимания, сотрудничества и упрощения, в своих ритуализированных формах может стать также их препятствием. Об этом свидетельствует жаргон различных профессий, которым профессионалы отличаются от непосвященных. На аналогичном принципе основывается и официальный язык бюрократии. Его целью
является исключение непосвященных из консервативных ритуалов «избранных». Искусственно созданные барьеры производят такие формы социальной коммуникации, которые ведут не к разрешению возникающих противоречий, а, наоборот, к их обострению. Подобным образом мы встречаемся с отсутствием содержания слов, вследствие чего может возникнуть предположение, что сами слова представляют реальность. Примером этого может служить терминология некоторых представителей науки. Длительные (псевдо)научные разговоры зачастую мало о чем говорят профессионалам, и наоборот, чем более они непонятны, тем выше уровень их «научности». Не редкость - проникновение чужих, модных выражений, использование которых призвано вызвать иллюзию профессионализма. Язык также имеет свои слабые стороны: его порча может быть опасна не только для конкретного человека, но зачастую и для конкретной части нации .
В связи с Просвещением в Венгрии венгерскому языку можно приписать четыре основные роли, или функции8:
1. С точки зрения литературы язык является средой, почвой для ее развития. Именно во второй половине 18 века наша интеллигенция снова пришла к осознанию давно известного факта, что венгерский язык может использоваться в поэзии в классическом смысле. (Мы можем добавить, что независимо от нее в начале 19 в. один из самых знаменитых языковедов, итальянский кардинал Джузеппе Меццофанти (Giuseppe MEZZOFANTI) пришел к выводу, что венгры «и не знают, какой клад скрыт в их языке»9. Подобным образом рассуждал и английский языковед Джон Боуринг (John BOWRING), который говорил: «Я не знаю другого языка, который бы обладал такими разнообразием его основной структуры, кото -рый бы с такой легкостью и величием приспосабливается к переменам, заложенным на простых основах»10. В понятие нашего народа так плотно вплетена литература, что писатели и поэты их практически отождествляют. В этом есть доля правды: ведь литература в прошлых веках была одним из двигателей национальных стремлений.
2. Язык является самым важным инструментом коммуникации между учеными и остальными жителями страны, благодаря чему он становится средством расширения научных знаний.
3. Язык является знаком нации - представляет собой отличительную черту данной нации, доказательство ее существования. В венгерской духовной жизни он оказался на переднем плане в 1780 г.
4. И, наконец, венгерский язык неустанно развивается, совершенствуется в выражении мыслей и чувств, открыт для своего формирования. То есть он являя-ется средой, которая предлагает богатые возможности для принятия будущих знаний.
Эти четыре аспекта (венгерского) языка реализовывались не только в эпоху Просвещения, но с тех пор они беспрестанно функционируют, иногда сильнее, иногда слабее. Их указанный порядок не важен (в таком порядке они появились в 17 в.), поскольку они способны к сосуществованию. Они не являются взаимоисключающими или взаимно нейтрализующими моментами. Так же с точки зрения своей структуры, венгерский язык является не только средством каждодневной коммуникации. Не будет преувеличением сказать, что он может помочь объяснению и пониманию устройства мира (многие ученые сделали
открытия, которые принесли им нобелевские премии или другие значительные оценки потому, что думали и размышляли по-венгерски).
В случае национального языка нельзя пренебрегать и его возрастом. Но мы не согласны с утверждением - во всяком случае применительно к венгерскому языку, - что основой каждой языковой группы был язык той или иной расы, или расовой группы как носитель его давней культуры11. Из последних исследований известно, что в Карпатском бассейне издавна присутствовали та самая культура и тот самый язык, и при этом происходила миграция самых разных расовых групп и их взаимное перемешивание12.
В завершение отметим, что язык является своего рода символом национальной культуры, свидетельством ее существования, символом того, что культура реально существует, что она не является какой-то фикцией, которую надо насильно прививать нации и потом наблюдать, как она себя поведет. Очень точно и с отчетливым философским веянием своего времени высказался пионер венгерской социологии Шандор КАРАЧОНЬ (8ап^г КЛЯАС80КУ): «Язык это явление культуры, и культура является содержанием языка. Когда один человек что-нибудь говорит, содержанием его высказывания может быть только наука, искусство или общество. Хочет ли он, чтобы я получил от этого впечатление, чтобы я радовался, учился или же это было сказано, чтобы я что-то сделал, проявил какое-то действие по отношению к другому человеку».13
Одной из важных форм передачи языка является письменность. Сложно сказать точно, как она возникла в действительности. Хотя и опосредованно, ее возникновение связано с экономическими причинами. Если и возникают в этом сомнения, то в случае с цифрами и измерениями они никогда не возникали. Развитие происходило от подсчета до измерения и от измерения до записи, но не в обратном порядке.14 Были и определенные исключения. Так называемые таблицы из Тартарии (современная Румыния), которые можно датировать приблизительно 5300-5000 годами до н.э., демонстрируют тот поразительный факт, что возникновение письменности вовсе не обязательно связано с экономической необходимостью, поскольку в то время не существовало развитой торговли. Соответственно эту письменность в первую очередь можно воспринимать как систему символов, принятую данным обществом для общего использования, которая служит для сохранения исторической памяти. И более поздние памятники с большой точностью передают разговорный язык того времени, заключенный в письменные знаки. А если уж возникла письменность, то это качественный признак: ведь наличие письменности - неотъемлемое условие высокоразвитой цивилизации. С принятием западного христианства венгры приняли и латинскую культуру. На латыни писали любой официальный документ, как будто на венгерском языке он не заслуживал доверия. Но использование венгерского языка в общественной жизни доказывает, что собственно языком общественной коммуникации был венгерский, и лишь то, что было необходимо зафиксировать письменно, достижения и значительные события и государственные документы, писались на латыни. В результате национального возрождения уже в 16 и 17 веках общественная жизнь Венгрии в целом, так же как и язык, и обычаи уже были венгерскими.
Из наших предположений вытекает, что самые разные попытки научного определения нации часто заканчиваются неудачей. Главным образом венгерская нация в каждое время, в каждом веке проявляла себя различными спосо-
бами. Даже сама сущность нации не поддавалась определению, за исключением рациональных признаков. Нация - это социально-этническое объединение, которое одновременно может пониматься как крайняя форма общности и крайняя форма общества. Она может быть реальностью бессознательной, поскольку к обществу относятся и дети, или же интеллектуально и национально неразвитые личности, которые имеют признаки национальной принадлежности; и может быть высшим принципом, на который направлены осознанные действия отдельных индивидов, управляющих остальными сферами деятельности общества. Ни раса, ни язык, ни территория или религия не являются признаком, определяющим нацию, поскольку каждый из этих признаков играет значительную роль. Ни одно общественное исследование не сможет вынести на поверхность все тайны национальных особенностей. Национальное бытие хотя и является рациональным, но в то же время оно таинственное, мистическое, - что-то иррациональное, в чем человеческое «я» необходимо участвовало бы в своей тотальности. Лишь полное участие в творческих жизненных процессах нации помогает нам отгадать загадки этой пракультуры. Нация - это мистерия, которая понятна и в то же время непонятна человеку. Чем больше мы стараемся дать ей конкретное описание, тем больше вступаем в конфронтацию с ее неописуемостью. Нация - это такая тотальность, которую иногда можно лишь почувствовать, слиться с ее сущностью. Чем больше человек сливается с ее сущностью, тем более посвященным он становится. Чем меньше он может слиться, тем больше ощущает свою изоляцию.
С точки зрения социологии, понятие нации будет содержать какой-либо смысл лишь тогда, когда в данном обществе будут осязаемые, точно определенные цели, программы их достижения, так же как и чувственные мотивы, на основе которых можно объединить интересы отдельных личностей, социальных групп и слоев в подобие национальной интеграции. Предпосылкой национальной интеграции является минимум социальной солидарности. Ее отсутствие вызывает ато-мизацию и распад общества и тем самым - создание предпосылок к постепенному исчезновению нации. Следовательно, нация является и духовным, активно действующим, эмоциональным объединением, самым большим общественным «начинанием» данного этноса. Из этого всего следует, что нация, даже если она имеет политические и идеологические связи, прежде всего является объединением социокультурного характера. Нация является такой специфической человеческой «технологией», которая интеграционным способом влияет на функционирование каждого общества.
Примечания
1 PADÁNYI, V.: Egyetlen menekvés (Единственный выход). Budapest, 1995. С. 23.
2 KOCSIS I.: Magyarország Szent Koronája - A Szent Korona misztériuma és tana (Святая Корона Венгрии - мистерия и учение Святой Короны). 3. kiadás. Budapest. Püski 2005.
3 HÓMAN, B.: Ösemberek-osmagyarok (Пралюди-прамадьяри). Budapest, Kairosz, 2001. -С. 59.
4 Смотри напр. LÁSZLÓ Gy.: Árpád népe (Народ Арпада). Budapest, Helikon 1988. -С. 13-14, или Góg és Magóg Népe (Народ Гога и Магога). Trikolor Kiadó, без года издания. - С. 83-87.
5 Этноним «Мадьяр» имеет несколько интерпретаций - угро-финского происхождения (mad - манси, ar, er - человек), шумерского (Mah-gar - люди знаний, познания; magaru, makar - счастливый), турецкого (бай - господин [согласно мнению известного тюрколога Арминия Вам-Бири], на языке пехлеви zenden (maga - маг + yara - друг = magjar, друг магов [по мнению индийского профессора Живани Жамшиды Моди) и более позднего монгольского происхождения - Маджар. Анонимус, следуя традициям нашего первого короля, вспоминает библейского Магога, что означает «маг», то есть предки были магическими королями.
6 CSAMPAI, O.: Viharvert nemzettudat - Az idnetitástudat és érzésvilág Zoboralja magyar falvaiban (Закаленное национально-этническое сознание - проблемы осознания идентичности и эмоционального мира венгерской области Podzoboria). Bratislava. 1994. -Ol. б8-70.
7 В ходе истории языковое разделение всегда отражало и разделение власти. Языки, используемые в самых широких кругах, были языками империй и великих держав, которые активно насаждали использование своего языка. Если сила и влияние Запада в сравнении с другими цивилизациями будет постепенно уменьшаться, то использование английского и других западных языков в коммуникации между различными обществами тоже будет снижаться. Для сравнения: HUNTINGTON, S. P.: A civilizációk összecsapása és a világrend átalakulása (Столкновение цивилизаций и переустройство мирового порядка). Budapest, Európa. 2002. - С. 190.
8 BÍRÓ, F.: Nyelv, nemzet, irodalom (Язык, народ, литература). In: Valóság (Budapest) 1992/5. - С. 11-12.
9 МЕЦЦОФАНТИ цитировал поэт Деже КОСТОЛАНЬИ (Dezsö KOSZTOLÁNYI) в своей статье „О языку мучеников" в газете Pesti Napló 23 февраля 1919.
10 BOWRING, Sir J.: The Poetry of the Magyar's. Introduction. London, 1830.
11 HÓMAN, B.: Ôsemberek-osmagyarok (Пралюди-прамадьяри). Budapest, Kairosz. 2001. -С. 71.
12 CSER, F.: Gyökerek. TCprengések a Magyar nyelv és nép Kárpát-medencei számazásáról (Корни - рассуждения о происхождении венгерского языка и этноса из Карпатского бассейна). Melbourne. 2000. С. 88-123.
13 KARÁCSONY, S.: Magyar nyelvtan társas-lélektani alapon (Венгерская грамматика по основе социальной психологии). Budapest, Exodus. 1938. С. 190.
14 ZAMAROVSKY, V.: Na pociatku bol Sumer (В начале был Шумер). Bratislava, Perfekt. 2003. С. 95.
Литература
BÍRÓ, F.: Nyelv, nemzet, irodalom (Язык, народ, литература). In: Valóság (Budapest) 1992/5.
BOWRING, Sir. J.: The Poetry of the Magyar's. Introduction. London. 1830. CSÁMPAI, O.: Viharvert nemzettudat - Az idnetitástudat és érzésvilág Zoboralja magyar falvaiban (Закаленное национально-этническое сознание - проблемы осознания идентичности и эмоционального мира венгерской области Podzoboria). Bratislava. 1994.
CSER, F.: Gyökerek. TCprengések a Magyar nyelv és nép Kárpát-medencei számazásáról (Корни - рассуждения о происхождении венгерского языка и этноса из Карпатского бассейна). Melbourne. 2000.
FREUD, S. : Rossz tózérzet a kultúrában (Плохое настроение в културе). In: FREUD, S.: Esszék. Budapest. 1982.
HÓMAN, B.: Osemberek-ösmagyarok (Пралюди-прамадьяри). Budapest, Kairosz. 2001.
HUNTINGTON, S. P.: A civilizációk osszecsapása és a világrend átalakulása (Столкновение цивилизаций и переустройство мирового порядка). Budapest, Európa. 2002.
KARACSONY, S.: Magyar nyelvtan társas-lélektani alapon (Венгерская грамматика по основе социальной психологии). Budapest, Exodus. 1938.
KOCSIS, I.: Magyarország Szent Koronája - A Szent Korona misztériuma és tana (Святая Корона Венгрии - мистерия и учение Святой Короны). 3. kiadás. Budapest, Püski. 2005.
LASZLÓ Gy.: Árpád népe (Народ Арпада). Budapest, Helikon. 1988.
LASZLÓ Gy.: Góg és Magóg Népe (Народ Гога и Магога). Trikolor Kiadó, без года издания.
PADANYI, V.: Egyetlen menekvés (Единственный выход). Budapest. 1995.
WEBER, M.: K metodológii sociálnych vied (К методологии социальных наук). Bratislava, Pravda. 1983.
ZAMAROVSKY, V.: Na pociatku bol Sumer (В начале был Шумер). Bratislava, Perfekt. 2003.
