CC BY
46
12.2. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ФАКТОРЫ ОБЕСЦЕНИВАНИЯ ЦЕННОСТЕЙ
©Кузьменков Владимир Александрович, кандидат философских наук, преподаватель кафедры социально-философских дисциплин, РИНЦ AUTHOR ID 5045-9166, ORCID iD 0000-0002-9872-1417
Место работы: ФГКОУ ВО «Орловский юридический институт МВД России имени В.В. Лукьянова»
vakuzmenkov@gmail.com
Аннотация
Задача. Учение Ф. Ницше о нигилизме оказало значительное влияние на последующую философскую мысль, однако осталось слабо детализированным. Слишком малое внимание было уделено феномену обесценивания ценностей, его природе и факторам наступления. Потерю значимости традиционных идеалов изучали многие исследователи, среди которых можно выделить Ж. Бодрийяра, Д. Ваттимо, Р. Инглхарта, М. Шелера, Ф. Фукуяму и иных учёных. В их работах прослеживаются «сквозные темы», общие мотивы, свидетельствующие об утрате роли христианских ценностей в европейской культуре. Однако, несмотря на это, чёткого понимания факторов обесценивания ценностей нет. Поскольку христианство оказало определяющее влияние на становление современной постиндустриальной цивилизации, изучение причин ценностного кризиса позволяет в некоторой мере говорить о будущем христианской культуры.
Выводы. Сформулированы пять социокультурных факторов потери значимости христианских ценностей: переход к новому типу общественного развития, в том числе торможение этого процесса путём архаизации; снижение значимости общего и возрастание значимости частного опыта; снижение роли религии и традиции; трансформация социальной структуры, усиление неравенства или всеобщее уравнивание; глобализация.
Практические результаты. Выводы статьи могут быть использованы при преподавании курсов общей философии, истории философии, социальной философии, философии культуры и философской антропологии, аксиологии, социологии.
Оригинальность / ценность. Выделены и описаны факторы обесценивания ценностей как этапа нигилизма в понимании Ф. Ницше. Эти результаты могут быть интересны исследователям творчества немецкого философа, специалистам по аксиологии, социальной философии, философской антропологии, философии культуры и религии.
Ключевые слова: архаизация, глобализация, индивидуализация, религия, обесценивание ценностей, христианство.
ВВЕДЕНИЕ. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
Современный мир нередко характеризуется как кризисный, переживающий серьёзный упадок ценностей, что нашло отражение в творчестве представителей религиозной философии ХХ в., теоретиков массового и постиндустриального общества, постмодернистов и других исследователей. Однако причины столь масштабного исторического феномена по-прежнему оцениваются неоднозначно и потому нуждаются в осмыслении. Одним из объяснений может быть распространение нигилизма и утрата роли традиционных ценностей. Со времени Ф. Ницше европейскую культуру принято характеризовать как нигилистическую, т. е. теряющую свой христианский базис. При нигилизме «высшие ценности теряют свою ценность. Нет цели. Нет ответа на вопрос «зачем?»» [Ницше, 2005: 31]. Нигилизм обусловлен тремя причинами: потерей смысла в окружающем мира; разрушением иерархии бытия; неверием в метафизический мир [Ницше, 2005: 32-33]. Одним из этапов нигилизма является обесценивание христианских ценностей. При этом потеря значимости ценностей неизбежно приводит к состоянию аномии - безнормия, утраты направляющих ориентиров. Это - сопутствующее явление утраты любых идеалов.
К сожалению, и Ф. Ницше и испытавший его большое влияние М. Хайдеггер говорят об обесценивании ценностей как онтологическом процессе, слабо концентрируясь на его факторах, за исключением трёх достаточно общих причин, описанных чуть выше. Если потеря значимости ценностей «старого мира» действительно происходит, она должна проявляться в конкретных социальных и культурных событиях. Некоторые из них могут выглядеть как давно изучаемые в социально-гуманитарных науках явления, однако представляется,
что они являются частями большой мозаики - разрушения христианского фундамента культуры.
ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ
В данной статье поставлена цель выявить причины обесценивания ценностей как глобального социально-исторического явления. Объектом изучения выступают ценности, а предметом - факторы потери значимости ценностей.
ОБОСНОВАНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ ПРОВЕДЕНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ
Исследование позволяет, во-первых, использовать учение Ф. Ницше для изучения современного мира, во-вторых, ответить на вопрос о причинах нынешнего ценностного кризиса, в-третьих, постараться найти направления выхода из него.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
Проведённый анализ источников позволил сформулировать пять факторов обесценивания ценностей, действующих в масштабах всего земного шара. Перечислим и обсудим их по очереди.
1. Переход к новому типу общественного развития. Трансформация от традиционного общества к индустриальному, от индустриального к постиндустриальному стала предметом множества научных исследований Д. Белла, Э. Тоффлера, Ф. Фукуямы, Р. Инглхарта, В.Л. Иноземцева и многих других учёных. В их работах говорится о смене ценностной парадигмы. Отмирание неэффективных, отживших общественных отношений и институтов и их замена на новые всегда сопровождается ростом анархии, неупорядоченности, ослабления нормативного контроля. Впервые это явление было выделено и описано Э. Дюркгеймом в работе «О разделении общественного труда» и связывалось им с ускорением темпов социальных, культурных и экономиче-
ских изменений, которые нарушают устоявшийся порядок. Из-за них многие ценностные императивы и ожидания человека становятся неосуществимы, т. к. связаны с устаревшими общественными отношениями. Таким образом, смена фазы общественного развития связана с отказом от «старых ценностей» и, как следствие, ростом аномии. Мощное ускорение темпов общественного развития расшатывает христианские идеалы и способствует рационализации мира, кроме того, технико-технологический прогресс вызывает наложение старой и новой культур друг на друга, массовую дезориентацию. Этот феномен достаточно подробно описан в трудах упомянутых выше учёных. Мы сосредоточимся на другой, менее хорошо осознаваемой проблеме.
Модернизация имеет нелинейный характер и нередко превращается в движение в обратном направлении -архаизацию. В её мировоззренческой основе находится пристрастие к метафизическому фундаментализму и неприятию нового, убеждение в том, что добро находится в старом, в прошлом. Архаические практики дают возможность выжить в быстро трансформирующемся порядке, однако представляют собой усугубление деструктивных отношений, оказывая сильное влияние на обесценивание общественных норм, в первую очередь правовых. Одновременно они являются нигилистическим отрицанием современности, которая не предлагает индивидам приемлемого аксиологического набора.
Архаизация, с одной стороны, выступает как компенсация социальных потерь и потому имеет небольшой конструктивный потенциал, с другой стороны, она ха-растеризуется значительными деструктивными свойствами. Прежде всего, разрушается доверие, которое присутствует только к представителям своего круга общения. Формируются идентификации «малого радиуса» - семья, трудовой коллектив, город, религиозная общность. Идентификации со страной в целом, или определёнными институтами (партии, общественные движения) довольно слабы и выступают скорее как констатации своей статистической принадлежности.
Хотя архаизация зачастую позиционируется как религиозный фундаментализм, на деле она представляет собой отказ от христианских ценностей, замену их неким псевдохристианством. Доверие только к своим ближним явно противоречит новозаветной норме: «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Послание к Галатам святого апостола Павла, гл. 3, ст. 27-28). Можно согласиться с отечественными исследователями, видящими в архаизации «слом «традиционной» христианской культуры, что приводит к эффекту «соскальзывания» системы в «прошлое», вызывало к жизни не только и не столько ранние христианские, сколько дохристианские (языческие) и антихристианские (гностические, атеистические) мифы и ритуалы... При этом очевидно, что отказ от христианского «рационализма» или «иррационализма», из которых и вырастают во многом и современная экспериментальная наука, и капиталистическая экономика, означал... возврат к дохристианским мифологическим формам сакрализации и легитимации архаической действительности» [Римская, Римский, 2012: 72].
Традиционализация не может затормозить обесценивание ценностей, поскольку отвергает идеальный прообраз человека как существа, обладающего властью над собой, саморазвивающегося, способного самостоя-
тельно проводить границу между добром и злом и санкционирует подчинение группе. Таким образом, она символизирует усиление нигилизма.
2. Снижение значимости общего и возрастание значимости частного опыта. Индивидуализация индивидов неоднократно рассматривалась в различных социально-философских исследованиях и в негативном, и в позитивном ракурсах, однако оценить её однозначно вряд ли возможно. Всё же несомненно, что она оказывает существенное влияние на потерю значимости христианских ценностей, т. к. способствует обособлению человека от коллектива.
Современность требует обратить внимание на технику как фактор, изменяющий ценности человека и содействующий его автономизации. Развитие виртуальной реальности, Интернета, цифровых устройств позволяет до предела индивидуализировать жизненный опыт, сделать его абсолютно непохожим на впечатления других людей. Хорошим примером может быть иммерсивная реальность, формирующаяся на стыке «настоящей реальности» и виртуальности. Уже существуют театральные представления, целиком построенные на использовании средств виртуальной визуализации (например, интерактивный парк развлечений «Live Park» в Южной Корее). Широкое распространение цифровых устройств позволяет обходиться без помощи других людей в определённой ситуации (например, при поиске пути в чужом городе или посещении музея), а также полностью индивидуализировать жизненные ощущения и впечатления. Социальная кооперация в информационном обществе теряет своё значение и обесценивается фигура человека как передатчика ценностей.
Немецкий философ и социолог К. Кнорр-Цетина говорит о формировании совершенно нового типа общества - постсоциального, в котором отношения построены на базе взаимодействия с объектами. Это явление называется «объектуализацией»: «Сильная версия «объек-туализации» предполагает, что объекты замещают людей как партнеров по взаимодействию и всё в большей мере опосредуют человеческие отношения, делая последние зависимыми от них» [Кнорр-Цетина, 2002: 102]. Объектуализация предуготована интенсивным развитием научно-технических отношений и в этом смысле является «платой» за прогресс. Рационализация бытия, «расколдовывание» мира, калькулируемость производства - всё это приводит к ощущению потерянности человека в этом мире, утраты высших оснований бытия, потери чувства «дома». «Добавьте к этому плюралистическую структуру и социальную мобильность современных обществ, в которых индивиды сталкиваются с разнообразием систем верований и убеждений, и вы получите ситуацию, когда правдоподобие и значимость этих систем разрушаются и они больше не могут обеспечить чувство надёжности и уверенности как одно из условий человеческого существования» [Кнорр-Цетина, 2002: 103]. Традиционная социальность оказывается не нужной современному миру, который может вполне обойтись функционированием на базе электронных сетей информации. Однако следует говорить не об исчезновении социального вообще, а его замене когнитивными, информационными и объектными отношениями. Это неизбежно трансформирует человеческое мировоззрение. Объектуализация неизбежно подразумевает отношения технократической власти, а потому способствует обезличиванию людей.
Есть ещё один аспект, тонко подмеченный американ-
ским философом А. Боргманом: применение всё большего числа технических средств отдаляет нас от природного мира. Эти средства упрощают жизнь людей, но в то же время разъединяют их. До технической эры человеческие отношения связывались «центральными действиями» - поступками, совершенно необходимыми для выживания человека. Например, индивиды совместно собирали топливо для обогрева жилища, встречались для исполнения и прослушивания музыки, чтения книг и обсуждения новостей. Современные технические устройства и их широкое распространение обесценили межличностную коммуникацию, а культурные традиции оказались заменены обеспечением личных удобств. Это приводит к отчуждению людей друг от друга и росту одиночества [Богдтапп, 1987]. Таким образом, исчезновение «центральных действий» - это отказ от формирования поля общего опыта.
М. Хайдеггер вообще увидел в широком распространении техники безуспешную попытку замаскировать пустоту бытия, кризис метафизики. В этом смысле техника сама по себе ничего нового создать не может, она лишь упорядочивает недостаток: «техника, стоящая без своего ведома перед пустотой бытия, есть упорядочение недостатка. Повсюду, где сущего нехватка, - а для наращивающей себя воли к воле всего и всегда и повсюду в растущей мере не хватает, - техника должна быть на подхвате для создания заменителей и для исчерпывающего израсходования сырья» [Хайдеггер, 1993: 190].
Конечно, само по себе распространение цифровых технологий и раздельное проживание членов семьи, равно как и многое другое, не представляет собой фактора обесценивания ценностей и возрастания аномии. Проблема состоит в том, что индивидуализация не приводит к формированию уникальных индивидуальных черт, т. е. наблюдается состояние, когда индивидуальный жизненный опыт оказывается обесценен именно в силу своей особости. Если группа людей стала свидетелями какого-либо события, она может многократно обсуждать его, обмениваться индивидуальными впечатлениями, тем самым постоянно поддерживая актуальность данного случая. Если же опыт исключительно субъективен, неразделим с другим человеком, то обмен впечатлениями невозможен. Коммуникация ограничивается пустой фиксацией действий, но представляет собой целую индустрию, реализованную, например, в социальных сетях «Вконтакте», «Инстаграм» и пр. Это культурная практика не способствует созданию чего-то нового, а также выставляет напоказ частную жизнь, что приводит к утрате оригинальности людей.
Одновременно это связано с изменением отношений двух реальностей: виртуальная и «настоящая» реальность как бы равны, поэтому трудно разобраться в природе собственных переживаний. Последние, во-первых, искусственно моделируются виртуальностью, во-вторых, становятся фрагментарны, т. к. человек живёт в нескольких мирах одновременно - на работе, дома, в сериале, в компьютерной игре, в телевизионной политической жизни и т. д. Жизнь становится подобной сотканному из разных частей полотну. Массовому человеку зачастую трудно даже определить, что является реальным, а что -виртуальным, и это разрушает цельность сознания и человеческой личности. У активно «живущего» в виртуальности человека, появляется, во-первых, множество идентичностей и они далеко не всегда находятся в согласованности с его реальным образом; во-вторых, виртуальность практически безгранично расширяет вообра-
жение и мотивации личности, тогда как в реальности добиваться успеха намного сложнее, жизненные планы могут быть «сдвинуты» в искусственный мир, что приводит к обесцениванию мира первичного.
Индивидуализация, конечно, не связана только с развитием информационных технологий. В избранной нами парадигме проблему нужно сформулировать несколько иначе: если происходит рост индивидуализма, значит, ослаблены идеалы высшей реальности, чётко осознаётся одиночество и покинутость человека богом. Индивиду остаётся только конкуренция с другими людьми. Проще говоря, индивидуализация состоит в том, что исчезает опора на метафизическое и трансцендентное. Возможно, именно поэтому в науке ХХ-ХХ1 вв. огромное значение уделяется анализу коммуникаций, изучению общественного мнения и результатов воздействия индивидов друг на друга.
3. Снижение роли религии и традиции в процессе эволюции общества. Это значит, что религиозность становится фрагментарной; если ранее вся жизнь человека была основана на вере в Бога, то сегодня она -лишь грань бытия. В наиболее радикальной форме сущность этого феномена выразил Ф. Ницше в тезисе о «смерти Бога»: если нет высшего законодателя, то без-нормие широко распространяется до тех пор, пока не наступит время «сверхчеловека». Утверждение немецкого философа не следует воспринимать как апологию атеизма, скорее (и здесь следует согласиться с итальянским учёным Д. Ваттимо) данную мысль нужно понимать «всего лишь как указание на отсутствие последнего основания, и ничего сверх того в нём не содержится» [Ваттимо, 2007: 7]. Религия приобретает «орнаментальный характер», символизируя ослабленное бытие и ослабленное мышление; человек верит, что он верит [Ваттимо, 2007: 6] в некие высшие основания, но сам факт веры как предположения свидетельствует о слабости религиозных установлений и организаций, а также изменении опыта переживания религиозности, который «встроен» в общий поток жизненного опыта только как один из элементов.
Тезис Ф. Ницше о «смерти Бога» нуждается в отдельном рассмотрении. Им обозначается потеря влияния сверхчувственного мира на ум человека, потеря значимости высших идеалов, т. е. нигилизма. Нигилизм - это абсолютное отпадение от веры, невозможность даже верить в возможность веры. Причины этого коренятся и в самой природе доницшеанской метафизики, отождествлявшей истину и Бога, а потому и размещавшей ценности в трансцендентном мире. «Смерть Бога» в сущности не изменила ситуацию, поскольку «место помещения» ценностей осталось там же, по ту сторону бытия. Тем самым «смерть Бога» только обнажила проблему нигилизма, но не устранила её. Нигилизм подразделяется на два типа: неполный и завершённый. Первый тип заменяет старые ценности новыми, но полагает их на том же самом сверхчувственном месте, будучи не в силах разорвать связь со старой метафизикой. Это неизбежно приводит к грядущему обесцениванию новых ценностей. Второй тип полностью переносит ценности в имманентный мир человека за счёт устранения всего трансцендентного мира и открывает возможности переоценки ценностей, утверждения принципиально новых идеалов.
Однако завершённый нигилизм гипотетичен, а неполный нигилизм реален и представляет собой угрозу всей западной цивилизации как разрушение всей его мо-
ральной системы. «Нигилизм, если мыслить его по его сущности, - это, скорее, основополагающее движение в историческом совершении Запада. И такова глубина этого движения, что его разворачивание может лишь повести к мировым катастрофам. Нигилизм - это всемирно историческое движение тех народов земли, которые вовлечены в сферу влияния Нового времени. Поэтому он и не явление только лишь современной эпохи, и не продукт XIX века, когда, правда, обострилось внимание к нигилизму и вошло в употребление само слово» [Хайдеггер, 1990: 148].
Неполный нигилизм рождает к жизни идолов: на место «умершего Бога» пришли тоталитарные утопии коммунизма, нацизма, фашизма и т. д. Они подчинили жизнь человека квазирелигиям, т. е. попытались создать новую систему ценностей на месте старой. Эта ситуация оказалась трансформацией аномии в новую форму ги-перномии - попыткой спастись от гнетущей духовной пустоты падением во всеобъемлющую регламентацию со стороны квазитрансцендентного бытия государства и техники. «Взгляд, превративший бытие, а с ним и Бога в разряд сущего, хотя и высшего, породил нигилизм, субъективизм, технократизм и все беды исторического, в особенной мере новоевропейского и современного человека. По сути, этот путь ведет мир по пути к катастрофе, о чём свидетельствуют глобальные проблемы современности» [Нижников, 2014: 59].
Возникновение этих идолов неполного нигилизма символизирует важный культурный сдвиг - появление и широкое распространение верований, дающих временный смысл бытию человека. К ним относятся спорт, мода, искусство, кино, наука, техника и даже религия. Отнесение религии к этому роду означает широко распространяющееся обесценивание ценностей. Проблема не столько в сиюминутности данных явлений, сколько в отсутствии бытийственной подлинности, укоренённости этих форм духовного бытия в глубине души современного человека. Можно сказать, что они эксплуатируют представление о сверхчувственном мире, т. к. являются ценностями. Ценности в сущности своей противоположны благу как высшему основанию культуры [Ячин, 2017].
На место метафизики приходят ценности как ориентиры развития. И если для Ф. Ницше этот термин имеет центральное значение, то М. Хайдеггер воспринимает ценности в преимущественно отрицательном контексте: «Бегство от мира в сферу сверхчувственного заменяется историческим прогрессом. Потусторонняя цель вечного блаженства преобразуется в земное счастье для большинства. Попечение о религиозном культе сменяется вдохновенным созиданием культуры или распространением цивилизации. Творческое начало, что было прежде отличительной чертой библейского Бога, отмечает теперь человеческую деятельность. Людское творчество переходит наконец в бизнес и гешефт» [Хайдеггер, 1990: 149]. Движущей силой нигилизма выступает «воля к воле» - самодовлеющий процесс, ставящий превыше всего власть над всем окружающим миром.
В целом, «смерть Бога» - это отказ от детерминизма и логоцентризма как фундаментальных принципов бытия, т. е. разрушение причинности, внешнего импульса развития человека, глобальная деконструкция, а также усиление стохастичности - вероятности и случайности. С другой стороны, этот процесс открывает перспективы нового осмысления реальности, центром которой становится имманентный мир человека, самостоятельно способного интерпретировать и оценивать внешний
мир. Естественно, это - процесс «разложения умов», падения внешних ограничителей, а как следствие, - и аномии. Поэтому неполный нигилизм как стадия социально-исторического и интеллектуального развития человечества означает нарастание безнормия, тогда как начало процесса переоценивания ценностей символизирует выход из него, преодоление аномии.
Хотя традиционный уклад жизни играл ключевую роль в укреплении коллективного сознания на протяжении большей части человеческой истории, в ХХ в. его роль уменьшилась и общества характеризуются индивидуалистическим рационализмом и высокой степенью культурной разнородности. Авторитет традиции поддерживается в обществах традиционного типа, но в индустриальном обществе он подрывается и люди больше не чувствуют себя связанными с группой или местом происхождения, в результате они теряют «место» для утверждения ценностей. Сегодня религия не способна остановить обесценивание ценностей как глобальный процесс и тому есть несколько причин.
Во-первых, «разорванность» сознания человека между религиозными и секулярными жизненными целями и предписаниями, осознанием того, что в современном мире весьма трудно жить по фундаментальным религиозным заповедям. Цели, заданные религией, очень часто не соответствуют средствам их достижения, которые существуют в современном обществе.
Во-вторых, современный человек зачастую плохо понимает сущность религиозных правил и для него религиозная идентичность нередко становится заменой этнической идентичности.
В-третьих, церковь подчас оказывается захвачена рыночными тенденциями, развитие общества потребления ориентирует церковь на рынок, зачастую в ущерб способности оказывать поддержку индивидам и следовать религиозному канону.
Процессы либерализации, секуляризации и сексуальной революции освободили индивида от многих социальных ограничений традиционного общества. Как отмечает Ф. Фукуяма, «то общество, которое не хочет «никаких пределов» для своих технологических инноваций, сталкивается с этим же самым «никаких пределов» и для многих форм индивидуального поведения, с ростом преступности, с распадом семей, с пренебрежением людей родительскими обязанностями, с отчуждением соседей, с отказом граждан от участия в общественной жизни» [Фукуяма, 2004: 29]. В конечном счёте, это приводит к появлению заботящегося только о самом себе индивида, способного отказаться от социальных норм в пользу личного желания, а в макросоциальных масштабах - к изменению правовых, экономических, политических и других условий жизни общества.
4. Трансформация социальной структуры, усиление неравенства или всеобщее уравнивание, а также чрезмерный рост человеческих желаний.
Восприятие ценностей существенно зависит от общественных условий, например, материального достатка индивидов. К ценностным смещениям в особенности будет склонно общество, в котором существует ярко выраженное несоответствие между формальным и реальным устройством. Это отметил М. Шелер: «максимально сильный заряд ресентимента должен быть в таком обществе, где. почти равные политические права и соответственно формальное, публично признанное социальное равноправие соседствуют с огромными различиями в фактической власти, в фактическом иму-
щественном положении и в фактическом уровне образования, т. е. в таком обществе, где каждый имеет «право» сравнивать себя с каждым и «не может сравниться реально». Здесь совершенно независимо от индивидуальных характеров и переживаний в самой структуре социальности заложен мощный заряд ресен-тимента, с которым обществу придется считаться» [Ше-лер, 1999: 19-22].
Один из таких разрывов между реальным и формальным устройством демонстрирует современное общество западного типа. Необходимыми условиями для его функционирования являются идеология Счастья и миф Равенства, как постулирует французский постмодернист Ж. Бодрийяр. С одной стороны, счастье сегодня всё чаще понимается как индивидуализированное потребление нового по той причине, что такое Счастье количественно измеримо и потому можно сравнить себя с другим человеком. «Все люди равны перед потребностью и перед принципом удовольствия, ибо все равны перед потребительной стоимостью вещей и благ... В отношении к бифштексу нет ни пролетария, ни привилегированного» [Бодрийяр, 2006: 74]. С другой стороны, сам рост производства является следствием неравенства, что следует из законов экономики, при этом неравенство только тщательно маскируется [Бодрийяр, 2006: 78]. Культ потребления не устраняет иерархии.
Поэтому можно говорить о двойственном процессе: с одной стороны, о нарастании эгалитарных тенденций, с другой, о скрытом сохранении неравенства. Это парадоксальное сочетание оказывается мощным фактором обесценивания ценностей и аномии. Два этих явления дополняют и усиливают друг друга. Члены такого общества чувствуют, что они равны перед лицом потребительской идеологии и одновременно осознают объективно существующие различия в уровне дохода и уровне и качестве жизни, образованности, профессионализме и культурном развитии отдельных групп индивидов. Это рождает недовольство и отвержение любых ценностных иерархий, в которых по своей сути заложено неравенство, что и устраняет служение высшим целям.
Ещё одним специфическим феноменом современности, накладывающим отпечаток на ценности, является медленное разрушение среднего класса. Как социально-исторический и аксиологический продукт он - наследие эпохи Просвещения и хранитель его моральных устоев. Сегодня средний класс размывается в результате повышения уровня жизни наёмных работников («новый средний класс» по Э. Гидденсу), замещения некоторых категорий трудящихся техникой (например, сокращение числа банковских служащих, инженеров, преподавателей и т. д.), а также социальной эксклюзии - разрыва связи между широкими слоями общества и определёнными профессиональными группами. Ряд современных исследователей, среди которых можно выделить И. Валлерстайна, М. Кастельса и Р. Коллинза, отмечают факт ненужности значительных масс людей современной капиталистической системе и формирования спирали социального исключения. Растёт число индивидов, не представляющих никакого значения для капитализма ни как производители, ни как потребители. Пролетариат постиндустриального общества не играет почти никакой роли в процессе экономического производства, его роль - массовое потребление; производящим классом становится интеллектуальная элита. Средний класс в том виде, в каком он сложился в период после Второй мировой войны, уничтожается, по-
скольку в результате развития информационных технологий исчезают определённые профессии, свойственные его представителям. Создаётся новая система разделения труда, что неизбежно требует выработки новых норм жизнедеятельности. Это означает потерю ценности больших масс людей, у которых в свою очередь рождается недоверие к отвергающей их системе.
Устоявшиеся нормы, ценности и традиции обесценивает и т. н. «креативный класс» как ключевая группа постиндустриального общества. Это глобализированный класс, активно включённый в международные социокультурные, экономические и политические процессы, создатель общественного мнения, ценностный референт, инициатор общественных и политических трансформаций. Для его представителей характерны стремление к личной свободе, ослабленное религиозное чувство, широкая толерантность, демократизм, а также гипермобильность, которая уничтожает ценности верности стране, предприятию, профессиональной преемственности и акцентирует внимание на индивидуальной удовлетворённости трудом [Флорида, 2005]. Античное выражение «Ubi bene, ibi patria» является для них руководящим принципом действия. Здесь снова сталкиваемся с индивидуализацией, отказом от традиций и культом новизны, глобальным полем действия социальных сил, влиянием информационных технологий на сознание как условиями обесценивания ценностей.
Итак, парадоксальное сочетание неравенства и эгалитаризма и разрушение среднего класса - ещё одна причина потери значимости христианских идеалов.
5. Глобализация. Про глобализацию сказано очень многое и здесь вряд ли возможно отразить весь спектр общественных феноменов, связанных с ней. Постараемся только кратко обозначить, почему она выступает как фактор обесценивания ценностей, не претендуя на полноту раскрытия природы самой глобализации.
Глобализация раскрывает границы и предоставляет возможности для массовой миграции, которая неизбежно приводит к столкновению ценностей разных народов и социальных групп, кроме того, мигранты оказываются в маргинальном положении и потому их ценностная система оказывается под угрозой разрушения, что не может не вызывать конфликта.
Глобальные процессы также способствуют формированию транснациональной организованной преступности, распространению массовой культуры, «американской мечты» и иных негативных процессов. Как отмечает американский учёный Н. Пассас, глобализация участвует в формировании совершенно особого типа аномии - дисномии. Дисномия буквально означает «трудность в управлении» и возникает при сочетании трёх условий: отсутствие глобального механизма нормирования деятельности всех социальных субъектов, несогласованное применение существующих международных правил и наличие разнообразных и противоречивых правовых традиций и практик [Passas, 2000: 43].
Два главных фактора дисномии - глобализация и неолиберализм. Под первой подразумевается растущая взаимозависимость регионов земного шара друг от друга. Ей содействует неолиберализм как принцип свободной, ничем не ограниченной торговли и роста благосостояния по модели «американской мечты». «Неолиберализм и глобализация способствуют процессам, ведущим к глобальной аномии, дисномии и, в конечном счёте, экономическим проступкам. Они делают это, активируя криминогенный потенциал экономической, полити-
ческой, правовой и культурной асимметрий, а также создавая новые подобные асимметрии. Эти асимметрии вызывают преступность, предоставляя возможности для неправомерного поведения, порождая мотивы для участников использовать такие возможности и ослабляя социальный контроль» [Passas, 2000: 17]. Всё это происходит на глобальном уровне и акторами являются государства, транснациональные корпорации, международные организации.
Неолиберализм экспортирует потребности, «американскую мечту», тогда как для создания общественной культуры (социальных, экономических, политических и культурных институтов и ценностей), позволяющей их удовлетворить, требуется время. В условиях неприспособленности широких слоёв населения к неолиберальной культуре она трансформируется в рост преступлений, пауперизации, безработицы, алкоголизма, самоубийств и пр. Глобализация также приводит к появлению наднациональных организаций, узурпирующих функцию принятия решений и тем самым отчуждающих граждан от управления обществом.
Во многом это связано с процессом вестернизации (который нередко смешивают с глобализацией), заключающемся в переносе западных, прежде всего американских, ценностей в другие страны и культуры. Социолог А. Коэн так описывает отличительные особенности американской культуры, способствующие умножению аномии: «Одной из черт американской культуры является нежелание с философской покорностью примириться с несовершенствами человека и общества. Эта американская установка находит свое характерное выражение не в форме революционных движений, а в форме страстного выявления и разоблачения зла и реформаторского рвения. Причинами этого зла консервативное сознание считает моральные изъяны людей, безверие, отсутствие дисциплины, ослабление патриотизма и упадок исконных добродетелей; средства борьбы со злом оно видит в религиозном возрождении, моральном воспитании, воздействии примером, насаждении дисциплины и строгом соблюдении законов. В соответствии с образом, складывающимся в либеральном сознании, вопиющим злом является коррупция деловых и правительственных кругов, жестокость сильных мира сего, руководствующихся своими своекорыстными интересами, угнетение бедняков и пренебрежение к их нуждам. Причинами такого зла либеральное сознание считает изъяны социальных институтов, неравное распределение богатства и возможностей, существование предрассудков и дискриминации; средства борьбы со злом оно видит в реформе социальных институтов, расширении возможностей и наделении политической властью обездоленных классов, в энергичном осуществлении государством контроля над академическими институтами и в гуманном, некарательном, «терапевтическом» подходе к лицам с отклоняющимся поведением. Однако обе стороны активны в своей ориентации: надлежит не мириться со злом, а выкорчевывать его» [Коэн, 1972: 284-285].
Эти особенности американской психологии стимулируют не только естественный рост безнормия, но и санкционируют вмешательство в жизнедеятельность других стран с целью искоренения описанных негативных явлений. Но положительное для американцев может быть совершенно противоположным для представителей иных народов и культур, что и приводит к обесценивания ценностей.
Отметим ещё один момент: информационные технологии позволяют транслировать западные модели жизнедеятельности (в том числе компоненты американской мечты) на весь мир. Нередко это вызывает дестабилизацию политической жизни, примером чему может быть «арабская весна»: соблазн материальных благ оказывается столь велик, что вызывает делеги-тимизацию правящих сил и революционные выступления. Результатом становится рост насилия, хаоса, религиозных и этнических столкновений, установления квазидемократических режимов (имитационных демократий), а в некоторых случаях - и пришествие к власти радикальных элементов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В данной статье мы рассмотрели пять глобальных факторов обесценивания христианских ценностей. Этот перечень не претендует на исчерпывающую полноту раскрытия вопроса и, несомненно, может быть дополнен. Тем не менее, с точки зрения Ф. Ницше и М. Хайдеггера, обесценивание ценностей имеет промежуточный характер и должно закончиться установлением нового аксиологического порядка. В этом смысле пять выделенных нами факторов обесценивания ценностей представляют собой явления неполного нигилизма, новый виток процесса потери значимости старых ценностей. Немецкие философы настаивали на его антиметафизическом характере, т. е. «смерти метафизики» и установлении идеалов «сверхчеловека». Однако было бы преждевременно отказываться от религии или иной метафизической формы морали. Вышеописанные проблемы актуальны именно потому, что акцентируют слом устоев христианской, а вместе с тем и европейской цивилизации. Однако было бы преждевременно предавать их забвению. Многие религиозные философы (например, Н.А. Бердяев, Р. Гвардини, Д. фон Гиль-дебранд, Ж. Маритен, М. Шелер) подчёркивали, что именно в этот период христианские ценности могут доказать свою силу. Современное социальное учение коммунитаристов (А. Макинтайр, М. Уолцер, Ч. Тейлор), хотя и не относится к религиозной мысли, во многом строится на метафизических идеалах. Вышеупомянутый Ф. Фукуяма в последнее время утверждает необходимость укрепления основ традиционного, консервативного государства. По всей видимости, человечество в ближайшие десятилетия ждёт поиск новых нравственных оснований бытия и нельзя отвергать вариант адаптации, совместимости «старых идеалов» и новых явлений вроде информационных технологий. Обесценивание ценностей завершится утверждением нового ценностного порядка, однако этот процесс займёт весьма продолжительное время.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 82,58%.
Список литературы:
1. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. М.: Республика, Культурная революция, 2006. 269 с.
2. Ваттимо Д. После христианства. М.: Три квадрата, 2007. 160 с.
3. Кнорр-Цетина К. Объектная социальность: общественные отношения в постсоциальных обществах знания // Журнал социологии и социальной антропологии. 2002. Том V. № 1. С. 101-124.
4. Коэн А. Отклоняющееся поведение и контроль над ним: В сборнике «Американская социология: перспективы, проблемы, методы», под ред. Г.В. Осипова. М.: Прогресс, 1972. 390 с.
5. Нижников С.А. Мертв ли Бог? М. Хайдеггер о нигилизме и метафизике // Пространство и время. 2014. № 2. С. 57-62.
6. Ницше Ф. Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей. М.: Культурная Революция, 2005. 880 с.
7. Римская О.Н., Римский В.П. Современное мифосознание и субкультурные религии // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право. 2012. № 8. С. 67-74.
8. Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. М.: Издательский дом «Классика-XXI», 2005. 421 с.
9. Фукуяма Ф. Великий разрыв. М: ООО «Издательство ACT»: «Ермак», 2004. 474 с.
10. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию. М.: ООО «Издательство ACT»: «Ермак», 2004. 730 с.
11. Хайдеггер М. Преодоление метафизики: в книге «Время и бытие: Статьи и выступления». М.: Республика, 1993. 447 с.
12. Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв» // Вопросы философии. 1990. №7. С. 143-176.
13. Шелер M. Ресентимент в структуре моралей. СПб.: Наука, Университетская книга, 1999. 231 с.
14. Ячин С.Е. Критика аксиологического разума [Электронный ресурс] // Вопросы философии. 2017. № 8. https://rns.online/economy /Sberbank-CIB-zhiteli-Rossii-schitayut-korruptsiyu-samoi-sereznoi-problemoi-v-strane--2017-07-11/ [Дата обращения 12.12.2019]
15. Borgmann A. Technology and the Character of Contemporary Life: A Philosophical Inquiry. University of Chicago Press, 1987. 302 p.
16. Passas N. Global Anomie, Dysnomie, and Economic Crime: Hidden Consequences of Neoliberalism and Globalization in Russia and Around the World // Social Justice. 2000. Volume 27. № 2. P. 16-44.
SOCIOCULTURAL FACTORS OF DEVALUATION
©Kuzmenkov Vladimir A., PhD in Philosophy, Lecturer of the Chair of the social-philosophy disciplines Place of employment: Lukyanov Orel Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia
vakuzmenkov@gmail.com
Abstract: A task. F. Nietzsche's conception of nihilism had a significant impact on subsequent philosophical thought, but remained poorly detailed. Too little attention was paid to the phenomenon of devaluation, its nature and factors of the offensive. The loss of significance of traditional ideals was studied by many scholars, among whom are J. Baudrillard, D. Wattimo, R. Inglehart, M. Scheler, F. Fukuyama and other scientists. Their work traces common motives testifying to the loss of the role of Christian values in European culture. However, there is no clear understanding of the devaluation's factors. Since Christianity had a decisive influence on the formation of modern post-industrial civilization, the study of the causes of the value crisis allows us to speak to some extent about the future of Christian culture.
Findings. The author formulates five sociocultural factors of the loss of significance of Christian values. There are: the transition to a new type of social development, including the inhibition of this process by archaization; a decrease in the significance of the general and an increase in the importance of private experience; the decline in the role of religion and tradition; transformation of social structure, increasing inequality or universal equalization; globalization.
The practical results. The conclusions of the article can be used in teaching general philosophy, history of philosophy, social philosophy, philosophy of culture and philosophical anthropology, axiology, sociology.
Originality / value. The factors of devaluation as a stage of nihilism in the understanding of F. Nietzsche are highlighted and described. These results may be of interest to researchers of the work of the German philosopher, specialists in axiology, social philosophy, philosophical anthropology, philosophy of culture and religion.
Keywords: archaization, globalization, individualization, religion, devaluation, Christianity.
РЕЦЕНЗИЯ
на статью «Социокультурные факторы обесценивания ценностей» автора Кузьменкова Владимира Александровича Текст соответствует номенклатуре специальностей ВАК: 09.00.13 -философская антропология, философия культуры.
Проблематика темы социокультурных факторов обесценивания ценностей адекватна тематике журнала.
Автор не учитывает положения статьи: Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв». Вопросы философии. 1990, №7, с. 143-176.
Новизна страдает, поскольку нет комментария на положения статьи: Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв». Вопросы философии. 1990, №7, с. 143-176.
Значимость возрастет, если учесть положения статьи: Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв». Вопросы философии. 1990, №7, с. 143-176.
Необходимо в текст включить рассмотрение текста: Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв». Вопросы философии. 1990, №7, с. 143- 176.
д-р филос. наук, профессор
Аринин Е.И.
06.12.19
Reference list:
1. Baudrillard J. The Consumer Society: Myths and Structures. Moscow: Republic, Cultural Revolution, 2006. 269 p.
2. Borgmann A. Technology and the Character of Contemporary Life: A Philosophical Inquiry. University of Chicago Press, 1987. 302 p.
3. Cohen A. Deviant behavior and control over it: In «American Sociology: Prospects, Problems, Methods», by ed. G.V. Osipov. Moscow: Progress, 1972. 390 p.
4. Florida R. The Rise of the Creative Class. Moscow: Publishing house «Classics-XXI», 2005. 421 p.
5. Fukuyama F. The Great Disruption: Human Nature and the Reconstitution of Social Order. Moscow: Publishing house AST: «Er-mak», 2004. 474 p.
6. Fukuyama F. Trust: The Social Virtues and the Creation of Prosperity. Moscow: Publishing house AST: «Ermak», 2004. 730 p.
7. Heidegger M. Nietzsche's words "God is dead" // Voprosy Filoso-fii. - 1990. - № 7. - P. 143-176.
8. Heidegger M. Overcoming Metaphysics: in «Time and Being». Moscow: Republic, 1993. 444 p.
9. Knorr Cetina, K. Sociality with objects: social relations in postsocial knowledge societies // The journal of sociology and social anthropology. 2002. Issue V. № 1. Pp. 101-124.
10. Nietzsche F. The Will to Power. Moscow: Cultural Revolution, 2005. 880 p.
11. Nizhnikov S. A. God Is Dead? Martin Heidegger about Nihilism and Metaphysics // Space and Time. - 2014. - № 2. - P. 57-62.
12. Passas N. Global Anomie, Dysnomie, and Economic Crime: Hidden Consequences of Neoliberalism and Globalization in Russia and Around the World // Social Justice. 2000. Volume 27. № 2. P. 16-44.
13. Rimskaya O.N., Rimsky V.P. Modern mythological consciousness and subcultural religions // Scientific reports of Belgorod State University. Series: Philosophy. Sociology. Law. 2012. №. 8. Pp. 67-74.
14. Scheler M. Ressentiment. St. Petersburg: Science, University Book, 1999. 231 p.
15. Vattimo G. After Christianity. Moscow: Three squares, 2007. 160 p.
16. Yachin S.E. Critique of Axiological Reason // Voprosy Filosofii. -2017. - Vol. 8 https://rns.online/economy/Sberbank-CIB-zhiteli-Rossii-schitayut-korruptsiyu-samoi-sereznoi-problemoi-v-strane--2017-07-11/ [Data access 12.12.2019].
