CC BY
152
УДК 316422 С. А. ЕРМАХАНОВА
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ФАКТОРЫ МОДЕРНИЗАЦИИ: ПРОТИВОСТОЯНИЕ ТРАДИЦИИ И ИННОВАЦИИ, САМОБЫТНОСТИ И УНИВЕРСАЛЬНОСТИ
Цель данной статьи состояла в выявлении роли социокультурных факторов в модернизационных процессах казахстанского общества на основе оценок, мнений и суждений субэлит о началах традиции и инновации, самобытности и универсальности в его развитии.
Данный исследовательский проект может представлять интерес не только для Республики Казахстан, но и для других стран СНГ, которые активно включились в модернизационный процесс. Полезен он и для управленческих верхов многонациональной России, значительные этнические пласты населения которой тяготеют к «восточному менталитету». Кроме того, полученная информация позволит глубже познакомить российских политиков с представлениями казахстанской субэлиты о ходе модернизации в Казахстане, с расстановкой сил, позициями элитарных групп, актуальных проблемах, декларируемых и реальных ориентирах и достижениях Казахстана в модернизационном пространстве, что поможет выстраиванию конструктивного позитивного партнерского диалога между странами.
О выборке экспертов и социологическом инструментарии
Эмпирической базой исследования выступили результаты экспертного опроса «Модернизация казахстанского общества: взгляд эксперта», проведенного в июне-августе 2006 г. в отделе социальных проблем ИЭОПП СО РАН.
Согласно нашим представлениям, субэлиты, как и элиты, в силу занимаемых ими социальных позиций, предоставляющих в том числе уникальные информационные и административно-управленческие ресурсы, как никакие другие группы должны располагать отрефлексированным спектром представлений, суждений, убеждений, взглядов, воззрений, соображений, мнений о модернизации казахстанского общества. Выбор же в качестве единицы социологического наблюдения субэлит был вызван, во-первых, ограниченностью финансовых и временных ресурсов и средств, во-вторых, большей «доступностью» субэлит в организационном аспекте для социологических опросов в сравнении с элитами и, в-третьих, достаточно высоким уровнем компетентности и власти субэлит, не столь уж многим уступающих в этом отношении «элитам».
В качестве экспертов — представителей субэлит — выступил в основном высококвалифицированный управленческий персонал преимущественно высшего звена, занятый в сфере 1) государственной службы, 2) торгово-промышленного бизнеса, 3) науки, культуры и высшего образования, 4) социальной работы и социальных услуг, а также профессионально-компетентные специалисты, высокого ранга, занятые в данных четырех сферах. Таким образом, в выборку вошли представители ряда ключевых (с точки зрения общественных преобразований) субэлитарных групп — агентов модернизационного процесса.
Выборка экспертов, позиционируемых нами в качестве представителей субэлит, носила целевой характер. При ее построении использовался метод «снежного кома». Объем выборки составил 260 человек.
Выборка имела в целом равнопредставительный характер: численность экспертов, занятых в 4 основных сферах деятельности, получилась примерно равная.
Эксперты, на момент опроса, проживали и работали в следующих городах: Алматы, Астана, Жезказ-ган, Оскемен (Усть-Каменогорск), Семей (Семипалатинск), Тараз (Джамбул), «центр тяжести» в обследовании приходится на столичные города (в них опрошено 242 чел.). Мужчины в выборочной совокупности составили 42%, женщины — 58%. Средний возраст экспертов равен 40 годам. Все эксперты с высшим образованием, из них 7% имеют два высших образования, а каждый седьмой — научную степень. В составе опрошенных с большим перевесом доминируют казахи (179 чел.).
Специально для данного исследования была разработана оригинальная социологическая анкета «Модернизация казахстанского общества: взгляд эксперта», включившая более семидесяти вопросов.
О социокультурных основаниях модернизации
Модернизация имеет множество определений, среди которых наиболее распространенны следующие варианты. Во-первых, те, в которых модернизация рассматривается как исторически ограниченный процесс, узаконивающий институты и ценности современности: демократию, рынок, образование, разумное администрирование, самодисциплину, трудовую этику и т. д.; во-вторых, такие, в которых модернизация предстает как процесс и результат усилий незападных стран, стремящихся догнать ведущие, наиболее развитые страны Запада, которые сосуществуют с ними в одном историческом времени, в рамках единого глобального мирового сообщества и, наконец, в-третьих, как центростремительное движение стран от периферийных окраин социокультурной, политической и экономической жизни современной миросистемы к ее центру. Применительно к современному Казахстану можно использовать все эти толкования. По словам главного идеолога
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
модернизации Казахстана Н. Назарбаева, сегодня страна «переходит из разряда стран «догоняющего развития» в позицию «состоявшегося государства», готового принять участие в конкуренции на международной арене» [Выступление, 2006]. Несмотря на «догоняющий» характер модернизации, Казахстан настроен на собственный путь развития, о чем свидетельствуют политические процессы в стране.
Модернизация в области экономики и политики тесно связана с социокультурными особенностями населения модернизируемой страны. Основу социокультурной модернизации общества составляет формирование определенного типа сознания и детерминируемых им поведенческих практик индивидов, влекущее за собой соответствующее изменение общественных институтов.
В последнее время все большее число ученых, журналистов, политиков и практиков уделяет внимание культурным ценностям и установкам, способствующим или препятствующим в частном случае модернизаци-онным процессам, в общем — прогрессу. Этих людей можно считать интеллектуальными наследниками следующих ученых: Алексиса де Токвиля, который полагал, что за работоспособностью американской политической системы стояла культура, удивительно подходящая для демократии, Макса Вебера, объяснявшего подъем капитализма в первую очередь культурными факторами, коренящимися в религии, Эдварда Банфилда, обнажившего культурные причины убогости и авторитаризма в Южной Италии и сделавшего из этого частного примера далеко идущие выводы общего характера [Харрисон, 2002, с.20-21].
Значительное внимание изучению культуры уделялось еще в 40-е и 50-е годы. Ученые, анализируя различия между социальными системами и разъясняя их политические и экономические особенности, усматривали в культуре фактор особой важности. Несколько угасший в 60-е и 70-е годы интерес академического сообщества к проблемам культуры начал быстро возрождаться в 80-х гг.
Со временем, исследуя особенности модернизации, политической демократизации, военной стратегии, поведения этнических групп, а также конфигурацию международных альянсов и конфликтов, специалисты стали все более активно обращаться к культурным факторам. В научном мире развернулась баталия между теми, кто видел в культуре главный (хотя и не единственный) и часто препятствующий фактор социального, политического и экономического развития, и их противниками, отстаивающими традиционные трактовки и представленные приверженцами приоритетной роли личной выгоды — среди экономистов, «рационального выбора» — среди политологов, неореализма — среди международников [Хантингтон, 2002, с. 10-11].
По-видимому, наиболее точная характеристика той роли, которую культура играет в развитии человечества, принадлежит Даниэлю Патрику Мойнихэ-ну, который утверждал, что с точки зрения консерватора именно культура, а не политика определяет успех того или иного общества. В свою очередь, либерал полагает обратное: политика способна преобразовывать культуру и ограждать ее от самой себя.
Термин «культура», как известно, в различных дисциплинах и разных контекстах имеет самые разнообразные значения. Достаточно сказать, что еще в 1952 году американские антропологи А. Кребер и К. Клакхон проанализировали более 150 определений, каждое из которых отражало важную сторону понятия культуры.
Выделяют «высокую» и «массовую» культуру; народную культуру, культуру элиты, культуру и жизненный стиль среднего класса. Британский социолог Р. Уильямс предложил трехуровневую теоретическую модель культуры: «живая» культура, существующая для данного общества здесь и сейчас; документированная культура, отраженная в сохранившихся произведениях и интерпретациях; культурная традиция, в которой неизбежна постоянная культурная селекция содержания первых двух уровней. В этой модели Уильямс впервые формулирует еще одну ключевую проблему изучения культуры — проблему селективной традиции, социального отбора того, что является культурно-ценным и что таковым не является.
Социологи традиционно разрабатывали проблематику культуры в рамках различных направлений социальной теории. Более чем вековая научная традиция, специфика понятийного аппарата и методов социологии в исследованиях культуры создали значительный объем теоретических и эмпирических знаний исследования культуры. Следует отметить, что в социологической теории понятие «культура» трактуется в двух основных значениях: 1) как механизм социальной интеграции и регуляции — Г. Спенсер, М. Вебер, Т. Парсонс; 2) как особая социальная сфера (сфера духовного производства), включающая прежде всего социальный контекст мира искусства (К. Манхейм, Р. Уильямс, Г. Маркузе, Т. Адорно, П. Бурдье и др.).
Скептический взгляд на ту роль, которую культурные ценности играют в социальном прогрессе, разделяют в основном представители двух дисциплин: экономики и антропологии. Для традиционного экономиста культура представляет собой слабо подверженную количественному определению и в силу этого закрытую для анализа совокупность факторов, ограничивающих экономическое поведение [Радаев,
2005, с. 153; Харрисон, 2002, с. 24-25].
Главной проблемой для многих антропологов, а также находящихся под их влиянием ученых и специалистов, остается традиция культурного релятивизма, господствовавшая в их дисциплине на протяжении ХХ века и не признающая «внешней» объективной оценки чужих культур «со стороны» [Харрисон, 2002, с. 24-25].
Разумеется, с культурой трудно иметь дело, причем как политически, так и эмоционально. Изучение культуры представляет собой и трудную эпистемологическую проблему, поскольку феномен этот трудно поддается формализованному описанию, его нелегко операционализировать и измерить. Кроме того, она состоит в запутанных причинно-следственных отношениях с такими явлениями, как политика, общественные институты, экономическое развитие [Харрисон, 2002, с. 34]. Несмотря на многообразие трактовок культуры, исследователи процессов модернизации, задаваясь вопросом, каким образом культура воздействует на социальное развитие, определяют культуру в таких сугубо субъективных терминах, как ценности, установки, верования, знания и навыки, ориентации и убеждения, превалирующие среди членов общества [Хантингтон, 2002, с. 11; Инглегарт, 1999, с. 272].
Экономическая социология придерживается той точки зрения, что культура не является чем-то внешним по отношению к хозяйственной сфере. Культурные факторы, активно влияя на хозяйственное действие, являются его встроенным элементом. А также социокультурные факторы являются переменной величиной, они варьируются от сообщества к сооб-
ществу, от одного исторического периода к другому. В итоге то, что определяется (здесь и сейчас) как желаемое или рациональное, имеет конкретно-историческое культурное наполнение и в иных условиях способно выглядеть иначе. Средства, которые приходят в голову, когда приступают к решению той или иной проблемы, формируются культурой, - считает Доббин [Доббин, 2004. с. 607-631].
Модернизационный потенциал
казахстанского общества
Т. И. Заславская выделяет четыре относительно самостоятельных элемента человеческого потенциала: социально-демографический, социально-экономический, социокультурный и деятельностный. «Социокультурный потенциал государства отражает уровень образования населения и особенности национального менталитета, влияющие на развитие общества. Это прежде всего характер нормативно-ценностного сознания, особенности политических убеждений и верований, уровень морали и нравственности, типы мотивационного комплекса и способы поведения людей» [Заславская, 2004, 170]
Мы, в свою очередь, использовали понятие мо-дернизационного потенциала, социокультурный аспект которого включает в себя следующие эмпирические референты: уровень образования,
политическую грамотность и активность, способность и готовность социальных групп воспринимать и осваивать инновации, а также преобладающую систему ценностей.
Как показали данные социологического опроса, большая часть экспертов оценивает модернизацион-ный потенциал общества как средний (73%). Высоким он представляется в оценках 17% и низким — 10% экспертов. Те, кто оценил модернизационный потенциал казахстанского населения как высокий, в числе своих аргументов называют высокий интерес населения к образованию (40%), открытость и восприимчивость к инновациям (32%), толерантность (17%), политическую и правовую грамотность и активность (12%) и высокую заинтересованность и мотивацию на улучшение своей жизни (9%).
Группа экспертов, для которых модернизацион-ный потенциал казахстанского населения представляется средним, также отметили высокий образовательный (9%) и инновационный (2%) потенциал населения. Остальные выражают обеспокоенность снижением качества и уровня образования населения, профессионализма преподавателей, коррупцией в сфере образования (11%); низкой востребованностью кадров (3%); недостаточной активностью народа в общественно-политической жизни государства (6%); пассивностью и невысокой готовностью к инновациям, равнодушием людей к их восприятию и освоению (28%), а также невысоким уровнем правовой и политической грамотности (19%). Указывается также проблема социального неравенства, бедности, отсутствие доступа к образованию, компьютерным технологиям для ряда слоев общества (10%), отсталость села, тянущего страну в день вчерашний (2%). Некоторые отмечают недоверие к власти, отсутствие реальных результатов модернизационного плана (6%). Есть эксперты, которые считают, что для модернизации страны нужны время и постепенность ее проведения (4%).
Отметившие модернизационный потенциал казахстанского населения низким, апеллируют к бедности (11%), высокому правовому нигилизму (3%), недостаточному уровню политической грамотнос-
ти (7%), пассивности и безразличию народа к политическим процессам (14%), недостаточной готовности людей к инновационной экономике (18%), отсутствию доверия к власти (7%), неэффективности законов (4%), а также низкому качеству образования и коррупции в системе образования, в том числе в сельских школах (36%).
Таким образом, в оценках экспертов модерни-зационный (социокультурный) потенциал предстает как средний. Безусловным преимуществом Казахстана на данном этапе развития является высокий процент образованных людей. Модернизация государства и общества, построение независимого государства невозможны без подготовки слоя квалифицированных управленцев. Отсутствие достаточных ресурсов для решения этой задачи на национальной почве стимулировало открытие программы подготовки кадров в лучших университетах мира. В 1993 году указом Президента Республики Казахстан была учреждена стипендия для подготовки кадров за рубежом. Несмотря на кризисные годы, Казахстан на постсоветском пространстве был первой страной, которая позволила себе обучение кадров за границей. Такой шаг был вызван осознанием необходимости кадров, «вооруженных» зарубежным опытом, для претворения реформ в казахстанскую реальность. Одной из основных целей программы было формирование будущей управленческой и бизнес-элиты Казахстана. К 2006 году по программе «Болашак» на учебу направлено более 800 человек, из них 100 отсеялись по различным причинам [Пархоменко, 2006]. Одним из условий программы является отработка после учебы не менее пяти лет в стране. Почти все выпускники программы трудоустроены в крупных казахстанских банках и промышленных структурах, министерствах и администрации президента. О том значении, которое придается программе руководством страны, говорит тот факт, что по личной инициативе Н. Назарбаева за выпускниками программы резервируется место одного из заместителей министра. Несмотря на опасность, что значительная часть студентов предпочтет обрести новое, более благоустроенное место жительства за рубежом, за все годы существования программы «Болашак» невозвращенцев были единицы — менее 4% от общего числа [Власов, 2006].
Переход к принципиально иной социально-экономической парадигме, смена мировоззренческой оптики, установка на принципы и ориентиры, которые прежде подвергались беспощадной критике и разоблачались как «буржуазные», привели к появлению множества противоположных векторов, выражающих отношение различных этносов, социальных слоев к исторически масштабным потрясениям, преобразившим повседневный уклад и привычные жизненные практики миллионов людей. Некоторые исследователи обнаруживают раскол в общественном сознании [Нысанбаев, 2006, с. 7-8], другие — раскол среди самих казахов, которые можно разделить на городских и аульных, где первые демонстрируют модернистскую культуру, а вторые — консервативные, националистические настроения [Мнения..., 2007], русскоязычных и казахоязычных, третьи указывают на огромный слой сельского населения. Отметим, что 57% населения Казахстана проживают в городской, а 43% — в сельской местности.
А. Нысанбаев полагает, что накануне знаменательных, судьбоносных событий общественное сознание в известном смысле уже было подготовлено
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
к восприятию и участию его носителей в решающих социальных трансформациях, хотя оно и было неоднородным, противоречивым по своему мировоззренческому настрою. Определенная часть населения придерживалась марксистских догм, заученных идеологических формул, тиражируемых и в школьных учебниках, и в официальной прессе. Но были и те, кто помнил о сталинских «чистках», о гибели цвета казахской интеллигенции, геноциде, постигшем казахский народ. «Можно с уверенностью сказать, что благостные нотки общего идеологического фона сопровождались мощными критическими аккордами, которые становились особенно звучными в периоды оттепели, а позже — перестройки. Так что общественное сознание в ценностном аспекте было подготовлено к грядущим переменам» [Нысанбаев, 2006, с. 8-9].
Отношение казахстанцев к модернизационным изменениям в обществе.
Отмеченный раскол в общественном сознании ка-захстанцев обнаруживается и в результатах экспертного опроса относительно отношения и восприятия населением модернизационных изменений. Так, что касается отношения казахстанцев к происходящим в стране в последние 15 лет изменениям, практически каждый второй эксперт полагает, что население относится к ним с осторожностью и равнодушно, — примерно каждый пятый. Каждый четвертый эксперт отмечает энтузиазм и каждый третий — восприятие этих изменений с охотой; относящихся со страхом и сопротивлением весьма мало (таблица 1).
Таблица 1
Распределение ответов на вопрос:
«Как основная часть населения Казахстана воспринимает происходящие в стране изменения в последние 15 лет?», %
Отношение основной части населения к ■ззы ененнян Щ от числа опрошенных Щ Е ■структуре ответов
с ост орожн остью 43 31
раЕН5Л\ШН5 23 21
охотно 35 25
с энтузиазмом 23 17
оо страхом 6 4
с сппротншением 3 2
Вса о: :зз 100
Возможно, причиной такой пессимистичной картины являются коррумпированность госструктур, что неоднократно было зафиксировано в ходе опроса, резкое социальное расслоение общества и др. Примечательно, что некоторые политики признают, что «впечатляющие макроэкономические показатели большинство населения на себе не ощущает» [Назарбаева, 2006].
Казахстанский социолог С. Жусупов считает, что правящие элиты в настоящий момент слабо ориентированы на процесс модернизации. «Мы имеем восточноевропейские аналоги относительно того, какой должна быть надстроечная система, выстроили некий базис, и ряд государств получил статус стран с рыночной экономикой, но надстройка у нас фактически советская. Так или иначе, потребуется время. Часто говорят, что население не готово и ментальность населения совершенно неадекватна рынку. Я думаю, что проблема все-таки в другом: далеко не рыночная, а квазирыночная ментальность как раз таки у правящих элит. Поэтому им потребуется, наверное, существенный период времени, чтобы именно у них сформировалось понимание того, какой
должна быть надстройка, каким должен быть процесс эффективного управления и т. д. Ситуация с «цветными» революциями далеко не случайна, это абсолютно закономерный феномен. Там, где идет процесс стагнации (а фактически мы видим либо процесс стагнации, либо ситуацию «стоячего болота»), рано или поздно происходит коллапс», - предупреждает он [Жусупов, 2005].
По мнению другого казахстанского ученого, огромный слой «обывателей» с низким уровнем культуры и политической, в частности, пассивным отношением к происходящим событиям, замкнутых на интересах собственного выживания в условиях рыночной экономики, представляет тормозящий фактор [Нысанбаев, 2006, с. 64].
В свете вышесказанного представляет интерес существующая характеристика казахстанского народа и результаты экспертного опроса по этим вопросам.
Социальные качества населения — одна из важнейших социокультурных составляющих общества, характеризующая его устойчивость, модернизацион-ный потенциал и, в немалой степени, определяющая социально-экономическое положение самих людей. Вопрос о социальных качествах населения может решаться как минимум в двух проекциях. Во-первых, во «внутренней», то есть на основе представления самих людей о важных, желаемых, дефицитных, преобладающих и т.д. качествах самих себя. Во-вторых, «внешней»— на основе экспертной (или в другой форме) оценки со стороны, но исходя из достаточно точного определенного и зафиксированного (а не просто имеющегося в сознании исследователя или какой-то части людей) представления о преобладающих качествах данной социальной общности.
Деятельностный потенциал общества выражается в активности, энергии и деловых качествах социальных акторов (индивидов, организаций, групп), преобладании инновационных или традиционных форм мышления и способов деятельности, а также объективных возможностей граждан свободно реализовать свои социальные и творческие потенции, вести активную, здоровую, полноценную жизнь [Заславская, 2004, с. 171].
Многие казахстанские ученые и исследователи обращают внимание на проблемы культуры, ментальности, языка, прежде всего казахов как государствообразующей нации и пытаются найти в историческом прошлом Казахстана культурные особенности, отвечающие современным представлениям демократии и рынка. В последнее время актуализируется идея степной цивилизации и роль кочевничества в процессах казахстанской модернизации (Г. Есим, А. Нысанбаев и др.). Так, казахстанский академик А. Нысанбаев задается вопросом: как совместить ценности, связанные с переходом к рыночной экономике и правовому, демократическому государству — право на собственность, чувство хозяина, индивидуализм, рационализм, личная ответственность и инициатива — с традиционными ценностями коллективизма и социальной солидарности, которые укоренены в национальном менталитете этносов Казахстана. Поскольку модернизация предполагает, что Казахстан должен учитывать свои культурные традиции, самобытные особенности, каким же образом совместить несовместимые на первый взгляд базовые ценности: индивидуализм и коллективизм, свободу и приверженность к патернализму? Он считает, что ответ кроется в особенностях казахского обычно-
го права, степной демократии и соответствующего им менталитета. Вроде как нет нужды противопоставлять вышеназванные понятия, так как историческое прошлое казахов дает удивительные социальные образцы того, как несовместимое становилось совместимым и индивидуальная свобода сочеталась с принципом коллективизма, мировоззрением рода [Нысан-баев, 2006, с. 18-19]. Сложившаяся в Степи цивилизация впитала в себя черты как Востока, так и Запада. Феномен номадизма оригинально сочетает коллективистское и индивидуалистическое, этатистское и либеральное начала. Для политической культуры номадов неприемлемо полное доминирование как корпоративизма, так и индивидуализма. В итоге кочевник превращается в некоего «кентавра» - переплетение индивидуализма и корпоративизма, берущее начало от имплицитно присущего ему личностно-родового самосознания, составляющего квинтэссенцию цивилизационной ментальности номадизма [Абенов и др., 1996, с. 16; Нысанбаев, 2006. с. 20].
Осуществление коренных преобразований казахского общества должно происходить не как бездумное копирование западного опыта модернизации и трансформации, а на основе конкретно-исторических условий развития Казахстана в условиях глобализации. Поэтому для становления гражданского общества в Казахстане, раскрывающего творческие способности личности, важно использовать положительный в этом смысле потенциал нашего прошлого, как советского, так и традиционного, сформированные им ценности, на основе которых возможен консенсус, становление и развитие институтов гражданского общества, - считает А. Нысанбаев [Нысанбаев,
2006, с. 21-22].
Вопрос о социокультурных особенностях казах-станцев является предметом дискуссий казахстанских ученых и исследователей. На этот счет у ученых не существует однозначного взгляда. Некоторые считают, что в Казахстане утвердились рыночные методы экономического хозяйствования, появился национальный капитал, расширяется предпринимательский класс и многое другое, что формирует соответствующее общественное сознание и благодаря которому в обществе уже начал изживаться государственный патернализм, на смену которому приходит достаточно зрелая предприимчивость. Рыночное сознание овладело умами практически всего работоспособного населения, которое способствует подъему уровня жизненных запросов и социальных стандартов казахстанцев [Ашимбаев и др., 2005. с. 6].
Преодоление патерналистских настроений у ка-захстанцев отмечает Н. Назарбаев, который считает, что казахстанцы смогли избавиться от устаревших стереотипов поведения [Назарбаев, 2001. с. 56-57]. Однако он считает неприемлемым питать иллюзии относительно нефтедолларов, накопленных в экономике страны, поскольку такой подход отбросит страну назад. Люди должны научиться жить и работать так, как будто нет доходов от нефти. Успех человека он связывает с накоплением человеческого капитала. А Национальный фонд был создан для сбережения для будущих поколений и резерва в случае кризисных ситуаций. Государство должно заботиться только о тех, кто в силу возраста или состояния здоровья не может работать и самостоятельно получать доходы. Это основной принцип наших реформ. [Назарбаев, 2004]. Казахстанский социолог М. Аженов отмечает сильное влияние рынка на изменение образа жизни ка-
захстанского народа, на психологию, быт, уклад и стиль жизни и т.д. [Аженов, 2005, с.28].
Под натиском общественных перемен в социокультурных практиках и сознании населения неизбежно появляются новые характерологические признаки. Природа, порядок и механизмы внедрения инноваций различны. С. Алимова полагает, что культуру казахстанского общества отличают фрагментарность, мозаичность, присутствие разнообразных, разноплановых, иногда и диаметрально противоположных ценностей, установок и ориентаций социальных групп. Вербальный выбор в пользу модерни-зационных ценностей не всегда сопровождается соответствующими изменениями в сознании и поведении людей. Активная жизненная позиция, постулируемая модернистской культурой, затушевывается и в значительной степени «гасится» старыми стереотипами. Более того, нередко модернистские и традиционные установки и ценности относительно бесконфликтно сосуществуют не только не уровне социальной группы, но и в контексте одной личности. Формируется так называемое гибридное сознание. Эта вполне понятная двойственность определяет сознание и поведение большинства казахстанцев [Алимова, 2005. с. 40]. Российский ученый Л. В. Ко-рель называет подобный феномен рассогласования сознания и поведения адаптивной асимметрией, когда люди вынуждены в «пожарном режиме» менять сложившиеся стереотипы поведения на «рыночные» (уходить в фермеры, предприниматели, «челноки», заниматься перепродажей и пр.), а сознание продолжает оставаться прежним [Корель, 2005, с.141].
По мнению казахстанского философа А. Нысан-баева, казахскому народу присущи следующие качества: свободолюбие казахов, проявлявшееся в неза-кабаленности деспотическими устоями, в сравнительной свободе и равенстве женщин, в уважительном отношении к личности и отсутствии раболепного поклонения власти; установка на компромисс как одна из базисных категорий в менталитете казахов, связанных с их кочевым прошлым. При этом он отмечает особую роль тенгрианства как религиозной концепции, которая проповедовала гармонию и призывала к взаимопроникновению, взаимодействию противостоящих сторон. Кочевники перенесли эту установку на систему социальных отношений. Позднее ислам закрепил его как систему политических ритуалов, как форму иерархического подчинения и рычага политического давления. Именно в период развития ислама, его масштабного проникновения во все сферы общественной жизни компромисс стал составляющей частью политической культуры казахов. Этому способствовала также присущая казахам вера в предначертанность судьбы, в незыблемость устоявшихся традиций и законов Природы. Уступчивость и компромисс у казахов означали нечто большее, чем просто соглашение на основе взаимных уступок. Принцип компромисса как категория равновесия и стабильности проник в политическую сферу казахского общества. Данный принцип есть сумма формальных, на первый взгляд, ритуалов и условностей, составляющих предпосылки для гармоничного развития всего общества. Принцип компромисса блокирует резкие политические маневры и принуждает участников политического процесса к послушанию и примирению. В некотором роде этот принцип иногда выступает как стабилизатор общественно-политических отношений, как механизм балансирования в деятельности политической системы [Нысанбаев, 2005, С. 9-10].
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
Казахстанские ученые наблюдают различную картину в этой сфере. Динамика общественного сознания свидетельствует о постепенном позитивном процессе разумного и гармоничного сочетания традиционных и либеральных ценностей, взаимного учета и согласия частного интереса и коллективной воли. Проведенный анализ позволяет выделить две основные тенденции в общественном сознании: «прагматики-западники», выступающие за частнособственнические отношения и права человека, и «государственники» — ратующие за коллективные отношения (патерналистское сознание). О. В. Нечи-поренко и А. Н. Нысанбаев полагают, что этот феномен, ярко проявившийся в постсоветских обществах, заставляет предположить, что модернизационные изменения в них протекают нелинейно и являются крайне противоречивыми. Согласно их мнению, социальные практики, вырабатываемые обществами в ответ на вызовы «извне», состоят из следующих разнородных компонент: архаичные структуры традиционного типа, то есть той самой традиции, оппозицией которой выступают разворачивающиеся процессы модернизации; промежуточные структуры, сформированные в советский период; переходные структуры, создаваемые современным этапом модернизации [Нечипоренко, Нысанбаев, 2005, с. 14].
Примечательно, что, согласно нашему опросу, представительность в обществе различных в модер-низационном отношении социально-психологических типов выглядит, по мнению экспертов, следующим образом: 33% составляют модернисты-рационалисты, т. е. те, кто обладает даром успешно действовать в непредсказуемых и сложных ситуациях, готовы взять на себя значительный риск и начать новое дело, способны сопоставлять затраты и результаты, обладают навыками калькуляции и пр., 39 % являются комбинаторами, т.е. сочетают в себе как рациональные, так и традиционные начала в сознании и поведении и, наконец, 28 % номинируются как традиционалисты, т.е. находятся под непосредственным мощным влиянием культурных, социально-экономических особенностей своей страны, во всем придерживаясь глубоко укоренившейся традиции.
В свою очередь на вопрос «Освоила ли основная часть населения Казахстана в настоящее время рациональный рыночный принцип поведения в вопросах собственности и финансов: «ресурсы должны работать, а не растрачиваться впустую, деньги должны делать деньги?» ответы экспертов распределились следующим образом. Практически каждый пятый (18%) эксперт полагает, что большинство населения уже освоило рациональные рыночные принципы экономического поведения и действует согласно им. По мнению 43% экспертов, большинство населения еще не освоило рациональные рыночные принципы экономического поведения, но со временем, освоит. По оценкам 7%, большинство населения еще не освоило рациональные рыночные принципы экономического поведения и не освоит в ближайшей перспективе. Каждый четвертый (25%) считает, что большинство населения ничего не имеет — ни собственности, ни финансовых сбережений, а потому живет одним днем. Остальные 7% полагают, что в стране нет цивилизованного рынка, поэтому рациональные рыночные принципы здесь не работают, а действуют совсем другие законы, типа «кто смел, тот и съел».
При определении экспертами наиболее необходимых для успешной адаптации населения к модер-низационным процессам культурных образцов были получены следующие результаты. В числе первосте-
пенных культурных образцов в структуре ответов оказались следующие: умение приспосабливаться к инновациям, воспринимать новое (46 %); умение ориентироваться в рыночном пространстве (40 %); рационализм, способность ставить цели и находить средства их достижения в изменяющемся мире (36 %); навыки владения современными информационными технологиями (34 %); высокая деловая активность, склонность к производству разного рода инноваций (34 %); знание иностранных языков (27 %). Не менее важные в рыночных условиях навыки успешной ориентации в правовом пространстве в этом списке составили лишь 18 % (таблица 2).
Можно ли считать, что эксперты оценивают правовую культуру казахстанского населения достаточной, чтобы не указывать ее в качестве первостепенных культурных образцов для успешной адаптации к модернизационным процессам? Вряд ли, если учесть их оценку правовой культуры казахстанцев. Высокой или скорее высокой она представляется для 27 % экспертов и низкой и скорее низкой, соответственно, для 73 %.
Оценка экспертами социальных качеств, присущих казахстанскому народу в целом выглядит следующим образом (таблица 3). По сути, перечень всех качеств, указанных в таблице, свойственны, в первую очередь, модернистской культуре. Колонки со средним баллом «3» и ниже свидетельствует о существенной мере удаленности народа от модернистских качеств. Если мы обратимся к колонке «средняя оценка в баллах», то станет ясно, что в целом картина не является оптимистичной, а население по своим качествам находится только на пол-пути к «требуемым» модернизацией.
Одной из отличительных особенностей казахстанского народа считается толерантность. На фоне существующего мнения о казахстанском народе как о толерантном оценка в 3,7 балла выглядит невысокой.
В условиях модернизации общества традиционные ценности могут иметь как положительное, так и отрицательное значение для успешной адаптации людей к рыночным условиям. В связи с этим была попытка выявить традиционные качества казахстанского населения, в наибольшей мере противодействующие ходу модернизации в стране (таблица 4).
В числе первых эксперты отмечают такие качества, как трайбализм (клановость) — 37 %, патернализм (склонность во всем уповать на власть) — 36.5 % и отсутствие интереса к общественным и политическим вопросам — 32 %.
Трайбализм как казахстанский феномен до настоящего времени так и не получил целостного и системного исследования [Умбеталиева, 2001, с. 35-46]. Однако, с точки зрения казахстанского ученого С. Е. Жусупова, трайбалистские тенденции вносят достаточно серьезную лепту в казахстанскую реальность и особенно ярко проявляются на областном, городском, районном уровнях. Этот феномен в начале 90-х годов фактически был очень слабо проявлен. В отсутствие нормальных институтов гражданского общества роль такого регулятора фактически сейчас приняли родоплеменные связи [Модернизационные..., 2006]. Некоторые исследователи считают, что современные представления о трайбализме часто носят гиперболизированный характер, ему придается доминирующее положение, прежде всего, при рекрутировании политической элиты страны.
Понятию «трайбализм» придаются различные значения. Одни авторы рассматривают его как использование родоплеменных институтов в политических
■в
с*
■Е
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
Рэспр <'Д<'ЛС11 не лт в< тл Б н вопрос «Ка
■ оск-’лсдв■*? 15 лет в Kajaicraee под U1I
ввсы рыво*зв их рефора! Каин стала
■I DpOllOD
Л ЇЗДИ'ж, %
Иі МЄН ЄННЛ1 ЩНШУСШ е.тш нес ЛЮД ьлш. Люлн CTSL1H... % от числа апрош енньи К в структуре ответов
ОНПЄЄ ЯК ТЕШ ВЫ7-Ш 43 Я 111
оолее рад нона льны мн 413 115
J- ЛЮД ЄН ПОЯ БНЛЭ СЬ Вера Б Оудуш ЄЄ* уВфШН ОСТЬ В 1Я ВТра Ш Н 01ДНЄ 33.в 9.Э
0-0.1 № открытыми 192 5.3
о-а.1 ее оеск оры стаьш н '--л 0.7
21ЙЫ.Ш С НрОЗСтвЖИОСГШ 205 7.3
плутня ы? ostbmsieiдляоїїтюЕєніеіїесих иєлєй 24.6 ±3
лноси. сжшт £.дац к ^-усс-й бєдв 20 5.5
5йі€-є к^рьзгтн: ьпш, ат4.ц: ьшь: 173 4.3
>:/ирічий'Ж'Ш дшоєность, стаксєягжгя бгзфикнн ьп&ї 15.3 4.3
чувстве? ксрксряртєнссгш. 15.3 4.3
б&івв жвспвапщ. сорвжовгижшмыми 15.4 4.2
6 йТ€-£ ЛЖИВЫМИ КЄЧвСГИК ЬГЫЫ 15.4 4.2
9.2 2.5
ОСТ 55 Пр-аКГНЧНЫ МИ. пр3.Г>.ГЗ.ТНЧНЫин 265 ‘.3
:>:М5ШООТ:\:- ТрЗДШЦЮКЕГуЮ НЩІШКЗЛЬНуЮ культуру на K\7tbTVpy Запада 235 6.5
СТДЛН М5НЫ215 СЛаДОЕДЛЬ ТрЛДШЩЯМ, НаЦІЕ!КШЬКЫ ?.І £ХЫЧЗЛ>.1 .23 3.4
Всего." 363.7 100
Примочанио: жирным шриф тли □tmhkquli шшжикшша начаетш, куренном - □трюрталшыо и обычным
Расарсдслоик'отвотов ва вопрос.' dbiai культура наиболее предиочтительва ваадпво<і,%
цойтрнлишо. Табднфб
Преи п:ачнтае.і] ме тнпм культур %
1. тралнцисккая каціїскалькая. гтегктьку она фісЕьсчкая н 5пнжая. ==со здали ншк предки. мк дсіскніі ==с5їречь п-сд pa jpyci нгзіькіш наперем пгсгаалкіацкк 44
zctpтМ€ннал еостгсчнсгоо^міца. тік как ска нак5тї=5л:кіка по духу траднцконнок Ш.ЦИС КЗЛЬНОЙ KVTI-TVpe t-J 1—*
3. соБрїмсЕнная озщї^ропїіск-ссоткпа. тік как ска кнеет туоокиїкупьтурнс-іеторичїскиї кор кн глнкксткчвскс-гс трактора ЗО
4. Е-р ^ннзл с=Бгрсамарикансксто типа. гт-сгксльїу именно еа достнжаккя б ш.и5сльеі=н \[=ре 4мзрмир™:тс=пїднясоц[нж\тіьт\т:нь[ко5пнк мира 1.5
5. оіесг=і кацкскалькок культури і лучшнин веценгдшн кутьтурн миртасй 3.5
Итиго: 100
интересах. Другие — как механизм рекрутирования кадров по клановому признаку, при этом клановость оценивается как внутренняя расчлененность государственного аппарата на организованные группы влияния. Третьи — как дифференциацию общества по родоплеменным и кровнородственным признакам, а также группам интересов с целью достижения определенного положения и т. д. [Кланы..., 2000, с. 6-9].
Исследователи указывают на такие аспекты трайбализма как историко-культурный, политический, социальный. Историко-культурный трайбализм. — явления, связанные с сохранением принципов действия институтов прошлого, созданных на основе родового деления. В политическом, смысле под трайбализмом подразумеваются явления, представляющие собой проникновение организованных групп, сформированных по родоплеменному признаку, в систему государственной власти и оказывающих влияние как на государственную, так и на региональную политику. При этом следует определить грань, которая отделяет клановость, организованную на основе родоплеменного деления, от сформированных по экономическим, корпоративным принципам групп интересов. В этой связи трайбализм — это не что иное, как использование племенных представлений в политической жизни, включая борьбу элит.
Социальный трайбализм. - это явления, связанные с оказанием социальной поддержки членам рода на основе генеалогических связей через существующие институты взаимопомощи. Род как важнейший социальный актор, основанный на родственных связях, представляет собой некую корпорацию, внутри
которой происходит тесное и регулярное общение людей на основе принципа родства. В его основе лежит баланс рода и нации. Таким образом, казах всегда интегрирован в малую родовую общину.
Неудивительно, что наиболее тесные родственные отношения характерны для жителей сельской местности. Как отмечают исследователи, с развитием процессов урбанизации и массовой миграции казахов в города переносятся и клановые взаимоотношения. Однако в настоящее время жузово-родовая разбивка казахстанского общества, сохранив свои первородные корни, постепенно теряет свою актуальность как политический институт и не оказывает сильного влияния на политические процессы, и прежде всего на процесс рекрутирования высшего эшелона власти [Умбеталиева, 2001, с. 35-46].
Данные приведенной выше таблицы свидетельствуют, что изменения в сознании и поведении населения за последние 15 лет носят противоречивый, двойственный характер: большая часть ответов экспертов 43,9% приходится на негативные изменения (безнравственность, противоправность, жестокость, лживость, корысть, и т. д.), несколько меньшая (38,9 %) — содержат информацию о позитивных переменах (активность, открытость, бескорыстие и пр.) и, наконец, 17,2 % ответов носит противоречивый, скорее, нейтральный характер, им может быть присвоен разный знак (плюс или минус), в зависимости от исходных мировоззренческих позиций «оценивающего». В целом же картина довольно грустная. Общественные преобразования, которые активизируют и продуцируют по большей части самые
низменные начала в человеке (недоверие, агрессию, корысть, бездуховность и пр.), а значит, уничтожают одновременно общественную солидарность и толерантность — т. е. тот цемент, который скрепляет членов общества в единое целое и является, по определению Ф. Фукуямы, его социальным, капиталом, созидающим надежный устойчивый успех экономических и социокультурных преобразований — вряд ли в полной мере оправдывают себя [Фукуяма, 1999].
Представляет также интерес ответы на вопрос «Какая культура наиболее предпочтительна вам лично?». Как удалось установить, 44 % экспертов предпочитают традиционную национальную культуру, поскольку она привычная и близкая, создана предками и ее, по мнению респондентов, необходимо сберечь, несмотря на разрушительный напор глобализации. Около трети (30 %) выбрали современную культуру общеевропейского типа, так как она имеет глубокие культурно-исторические корни гуманистического характера. Пятая часть (21%) экспертов указали на современную культуру восточного образца, поскольку она наиболее близка по духу традиционной национальной культуре. Современная культура североамериканского типа оказалась предпочтительной всего лишь для 1,5 % экспертов, при этом было указано, что ее достижения в наибольшей мере формируют сегодня социокультурный облик мира. Остальные 3,5% экспертов наиболее желаемой видят синтез национальной культуры с лучшими элементами культуры мировой.
Одновременно нам хотелось уточнить отношение экспертов к западной модели развития. Для этого был задан вопрос «Некоторые полагают, что Казахстан развивается по западному пути развития. Что вы думаете по этому поводу?», на который 58% экспертов ответило, что страна развивается по своему собственному пути. Более четверти (27%) экспертов считают, что страна выбрала западный путь развития, и это оправданно. Каждый десятый эксперт полагает, что страна выбрала западный путь развития, но это неоправданно. Еще 5% из них указали на многовекторный характер современного развития Казахстана.
Таблица 7
Распределение ответов на вопрос:
«Некоторые полагают, что Казахстан развивается по западному пути развития.
Что вы думаете по этому поводу?», %
Мнения экспертов а направлении рал нпія Казахстана %
1 страна выбрала западный пуг ь развития. и ли оправданно 21
2. страна выбрала западный ш.т ь развіптія. но это неоправданно 10
Ъ. совремгнног разБтшіг Казахстана имеет нногоиктореый характгр 5
4 страна раз вп ва гтс я п о с вогму ообс тв гнн ому пути 53
Итого: 100
Несколько обнадеживают ответы экспертов на своего рода итоговый вопрос: «В какой мере жизненный успех современного жителя Казахстана определяется его личными усилиями, качествами и способностями, а в какой — внешними условиями и обстоятельствами, не зависящими от него?». Ответы на данный вопрос можно интерпретировать как степень свободы человека и меру либерализации общества. Около половины (44%) ответило, что жиз-
ненный успех современного казахстанца в равной мере определяется как его личными качествами и усилиями, так и внешними условиями и обстоятельствами; практически каждый пятый (22 %) эксперт полагает, что в большей мере определяется его личными качествами и усилиями, нежели внешними условиями и обстоятельствами; 15 % экспертов считают, что жизненный успех целиком определяется личными качествами и усилиями, такое же количество экспертов считает, что он в большей мере определяется внешними условиями и обстоятельствами, нежели его личными качествами и усилиями. Доля же тех, кто уверен, что жизненный успех целиком. зависит, от. внешних условий и обстоятельств, составила лишь 4 %.
Конечно, в сравнении со стабильными развитыми обществами, в которых, как правило, свыше 70 % опрошенных обычно уверены, что их жизненный успех целиком определяется личными усилиями, этот результат неубедителен. И все же, если учесть исторический момент - период перехода, транзиции — эти цифры внушают надежду.
Казахстан сегодня - это молодая развивающаяся страна с грузом социокультруных традиций, представляющих собой синтез национальных культур многих народов, его населяющих, и специфического культурного следа социалистической эпохи — коммунитарного редистрибутивного иде-ократического общества, базирующегося на традиционной системе ценностей (коллективизм, этатизм, государственный патернализм, родственные узы, межличностное доверительное общение, аффектив-ность, открытость, особое понимание и приоритет духовностей и др.). Это накладывает отпечаток на характер, содержание и темп модернизационных процессов, делая проблематичной разработку универсальной стратегии развития, которая бы устроила в равной степени все группы населения: и тех, кто ориентирован на западную культуру, и тех, кто связывает будущее страны исключительно с традиционной национальной культурой.
В заключение хотелось бы подчеркнуть, что казахстанский модернизационный проект разворачивается на фоне противостояния фундаментальных оппозиций — традиций и инноваций, самобытности и универсальности. Данная ситуация привносит дополнительные элементы борьбы, конкуренции и рассогласований в общественную жизнь, порождает полярность интересов, взглядов, оценок, мнений субэлит и стоящих за ними социальных групп. В этих условиях перед обществом с необходимостью возникает задача повысить способность воспринимать и ассимилировать внутренние (социокультурные) и внешние трансформирующие его импульсы, органично включить их в модернизационный процесс, разработав механизмы не только предотвращения, но и использования подобных конфликтов и напряжений в созидательных целях.
Библиографический список
1. Абенов Е.М., Арынов Е.М., Тасмагамбетов И.Н. Казахстан: эволюция государства и общества. Алматы: ИРК, 1996.
2. Аберкромби Н., Хилл С., Тернер Б.С. Социологический словарь. М.: Экономика, 2004.
3. Аженов М.С. Глобализационные ценности и Казахстан // Глобализация и вопросы социокультурной адаптации: Материалы II Конгресса социологов Казахстана. Часть 1. Астана, 2005.
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
КУЛЬТУРОЛОГИЯ. ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
4. Алимова С.Б. Амбивалентность социокультурной динамики Казахстана в условиях глобализации // Глобализация и вопросы социокультурной адаптации. Сборник материалов II Конгресса социологов Казахстана. Часть 1. Астана, 2005.
5. Ашимбаев М., Косиченко А., Нысанбаев А., Шо-манов А. Национальная идея: предложение к обсуждению // Analytic, №1. 2005.
6. Власов А. Программа «Болашак» и заветы Петра Великого. www.apn.kz/publications/print5335.htm
7. Выступление Президента Н.А.Назарбаева на открытии первой сессии Парламента Республики Казахстан четвертого созыва // http://www.akorda.kz/www/ www_akorda_kz.nsf/sections?OpenForm&id_doc = 62273737DC5D55CB4625734A0 030D88E&lang = ru&L1=L2&L2 = L2-16
8. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М.: Весь мир, 2004.
9. Доббин Ф. Формирование промышленной политики / Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики / Сост. и науч. ред. В.В.Ра-даев; пер. М.С. Добряковой и др. М.: РОССПЭН, 2004.
10. Модернизационные процессы в Казахстане // Дискуссионный клуб «Политон». http://www.club.kz/ index.php?lang=m&mod = discuss&submod = large&article = 215. 26.10.2006.
11. Жусупов С.Е. Управленческая модернизация — процесс перманентный // Бюллетень МИСП №7-8 (78), октябрь-ноябрь 2005 г.
12. Заславская Т.И. Современное российское общество: социальный механизм трансформации. М.: Дело,
2004.
13. Инглегарт Р. Модернизация и постмодернизация / Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. Под ред. В.Л. Иноземцева. М.: Academia, 1999
14. Инновации культурные // Российская социологическая энциклопедия. Под общ. ред. акад. РАН Г.В. Осипова. М.: издательская группа НОРМА-ИН-ФРАМ, 1999.
15. Интервью Д.Назарбаевой журналу «Правила игры» // http://www.apn.kz/?chapter_name = advert&data_id = 358&do=view_single, 2006.
16. Кланы в государствах Центральной Азии: традиции и современность // Центральная Азия: политика и экономика. 2000. № 2.
17. Корель Л.В. Социология адаптаций: вопросы теории, методологии, методики. Новосибирск, «Наука»,
2005.
18. Косиченко А.Г. Влияние глобализации на культуру и ценности человека. 29.12.2001. // www.kisi.kz/ site.html?id = 743
19. Мнения по поводу модернизации казахского стан-
дарта // http://www.dialog.kz/?lan = ru, 23.07.2007
20. Назарбаев Н.А. 10 лет, равные столетию. Выступление Президента Республики Казахстан Н.А.На-зарбаева на торжественном собрании, посвященном 10-летию независимости Республики Казахстан. Астана, 2001.
21. Назарбаев Н.А. К конкурентоспособному Казахстану, конкурентоспособной экономике, конкурентоспособной нации. Послание президента республики народу Казахстана. Астана, 2004. http://missions.itu.int/ ~kazaks/rus/info/info09.htm
22. Нечипоренко О.В., Нысанбаев А.Н. Россия и Казахстан в XXI веке: опыт модернизационных реформ / Под ред. Шмакова В.С. Новосибирск: Нонпарель, 2005.
23. Нововведение (инновация) / Российская социологическая энциклопедия. Под общ. ред. акад. РАН Г.В. Осипова. М.: издательская группа НОРМА-ИНФ-РА-М, 1999.
24. Нысанбаев А.Н. 15 лет независимости Казахстана: становление нового общественного сознания. Алматы: Институт философии и политологии МОН РК, 2006.
25. Нысанбаев А.Н. Цивилизационные традиции и менталитет казахского народа // Казахская цивилизация, 2005. № 2. С. 9-10.
26. Пархоменко М. «Болашак» - путь устремленных // Казахстанская правда. 07.02.2006.
27. Радаев В.В. Экономическая социология: учеб. пособие для вузов. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2005.
28. Традиция // Философская энциклопедия. М., 1970.
29. У нас сила власти всегда была выше силы закона. Интервью с А. Байменовым. www.polit.ru/analytics/ 2006/09/20/korrup_kazah.html
30. Умбеталиева Т.Б. Явление трайбализма в Казахстане // Казахстан-Спектр. 2001. № 3.
31. Фукуяма Ф. Доверие. Социальные добродетели и созидание благосостояния / Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. Под ред. В.Л. Иноземцева. М.: Academia, 1999.
32. Хантингтон С. Предисловие. Культура — это серьезно. / Культура имеет значение. М.: Московская школа политических исследований, 2002.
33. Харрисон Л. Введение. В чем значение культуры? / Культура имеет значение. М.: Московская школа политических исследований, 2002.
ЕРМАХАНОВА С. А.
Дата поступления статьи в редакцию: 24.09.2007 г. © Ермаханова С. А.
