CC BY
79
У КНИЖНОЙ ПОЛКИ BOOK REVIEWS
А.В. Павлов, Н.Т. Ерегина
СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО КАЗАНСКОГО МЕДИЦИНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
A. Pavlov, N. Eregina Social and Cultural Space of Kazan Medical University
Казанский государственный медицинский университет занимает особое место в истории российского высшего медицинского образования. Отсчитывая свою историю с 1814 г., он по праву считается одним из старейших и авторитетных высших учебных заведений России.
В известной мере, Казанскому университету повезло. Его история многократно становилась предметом специального исследования. Различные аспекты деятельности вуза за два столетия достаточно подробно освещены в целом ряде основательных монографий, вышедших в дореволюционное, а также советское и постсоветское время1.
Монография А.Ю. Иванова «Казанский государственный медицинский университет в зеркале социокультурной истории», опубликована в 2014 г. в казанском издательстве «Медицина» и приуроченная к празднованию 200-летия Казанского медицинского университета2. Она кардинально отличается от всех предшествующих работ тем, что соединяет в себе исторические и культурологические аспекты исследования. Монография выполнена в русле социокультурного направления историографии российских университетов в целом и Казанского, в частности. История университета в ней представлена во всем многообразии: от материальных оснований университетской жизни, формировавшихся на протяжении двух
столетий, до мира бытовой и духовной культуры преподавателей и студентов, также менявшегося от десятилетия к десятилетию. Примечательно и то, что в поле зрения автора оказались вопросы, которые ранее лишь фрагментарно рассматривались применительно к медицинским факультетам, чаще - к университетам вообще3.
Следует напомнить, что одними из первопроходцев в исследовании этих процессов стали казанские исследователи - Е.А. Виш-ленкова, С.Ю. Малышева, А.А. Сальникова, авторы фундаментальной пятисот страничной монографии «Terra Universitatis: Два века университетской культуры в Казани»4. Эта увлекательная книга настолько информативна, что автор неоднократно использует ее фактический материал для иллюстрации того или иного сюжета.
В исследовании А.Ю. Иванова сформулирована достаточно сложная задача: выявить и исследовать профессиональную и академическую повседневность преподавателя медицины и студента-медика, вписать особенности медицинской среды Медицинского факультета Казанского университета, а затем Казанского медицинского института в социокультурный контекст медицинской сферы конкретного временного периода. Автор с этой сложной задачей справился блестяще.
Структура книги выстроена таким образом, что позволяет проследить историю Казанского медицинского университета в рамках социокультурной ситуации протяженностью в два столетия. Исследование условно распадается на две части, посвященные XIX и XX вв.
Богатая источниковая база - многочисленные архивные документы, нормативные документы, нарративные материалы личного происхождения позволили автору выстроить яркое и выразительное исследование. Для А.Ю. Иванова нет второстепенных деталей. Все, что так или иначе составляло общую картину мира университетской культуры, не ушло от его внимательного взгляда. При этом центральной линией повествования стали образы и судьбы преподавателей медицины и студентов-медиков.
Фундамент любого учебного заведения, его стартовая площадка
- это материально-техническая база: учебные и административные здания, библиотеки, лаборатории, научные музеи, кабинеты, вспомогательные службы. Их наличие или отсутствие, а также степень соответствия объявленным научным и образовательным задачам,
как правило, в значительной степени определяют качество учебного процесса. Анализу этих вопросов посвящена 1-я глава - «Инфраструктура медицинского факультета в университетском пространстве».
По Уставу 1804 г. в Казанском университете планировалось открыть 28 кафедр на четырех факультетах: нравственных и политических наук, физических и математических наук, врачебных, или медицинских наук, словесных наук с кафедрой восточных языков. Подготовительные работы по формированию медицинского факультета заняли несколько лет.
Н.П. Загоскин в «Истории Императорского Казанского университета...» отмечал: «Казанский университет вступил в свою жизненную стезю при абсолютном отсутствии каких бы то ни было учебно-вспомогательных учреждений, при полном отсутствии даже необходимейших учебных пособий, и вся созидательная работа оказалась у него в этом отношении впереди, сделавшись задачею первых десятилетий его существования. Единственный сколько-нибудь значащий дар поступил летом 1812 года от вновь назначенного профессора хирургии А.И. Арнгольдта, который при рапорте в совет от 26 июня представил лично им изготовленные анатомические препараты»5.
Лишь в 1830-1840-х гг. появился настоящий Анатомический театр и собственная клиника. Серьезное расширение медицинской инфраструктуры университетского городка пришлось на конец XIX и начало XX вв. и связано с именем архитектора К.Л. Мюфке (с 1909 г. - главный архитектор-строитель учебных корпусов Саратовского университета). Автор отмечает, что благодаря его таланту и труду в новое столетие факультет вошел с прекрасно выполненными в архитектурном отношении собственными клиниками, что создавало совершенно новые условия для развития науки, клинической работы и совершенствования образовательного процесса.
В первой половине XIX в. численность студентов на Медицинском факультете оставалась крайне малочисленной. В 1830 г. диплом врача получили лишь восемь человек, в 1840 - пять, в 1851 г. - пять. Ситуация изменилась лишь во второй половине XIX в., в 1860-е гг., когда стали выпускаться по 25-30 врачей в год6.
Студент-медик позапрошлого столетия - один из главных объектов исследования. Чем жил? Как жил? О чем мечтал? Как одевал-
ся? Что ел и пил? Этот пестрый калейдоскоп студенческой жизни подробно раскрывается во 2-й главе «Повседневный мир казанского студента-медика». При этом автору удалось вычленить характеристики и детали не студента-вообще, а именно студента-медика, что потребовало серьезного изучения как архивных материалов, так воспоминаний и публицистики, донесших до нас наиболее рельефные штрихи к портрету.
Учиться медицине всегда было сложно. Учебные планы медицинских факультетов всегда отличались от учебных программ других факультетов обилием дисциплин. В XIX в. всю медицинскую теорию надо было вместить в пять лет обучения. Несмотря на это, как справедливо отмечает И.В. Зимин, «на профессии медика тогда сошлось много факторов, обеспечивших ей популярность среди вчерашних гимназистов. Мемуаристы постоянно упоминают о том, что именно студенты-медики во многом создавали в общественном сознании облик университетского студента»7.
Как же этот студент-медик выглядел в XIX в.? Автор попытался подробно ответить на этот вопрос. Времяпрепровождение студентов рознилось за счет того, к какой группе студентов они принадлежали
- своекоштных или казеннокоштных. Первые жили у родственников либо снимали комнаты, чердаки, подвалы на несколько человек, приходили в университет на время лекций и занятий. Подавляющее большинство из них бедствовали, зачастую имея одну шинель или одну пару сапог на двоих.
Казеннокоштные студенты, также в основном из бедноты, проживали в университетских зданиях (до 1858 г. - в главном корпусе). В комнатах для занятий, «занимательных», обстановка была крайне скудной: конторки, табуреты и один общий стол. Общие спальни в 7 утра закрывались и открывались в 21 час. В 6.45 - подъем, в 7 утра все собирались на завтрак, в 7.15 начинались лекции. В 20 часов студенты ужинали. В 22 часа ложились спать. Простыни и наволочки отсутствовали. В комнатах нередко царили холод и грязь.
Интересны правила поведения для студентов, проживающих в общежитии. От них требовалось не нарушать спокойствия и соблюдать порядок, являться в приемную, столовую, библиотеку и музыкальные комнаты в форменном сюртуке или тужурке, не приводить на ночлег посторонних, не пользоваться всякого рода легковоспламеняющимися и взрывчатыми веществами во избежание пожара, не
курить в столовой, приемной и передней, не играть в азартные игры и не появляться в нетрезвом виде, и многое другое, вполне созвучное дню сегодняшнему8.
На новогодние, рождественские, церковные и гражданские праздники студенты разъезжались по домам. Провинившиеся лишались этого права. Несмотря на требуемый аскетизм, студенты-медики ни сегодня, ни в прошлые века не отличались строгими нравами. Характеризуя студенческие нравы середины XIX в., автор пишет: «Без присмотра и контроля юношеская энергия и агрессия прорывалась наружу. Опоздавший или пропустивший занятия преподаватель обнаруживал в аудитории разбитые окна, сломанные столы, вырванные куски форменной одежды, нецензурные слова на черной доске»9.
В случае болезни казеннокоштные студенты лечились в университетской больнице, открытой в 1851 г. Своекоштные - в клинической больнице либо за свой счет, либо за счет университета. Лекарства студенты получали со значительной скидкой. Безвременно ушедших студентов хоронили за казенный счет. Для этого в университетском бюджете существовала особая статья расходов10.
Подзаголовок 3-ей главы, посвященной преподавателям, автор назвал так: «Служение медицине, университету, государству: официальные роли членов профессорской корпорации». Именно это высокое предназначение - служение медицине - отличало медицинскую профессуру от профессоров других факультетов. С момента появления медицинских факультетов на них складывалась своя особая корпоративная культура, связанная с клинической работой и проявлявшаяся в специфических характеристиках образа мыслей и образа жизни профессоров-медиков.
Как отмечает автор, среди социальных ролей, характеризовавших медицинскую профессуру, наиболее значимыми были две -роль педагога и роль врача-практика. Это утверждение А.Ю. Иванов подтверждает ярким свидетельством о личности основателя клинического преподавания в Казани, докторе Ф.Х. Эрдмане: «Федор Христофорович любил свою науку страстно; самым пламенным желанием его было высказать всего себя, передать своим слушателям весь богатый запас своей учености, своей опытности, своих наблюдений... Нередко, говорят, случалось, что и частные свои докторские визиты он, к изумлению своих пациентов, делал в сопровожде-
нии своих слушателей, которым тут же передавал свои наблюдения и свои мысли о средствах к врачеванию больного. Мало и этого. Деятельный профессор учредил у себя на дому беседы, в которых студенты под его руководством упражнялись в медицинских диспутах. Одним словом, это был один из ученейших и усерднейших наставников, умевший в самое короткое время сделать много добра для учащегося юношества и оставить о себе прекрасные воспоминания в умах и товарищей, и учеников, и знакомых своих»11.
В книге А.Ю. Иванова представлено множество портретных зарисовок медицинской профессуры XIX в. И это не простые характеристики - это яркие образы, составленные как бы сторонним взглядом на основе воспоминаний современников, рассказов коллег, отзывов студентов. Своей жизнью и преданностью медицине они заслужили благодарную память потомков. Поэтому и в книге профессора К.Ф. Фукс, Ф.Х. Эрдман, Н.А. Скандовский, В.Ф. Берви, П.Ф. Лесгафт, И.М. Гвоздев, Н.О. Ковалевский, Н.А. Виноградов, Е.Ф. Аристов и другие предстают не безликими фигурами, формальными носителями знаний и идей, а яркими личностями со своими слабостями и сильными чертами, достоинствами и свойственными любому человеку недостатками.
Ярославцы гордятся тем, что одним из ярких профессоров Казанского университета стал Е.Ф. Аристов (1806 - 1876), занявший достойное место в кругу выдающихся ученых XIX в., выходец из щедрой на таланты Ярославской земли. Евмений Филиппович Аристов родился в семье бедного ярославского священника, окончил Ярославскую духовную семинарию, но не пошел по пути отца, а выбрал медицину в качестве своего жизненного призвания, поступив в число казенных воспитанников Московского отделения Медикохирургической академии. В воспоминаниях современников значимость Е.Ф. Аристова для Казани сравнивали со значимостью Т.Н. Грановского для Москвы. Ярославский публицист Н. Колодин писал
о нем: «Он всегда стремился пробудить в своих учениках интерес и самостоятельность в осмыслении наблюдаемых процессов. Обладая даром живого русского слова, обладая образностью изложения и талантом быстро схватывать аналогии из единичной и общественной жизни человека и из жизни природы, Аристов увлекал молодежь того времени картинностью описания анатомических объектов и смелостью обобщений. Высшего идеала преподавателя они себе и
представить не могли. Понятно поэтому, почему многие из студентов, “записавшиеся филологами или юристами”, после первой лекции Аристова делались медиками»12.
В главе «Статус и качество жизни преподавателей» автор идет от общего к особенному, отмечая, что при всей общности с медицинской профессурой российских университетов, работа в Казанском университете накладывала на преподавателей печать своих особенностей провинциального губернского города.
Каков был общественный статус преподавателя медика? Каковы его доходы, определявшие быт и образ жизни? Автор подробно отвечает на эти вопросы, приводя при этом не просто цифры, характеризующие ту или иную деталь и сторону повседневности преподавателя, а цифры, сопоставимые с уровнем инфляции. Для более полной и достоверной картины автор в этом разделе неоднократно обращается к монографии «Тегга Universitatis: Два века университетской культуры в Казани». Содержащиеся в ней богатые архивные материалы позволяет проследить эволюцию преподавательского жалованья13. Последнее, к сожалению, на протяжении всего XIX в. постоянно обесценивалось растущей инфляцией. В XX в. эти процессы стали еще стремительнее.
Университетский устав 1804 г. закреплял за преподавателями множество экономических привилегий. Они были освобождены от уплаты налогов, избавлены от «квартирования» в их домах военных и от уплаты таможенных пошлин при перевозке или пересылке книг и имущества. Им обеспечивалось бесплатное или недорогое лечение, устанавливались дотации на жилье («квартирные» и «столовые» деньги), они могли содержать пансионаты и не платить налоги с доходов, получаемых за даваемые частные уроки.
В начале XIX в. ординарный профессор получал жалованье в
2 000 руб. в год, экстраординарный профессор (в современном значении - доцент) - 1 500 руб., адъюнкт (ныне старший преподаватель) - 800 руб., магистр (нынешний ассистент) - 400 руб. При этом жалованье выплачивалось равными частями трижды в год («январская треть», «майская треть», «сентябрьская треть»). Это были высокие оклады для своего времени. Автор приводит сравнение: годовое жалованье полковника, который должен был экипироваться за свой счет, составляло 334 руб.14 Работа столичной профессуры оплачивалась еще выше.
Помимо жалованья были и другие источники доходов, в частности совместительство административных обязанностей. За ректорство доплачивалось 600 руб. в год, за деканство - 300 руб., за секретарство в Совете университета - 300 руб. Каждое посещение университета членами императорской фамилии или высшими сановниками сопровождалось «одариванием». В 1829 г. после посещения университета императором все профессора получили вознаграждение по 750 рублей.
Кроме того, при дефиците преподавательских кадров, характерном для XIX в., профессора нередко совмещали 3-4 должности. Это не возбранялось15. Автор отмечает еще одну важную деталь: материальное положение профессоров Медицинского факультета практически всегда было одним из лучших. Правда не уточняет, что речь идет о клиницистах. Именно они, имея богатую частную практику, получая большие гонорары от зажиточных пациентов, имели возможность жить безбедно, да еще вдобавок и принимать бесплатно бедняков и неимущих.
Следует отметить, что работа в других медицинских учреждениях официально не считалась совместительством, а доходы от частной практики не фигурировали ни в каких формах официальной отчетности16. Все это позволяло медицинской профессуре вести вполне достойный, зажиточный образ жизни. При этом нельзя не согласиться с авторским выводом о том, что утверждению в обществе образа респектабельного профессора способствовала не столько забота государственной власти об ученых, сколько их огромный труд: чтение лекций в разных учебных заведениях и обширная медицинская практика.
Как здесь не вспомнить пример замечательного русского врача, профессора Московского университета М.Я. Мудрова, характеризующий нравственные качества медицинской профессуры XIX столетия: «Встав, как обычно в пять утра и, выпив чашку чая из смородинового листа, Матвей Яковлевич выехал из дома в своей карете четверкой с ливрейным лакеем-арапчонком на запятках. На козлах у кучера стояли корзины с лекарствами, чаем и вином. Все это он сегодня раздаст бедным больным, которых, как обычно, посещал безвозмездно. Многих он даже снабжал деньгами, ко многим приезжал по собственной инициативе»17.
Таким образом, подытоживает автор свой рассказ о преподава-
тельской корпорации медицинской Казани в XIX в., при отсутствии каких-либо трагических событий, эпидемий, пожаров, болезней профессор Казанского университета мог жить довольно респектабельно. Это состояние было прервано начавшейся Первой мировой войной и последовавшей за ней революцией.
Вторая часть книги посвящена анализу культурных практик и социальной действительности студента-медика и преподавателя медицины в XX в.
Этому разделу книги свойствена динамика, отражающая дух времени стремительных перемен. Относительно спокойный для высшей школы период рубежа столетий сменился эпохой великих потрясений, в корне изменивших жизнь преподавателей и студентов: период революций 1905 г. и 1917 г., Первой мировой и Гражданской войн, полные ломки привычного уклада 1920-1930-е гг., суровые годы Великой Отечественной войны, послевоенное восстановление.
Автор дает колоритные зарисовки студенчества в условиях социальных экспериментов, подробно разбирает особенности социально-экономического положения и культурно-досуговые практики студенческой молодежи. Многие детали, характеризующие те или иные стороны учебного процесса, показаны через конкретные человеческие судьбы, что придает еще большую достоверность и объективность авторским выводам.
Более драматично складывались в XX в. преподавательские судьбы. Автор справедливо отмечает, что в начале века профессура не стояла в стороне от происходивших в России политических событий. Это проявилось и в участии в деятельности политических партий, как монархических, так и либеральных, что, однако, не мешало профессуре заниматься учебной, клинической и научной работой.
Годы Гражданской войны - пожалуй, самый трагичный период в истории Медицинского факультета Казанского университета, не принявшего в массе своей Советской власти. Историк Казанского университета М.К. Корбут писал: «После захвата Казани белочеха-ми в августе 1918 г. Совет Казанского университета на своем заседании 16 августа принял следующую резолюцию: “Совет университета приветствует образовавшееся новое правительство в лице комитета членов Учредительного Собрания и заявляет, что он готов принести все силы, средства и самую жизнь своих членов на пользу строительства нашей истерзанной родины”»18.
Власть Комуча (Комитета членов Учредительного Собрания) в Казани была короткой. Через месяц, когда Казань была занята частями Красной армии, с белыми из города ушла значительная часть профессуры, еще большее количество преподавателей и подавляющее большинство студентов19. Оставшиеся вынуждены были приспосабливаться к новым политическим реалиям. А они, как показано в книге, резко отличались от реалий прежней жизни. В условиях голода, охватившего многие регионы России в 1921-1922 гг., положение преподавателей вузов стало особенно тяжелым. Зарплата профессора составляла лишь 20-25 % дореволюционной и была в 3-4 раза ниже зарплаты дворника20. Профессор Казанского университета А.М. Миронов характеризовал положение преподавателей как бедственное и катастрофическое, подчеркивая, что месячное жалование профессора, по меньшей мере, в три раза меньше прожиточного минимума21.
Автор пишет, что в январе 1922 г. Советом Казанского университета было принято решение приостановить занятия со студентами после зимних каникул до тех пор, пока власти не сумеют наладить нормальный ход событий22. К сожалению, на этих событиях, инициированных московской профессурой и вошедших в историю под названием «профессорской забастовки», А.И. Иванов подробно не останавливается, сосредоточив внимание на конфликте Медицинского факультета с местными властями по поводу Клинического института.
Характеризуя 1930-е гг., автор показывает, как волна репрессий захватила и преподавателей Казанского медицинского института, уже выделенного из Казанского университета. Выписки из документов следственных дел, воспоминания студентов и родственников репрессированных преподавателей позволили А.Ю. Иванову создать реальную картину политической атмосферы того времени, передать колорит времени, наполненного и драмами, и эпизодами культурного досуга, позволявшего забыть о тяготах быта и морально-политической атмосферы.
Добротный и написанный хорошим литературным языком, текст книги вряд ли позволил бы так зримо представить рисуемые автором картины университетской повседневности, если бы не многочисленные фотографии, портреты, живописные и графические изображения, плакаты, позволяющие наглядно видеть архитектурный
облик Казанского университета, лица преподавателей и студентов, особенности их быта. Практически каждая страница книги наполнена богатым иллюстративным материалом. Думается, что тщательность подбора и качество данного материала потребовали от автора не меньше времени, чем работа над текстом. Но очевидно одно, книга от этого выиграла многократно.
Несомненно, что монография А.Ю. Иванова, освещающая прошлое Казанского медицинского университета в зеркале социокультурной истории, удачно дополняет историографию высшей медицинской школы России в целом и Казанской медицинской школы, в частности.
Примечания
1 Загоскин Н.П. История Императорского Казанского университета за первые сто лет его существования, 1804 - 1904. Т. 1-4. Казань, 19021904; Деятели Императорского Казанского университета 1805 - 1900 гг.: Опыт краткого биографического словаря профессоров и преподавателей Казанского университета за первые 95 лет его существования. Казань, 1900; КорбутМ.К. Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина за 125 лет, 1804/5 - 1929/30. Т. 1-2. Казань, 1930.; Казанская государственная медицинская академия: 75 лет (1920 - 1995). Казань, 1997; Казанский государственный медицинский университет (1804 - 2004 гг.): Заведующие кафедрами и профессора: Биографический словарь. Казань, 2004; Казанский университет, 1804 - 1979: Очерки истории. Казань, 1979; Казанский медицинский институт, 1814 - 1989. Ч. 1: История развития научных школ. Казань, 1989; Казанский медицинский институт, 1814 - 1989. Ч. 2: Основные направления исследований и развития научных школ на современном этапе. Казань, 1989; Очерки истории Казанского университета. Казань, 2002; Ректоры Казанского университета: 1804 - 2004 гг.: Очерки жизни и деятельности. Казань, 2004.
2 Иванов А.Ю. Казанский государственный медицинский университет в зеркале социокультурной истории. Казань, 2014.
3 Кулакова И.П. Университетское пространство и его обитатели: Московский университет в историко-культурной среде XVIII века. М., 2006.; Вахромеева О.Б. Духовное пространство Университета: Высшие женские (Бестужевские) курсы (1878 - 1918 гг.): Исследования и материалы. СПб, 2003.
4 Вишленкова Е.А., Малышева С.Ю., Сальникова А.А. Тегга ип^ега!ай8: Два века университетской культуры в Казани. Казань, 2005.
5 Загоскин Н.П. История Императорского Казанского университета за первые сто лет его существования, 1804 - 1904. Т. 3. Казань, 1903. С. 144.
6 История Казанского государственного медицинского университета. Казань, 2006. С. 23.
7 Зимин И.В. Подготовка медицинских кадров в России (XIX - начало XX вв.). СПб., 2004. С. 270.
8 Иванов А.Ю. Казанский государственный медицинский университет в зеркале социокультурной истории. Казань, 2014. С. 81.
9 Иванов А.Ю. Казанский государственный медицинский университет в зеркале социокультурной истории. Казань, 2014. С. 77.
10 Вишленкова Е.А., Малышева С.Ю., Сальникова А.А. Тегга ишуегейа^: Два века университетской культуры в Казани. Казань, 2005. С. 265-266.
11 История Казанского государственного медицинского университета... С. 16.
12 Колодин Н.Н. Ярославские эскулапы. Т. III: Корифеи и академики. Ярославль, 2009. С. 4-5.
13 Вишленкова Е.А., Малышева С.Ю., Сальникова А.А. Тегга Univeгsitatis: Два века университетской культуры в Казани. Казань, 2005. С. 235-258.
14 Иванов А.Ю. Казанский государственный медицинский университет в зеркале социокультурной истории. Казань, 2014. С. 131-132.
15 Иванов А.Ю. Казанский государственный медицинский университет в зеркале социокультурной истории. Казань, 2014. С. 133, 135.
16 Зимин И.В. Подготовка медицинских кадров в России (XIX - начало XX вв.). СПб., 2004. С. 311.
17 Яровинский М.Я. Поучительные уроки истории. М., 2004. С. 75.
18 КорбутМ.К. Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина за 125 лет, 1804/5 - 1929/30. Т. 2. Казань, 1930. С. 303.
19 Там же. С. 303.
20 Сальникова А.А. Революционные потрясения 1917 - 1922 гг. // Очерки истории Казанского университета. Казань, 2002. С. 161.
21 Вишленкова Е.А., Малышева С.Ю., Сальникова А.А. Тегга Ш^егейа^: Два века университетской культуры в Казани. Казань, 2005. С. 276.
22 Иванов А.Ю. Казанский государственный медицинский университет в зеркале социокультурной истории. Казань, 2014. С. 213.
Авторы, аннотация, ключевые слова
Павлов Алексей Владимирович - докт. мед. наук, профессор, ректор Ярославской государственной медицинской академии геСюг@ута.ас.га
Ерегина Наталья Тимофеевна - докт. ист. наук, доцент, зав. кафе-
дрой истории и философии Ярославской государственной медицинской академии
ereginant@mail.ru
В статье впервые в контексте современной социокультурной и историографической ситуации рассматривается монография А.Ю. Иванова «Казанский государственный медицинский университет в зеркале социокультурной истории» (Казань, 2014). Отмечается, что автор удачно соединяет исторические и культурологические аспекты исследования. История Казанского медицинского университета в данном исследовании представлена во всем ее многообразии - от материальных оснований университетской жизни, формировавшихся на протяжении двух столетий, до мира бытовой и духовной культуры преподавателей и студентов, также менявшегося от десятилетия к десятилетию. Добротный и написанный хорошим литературным языком текст в сочетании с богатым иллюстративным материалом позволяет читателю зримо представить картины университетской повседневности провинциальной Казани.
Казанский государственный медицинский университет, медицинское образование, профессура, студенчество, университетский быт, университетская повседневность, духовная культура, историография
References
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
1. Salnikova A.A. Revolyutsionnye potryaseniya 1917 - 1922 gg. Ocherki istorii Kazanskogo universiteta [Essays on the History of Kazan University]. Kazan, 2002, p. 161.
(Monographs)
2. Ivanov A.Yu. Kazanskiy gosudarstvennyy meditsinskiy universitet v zerkale sotsiokulturnoy istorii [Kazan University as Reflected in Social and Cultural History]. Kazan, 2014, 248 p.
3. Ivanov A.Yu. Kazanskiy gosudarstvennyy meditsinskiy universitet v zerkale sotsiokulturnoy istorii [Kazan University as Reflected in Social and Cultural History]. Kazan, 2014, p. 81.
4. Ivanov A.Yu. Kazanskiy gosudarstvennyy meditsinskiy universitet v zerkale sotsiokulturnoy istorii [Kazan University as Reflected in Social and Cultural History]. Kazan, 2014, p. 77.
5. Ivanov A.Yu. Kazanskiy gosudarstvennyy meditsinskiy universitet v
zerkale sotsiokulturnoy istorii [Kazan University as Reflected in Social and Cultural History]. Kazan, 2014, pp. 131-132.
6. Ivanov A.Yu. Kazanskiy gosudarstvennyy meditsinskiy universitet v zerkale sotsiokulturnoy istorii [Kazan University as Reflected in Social and Cultural History]. Kazan, 2014, pp. 133, 135.
7. Ivanov A.Yu. Kazanskiy gosudarstvennyy meditsinskiy universitet v zerkale sotsiokulturnoy istorii [Kazan University as Reflected in Social and Cultural History]. Kazan, 2014, p. 213.
8. Kulakova I.P. Universitetskoe prostranstvo i ego obitateli: Moskovskiy universitet v istoriko-kulturnoy srede XVIII veka [University Space and Its Inhabitants: Moscow University in the Cultural Scene of the 18th century]. Moscow, 2006, 336 p.
9. Vakhromeeva O.B. Dukhovnoe prostranstvo Universiteta: Vysshie zhenskie (Bestuzhevskie) kursy (1878 - 1918 gg.): Issledovaniya i materially [Spiritual Space of University: Higher Women’s (Bestuzhezv) Courses (1878 -1918 ): Research and Documents]. St. Petersburg, 2003, 253 p.
10. Vishlenkova E.A., Malysheva S.Yu., Salnikova A.A. Terra Universitatis: Dva veka universitetskoy kultury v Kazani [Terra Universitatis: Two Centuries of University Culture in Kazan]. Kazan, 2005, 500 p.
11. Vishlenkova E.A., Malysheva S.Yu., Salnikova A.A. Terra Universitatis: Dva veka universitetskoy kultury v Kazani [Terra Universitatis: Two Centuries of University Culture in Kazan]. Kazan, 2005, pp. 265-266.
12. Vishlenkova E.A., Malysheva S.Yu., Salnikova A.A. Terra Universitatis: Dva veka universitetskoy kultury v Kazani [Terra Universitatis: Two Centuries of University Culture in Kazan]. Kazan, 2005, pp. 235-258.
13. Vishlenkova E.A., Malysheva S.Yu., Salnikova A.A. Terra Universitatis: Dva veka universitetskoy kultury v Kazani [Terra Universitatis: Two Centuries of University Culture in Kazan]. Kazan, 2005, p. 276.
14. Zimin I.V. Podgotovka meditsinskikh kadrov v Rossii (XIX - nachalo XX vv.) [The Training of Medical Staff in Russia (19th - early 20th centuries]. St. Petersburg, 2004, p. 270.
15. Zimin I.V. Podgotovka meditsinskikh kadrov v Rossii (XIX - nachalo XX vv.) [The Training of Medical Staff in Russia (19th - early 20th centuries]. St. Petersburg, 2004, p. 311.
Author, Abstract, Key words
Aleksey V. Pavlov - Doctor of Medicine, Professor, Rector of Yaroslavl State Medical Academy (Yaroslavl, Russia)
rector@yma.ac.ru
Natalia T. Eregina - Doctor of History, Senior Lecturer, Head of Department of History and Philosophy, Yaroslavl State Medical Academy
(Yaroslavl, Russia) ereginant@mail.ru
The article analyses the monograph “Kazan University as Reflected in Social and Cultural History” (Kazan, 2014) by A.Y. Ivanova viewed from the current socio-cultural and historiographical situation. It is mentioned that the author successfully combine historical and cultural aspects in her study. The history of Kazan University is shown in its variety ranging from material foundations of university life developing throughout two centuries to the material and spiritual culture of the faculty and students undergoing changes from decade to decade. The book well-written and richly supported with plentiful illustrations creates a vivid picture of university life in provincial Kazan.
Kazan State Medical University, medical education, faculty, students, university campus facilities, university life, spiritual culture, historiography
