CC BY
111
П. И. Рысакова
СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ЖЕНСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ТРАДИЦИОННОМ КИТАЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ
Система традиционного образования в китайском обществе представляет собой уникальный пример эволюционной комбинации образования и системы политики. Институционализация социально-политического учения конфуцианства в качестве государственной идеологии, утверждение меритократического принципа назначения на замещение должностей в структуре центрального и местного бюрократического аппарата во многом определили специфику развития системы традиционного образования. Сложение сложной иерархической системы государственных экзаменов, функционирование государственных и частных образовательных учреждений было направлено на подготовку и отбор будущих кадров чиновников. Именно практика государственных экзаменов, а также система государственных школ и частных академий оказываются наиболее известными и изученными в рамках отечественных и зарубежных исследований китайского образования1. Однако наше понимание специфики системы традиционного образования в китайском обществе оказывается неполным вне обращения к вопросу об образовании женщин. Между тем, изучение традиционного образования женщин в китайском обществе позволяет установить специфику образовательных коммуникаций в рамках системы семьи.
Обращение к анализу женского образования необходимо предварить краткой характеристикой социального статуса женщины в традиционном китайском обществе. Специфика китайского традиционного общества заключалась в том, что роль государственной идеологии в нем вплоть до Синьхайской революции начала XX в. выполняла не религия, а социально-политическое учение конфуцианства. Конфуцианские идеологи выдвинули развернутую доктрину государственного управления, организации экономической и социальной жизни, которая и была воплощена в императорском Китае. Особое внимание в рамках конфуцианского учения уделялось проблеме установления нормативных с точки зрения доктрины социальных отношений. В этом контексте
1 См, например: Рысакова П. И. Система образования в китайском обществе.— СПб, 2010; Elman В. Cultural History of Civil Examinations in Late Imperial China.— Taipei, 2000; Education and Society in Late Imperial China, 1600-1900 / Ed. by Benjamin A. Elman and Alexander Woodside.— Taipei, 1996.
144
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2011. Том 12. Выпуск 1
конфуцианские мыслители предложили собственное видение нормативного статуса и роли женщины, ее хозяйственных обязанностей. В традиционном китайском обществе III в до н. э. — начала XX в. социальная жизнь женщины регламентировалась именно конфуцианской идеологией.
Основополагающее значение в конфуцианской трактовке социального статуса женщины имеет утверждение о том, что между мужчиной и женщиной существует принципиальное различие Представители обоих полов отличаются друг
от друга как по своим способностям и умениям, так и по выполняемым социальными обязанностями. По мысли конфуцианских идеологов, мужчины и женщины вовлечены в принципиально различные сферы жизнедеятельности общества. Наиболее емко эта идея выражена в следующем утверждении: «мужчина обитает во внешнем, женщина — во внутреннем» (ЖА, Данное выражение имеет прямое
и переносное значение. В своем буквальном смысле оно указывает на то, что мужчина и женщина обитают в разных частях жилища — внутренней и внешней части дома. Более значимым для нашего рассмотрения выступает переносный смысл этого высказывания, согласно которому мужчине следует реализовать себя в экономической и общественно-политической деятельности, тогда как женщина занята исключительно внутри дома — ведет домашнее хозяйство, воспитывает детей, ухаживает за старшими и младшими членами семейства.
Отдельно следует сказать о том, как конфуцианские идеологи осмысляли характер отношений между мужчиной и женщиной. В конфуцианских канонических текстах подчеркивается, что женщина занимает подчиненное положение относительно мужчины, послушно следуя ему на разных этапах своего жизненного пути. В детстве и отрочестве женщина должна слушаться отца, в замужестве — мужа, а в случае его смерти — сына. Эта идея нашла свое отражение в устойчивом выражении «три подчинения» (санъ цун, H$É), обнаруживаемом в каноне «Записки о ритуале» (Ли цзи)4. Вместе с тем следует подчеркнуть то обстоятельство, что конфуцианская доктрина подчеркивала не только приоритетное положение мужчины относительно женщины. Китайские мыслители акцентировали взаимозависимость мужчины и женщины, органично дополняющих друг друга в своей деятельности.
Разработанный конфуцианцами идеал женщины отражал весь комплекс нормативных ожиданий, предъявляемых к женщинам в китайском обществе. Образцовая женщина представала «благодетельной матерью и доброй женой», обладающей четырьмя женскими добродетелями (сы дэ). Четыре женские добродетели означали высокие моральные качества, благопристойный внешний облик, правильную речь и навыки выполнения женской работы — прежде всего шелкоткачество5. И здесь следует отметить, что выражение «сы дэ» впервые встречается уже в каноническом
2 Ли цзи. 11:13. (Ли цзи цзиньчжу цзиньи. Записки о ритуале с современным комментарием и переводом / Коммент. и перевод Ван Мэноу.— Тайбэй, 2006.— Т. 1.— С. 432; Birge Bettine. Chu Hsi and Women's Education // Neo-Confucian Education: The Formative Stage, ed. Wm. Theodore de Bary and John W. Chaffee.— 1991.— P. 331.
3 Чжоу Юйвэнь. Чжунго цзяоюй шигао (История китайского образования).— Тайбэй, 2001.— С. 395.
4 Ли цзи. 11:13. (Ли цзи цзиньчжу цзиньи. Записки о ритуале с современным комментарием и переводом / Коммент. и перевод Ван Мэноу.— Тайбэй, 2006.— Т. 1.— С. 433.
5 Чжоу Юйвэнь. Чжунго цзяоюй шигао (История китайского образования).— Тайбэй, 2001.— С. 406.
тексте «Чжоуские ритуалы» (Чжоу ли) и получило в дальнейшем широкое употребление. Однако принципиально важно подчеркнуть тот факт, что конкретное содержание четырех женских добродетелей и специфика их трактовок различалось от эпохи к эпохе, фиксируя динамику нормативных требований и социальных ожиданий от женщины.
Детальный анализ домашней деятельности женщины позволяет более объемно представить роль и положение женщины в китайском традиционном обществе. Как мы уже отметили, в обязанности женщины входило ведение хозяйства, воспитание детей и забота о пожилых членах семейства. Наиболее значимым женским навыком считалось умение изготовлять одежду из самостоятельно вытканной ткани. Ткачество и, особенно шелкоткачество, было признанным исконно женским видом ремесла6. Традиционно ткачество рассматривалось как основное производительное занятие для женщины, подобно сельскохозяйственной работе мужчины в поле. Неслучайно в китайской письменной традиции утвердилось следующее выражение «мужчина пашет, женщина прядет». Социальная значимость обоих видов деятельности отражена в следующем утверждении: «Если мужчина не вспахивает землю, то народ голодает, а если женщина не прядет, то народ мерзнет без одежды»7. Это высказывание как раз свидетельствует о взаимозависимости и взаимодополняемости мужских и женских видов деятельности.
Следует особо отметить, что изготовление ткани и одежды имело принципиальное значение в экономической и социокультурной жизни китайского общества. Навыки ткачества расценивались как отличительная особенность китайского этноса, отличающая его от окружающих варварских племен, которые не умели изготовлять тканую одежду8. Таким образом, женщина, которая владела секретами ткачества, фактически выступала хранительницей китайской культурной этнической традиции. Также следует отметить, что домашнее изготовление ткани играло важную роль в экономической жизни домохозяйства и страны в целом. Дело в том, что вплоть до середины XVI в. налоги с домохозяйств взимались в натуральной форме — зерном и тканями. Ткани расценивались в древнем и средневековом Китае как одно из основных средств обмена как на внутреннем, так и на внешнем рынке. В силу этого женщины, изготовляя ткани, фактически оказывались включенными в производительную деятельность и экономическую жизнь общества. Лишь начиная с XVI в., по мере монетизации экономики, ткачество постепенно перестало быть прерогативой женщин, которые оказались оттеснены ткачами-мужчинами. Фактически возвращение женщин в ткацкое производство стало возможным уже только в XIX в., по мере развития ткацкой индустрии9.
6 В китайской мифологической традиции развитие шелкоткачества связывали с деятельностью Лэй-цзу, супруги Желтого императора Хуан-ди, одного из основных культурных героев в китайской традиции — мифического первопредка и легендарного древнего правителя. Подробнее см. Hinsch Bret. Textiles and female virtue in early imperial Chinese historical writing // NAN NU. 2003. — Vol. 5. — № 2. — P. 182.
7 Этот тезис был впервые выдвинут в рамках учения древнекитайской традиции мои-стов, но затем был включен в социально-экономическую доктрину конфуцианства. Подробнее см. Hinsch Bret. The Origins of Separation of the Sexes in China // Journal of the American Oriental Society. — 2003. — Vol. 123. — №3.
8 Bret Hinsch. Textiles and female virtue in early imperial Chinese historical writing // NAN NU. 2003. — Vol. 5. — № 2.
9 Bell Linda S. On silk, women and capital // Journal of women’s history. 2000. — Vol. 11. — № 4.
Наконец, следует отметить то обстоятельство, что ткачество рассматривалось как обязательный навык для женщины, поскольку он позволял ей обеспечить себя и свое семейство в случае утраты кормильца10. В китайской письменной традиции широкое распространение получили биографические описания женщин, которые, овдовев, взяли на себя заботу о детях и пожилых родственниках, зарабатывая на жизнь изготовлением тканей11.
Помимо ведения домашнего хозяйства, одной из основных обязанностей женщины выступало воспитание и начальное обучение детей. И здесь следует сделать краткое пояснение. Образование рассматривалось государственной идеологией конфуцианства как основной путь к назначению на государственную должность. Получение классического конфуцианского образования увенчивалось ученой степенью, присуждаемой по итогам конкурсных экзаменов. Государственные должности распределялись между обладателями ученых степеней. К участию к экзаменам допускались только мужчины, представители двух сословий: служилых (ши) и крестьянства (нун). Подготовка к экзаменам осуществлялась преимущественно в рамках негосударственных высших образовательных учреждений — академиях, создаваемых наиболее прославленными конфуцианскими мыслителями. Вместе с тем, многие богатые и влиятельные кланы учреждали собственные «клановые школы», приглашая именитых наставников для обучения младших членов клана12. Начальное образование и воспитание ребенка вплоть до достижения десятилетнего возраста проходило дома, причем мальчики и девочки общались и обучались вместе. Роль матери в воспитании детей была двоякой. Во-первых, матери знакомили с азами конфуцианской доктрины и базовыми каноническими текстами, закладывая тем самым основу для дальнейшего обучения. Во-вторых, одной из обязанностей матерей считалось создание необходимых условий для дальнейшего обучения: укрепление мотивации к учебе, финансовое обеспечение в экономически затруднительных ситуациях.
Подводя промежуточный итог нашего рассмотрения, следует отметить следующее. Положение женщины в традиционном китайском обществе регламентировалось конфуцианской доктриной, функционировавшей в качестве государственной идеологии. Согласно конфуцианским мыслителям, женщине предписывалось выполнение исключительно семейных ролей — дочери, жены, невестки, матери. Тем не менее, соблюдение женщиной нормативных предписаний при исполнении этих ролей позволяло ей добиться общественного признания. В этой связи необходимо отметить, что традиционное китайское общество позволяло женщине увековечить память о себе выполнением традиционных семейных ролей. Уже с древности широкое хождение получили биографические описания «достойных женщин», проявивших лучшие качества жены, матери, невестки. В период Нового времени в Китае утвердился культ вдов — женщин, не вышедших повторно замуж и сохранивших преданность семье мужа. Биографии этих женщин включались в состав официальных исторических источников,
10 Brook Т. The Confusions of pleasure. Commerce and Culture in Ming China.— California, 1998.— P. 100.
11 Лю Сян. Жизнеописания знаменитых женщин / Пер. Б. Л. Рифтина // Бамбуковые страницы. М., 1994; Judge Joan. Blended Wish Images: Chinese and Western Exemplary Women at the Turn of the Twentieth Century — NAN NU. 2004. — Vol. 6. — № 1.
12 Подр. см. Чжоу Юйвэнь. Чжунго цзяоюй шигао (История китайского образования).— Тайбэй, 2001.
а в местности, где они проживали, устанавливались памятные стелы. Таким образом, овдовевшая женщина рассматривалась как подлинный образец проявления дочерней почтительности и верности по отношению к родителям умершего мужа и прославляла тем самым не только себя, но и весь клан, к которому она принадлежит13.
Необходимо отметить, что женщина, оставаясь дома, брала на себя и немаловажные в социальном плане обязанности — вела домохозяйство, занималась ремесленным трудом, воспитывала будущих членов общества. Именно поэтому в конфуцианской традиции женские обязанности рассматривались как не менее значимые, чем мужские.
Учитывая значимую роль женщин в начальном воспитании детей, конфуцианские идеологи уделяли особое внимание и проблеме собственно женского образования. Обучение девочек было нацелено прежде всего на подготовку их к выполнению в будущем семейных ролей жены, невестки и матери. Конфуцианский педагогический идеал формулировался как «благодетельная мать и добрая жена». Такое образование предполагало моральные наставления в соответствии с конфуцианской доктриной нормативных социальных отношений, а также прививание навыков ведения домашнего хозяйства14.
Обучение девочек осуществлялось в рамках семьи усилиями старших родственниц. Содержание и последовательность обучения определялась установлениями, изложенными в каноническом тексте «Записки о ритуале». В главе «Нэй цзэ» указывается, что вплоть до достижения десятилетнего возраста мальчики и девочки обучаются совместно. В возрасте шести лет их обучают счету и цифрам, распознаванию сторон света. По достижению детьми семи лет вводилось правило раздельного поглощения пищи. С восьми лет прививали правило следования старшим — пропускать тех вперед, садиться и принимать пищу только после того, как начали старшие. В девять лет объясняли традиционное китайское летоисчисление. Наконец, после достижения десяти лет мальчиков и девочек обучали раздельно. Мальчика отправляли на учебу в соответствующие учебные заведения либо в клановую школу с приглашенными профессиональными преподавателями. Девочки оставались во внутренних покоях и под наставления старших родственниц осваивали четыре женские добродетели — правильную манеру речи, подачу себя, поведения и, конечно, основы женского ремесла — ткачество и шелкоткачество. Большое внимание уделялось и обучению совершения жертвоприношения и основных ритуалов, за исполнение которых также была ответственна женщина. По достижении девушкой пятнадцатилетнего возраста совершался обряд изменения прически, после которого девушка считалась совершеннолетней и могла выходить замуж15.
Принципиально новые тенденции в женском образовании намечаются в период династий Мин-Цин (ХУ1-ХУШ вв.). В этот период китайское общество претерпевает радикальные изменения в экономической и социальной сферах — развитие денежных отношений, торговли подрывает сложившуюся социальную структуру, делая прежние жесткие статусные различия между сословиями более размытыми. Именно в этот период получает более широкое распространение женское образование, причем
13 Подр. см. Kai-wing Chow. The Rise of Confucian Ritualism in Late Imperial China. Ethics, Classics, and Lineage Discourse. 1994.
14 Birge Bettine. Chu Hsi and Women's Education // Neo-Confucian Education: The Formative Stage, ed. Wm. Theodore de Bary and John W. Chaffee. 1991.
15 Ли цзи. 12:57. (Ли цзи цзиньчжу цзиньи. Записки о ритуале с современным комментарием и переводом. Коммент. и перевод Ван Мэноу.— Тайбэй, 2006.— Т. 1.— С. 480-482.
не только среди высших социальных слоев, но и социальных низов. В эти столетия культивировался и утвердился образ «талантливой женщины» (цай ню) — женщины, получившей классическое образование и посвятившей себя изящным искусствам. Именно тогда Китай подарил миру целую плеяду прославленных женщин-поэтесс и художниц. Необходимо отметить, что в этот период профессионализируется деятельность женщин как наставниц — они становятся приглашенными преподавателями для молодых девушек из семей высшего сословия — шэньши.
В то же время, необходимо отметить, что спецификой женского образования выступал его неформальный характер. Обучение женщин осуществлялось преимущественно в рамках неформального общения в кругу семьи, а также в различного рода поэтических, художественных кружках, организованных мужчинами поэтами, представителями сословия ьиэнъши. Успехи женщин не могли получить официального признания, т. к. женщины не допускались к участию к экзаменам и не могли занимать чиновничьи должности. Признание женщин как поэтесс и художниц также имело двойственный характер в силу того, что публичная творческая деятельность нарушала одну из жестких норм, регулировавших поведение женщины, согласно которой «слова из внутренних покое не должны распространяться во вне».
Конфуцианские идеологи относились к новым женским занятиям весьма не однозначно, полагая, что усиленное изучение письменного наследия или увлечение изящными искусствами отвлекает женщин от исполнения присущих им семейных ролей. В ХУП-Х1Х вв. среди конфуцианских идеологов разгорелась бурная дискуссия по проблеме соотношения женской «добродетели» (дэ) и таланта (сам) и допустимости женских занятий поэзией, живописью, каноническими штудиями16.
Проблема развития женского образования оказалась в фокусе общественного внимания во второй половине XIX в., когда развернулись широкомасштабные социально-экономические преобразования в рамках реформаторских движений «за иностранные дела» и «за обновление», нацеленные на «обогащение государства и усиление армии»17 Наибольшее внимание женскому вопросу было уделено во время Синьхайской революции 1911-1913 гг., ознаменовавшей падение императорской династии Цин (1644-1911) и провозглашение республики. Специфика трактовки женского вопроса в этот период состояла в том, что роль и положение женщины осмыслялось в контексте более общих рассуждений о перспективах национального развития Китая — строительства и упрочения китайской нации и государственности. В этой связи традиционные женские роли подверглись новой интерпретации. Прежде всего, идеологи того времени акцентировали значение женского труда в общественном производстве, подчеркивая тем самым вклад женщины в «обогащение нации». Новое звучание обрела и традиционная роль женщины как матери — родительницы и воспитательницы юных членов нации.
16 Подр. см. : Kang-i Sun Chang. Ming-Qing Women Poets and the Notions of «Talent» and «Morality» // Culture and State in Chinese History: Conventions, Accommodations, and Critiques / Ed. by Theodore Huters, R. Bin Wong, Pauline Yu. 1997.
17 Специфика этих реформаторских движений была о многом обусловлена военно-политическим и экономическим противостоянием Китая западным странам после его поражения в Опиумных войнах 1840-1842 гг. и 1856-1860 гг. Реформаторские движения 1860-1890-х гг. ставили целью усвоение технологического, военного, экономического опыта западных стран для укрепления государственного Китая. Конкретным содержанием реформаторских преобразований выступила реорганизация армии, создание военных и промышленных предприятий, развитие финансовой системы, модернизация системы образования. Подр. см. Непомнин О. Е. История Китая: Эпоха Цин.— М., 2005.
1. Ли цзи цзиньчжу цзиньи. Записки о ритуале с современным комментарием и переводом / Коммент. и перевод Ван Мэноу.— Тайбэй, 2006.— Т. 1.
2. Лю Сян. Жизнеописания знаменитых женщин / Пер. Б. Л. Рифтина // Бамбуковые
страницы.— М., 1994.
3. Непомнин О. Е. История Китая: Эпоха Цин.— М., 2005.
4. Рысакова П. И. Система образования в китайском обществе.— СПб, 2010.
5. Чжоу Юйвэнь. Чжунго цзяоюй шигао (История китайского образования).— Тайбэй,
2001.
6. Bell Linda S. On silk, women and capital // Journal of women’s history.— 2000. — Vol. 11. — № 4.
7. Birge Bettine. Chu Hsi and Women's Education // Neo-Confucian Education: The Formative
Stage, ed. Wm. Theodore de Bary and John W. Chaffee. 1991.
8. Brook T. The Confusions of pleasure. Commerce and Culture in Ming China.— California,
1998.
9. Education and Society in Late Imperial China, 1600-1900 / Ed. by Benjamin A. Elman and Alexander Woodside.— Taipei, 1996.
10. Elman B. Cultural History of Civil Examinations in Late Imperial China.— Taipei, 2000.
11. Hinsch Bret. Textiles and female virtue in early imperial Chinese historical writing // NAN NO. 2003. — Vol. 5. — № 2.
12. Hinsch Bret. The Origins of Separation of the Sexes in China // Journal of the American Oriental Society. — 2003. — Vol. 123. — No. 3.
13. Judge Joan. Blended Wish Images: Chinese and Western Exemplary Women at the Turn of the Twentieth Century. — NAN NU. 2004. — Vol. 6. — № 1.
14. Kai-wing Chow. The Rise of Confucian Ritualism in Late Imperial China. Ethics, Classics, and Lineage Discourse. 1994.
15. Kang-i Sun Chang. Ming-Qing Women Poets and the Notions of «Talent» and «Morality» // Culture and State in Chinese History: Conventions, Accommodations, and Critiques / Ed. by Theodore Huters, R. Bin Wong, Pauline Yu. 1997.
