CC BY
15
УДК 316.614 ББК 60.5
Е. О. Кубякин, В. В. Плотников
СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ДЕТЕРМИНИРОВАННОСТЬ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. АНАЛИЗ ФАКТОРОВ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОТИВОРЕЧИЙ
Статья посвящена проблеме актуализации социальных противоречий в условиях процесса глобальной трансформации. Авторы обосновывают значимость сохранения культуры как социально-организующего фактора общества. Показывают взаимосвязь дисфункционального кризиса социальных институтов и локальной угрозы национальной безопасности.
Ключевые слова: социальная трансформация, деструктивность, социальные институты, социальные связи, общество, личность.
SOCIAL AND CULTURAL DETERMINACY OF INDIVIDUAL ACTIVITY.
ANALYSIS OF SOCIAL CONTRADICTIONS FACTORS
The article deals with the mainstreaming of social contradictions in the conditions of global transformation. Authors prove by the importance of maintaining culture as a social organizing factor. The interrelation of dysfunctional crisis ofsocial institutes and local threat ofnational security is shown.
Keywords: social transformation, destructiveness, social institutions, social relations, society, identity.
В настоящее время социальная система претерпевает ряд трансформаций (проявляющихся феноменально), в результате которых происходит развитие системы в целом и актуализация проблем локального уровня. К последним можно отнести такие комплексные несоответствия в определенных системах, которые образуются в силу неодновременности и несогласованности процесса социальной трансформации. При этом локальные противоречия - это лишь срединное звено. Крайней точкой являются институциональные противоречия на уровне личности. Речь идет о ситуации, когда человек искренне убежден в том, что социальная проблема, актуальная для него, имеет индивидуальный характер. Рассмотрим вопрос социальной противоречивости более обстоятельно.
Известно, что общество обладает определенной структурой, существует исторически и процессуально. Вместе с тем трансформация общества, будучи, по сути, изменением структуры и динамики его внутренних процессов, означает смену социальной модели. И здесь определяющее значение приобретает то, каким образом и, главное, на каком уровне это происходит. Важно отметить один из фундаментальных аспектов бытия общества - его транссубъективную реальность. Всякий социальный
процесс (социальный факт) существует в рамках знаковой системы культуры, определяется допустимыми моделями и формами социального взаимодействия. Правило применимо как к нормальному социальному поведению, так и к девиантным его формам, получившим в обществе закрепление на уровне транслируемых культурой моделей социального действия, ценностных ориентаций и установок. Идея социальной природы деструктивных факторов отражена в классической (Э. Дюрк-гейм [1], Э. Фромм [6] и другие) и современ-
и т» и
ной социологии. В этой связи интерес представляет социологическая концепция экстрем-парантности [2], согласно которой деструктивное поведение частного характера имеет системные основания на уровне предрасположенности личности к экстремальной деятельности. Причины деструктивности также отражены в серии публикаций, посвященных социальной дисфункции [4] и деструкции [5].
Последнее находит все большее теоретическое осмысление в рамках исследования феномена криминальной субкультуры как, по сути, культурного основания противоправной самоидентификации субъекта общественных отношений. Изучая специфику деструктивной социальной деятельности в контексте проблемы этического самоопределения личности,
следует отметить наличие в культуре оснований существования и оправдания девиантных форм поведения. Социальная деструктив-ность, рассматриваемая ранее в качестве аномалии, в настоящее время обнаруживает систематическую укорененность в культуре общества. Данное важное обстоятельство заставляет обратить внимание на факторы, определяющие структуру и направленность социального действия. Проблема идеальных ценностных структур общества становится актуальной, поскольку она затрагивает как индивидуальное развитие отдельных членов общества, так и его структуру в целом. Рассмотрим два основных среза социального бытия - индивидуальный и общий.
На индивидуальном уровне существование члена общества предполагает непрерывное его взаимодействие с другими представителями социальной системы. Институционально человек вписан в систему связей и отношений и фактически детерминирован эффективностью социальных институтов. Так, на уровне социального бытия субъект может быть определим через институт государства и подчиненный ему институт права. Их отношения строятся по принципу взаимного определения. Государство существует в рамках правовой определенности, одновременно процессы саморегуляции правовой сферы реализуются на уровне государственных структур. Институт права представляет собой основной методологический ресурс государства: главные структурные изменения в обществе оно осуществляет на правовом уровне (законы, указы). Кроме того, одной из важнейших функций исполнительной сферы права является контроль общественной ситуации. Деятельность правоохранительных структур, таким образом, имеет стабилизирующее и информационное значение. В этой связи личная жизнь субъекта детерминирована институциональными и функциональными факторами, а частные аспекты его деятельности вписываются в общий социальный контекст.
Эффективность социальных взаимодействий определяется отлаженностью социальных моделей. Важную роль в этом процессе играет повторяемость и предсказуемость социального опыта. Так, например, система экономических взаимоотношений строится на функционировании условных эквивалентов материальных ценностей, принятых в конкретном
обществе. Сфера экономики определяет материальные ресурсы государства и общества в целом. Чем более высокий уровень естественного обеспечения социальных процессов, тем меньше затраты государства на их оптимизацию. Так, например, уровень материального достатка населения и степень его равномерности определяют расходы государства на социальную защиту населения. Социальные программы, инвестиции в отдельные секторы экономики, образовательные и иные организации - все это слагает затраты государства на оптимизацию общественного процесса. Соответственно, критически важным для государства является не только общий уровень развития экономики (от чего непосредственно зависят налоговые поступления), но и эффективность распределения материальных благ среди населения. По этой причине экономическая ситуация в обществе определяет как материальные возможности государства (что проявляется в виде величины бюджета), так и потребности членов общества. Успешность протекания экономических взаимоотношений определяется общепринятым характером условных эквивалентов материальных ценностей и регламентирующим набором правил. Данные правила и условности, закрепленные законодательно и отраженные на уровне материальных носителей, вместе с тем составляют идеальную структуру общественных отношений.
Речь идет о регулятивной и общепринятой информации. Для каждого отдельного участника общественных отношений эффективность социального действия напрямую связана с соответствием протекающих в обществе процессов существующей в нем регулятивной информационной структуре. Мы пока не рассматриваем степень адекватности регуляции социальных процессов на уровне общепринятой идеальной модели. Однако основополагающим является тот факт, что успешность социальных взаимодействий обусловлена однородностью общества на уровне определяющей модели социального действия. Чем более сложным является общество на уровне структуры и форм протекания социальных процессов, тем менее они эффективны и тем выше уровень его внутренней противоречивости и конфликтности. Таким образом, результативность социальных процессов зависит от их идеальной определенности и систематичности
общества на уровне культуры. Однако рассмотрение культуры как определяющего фактора социальной стабильности нецелесообразно, так как, с одной стороны, анализ культурных факторов открывает широкую перспективу для исследования, а с другой - степень общности категории «культура» приводит к теоретической неопределенности. По этой причине данный вопрос требует детализации, поэтому нами будет рассмотрено отношение общества и культуры, в частности проблема влияния информационных процессов на социальное развитие.
Культура представляет собой транссубъективную реальность. По сути, это среда жизнедеятельности человека как социального существа. Следовательно, социальное взаимодействие опирается на культуру в парадигмаль-ном смысле, то есть на уровне присутствующих в ней образцов и моделей социального поведения. Данные модели существуют как статично (запечатленные на информационных носителях продукты культуры, в рамках которых находят свое отражение ценности и формы социальных действий), так и одновременно в динамике как социальные процессы, представляющие собой материальное воплощение идеально существующих моделей.
Процесс социализации и инкультурации предполагает познание личностью существующих социальных моделей. При этом восприятие ценностей и моделей действия может происходить не только сознательно, но и неосознанно, то есть путем копирования моделей и способов действия без осмысления их значения на уровне системы ценностей, определяющей мировоззренческую позицию личности. Сознательное принятие модели социального действия предполагает оценку рассматриваемой модели и ее сопоставление с другими значимыми для субъекта ценностными ориентирами.
Для личности, обладающей высоким уровнем культурной рефлексии, многообразие моделей и форм социального взаимодействия не является фактором, предопределяющим кон-текстуальность, случайность и противоречивость в выборе оптимальных форм поведения. Иными словами, механизм социальной рефлексии выступает основанием образования целостной ценностно-методологической мировоззренческой структуры, важной характеристикой которой являются устойчивость и по-
следовательный характер социальной активности человека. Рассматривая факторы, определяющие социальную модель поведения личности, следует отметить как момент представленности на уровне культуры и общества набора моделей и форм социального взаимодействия, так и степень развитости и многообразия на уровне культуры общества мировоззренческих ценностно-ориентированных позиций, с учетом которых и происходит выбор приемлемого способа поведения в обществе. Здесь мы приходим к важному выводу: от многообразия и противоречивости культуры общества зависит степень его гармоничности и стабильности.
Существующее разграничение способов приобретения личностью моделей социального действия имеет важный прикладной аспект, связанный со спецификой современных информационных процессов. Если ранее диалог культур происходил в первую очередь посредством трансляции письменного и художественного творчества из иных культур, а также описания путешественниками обычаев и нравов, то в настоящее время процесс социального взаимодействия уже не ограничивается рамками отдельного общества. Развитие информационных технологий знаменует собой стирание территориальных и государственных границ. При этом процесс прямого принятия моделей поведения через взаимодействие с представителями иных культурных традиций в настоящее время становится все более масштабным. Вместе с тем снижается значение внутренних процессов ретрансляции принятых в рамках социальной системы форм взаимодействия. Данный процесс, одной из важнейших характеристик которого является преемственность, нарушен, поскольку в современном обществе происходит непрерывная конкуренция различных мировоззренческих оснований на уровне культуры.
Отметим, что с развитием информационных технологий удельное значение непосредственных социальных взаимодействий в ходе социализации личности неуклонно падает. Это связано также с распространением огромного количества информационной продукции как внутреннего, так и зарубежного происхождения. Складывается принципиально новая ситуация, в которой общество, являющееся формально замкнутым, в действительности оказывается открытым для воздействия со сторо-
ны различных культурных традиций, в большей или меньшей степени противоречащих принятым в нем нормам и ценностям. Информационное пространство содержит в себе деструктивный потенциал, дискурсивно реализуемый в ходе социализации незащищенных групп. Речь идет не об информационном экстремизме конкретных лиц, а о деструктивно-сти самостоятельно существующего социокультурного феномена [3].
Здесь следует обратить особое внимание на упомянутый выше момент осознанности мировоззрения. Взгляды отдельного члена общества могут отражать в корне противоречащие друг другу ценностные ориентиры. Таким образом, от степени представленности в обществе механизмов осознания культурной традиции зависит то, насколько уязвим социум по отношению к внешним системам. Вместе с тем одной лишь рефлективности недостаточно, по-
Литература
1. Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд. СПб., 1912.
2. Кубякин Е. О. Основания социологического обоснования феномена экстремизма. Экстремпарантность: монография. Краснодар, 2014.
3. Кубякин Е. О., Сафронов А. Н. Информационный экстремизм в среде молодежи как деструктивный феномен современного российского общества // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2013. № 4 (22).
4. Плотников В. В. Деструкция социальной группы как среда существования экстремизма // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2014. № 4.
5. Плотников В. В. Дисфункциональный кризис социальных институтов и локальная угроза национальной безопасности // Теория и практика общественного развития. 2014. № 19.
6. Фромм Э. Анатомия человеческой дест-руктивности. М., 1994.
скольку определяющим является и то, насколько гармонична и целостна культура общества. Процесс взаимодействия различных культурных традиций есть фактор, обусловливающий развитие социальной системы. В то же время актуальной является проблема внутренних механизмов формирования культуры в обществе, решение которой способствует более глубокому осмыслению значения современных информационных процессов.
Если абстрагироваться от влияния на становление общества внешних факторов, то можно увидеть, что на уровне культуры представлены общие мировоззренческие основания, объединяющие большинство членов социума. В рамках культуры происходит актуализация определенных направлений развития личности и общества в целом, так как в ней находят отражение наиболее существенные социальные потребности человека.
Bibliography
1. Dürkheim E. Suicide. Sociological Studies. St. Petersburg, 1912.
2. Kubyakin E. O. Grounds sociological study of the phenomenon of extremism. Ekstremparant-nost: monograph. Krasnodar, 2014.
3. Kubyakin E. O., Safronov A. N. Information extremism among young people as a destructive phenomenon of modern Russian society // Bulletin of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2013. № 4 (22).
4. Plotnikov V. V. Destruction of social group as environment of existence of extremism // Humanitarian, social and economic and social sciences. 2014. № 4.
5. Plotnikov V. V. Dysfunctional crisis of social institutions and local national security threat // Theory and practice of social development. 2014. № 19.
6. Fromm E. Anatomy of human destructive-ness. Moscow, 1994.
