CC BY
167
УДК 165.0
СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ДЕТЕРМИНАЦИЯ ЗНАНИЯ © 2011 г. В.Е. Короткое
Ставропольский государственный университет, Stavropol State University,
ул. Пушкина, 1, Ставрополь, 355009, Pushkin St., 1, Stavropol, 355009,
info@stavsu.ru info@stavsu.ru
Изучается проблема социокультурной детерминации знания в современной эпистемологии. Делается вывод о социокультурном повороте в последней и о значении социальной эпистемологии для исследований социокультурной обусловленности знания. Рассматривается специфика социокультурной детерминации знания и ее формы, проблема детерминации знания языком и процессом коммуникации.
Ключевые слова: социокультурный поворот в эпистемологии, социальная эпистемология, формы духовной культуры, культурологические исследования знания, социокультурная детерминация знания, язык, коммуникация.
The problem of sociocultural determination of knowledge in modern epistemology. It is concluded that sociocultural turn in the epistemology and the importance of social epistemology for research-tainty due to sociocultural knowledge. We consider the specific sociocultural knowledge and determination of its form, the problem is deterministic function of language and communication process.
Keywords: social and cultural turn in the epistemology, social epistemology, forms of culture, cultural investigations of the knowledge, social and cultural conditionality of the knowledge, language, communication.
Становление нового понимания знания является одной из наиболее значимых тенденций в отечественной философии последних лет. Изменилось понятие знания, к которому относится не только научное, но и иные формы теоретизированного знания, а также формы, связанные с практическим и духовно-практическим способами освоения действительности. Расширились представления о способах производства знания в обществе, получили развитие междисциплинарные исследования знания: когнитивные науки, социальная эпистемология, философия науки. Идет формирование неклассической эпистемологии, породившее проблему ее соотношения с классической теорией познания.
Одной из важнейших черт новой эпистемологии является возрастание значимости социальных и культурных аспектов знания. Если классическая эпистемология основное внимание обращала на данность знания субъекту познания и на соотношение данного в рефлексии знания объекту познания (детерминация знания познаваемым объектом), то особый интерес современной теории познания и знания связан с социальными и культурными условиями производства знания. Предметом исследования становятся формы социальной и культурной обусловленности знания, ранее находившиеся на периферии эпистемологии. Так, развивая традиции социологии знания, социальная эпистемология уточняет понятие социального и применяет для анализа знания многообразные методы социально-гуманитарных наук, существенно обогащая понятие знания. По сути в эпистемологии происходит своеобразный социокультурный поворот.
Можно отметить некоторые наиболее значимые черты такого поворота. Во-первых, произошел сдвиг в современном подходе к проблеме социальной обусловленности познания и изменились стандарты понимания социальности познания в целом. В. Кемеров указывает на активную разработку микросоциальных концепций, призванных компенсировать недостатки макросоциального анализа, признание и «внешней», и «внутренней» обусловленности познания обществом, погружение научного познания в структуры повседневности и конструирование новых форм научной деятельности в соответствии с задачами и структурами повседневности как черты нового понимания. Особое значение он придает изменению понимания субъекта познания и его социальности, подчеркивает сложный характер самодетерминации познающего субъекта: «Тема субъекта познания в его современной интерпретации подводит нас к тезису о многомерной обусловленности познания» [1]. Признание последней этот автор считает ключевым для системного подхода к исследованию знания.
Новое понимание социальной обусловленности познания, внимание к коллективным формам производства знания, к коммуникациям в научных коллективах потребовали новых подходов к пониманию субъекта познания, его творческой свободы. И. Ка-савин, обращаясь к теме социальности субъекта познания, вводит понятие индивидуальной культурной лаборатории (ИКЛ), позволяющее исследовать сферу творческой свободы ученого. Знание, производимое в ИКЛ, нагружено прежде всего внутренней соци-
альностью, заполняющей самое интимное измерение субъекта.
Во-вторых, выявление разнообразных форм социальной обусловленности познания привлекло особое внимание к понятию социальности. На отсутствие достаточно строгих признанных определений социальности познания указывают как зарубежные, так и отечественные исследователи. В этой связи интересный подход к систематизации различных видов социальности предлагает И. Каса-вин, различающий внешнюю, внутреннюю и открытую социальности. Социальность невещественна, несводима к институциональным структурам и включает «коллективные представления» в смысле, придаваемом этому понятию Э. Дюркгеймом. Внутренняя социальность -социальность внутри коллектива, она связана с деятельностью и общением индивида внутри группы и, как уже отмечалось, является условием творческой деятельности познающего индивида. Внешняя социальность связана с внешними границами группы - познавательного коллектива, она ограничивает индивида, хотя и может служить материалом для его работы. «Внешняя социальность представляет в форме исторически определенного пред-посылочного знания (картины мира, например) образ объектов в его отношении к человеку.. .Внутренняя социальность, наоборот, непредметна, она содержит формы познавательного общения, присущие конкретно-исторической общности, относительно которой самоопределяется субъект. Эти формы общения выступают в знании в качестве интерсубъективного набора методов, норм и идеалов исследования» [2]. Посредством открытой социальности субъект «коммуницирует» со всем доступным ему многообразием культуры.
Определение видов социальности в отечественной социальной эпистемологии свидетельствует о заметном отличии эпистемологической интерпретации социальности от социологических концепций детерминации знания, обращение к последним в рамках эпистемологии как философской дисциплины рассматривается как проявление натурализма, хотя определенная связь и преемственность с социологией знания здесь прослеживается. Возникает вопрос о специфике детерминации знания в социальной эпистемологии. Предварительно, как представляется, можно отметить следующее. Если социология знания обращала особое внимание на систему социальных отношений и ее влияние на сознание социальных агентов, производящих знание, роль социальных интересов, формы социальной организации в научных и иных коллективах, то социальная эпистемология концентрируется на роли языка в производстве и функционировании знания, на проблемах соотношения текста и контекста, значении форм дискурса для производства знания. Важны также вопросы о роли ценностей в познании, о влиянии стилей мышления на познание, о значении структур жизненного мира и практического опыта для производства знания. Кроме того, в отличие от социологии социальная эпистемология сохраняет связь с классической теорией познания, исследуя проблемы отношения знания и реальности, истины и заблуждения.
Проблема соотношения социологического и эпистемологического подходов к знанию указанными отли-
чиями не исчерпывается и нуждается в специальном исследовании. Но некоторый предварительный вывод можно сделать. Социальная эпистемология акцентирует внимание на «коллективных представлениях», на изучении стилей мысли и анализе символических форм выражения знания, т.е. на сфере духовной культуры, рассматривая влияние форм культуры на производство и обращение знания в обществе. Иными словами, социальность знания предстает здесь преимущественно как детерминация познания феноменами культуры. В этой связи именно культурологическая составляющая социальной детерминации наиболее интересна и нуждается в исследовании.
Возрастание интереса к культурному аспекту познания является одной из особенностей современной эпистемологии и философии науки. В последние годы получили развитие культурологические исследования науки (Дж. Роуз). Термин «культурологические исследования научного знания» используется «.для обозначения разнообразных работ, имеющих своим предметом те практики, посредством которых научное знание оформляется и утверждается в специфических культурных контекстах, а также претворяется в новые контексты и распространяется в них» [3]. В их рамках исследуются общественные обычаи, лингвистические традиции, «композиция» индивидуальностей и общностей, смысловые структуры и поля. Исследование культурного аспекта познания, производства знания представляется, таким образом, важной задачей.
В отечественной эпистемологии заметное внимание уделяется стилю научного мышления и его влиянию на познавательный процесс, культурно-экзистенциальному аспекту познания, другим направлениям изучения культурного аспекта научного познания. Культурологические дополняют ранее сложившиеся исследования отношений и процессов, образующих социальный аспект познания. При этом в социальной эпистемологии собственно культурный аспект самостоятельно не выделяется и не исследуется. И. Касавин отмечает его значение преимущественно в контексте рассмотрения «открытой социальности», понимая последнюю как «.включенность знания в динамику культуры» [4], а то обстоятельство, что знание существует во множестве различных культурных форм и типов, рассматривает как еще одно проявление открытой социальности. Но культурологический аспект здесь также неявно присутствует.
Исследование природы социальности, многообразных форм социальной и культурной обусловленности познания порождает, в-третьих, как представляется, вопрос о соотношении социальных и культурных аспектов познания, о специфике социокультурной детерминации знания. Хотя термин «социокультурное» иногда вызывает сомнения в правомерности его употребления, он достаточно прочно утвердился в отечественных исследованиях, в том числе и в области эпистемологии и философии науки. Изучается социокультурный контекст развития познания, под которым понимается влияние вненаучных факторов, таких как общий духовный климат эпохи, проявление и восприятие в сознании субъекта общих философских и мировоззренческих установок, «социокультурные осно-
вания научного знания»: идеалы, ценности, нормы научного познания на определенном этапе его развития. Значение понятия социокультурного для эпистемологии и философии науки видится прежде всего в том, что наряду с исследованием общей социальной природы познания и конкретных социальных детерминант познавательной деятельности выделен особый аспект отношений и влияний - мир культуры. Предметом рассмотрения становится влияние изменений в ней на познавательный процесс, который рассматривается в контексте фунционирования и изменения социокультурной системы. Так, В. Степин исследует влияние типа цивилизации на научное познание, подчеркивая особую роль техногенной цивилизации. Ей присуща своя социокультурная доминанта, которая и детерминирует социокультурные основания познания. Посредствующими звеньями детерминации выступают стиль научного мышления и тип научной рациональности. «В общей форме можно констатировать, что тип научного мышления, складывающийся в культуре той или иной исторической эпохи, всегда скорректирован с характером общения и деятельности людей данной эпохи, обусловлен контекстом ее культуры» [5].
Вместе с тем понятие социокультурного недостаточно определено. М. Рац рассматривает социокультурные ситуации, процессы, системы как особого рода «кентавр-системы», живущие одновременно по законам социального мира и законам культуры. Он считает, что раскрыть смысл социокультурного можно, лишь проведя строгую границу, разделяющую «...пространство социальных ситуаций, где реализуются (и творятся новые) культурные нормы, и пространство культуры, где эти нормы хранятся и транслируются» [6]. Некоторые авторы склонны рассматривать социокультурную детерминацию знания преимущественно как внешнюю для научного познания. Так, Л. Микешина, исследуя роль ценностей в современной науке, отмечает: «.исчезает, по-видимому, принципиальное различие между внешними (социокультурными) и внутринаучными ценностями» [7]. Однако не вполне понятно, почему социокультурные ценности следует рассматривать как атрибут внешних для науки связей, ведь ценности играют важную роль и в общении внутри научного коллектива. Таким образом, необходимо осмысление социокультурного как понятия отечественной эпистемологии.
Оно переносится в эпистемологию из социологии. У истоков социокультурного подхода стоял П.Сорокин, исследовавший «родовую структуру социокультурных явлений» и «социокультурную динамику» сверхсистем. Введение этого понятия, как представляется, отражает развитие теоретической мысли от абстрактного исследования «социального» и «культурного» к конкретному изучению сложных социокультурных систем, связано с возрастанием роли культуры в обществе. Социальные изменения получают в основном культурную мотивацию, культура, по оценке Л.Ионина, прогрессирующим образом перенимает функции мотора, движителя общественного изменения и развития. Социокультурное понимается, таким образом, как системное социальное качество, предполагающее особую роль культурных аспектов социальных систем. С ростом влияния культурных факторов
зарождается междисциплинарный социокультурный подход. Он отражает смещение исследовательского интереса с социальных отношений на взаимосвязи в сфере культуры, а в исследованиях детерминации знания - с социальной детерминации на ее культурную составляющую. Акцент на исследовании социокультурной детерминации позволяет избежать ее растворения в социальной, подчеркивает ее самостоятельную и в определенном контексте определяющую роль.
Наряду с подчеркиванием роли культурного аспекта социальной детерминации в последние годы все в большей степени осознается и недостаточность преимущественно социологического подхода к исследованиям культуры в социальных (социокультурных) системах. Хотя социология в ХХ в. прошла заметный путь от изучения детерминации культуры обществом к рассмотрению обратного влияния системы культурных ценностей, норм, значений («социокода», «социокультурных матриц», «соционормативной сферы») на социальные процессы, изучение культуры здесь все же подчинено целям и задачам исследования социальных феноменов. Между тем культура обладает самоценностью, относительной самостоятельностью функционирования и динамики, собственной логикой развития. Рассмотрение ее в функции социокода, хотя эвристически и ценно, но не учитывает некоторые важные аспекты бытия культуры. Этим обосновано выделение культурной детерминации как особого предмета исследования в рамках изучения социокультурной детерминации.
Осознание специфики культуры возможно в рамках культурологии и философии культуры - интенсивно развивающихся в России дисциплин, соотношение которых в настоящее время не вполне определено. По мнению ученых, культурология изучает культуру как универсальную систему, осуществляя интеграцию различных исследований культурных феноменов. При этом в отличие от социологии культура рассматривается как «полага-ние смысла» личностью или обществом. Так, с точки зрения А. Доброхотова, культурология должна «изучать механизмы порождения и воплощения смыслов как таковых, их взаимодействия, постоянное влияние друг на друга» [8, с. 11]. Кроме того, в культурологическом исследовании более заметное место, чем в социологии, занимают герменевтический, индивидуализирующий, исторический и иные методы. Сами культурологи отстаивают специфику своей дисциплины и выступают против ее растворения в социологии культуры.
Философский подход к культуре раскрывает иные грани ее бытия. По мнению В. Межуева, именно философия культуры выполняет интегрирующую функцию при изучении культурных явлений и занимает место, на которое претендует культурология. Философия культуры носит рефлексивный характер, она -не наука, а культурное самосознание, предполагающее не описательное, а нормативное, оценочное отношение к культуре. Для В. Межуева культура не только универсальный феномен или способность создавать символическую деятельность, но и полагание гуманистического смысла, мера гуманизации мира. Он связывает культуру с пространством свободы,
культура - сфера культурного и нравственного выбора, и в этом плане свободы человека [8].
Философский и культурологический подходы к культуре при существующих различиях близки и позволяют шире посмотреть на понятие социокультурного. В частности, в социологии культуры оно предполагает синтез понятий социального и культурного на основе особого внимания к формирующей и направляющей роли системы культурных значений, социокода, цивили-зационного кода. Но понимание культуры как меры гуманизации и как сферы свободы придает этому термину дополнительный смысл. Социокультурные системы характеризуются в аспекте меры гуманизации общества, развития свободы, нравственного и культурного выбора, в иных аспектах. Выявление особой роли культуры в функционировании и развитии сложных, «антропосо-циокультурных» систем создает основу для их упорядочения во времени и пространстве на основе аксиологической значимости и смысла, для становления социокультурного подхода к исследованию знания.
Проблемы социокультурной обусловленности познания и знания оказываются в центре проблем современной эпистемологии. Соответственно выявляется значимость понятия социокультурной детерминации знания. Детерминация, или определенность явления, предполагает его включенность в систему связей. Социокультурная детерминация знания - особый вид социальной детерминации, специфика которой неоднократно привлекала внимание ученых. В отечественных работах изучалась специфика социальных закономерностей, социальной причинности на основе деятельностного подхода, подчеркивался системный характер социальной причинности. Со спецификой социальной детерминации связана также проблема исторического объяснения. Однако исследование социокультурной детерминации знания предполагает внимание к иным аспектам социальных взаимодействий.
Социология знания изучает прежде всего влияние социальных структур, социальных интересов и институтов на процесс производства знания. Причем если на ранних этапах особое внимание уделялось искажающему социальному влиянию (ложность идеологии), то в современной социологии знания нередко подчеркивается ее индифферентность к проблемам истинности знания. Не менее важной проблемой является влияние сложившихся в обществе «коллективных представлений» с соответствующими стандартами и правилами на деятельность индивида, в том числе и на его познавательную деятельность. Так, Э. Дюркгейм изучает оба аспекта социальной детерминации. Выявление и исследование детерминации индивида совокупностью «коллективных представлений» лежит в основе его социологического метода, предполагающего рассмотрение социальных фактов как «вещей». Социальные факты «состоят в способах действий или мышления, распознаваемых по тому свойству, что они способны оказывать на отдельные сознания принуждающее воздействие» [9], причем специфика этого принуждения обусловлена не жесткостью молекулярных устройств, а престижем отдельных представлений. Рассмотрение специфически принуждающего характера социаль-
ной детерминации, как представляется, имеет значение не только для социологии, но и для эпистемологии.
Вместе с тем французский социолог устанавливает соответствие между коллективными представлениями и коллективными формами социального бытия, образующими «субстрат» коллективной жизни. Этот аспект социальной детерминации получил развитие в «Элементарных формах религиозной жизни», и именно он привлекает особое внимание социологов знания и эпистемологов. Между «коллективными представлениями» и социальными структурами существует некоторое морфологическое сходство, позволяющее рассматривать эти представления как формы культуры: «Еще Дюркгейм показал, что возникающие в локальных культурах ментальные конструкции обладают высокой степенью общности и являются продуктом общества в целом. В этом случае социальное выступает как синоним культуры» [10]. Социальная детерминация знания, таким образом, сплетается с его культурной обусловленностью. Формы духовной культуры предстают как посредники между научным знанием, теориями знания и социальными структурами, позволяя выделить социокультурный аспект социальной детерминации. На важную роль идеологий как одной из таких форм указывает и основатель «сильной программы» в социологии знания Д. Блур. «Это означает, что просто воспринятое чувство идентичности между знанием и обществом фактически предоставляет канал, посредством которого наши упрощенные социальные идеологии устанавливают контакт с нашими теориями знания» [11]. Тема связи идеологии и культуры представляет интерес и для других направлений в социологии знания.
Понятие культурной детерминации знания малоупотребительно и не вполне определено. В отечественной философии отсутствует традиция строгого различения социальной и культурной детерминации, последняя рассматривается как форма первой. Желая подчеркнуть влияние культуры на познание и знание, говорят о социокультурной детерминации. Как уже отмечалось, понятие социокультурного нередко используют, стремясь про-блематизировать отношения между миром социальных отношений, процессов и структур и культурой как миром идей, ценностей, социальных смыслов и значений. Поэтому анализ специфики культурных детерминант представляет интерес для исследования знания.
Культурная (социокультурная) детерминация - это вид социальной детерминации, выделяемый лишь в абстракции, ее специфику мы связываем прежде всего с функцией и со способом бытия культурных объектов. Культура выполняет интегрирующую функцию в обществе, задавая общие нормы, ценности и смыслы его бытия. Этим обусловлены особенности воздействия культурных феноменов на общество. Культура образует ряд предпосылок, условий, стандартов и оснований производства знания, одновременно задавая цели, ценности и идеалы познания, влияя на его основания. В таком плане мировоззрение, мифологию, религию, магию, идеологию, научное знание и другие формы можно отнести к феноменам духовной культуры, детерминирующим производство знания. Но детерминация здесь специфична.
Понятие детерминации допускает существование и других форм связи наряду с причинно-следственной связью между явлениями. А. Ивин различает вместе с каузальной преддетерминацией детерминацию условиями и предпосылками, а также постдетерминацию, или целевую, телеологическую детерминацию. «Формирование предпосылок вряд ли можно отождествить с каузальной детерминацией: причина с необходимостью влечет наступление следствия, в то время как предпосылки не связаны со следующим за ними событием отношением необходимости» [12]. Различие каузальной и телеологической детерминаций было исследовано Г.Х. фон Вригтом, отметившим также существование квазикаузальных и квазителеологических связей. «Действие, которое можно объяснить телеологически, в некотором смысле детерминировано, а именно: оно детерминировано определенными интенциями и когнитивными установками человека» [13]. Такая детерминация носит смысловой характер. Таким образом, своеобразие некаузальной детерминации связывается с ее «нежестким», вероятностным характером, с одной стороны, и с ее смысловым характером - с другой. Некаузальные связи особо значимы для социально-гуманитарных наук и соответственно для изучения детерминации знания.
Способ бытия культурных феноменов (по крайней мере феноменов духовной культуры) также специфичен. Они представлены в форме текста, и это бытие как текста существенно определяет характер детерминации в мире культуры. Такая детерминация может быть связана с бессубъектными, структурными связями внутри текста. Так, описывая «логику смысла», присущую социально-культурным феноменам, Ж. Делёз различает двойную каузальность: каузальность тел и «квазикаузальность» эффектов. В последнем случае в роли квазипричины выступает нонсенс. «Итак, автономия эффекта задается, во-первых, его отличием от причины, а во-вторых, его связью с квазипричиной» [14]. Связи между «эффектами» - это скорее внутритекстовые структурные связи, причем они носят, по-видимому, вероятностный, а не необходимый характер, связаны с разбросом вариаций, порождаемых «нонсенсом». Культурная детерминация здесь - это «квазикаузальная» детерминация культурного символа системой других символов, его положением в структуре.
Тексты как системы знаков находятся в определенных отношениях означающего и означаемого не только к миру вещей, но и к другим текстам, являются составной частью дискурсов, которые тем самым образуют контекст этих текстов. Детерминация текста дискурсом, контекстом в самом широком смысле этого слова представляет собой совершенно особый вид культурной (социокультурной) детерминации знания («контекстуализм»), а ее изучение переводит исследование детерминации знания в иной план, предполагающий применение герменевтических методов. Реальная социокультурная детерминация переплетается с идеальными логико-семиотическими связями. В этом контексте необходимо отметить значение коммуникативно-семиотического подхода в социальной
эпистемологии, основы которого были сформулированы И. Касавиным. Этот подход акцентирует внимание на сложном характере культурной (социокультурной) детерминации социальных феноменов.
Изучение специфики и многообразных форм социокультурной детерминации познания особо значимо в контексте исследований внутренней социальности, связанной с коммуникативными процессами внутри научных коллективов, рассмотрением открытой социальности, предполагающей коммуникацию с универсальным и многообразным миром культуры. Анализ знания в контексте коммуникации придает выражающим его текстам прагматическое значение, усложняя понимание знания и его детерминации. Коммуникация как совокупность коммуникативных актов отличается от обычных интенциональ-ных действий прежде всего тем, что участники коммуникации совмещают свои интенции, свои «перспективы» действий, а следовательно, тексты передаваемых ими сообщений приобретают дополнительные ограничения, специфически детерминируются. Процесс диалогической коммуникации детерминируется также правилами ведения диалога. Если же рассмотреть такой специфический вид коммуникации, как диалог в его философском понимании, то могут быть выявлены и более фундаментальные смысловые детерминанты знания. Интерес к аспектам детерминации знания, связанным с коммуникацией, нашел отражение в концепции коммуникативной рациональности. Рассматривая смысл этой концепции, В. Порус отмечает: «.стремление перенести в теорию познания идеи и наработки социальной философии и теоретической социологии, где они должны были составить каркас "новой эпистемологии", для которой "коммуникативная рациональность становилась фундаментальным понятием"...» [15]. Здесь также открывается интересное направление исследований социокультурной детерминации знания.
Можно сделать вывод, что формы социокультурной детерминации знания многообразны, как и виды знания, и нуждаются в специальном исследовании. Социокультурную не следует противопоставлять социальной детерминации как чисто культурную -связи чисто социальной, но различение между ними имеет познавательное значение. Оно позволяет выявить широкий спектр связей, влияющих на знание, раскрывающих механизмы его производства и функционирования в современном обществе и культуре. Социокультурная детерминация связана с различными формами социальной детерминации, определяя как многомерный характер детерминации знания, так и широкий спектр свободы субъекта познания в пространстве социальных и культурных детерминант.
Литература
1. Кемеров В.Е. Социальная обусловленность познания: динамика проблемы // Вопросы философии. 2008. № 10. С. 28.
2. Касавин И.Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. СПб., 1998. С. 220.
3. Роуз Дж. Что такое культурологические исследования научного знания? // Вопросы истории естествознания и техники. 1994. № 4. С. 24.
4. Касавин И.Т. Социальная эпистемология: понятие и проблемы // Эпистемология и философия науки. 2006. Т. 7. № 1. С. 10.
5. Степин В.С. Теоретическое знание: структура, историческая эволюция. М., 2000. С. 615.
6. Наука и культура («материалы круглого стола») // Вопросы философии. 1998. № 10. С. 9.
7. Микешина Л.А. Эпистемология ценностей. М., 2007. С. 90.
8. Культурология как наука: за и против (материалы обсуждения) // Вопросы философии. 2008. № 11. С. 11.
Поступила в редакцию
9. Дюркгейм Э. Метод социологии // О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1990. С. 402.
10. Социальная эпистемология: идеи, методы, программы. М., 2010. С. 621.
11. BloorD. Knowledge and social imagery. L., 1976. Р. 46.
12. Ивин А.А. Проблема понимания природы и понятие детерминизма // Эпистемология и философия науки. 2008. Т. 15. № 1. С. 23.
13. Вригт Г.Х. фон. Объяснение и понимание // Логико-философские исследования: избр. тр. М., 1986. С. 192.
14. ДелёзЖ. Логика смысла. М., 1995. С. 122.
15. Порус В.Н. Эпистемологический смысл коммуникативной рациональности // Вестн. Российского государственного научного фонда. 2009. № 3 (56). С. 81.
4 марта 2011 г.
