CC BY
170
УДК 930 И. Н. Стасъ
Сургут, Россия
СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ ГОРОДОВ ЮГРЫ: ОПЫТ СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ*
Аннотация. В статье анализируются основные достижения социокультурной антропологии в истории городов ХМАО - Югры в период нефтегазового освоения Западной Сибири. Дается краткая характеристика современного состояния антропологии города как нового направления в социально-гуманитарной науке. Указывается, что сегодня отечественная урбанистика получает сильное концептуально-методологическое обоснование антропологического подхода к изучению проблем городского развития. Однако проводимых исследований явно недостаточно для раскрытия полной ретроспективной и современной социокультурной картины урбанизационных процессов в России и ее регионах. В силу этого усиливается актуальность исследования антропологии городов Ханты-Мансийского автономного округа — Югры в контексте нефтегазового освоения Западной Сибири. Показано, что в советской историографии первостепенное значение для антропологии нефтегазового города имели работы философа В. В. Трушкова и социолога Г. Ф. Куцева. Сброс идеологических оков в постсоветской науке привел к тому, что социологи принялись активно изучать социальную и культурную среду, образ жизни в городах нефтегазового комплекса Западной Сибири. Они пришли к выводу, что, несмотря на различные противоречия, связанные с моноотраслевым устройством поселений, в городах региона сформировалась современная городская культура и общность. Особое место для социокультурной антропологии занимают работы философа М. Г. Ганопольского. В исторической науке понимание важности антропологического подхода к проблемам нефтегазового освоения Тюменского региона приходило постепенно. В 2000-х гг. поворот к изучению социальных и культурных проблем нефтегазового региона стал весьма популярен у местных историков. Рубежным событием в историографии развития Западно-Сибирского нефтегазового комплекса, которое зафиксировало смену интересов от социально-экономической истории к антропологическим исследованиям, было проведение в 2010 г. конференции «Человек в условиях интенсивного нефтегазового освоения Севера» в г. Тюмени. Тем не менее историческая антропология и антропология города по-прежнему не являются приоритетными методологическими подходами в социально-гуманитарных исследованиях нефтегазового освоения ХМАО - Югры.
Ключевые слова: антропология города; социокультурная антропология; нефтегазовое освоение Западной Сибири; идентичность; урбанизация.
Сведения об авторе: Игорь Николаевич Стась, кандидат исторических наук, преподаватель кафедры всеобщей истории и археологии, старший лаборант Югорской лаборатории археологии и этнологии.
Место работы: Сургутский государственный университет.
Контактная информация: 628408, г. Сургут, ул. Энергетиков, д. 8; e-mail: [email protected]
Современная антропология города сформировалась в рамках социокультурной антропологии и этнологии после постмодернистского переворота в социально-гуманитарных науках в 1960—70-х гг. Тогда изменилось понимание объекта исследования: антропологи и этнологи переключились от изучения народов и регионов в пользу сложных обществ, к которым стала применяться методика полевых этнографических исследований. Так город вошел в исследовательское поле антропологов и этнологов.
В отечественной науке исследования по антропологии города начали разрабатываться лишь в постсоветское время. Эти работы посвящались конкретным городам и в большей степени обладали социологической и экономической направленностью и в меньшей
степени — историко-этнологической и культурологической. Это была скорее социология города, чем антропология города. Более того, исследования характеризовались узким регионоведческим, а иногда даже и краеведческим подходом, в то время как современная зарубежная урбанистика зиждилась на системном и контекстуальном принципах.
Лишь сегодня отечественная урбанистика получает сильное концептуально-методологическое обоснование антропологического подхода к изучению проблем городского развития. Работы в этом направлении активно ведет Институт этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. Под руководством директора института академика В. А. Тишкова проводятся полевые исследования российских
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (грант № 15-11-86001, тип проекта: "а(р)").
городов, результатом которых стал выход в свет фундаментальных трудов по антропологии города (Малые города 2014; Мы здесь живем 2013). Появляются удачные исследования по урбанистической антропологии в региональных научных центрах (Антропология города 2013; Гаврилова 2002). Однако проводимых исследований явно недостаточно для раскрытия полной ретроспективной и современной социокультурной картины урбанизационных процессов в России и ее регионах. Необходима кооперация и концентрация усилий местных ученых — антропологов, историков, этнологов и социологов.
Современные условия формирования отечественной антропологии города как нового направления в социально-гуманитарных науках требуют анализа историографического опыта различных (в первую очередь регионального уровня) проблем российской урбанизации. Одной из таких проблем, обладающей большим антропологическим потенциалом для исследователей, является урбанизация Ханты-Мансийского автономного округа - Югры в контексте нефтегазового освоения Западной Сибири.
Урбанизация ХМАО - Югры не получала отражения в отечественной науке вплоть до конца 1980-х гг. Работы советского периода, в которых изучались города нефтяного края, в основном принадлежали градостроителям и архитекторам: В. В. Кадникову, Э. А. Милени-ной, В. М. Фурену, Э. Я. Фейгиной, М. Р. Колпа-ковой, В. Г. Терехину, А. А. Зюзин-Зинченко, В. И. Смирнову и др. Затрагивали проблемы развития городов ХМАО - Югры в своих трудах географы: К. Н. Мисевич, В. И. Чуднова, Е. Н. Перцик, экономисты: Б. П. Орлов, В. И. Харитонова, А. Д. Хайтун, А. Н. Зайцева, социологи: А. Н. Аверин, Е. П. Антропов, историки: Н. М. Пашков, В. В. Алексеев, В. А. Ламин. Однако в основе большинства работ исследователей лежал ярко выраженный экономический и производственный
детерминизм, в координатах которого не уделялось места обыкновенному человеку. Но были и исключения. В советской историографии первостепенное значение для антропологии нефтегазового города Западной Сибири имели работы философа В. В. Трушкова и социолога Г. Ф. Куцева.
В. В. Трушков изучал нефтяные города Югры и пытался раскрыть существующий в них образ жизни с философо-социологических позиций. Его интерпретация урбанизации Севера Тюменской области представлялась весьма оригинальной, хотя и она подчинялась
марксисткой идеологии и аксиоме, что в социалистическом обществе при урбанизации происходило стирание различий между городом и деревней: «отношения города и деревни к системе культурных ценностей носят неантагонистический характер, что позволяет говорить о формировании единой культуры советского народа» (Трушков 1976: 45). В. В. Трушков отмечал, что урбанизация автономных округов Тюменской области усилила взаимодействие образов жизни коренного населения Приобья с образом жизни больших наций, а городской образ жизни играл в этом взаимодействии ведущую роль. Он предполагал, что города Севера Тюменской области были проводниками городского образа жизни среди коренного населения региона, а ценности горожан Приобья неизбежно становились нормами деятельности и аборигенного северного населения (Трушков 1980: 38—41).
В. В. Трушков считал, что высокие темпы урбанизации Среднего Приобья были связаны со спецификой освоения, поскольку возможность взаимодействия человека со средой, основанной на добыче нефти и газа, делала город единственно приемлемым типом поселения. Даже создание вахтовых поселков, согласно мнению ученого, было частью урбанизации: вахтовый поселок рассматривался как своеобразное продолжение базового города, как его агломерированная периферия. Вахтовый поселок виделся как один из возможных путей разрешения противоречия между городским характером технологий трудовой деятельности и нормами деревенской жизни (Трушков, Лысов 1979: 18—19). По мнению В. В. Трушкова, на Севере Тюменской области надо было вести речь не об отдельных городах или поселках, а об их системе — своеобразном среднеобском городском суперрегионе (Трушков 1981: 246).
Философ указывал, что города Тюмень, Сургут, Нижневартовск, Надым, Нефтеюганск, Урай выполняли «привязку» существующих технологий к условиям нефтяного Среднего Приобья и газоносного Полярного круга. Города выступали аккумулятором, своеобразным «контейнером» выработанной в стране культуры геологии, нефтегазодобычи, транспортировки топлива, строительства жилья и промышленных объектов в экстремальных условиях. Они также осуществляли связь духовной жизни примыкающего к ним региона с духовной жизнью более крупных социально-пространственных образований. В. В. Трушков отмечал, что роль различных городов в формировании функционирования этих связей
определялась статусом города в системе центров культуры: если Тюмень была связующим звеном между культурой области и РСФСР, страны в целом, то Сургут и Нижневартовск аккумулировали совокупность способов деятельности применительно к Среднему Приобью. Города нефтяного края, согласно В. В. Трушкову, выполняли еще три функции: 1) вели отбор созданных в обществе норм и ценностей, после которого осуществлялось ознакомление с ними населения прилегающих территорий; 2) участвовали в создании и совершенствовании технологического и инструментального аспектов культуры; 3) осуществляли оценку нововведений в культуру геологии, добычи нефти и газа, их транспортировки, и на основе этой оценки шел процесс распространения создаваемой материальной культуры как в рамках всей Западной Сибири, так и за ее пределами (Трушков 1978: 82). Таким образом, В. В. Трушков рассматривал города главным образом как центры материальной и духовной культуры осваиваемого региона.
Новаторское значение также имели работы Г. Ф. Куцева (Куцев 1977; 1982; 1987). Социолог понимал урбанизационные процессы в нефтегазодобывающих районах Западной Сибири в первую очередь как социалистическую урбанизацию. Продвижение на север, по мнению Г. Ф. Куцева, в современных условиях происходило только с применением урбанизированных форм организации производственной и социально-бытовой жизни населения. Позиция ученого состояла в том, что «практически любые поселки — постоянные или временные — это урбанизированные поселения». Опираясь на тезисы В. В. Трушкова, Г. Ф. Куцев отмечал, что основные виды производственной деятельности северян, за исключен нем традиционных промыслов, объективно требовали высокоурбанизированного образа жизни, а следовательно, и городских форм организации осваиваемого пространства вне зависимости от величины поселений: «с самого начала освоения люди ведут урбанизированный, городской образ жизни». Таким образом, концептуальный подход Г. Ф. Куцева связывался с тем, что «экстремальным природно-климатическим условиям Севера соответствует урбанизированная организация жизни людей», и чем дальше процесс освоения уходил на север, тем больший уровень урбанизации проявлялся (Куцев 1987: 72, 74—75). Представляется, что, следуя этой логике, процесс освоения
нефтегазоносных районов ХМАО неизбежно вел к урбанизации региона.
Ученому явно импонировал процесс освоения северных территорий посредством строительства новых городов. Г. Ф. Куцев делал вывод, что условия жизни на Севере выступали фильтром, отсеивающим неприспособленных людей, в силу чего в городах формировалось население, отклонившее психологию «временщиков», с адаптированными к северу социальными качествами, из которых создавался квалифицированный кадровый потенциал региона. Исследования Г. Ф. Куцева показывали механизмы адаптации мигрантов в городах Севера, итогом которой являлось формирование у новоселов своеобразного северного патриотизма. В трудах социолога утверждалось, что в новых городах Сибири, как правило, складывались благоприятные условия для творческой профессионально-трудовой, общественно-политической и культурной деятельности новоселов, достигался высокий уровень социально-бытового и культурного обслуживания населения.
Сброс идеологических оков в постсоветской науке привел к тому, что социологи принялись активно изучать социальную и культурную среду, образ жизни в городах нефтегазового комплекса Западной Сибири. Исследователи пришли к интересным выводам. Обозначим наиболее важные для историко-антропологического исследования:
1) культурная среда молодых городов нефтяников относилась к современной урбанистической среде, что было не типично для обычных провинциальных городов;
2) малые молодые города нефтегазового комплекса имели две перспективы развития — либо превратиться в «мертвые города», либо стать субъектами постиндустриальной экономики (Ганопольский 1998); 3) наличие огромного влияния со стороны градообразующего предприятия на развитие малых городов ХМАО (Лагно 2004); 4) существование очень значительного риска неблагоприятных последствий при сокращении нефтедобычи для крупного нефтяного города ХМАО, но при этом доминирование среди населения стратегии благоприятного развития, которое связывалось с многофункциональностью и модернизацией моноспециализированной модели;
5) преобладание среди жителей крупного города идентификации своего города как «города-труженика» и в меньшей степени как «города-рынка» и «города-социума»;
6) крупный город округа (например, Нижневартовск) имел промежуточный характер
социального развития, но в нем быстро наращивался потенциал роста, что вело к полифункциональному (многопрофильному) развитию и смене традиционных форм занятости горожан на более многообразные, что также углубляло противоречие между социальными перспективами крупного города и наследием его монопрофильного прошлого (Бадина 2007).
Культурное развитие нефтяных городов ХМАО изучалось социологом Л. Г. Скульмов-ской (Скульмовская 2005). Она пришла к выводу, что потенциал региональной культуры характеризовался значительной неравномерностью по социальным и территориальным параметрам, приводящей к возникновению различных и разнонаправленных культурных потоков — в культурном пространстве округа выделялся «центр» и «периферия». Разнонаправленно сть функционирования в культуре производства, быта, досуга жителей городов и сел ХМАО фиксировалась, с одной стороны, в бурных темпах развития производственной культуры, а с другой — в крайне противоречивых и медленных изменениях досуговой сферы.
Оригинальным и многоаспектным являлся труд социолога Е. А. Волосниковой, в котором на примере Сургута была показана эволюция и жизнедеятельность социальных общностей в северном городе (Город и село 2009). В логике исследования интенсивное промышленное освоение нефтегазодобывающих районов Западной Сибири имело решающее влияние на формирование социальных общностей, типология которых определялась профессиональными и социальными отношениями. Первые обусловливались индустриальным освоением и деятельностью крупных корпораций (нефтяники, газовики, геологи, строители, энергетики), а вторые — генетической природой формирования города (национально-этнические общности) и ближайшими родственниками тех, кто создавал город (прежде всего женами, которые приезжали на Север вслед за мужьями). В постсоветский период в Сургуте стали возникать новые социальные общности — студентов (появилась благодаря созданию вузов), пенсионеров (формирующаяся из комсомольцев-первопроходцев), патриотов
города (для них Сургут из места временного проживания стал местом постоянного жительства), творческие общности (из-за остаточного характера становления социальной сферы в городах региона они утвердились в новом качестве лишь в современный период).
Согласно Е. А. Волосниковой, жизнедеятельность общностей Сургута происходила в различных условиях: экономических, социальных, культурных, градостроительных. Среди всех выделенных условий наибольшую значимость для историка представляет авторский тезис о том, что богатая история Сургута не стала основой для формирования новой культурной жизни города. Такую функцию не получила не только древняя история города, во многом утраченная в период промышленного освоения, но и «индустриальная история города», которая обладая огромной символической ценностью, способствующей единению социальных общностей вокруг истории города, не нашла отражение в городской среде в виде памятника. Эта важная мысль, высказанная исследовательницей, подтверждает гипотезу о том, что в Сургуте не сложилась взаимосвязь между городской элитой и историческим нарративом города, а среди большинства горожан не нашла проявления общегородская идентификация по критерию общегородской истории. И этот идентификационный разрыв характерен для вех этапов истории города.
Е. А. Волосникова проследила пространственно-временную организацию жизнедеятельности общностей в Сургуте. Пространственная структура города формировалась под влиянием ряда характеристик «северности». Во-первых, это однообразие жилой застройки, поскольку город застраивался массовым низкоклассным жильем, предназначавшегося для продолжительного (10—20 лет), но не постоянного проживания населения, так как город имел статус временного. Эта особенность обуславливала восприятие города социальными общностями как места временного проживания, определявшее на протяжении многих лет стратегии их поведения. Исследовательница указывает также на отсутствие в городе «исторических мест» (по причине массового жилищного строительства), а также несформированность мест, связанных с новейшей историей города. И, как уже отмечалось, без исторической среды в Сургуте не сложилось пространственное условие образования общегородской идентичности. Важны были и фрагментарность пространства, и многоядерная структура Сургута. «Север-ность» также проявилась в отсталости социальной инфраструктуры, что ограничивало возможности для развития имеющихся социальных общностей и формирования новых. Утверждение, что в Сургуте практически невозможно было обозначить территории,
которые соотносятся с представителями городских элит, дало автору повод говорить о том, что в городе отсутствовало взаимодействие между городскими социальными общностями за присвоение физического пространства.
Обозначим наиболее интересные выводы автора при исследовании социального времени. Социальное время общностей Сургута определялось в большой степени зависимостью от природно-климатических условий. Зимой происходило замирание городской жизни по причине холодов, весной и осенью наступало оживление, а летом — вновь снижение интенсивности из-за периода отпусков. Популярное садово-огородническое движение и начало дачного сезона приводили к тому, что социальные общности пенсионеров переезжали жить на дачи. На социальное время сильно влияли корпорации, которые не только в будние дни, но и в выходные дни и праздники задавали время деятельности в городе. Свободное же время горожан как время проявления гражданской позиции только начинало формироваться среди жителей Сургута, но по большому счету это время расходовалось на себя, а не на благо города. Е. А. Волосникова отмечала, что профессиональные общности нефтяников, строителей, газовиков и энергетиков в Сургуте прошли более длительный период становления (в отличие от профессиональных общностей в социальной сфере) и поэтому обладали устойчивостью, сложившимися традициями, сформированным общностным сознанием и отношением к городу как к месту с историей. По-видимому, автор считал, что только эти профессиональные общности имели общегородскую самоидентификацию, основанную на городской истории. В то же время именно они вызывали у части молодых социальных общностей пессимизм и неверие в возможность позитивных преобразований социальных порядков и создания нового облика города.
При всех плюсах, которые проявляются в социологическом измерении северного города, в работе Е. А. Волосниковой есть минусы, обусловленные неглубоким и недостаточно аргументированным анализом исторического контекста формирования общностей Сургута. Например, ошибочна мысль автора, что Сургут прошел путь от вахтового поселка до опорного города. Или не подкреплено фактами серьезное историческое утверждение, что Сургут имел статус временного города, вследствие чего у социальных общностей создавались временные стратегии поведения. Известно, что вахтового и временного статуса у Сургута никогда не было.
и поэтому этот статус никак не мог воспроизвестись в реальности — ни в застройке, ни в мобильности населения. Исторический контекст общностей по большому счету строится (неважно, ошибочно или верно) автором интуитивно либо на основе анализа современных городских реалий. Однако выводы исследовательницы, затрагивающие современное социальное развитие Сургута, являются по-настоящему аргументированными и верными.
Исследования социологов представили своеобразные итоги того, к чему пришла урбанизация нефтяного края в 1960 — начале 1990-х гг. А пришла она, несмотря на различные противоречия, связанные с моноотраслевым устройством поселений, к появлению современной городской культуры и общности.
Особое место в социокультурной антропологии нефтегазового освоения Западной Сибири занимают работы философа М. Г. Ганопольс-кого (Ганопольский 1998). Ученый отмечал, что новое освоение региона привело к возникновению крупных поселенческих образований, отличительной чертой которых была внеличностная основа, предшествовавшая обживанию территории. Эта основа выступала как утопическая программа-призыв и одновременно как мощная адаптационная машина. Наблюдался особый механизм становления полиэтнических сообществ, интегрировавшихся в региональные общности индустриального типа. По мнению философа, геологи задали нефтегазоносному региону Западной Сибири первоначальный палаточный стандарт, окрашенный романтикой неустроенности, и предопределили субординацию организационных структур — подчинили структуру расселения задачам производства. Далее эстафету подхватили строители, чья безместность собственной жизни была подчинена новоместности «Великой стройки». Нефтяники и газовики последовали этому стандарту, хотя в профессиональном отношении они были ориентированы на менее мобильную организацию. Таким образом, первичной формой сцепления популяции в регионе была организационно-технологическая матрица, в основе которой была геологическая разметка территории со схемой административного подчинения ее фрагментов. М. Г. Ганопольский указывал на то, что в формы расселения Тюменской области изначально, на первом этапе освоения, закладывалась монофакторная, а затем и корпоративно-ячеистая структура, и такая
практика не была способна не то чтобы создать общность, но даже целостную региональную популяцию. Происходила разобщенность отдельных (ведомственных) фрагментов территории. И в этих условиях общественные процессы, если и происходили, то только на уровне коллективов предприятий, но автономизация локальных коллективов препятствовала формированию региональной общности.
Итак, философ интерпретировал урбанизацию через призму производственной организационной структуры. Он указывал, что в Сибири происходило создание территориально-отраслевых управленческих структур при относительной сбалансированности тенденций ведомственности и местничества в их региональном проявлении, где на уровне конечных звеньев возникали концентрические связи. По мнению М. Г. Ганопольского, именно такая сбалансированность при общей ориентации на постоянное заселение стимулировала урбанизацию региона. На более ранних этапах индустриализации город либо планировался в самом начале, либо поселок становился городом при естественном его разрастании. Теперь же — в период нового промышленного освоения — большую значимость приобретал результат компромисса между факторами. Однако, несмотря на то, что в начале этого освоения города складывались из отдельных ведомственных поселков, они, в конечном итоге, сливаясь в агломерацию, превращались в аванпосты будущей региональной общности (Ганопольский 1998: 115).
Философ указывал на связь освоения Тюменского Севера с логикой «обустройства» (понятие, которое именно с конца 1960-х гг. прочно вошло в обиходный язык) — приезжая на новое место, люди начинали эту жизнь обустраивать. Речь шла не только о месте жительства, но и о комплексе минимального удовлетворения социальных потребностей. Если в обжитых районах социальная инфраструктура формировалась естественно, то в районах промышленного освоения она проектировалась. В этом проектировании сталкивались два подхода. Первый был нацелен на стационарный режим жизнедеятельности и долговременное пребывание человека, а второй предполагал десантный способ освоения с использованием нетрадиционных методов труда — вахтового, экспедиционного и их комбинации. Ни одна из этих стратегий так и не осуществилась в чистом виде, однако преобладающей все-таки стала стратегия
обживания. Ее господство обеспечивалось не трудностями обратного хода, а инерцией оседлости, необратимостью духовной ситуации, которая сформировалась усилиями первого поколения мигрантов и была усвоена и преобразована последующими. Поэтому, отмечал исследователь, многие поселки, спроектированные как вахтовые, превращались в стационарные, а затем и в города.
Вместе с тем вахтово-экспедиционный метод, несмотря на серию запретов, также продолжал существовать. М. Г. Ганопольский видел в вахтово-экспедиционном методе нравственную сущность. Когда этот метод достиг своего апогея в 1980-х гг., он был уже не кочевничеством и не странничеством (и он не был обустройством), но стал новым каналом социальной коммуникации между Тюменской областью и страной, по которому не только циркулировала рабочая сила, но и осуществлялся обмен социальным и нравственным опытом. Это был канал взаимообмена между субкультурами различной степени мобильности. Таким образом, согласно философу, в том числе и в урбанизации проявилась организационная подоплека регионального развития, и только в период послевоенного индустриального освоения Сибири произошла кардинальная смена этоса с производственного на региональный. Если по-своему истолковывать слова М. Г. Ганопольского, то, вероятно, автор рассматривал урбанизацию Тюменского Севра как некий канал, и в то же время средство, которое вело население к отказу от производственной и принятию региональной идентичности.
В исторической науке понимание важности антропологического подхода к проблемам нефтегазового освоения Тюменского региона приходило постепенно. Впервые те или иные социокультурные аспекты развития анализировались советскими учеными Н. М. Пашковым, В. В. Алексеевым, В. А. Ламиным. В начале 1990-х гг. в трудах Н. Ю. Гавриловой и Е. В. Шту-бовой объектом исследования обозначилась социальная история нефтегазового комплекса (Гаврилова 1991; Штубова 1991).
В 2000-х гг. поворот к изучению социальных и культурных проблем нефтегазового региона стал весьма популярен у местных историков. Вышли новые исследования Н. Ю. Гавриловой, где особое внимание уделялось соцкультбыто-вому обустройству, жилигцно-гражданскому строительству и градостроительному развитию (Гаврилова 2002). Градостроительство Сургута во второй половине XX в. также стало центральной темой в исследованиях историка
A. И. Прищепы (Прищепа 2007: 95—100). Социокультурные аспекты в контексте индустриальной нефтегазовой модернизации рассматривались в трудах тюменских историков
B. П. Карпова и Г. Ю. Колевой (Карпов 2005; Колева 2010). В ракурсе фактологического социального подхода изучалось развитие культурных учреждений и культурного обслуживания в ХМАО - Югре М. И. Ташлыковой (Ташлыкова 2006), образовательной сферы Д. В. Кирилюком (Кирилюк 2005), железнодорожного транспорта М. А. Авимской (Авимская 2006). Для антропологии города наиболее актуальны статьи этих авторов, посвященные проблемам повседневности и культурно-бытовому обеспечению работников различных социально-экономических предприятий, в основном сконцентрированных в городской среде (Авимская 2008; Кирилюк 2010: 151—156).
В середине 2000-х гг. историки Сургута под руководством профессора В. А. Тена обратились к изучению эволюции этнокультурного облика и адаптации мигрантов в городской среде ХМАО - Югры (Эволюция этнокультурного облика 2007). Ими было проведено историко-социологическое исследование,
которое показало, что этнические изменения в Югре не способны привести к кризису межэтнических отношений в регионе, а эпизодические вспышки этнической антипатии и неприязни легко устранимы в принимающем югорском социуме, чей многообразный этнокультурный облик успешно развивается под эгидой русского народа. Однако подобные исследования этничности в нефтяных городах не нашли дальнейшего продолжения, в частности остаются вне поля зрения историков проблемы дрейфа этнической идентичности в исторической ретроспективе нефтегазового освоения. Исключения составляют лишь работы М. А. Авимской, посвященные периодизации этнокультурного развития региона (Авимская 2013: 118—122).
Оригинальным является подход историка М. Ф. Ершова, который, опираясь на историософский анализ, попытался выявить генезис архетипичных образов городов (Ершов 2013). Ученый раскрывал основные особенности исторической имагологии протогородов на территории Югры в фольклоре обских угров. Представляется, что такой подход весьма продуктивен и при изучении образов городских пространств в период нефтегазового развития.
Рубежным событием в историографии развития Западно-Сибирского нефтегазового
комплекса, которое зафиксировало смену интересов от социально-экономической истории к антропологическим исследованиям, было проведение в 2010 г. конференции «Человек в условиях интенсивного нефтегазового освоения Севера» в г. Тюмени. В рамках этой конференции вышла программная статья В. П. Карпова и И. Ю. Гавриловой, в которой авторы обратились к исследованию микроисторического уровня социокультурного пространства нефтегазового комплекса Западной Сибири (Карпов, Гаврилова 2010: 14—25). Исследователи давали высокую оценку урбанизационно-му развитию: масштабные процессы индустриализации и урбанизации Тюменского Севера изменили коренным образом не только все стороны общественной жизни в регионе, но и жизненный уклад населения, его повседневность и менталитет. Чертами менталитета северян ученые считают признание неудобств и лишений «спутниками героизма», «погоня за длинным рублем» и бесшабашная щедрость, жесткий индивидуализм и культ взаимопомощи. При этом социокультурная среда в нефтегазодобывающих районах создавалась как результат взаимодействия различных субкультур — традиционной культуры коренного населения и индустриальной культуры пришлого населения. Исследования историков показали, что города нефтегазового комплекса вырастали в неустроенности быта и жизни (Карпов 2011: 84—96).
Проблемы взаимоотношения и пересечения интересов человека и государства в процессе создания Западно-Сибирского нефтегазового комплекса стали предметом изучения в последних исследованиях В. П. Карпова (Карпов 2012а: 20—23; 2012Ь, 74—90; 2013: 234—239). Историк пишет о повседневном героизме масс, о том, что только один из четырех выдерживал испытания, а остальные возвращались на «большую землю». Автор акцентирует внимание на неустроенности городов: обычной картиной Тюменского Севера в 1960—80-х гг. были времянки-землянки, насыпушки, палатки, балки, кунги. Практически все города и поселки, вызванные к жизни индустриализацией Тюменского Севера, начинались с вагончиков, балков и бараков. В городах нефтяников жилье, которое считалось временным, для многих новоселов оказалось постоянным. Заслуживает особого внимания гипотеза В. П. Карпова о том, что растущая алкоголизация населения нефтегазового комплекса как социальное явление была порождена неразвитостью социальной инфраструктуры городов — пьянство
выступало компенсатором недостатка услуг культуры и отдыха. В целом, подводя итоги, историк оценивал сделанное на Тюменском Севере как настоящий подвиг. Одним из главных тезисов историка была идея приспосабливания человека к жизни в нефтяном крае: если в 1950—60-х гг. первопроходцы были готовы к лишениям и трудностям и лучшие их выдержали, то в 1970—80-х гг. люди, именовавшиеся и чувствовавшие себя первопроходцами, стали понимать, что превратились в заложников процесса освоения. Автор подчеркивал, что изменилась их оценка событий, происходивших не только в нефтегазовом комплексе, но и во всей стране. В урбанистической антропологии концепция пути человека от первопроходца до заложника может выступать убедительной и образной конструкцией урбанизации нефтегазового региона Западной Сибири как движения от городов романтиков к городам реалистов. В 2014 г. вышла новая монография В. П. Карпова (Карпов 2014), в которой историк попытался сконцентрироваться на человеке в советской макросистеме. С такой точки зрения это первая историческая работа по нефтегазодобывающим районам Западной Сибири. Однако книга подводит лишь промежуточные итоги, поскольку работа написана по большому счету в рамках социально-экономической истории, и лишь местами виден инструментарий антропокультурного нарратива.
Таким образом, историческая антропология и антропология города не являются приоритет-
ными методологическими подходами в социально-гуманитарных исследованиях
нефтегазового освоения ХМАО - Югры. Определенные удачные труды по раскрытию особенностей становления региональных и городских идентичностей вышли из-под пера социологов и философов. В исторической науке, несмотря на проведение в 2010 г. конференции по историко-антропологической тематике, продолжается работа в русле социально-экономической парадигмы.
Историки изучают эволюцию повседневности, быта и культуры как приложение к материально-техническому, социально-промышленному и кадровому развитию нефтегазодобывающих районов Западной Сибири, но не как самостоятельный объект исследований. Остались без внимания ученых проблемы формирования городской среды, идентичности, образа жизни, ментальности, повседневности и частной жизни, персональности и социальности, религии и духовности, а также человеческие отношения во власти и экономике и другие аспекты социокультурного развития в условиях нефтегазового освоения и урбанизации Западной Сибири. Учитывая набирающую популярность и острую актуальность социокультурной антропологии на региональных уровнях, гуманитариям еще предстоит подробно реконструировать антропологию урбанизации и нефтегазового освоения Западной Сибири.
ЛИТЕРАТУРА
Авимская М. А. 2006. Строительство железнодорожной магистрали Тюмень—Сургут—Нижневартовск—Уренгой и его социокультурное обеспечение (сер. 1960-х — сер. 1980-х гг.): Дис. ... канд. ист. наук. Сургут.
Авимская М. А. 2008. Социально-бытовое обеспечение транспортных строителей на Тюменском Севере (середина 1960-х — 1980-е гг.) // Адаптационные механизмы и практики в традиционных и трансформирующихся обществах: опыт освоения Азиатской России: Материалы Всероссийской науч.-практич. конф. Новосибирск: Ин-т истории СО РАН, 127—131.
Авимская М. А. 2013. Этапы становления этнокультурного облика ХМАО - Югры // Солодкин Я. Г. (отв. ред.). Югра, Сибирь, Россия: политические, экономические, социокультурные аспекты прошлого и настоящего: Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 20-летию высшего исторического образования в ХМАО - Югре. Нижневартовск: Изд-во Нижневартовского гос. ун-та, 118—122.
Антропология города. 2013 / Шабаева Ю. П., Жеребцова И. J1. (ред.-сост.). Вып. 1. Культурные символы и образы в городском пространстве. Этничность и городская идентичность. Сыктывкар: Ин-т ЯЛИ Коми НЦ УрО РАН.
Бадина А. А. 2007. Социальное прогнозирование перспектив развития крупного северного города: Автореф. дис. ... канд. соц. наук. Екатеринбург.
Величко Ю. В. 2005. Феномен культурной среды малых городов Западной Сибири: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. Тамбов.
Волосникова Е. А. 2010. Северный город: жизнедеятельность социальных общностей. Екатеринбург: Гуманит. ун-т.
Гаврилова Н. Ю. 1991. Формирование и функционирование социально-бытовой инфраструктуры нефтегазового комплекса Западной Сибири (1964—1985 гг.): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург.
Гаврилова Н. Ю. 2002. Социальное развитие нефтегазодобывающих районов Западной Сибири (1964—1985 гг.). Тюмень: ТюмГНГУ.
Ганопольский М. Г. 1998. Региональный этос: истоки, становление, развитие. Тюмень: ТюмГНГУ.
Город и село в постсоветской Бурятии: социально-антропологические очерки. 2009 / Амоголонова Д.Д. и др. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН.
Ершов М. Ф. 2013. Социокультурная эволюция образов очеловеченного пространства: общетеоретические и конкретно-исторические аспекты. Ханты-Мансийск: ООО «Печатный мир г. Ханты-Мансийск».
Карпов В. П. 2005. История создания и развития Западно-Сибирского нефтегазового комплекса (1948—1990 гг.). Тюмень: ТюмГНГУ.
Карпов В. 2012а. Анатомия Тюменского подвига // Родина 8, 20—23.
Карпов В. П. 2012b. Советский человек в пространстве Тюменского нефтегазового Севера // Горные ведомости 10 (101), 74—90.
Карпов В. П. 2013. Проблемы организации досуга населения в районах Западно-Сибирского нефтегазового комплекса. 1960—1980-е гг. // Вестник Сургутского пед. ун-та 4, 234—239.
Карпов В. П. 2014. Анатомия подвига. Человек в советской модели индустриализации Тюменского Севера: Монография. Тюмень: ТюмГНГУ.
Карпов В. П., Гаврилова Н. Ю. 2010. От макро- к микроистории: смещение приоритетов в изучении процесса индустриализации Тюменского Севера // Колева Г. Ю. (ред.). Человек в условиях интенсивного нефтегазового освоения Севера: Материалы Всероссийской научной конференции (г.Тюмень, 17—18 ноября 2010 г.). Тюмень: ТюмГНГУ, 14—25.
Карпов В. П., Гаврилова Н. Ю. 2011. Повседневность Тюменского Севера в 1960—1980-е годы // Горные ведомости 1 (80), 84—96.
Кирилюк Д. В. 2005. Развитие общеобразовательной школы Ханты-Мансийского автономного округа (конец 1950-х — середина 1980-х гг.): Автореф. ... дис. канд. ист. наук. Екатеринбург.
Кирилюк Д. В. 2010. Социально-бытовые условия работы учителей Ханты-Мансийского округа в 1960—1970-е гг. / Колева Г. Ю. (ред.). Человек в условиях интенсивного нефтегазового освоения Севера: Материалы Всероссийской науч. конф. (г.Тюмень, 17—18 ноября 2010 г.). Тюмень: ТюмГНГУ, 151—156.
Колева Г. Ю. 2010. Западно-Сибирский нефтегазодобывающий район: экономическое и социальное развитие (1960— 2000-е гг.). Тюмень: Изд-во «Вектор Бук».
Куцее Г. Ф. 1977. Молодежь и молодые города. Москва: Молодая гвардия.
Куцее Г. Ф. 1982. Новые города (социологический очерк на материалах Сибири). Москва: Мысль.
Куцее Г. Ф. 1987. Человек в северном городе. Свердловск: Средне-Уральское книжное изд-во.
Лагно О. И. 2004. Роль градообразующего предприятия в управлении социальной сферой малого северного города: Автореф. дис. ... канд. соц. наук. Екатеринбург.
Малые города — большие проблемы. Социальная антропология малого города: Сб. ст. 2014 / Кабицкий М. Е., Артемова О. Ю. (ред.). Москва: ИЭА РАН.
Мы здесь живем: Социальная антропология малого российского города. 2013 / Тишков В. А. (отв. ред.). Москва: РГГУ.
Прищепа А. И. 2007. Градостроение в Сургуте во второй половине XX века // Отечественная история 2, 95—100.
Скульмовская Л. Г. 2005. Противоречия разнонаправленного развития культуры региона в современных условиях: социологический анализ: Автореф. дис. ... канд. соц. наук. Екатеринбург.
Ташлыкова М. И. 2006. Развитие учреждений культуры и искусства Севера Западной Сибири (1965—1991 гг.): Дис. ... канд. ист. наук. Сургут.
Трушков В. В. 1976. Город и культура. Свердловск: Средне-Уральское книжное изд-во.
Трушков В. В. 1978. О формировании комплекса учреждений духовной культуры в среднеобском городском суперрегионе // Участие научно-технической общественности в работе по комплексному развитию главной базы страны по добыче нефти и газа в Западной Сибири: Тезисы докладов зональной научно-практической конференции. Тюмень, 246—248.
Трушков В. В. 1980. Значение города как регионообразующего фактора (социологический аспект) // Социально-экономические закономерности становления социалистического образа жизни у малых народов СССР. Тюмень: ТГУ, 75—85.
Трушков В. В. 1981. Социалистическая культура и урбанизация в их взаимосвязи // Марксистко-ленинская философия и интеграционные процессы в науке. Тюмень: Тюменский гос. ун-т, 1981, 10—22.
Трушков В. В., Лысое С. И. 1979. Урбанизация и динамизм социалистического образа жизни // Социально-экономическое развитие народов Крайнего Севера. Тюмень: ТГУ, 33—50.
Штубова Е. В. 1991. Формирование и развитие системы культурного обслуживания трудящихся в районах нового промышленного освоения Западной Сибири (1964—1985 гг.): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Свердловск.
Эволюция этнокультурного облика Югры в конце XX — начале XXI века (на материале Сургутского региона). 2007 / Тен В. А. (ред.). Сургут: Изд-во СурГУ.
REFERENCES
Avimskaya М. A. Stroitelstvo zheleznodorozhnoy magistrali Tyumen-Surgut-Nizhnevartovsk-Urengoy i ego sotsiokulturnoye obespecheniye (ser. 1960-kh — ser. 1980-kh gg.) [Constmction of the railway Tyumen—Surgut—Nizhnevartovsk—Urengoy and socio-cultural support (middle 1960-s — middle 1980-s): A thesis for the degree of Candidate of Historical Sciences East. Sciences. Surgut, 2006 (In Russian).
Avimskaya M. A. Adaptatsionniye mekhanizmy i praktiki v traditsionnykh i transformimyushchikhsya obshchestvakh: opyt osvoyeniya Aziatskoy Rossii: Materialy Vserossiyskoy nauchnoy konferentsii [Adaptation mechanisms and practices of traditional and transforming societies: the experience of the development of Asiatic Russia: Proceedings of the All-Russian scientific-practical conference], Novosibirsk: Institute of Histoiy SB RAS, 2008, p.127—131 (In Russian).
Avimskaya M. A. Yugra, Sibil', Rossiya: politicheskiye, ekonomicheskiye, sotsiokulturniye aspekty proshlogo i nastoya-shchego: Materialy Scerossiyskoy nauchnoy konferentsii, posvyashchennoy 20-letiyu vyschego istoricheskogo obrazovaniya v KhMAO - Yugre [Yugra, Siberia, Russia: political, economic, socio-cultural aspects of the past and the present: Materials of the Scientific Conference dedicated to the 20th anniversary of the higher historical education in KhMAO - Yugra], Nizhnevartovsk: Nizhnevartovsk State University, 2013. p. 118—122 (In Russian).
Antropologiya goroda [Anthropology of the city], vol. 1 (2013). Syktyvkar: Research Centre of the Yali Komi Institute of RAS (In Russian).
Badina A. A. Sotsialnoye prognozirovaniye perspektiv razvitiya krupnogo severnogo goroda [Social forecasting for the development of a large northern city: An author's abstract of the thesis for the degree of Candidate of Social Sciences], Ekaterinburg, 2007 (In Russian).
Velichko Yu. V. Fenomen kulturnoy sredy malykh gorodov Zapadnoy Sibiri [Cultural environment of small cities of Western Siberia: An author's abstract of the thesis for the degree of Candidate of Philosophical Sciences], Tambov, 2005 (In Russian).
Volosnikova E. A. Severniy gorod: zhiznedeyatelnost sotsialnykh obshchnostey [A northern city: community life]. Ekaterinburg: University of Humanities, 2010 (In Russian).
Gavrilova N. Yu. Formirovaniye i funktsionirovaniye sotsialno-bytovoy infrastraktury neftegazovogo kompleksa Zapadnoy Sibiri (1964—1985 gg.) [The formation and functioning of social infrastructure of the West-Siberian oil and gas complex (1964—1985): An author's abstract of the thesis for the degree of Candidate of Historical Sciences], Ekaterinburg, 1991 (In Russian).
Gavrilova N. Yu. Sotsialnoye razvitiye neftegazodobyvayushchikh rayonov Zapadnoy Sibiri (1964—1985 gg.) [Social development of oil and gas producing regions in Western Siberia (1964—1985)]. Tyumen: Tyumen State Oil and Gas University, 2002 (In Russian).
Ganopolskiy M. G. Regionalniy etos: istoki, stanovleniye, razvitiye [Regional ethos: origins, formation and development], Tyumen: Tyumen State Oil and Gas University, 1998 (In Russian).
Amogolova L. L. et al. Gorod i selo v postsovetskoy Buiyatii: sotsialno-antropologicheskiye ocherki [A town and a village in the post-Soviet Buiyatia: socio-anthropological essays], Ulan-Ude: Buiyat Research Center of the Siberian Branch of RAS (In Russian).
Ershov M. F. Sotsiokulturnaya evolutsiya obrazov ochelovechennogo prostranstva: obshchechelovecheskiye i kontrkretno-istoricheskiye aspekty [Socio-cultural evolution of characters in the humanized space: general theoretical and particular historical aspects], Khanty-Mansiysk: LLC «Pechatniy mir g. Khanty-Mansiysk», 2013 (In Russian).
Kaipov V.P Istoriya sozdaniya i razvitiya Zapadno-Sibirskogo neftegazovogo kompleksa (1948—1990 gg.) [Histoiy and development of the West Siberian oil and gas complex (1948—1990)]. Tyumen: Tyumen State Oil and Gas University, 2005 (In Russian).
Karpov V. P. Rodina [Homeland], no. 8 (2012): 20—23 (In Russian).
Karpov V. P. Gorniye vedomosti [Mountain gazette], no. 10 (101) (2012): 74—90 (In Russian).
Karpov V. P. Vestnik Surgutskogo pedagogicheskogo universiteta [Bulletin of Surgut Pedagogical University], no. 4 (2013): 234—239 (In Russian).
Karpov V. P. Anatomiya podviga. Chelovek v sovetskoy modeli industrializatsii yumenskogo Severa: monografiaya [Anatomy of achievement. A man in the Soviet model of industrializing the Tyumen North: A monographic study], Tyumen: Tyumen State Oil and Gas University, 2014 (In Russian).
Karpov V. P.. Gavrilova N. Y. Chelovek v usloviyakh intensivnogo neftegazovogo osvoeniya Severa: Materialy Vserossiyskoy nauchnoy konferentsii 17—18 noyabiya 2010 g. [A man in the conditions of intensive oil and gas development of the North: Proc. of the All-Russian Scientific Conference on 17—18 November, 2010]. Tyumen: Tyumen State Oil and Gas University, 2010. p. 14—25 (In Russian).
Karpov V. P.. Gavrilova N. Yu. 2011. Gorniye vedomosti [Mountain gazette], no. 1 (80): 84—96 (In Russian).
Kyrylyuk D. V. Razvitiye obshcheobrazovatelnoy shkoli Khanty-Mansiyskogo avtonomnogo okraga (konets 1950-kh -seredina 1980-kh gg.) [Development of comprehensive schools in Khanty-Mansiysk Autonomous Area (late 1950s - mid-1980s.): An author's abstract of the thesis for the degree of Candidate of Historical Sciences]. Ekaterinburg. 2005 (In Russian).
Kyrylyuk D. V. Chelovek v usloviyakh intensivnogo neftegazovogo osvoeniya Severa: Materialy Vserossiyskoy nauchnoy konferentsii 17—18 noyabiya 2010 g. [A man in the conditions of intensive oil and gas development of the North: Proc. of the All-Russian Scientific Conference on 17—18 November, 2010]. Tyumen: Tyumen State Oil and Gas University, 2010. p. 151— 156 (In Russian).
Koleva G. Yu. Zapadno-Sibirskiy neftegazodobyvayushchiy rayonL ekonomicheskoye i sotsialnoye razvitiye (1960—2000-ye gg.) [West Siberian oil and gas producing region: Economic and social development (1960—2000-s.)]. Tyumen: Vektor Buk, 2010 (In Russian).
Kutsev G. F. Molodezh i molodiye goroda [The youth and young cities], Moscow: Molodaya gvardiya, 1977 (In Russian).
Kutsev G. F. Noviye goroda: (sotsiolo. ocherk na materialakh Sibiri) [New cities: A sociological essay based on materials from Siberia], Moscow: Mysl, 1982 (In Russian).
Kutsev G. F. Chelovek v sevemom gorode [A man in a northern city], Sverdlovsk: Sredne-Uralskoye knizhnoye izdatelstvo, 1987 (In Russian).
Lagno O. 1. Rol dradoobrazuyushchego predpriyatiya v upravlenii sotsialnoy sferoy malogo severnogo goroda [The role of the main enterprise in social management of small northern towns: An author's abstract of the thesis for the degree of Candidate of Social Science], Ekaterinburg, 2004 (In Russian).
Maliye goroda - bolshiye problemy. Sotsialnaya antropologiya malogo goroda [Small towns, big problems. Social anthropology of towns: a collection of papers], Moscow: Russian Academy of Sciences Institute of Anthropology and Ethnography, 2014 (In Russian).
My zdes zhivyom: Sotsialnaya anthropologiya malogo rossiyskogo goroda [We live here: Social anthropology of small Russian towns], Moscow: Russian State University of Humanities, 2013 (In Russian).
Prishchepa A. 1. Otechestvennaya istoriya [National histoiy], no. 2 (2007). p. 95—100 (In Russian).
Skillmovskaya L. G. 2005. Protivorechiya raznonapravlennogo razvitiya kultuiy regiona v sovremennykh uslviyakh: sotsiologicheskiy analiz [Contradictions of multidirectional cultural development of a region in modern conditions: A sociological analysis: An author's abstract of the thesis for the degree of Candidate of Social Sciences], Ekaterinburg, 2005 (In Russian).
Tashlykova M. 1. Razvitiye uchrezhdeniy kultury i iskusstva Severa Zapadnoy Sibiri (1965—1991) [The development of culture and art in the North of Western Siberia (1965—1991.): A thesis for the degree of Candidate of Historical Sciences]. Surgut, 2006 (In Russian).
Trushkov V. V. Gorod i kultura [City and culture], Sverdlovsk: Sredne-Uralskoye knizhnoye izdatelstvo, 1976 (In Russian).
Trushkov V. V. Uchastiye nauchno-tekhnicheskoy obshchestvennosti v rabote po kompleksnomu razvitiyu glavnoy bazy strany po dobyche nefti i gaza v Zapadnoy Sibiri. Tezisy dokladov zonalnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii [Research and technical community taking part in in comprehensive development of the national oil and gas base in Western Siberia. Abstracts of zonal scientific and practical conference], Tyumen, 1978. p. 246—248 (In Russian).
Trushkov V. V. Sotsialno-ekonomicheskiye zakonomemosti stanovleniya sotsialisticheskogo obraza zhisni u malykh narodov SSSR [Socio-economic principles of socialist life development of small peoples in the USSR], Tyumen: Tyumen State University, 1980. p. 75—85 (In Russian).
Trushkov V. V. Marksistko-leninskaya filosoiya i integratsionniye protsessy v nauke [Marxist-Leninist philosophy and integration processes in science], Tyumen: Tyumen State University, 1981. p. 10—22 (In Russian).
Trushkov V. V., Lysov S. 1. Sotsialno-ekonomicheskoye razvitiye narodov Krainego Severa [Social and economic development of the peoples in the Far North], Tyumen: TSU, 1979, p. 33—50 (In Russian).
Shtubova E. V. Formirovaniye i razvitiye sistemy kultumogo obsluzhivaniya trudyashchikhsya v rayonakh novogo promyshlennogo osvoeniya Zapadnoy Sibiri (1964—1985 gg.) [The formation and development of cultural services for workers in new industrial development areas of Western Siberia (1964—1985): An author's abstract of the thesis for the degree of Candidate of Historical Sciences], Sverdlovsk, 1991 (In Russian).
Evolutsiya etnokulturnogo oblika Yugiy v kotse XX — nachale XXI veka (na materiale surgutskogo regiona [Devolment of the ethnic and cultural image of Yugra in the late 20th — early 21st centuries (based on Surgut region). Surgut: Surgut State University, LLC Timer, 2007 (In Russian)
I. N. Stas'
Surgut, Russia
SOCIOCULTURAL ANTHROPOLOGY YUGRA CITIES: AN ATTEMPT OF MODERN HISTORIOGRAPHY
Abstract. The article examines major achievements of social and cultural anthropology in the history of the cities of Khanty-Mansiyk Autonomous Area - Yugra in the period of oil and gas development in Western Siberia. The author briefly characterizes the current state of the anthropology of cities as a new trend in humanities and social science and indicates that modern urban studies in Russia are conceptually and methodologically supported by the anthropological approach to the problems of urban development. However, the existing studies are clearly insufficient to characterize both historical and contemporary socio-cultural urbanization patterns in Russia and its regions. Hence, the present study of anthropology in the cities of Khanty-Mansiysk Autonomous Area - Yugra in the context of oil and gas development in Western Siberia is ever more relevant. Our analysis shows that during the soviet times the works by V. Trushkov and G. Kutsev had a paramount importance for the anthropology studies of oil and gas cities. Changes in the ideological environment of post-soviet science made sociologists actively explore social and cultural environment and lifestyle in the oil and gas cities of Western Siberia. The sociologists concluded that, despite various controversies surrounding single-industry settlements, oil and gas cities had a developed urban culture and community. Works by M.G. Ganopolsky take a special place among social and cultural anthropological studies. Historical science was rather slow in understanding the importance of the anthropological approach to the problems of oil and gas development in Tyumen region. In the 2000s, local historians developed interest in studying social and cultural problems of oil and gas regions. In this respect, the conference «Man in the conditions of intensive oil and gas development of the North» held in Tyumen in 2010 became a rather crucial event for historical research of the West Siberian oil and gas industry. The event marked the changes of interests among the researches who turned from social and economic history to anthropological studies. However, historical anthropology and anthropology of the city shave not yet become a priority methodological approach in the social and humanitarian researches of oil and gas development in KhMAO - Yugra. Historians make studies of the everyday life, household and culture development. However, these studies are supplementary to the research of material, technical, social, industrial and human resource development in oil and gas regions of Western Siberia, but not independent objects of
Key words: anthropology of the city; socio-cultural anthropology; oil and gas development in Western Siberia; identity; urbanization.
About the author: Igor Nikolaevich Stas', Candidate of Historical Sciences, Lecturer at the Department of General History and Archaeology, Senior Laboratory Assistant at the Yugra Laboratory of Archaeology and Ethnology.
Place of employment: Surgut State University.
