СОЦИОБИОЛОГИЯ ИЛИ БИОСОЦИОЛОГИЯ: ЧЕМ ОНИ ОТЛИЧАЮТСЯ ПРИМЕНИТЕЛЬНО К ПРОИСХОДЯЩЕМУ В НОВЫХ ПОКОЛЕНИЯХ?*
Вал. А. Луков
Московский гуманитарный университет
Sociobiology or Biosociology: How Do They Differ with Regard to the Happening in the New Generations?*
Valery A. Lukov
Moscow University for the Humanities
Социобиология и биосоциология воспринимаются как схожие комбинации одних и тех же элементов, но применительно к новым условиям повседневности они различаются по своим подходам и результатам. Этому различию в плане межпоколенческой дифференциации общества посвящена данная статья. Она применяет тезаурусный подход к выявлению в этом различии предмета исследований биосоциологии молодежи.
Ключевые слова: социобиология, биосоциология, молодежь, повседневность, происходящее, тезаурусный подход, Эдвард О. Уилсон.
Sociobiology and biosociology perceived as similar combinations of the same elements, but in relation to the new conditions povsednevnosti they vary in their approaches and results. This distinction in terms of intergenerational differentiation of society addressed in this article. She uses the thesaurus approach s to identify this difference as the base of the subject of research of biosociology youth.
Keywords: sociobiology, biosociology, youth, the daily life, the happening, thesaurus approach, Edward O. Wilson.
Введение
Социобиология как обозначение определенной отрасти биологии у нас относительно хорошо известна. Обычно отмечается, что термин принадлежит Эдварду Осборну Уилсону, что введение термина относится к1975 г. и связано с фундаментальной и открывающей новые перспективы исследования человека книгой «Социобиология» этого американского этномолога [36]. Уилсонапри-нято называть среди крупнейших этномологов [26], возможно, поэтому его книга встречена была с особым вниманием, а в том, что касалось человека, нередко нелицеприятной критикой. Был, в частности, критически отмечен ее сдвиг к социал-дарвинизму [1], что касается по сути только главы 27 «(Человек: от социобиологии к социологии» [38]. Уилсона обвиняли в злоупотреблении биологией [34]. Возникали даже публичные скандалы со студентами (поливание автора водой из кувшина под скандирование соответствующих лозунгов и т. д.). Некоторые исследователи считали, что попытка биологизировать социологию (а по сути вновь поставить вопрос о человеке как биологическом существе) закончилась неудачей [32].
Тем не менее книга Уилсона многократно переиздавалась и считается своего рода классикой в миро-
вой биологии, а в предисловии к ее 25-му академическому изданию подчеркнуто, что исследования в области генетики человека и нейробиологии укрепили доводы автора в пользу биологической природы человека. Он уточнял: «Социобиологию часто называют эволюционной психологией, которая за последние четверть века приобрела свое поле исследования, опираясь на теорию и данные из биологии и социальных наук» [37]. Эти позиции оспариваются до сих пор, и генетические доводы эволюции видов не убеждают, например, Ричарда До-кинса и возглавляемого им научного лагеря, который противостоит Эдварду О. Уилсону и его соратникам в науке, и эта борьба вышла за пределы страны [35]. Критика не смутила автора, он продолжает развивать свое направление, что нашло отражение в его интервью 2014 г. [38]. «Социобиология» Уилсона, по его собственному мнению и по мнению его сторонников, закрепила новый подход к синтезу наук о природе и обществе, а сам термин обозначает систематическое исследование биологической основы социального поведения.
Но в научном сообществе социобиология остается под подозрением, которое в определенном смысле понимается и как опасность ее использовать в политическом аспекте (например, социолог из Гарварда У. Се-
герстрале предположила в своей критике социобиоло-гии, что эта научная дисциплина имеет либеральные политические последствия и автор идеи пытается их перенести на человеческую природу [33]. Появление биосоциологии — один из ответов на отмеченные неясности и подозрения. Но не только в этом дело: повод для перестановки частей сложного слова не может быть исчерпан столь ничтожным для науки обстоятельством. Мы стремимся в этой статье, во-первых, прояснить некоторые обстоятельства появления и смысл термина Уилсона (здесь в нашей науке немало домыслов и искажений), во-вторых, увидеть, в чем биосоциология ближе подошла к пониманию того, как в новых условиях молодежь предопределяет возникающие социальные практики, развитие которых может пока только угадываться как события будущего, и как от этого зависит межпоколенческая дифференциация общества.
Социобиология: эволюционизм Э. О. Уилсона
Надо уточнить детали, тогда многое в утверждениях Уилсона станет яснее. Социобиология не возникла как термин в 1975 г, в этом качестве известна по крайней мере с 1940-х годов, а как синтетическая теория эволюции еще раньше [22]. У автора книги с названием «Социобиология: Новый синтез» она продолжает линию его книги 1971 г. [35]. В известной мере путь к этому пониманию разнообразия видов, который сложится у Уилсона раньше, в 1960-е годы, когда вместе с математиком Р. Макартуром он формировал теорию островной биогеографии (теория эта, признаваемая многими главным достижением Уилсона в биологии, утверждала, что на любом острове будет обнаружено меньше видов, чем на материке, равном этому острову по площади и в тех же местах обитания [31].
Будучи фундаментальным трудом об обществах насекомых, прежде всего о муравьях, книга 1971 г, с одной стороны, характеризует экологию, динамику численности и социальное поведение множества видов общественных насекомых, а с другой, уже строится на социобиологической основе. Позже Уилсон продолжил это специализированное направление исследований, и его работа по муравьям, написанная вместе с биологом Б. Хёльдобнером, была удостоена Пулитцеровской премии [26], но первая из двух таких премий, очень почетных в США, была получена Уилсоном вовсе не на монографию 1975 г., а за книгу 1978 г, к которой мы еще вернемся. А пока отметим, что в работах по социальным насекомым (в фундаментальной соавторской монографии «Муравьи» 1990 г, а также в книгах о муравьях, термитах, пчелах, осах и т. д.), появившихся после книги 1971 г, автор исходил из оснований социобиоло-гии и показывал, что сложные функциональные отношения, которые управляют такими насекомыми и определяют жизнь в их колониях, формируются эволюционно как суперорганизм и выражают стремле-
ние природы к разнообразию видов, хотя деятельность человека все время уменьшает это разнообразие. Красота, элегантность и необычность обществ насекомых связывалась авторами с природным эволюционным процессом [27]. В книге о разнообразии видов [40] Уил-сон подчеркивал, что человек потребляет от 20 до 40% солнечной энергии, чем усиливает конкуренцию живых существ Земли за нее [41], так что в ближайшие тридцать лет «мир потеряет не только половину своего лесного покрова, но почти половину лесных видов» (Idid.: 278). Он выражает восхищение биоразнообразием (Idid.: 35) и подчеркивает, что оно эволюционировало миллиарды лет и определяет стабильность окружающей среды, именно эта «сборка жизни» и создала наш мир (Idid.: 15). Уилсон попытался объяснить, как возникло и изменялось во времени это разнообразие, и исследовал массовое вымирание видов, вызванное деятельностью человека по разрушению созданного природой «театра эволюции».
В духе первой книги подготовлен совместно с М. Хосе Гомесом Дураном труд 2010 г. «Царство Муравьев», где, в частности, дана краткая биография одного из ранних этномологов испанского ботаника Хосе Мутиса, разработавшего оригинальную систематизацию муравьев, с которыми он сталкивался во время изучения Южной Америки [41]. В следующем году вышла книга Уилсона в соавторстве с Б. Хёльдобнером о муравьях-листорезах, где поставлен важный вопрос о формировании на основе инстинктов цивилизации [28]. Наконец, в 2016 г. Уилсон выдвинул идею, что падение биоразнообразия может быть смягчено путем передачи половины планеты под заповедные зоны, где нет человека, зато процветает остальная жизнь на Земле [43].
«Социобиология», таким образом, — вторая книга научного триптиха. На живых организмах Уил-сон показал, что у социального поведения есть биологические основы. Он их осмыслил как биологические принципы, на которых строится жизнь в любых животных сообществах, человеческих в том числе, и это результат эволюции. Хотя Уилсон утверждал, что поведение человека генетически обусловлено лишь на10%, а в остальном оно соотносится с окружающей средой, критика относилась не к муравьям, где Уилсона признавали мировым экспертом, а именно к людям. Тезис, что человек в своих действиях подвержен биологическим законам, что и порождает его агрессивность, сексуальность и этику, вызвал осуждение со стороны видных ученых по широкому спектру дисциплин как попытка оправдать вредное или разрушительное поведение и несправедливые социальные отношения в человеческом обществе. Но вывод Уилсона в конечном счете был затронут мало, а он состоял в том, что социобиология и эволюция дают принципы для объяснения социального поведения социальных насекомых и других животных, включая человека. Он утверждал, что все поведение животных, в том числе и человека, является продуктом наследственности, экологических стимулов и прошлого
опыта, и что свобода воли является лишь иллюзией. В целом это и означало, что социобиология выступает как новое научное направление (не случайно Уилсона называют в конце 2000-х годов «отцом социобиологии» и «отцом биологического разнообразия» [23]. Но и сомнение в том, что социобиология — это «новый синтез», многократно воспроизводились [9, 10].
В третьей книге триптиха «О природе человека», которая появилась в 1978 г. и была в 1979 г. отмечена Пулитцеровской премией за особый вклад в науку, Уил-сон от частного для себя вопроса о биологическом основании человеческой жизни перешел к тому, что этот вопрос в ключе социобиологии стал для него главным [38]. Он и в этом случае опирается на социобиологию, которая, по его мнению, призвана научно обосновать несостоятельность просвещенческого подхода к человеку как к «чистой доске» («tabula rasa»), согласно которому человек рождается без каких-либо врожденных знаний (Idid.). Уилсон утверждает в этой своей третьей книге, что на человеке эволюция оставила такие следы, как щедрость, жертвенность, поклонение и использование секса ради удовольствия. Исходя из этого он, в частности, предлагает социобиологическое объяснение гомосексуализма как древнего и благотворного механизма сохранения вида, что не встретило особого возражения. Но для многих Уилсон предстал как расист, женоненавистник и лицо, сочувствующее евгенике. В этом противоречивом контексте мнений автор пребывает и сегодня: с одной стороны, Уилсона всячески возвеличивают, и, например, в 2011 г, журнал «Time» назвал его книгу «О природе человека» в числе 100 лучших и самых влиятельных книг, написанных на английском языке с 1923 г., отмечено и то, что автор не стремится использовать социобиологию для укрепления традиционной роли полов, а, с другой, Уилсона ниспровергают, нередко его же коллеги, которых он встречно именует шарлатанами.
Линия книги «О природе человека» представлена Уилсоном в ряде последующих книг: они характеризуются как детерминистские представления о поведении и смысле человеческого существования, что нашло в них последовательное воплощение. В книге «Совпадение: Единство знания» он говорит о биологических основах поведения человека, которые называет «генетическим поводком» [39]. Иначе говоря, социобиологический смысл такого определения заключается в том, что все социальное поведение животных, человека в том числе, регулируют эпигенетические правила, сложившиеся в результате эволюции.
В книге «Смысл человеческого существования» [42] Уилсон показывает человека как вид в эволюционном континууме и утверждает, что человечество большую часть своей истории не связывает с биологическими факторами, которые по незнанию об их действии оказываются в тени влияния на формирование общества фактора культуры. Он называет «проклятием палеолита» то, что генетические приспособления, которые хорошо работали в течение миллионов лет, все чаще мешают в го-
родских условиях глобального и технонаучного общества (Ibid.: 180). Примитивные импульсы выживания во многом определяют историю человечества, но при конечной ничтожности видов во Вселенной человек путем дальнейшего научного поиска способен более полно понять себя в космическом масштабе.
В итоге обзора, очень неполного (Уилсону принадлежит более 30 книг), можно прийти к выводу, который сделал известный антрополог Д. Э. Браун, что «социобиологи были бы более убедительными, если бы они ограничивались объяснением универсалий, а не пытались показать, что практически все, что люди делают, как-то увеличивает их репродуктивный успех» [24].
Главное же состоит в том, что Уилсон продолжает развивать дарвиновскую теорию эволюции, применяя ее не только к отдельным живым существам, а ко всему живому миру, включая и человека, и показывая, как под влиянием окружающей среды и генетики формировались социальные свойства общественных животных, как в целях выживания вида шел отбор, единицей которого является ген, основной элемент наследственности, по Уилсону. Что касается использования родственного отбора при объяснении поведения общественных насекомых, то в одном из интервью он подчеркивал: «Новый взгляд, который я предлагаю, заключается в том, что это был выбор всей группы вместе, и эту идею сначала в самых общих чертах сформулировал Дарвин» [25].
По прошествии лет не ясно, что вызывало в отношении социобиологии шквал критики. О ней писали, что в ее положениях есть потенциал стать религией научного материализма, автора высмеивали за концептуальную путаницу, сциентизм и антропоморфизацию генетики. В то же время социобиология способствовала возобновлению интереса ученых к природе и воспитанию, хотя для многих это было неприемлемо.
Сегодня позиции Уилсона не кажутся столь шокирующими, какими они кому-то казались в 1975 и тем более в 1978 г. Эволюция по-дарвиновски и даже элементы социал-дарвинизма не раздражают так, как десятилетия назад, но они не позволяют ответить на вопрос, как случилось, что миллиарды лет успешной эволюции растительного и животного мира оказались в течение десятков лет почти стертыми новыми поколениями людей, которые сами могут скоро стать заложниками постчеловека и для этого не потребуются миллиарды лет эволюции с выживанием вида, естественным отбором и т. д. Возможно, в социобиологии не следует искать ответы на то, к чему она в силу авторского замысла не приспособлена, а учитывать ее достижения в том, что она убедительно показывает, а именно в том, что эволюция человека основывается на биоразнообразии, сама человеческая изменяемость лишь частично генетически предопределена, а окружающая среда требует развития у людей адаптационных механизмов, закрепляемых длительными социальными практиками, и в этом они подобны всему животному миру.
Биосоциология молодежи: особенности развития
Социобиология Э. О. Уилсона интересна, но на некоторые вопросы, как было выше замечено, не отвечает. Академик РС МАН К. С. Хруцкий, редактирующий журнал «Биокосмология — нео-аристотелизм», вокруг которого собираются исследователи из России, Китая, Южной Кореи, Греции и других стран, справедливо говорит о несоответствии «современных интеллектуальных оснований, главных ценностей и стратегических приоритетов» вызовам и реалиям нашей эпохи, «что создает определенно недопустимое и опасное положение вещей» [18]. Попытки искать ответы в прошлом, обращение к Космосу — характерная черта преодоления этого несоответствия логической конструкции науки и того, что мы, вслед за академиком РС МАН И. И. Ильинским, называем Происходящим [5, 6], т. е. того, что неразрывно соединяет повседневность и события, нередко и мирового масштаба, внешние для человека,.
Биосоциология — одна из таких попыток, и определенный ее смысл связывается с группой ученых, работающих в области биокосмологии и ориентированных на нео-аристотелизм. В. Г.Шолохов в этой связи отмечает: «<Биосоциология — это наука о человеческом обществе с позиции философии Аристотеля. Необходимость использования нового по форме, но самого древнего по существу, подхода вызывается тем, что социология до сих пор не имеет однозначного понимания и разделена на множество так называемых «социальных наук»... философия Аристотеля позволяет согласовать все три уровня познания общества без обращения к «божественному» началу» [40]. Эта ветвь биосоциологии обращается к идее В. И. Вернадского о ноосфере, в нео-аристотелизме и его трактовке биосоциологии такое обращение не случайно. Интересный поворот дает поиск условий перехода биосферы в ноосферу через коэволюционное взаимодействие общества и природы [30]. Мы еще вернемся к теме ноосферы, а пока отметим, что в рамках данного направления иначе поставлена и проблема преемственности и смены поколений: эволюция в ней не выглядит как последовательный процесс, теоретически (и математически) обосновывается пересечение поколений [4], что с точки зрения биосоциологии очень важно. Авторы пишут: «Далеко не все последовательные шаги развития объекта произвольного вида можно представить как соединенные «встык» (т. е. сменяя друг друга). Если развивающийся объект представляет собой последовательность сменяющихся — посредством череды (смены) поколений — относительно короткоживущих элементарных составляющих, то возникает более сложная схема, объединяющая соответствующие шаги/этапы жизненного цикла этих составляющих «внахлёст» (т. е. синхронно и параллельно)» (там же: 78).
«Внахлёст» поколения связаны не только в древние эпохи, хотя изучались и моделировались именно они.
Многое становится яснее и с позиций биосоциологии, которая имеет другой источник — социологию молодежи и связана с тезаурусным подходом, а именно биосоциология молодежи [12, 13]. Как и в других случаях, биосоциология молодежи трактуется как вытекающая из неразрывной связи биологического и социального компонентов в жизни человека и человеческих сообществ (социальных общностей). Она видит своей важной задачей «выявить возможные трансформации общества через накопление в новых поколениях критической массы биологических и интеллектуальных (под воздействием факторов внешней среды обитания и вызванных искусственными средствами), а также социокультурных изменений» [11]. С этих позиций проясняется и ближайшая история (например, сложившиеся из наблюдений за студенческим бунтом 1960-х годов положения Маргарет Мид о постфигуративной, кофигуративной, префигура-тивной культурах), и, что важно для всех, но плохо поддается формализации, — будущего человека и человечества.
Здесь многое не вполне ясно, как не ясно само будущее, которое может стать Происходящим и даже повседневностью для новых поколений, но может ими и не стать. Будущее вряд ли может быть предметом интерполяции, из эволюционизма Ч. Дарвина здесь мало что становится понятным в последние годы, когда культурная дистанция между поколениями нарастает, возрастной разрыв одновременно означает разрыв в освоенных информационных технологиях, новые поколения, а они в ключе средств коммуникации составляют поколения не социальные (в 30 лет), не биологические (в 25 лет), а социокультурные (в 5—7 лет дистанции), которые не только в определенных аспектах не понимают друг друга, но уже не могут освоить возникающие прямо на глазах социальные практики, которые легко даются более молодым (тем, кто «родился с мобильником в руке»). Это касается не только старших поколений, освоивших социализационные нормы и применяющих их к младшим как веками было заведено, но и младших, которые в социальном смысле пока не дифференцированы внутри и занимают общую социальную позицию, закрепленную законодательством и этикой старших поколений, а в информационном уже такая дифференциация произошла, и с ними прежде всего, хотя и в разной мере, ноосфера устанавливает прямую связь, а сама ее идея наполняется реальным содержанием. Как подчеркивал В. И. Вернадский, «Человек впервые реально понял, что он житель планеты и может — должен мыслить и действовать в новом аспекте, не только в аспекте отдельной личности, семьи или рода, государства или их союзов, но и в планетарном масштабе» [2].
Обращение к В. И. Вернадскому и учению о ноосфере и в этом аспекте биосоциологии уместно, поскольку субъектная организация знания, присущая теза-урусному подходу, определяет направленность знания индивида на ту картину мира, которой он придерживается, и которая, таким образом, — несмотря на то, верная ли она или иллюзорная — выступает как основа
ориентации в окружающей среде и достаточна, если эта ориентация поддерживает жизнеспособность [14]. Этим определяется и то, почему мы говорим не о повседневности новых поколений, а о Происходящем: повседневной может быть жизнь в условиях мировых событий (войны, революции и т. д.), но понятие повседневности, принятое в современной социологии, сглаживает углы рутинности, с одной стороны, и события, впервые случившиеся в индивидуальной жизни молодого человека и определившие его судьбу, хотя они вполне обычны для человечества и даже отдельного народа, социальной группы (поступление в вуз, первая любовь, первая манифестация и т. д.), с другой. Тезаурус-ный подход не ставит здесь понятийного забора, поскольку для него важны концепты, а не понятия в чистом виде, значит — важны образы, эмоции и т. д.
Характерная для биосоциологии в этом варианте деталь: эмоции могут передаваться в дистанционном бесконтактном взаимодействии, и это свойство не только человека, но и определенной части, а, может быть, и всего животного мира (биообъектов). В 1999 г. известный физиолог, академик (много лет возглавлявший РС МАН) К. В. Судаков с коллегами опубликовал результаты опыта, проведенного на кроликах породы шиншилла. Опыт показал, что примерно на расстоянии до 44 м фиксируются объективные показатели дистанционного бесконтактного взаимодействия части животных, особенно имеющих родственные связи. К. В. Судаков пишет: «На основании имеющихся данных научной литературы можно предположить наличие в окружающей атмосфере Земли специального информационного поля, с которым все живые существа, включая человека, способны взаимодействовать, природа которого все еще остается неизвестной» [17]. Судаков в этом предположении ссылается на работы В. И. Вернадского [3] и его последователей В. П. Казначеева и Л. П. Михайловой [7]. Это предположение основывается на представлении, идущем от научных идей В. И. Вернадского, что наряду с белково-нуклеиновой формой жизни есть и атомно-по-левая форма организации живого вещества, в которой ведущая роль принадлежит слабым электромагнитным излучениям [8]. «Полевая форма организации живого вещества... выполняет роль своеобразного интегрального интеллекта, определяющего эволюционное развитие земной формы разумного живого вещества» [17].
Наличие этого типа связи не воспринималось, пока новые информационные технологии не сделали его очевидным. В науке, социологии в частности, оно нашло очень скромное выражение, поскольку старшие поколения в своих тезаурусах их не отразили и не нуждаются в этом в ориентационных целях. Но биосоциология молодежи их обойти не может и не должна: новые поколения в техномире не знают границ, в том числе и эмоциональных, ориентируются и формируют социальные практики на других основаниях дифференциации. Это — противоречивый и нелинейный процесс, поэто-
му многое делается по ранее принятым образцам, но очень быстро фантастическое будущее становится Происходящим. Надо быть готовым к тому, что «развитие человеческого общества неуклонно движется от генетического способа передачи наследственной информации к обогащению информационных голографических экранов больших космических систем — созданию космического хранилища общественного и индивидуального знания — Космического разума» [16]. Такие изменения и породили научное направление, в основе которого не социальная жизнь биологического разнообразия (т. е. социобиология), а социальные последствия превращения человека в биообъект, который и живет иначе, и мыслит иначе (биосоциология).
Заключение
Происходящее в новых поколениях требует обращения и к эволюционным механизмам природы, и к информационным ее основаниям, оно нуждается в понимании того, каким будет человек и человечество, когда эти поколения вполне и массово проявят свои черты, а это уже не будут привычные нам и веками повторяющиеся свойства человека доиндустриального, индустриального и первых десятилетий постиндустриального общества. Человек не константа природы, как ее (и человека в ней) принято понимать, он конструируется разными путями, в том числе и с помощью биомедицинских средств [19, 20]. Он способен стать чем-то иным, но станет ли иным вслед за этими изменениями и само общество? Некоторые свойства общества, связываемые с новыми коммуникативными технологиями, надо признать временными и обратимыми. К ним, например, относятся глобализация, либерализация половой морали, потеря роли государственных границ и т. д. Но выход к масштабам ноосферы этими колебаниями вряд ли изменить, он становится главной чертой Происходящего, а для новых поколений и повседневного опыта.
Когда мы приходим к мысли, что ноосфера есть тезаурус в его предельном выражении, то опираемся на ту концепцию биосоциологии молодежи, которая позволяет за разнообразием новых поколений, даже за «синдромом Бивиса-Батхеда» видеть общее движение к обновленному носителю информационных импульсов.
В этом биосоциология в ее тезаурусо-ориентиро-ванном варианте ближе подошла к пониманию того, как в условиях Происходящего молодежь предопределяет возникающие социальные практики, которые еще только предстоит освоить и включить в поле исследовательской работы.
* Статья подготовлена при поддержке РНФ, грант №15-18-30057.
* This article was prepared with the support of the RSF, grant 15-18-30057.
Литература
I. Автандилян Е.А. Эдвард Уилсон: социобиология. Современная американская социология /Под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1994: 274—289.
2 Вернадский В.И. Размышления натуралиста: в 2 кн. / АН СССР. Ин-т истории естествознания и техники. Архив. М.: Наука. Кн. 2. Научная мысль как планетное явление /Сост.: М.С. Бастракова, В.С. Неаполитанская, Н.В. Филиппова. 1977: 191 с.
3. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. М.: Наука. 1983. 344 с.
4. Гринченко С.Н., Щапова Ю.Л. Археологическая эпоха как эволюционная череда пересекающихся «<внахлест» поколений развивающихся субъектов-носителей археологических субэпох. Biocosmology — Ыео-АпБЮеНзт. 2016; 6 (1) 76—88.
5. Ильинский ИМ. Между Будущим и Прошлым: Социальная философия Происходящего. М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та. 2006. 664 с.
6. Ильинский И.М.. Прошлое в Настоящем: Избранное. М: Изд-во Моск. гума-нит. ун-та. 2011. 840 с.
7. Казначеев В.П, Михайлова Л.П. Сверхслабые излучения в межклеточных взаимодействиях. Новосибирск: Наука. Сиб. отделение. 1981. 144 с.
8. Казначеев В.П., Спирин Е. А. Космопланетарный феномен человека. Проблемы комплексного изучения. Новосибирск: Наука. Сиб. отделение. 1991. 304 с.
9. Линке С. Была ли социобиология «<Новым синтезом»? Возникновение и восприятие спорной теории. В тени дарвинизма: Альтернативные теории эволюции в ХХ веке. СПб. 2003. 248 с. С. 15—25.
10. Линке С Была ли социобиология «<новым синтезом»? Возникновение и восприятие спорной теории. Рус. орнитологический журнал. 2005; 14. Экспресс-выпуск: 234—242.
II. Луков В.А. Биосоциология. Знание. Понимание. Умение. 2011; 3: 319—323.
12. Луков В.А. Биосоциология молодежи: теоретико-методологические основания: науч. монография. М.: Изд-во Моск. гуманит. ун-та. 2013: 430 с.
13. Луков В.А. Биотехнологии будущего в оценках молодежи. Рабочие тетради по биоэтике. Вып. 23. Гуманитарныи? анализ биотехнологических проектов «улучшения» человека. М: Изд-во Моск. гуманит. ун-та. 2016: 132—155.
14. Луков В.А, Луков Вл.А. Тезаурусы II: Тезаурусный подход к пониманию человека и его мира. М.: НИБ. 2013: 640 с.
15. Сапунов В.Б. Человек: взаимоотношение социального и биологического: (Проблемы современной социобиологии). Гуманитарий: Ежегодник № 1 / Акад. гуманит. наук; гл ред. В. Т. Пуляев. СПб.: ТОО ТК «<Петрополис», 1995: 50—58.
16. Судаков К.В. Системокванты — основа голографического построения живых существ. Вестник Международной академии наук (Русская секция). 2007; 2: 5—11.
17. Судаков К.В. Эмоциональный резонанс при дистанционном бесконтарт-ном взаимодействии биообъектов /Судаков, К. В. Избранные труды. Т. 3. Эмоции и Эмоциональный стресс. М.: НИИ нормальной физиологии им. П. К. Анохина РАМН. 2012: 534 с. С. 57—68.
18. Хруцкий КС. Редакторская статья. Biocosmology — Neo-Aristotelism. 2016; 6 (1) 6—7.
19. Юдин Б. Г. Медицина и конструирование человека. Знание. Понимание. Умение. 2008; 1: 12—20.
20. Юдин Б.Г. Человек как объект технологических воздействий. Человек. 2011; 3: 5—20.
21. Юдин Б.Г. Институционализация биоэтики и «улучшение» человека. Рабочие тетради по биоэтике. Вып. 23. Гуманитарный анализ биотехнологических проектов «улучшения» человека. М: Изд-во Моск. гуманит. ун-та. 2016: 7—11.
22. Юнкер Т. Что такое синтетическая теория эволюции. В тени дарвинизма: Альтернативные теории эволюции в ХХ веке. СПб. 2003: 248 с. С 7—14.
23. Becker М. MSU presents Presidential Medal to famed scientist Edward O. Wilson. Montana State University. 2009. [online]. URL: http://www.mon-tana.edu/news/7071/msu-presents-presidential-medal-to-famed-scientist-edward-o-wilson (дата обращения 06.08.2017).
24. Brown D. E. Human Universals. New York: McGraw-Hill. 1991: 220.
25. Discover Interview: E.O. Wilson: Biology's chief provocateur explores the evolutionary origins of cooperation, warfare, and the tribal mind. By Richard Conniff (Online) 2006. URL: http://discovermagazine.com/2006/jun/e-o-wilson (дата обращения 06.08.2017).
26. Gilbert P. A source book for biographical literature on entomologists. Backhuys, Leiden. 2007: 694 p.
27. Hölldobler B. Wilson E.O. The Ants. Berlin: Springer, 1990:732 p.
28. Hölldobler B. Wilson E.O. The Superorganism: The Beauty, Elegance, and Strangeness of Insect Societies. New York: W.W.Norton. 2008: 544 p.
29. Hölldobler B., Wilson E.O. The Leafcutter Ants: Civilization by Instinct. New York: W.WNorton. 2011: 192 p.
30. Kochergin A.A., Kochergin A.N. Co-evolutionary interaction between society and nature as a condition for the transition of the Biosphere into the Noosphere . Biocosmology — Neo-Aristotelism. 2015; 5 (3&4): 439—451.
31. MacArthur RH., Wilson E.O. The theory of island biogeography. Princeton: Princeton Univ. Press. 1967: 293 p.
32. Sahlins M. D. The Use and Abuse of Biology. University of Michigan Press. 1976: 120 p.
33. Segerstrale U. Defenders of the Truth: The battle for science in the sociobiology debate and beyond. Oxford; New York: Oxford University Press. 2000: 493 p.
34. Richter D. Das Scheitern der Biologisierung der Soziologie: Zum Stand der Diskussion um die Soziobiologie und anderer evolutionstheoretischer Ansätze. Kölner Ztschr. für Soziologie und Sozialpsychologie. Köln. 2005; 57 (3) 523—542.
35. Thorpe W. Richard Dawkins in furious row with E O. Wilson over theory of evolution. The Guardian. London. 2012 (online). URL: https://www.the-guardian.com/science/2012/jun/24/battle-of-the-professors (дата обращения 05.08.2017).
36. Wilson E.O. Sociobiology The New Synthesis. Cambridge (Mass.); Lnd.: Harvard Univ. Press. 1975: 720 p.
37. Wilson E.O. Sociobiology The New Synthesis. Belknap Pres. 2000: 720 p.
38. Wilson E.O. On Human Nature. New York: Harvard University Press. 1978: 288 p.
39. Wilson E.O. Consilience: The Unity of Knowledge. New York: Knopf. 1998: 332 p.
40. Wilson E.O. The Diversity of Life. With a New Preface. Cambridge: Harvard University Press. 2010: 440 p.
41. Wilson E.O., Duran J.G. Kingdom of Ants: ^е Celestino Mutis and the Dawn of Natural History in the New World. Baltimore, Maryland: Johns Hopkins University Press. 2010: 120 p.
42. Wilson E.O. The Meaning of Human Existence. New York: W.W. Norton & Company Ltd. 2014: 207 p.
43. Wilson E.O. Half-Earth: Our Planet's Fight for Life. New York: W.W. Norton & Co. 2016: 272 p.
Сведения об авторе:
Луков Валерий Андреевич — доктор философских наук, профессор, директор Института фундаментальных и прикладных исследований
Московского гуманитарного университета, заслуженный деятель науки Российской Федерации, академик-секретарь Отделения гуманитарных наук РС МАН.
E-mail: v-lukov@list.ru