CC BY
46
РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ Russian Statehood
А. И. Конюченко
Социальный состав и малая родина первопоселенцев Челябинской крепости (по материалам переписи 1739-1740 годов)*
A. I. Konyuchenko
The Social Composition and Native Lands of the First Settlers of the Chelyabinsk Fortress (According to the Population Census of 1739-1740)
Челябинск, являющийся на 2022 г. седьмым по численности населения городом Российской Федерации, появился на карте Российской империи в ходе деятельности Оренбургской экспедиции в 1736 г. как звено в системе укреплений зоны фронтира, возводившихся для обеспечения решения задач экспедиции. Сложность обстановки, вызванная башкирским восстанием 1735-1740 гг., заставляла руководителей экспедиции принимать оперативные решения по ходу разворачивавшихся событий. Главным было создание линии укреплений, под прикрытием которой можно было снабжать продовольствием строителей Оренбурга. Поэтому возникновение Челябинска и других крепостей на Южном Урале было спонтанным, не планировавшимся изначально.
Следующей проблемой было обеспечение крепостей иррегулярными формированиями. Это было сложной задачей, поскольку плотность населения в регионе была низкой, а русского населения в этот период на Южном Урале не было, так как русская крестьянская колонизация на восточном склоне Урала пока лишь обтекала территории, заселенные башкирами. Поселенных в Челябинскую крепость людей записали казаками.
В 1739-1740 гг. была проведена первая перепись населения. В настоящей статье на основе опубликованных материалов этой переписи, рассматриваются социальные категории, составившие ядро жителей,
* Исследование выполнено при поддержке гранта Российского научного фонда «Казаки Челябинска во второй четверти XVIII—первой четверти XX века: формирование, повседневная и общественная жизнь» (№ 22-28-20154). = The reported study was funded by the Russian Science Foundation, project number 22-28-20154.
6
и места выхода (малая родина) глав семей Челябинской крепости, то есть их доказачье прошлое. Это также позволит определить место Челябинской крепости в макроисторических миграционных процессах русской колонизации на микроуровне.
К историографии проблемы
К прошлому русских городов, возникших из крепостей, современные российские историки подходят с различных позиций, обусловленных авторскими интересами и замыслами. Например, изучаются процесс трансформации различных населенных пунктов в ходе российской модернизации1 и роль городов-крепостей в системе управления зоны фронтира, расширявшейся в ходе колонизации России2, рассматриваются общественно-культурная среда3, архитектурные и строительные особенности формирования городов крепостей Российской империи4.
В своих исследованиях современные историки и краеведы опираются на труды и достижения своих предшественников.
Во второй половине 1950-х гг. советский историк Н. В. Устюгов, основываясь на привлеченных материалах переписи 1739-1740 гг. в четырех новопостроенных на Южном Урале крепостях (Чебаркуль-ской, Еткульской, Челябинской и Миасской), показал численность дворов жителей этих крепостей, количество душ, половой состав населения5.
Затем краевед И. В. Дегтярев на основании того же источника показал количество семей четырех крепостей, обратил внимание на место последнего выхода переселенцев и подверг критике некоторые неточности в выводах Н. В. Устюгова6. Также И. В. Дегтяревым были рассмотрены обстоятельства, приведшие к постройке Челябинской крепости7 и некоторые частные вопросы, освещавшиеся им в газетных публикациях, краеведческих конференциях и сборниках. Помимо этого И. В. Дегтярев выявил материалы переписи населения Челябинской крепости в ЦГАДА (ныне — РГАДА), заказал фотокопии, и передал их в Челябинский областной краеведческий музей в 1985 г.
Первым краткий анализ этих материалов (как впоследствии оказалось, не полных) дал челябинский краевед В. С. Боже8. В анализе переписной книги он продемонстрировал два подхода — демографический и ономастический. В демографическом подходе были проанализированы численность населения, половой состав, структура и состав семей, возрастные характеристики. В антропонимическом — состав имен, соотношение мужских и женских, количество фамилий и самые популярные из них.
В 1996 г. полные данные переписи были опубликованы впервые9. Позже материалы переписи Челябинской крепости, выявленные И. В. Дегтяревым, издавались другими авторами10. Но интерпретация и анализ этих данных не приводились.
Краевед В. В. Поздеев предпринял попытку ответить на вопрос «Из каких же губерний России были основатели нашего общего дома?», основываясь на административном делении 1726 г., когда в стране было всего 11 губерний11. Поскольку впоследствии количество губерний увеличивалось прежде всего за счет их разукрупнения, то менялись и границы, и содержание, и понимание подразумеваемых территорий. Кроме того, в работе В. В. Поздеева произошло смешение разных понятий, произошедшее от непонимания отличий категорий крестьян, что привело краеведа к неточным выводам.
Категории крестьян и законность их переселения
Для увеличения численности иррегулярных войск на Южном Урале февральский именной указ 1736 г. императрицы Анны Ио-анновны предписывал генерал-лейтенанту Румянцеву и статскому советнику Кирилову: «Для поселения при Оренбурге и в других городах легких войск: принять вам охотников из яицких казаков до 500 человек, да из сибирских ближних городов казачьих и дворянских детей... до 1000, и из уфимских служилых мещеряков...». Наряду с этим верховная власть заботилась об увеличении численности населения в регионе в целом: «Ко умножению в тех новых местах русских людей ссылочных, вместо Сибири, к нему статскому советнику Кирилову посылать, из которых годных в службу не регулярную, других на пашню, третьих. в шахты.». Кроме того, число иррегулярных войск планировалось повысить за счет записи в казаки местных крестьян, если они того пожелают: «Крайних сибирских, також и с Течинской слобод из крестьян написать в казаки охотников до 1000 человек, и употребить их в разъезды по Тоболу и Ишиму рекам и до Иртыша.»12.
В переписях четырех южноуральских крепостей фиксировались записавшиеся по своей инициативе в крепость крестьяне: «а кто имянно, и сколко лет, и откуда родом, и где в подушной оклад положен или не положен, и давно ль с прежних жилищ сошли, и у него сколко мужеска и женска пола, и детей.»13.
Непосредственно в Челябинской крепости значилось 184 семьи14. Поэтому речь будет идти о главах этих семей, и об одиноких людях, не имевших семей, учтенных этой переписью.
Итак, исходя из этих данных, выясняется следующая картина.
В ходе переписи не была зафиксирована категориальная социальная принадлежность у восьми глав семей (4%). В одних случаях, возможно, об этом забывал спросить чиновник-переписчик, которому приходилось опрашивать большое количество людей, в других случаях об этом ничего не могли сказать опрашиваемые: «.про отца своего слыхал, что он родом Устюжского уезда, а государственной или помещичей про то не знает.» или «... а отец мой бывал в том монастыре не крепостной.»15.
Один человек был «поповичем», то есть из духовного сословия: «.. .города Устюга Великого у Туроветского приходу, поповский сын, а не помещичей, от отца своего остался в малых летах, оттоль сошел от хлебной скудости. В подушной оклад положен у Соли Вычегодской с разночинцами и подушные деньги платил за него брат ево Иван по 736 год»16. Разночинцами называли достаточно аморфную группу населения, состоящую из отставных солдат, потомков служилых людей (которых называли казачьи дети), казаков и ссыльных поселенцев17.
Один человек был записан как государственный крестьянин: «Родом Устюга Великого волости Черевковской государственный кре-стьянин»18.
Девять глав семей из Европейской части страны были монастырскими крестьянами (4,9% от общего числа семей). Они, например, отвечали так: «Родом Соли Вычегодской Коряжецкого монастыря крестьянин.»19. Видимо, имелся в виду Николаевский Коряжемский монастырь в Сольвычегодском уезде, основанный в XVI в.
Несколько человек указано крестьянами монастырей Вологодского уезда под названиями Катромский монастырь, деревни Котрома-сово монастырский крестьянин, Костровский монастырь, Кастров-ский монастырь20. По всей видимости имелся в виду Николаевский Катромский монастырь, существовавший на Вологодчине.
Кроме того, были крестьяне «.Серпуховского уезду Высотского монастыря.. ,»21 (Серпуховский Высоцкий монастырь был основан в 1377 г. серпуховским князем Владимиром Андреевичем).
Проживали в Челябинской крепости и крестьяне «родом города Ярославля Спасского Ярославского монастыря.»22 (Спасо-Преображенский монастырь).
Были также монастырские крестьяне из монастырей Азиатской России. Глав семей, поживших до переселения в Челябинскую крепость во владениях Успенского Далматова монастыря, насчитывалось 32 человека.
Основатель Челябинска полковник А. И. Тевкелев неоднократно обращался к архимандриту Успенского Далматова монастыря с просьбами, больше похожими на требования. Он сообщал, что к нему обращались 5 и 6 сентября 1736 г. в Челябинской крепости, 15 и 20 сентября в Чебаркульской крестьяне этого монастыря «желающие для житья при Челябинской крепости». Им было отведено место в крепости под дворы для проживания, и они отпущены «для за-брания жен их и детей и скарбу своего також и для собрания с полей посеянного хлеба и продажи хоромного строения». Полковник просил «вышеписанных крестьян ко означенному сроку в Челябинскую крепость выслать для селения, не чиня им никакова препятствия или задержания, дабы они могли заблаговременно к зиме исправитца хотя малым строением и заготовлением сена»23.
В 1737 г. с аналогичными требованияии обращался майор Шка-
дер, «чтоб вам пречеснейшему отцу архимандриту також и старостам и выборным вышепомянутым крестьянам обид и разорения никакого не чинить и будучи в пути оных крестьян пропусчать как вперед так и обратно без всякого задержания.»24.
Всего из числа первых жителей Челябинска в различных монастырях пожил сорок один глава семейств — 22,3% от общего числа семей Челябинской крепости. Это не означает, что они являлись монастырскими крестьянами, поскольку в монастырях могли жить крестьяне, не являющиеся монастырскими. Также, как показывают слова опрашиваемых переписчиками, монастырские крестьяне переходили из одного монастыря в другой, причем не одной, а разных епархий.
Успенский Далматовский монастырь, основанный в 1644 г., был старейшим в бассейне рек Миасса, Течи, Исети. На его территории располагались село (бывшая слобода), деревни по Исети, Тече, Су-варышу, Ольховке, на Песочном озере, на расстоянии от одной до 55 верст от монастыря25. Кроме того, были «поселья», располагавшиеся за пределами монастырской вотчины, и подворья в Тобольске, Ир-бите и Шадринске26. Наибольшую известность получила железоделательная заимка на реке Железенке (Каменке), которая дала начало первому металлургическому предприятию времен петровских преобразований — Каменскому заводу.
По материалам переписи, проведенной в 1669 г. из 49 семей, осевших в Далматовом монастыре, 49% были выходцами из разных районов Поморья, 34,7% — из Кунгура, 4,1% — из Казани, 6,1% — из слобод Урала (Мурзинская, Невьянская и другие) и 6,1% — из Ту-ринска, Тюмени и Тобольска27.
Таким образом, первая волна переселенцев из указанных районов, осевшая в Успенском Далматовом монастыре, дала начало новой волне русской колонизации, в ходе которой люди переместились в Челябинскую крепость.
По писцовым книгам 1683 г., за монастырем считалось 70 дворов, население которых состояло из крестьян и бобылей, переселившихся из Поморья, вотчин Строгановых, дворянина Андрея Берденева и князя Михаила Черкасского, «более же из селений казенных и мо-настырских»28. После перехода с подворного на подушный налог при ревизии в 1722 г. в монастыре насчитали 1 309 душ мужского пола29.
В Успенском Далматовском монастыре неоднократно разыскивали и возвращали обратно своих крестьян помещики в 1676, 1725, 1733, 1735 гг. Переселяли крестьян монастыря на Каменский завод. Переезжали крестьяне по своей инициативе в новые слободы, остроги и крепости. Иногда сбегали: несколько дворов крестьян, выводившихся на Каменский завод, оказались пустыми30.
В переписи населения Челябинской крепости встречаются такие сообщения о бывших крестьянах Далматовского монастыря «.и жил года с три, да Долматова монастыря в разных деревнях десять лет», «.сошел с дядей своим родным в Долматов монастырь и жили того
Долматова монастыря по разным деревням лет с двадцать»31. Поскольку «разные деревни» находились в монастырских владениях, это было, скорее всего, не скитание, не бродяжничество, не «бегание», а отслеживаемое монастырскими настоятелями разрешенное перемещение.
Все остальные главы семей значились как дворцовые крестьяне (89,7%). Подавляющее численное превосходство этой категории крестьян в Челябинской крепости было несоразмерно их удельному весу в крестьянской массе. По восьми губерниям России в 1738 г. основную часть крестьянского населения составляли помещичьи — 71,2%, монастырские — 15,3%, дворцовые — 13,5%32.
Были, однако, уезды, где удельный вес дворцовых крестьян был выше, чем других категорий населения. Например, в Важецком уезде в 1730-1731 гг. числилось 377 душ посадских людей, 1 200 монастырских и 24 013 душ дворцовых крестьян33. Из этого уезда значились четыре главы семей первопоселенцев Челябинской крепости. На вопросы переписчиков они отвечали так: «Родом Важецкого уезду Ар-хангелогородской губернии Покровского погоста.»34.
Основную массу в дворцовом крестьянстве составляли пашенные крестьяне. Как и помещичьи крестьяне, они платили подушную подать и выполняли ряд повинностей. Наиболее быстро дворцовое население росло в Поволжье и черноземном юге. В Казанской губернии в XVIII в. с первой по третью ревизию оно почти удвоилось, что стало следствием усиленной колонизации данных мест. Например, в 1744 г. к селу Сарапулу Казанской губернии принадлежало 6 деревень и 14 новых починков35. В районе Сарапула родилось четверо глав семей, которые оказались в Челябинской крепости.
Судя по материалам переписи Челябинской крепости, из Нижегородской и Казанской губерний часть дворцовых крестьян уходила на Западный Урал. Каким же образом такая большая удельная масса дворцовых крестьян оказалась в конечном итоге в Челябинской крепости, если даже со специальным разрешением дворцовых крестьян не отпускали далеко и надолго36? Можно предположить, что они переселялись на новые земли по инициативе сверху (по принципу: от отца — сын, от дяди — племянник, от брата — брат), чтобы сохранить на местах прежнего проживания тех, кто продолжит нести тягло. Но материалы переписи населения Челябинской крепости не содержат однозначных сведений на этот счет.
Более того, о некоторых первопоселенцах говорится, что они в подушный оклад нигде не были положены. Например, имелся такой ответ: «В подушной оклад нигде не положен для того, что в перепись и в свидетельство в том селе не был, а ходил по разным местам и кормился работою.». Или отвечали так: «В подушной оклад на прежнем жилище не положен для того что сошел с прежнего места до переписи». Другой подобный ответ: «В подушной оклад нигде не положены»37.
Можно предположить, что такие крестьяне находились на новых местах незаконно, то есть были беглыми и не платили подушной подати.
В статье «Челябинская станица», помещенной в энциклопедическом издании «Челябинск», указано: «В числе первых жителей Челябинской крепости были казаки, набранные из беглых крестьян, осевших в зауральских слободах, и из городовых служилых людей»38. Историк В. А. Оборин писал, что с конца XVI — начала XVII вв. царские грамоты предписывали разыскивать возвращать беглых людей, самовольно переселявшихся на Урал, уходивших от власти помещиков и государственного тягла39. И здесь необходимо учитывать, что дворцовое крестьянство было прикреплено к земле так же, как и помещичье. Менять место жительства или уходить без разрешения означало то же, что числиться в бегах40.
Крестьяне бежали не только за Урал. Бегство крестьян из сибирских слобод наблюдается со второй половины 1620-х — начала 1630-х гг. и усиливается к концу XVII в. Подобная тенденция отмечалась и в зауральских слободах. Такое явление не останавливали и не могли остановить ни наказание отдельных приказчиков, ни крепкие заставы, ни погони высланных приказчиками служилых людей, ни специальные сыски, ни розыски самих общин. Крестьяне бежали в одиночку, бежали «з женами и з детьми и с скотом и со всяким деревенским заводов, бежали группами по нескольку семей; будучи пойманы раз — бежали вторично»41.
Против монастырей Зауралья, включая Далматов Успенский, помещики неоднократно возбуждали дела и требовали возврата своих крестьян. Монастыри, в свою очередь, просили оставить осевших у них крестьян. Настоятель Далматова монастыря Исаак писал царю Петру в 1717 г. что «в монастыре у нас убогих людьми скудость великая... из разных городов и мест от скудости великой приходили холостые и гулящие. и поженилися на крестьянских дочерях и сестрах, а иные и с женишками пришли и обжилися для прокормления. и в монастыре кормятся милостию и работою»42.
По поводу убежавших крестьян владельцы продолжали возбуждать ходатайства о возвращении им бежавших, что грозило обезлю-деванием Южного Урала. По представлению наместника Оренбургского края и главы Оренбургской комиссии И. И. Неплюева Сенат постановил в 1743 г. оставить в Исетской провинции крестьян, которые осели там до первой переписи 1719 г., а помещикам засчитать их как сданных в рекруты, пришедших позже — вернуть на прежние места проживания43. Таким образом, с одной стороны учитывались интересы помещиков, с другой — государства, нуждающегося в человеческих ресурсах в зоне фронтира.
Видимо, не все крестьяне на новых местах проживания занимались привычным крестьянским трудом. Некоторые главы семейств первопоселенцев Челябинской крепости успели поработать на ураль-
ских заводах. В связи с этим в переписной книге Челябинской крепости встречаются следующие записи: «.оттоль пришед дворянина Демидова на завод и жил пять лет.»; «.жил на Невьянском дворянина Демидова заводе три года.»; «.жил на Невьянском дворянина Демидова заводе пять лет.»; «.пришед на завод дворянина Демидова и жил в работе тринадцать лет.»; «.да на Невьянском дворянина Демидова заводе полтретья года.»44 («полтретья года», по-видимому, означает половину трети года, то есть два месяца). И далее: «с прежнего жилища сошел назад тому лет с двадцать на завод дворянина Демидова и тут жил в работе десять лет, да в Екате-ринбурхе жил же пять лет.»; «.жил на Невьянском дворянина Демидова заводе пять лет, а после того шатался в разных местах, а сколько где жил того не помятует.»; «.оттуда пришли дворянина Демидова в Уткинские заводы и жили в тех заводах два года.»45. Под «дворянином Демидовым», видимо, подразумевается Акинфий Никитич, который в те времена владел большей частью горнозаводских предприятий, основанными самостоятельно и полученными по наследству.
Места выхода, комбинации топонимов и их прояснение
В царских грамотах в Сибирь конца XVI — начала XVII вв., как писал советский историк С. В. Бахрушин, «беспрестанно упоминаются» зыряне, вымичи и пустозерцы. Он также обратил внимание, что этим продвижением на восток в значительно мере объясняется запустение поселений на Печорском пути46. Исследователь В. И. Шунков сделал важное уточнение: «Совершенно несомненно, и это давно указано в литературе, что основным районом выселения был Север, поморские уезды. И все же необходимо сказать, что Север, являясь основным районом выселения, не был и в XVII в. единственным»47. Он добавил собранные и обработанные данные им по месту выхода 872 человек. На первом («центральном») месте «и по количеству названий городов, и по количеству выходцев» снова было Поморье. Кроме того, В. И. Шунков выделил Верхнее и Среднее Поволжье, Прикамье, бассейн Белой и частично Нижнюю Волгу. Среди жителей зауральских слобод были и выходцы из «украинских городов»48.
Важную роль в прояснении данного вопроса играют топонимы. Основные варианты перечисления и комбинации топонимов, присутствующие в переписи населения Челябинской крепости, указаны ниже в алфавитном порядке:
— Волость;
— Ведомство (Екатеринбургское);
— Город;
— Город — волость;
— Город — уезд — волость;
— Город — более мелкий (как правило) и менее значимый на-
селенный пункт (село, слобода, деревня, монастырь, заимка, стан, погост, приход, четверть);
— Губерния — город — более мелкий и менее значимый населенный пункт;
— Дистрикт — населенный пункт;
— Провинция — дистрикт — населенный пункт;
— Провинция — город;
— Провинция — город — более мелкий и менее значимый населенный пункт;
— Уезд — населенный пункт.
В XVI-XVП вв. оформлялось деление на уезды, которых в XVII в. насчитывалось около 250. Почти во всех уездах были города, являвшиеся уездными центрами. Уезды делились на волости и станы. Волостная организация возникла на основе крестьянской общины: центром волости чаще было село, вокруг которого были разбросаны деревни. В материалах переписи Челябинской крепости эти территориально-административные единицы продолжают фигурировать, несмотря на то что Петром I была проведена административная реформа, согласно которой появились губернии, уезды, провинции, дистрикты.
Данные сведения о путях движения глав семейств позволяют осуществить привязку к местности при условии уточнения некоторых топонимов. Поскольку определяющими в этих комбинациях являются названия крупных населенных пунктов — городов, по которым назывались губернии, уезды, провинции, дистрикты, то и мы будем опираться на эти топонимы.
Прежде всего необходимо прояснить непонятные топонимы, встречающиеся в переписи населения Челябинской крепости.
Следует учитывать, что при проведении переписи, возможно, были допущены ошибки при произнесении топонимических терминов опрашиваемым первопоселенцем крепости или при записи чиновником-переписчиком. Многие первопоселенцы давно покинули родные места, названия которых знали со слов старших родственников, поэтому могли исказить, перепутать или просто забыть их названия.
Чиновники, проводившие перепись, были не настолько образованными людьми, чтобы переспрашивать и уточнять непонятные и неизвестные им топонимы, поскольку такими знаниями не обладали даже члены Сената в 1760-е гг., о чем свидетельствовала Екатерина II: «Сенат определял воевод, но числа городов в империи не знали. Когда я требовала реестра городам, то признались в неведении оных; даже карты всей империи Сенат от основания своего не имел. Я, быв в Сенате, послала пять рублей в Академию наук чрез реку от Сената, и купленный там Кириловский печатный атлас в тот же час подарила Правительствующему Сенату»49.
Некоторые первопоселенцы высказывались предположительно:
«Родом отколь бывал, про то он сказать не знает, понеже с прежнего жилища свезен отцом его в малых летах, токмо де отец его сказывал Тотемского уезду, а которой волости того сказать не знает. В Чиля-бинскую крепость записался отец ево, а кем—того сказать не знает, а отца убили башкирцы. Записан кем не знает»50.
Встречаются следующие записи:
от «отца своего слыхал, что он был русских городов дворцовый крестьянин»51;
«.а где он и брат ево родились подлинно сказать не знает, токмо слыхал от матери своей, что она вывезла из русских городов, а из какого города, не знает, и привела Шадринского д-та в д Под-корытову, в которой жили тридцать пять лет»52;
«Родом слыхал от отца своего, был русских городов Чарынской округи.»53;
«Родом Сибирской губернии Краснослободского дистрикта села Белоярского, а отец ево отколь бывал родом и какой человек — не знает, понеже остался от него в малых летах, а отец и мать умерли, також и от матери остался полугоду.»54.
Ниже в алфавитном порядке приведем топонимы — как те, значения которых, думается, удалось уточнить, так и те, ясность которых осталась под вопросом.
Бешкильская слобода («Родом Исетского дистрикта Бешкильской слободы.»55). Согласно П. И. Рычкову, «Бешкильская слобода. последняя Исетского ведомства к Ялуторовскому острогу, стоит над рекою Исетью на устье речки Бешкили, почему и Бешкильскою на-зывается.»56. Ныне Слободобешкильское сельское поселение находится в Исетском районе Тюменской области.
Важецкий уезд («Родом Важецкого уезду Архангелогородской губернии Покровского погоста.»57). Важский уезд находился в бассейне крупнейшего левого притока Северной Двины реки Ваги.
Городецкий («Родом города Городецкого.»58). Видимо, имелся в виду Городец на левом берегу Волги, основанный в XII в. выше по течению от Нижнего Новгорода.
Елинский город («Родом Елинского города.»59). Если от слова «елань» — луговая, полевая или возвышенная открытая равнина60, то точно определить местонахождение такого топонима или гидронима невозможно по причине их широкого распространения. На сегодняшний день города с таким названием не существует. Населенных пунктов того времени с названиями Еленский, Еленинский обнаружить не удалось. Но на сегодняшний день существует деревня Елен-ская Вожегодского муниципального района Вологодской области. Более известный созвучный топоним — Ельня, древнерусский город в Смоленской губернии, впервые упомянутый в XII в. в письменных документах.
Здесь нужно учитывать, что первопоселенец Челябинской крепости, сообщивший эти сведения о себе, Антипа Антонович Гераси-
мов, был в преклонном возрасте, являлся самым старшим из жителей крепости (84 года), и что он «с прежнего жилища сошел назад тому лет сорок».
Епанчин («Родом Сибирской губернии города Епанчина.»61). Возможно, так продолжали называть Епанчин-юрт мансийского князя, на месте которого в 1600 г. был построен Туринск. Это предположение высказал С. В. Бахрушин: «Существование некогда на Туре княжества Епанчи подтверждается не только сохранившимся в позднейшее время за Туринском названием Епанчина юрта, но и упоминанием в документах первой половины XVII в. самого Епанчи и его сына Агиша Епанчина»62. К этому топониму можно возводить и фамилию одного из первых жителей Челябинской крепости — Епанеч-ников.
Кайгородский уезд («Родом Кайгородского уезду Зюзинской волости деревни Кокуйской.»63). Изначально уезд входил в Вятскую землю, а во время переписи — в Казанскую губернию.
Карбанская волость («Родом Тюменского уезду Карбанской волости деревни Падасовой»64). Карбанский сельсовет существовал в 1920-е гг. в Тюменском округе Уральской области.
Краснослободский дистрикт Сибирской губернии («Родом Сибирской губернии Краснослободского дистрикта Кирчинской слобо-ды.»65; «Родом Сибирской губернии Краснослободского дистрикта деревни Чуцкой.»66; «Родом Сибирской губернии Краснослободско-го дистрикта Беляковской слободы.»67). Название дистрикту было дано по селу Красное или Краснослободское. Оно было основано в 1624 г. и первоначально называлось Ницынская слобода, а затем было переименовано в Краснослободский острог68. Ныне Красносло-бодское — село в Слободо-Туринском районе в юго-восточной части Свердловской области, смежной с Тюменской.
Лименский стан («Родом города . (неразборчиво) Лименско-го стану.»69). В интерпретации В. В. Поздеева название города — «Ядрин»70. Это поволжский город, находящийся сегодня в Чувашии. Но если название города начинается на букву «Я», то, возможно это Яренск, ныне село в Архангельской области недалеко от границы с Республикой Коми. О Яренске говорится и у В. В. Поздеева71. В делопроизводственной документации XVII в. фигурирует Еренск: «... с Вятки с пригороды, с Кайгородка и с Еренского городка.»72.
Липенская волость («.родом Липенской волости деревни Крут-цы.»73). Волость с таким названием существовала и позже в составе Покровского уезда Владимирской губернии.
Невля («. родом города Невли.»74). Скорее всего, имелся в виду Невель, упоминающийся в источниках с XVI в., ныне город в Псковской области, поскольку в дальнейшем маршруте следования опрашиваемого значится Новоторжский уезд, что согласуется с направлением движения.
Нова («Родом города Нова Охоцкой волости деревни Пальце-
вой.»75). Из современных топонимов название Нова имеют деревни в Кирилловском и Череповецком районах Вологодской области. В маршруте дальнейшего следования героя значится город Шанчурин Казанской губернии. Видимо, это Санчурск (позже — Царевосан-чурск, ныне Санчурск) — поселок на юго-западе Кировской области. Учитывая то, что среди переселенцев были вологжане, вполне вероятно вологодское происхождение топонима.
Сакмара («Родом города Сарапула. жил в городе Сакмаре три года.»76; «.сошел от хлебной скудости назад тому двадцать один год и жил в Кунгурском уезде семь лет да в городе Сакмаре четыре года.»77). Существовал «Сакмарский городок или Сакмарская станица яицких казаков. Сей городок лежит на высоком и прекрасном мысу, который с двух сторон неприступен и никакого укрепления не требует, а где надлежит, имеет деревянного укрепление и артиллерию. Оной заселен еще лет за 30 прежде города Оренбурга.»78. Об этом населенном пункте упоминал непосредственный участник «известной экспедиции» П. И. Рычков в работе, написанной в 1744 г.: «Сакмарской казачей городок заведен сходцами из Сибири в 1720 году, к которым пристало несколько яицких казаков, живших тогда на устье Самары реки малым юртом, и время от времени, умножаясь оными казаками, сочинили казачью станицу до трехсот человек под ведением Яицкого войска, как они и ноне состоят. С начала поселения их принуждены они от башкирцов многия обиды и раззорения претерпевать, яко башкирцам поселение оных казаков на их землях было противно, но как они городком укрепились, то уже обороняться и противиться башкирским набегам стало нетрудно»79. Поэтому под «городом Сакмарой», вероятнее всего, имеется в виду станица, основанная в 1720-е гг.
Самаровский («Родом Санктпитербургской губернии города Са-маровского Бурдомачанской дворцовой крестьянин.»80). По идентификации двух указанных топонимов в данном сочетании предположений нет.
Синбирский («Родом Синбирского уезда Кичуйского завода.»81). Скорее всего, имелся ввиду Симбирский уезд, поскольку предыдущая запись говорит о человеке из Симбирского уезда. Село Кичуй есть в Татарстане. Видимо, название завода связано с рекой Кичуй.
Хлынов («Родом города Хлынова деревни .»82). Хлынов — город, основанный в XII в. в ходе новгородской колонизации. В 1780 г. был переименован в Вятку.
Чарынский («Родом города Чарынского деревни Крутцы.»; «Родом города Чаранского деревни Крутцы.»; «.русских городов Чарынской округи.»83). Можно предположить, что под таким названием города была записана Чердынь. Но город Чердынь упоминается в других случаях правильно, без иных вариантов написания. Село Ча-ронда, существовавшее во время переписи, сегодня находится на севере Вологодской области. В XVI в. топонимы Чаронда, Чарондская
округа относились к волости Каргопольского уезда.
Юрьев («Родом города Юрьева села Воскресенского.»84). Под этим названием, скорее всего, имелся в виду Юрьев-Польский (современная Владимирская область). Древний город Юрьев, основанный новгородцами, был захвачен в XIII в. немецкими рыцарями, а после возвращения в ходе Северной войны в состав России назывался Дерптом.
Юрьевец Поволжский («Родом города Юрьевца Поволжско-го.»85). Юрьевец Поволжский был основан в XIII в. (в настоящее время — город Юрьевец Ивановской области).
География биографий первопоселенцев
В целом картина передвижения населения, в конечном итоге оказавшегося в Челябинской крепости, выглядела следующим образом.
Крайними северо-западными местами рождения и ухода с места проживания были территории северо-запада России, районы Новгорода, Псковщины, Санкт-Петербурга, Карелии. Самыми восточными — территории восточной части современной Свердловской и Тюменской областей. Самые северные города, из округи которых были главы семейств переселенцев, — Архангельск, Сольвычегодск, Устюг Великий.
Самыми южными районами, в которых не родились, а проживали главы первых челябинских семей, были Сакмарская станица и река Яик («.и ходил по Волге реке двадцать лет, кормился работою, оттоль сошел на Яик.»86).
Примерно половина глав семейств первопоселенцев Челябинской крепости родилась в Азиатской части России.
Ближайшими местами выхода были районы Зауралья. К этому следует добавить, что 17 семей (9,2% от общего количества) прибыло из Краснослободского дистрикта Сибирской губернии, где не было дворцового землевладения. Здесь мы видим вторичную волну колонизации, идущую в обратном направлении — с востока на запад. Откуда эти люди пришли в Сибирь, в Краснослободский дистрикт, — неизвестно.
Самые восточными населенными пунктами, жители которых целыми семьями переселились в Челябинскую крепость, были: Крас-нослободское — село в Слободо-Туринском районе Свердловской области, деревня Чандыри Тавдинского района Свердловской области и Слободобешкильское сельское поселение в Исетском районе Тюменской области. Последнее — самая восточная точка, из которой прибыли первые жители крепости, потомки которых, судя по фамилиям, сегодня живут в Челябинске.
Если говорить о представленности в Челябинской крепости регионов европейской части Российской империи, то получается следующая картина.
Северо-Запад — в этом регионе родилось 10 глав семей, что составляет от общей численности (глав 184-х семей) 5,4%: Новгородский уезд — 5, Олонец — 2, Невля, Луга, Санкт-Петербургская губерния — по одному.
Север — этот регион был родиной 28 глав семейств (15,2% от общего числа): Сольвычегодск, Тотьма, Архангельск — по одному, Вологодский уезд — 6, Важецкий — 5, Великоустюжский — 14.
Центральный — из этого региона происходило 8 глав семей (4,3% от общей численности): двое родилось в районе Ярославля, по одному — в округе городов Владимир, Юрьев Польский, Юрьевец-Поволжский, Кострома, Переславль, Серпухов.
Среднее Поволжье дало 16 глав семей (8,7% от общего числа), в том числе: из окрестностей Нижнего Новгорода — 2, Симбирска — 2, Казани — 3, Городца — 4, Балахны — 5.
Большой Урал в его западной, европейской части был родиной 29 глав семей (15,8% от общей численности): по одному человеку происходило из Вятской провинции, Кайгородского, Уфимского уездов, районов городов Хлынова, Малмыжа; двое — из округи Осы, 3 — Соликамска, 4 — Сарапула, 6 — Чердыни, 9 — Кунгура.
Таким образом, 31% глав семейств первопоселенцев Челябинской крепости происходило из регионов Русского Севера и Большого Урала. Если добавить к этому Северо-Западный регион, то получится цифра 37%. Центральный район и Среднее Поволжье дали 13% глав семей первопоселенцев будущего Челябинска.
51,3% глав первых челябинских семей родились в Европейской России (49,9% — в указанных регионах, с учетом выходцев из других — 51,3%). Соответственно, чуть менее половины глав семей родилось в азиатской части России.
В Челябинской крепости оказались главы семейств, которые начали свое движение и шли в колонизационных потоках с северо-запада и севера России, а также из центра и Среднего Поволжья. Можно сказать, что они двигались в потоке, который шел по путям, проторенным новгородцами, и по путям, проложенными москвичами. Эта ситуация на микроуровне Челябинской крепости соответствовала макроуровню миграционной картины заселения Сибири.
Если от ближайших к Челябинской крепости зауральских слобод было расстояние примерно от ста с небольшим (Теченская слобода) до 200 километров (Окуневский острог), то значительно более долгим был путь от городов и весей европейской России, а маршруты движения — более сложными.
Наиболее замысловато выглядели следующие пути движения глав семей:
1. Ярославль — Москва (где жили 20 лет) — Санкт-Петербург (где жили 10 лет) — Ярославль — Невьянский завод — Далматов монастырь — Челябинская крепость87;
2. Невель — Новоторжский уезд — Казанская губерния — завод
Демидова — Челябинская крепость88;
3. Балахна Нижегородской губернии — Волга — Яик — завод Демидова — Челябинская крепость89;
4. Новгородская губерния — Казанская губерния — Уткинские заводы Демидова — Краснослободский дистрикт — Теченская слобода — Челябинская крепость (кроме того, опрошенный отлучался в Новую Ладогу «на государеву работу» — видимо, еще во время
проживания на малой родине90).
* * *
Итак, макроисторические миграционные процессы, разворачивавшиеся в России в целом, подтверждаются на микроуровне формированием локальной общности населения в Челябинской крепости.
Во взаимоотношениях государства и участников колонизационных процессов установился, вероятно, какой-то негласный компромисс, устраивающий обе стороны — имперскую власть и крестьян. Дворцовые крестьяне оказывались живущими не на дворцовых землях, крестьяне конкретного монастыря могли жить не только в другом монастыре одной и той же епархии, но и в обители, находящейся за сотни километров и относящейся к другой епархии.
В Челябинской крепости оказались люди, прибывшие с территории европейской части России и из Сибири.
Зона фронтира Южного Урала накладывала свой отпечаток на российскую модернизацию и приводила к тому, что крестьяне различных категорий, некоторые из которых находились в определенном конфликте с государством, оказались в составе иррегулярных войск.
Примечания Notes
1 Миронов Б. Н. Город из деревни: четыреста лет российской урбанизации // Отечественные записки. 2012. № 3 (48). С. 259-276.
2 Буканова Р. Г. Города-крепости в системе управления юго-восточной окраиной России в XVIII веке // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия История. Международные отношения. 2012. Т. 12. № 4. С. 24-27; Болохина Н. И., СуздальцеваИ. А. Роль городов-крепостей в упрочении российской государственности в Дагестане в XVIII веке // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2017. № 8 (82). С. 43-46.
3 Майорова А. С. Общественно-культурная среда уездных городов Саратовской губернии: Города-крепости в конце XVIII — первой половине XIX века // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: История. Международные отношения. 2012. Т. 12. № 4. С. 27-34.
4 Бондаренко Т. В. Архитектурные особенности формирования площадей на территории городов-крепостей Западной Сибири (последняя треть XVII — последняя треть XVIII века) // Исторические, философские, по-20
литические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 2-2 (28). С. 29-31; ШемелинаД. С. Роль типового проекта в реконструкции крепостей Горьковской линии 1765 г. // Вестник Томского государственного архитектурно-строительного университета. 2010. № 1 (26). С. 64-78.
5 УстюговН. В. Из истории русской крестьянской колонизации Южного Зауралья в XVIII веке // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы: 1958. Таллин, 1959. С.33-42.
6 Дегтярев И. В. Из истории заселения местности по среднему течению реки Миасс (начальный период) // Краеведческие записки. Вып. II. Челябинск, 1969. С.13-25.
7 Дегтярев И. В. Из истории возникновения Челябинска (обстоятельства построения Челябинской крепости) // Родной край и школа. Челябинск, 1973.С. 102-111.
8 Боже В. С. Кто населял Челябинскую крепость // Челябинский рабочий. 1987. 18 авг.
9 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С.56-96.
10 Поздеев В. В. Первопоселенцы Челябинской области // Союзная мысль. 2011. 25 сент.; СамигуловГ. Х. От Далматова монастыря до Чебар-кульской крепости. Челябинск, 2011.
11 Поздеев В. В. Кто же вы, первопоселенцы? // Исторические чтения: Материалы научной конференции «История Челябинска: проблемы источниковедения и историографии»: 1996. Челябинск, 1997. С. 13-16.
12 Полное собрание законов Российской империи: Собрание 1-е (ПСЗРИ-1). Т. IX. № 6 890.
13 Самигулов Г. Х. От Далматова монастыря до Чебаркульской крепости. Челябинск, 2011. С.179.
14 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С.56-96.
15 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 92, 95.
16 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 92.
17 КондрашенковА. А. Крестьяне Зауралья в XVII-XVШ веках. Ч. 2. Челябинск, 1969. С. 211.
18 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С.72
19 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 60.
20 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 61, 63, 67, 71, 77.
21 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 88.
22 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 82.
23 СамигуловГ. Х. От Далматова монастыря до Чебаркульской крепости. Челябинск, 2011. С.152-154.
24 Самигулов Г. Х. От Далматова монастыря до Чебаркульской крепости. Челябинск, 2011. С.154.
25 Плотников Г. С. Описание мужского Далматовского Успенского общежительного третьеклассного монастыря и бывшего приписным к нему женского Введенского монастыря (Екатеринбургской епархии Пермской губернии). Екатеринбург, 1900. С. 26-30.
26 Плотников Г. С. Описание мужского Далматовского Успенского общежительного третьеклассного монастыря и бывшего приписным к нему женского Введенского монастыря (Екатеринбургской епархии Пермской губернии). Екатеринбург, 1900. С. 33-37.
27 КондрашенковА. А. Крестьяне Зауралья в XVII-XVШ веках. Ч. 1. Челябинск, 1966. С. 76.
28 Плотников Г. С. Описание мужского Далматовского Успенского общежительного третьеклассного монастыря и бывшего приписным к нему женского Введенского монастыря (Екатеринбургской епархии Пермской губернии). Екатеринбург, 1900. С. 30, 31.
29 Плотников Г. С. Описание мужского Далматовского Успенского общежительного третьеклассного монастыря и бывшего приписным к нему женского Введенского монастыря (Екатеринбургской епархии Пермской губернии). Екатеринбург, 1900. С. 31.
30 Плотников Г. С. Описание мужского Далматовского Успенского общежительного третьеклассного монастыря и бывшего приписным к нему женского Введенского монастыря (Екатеринбургской епархии Пермской губернии). Екатеринбург, 1900. С. 32, 33.
31 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С.61-63.
32 ИндоваЕ. И. Дворцовое хозяйство в России: Первая половина XVIII в. Москва, 1964. С. 85, 86.
33 ГотьеЮ. В. История областного управления в России от Петра I до Екатерины II. Т. 1. Москва, 1913. С. 93.
34 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 70.
35 ИндоваЕ. И. Дворцовое хозяйство в России: Первая половина XVIII в. Москва, 1964. С. 27, 29, 44-46.
36 ИндоваЕ. И. Дворцовое хозяйство в России: Первая половина XVIII в. Москва, 1964. С. 31.
37 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 57, 60, 62.
38 Абрамовский А. А., КобзовВ. С. Челябинская станица // Челябинск: Энциклопедия. Челябинск, 2001. С. 951.
39 Оборин В. А. Заселение и освоение Урала в конце XI — начале XVII в. Иркутск, 1990. С. 105.
40 ИндоваЕ. И. Дворцовое хозяйство в России: Первая половина XVIII в. Москва, 1964. С. 25.
41 ШунковВ. И. Вопросы аграрной истории России. Москва, 1974. С. 182-187.
42 КондрашенковА. А. Крестьяне Зауралья в XVII-XVIII веках. Ч. 1. Челябинск, 1966. С. 80.
43 Рынков П. И. Топография Оренбургской губернии. Уфа, 1999. С. 247.
44 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С.58-60.
45 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 61, 94.
46 Бахрушин С. В. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII веках. Москва, 1927. С. 72, 73.
47 Шунков В. И. Вопросы аграрной истории России. Москва, 1974. С. 59.
48 Шунков В. И. Вопросы аграрной истории России. Москва, 1974. С. 59.
49 Рассказ Екатерины II о первых пяти годах ее царствования // Русский архив. 1865. № 4. Стб. 471-472.
50 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 60.
51 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 77.
52 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дег-
тяревИ. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 87.
53 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 87.
54 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 95.
55 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 76.
56 Рынков П. И. Топография Оренбургской губернии. Уфа, 1999. С. 248.
57 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 70.
58 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 58.
59 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 64.
60 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х т. Т. 1. Санкт-Петербург, 1880. С. 533.
61 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 94.
62 Бахрушин С. В. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII веках. Москва, 1927. С. 20.
63 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 65.
64 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 81.
65 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 70.
66 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 71.
67 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 95.
68 Приходы и церкви Екатеринбургской епархии. Екатеринбург, 1902. С. 352.
69 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 71.
70 Самигулов Г. Х. От Далматова монастыря до Чебаркульской крепости. Челябинск, 2011. С.179, 205.
71 Поздеев В. В. Кто же вы, первопоселенцы? // Исторические чтения: Материалы научной конференции «История Челябинска: проблемы источниковедения и историографии»: 1996. Челябинск, 1997. С. 14.
72 Пермская летопись: Четвертый период: 1676-1682. Пермь, 1884. С. 568.
73 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 63.
74 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 66.
75 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 70.
76 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 57.
77 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 58.
78 Полунин Ф. А. Географический лексикон Российского государства или словарь, описующий по азбучному порядку реки, озера, моря, горы, города, крепости, знатные монастыри, остроги, ясашные зимовия, рудные заводы и прочие достопамятные места обширной Российской империи. Москва, 1773. С. 297, 298.
79 Рынков П. И. История Оренбургская. Уфа, 2001. С. 100.
80 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дег-
тяревИ. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 94.
81 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 76.
82 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 59.
83 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 59, 60, 87.
84 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 58.
85 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 68.
86 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 67.
87 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 62.
88 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 67.
89 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 67.
90 Переписная книга населения Челябинской крепости 1740 года // Дегтярев И. В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода (30-е годы XVIII — середина XIX века). Челябинск, 1996. С. 94.
Автор, аннотация, ключевые слова
Конюченко Андрей Иванович — докт. ист. наук, профессор, Челябинский государственный университет (Челябинск)
ORCID ID: 0000-0002-8973-8241 konan6262@mail.ru
В XVIII в. Российская империя продолжала переживать интенсивные колонизационные процессы, в ее состав включались новые территории и новые этносы, происходили преобразования территориально-административного устройства, шли поиски более эффективных способов управления новыми территориями. На Южном Урале появлялись новые для России территориально-административные единицы (дистрикты и провинции), укреплялись существующие и создавались новые военные формирования, включая иррегулярные (казачьи). Этому способствовала активная деятельность Оренбургской экспедиции, которая проходила в обстановке башкирского восстания 1735-1740 гг. Усилиями руководящего состава экспедиции были основаны крепости, которые строились по пути следования обозов с продовольствием к месту строительства Оренбурга. В крепостях размещались армейские гарнизоны, иррегулярные войска и крестьяне, которые были переведены в казаки и составили ядро постоянных жителей этих крепостей. Одной из них стала Челябинская крепость. В 1739-1740 гг. в Челябинской крепости была проведена перепись жителей. В переписи указывались главы и члены семей, сословная принадлежность, возраст, места предыдущего проживания, уплата подушной подати. На основании опубликованных материалов переписи в статье рассматривается социальный состав первых жителей Челябинской крепости, которые были записаны в казаки, места рождения глав семей и одиноких людей, не имевших семьи, и маршруты их путей в Челябинскую крепость.
Колонизация, Южный Урал, Оренбургская экспедиция, Челябинская крепость, миграция, переселение, налогообложение, крестьянство, казачество, перепись населения, топоним.
Author, abstract, keywords
Andrey I. Konyuchenko — Doctor of History, Professor, Chelyabinsk State University (Chelyabinsk, Russia)
ORCID ID: 0000-0002-8973-8241 konan6262@mail.ru
In the 18th century the Russian Empire continued to experience intensive colonization processes, with new territories and new ethnic groups being included in it, the territorial and administrative structure being transformed, and more effective ways of administering new territories being sought. In the Southern Urals, territorial and administrative units, such as districts and provinces emerged, which were novel for Russia, whereas the existing ones were strengthened and new military formations, including irregular (Cossack) ones, were created. This was facilitated by the intensive activity of the Orenburg Expedition, which occurred in the atmosphere of the Bashkir uprising of 17351740. Due to the efforts of the expedition's leadership, fortresses were founded, which were built along the route of food convoys to the construction site of
Orenburg. The fortresses housed army garrisons, irregular troops and peasants, who were transferred to the Cossacks, forming the core of the permanent residents of these fortresses. One of them was the Chelyabinsk fortress. In 1739-1740, a census of residents was conducted in the Chelyabinsk fortress. The census indicated the heads and members of families, class affiliation, age, places of previous residence, and the payment of the capitation tax. Based on the published census materials, the article examines the social composition of the first residents of the Chelyabinsk fortress who were registered as Cossacks, the places of birth of the heads of the families and single people who did not have a family, and their routes to the Chelyabinsk fortress.
Colonization, Southern Urals, Orenburg expedition, Chelyabinsk fortress, migration, resettlement, taxation, peasantry, Cossacks, population census, toponym.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Bondarenko, T. V. Arkhitekturnye osobennosti formirovaniya ploshchadey na territorii gorodov-krepostey Zapadnoy Sibiri (poslednyaya tret XVII — poslednyaya tret XVIII veka) [Architectural Features of Squares Formation in Towns-Fortresses of Western Siberia (The Last Third of the 17th—the Last Third
of the 18th Centuries).]. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kulturologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii ipraktiki, 2013, no. 2-2 (28), pp. 29-31. (In Russian).
2. Bolokhina, N.I. and Suzdaltseva, I. A. Rol gorodov-krepostey v uprochenii rossiyskoy gosudarstvennosti v Dagestane v XVIII veke [Towns-Fortresses Role in Russian Statehood Strengthening in Dagestan in the 18th Century.]. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kulturologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki, 2017, no. 8 (82), pp. 43-46. (In Russian).
3. Bukanova, R. G. Goroda-kreposti v sisteme upravleniya yugo-vostochnoy okrainoy Rossii v XVIII veke [City-Fortresses in the System Management of South-Eastern Edge of Russia in the 18th Century.]. Izvestiya Saratovskogo universiteta. Novaya seriya. Seriya Istoriya. Mezhdunarodnye otnosheniya, 2012, vol. 12, no. 4, pp. 24-27. (In Russian).
4. Mayorova, A. S. Obshchestvenno-kulturnaya sreda uezdnykh gorodov Saratovskoy gubernii: Goroda-kreposti v kontse XVIII — pervoy polovine XIX veka [Socio-Cultural Environment of Saratov Province District Towns: Fortress-Cities in the Late 18th and the First Half of the 19th Centurits.]. Izvestiya Saratovskogo universiteta. Novaya seriya. Seriya: Istoriya. Mezhdunarodnye otnosheniya, 2012, vol. 12, no. 4, pp. 27-34. (In Russian).
5. Mironov, B. N. Gorod iz derevni: chetyresta let rossiyskoy urbanizatsii [Town out of Village: Four Hundred Years of Russian Urbanization.]. Otechestvennye zapiski, 2012, no. 3 (48), pp. 259-276. (In Russian).
6. Shemelina, D. S. Rol tipovogo proekta v rekonstruktsii krepostey Gorkovskoy linii 1765 g. [The Role of Standard Project in Reconstruction of "Gorkovskaya Line" Fortresses Built in 1765.]. Vestnik Tomskogo
gosudarstvennogo arkhitekturno-stroitelnogo universiteta, 2010, no. 1 (26), pp. 64-78. (In Russian).
(Monographs)
7. Bakhrushin, S. V. Ocherki po istorii kolonizatsii Sibiri v XVI i XVII vekakh [Essays on the History of Colonization of Siberia in the 16th and 17th Centuries.]. Moscow, 1927, 199 p. (In Russian).
8. Indova, E. I. Dvortsovoe khozyaystvo v Rossii: Pervaya polovina XVIII v. [The Economy of Imperial Holdings in Russia: The First Half of the 18th Century.]. Moscow, 1964, 352 p. (In Russian).
9. Kondrashenkov, A. A. Krestyane Zauralya v XVII-XVIII vekakh: Chast
1. [The Peasants of the Trans-Urals in the 17th — 18th Centuries.]. Chelyabinsk, 1966, vol. 1, 174 p. (In Russian).
10. Kondrashenkov, A. A. Krestyane Zauralya v XVII-XVIII vekakh: Chast
2. [The Peasants of the Trans-Urals in the 17th — 18th Centuries.]. Chelyabinsk, 1969, vol. 2, 276 p. (In Russian).
11. Oborin, V. A. Zaselenie i osvoenie Urala v kontse XI — nachale XVII v. [Settlement and Development of the Urals in the late 11th — Early 17th Centuries.]. Irkutsk, 1990, 166 p. (In Russian).
12. Samigulov, G. Kh. Ot Dalmatova monastyrya do Chebarkulskoy kreposti [From Dalmatov Monastery to Chebarkul Fortress.]. Chelyabinsk, 2011, 344 p. (In Russian).
13. Shunkov, V. I. Voprosy agrarnoy istorii Rossii [Questions on the Agrarian History of Russia.]. Moscow, 1974, 376 p. (In Russian).
