CC BY
58
УДК 334.01 JEL P3
Ш 10.25513/1812-3988.2019.17(1).23-29
СОЦИАЛЬНЫЙ СЕКТОР: ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СОДЕРЖАНИЯ И ГРАНИЦ
Е.Ю. Попова
Кемеровский государственный университет (Кемерово, Россия)
Информация о статье
Дата поступления 25 ноября 2018 г.
Дата принятия в печать 25 декабря 2018 г.
Тип статьи
Обзорная статья
Ключевые слова
Социальная сфера, социальный сектор, публичный сектор, мериторные блага, социально значимые блага, внешние эффекты
Аннотация. Исследуются проблемы определения границ и содержания социального сектора экономики. Подчеркивается, что наиболее часто употребляемое понятие «социальная сфера» вызывает определенные методологические сложности в экономико-теоретических исследованиях по причине излишне расширительного подхода к его рассмотрению, в результате чего к социальной сфере нередко относят отдельные культурные и социальные элементы либо сферы деятельности, напрямую не связанные с производством социальных услуг. Также показывается, что зачастую имеющее место отнесение социальной сферы к сектору производства публичных благ не является в достаточной мере правомерным, поскольку услуги социальной сферы, в отличие от чистых общественных благ, как правило, характеризуются исключаемостью и перегружаемостью. Устоявшееся отнесение их к публичному сектору связано с тем, что услуги социальной сферы длительное время производились с монопольным участием государства и по своей природе порождают значительные положительные внешние эффекты. В связи с этим проблему услуг социальной сферы можно рассматривать в контексте появившейся во второй половине ХХ в. концепции мериторных благ Ричарда Масгрейва. Данные виды благ также называют социально значимыми, наличие значительных положительных внешних эффектов делает их обязательными к потреблению всеми членами общества. Обосновывается подход, позволяющий рассматривать сектор производства социально значимых благ, которые в разной степени порождают положительные внешние эффекты. Именно различный масштаб возникающих внешних эффектов определяет возможность функционирования в рамках данного сектора как государственных, так и частных коммерческих производителей и некоммерческих организаций, а также различных форм их совместного участия с различными источниками финансирования.
SOCIAL SECTOR: ISSUES OF DETERMINING ITS CONTENT AND BOUNDARIES
E.Yu. Popova
Kemerovo State University (Kemerovo, Russia)
Article info
Received
November 25, 2018 Accepted
December 25, 2018
Type paper
Review
Keywords
Social sphere, social sector, public sector, merit goods, socially significant goods, external effects
Abstract. The article deals with the issues of determining the boundaries and content of social sector of the economy. It is emphasized that the most frequently used concept of "social sphere" due to an excessively broad approach to its studies causes certain methodological difficulties in economic and theoretical studies. Implementing such an approach often results in assigning certain cultural and social elements or activities which are not directly related to the production of social services to social sphere. The article demonstates that often including public goods production into social sector is not sufficiently justified since the services of the social sphere in contrast to pure public goods are characterized by are exclusiveness and overload. Traditional assigning social services to the public sector is due to the fact that social services for a long time have been provided with monopoly of the state and, by their nature, generate significant positive external effects. In this regard the issue of social services can be viewed in the context of Richard Musgrave's concept of merit goods, the concept which appeared in the second half of the twentieth century. These types of goods are also called socially significant; their significant positive external effects make their consumption mandatory for all members of the society. The article substantiates the approach that allows to identify the sector of production of socially significant goods which to a certain degree generate positive external effects. It is the various scale of emerging external effects that determines the possibility of functioning both public and private profit and non-profit organizations within the sector, as well as various forms of their joint participation with different sources of financing.
© Е.Ю. Попова, 2019
1. Введение. Различные проблемы социального характера, возникающие в процессе развития экономики, достаточно подробно анализируются в научной литературе. Наиболее часто употребляемым понятием при этом является «социальная сфера», куда различные авторы включают отдельные виды деятельности, направленные на разрешение данных проблем, а также специализированные учреждения, занимающиеся производством социальных услуг, соответствующую инфраструктуру и т. д. В результате сложность и неоднородность социальной сферы и многообразие ее участников нередко создают серьезные трудности для определения ее границ. При этом необходимо отметить, что понятие «сфера экономики» не является распространенным в экономико-теоретических исследованиях; вместо него чаще используется понятие «сектор», под которым понимается совокупность институциональных единиц со схожими целями, в деятельности которых можно выделить определенные закономерности. Однако такое понятие, как «социальный сектор», куда можно было бы включить производителей соответствующих благ, в настоящее время практически не используется. Все это указывает на необходимость поиска единого экономико-теоретического подхода для обоснования конкретных критериев определения границ специализированного социального сектора экономики.
2. Обзор литературы. В ряде зарубежных исследований присутствует вполне четкое разделение социальной сферы и публичного (общественного) сектора [1-6], при этом социальная сфера рассматривается скорее как культурное явление, а также этическая основа для иных общественных отношений [7, р. 116]. При этом некоторые элементы традиционной культуры, понимаемой в рамках такого подхода как часть социальной сферы, нередко становятся определенными рычагами экономического роста [8]. Классическим примером трансформации традиционного общества в западное, понимаемое как модернизированное, является Япония [9, с. 57]; неоднократно многими авторами подчеркивалось, что японская модернизация осуществлялась с опорой на традиционные ценности общинности и сильной трудовой этики. Такой подход может быть условно охарактеризован как синкретический; он исследует социальную сферу максимально широко, с позиции категорий общественных отношений,
культурных, исторических и иных предпосылок развития.
Вместе с тем в отечественных исследованиях имеют место ситуации не только неоднозначного понимания содержания социальной сферы, но порой и фактического ее смешения с публичным и смешанным секторами (это во многом связано с тем, что длительное время соответствующие блага предоставлялись почти исключительно государством), а порой и более широко - с некоммерческим сектором экономики. Принципиальное значение приобретает вопрос об определении соотношения публичного и социального секторов. Это во многом связано с тем, что проблемы социальной сферы рассматриваются преимущественно в рамках прикладных направлений экономического анализа. Наиболее часто применяемый здесь подход может быть охарактеризован как отраслевой. В его рамках социальная сфера характеризуется как совокупность отраслей, объединенных по принципу возможности удовлетворения неких значимых потребностей людей; расхождения имеют место, в первую очередь, из-за представлений о том, какие именно отрасли относить к социальной сфере. Например, А. Рубинштейн подразделяет социальную сферу на два главных сегмента - сферу знаний (наука, культура и образование, где производятся, распространяются, осваиваются и сохраняются знания) и сферу жизнеобеспечения человека (здравоохранение и социальное обеспечение) [10, с. 60]. Нередко при этом подчеркивается, что социальная сфера может включать как государственных производителей, так и частные и некоммерческие организации [11].
3. Гипотеза исследования. На наш взгляд, ограниченность обоих выделенных подходов состоит в отсутствии единого классификационного признака принадлежности отраслей к социальной сфере. Первый подход часто имеет ярко выраженный исторический либо социологический характер, что затрудняет его использование в экономических исследованиях. В свою очередь, использование отраслевого подхода ведет к тому, что некоторые авторы толкуют социальную сферу чрезвычайно широко, включая в нее даже жилищно-коммунальное хозяйство и другие материально-бытовые услуги [12]. Возможной становится и крайность иного рода. Например, Л. Хорева в своем диссертационном исследовании рассматривает подходы к определению социальных услуг
(притом что сама Л. Хорева не отождествляет социальную сферу и сферу социальных услуг -на наш взгляд, такое расхождение не представляется существенным, поскольку большинство благ, производимых в социальной сфере, имеют форму услуги). Одним из них признается так называемый расширительный подход, в рамках которого к социальным услугам относятся любые услуги, направленные на изменение социального статуса индивида в обществе, в трудовом коллективе, в неформальном общении и т. д. [13, с. 175], при этом в расчет берутся не только жизненно важные потребности личности или общества. Услуга, по Л. Хоревой, может быть социальной, если связана с социальной адаптацией или реабилитацией, изменением служебного или профессионального статуса. Автор не приводит конкретного примера таких услуг, но можно предположить, что сюда могут быть отнесены, к примеру, информационные услуги. Несмотря на то, что в каждом рассматриваемом случае речь идет об определенной социальной значимости того или иного блага, в результате трактовка социальной сферы приобретает совершенно произвольный характер.
4. Результаты исследования. Если обратиться к экономико-теоретическим исследованиям, то теория общественных благ является первым примером, иллюстрирующим признание масштабной социальной значимости некоторых товаров и услуг: еще представители классической политэкономии Д. Юм и А. Смит писали о возможности существования таких благ, которые являются полезными для общества в целом, однако чье производство невыгодно для частного сектора по причине слишком высоких затрат [14; 15]. Однако наибольшее развитие теория общественных благ получила в работах П. Самуэльсона. В соответствии с саму-эльсоновской трактовкой общественному благу присущи два отличительных критерия -неконкурентность в потреблении и неисклю-чаемость, - говорящие, соответственно, о том, что потребление данного блага одним лицом не уменьшает объем потребления, доступного другому, и о невозможности исключения кого-либо из круга потребителей; это дополнительно подчеркивает невозможность и неэффективность их производства в частном секторе. Наличие таких свойств явным образом следует из трактовок, даваемых П. Самуэль-соном: «Коллективные потребительские блага
(Х„+ь ..., Хп+т), которыми все пользуются сообща в том смысле, что потребление каждым индивидом такого блага не приводит к уменьшению объема потребления этого блага каким-либо другим индивидом» [16, р. 387]. Показательно также то, что П. Самуэльсон при этом говорит не только о самих общественных благах, но и о государственных расходах, тем самым подчеркивая, что они являются неотъемлемой статьей государственного бюджета.
Особый вклад в изучение общественного сектора экономики вносит понятие провалов (фиаско) рынка - тех случаев рыночной несостоятельности, в которых рынок оказывается не в силах урегулировать возникающие проблемы, используя лежащие в основе своего функционирования механизмы. Одним из следствий фиаско рынка, а также немаловажной характеристикой, свойственной целому ряду благ (как общественных, так и частных), являются внешние эффекты (экстерналии), под которыми понимается расхождение между частными и социальными издержками и выгодами. Данная проблема была описана А. Пигу [17]. Характерной чертой экстерналий является то, что механизм их образования и распространения на третьих лиц, а также степень самого влияния не всегда носят явный характер, однако в определенных случаях их воздействие может быть весьма ощутимым и значимым, а круг получателей достаточно широким. Кроме того, некоторые авторы выделяют отдельно так называемые сетевые внешние эффекты - экс-терналии, при которых полезность блага зависит от количества потребителей (чем больше потребителей, тем больше будет положительное влияние) [18, с. 106].
В связи с этим особое внимание следует обратить на концепцию мериторных благ (в российской научной литературе такие блага часто называют социально значимыми). Основатель этой теории Р. Масгрейв давал им достаточно сложную характеристику. Подчеркивая, что этот термин не имеет общепринятой трактовки, Р. Масгрейв говорит о ситуациях, когда возможным становится ограничение возможностей индивидуального выбора ценностями общества [19] и о существовании интереса общества как такового [20, р. 56-57]; согласно этому интересу (несводимому к совокупности интересов индивидов), отдельные товары и услуги могут признаваться обществом как «достойные» и «недостойные» с точки зрения то-
го положительного либо отрицательного влияния, которое они несут для общества (с этой же точки зрения потребности отдельных индивидов, удовлетворяемые при помощи этих благ, также могут быть охарактеризованы как «достойные» и «недостойные»). Иными словами, эти блага обладают столь значительными внешними эффектами, что это делает их объектом общественного внимания, так что государство соглашается финансировать их производство из собственного бюджета (либо препятствовать их производству). Очевидно, что «достойные» блага представляют в глазах общества определенную ценность (притом что сам индивид может иметь иные оценки), и ради того, чтобы они потреблялись на определенном уровне, общество готово идти на корректировку поведения индивида, а объектом государственного влияния при этом становятся конкретные предпочтения людей и воздействие на них.
Наиболее часто к мериторным благам относят здравоохранение, образование, культурные услуги, социальную помощь и субсидирование граждан с низким доходом и другие услуги, которые могут быть оказаны индивидуально. И на таких примерах можно рассмотреть, как работают механизмы признания блага «достойным» и «принуждения» к его потреблению.
Например, мало у кого возникнут сомнения в социальной полезности такого блага, как образование, и его всестороннем положительном влиянии на социально-экономическое развитие. Однако для отдельных субъектов польза от получения образования не всегда является очевидной. Индивид может быть не осведомлен обо всех преимуществах, которые дает получение образования, либо попросту нерационален, из-за чего его личные оценки оказываются заниженными (в его собственном представлении образование, возможно, и не обладает особой ценностью, и собственный низкий образовательный уровень рассматриваемого субъекта вполне устраивает). При этом существует риск, что такие установки могут «передаваться» из поколения в поколение: детям, получившим от своего окружения негативное представление о значимости образования, будет сложнее преодолеть их впоследствии. Аналогично дело обстоит и с благами, имеющими значительные отрицательные внешние эффекты (такими, как наркотики), когда государство доступными ему способами будет препятство-
вать нерациональным действиям индивидов: от просвещения людей и формирования ценности здорового образа жизни до законодательного запрета производства и распространения наркотических веществ. Происходит это по причине того, что наркотики (и иные подобные блага) имеют в глазах общества крайне негативную оценку, и потому общественным одобрением пользуются попытки принудительного «сокращения» предъявляемого на них спроса.
Практическое применение рекомендаций представителей теории мериторных благ выражается в том, что государство фактически принуждает к потреблению определенного уровня благ, которые являются социально полезными с точки зрения общества (т. е. имеют значительные положительные внешние эффекты); примером может служить обязательное школьное образование в ряде стран, процедуры обязательных медосмотров и диспансеризации и т. д. В случае отказа государства от такого рода «принуждений» возможным станет возникновение значительных экстерналий, теперь уже отрицательных (рост заболеваемости, увеличение числа социальных патологий, особенно в молодежной среде, снижение образовательного и культурного уровня населения и пр.), что может негативно сказаться на общем социально-экономическом развитии. Иными словами, «истинные предпочтения» потребителей (то, что в долгосрочной перспективе должно представлять для них полезность) в отдельные моменты времени оказываются искажены, и государство идет на их корректировку.
Отличительной чертой социально значимых благ являются значительные внешние эффекты, однако из этого не следует обязательность их производства в государственном секторе. Тем не менее высокая социальная значимость предполагает определенную степень государственного регулирования и хотя бы частичное производство этих благ в государственном секторе (как вариант, в частном либо некоммерческом секторах при субсидировании со стороны государства); в результате потребителю нет необходимости нести собственные издержки на их приобретение.
С точки зрения автора часто встречаемое в отечественной научной литературе отождествление понятий мериторных и социально значимых благ представляется не вполне корректным. Социально значимые блага - это блага со значительными внешними эффектами, но
масштабы этих эффектов могут быть различными. В рамках такого подхода мериторные блага образуют только «ядро» социального сектора. Причем границы этого ядра могут существенно отличаться в разных национальных экономических системах. На практике эта проблема решается исходя из особенностей конституционного договора, национальных традиций, исторических и культурных особенностей, целей проводимой политики и других факторов, характеризующих то или иное государство. Например, в большинстве стран обязательным является только школьное образование разной продолжительности; все прочие виды образовательных услуг (и это правило распространяется не только на сферу образования) зачастую производятся при использовании различных рыночных и квазирыночных механизмов, что вполне может предполагать участие негосударственных субъектов, а также привлечение негосударственных источников финансирования, использование различных квазирыночных механизмов, форм государственно-частного партнерства и т. д. На практике это выражается в сосуществовании как государственного, так и смешанного и частного секторов производства социально значимых благ, что позволяет сделать вывод о гибкости границ социального сектора экономики, обусловленной многообразием возмож-
ных субъектов их производства и разнообразием самих благ.
5. Заключение. Проведенный анализ позволяет сделать вывод о существовании социального сектора экономики, включающего отрасли, продукты которых обладают значительными положительными внешними эффектами. При этом границы данного сектора шире, чем границы сектора по производству мериторных благ: если последние признаются столь значимыми большинством членов общества, что отказ от их потребления способен повлечь за собой масштабные негативные последствия, то помимо них существует набор других товаров и услуг с положительными экстерналиями, чье производство и потребление способно дополнительно увеличивать общественное благосостояние. Поскольку отдельные виды социально значимых благ характеризуются различными масштабами положительных внешних эффектов (во многом задаваемыми специфическими особенностями институциональной среды), можно говорить лишь о сравнительной эффективности различных форм их финансирования и производства. Такая сравнительная эффективность меняется в различных государствах в разные периоды их социально-экономического развития. С точки зрения автора именно этот фактор определяет подвижность и гибкость как границ социального сектора, так и его структуры.
Литература
1. Habermas J. Between facts and norms: contributions to a discourse theory of law and democracy. - London : Polity, 1996. - 631 p.
2. Bauman Z. Effacing the face: on the social management of moral proximity // Theory, Culture & Society. - 1990. - Vol. 7, iss. 1. - P. 5-38.
3. Wolfe A. Whose keeper? Social science and moral obligation. - Berkeley : University of California press, 1989. - 371 p.
4. Habits of the heart: individualism and commitment in American life / R. Bellah et al. - New York : Harper&Row, 1986. - 358 p.
5. The good society / R. Bellah et al. - New York : Vintage, 1992. - 347 p.
6. Habermas J. The structural transformation of the public sphere. - Cambridge : MIT Press, 1989. - 301 p.
7. Lii D.-T. Social spheres and public life. A structural origin // Theory, Culture & Society. -1998. - Vol. 15, iss. 2. - P. 115-135. - DOI: 10.1177/026327698015002005.
8. Situngkir H., Prasetyo Y. On Social and Economic Spheres. An Observation of the "gantangan" Indonesian tradition : BFI Working Paper No. WP-5-2012. - 2012. - 9 p. - URL : https://papers. ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2092075.
9. Молодякова Э. В., Маркарьян С. Б. О японском типе модернизации // Япония: опыт модернизации / рук. проекта Э. В. Молодякова. - М. : АИРО-XXI, 2011. - С. 51-70.
10. Рубинштейн А. А. Экономика социального сектора: проблемы теории // Экономическая наука современной России. - 2005. - № 1 (28). - С. 47-64.
11. Краснопольская И. И., Мерсиянова И. В. Трансформация управления социальной сферой: запрос на социальные инновации // Вопросы государственного и муниципального управления. -2015.- № 2. - С. 29-52.
12. Шишкин С. В. Экономика социальной сферы. - М. : ГУ-ВШЭ, 2003. - 367 с.
13. Хорева Л. В. Методологические основы регулирования сферы социальных услуг : дис. ... д-ра экон. наук. - СПб., 2006. - 327 с.
14. Юм Д. Соч. : в 2 т. : пер. с англ. - 2-е изд., доп. и испр. - М. : Мысль, 1996. - Т. 1. - 659 с.; Т. 2. - 638 с.
15. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. - М. : Эксмо, 2007. -960 с.
16. Samuelson P. A. The Pure Theory of Public Expenditure // Review of Economics and Statistic. -1954. - Vol. 36, № 4. - P. 387-389.
17. ПигуА. Экономическая теория благосостояния : в 2 т. - М. : Прогресс, 1985. - Т. 1. - 512 с.; Т. 2. - 454 с.
18. Институциональная экономика: Новая институциональная экономическая теория : учеб. / под ред. А. А. Аузана. - М. : ИНФРА-М, 2011. - 447 с.
19. Musgrave R. A Merit goods // The New Palgrave Dictionary of Economics / ed. by S. N. Durlauf, L. E. Blume. - 2nd ed. - Palgrave, 2008. - P. 91. - DOI: 10.1057/978-1-349-95121-5_1139-2.
20. Musgrave R., Musgrave P. Public Finance in theory and practice. - 5th ed. - New York : McGraw-Hill Book Co., 1989. - 628 p.
References
1. Habermas J. Between facts and norms: contributions to a discourse theory of law and democracy, London, Polity publ., 1996, 631 p.
2. Bauman Z. Effacing the face: on the social management of moral proximity. Theory, Culture & Society, 1990, Vol. 7, iss. 1, pp. 5-38.
3. Wolfe A. Whose keeper? Social science and moral obligation, Berkeley, University of California press, 1989, 371 p.
4. Bellah R., Madsen R., Sulivan W., Swidler A., Tipton S. Habits of the heart: individualism and commitment in American life, New York, Harper&Row publ., 1986, 358 p.
5. Bellah R., Madsen R., Sulivan W., Swidler A., Tipton S. The good society, New York, Vintage publ., 1992, 347 p.
6. Habermas J. The structural transformation of the public sphere, Cambridge, MIT Press, 1989, 301 p.
7. Lii D.-T. Social spheres and public life. A structural origin. Theory, Culture & Society, 1998, Vol. 15, iss. 2, pp. 115-135. DOI: 10.1177/026327698015002005.
8. Situngkir H., Prasetyo Y. On Social and Economic Spheres. An Observation of the "gantangan" Indonesian tradition, BFI Working Paper No. WP-5-2012, 2012, 9 p., avaialble at: https://papers. ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2092075.
9. Molodyakova E.V., Markar'yan S.B. O yaponskom tipe modernizatsii [On the Japanese type of modernization], in: Molodyakova E.V. (Ed.) Yaponiya: opyt modernizatsii [Japan: experience of modernization], Moscow, AIRO-XXI publ., 2011, pp. 51-70. (in Russian).
10. Rubinshtein A.Ya. Economy of Social Sector: the Theory Problems. Economics of Contemporary Russia, 2005, no. 1 (28), pp. 47-64. (in Russian).
11. Krasnopolskaya I., Mersiyanova I. Transformation of the social sphere administration: demand for social innovations. Public Administration Issues, 2015, no. 2, pp. 29-52. (in Russian).
12. Shishkin S.V. Ekonomika sotsial'noi sfery [Socialy-oriented economy], Moscow, HSE publ., 2003, 367 p. (in Russian).
13. Khoreva L.V. Metodologicheskie osnovy regulirovaniya sfery sotsial'nykh uslug [Methodological basis for regulating of social services], Dissertation, St. Petersburg, 2006, 327 p. (in Russian).
14. Hume D. Works, in 2 volumes, Moscow, Mysl' publ., 1996, Vol. 1, 659 p., Vol. 2, 638 p. (in Russian).
15. Smith A. Inquiry into the nature and causes of the wealth of nations, Moscow, Eksmo publ., 2007, 960 p. (in Russian).
16. Samuelson P.A. The Pure Theory of Public Expenditure. Review of Economics and Statistic, 1954, Vol. 36, no. 4, pp. 387-389.
17. Pigou A.C. The Economics of Welfare, in 2 volumes, Moscow, Progress publ., 1985, Vol. 1, 512 p., Vol. 2, 454 p. (in Russian).
18. Auzan A.A. (Ed.) Institutsional'naya ekonomika: Novaya institutsional'naya ekonomicheskaya teoriya [Institutional Economics: a new institutional economic theory], Moscow, INFRA-M publ., 2011, 447 p. (in Russian).
19. Musgrave R. A Merit goods, in: Durlauf S.N., Blume L.E. (Eds.) The New Palgrave Dictionary of Economics, 2nd ed., Palgrave, 2008, p. 91. DOI: 10.1057/978-1-349-95121-5_1139-2.
20. Musgrave R., Musgrave P. Public Finance in theory and practice, 5th ed., New York, McGraw-Hill Book Co., 1989, 628 p.
Сведения об авторе
Попова Елена Юрьевна - старший преподаватель кафедры экономической теории и государственного управления
Адрес для корреспонденции: 650000, Россия, Кемерово, ул. Красная, 6 E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0002-8571-6336 РИНЦ ID: 747307
About the author
Elena Yu. Popova - senior lecturer of the Department of Economics and Public Administration Postal address: 6, Krasnaya ul., Kemerovo, 650000, Russia
E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0002-8571-6336 RSCI ID: 747307
Для цитирования
Попова Е. Ю. Социальный сектор: проблемы определения содержания и границ // Вестн. Ом. ун-та. Сер. «Экономика». - 2019. - Т. 17, № 1. - С. 23-29. - 001: 10.25513/1812-3988.2019.17(1).23-29.
For citations
Popova E.Yu. Social sector: issues of determining its content and boundaries. Herald of Omsk University. Series "Economics", 2019, Vol. 17, no. 1, pp. 23-29. DOI: 10.25513/1812-3988.2019.17(1).23-29. (in Russian).
