CC BY
14
ИС1ОРИЯ
Вестник Омского университета, 2002. №3. С. 65-68.
© Омский государственный университет УДК 930(571.13)
СОЦИАЛЬНЫМ ОБЛИК ОФИЦЕРСТВА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВВ.*
О.В. Гефнер
Сибирский филиал Российского института культурологии 644077, Омск, ул. Андрианова, 28
Получена 29 марта 2002 г.
The article is focused on the social image of Russian officers in Western Siberia at the turn of the centures (XIX-XX), the following points being covered: their origins, national and age groups, educational background, family status, and well-being.
В современной военно-исторической науке можно зафиксировать значительный интерес исследователей к социокультурным аспектам истории русской армии. Особое внимание ученых привлекает изучение социального облика русского офицерства. В дореволюционный период исследованием социального облика офицерского корпуса России занимался П.А. Режепо. Его брошюры, вышедшие в начале XX в., содержали статистическую обработку данных списков генералов и полковников по старшинству. Впервые в советской исторической науке только в 19701980-е гг. к изучению социальных характеристик офицерства обратился П.А. Зайончковский. Заслуга его в том, что он первый ввел в научный оборот широкий круг источников по истории личного состава армии (послужные списки, списки офицеров по старшинству и т.п.) и на основе их дал всестороннюю характеристику состояния офицерского корпуса русской армии в конце XIX - начале XX вв. В 1990-е гг. вышли работы С.В. Волкова, С.Д. Морозова и др., посвященные данной проблеме [1].
Особенностью всех этих трудов является то, что выполнены они на общероссийском материале. И если социальный состав русского офицерского корпуса в целом изучен в литературе до-
*Поддержка данного проекта была осуществлена Программой «Межрегиональные исследования в общественных науках», Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США), Министерством образования Российской Федерации за счет средств, предоставленных Корпорацией Карнеги в Нью-Йорке (США), Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров (США) и Институтом «Открытое общество» (фонд Сороса). Точка зрения, отраженная в данном документе, может не совпадать с точкой зрения вышеперечисленных благотворительных организаций.
статочно полно, то региональных исследований подобного плана пока не существует. Такое исследование представляется весьма актуальным, поскольку оно позволило бы выявить региональную специфику состава русского офицерского корпуса, что существенно дополнило бы наши представления о данной социально-профессиональной группе.
В Западной Сибири в 1882 г. всего насчитывалось 280 офицеров, к 1914 г. численность их возросла до 660 человек (вместе с казачьими). Основная масса офицеров служила в военной и административной столице Западной Сибири -Омске, который являлся центром военного округа, Западно-Сибирского, затем Степного генерал-губернаторства, Акмолинской области. В 1882 г. в Омске насчитывалось 90 офицеров регулярных войск (32% от общей численности офицерства округа), к 1914 г. - 308 офицеров (47%) [2]. Причем в военной столице Западной Сибири, где была сосредоточена основная военная инфраструктура региона, служили офицеры всех чинов и должностей, различных военных учреждений (управлений, частей, заведений (хозяйственных, учебных, тюремных), разных родов войск.
Нам удалось обнаружить данные о 113 офицерах (в работе рассматриваются только офицеры регулярных войск), служивших в Западной Сибири (в Омске) в конце XIX в. (в 1897 г.). Это более 80% всего офицерства военной столицы региона. Основными источниками для анализа социального облика офицерства явились послужные списки, хранящиеся, главным образом, в Российском государственном военно-историческом архиве и Государственном архиве Омской области, а также опубликованные списки офицеров по старшинству. Использовались также неопуб-
О .В . Г ефнер
ликованные материалы Первой всеобщей переписи населения 1897 г., списки офицеров Омского резервного батальона, содержащиеся в работе М.Н. Фукина [3].
По сословному составу офицерский корпус был дворянским. Уже по одному своему положению любой офицер в России являлся дворянином: личное дворянство приобреталось с первым офицерским чином подпоручика, потомственное дворянство - с чином полковника. Обычно под «социальным составом» офицерства в исследовательской литературе подразумевается происхождение его членов. Нам удалось определить происхождение 88 офицеров, служивших в Западной Сибири (в Омске) в конце XIX в. Детей дворян (потомственных и личных ) насчитывалось около 63,7%. Из-за несовершенства статистики того времени невозможно точно определить соотношение потомственных и личных дворян. Так, в различных источниках о происхождении 27 офицеров записано: «из потомственных дворян»; 13 чел. определяются как личные дворяне. Происхождение же остальных 16 записано: «из дворян», поэтому определить более точно, к какой категории дворянства они принадлежали, затруднительно. Происхождение 9,1% офицеров определено как «сын чиновника» и более точно установить класс чина отца, а следовательно, принадлежность офицера к дворянству или другому сословию, не представляется возможным. Остальные офицеры так распределялись по сословному происхождению: из духовенства - 5,7%, почетных граждан - 5,7%, купцов - 4,6%, мещан - 2,3%, крестьян - 8%. Удельный вес офицеров недворянского происхождения составлял, таким образом, не менее 26,3%. Еще выше этот показатель среди офицеров-уроженцев Западной Сибири -он составлял более 30%. Офицерство западносибирского региона включало в себя представителей практически всех сословий и было по своей сути разночинным, что являлось отражением проходивших в конце XIX в. в армии широких процессов демократизации (принятия закона о всеобщей воинской повинности 1874 г., открытия с 1864 г. юнкерских училищ, дававших армии в основном недворянский контингент, и т.п.).
Для сравнения отметим, что по всему русскому офицерскому корпусу (без учета военных управлений и заведений) в 1895 г. удельный вес офицеров недворянского происхождения составлял 26,4%. Если же учесть офицеров военных управлений и заведений, которые представляли собой высший эшелон офицерского корпуса, и среди которых удельный вес дворянства был выше, чем среди строевых офицеров, то доля офицеров недворянского происхождения по всему офицерскому корпусу будет несколько мень-
ше. Таким образом, социальный состав западносибирского офицерства представляется более демократичным.
Это подтверждается и следующими данными. Среди учащихся Сибирского кадетского корпуса, воспитанники которого в значительной степени пополняли войска Западной Сибири, насчитывалось в 1870-1900-х гг. около 90% лиц дворянского происхождения (что соответствует общероссийским данным), однако потомственных дворян среди них - всего около 11%, в то время как по всем кадетским корпусам в среднем потомственные дворяне составляли более 60% их воспитанников [4].
О национальном составе офицерства Западной Сибири сведения практически отсутствуют. Это связано с тем, что в официальных документах данные о национальности не фиксировались. Этот недостаток официального делопроизводства можно в какой-то мере компенсировать, используя другие показатели. Так, данные по конфессиональному составу в значительной мере, хотя и косвенно, отражают национальный состав. По различным источникам удалось выявить данные о конфессиональной принадлежности 113 офицеров, служивших в Западной Сибири в конце XIX в. Они распределялись по вероисповеданию: православные - 96,5%, лютеране - 2,6%, католики - 0,9%. Обычно лютеране по национальности были немцами, а католики - поляками. Православные - в основной массе русские. Однако православными были и украинцы, белорусы, грузины, часть татар. Кроме того, в конце XIX в. большое количество немцев и поляков переходило в православие.
Следует отметить, что удельный вес офицерства неправославных вероисповеданий был в Западной Сибири меньше, чем в целом по России, где он составлял примерно 10-20% в зависимости от чинов родов войск [5]. Возможно, это было связано с тем, что офицеры иностранного происхождения, особенно немцы, имели в армии традиционно привилегированное положение и их меньше отправляли на службу в отдаленные края империи.
В возрастном составе офицерства Западной Сибири прослеживалось преобладание молодых лиц. Имеются данные о возрастном составе 205 офицеров, полученные в ходе однодневной переписи населения военной столицы Западной Сибири 1877 г., а также 113 офицеров служивших в регионе в 1897 г. Наблюдается тенденция омоложения офицерского состава: постепенно увеличивалось количество лиц, принадлежащих к возрастной категории до 40 лет, в то же время сокращалось количество лиц, принадлежащих к категории 41-60 лет. Если в 1877 г. удельный вес лиц
социал ььны'/й облик оу^ицера / ива западной сибири в конце I начале XIX! вв. 6!
до 40 лет составлял среди офицеров 55,7% [6], то в 1897 г. - 59,3%.
В 1897 г. возраст генералов, служивших в Западной Сибири, составлял в среднем 58,3 лет, полковников - 48,8 лет, подполковников - 43 года, капитанов - 39,8 лет, штабс-капитанов - 32,7 года, поручиков - 28,9 лет, подпоручиков - 23,6 года. Сибирское офицерство было несколько моложе, чем в целом по России. Возможно, это было связано с тем, что Западно-Сибирский военный округ был приграничным, здесь частыми были различные реорганизации войск, что приводило к освобождению должностей и более быстрому чинопроизводству. В Сибирь, где условия службы были более суровыми, направляли молодых, только что закончивших учебные заведения офицеров; молодежь стремилась сюда также, чтобы быстрее сделать карьеру.
Образовательный уровень офицерства западно-сибирского региона был довольно высоким. Имеются сведения об образовании 113 офицеров-сибиряков (на 1897 г.). Из них только кадетские корпуса окончило 8,9%, юнкерские училища -15%, военные училища - 39,8%; 31% прошли обучение в военных академиях. Следует отметить, что среди лиц, имеющих военное образование, 29,2% в разное время учились в Сибирском кадетском корпусе. Кроме того, 5,3% не имели специального военного образования. Они окончили различные гражданские учебные заведения либо имели домашнее воспитание, военное же образование было получено ими на службе.
На протяжении последней трети XIX - начала XX вв. наблюдалась тенденция повышения образовательного уровня офицерства региона (что было характерно для российского офицерства в целом): постепенно увеличивался удельный вес лиц, получивших военно-училищное образование, за счет окончивших юнкерские училища и другие учебные заведения, дававшие менее основательную подготовку. Так, если в 1880 г. удельный вес лиц, окончивших военные училища, составлял в полевых войсках 19,6%, в местных войсках 18,6%, то в начале XX в. - уже 39%. Подобная тенденция прослеживается и на примере Омского резервного батальона. Если в 1887 г. доля офицеров-выпускников военных училищ в батальоне составляла 19,2%, то в 1897 г. - 50%, а в 1901 г. 54, 8%. Это значительно лучший показатель по сравнению с Европейской Россией, в которой к началу XX в. было в среднем только около 20% офицеров с военно-училищным образованием [7].
География мест рождения омских офицеров весьма разнообразна. Удалось определить места рождения 92 офицеров-сибиряков (на 1897 г.). Среди них около половины (49%) были мест-
ными уроженцами (из Тобольской, Томской губерний, Акмолинской, Семиреченской областей). 51% - уроженцами других мест, из них 15,2% - выходцами из столичных губерний (Московской и Санкт-Петербургской). Среди остальных офицеров были представители практически всех губерний Европейской России. Следует отметить, что существовало положение, согласно которому офицер мог перейти на службу из Европейской России в Сибирь только с согласия командующего войсками округа. Предпочтение же при переводе обычно отдавалось сибирякам, которые лучше знали свой край, условия службы.
По своему семейному положению большинство офицеров были женаты. Так, доля женатых среди офицеров, согласно данным однодневной переписи населения военной столицы региона, составляла в 1877 г. 64,9%. В 1897 г. удельный вес женатых офицеров был 71,4%. Удалось также определить количество детей у 72 женатых офицеров (на 1897 г.). Значительная часть их имела 1-2 детей (40,3%). Однако у офицеров нередко были и большие семьи. Так, 31,9% имели 3-6 детей, а 4,2% - 7-9 детей, но немалое количество женатых офицеров было бездетным (23,6%).
Материальный достаток офицеров состоял из получаемого на службе содержания. Несмотря на дворянское происхождение значительной части офицеров, подавляющее большинство не имело ни земельной, ни какой-либо другой собственности. Содержание офицеров состояло из трех видов выплат: жалованье, столовые деньги и квартирные. Размер жалованья офицеров зависел от чина. Годовое обычное жалованье полного генерала составляло 1695 руб., генерал-лейтенанта -1356, генерал-майора - 1017, полковника - 687, подполковника - 531, капитана - 441, штабс-капитана - 366, поручика - 339, подпоручика -312. Размер столовых денег зависел от занимаемой должности. В 1872 г. столовые деньги были разбиты на 12 разрядов (от 180 до 2400 руб.). Кроме того, некоторые категории офицеров получали так называемые прибавочные деньги. Квартирные деньги выплачивались в зависимости от чина, семейного положения и местности, где служил офицер. Офицеры жили либо в казенных квартирах, либо (что чаще всего) снимали частные квартиры. Кроме того, офицерам была положена казенная прислуга - денщики из нижних чинов.
Разница в материальном достатке офицеров была значительной и зависела от должности и чина, и если старшие офицеры были сравнительно хорошо обеспечены, то достаток младших офицеров оставался ограниченным. В 1899 г. офицерское жалованье было увеличено. Причем в наибольшей степени и в первую очередь окла-
О .В . Г ефнер
ды были повышены всем младшим офицерам до штабс-капитана включительно. Также были увеличены и квартирные деньги.
Жалованье обеспечивало довольно скромное существование офицера по сравнению даже с более низкими по статусу социально-профессиональными группами. Так, в 1892 г. низший предел месячной заработной платы фабрично-заводских рабочих в Сибири составлял 3-6 руб., а высший 50-100 руб. [8]. Квалифицированные рабочие, таким образом, находились в лучшем материальном положении по сравнению с младшими офицерами, чье месячное жалование колебалось от 26 руб. (подпоручик) до 37 руб. (капитан). При этом статус офицера, помимо достойного содержания себя и своей семьи (семьи офицеров были достаточно большими, в связи с поздней женитьбой дети были в основном малолетними), требовал и дополнительных расходов - на обмундирование, взносы в офицерское собрание, полковые праздники и т.п. Протопресвитер армии и флота Г. Шавельский свидетельствовал: «Офицер был изгоем царской казны. Нельзя указать класса старой России хуже обеспеченного, чем офицерство. Офицер получал нищенское содержание, не покрывавшее всех его неотложных расходов» [9]. Таким образом, не только по своему социальному происхождению, но и по материальному положению, уровню благосостояния офицерство было приближено к разночинцам.
По основным показателям и тенденциям развития социальный облик западно-сибирского офицерства соответствовал характеристикам всего российского офицерского корпуса. Однако наблюдались и отличия, связанные с географическим, административным, социальным, культурным положением региона. Сибирское офицерство было более демократичным по своему социальному составу, более молодым, образованным, однородным по национальному составу. Эти особенности социального облика западносибирского офицерства предопределили и то, что для него в меньшей степени была характерна замкнутость, кастовость, за которую так много критиковала армию гражданская общественность, особенно в начале XX в. По мнению Г.Н. Потанина, офицеры-сибиряки были скромнее, более дисциплинированны, связаны со своими семьями, «они все были питомцы Омского кадетского корпуса, все однокашники». Для них характерен особый сибирский патриотизм, в отличие от приезжих офицеров, которые прибывали на службу в Сибирь зачастую лишь для того, чтобы быстрее делать карьеру [10]. Этот «сибирский патриотизм», отсутствие кастовости, высокий общественный статус, определяемый как социальными характеристиками офицерства, так
и возложенными на него функциями, связанными с приграничным географическим положением Западно-Сибирского военного округа (освоение, изучение, колонизация региона), покровительство и востребованность армии местной администрацией (генерал-губернатором), совмещавшей в себе гражданскую и военную власть, предопределили широкую вовлеченность и важную роль сибирского офицерства в формировании социокультурного пространства региона.
[1] Режепо П.А. Статистика генералов. СПб., 1903; Режепо П.А. Статистика полковников. СПб., 1905; Режепо П.А. Офицерский вопрос. СПб., 1909; Зайончковский П.А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX - XX столетий. М., 1973; Он же. Офицерский корпус русской армии перед первой мировой войной//Вопросы истории. 1981. № 4. С.21-29; Волков С.В. Русский офицерский корпус. М., 1993; Морозов С.Д. Офицерский корпус России на рубеже XIX-XX вв.//Военно-истор. журнал.1998. ; 1. С.4-15.
[2] Белявский. Материалы по Западной Сибири. СПб., 1882. С.76; Памятная книжка Акмолинской области на 1914 г. Омск, 1914. Адрес-календарь. С.31-38, 50, 51.
[3] РГВИА. Ф. 408. Оп.2; Ф.409. Оп.1; Ф.1450. Оп.10. Д.579, 841; ГАОО. Ф.19. Оп.1. Д.317; Список полковникам по старшинству. Составлен по 1 января 1905 г. Спб., 1905; ...по 1 марта 1912 г. СПб., 1912; Список генералам по старшинству. Составлен по 1 января 1998 г. СПб., 1898; ... по 1 июля 1913 г. СПб., 1913; ... по 1 июля 1906 г. СПб., 1906; Список по старшинству штаб-офицерам полевой, казачьей и местной артиллерии. Исправлен по 7 марта 1897 г. СПб., 1897; Фукин. История 10-го пехотного Сибирского резервного Омского полка (1865-1907) Омск, 1907. С. 353-412.
[4] Волков С.В. Русский офицерский корпус. С.124.
[5] Там же. С.278.
[6] Словцов И.Я. Материалы по истории и статистике Омска, извлеченные из однодневной переписи населения 1877 г. Омск, 1980. Ч.2. С.60.
[7] РГВИА. Ф.1450. Оп.2. Д.28. Л.2; Копылов В.А., Милюхин В.П., Фабрика Ю.А. Сибирский военный округ. Первые страницы истории (1865-1917). Новосибирск, 1995. С.107.
[8] Скубневский В.А. Рабочие обрабатывающей промышленности Сибири ( 90-е гг. XIX в. - февраль 1917 г.). Томск, 1991. С.140.
[9] Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. М., 1996. Т.1. С.94.
[10] Потанин Г.Н. Воспоминания // Литературное наследство Сибири. Новосибирск, 1986. Т.7. С.215.
