CC BY
52
Сергей МАРТЫНЕНКО
СОЦИАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Сегодня многие исследователи сводят проблемы глобализации к распространению идеалов потребительского общества, связывая с ними наступление очередного глобального кризиса. При этом разговор об этих кризисных явлениях выходит, как правило, за рамки обсуждения экономических, законодательных и ценностных проблем социума. Но тем самым экономическая или юридическая глобализация как бы выдергивается из общесоциальных процессов. Отсюда понятно, почему наступает крах урезанных моделей экономического развития, - ведь они не рассматривают моделируемые явления в социальном контексте.
МАРТЫНЕНКО
Сергей Владимирович к.полит.н., старший научный сотрудник отдела теории и стратегии развития российского общества ИСПИ РАН
Вот один из вариантов прогноза: «Вполне вероятно (и вероятность эта велика), что в ближайшее время процессы глобализации будут протекать не как равноправный диалог культур, а как активное одностороннее воздействие современных западных ценностей и идеалов потребительского общества на другие культуры. Стремление стран-лидеров западного мира сохранить свое доминирующее положение в пространстве мирового рынка может стимулировать консервацию существующего положения дел и активную защиту ценностей западной (техногенной) цивилизации, ориентирующих на отношение к природе в основном как к системе ресурсов для деятельности.
В этих условиях формированию новых мировоззренческих ориентаций могут противодействовать экономические и политические властные структуры. Распространение же в планетарных масштабах идеологии потребительского общества и массовой культуры будет способствовать нарастанию экологического, антропологического и других глобальных кризисов»1.
Экономическое развитие, развитие международной торговли и финансовых рынков — это процессы, которые происходят вне зависимости от тех монопольных устремлений, с которыми связана реализация интересов различных государств, в том числе и крупных. То есть, в современном мире фактически не существует государственной международной торговли. Международная торговля идет между юридическими социальными субъектами, которые могут зависеть, в частности, и от государства в определённом монополизированном виде. Пример российского Газпрома в этом смысле достаточно убедителен. Но в то же время, скажем, в Соединенных Штатах Америки для стимулирования международной торговли законодательно для крупных корпораций разрешено создавать оффшорные компании, через которые ведется торговля. Фактически политика дерегулирования является побочным эффектом бурного развития международной торговли, что практически связано с монопольными ограничениями. Как показывает мировой опыт, торговля всё время идет в негосударственных рамках.
То же справедливо и в отношении финансовых рынков. Потрясения на финансовых рынках зависят от того, что государства, как слоны в посудной лавке, начинают с монопольными мешками крупных вложений разрушать своими неповоротливыми действиями финансовое здание. Поэтому идея страхования финансовых рынков строится на том, что виновных в их неста-
1 Степин В.С. Типы цивилизационного развития // Россия в глобализирующемся мире: мировоззренческие и социокультурные аспекты. — М., 2007, стр. 13.
1 2’2008
ВЛАСТЬ
61
бильности нет, все их участники правы; монопольные участники финансовых рынков не обладают привилегированным правом, позиции всех участников сопоставимы. И когда государственные структуры (юридические лица или фонды, за которыми стоят те или иные государства) оставляют здесь свои следы, то тогда и возникают кризисные явления на поле финансовых рынков. Ведь что такое крах на бирже или валютные потрясения? Это результат того, что определенная государственная или квазигосударственная структура начинает какие-то резкие движения, связанные, скажем, с валютными операциями. Поэтому все игроки на этом рынке стараются попасть в государственно-заданную струю, и, как правило, среди валютных игроков возникают ситуации с фальстартами. А дальше уже всё валится, как снежный ком.
Но в то же время взаимодействие социальных субъектов, реально создающих горизонтальные связи, настолько мощно, что я не знаю ещё ни одного кризиса, который бы закончился полной катастрофой. Вот эта сетка из горизонтальных связей и поглощает кумулятивную силу государственного тоталитаризма. Осуществляя это в форме внедрения социальной силы в экономическую ситуацию, она сдерживает государственное давление и распределяет его между всеми участками рынка. При этом, естественно, возникают какие-то потери, а по сути, ограбление тех или иных социальных субъектов, которые работают в нормальных рамках систем гражданского общества. Фактически любой кризис, спровоцированный государством на экономической площадке, приводит в той или иной степени к ограблению участников рынка.
Здесь принципиально важно уяснить то, что любые наборы государственных институций аналогичны организации казино — заведения, которое, устанавливая свои правила игры, всегда само выигрывает. Оно не должно выиграть все ставки, но оно должно регулярно выигрывать их часть, а все ставки необходимы только для того, чтобы исполнять роль «сыра в мышеловке». В равной мере и выступления политических и государственных деятелей, направленные на привлечение инвестиций, всегда исполняют ту же самую роль «сыра в мышеловке». Привлекать инвестиции на уровне наци-
онального государства бесполезно, они должны возникать естественным образом по мере формирования необходимых горизонтальных контактов между относительно свободными и платёжеспособными социальными субъектами. А последние будут платёжеспособными вследствие того, что к ним испытывают экономическое, юридическое, политическое доверие другие социальные субъекты.
В этой связи следует затронуть модную сегодня тему национальных форм глобализации. Её можно обсуждать до бесконечности, обосновывая различные варианты национальных форм глобализационных стратегий, но это всего лишь утопические построения. Когда мы говорим о модели глобальной страховки, то все национальные стратегии практически выполняют роль одеяла, которое каждый хочет «натянуть на себя» и оставить раскрытыми других. Поэтому и возникает вопрос о правомерности классификации стран как индустриально развитых и индустриально неразвитых. Но сегодня термин «индустриальный» уже не играет той роли, какую он играл раньше. Дело в том, что современные технологии и лицензионные соглашения настолько продвинулись вперед, что в течение двух, трех, пяти лет любую страну можно сделать индустриально развитой. Достаточно вспомнить Малайзию или Сингапур, где широко используются технологии построения готовых заводов под ключ.
Часто появляющийся в дискуссиях о глобализации термин «вестернизация сфер социальной жизни» на самом деле не несёт в себе никакой смысловой нагрузки. Говоря о том варианте глобализационного развития, который дала Япония, некоторые авторы полагают, что она заимствовала западные экономические и политические стандарты без потери своей цивилизационной идентичности. После Второй мировой войны, подчеркивают эти авторы, оккупационный режим США в Японии потребовал дезинтеграции коллективных структур как проводников милитаристского сознания, но начавшаяся либерализация не привела к простому разрушению традиционного общества. Правящие элиты выдвинули иную программу: не ломать традиционные структуры общества, а изменять цели государства, используя общинные струк-
туры в качестве проводников государственного воздействия. Таким образом, в Японии не культура адаптировалась к задачам модернизации, а руководящие элиты, желающие осуществить модернизацию, адаптировались к культуре. Японцы модернизировались на собственной цивилизационной основе: не меняясь социокультурно, они провели технологическую революцию1.
Но такого рода рассуждения не имеют никакого отношения к действительности. Ведь Япония интегрировала западные экономические и политические стандарты в общее направление своего технологического прогресса за счёт послевоенных образовательных программ. Причём она не отставала ни от Америки, ни от других западных стран по законодательным возможностям, которые использовались для создания структуры экономического развития страны.
Что же касается того, что Япония осуществила модернизацию без потери цивилизационной идентичности, то тут необходимо иметь в виду следующее. Во-первых, наивно представлять коллективные структуры как проводники милитаристского сознания. Ведь дело вовсе не в нём, а в введенном после войны законодательстве и внешнем наблюдении, практически протекторате Америки над японскими вооруженными силами, допускавшем только создание сил самообороны. Но через определенное время, когда современные технологии позволили этот законодательный формат обойти, тут же начала формироваться японская армия. Американский протекторат над Японией ослаб не потому, что японцы сохранили
1 Гранин Ю.Д. «Глобализация» или «вестернизация»? // Вопросы философии, 2008, № 2, стр.13; Федотова В.Г. Мир культуры против культуры мира. // Свободная мысль, 2003, № 8, стр. 32-41.
свою культуру или религию, а по совсем другим причинам.
В послевоенной Японии процессы интеграции шли в двух взаимосвязанных направлениях. С одной стороны, США вводили здесь свои экономические стандарты. Но с другой стороны, сами японцы интегрировались в американскую промышленность, потому что через структуры американского оккупационного режима они получили доступ к западной образовательной системе. Рассуждения о том, что японская руководящая элита адаптировалась к задачам модернизации, тоже не совсем правильны. Ведь не правящие элиты выдвинули программу модернизации. «Программирование» здесь шло на уровне горизонтальных семейных связей самого японского общества, которые, несмотря на свою замкнутость, создавали и пропагандировали как защитную реакцию новый образ жизни с такой напористостью, что даже многие европейцы и американцы становились последователями японских традиций. Тезис о руководящей роли элиты игнорирует значение социальных страховых конструкций, которые реализовывались в процессе японской модернизации. Таким образом, она не привела к взрыву культурной ситуации. И социальные программы в Японии до начала кризисных 1980-х гг. были достаточно состоятельными. А в кризисный период сотни пенсионеров с менталитетом кодекса самурая были вообще выброшены на улицу без какой-либо социальной поддержки. Государство, не заботясь о выстраивании социальных мостков, сделало харакири части собственных пенсионеров. Поэтому я не думаю, что японцы модернизировались на собственной цивилизационной основе. Именно меняясь социокультурно, они сумели провести крупнейшую технологическую революцию.
