23ББК 63.3(4Беи)61 -283.2
И. И. Шевчук
СОЦИАЛЬНЫЙ И ПАРТИЙНЫЙ СОСТАВ УЧЕНЫХ БССР (1920—30-е годы)
Анализ структуры научных кадров показывает результаты политики государства в отношении науки и характеризует научную интеллигенцию как субъект истории, оценивает воздействие указанных факторов на профессиональную деятельность. При рассмотрении данного вопроса обращено внимание и на аспирантов, поскольку в этот период статистика зачисляла их, как правило, в научные работники. Вместе с тем, в статье акцентируется гуманитарная составляющая кадрового потенциала.
Аспирантура как новая форма подготовки научных работников берет свое начало в БССР с 1925 г. Социальное нормирование и новая национальная политика 1920-х гг. логично приводили к тому, что наиболее представительной группой аспирантов в Беларуси были выходцы из крестьян. В 1927/28 уч. г. они доминировали — 57 % аспирантов республики, в 1928/29 уч. г. — 57,6 %. Очевидно, общая картина несколько отличалась в отдельных учреждениях. Так, в Академии наук (БелАН, БАН) выходцев из крестьян было 36 %, а «других» — 50 %. Из служащих происходило 54 % аспирантов Белгосуниверситета (БГУ) и 38 % — из крестьян. Причем, в БелАН и БГУ не было выходцев из рабочих. Они появляются через год — соответственно 9 % и 13 %1.
Если обратиться к БГУ и только к информации по педагогическому факультету и факультету права и хозяйства, то будут заметны определенные расхождения между совокупными данными по Беларуси в целом и БГУ в частности. В начале
© Шевчук И. И., 2010
Шевчук Игорь Иванович — кандидат исторических наук, доцент кафедры истории славянских народов Брестского государственного университета им. А. С. Пушкина. (162) 48-44-59
1929/30 уч. г. из всех аспирантов двух факультетов 36,4 % происходили из крестьян, в то же время на долю гуманитариев приходилось 31,6 %. Рабочие составляли 13,6 %, среди гуманитариев — 21,05 %. Соответственно служащие — 29,5 % и 26,3 %, «другие» — 20,5 % и 21,05 %. Можно проследить некоторые особенности взаимосвязи социального и национального происхождения аспирантов на примере педагогического факультета и факультета права и хозяйства (на 15 ноября 1929 г.), которые представлены в таблице 12.
Таблица 1
Соотношение национального и социального происхождения аспирантов, %3
Происхожде ние Из крестьян Из рабочих Из служащих Другие
В том числе Всего Гуманита рии Всего Гуманит арии Всего Гуманит арии Всего Гуманит арии
Белорусы 87,5 66,68 66,7 75 30,8 20 11,1 25
Евреи — — 33,3 25 69,2 80 88,9 75
Русские 6,25 16,66
Другие 6,25 16,66
В приведенном материале мы встречаем совершенно ожидаемые, исторически обусловленные цифры, когда видим преобладание белорусов — выходцев из крестьян, или такое же преобладание евреев — выходцев из «других» (кустари, торговцы и т. д.). Однако на примере некоторых процентных данных становятся очевидными последствия революционной эпохи, которая внесла существенные коррективы в социальное распределение населения. Например, высокая доля аспирантов белорусов из рабочих обусловлена увеличением их присутствия в составе рабочего класса, рост которого вызван целенаправленным развитием промышленности в БССР, куда рабочая сила попадала как раз из белорусской деревни. Привилегированное положение рабочих крупной промышленности проявлялось и в том, что насколько широко раскрывались двери в науку перед его
представителями, настолько они закрывались для иных отрядов пролетариата, которые достались советам в наследство от дореволюционного прошлого и не вызывали доверия у властей: кустари, ремесленники, мелкие торговцы и т. д. Исторически тут преобладали евреи, что нашло отражение в составе аспирантуры университета.
Октябрь 1917 г. не только количественно увеличил такой социальный слой, как служащие. Революционная политика направлялась и на обновление, замену «старых» служащих новыми советскими. Учитывая исторический опыт, становится понятным, почему евреи количественно преобладают среди них и соответственно среди выходцев из служащих в аспирантуре (именно в университете), особенно в гуманитарной области. Например, весной 1926 г. среди ответственных работников ЦК и ЦКК КП(б)Б на долю евреев приходилось 50 %, белорусов — 37,5 %; среди ответственных работников СНК БССР — соответственно 50 % и 33,3 % и т. д. Относительно своей национальности были служащими 0,31 % белорусов и 0,72 % евреев4.
Положительная динамика наблюдается и в процессе увеличения партийно-комсомольской прослойки в аспирантской среде (табл. 2)5.
Таблица 2
Партийный состав аспирантов БССР, %
Учрежде ние КП(б)Б и комсомол Беспартийные
1926/27 1927/28 1928/29 1926/27 1927/28 1928/29
БГУ 25 35 46 75 65 54
КУБ6 — 100 100 — — —
БелАН — 14 14 100 86 86
Таким образом, во второй половине и в конце 1920-х гг. тормозила процесс «правильного» подбора и воспитания новых кадров только БелАН. Ситуация в вузах также не удовлетворяла руководство республики. Нарком просвещения в 1929 г. писал: «...выдвижение в аспиранты происходило без участия
общественных организаций, выдвигались такие, которые нравились тому или иному профессору... потому теперь приходится ставить вопрос о неудовлетворительном составе части молодых научных работников как по социальному составу, так и по политическому мировоззрению»7. Тем не менее аспирантура БССР наиболее отвечала представлениям руководства о составе ученых и потому наиболее выигрышно смотрелась на фоне других республик (табл. 3)8.
Таблица 3
Социальный и партийный состав аспирантов СССР в 1928/29 уч. г., %
Республика Рабочие Крестьяне Другие Члены и канд. КП(б)Б
БССР 14 56 30 43
УССР 12 34 54 19
РСФСР 5,5 21 73,5 9,6
Эти «преимущества» были обусловлены исключительно тем, что организационные основы науки в БССР закладывались только после установления советской власти, в связи с чем основная масса участников процесса была рекрутирована из местной молодежи.
Формирование социального и партийного облика аспирантуры, конечно, не происходило самотеком. При наборе аспирантов осенью 1931 г. только 21 из них оказался беспартийным, остальные 81 были кандидатами, членами КП(б)Б и комсомола; 61 человек — выходцы из рабочих и крестьян. В результате представители рабочих, крестьян и советских служащих заняли 81,7 % мест Института аспирантуры БАН, а коммунисты и комсомольцы — 81,3 %. Аналогичные процессы происходили и среди тех, кто занимался гуманитарными науками, что можно увидеть из приведённой ниже таблицы 49.
Таким образом, как на общем уровне, характеризующем развитие аспирантуры в целом по Беларуси, так и в конкретных случаях касательно гуманитариев наблюдается общая тенденция увеличения доли рабочих и крестьян вместе с советскими служащими, а также коммунистов и комсомольцев. Она
проявлялась не объективно, а благодаря усилиям руководства коммунистической партии. Хотя добиться в БССР доминирования выходцев из рабочих так и не удалось. Кстати, этого не удалось добиться даже в Институте красной профессуры: из 236 выпускников до 1929 г. рабочих оказалось только 19 человек (8,05 %), при том что среди слушателей их было 43,6 %10.
Какое бы важное значение не придавалось фактору социального происхождения, директивным органам за двадцать лет не удалось добиться доминирования в науке лиц, социально «близких», по крайней мере в группе наиболее квалифицированных исследователей. Объясняется такое положение только одним — постоянным приглашением на работу в Беларусь большого количества ученых из-за ее границ. Именно практика приглашений вместе с национальной политикой 1920-х гг. обусловили своеобразную корреляцию степени квалификации научных работников и их социального происхождения. В результате наиболее квалифицированная часть ученых имела наименьшее количество выходцев из рабочих и крестьян, причем ситуация сохранялась на протяжении всего рассматриваемого периода (табл. 5).
Таблица 4
Социальный состав учащихся Института аспирантуры БАН по гуманитарным наукам в 1932 г.
Рабочие/ % Крестьяне / % Служащие / % Другие / % Всего / %
Филология 6/30 7/35 3/15 4/20 20/100
История 4/18,1 6/27,3 6/27,3 6/27,3 22/100
Философия 1/7,7 7/53,8 2/15,4 3/23,1 13/100
Ист. группа под-готов. отд-ния 6/30 3/15 3/15 8/40 20/100
Всего 17/22,7 23/30,7 14/18,6 21/28 75/100
Согласно приведенным данным следует, что даже в конце 1920-х гг. среди профессоров преобладали, при стабильно невысоком количестве социально «близких», выходцы из
служащих и «других» (торговцы, ремесленники, духовенство, шляхта и т. п.). Значительное сокращение «других» и рост служащих происходит в группе доцентов, что обусловлено постепенным зачислением советских служащих в разряд социально «близких». Совсем иная картина наблюдается в категории ассистентов. Она имела «лучшие» социальные показатели, в том числе и в динамике: массовое сокращение «других» всего за три года. Кстати, это непосредственно соотносится с увеличением доли белорусов среди ассистентов: 1926/27 уч. г. — 61 белорус и 85 небелорусов, 1928/29 уч. г. — соответственно 68 и 7311. Таким образом, социальная политика практически не затрагивает профессоров. Зато наиболее существенные изменения целенаправленно закладываются в младшие группы научных работников. Этим создавались основы для постепенного, но коренного изменения социального облика ученых, а в условиях Беларуси соответственно и национального — преобладания представителей коренного этноса.
Таблица 5
Социальное происхождение научных работников
Год 1926/27 уч. г. 1927/28 уч. г.
Группа Должность Крестьяне / % Рабочие / % Служащие / % Другие / % Крестьяне / % Рабочие / % Служащие / % Другие / %
Профессора 16/17,2 2/2,2 35/37,6 40/43 13/14,5 2/2,2 37/41,1 38/42,2
Доценты 21/27,6 1/1,3 16/21,1 38/50 18/20,2 4/4,5 44/49,4 23/25,8
Ассистенты 46/31,7 2/1,3 10/7 87/60 50/35,5 9/6,4 55/39 27/19,1
Проведенные в начале 1930-х гг. партийные и политические чистки существенно меняют картину социального происхождения. Если в 1928/29 уч. г. выходцы из рабочих и крестьян составляли вместе 30 % от научных и научно-педагогических работников, то в 1934 г. — 54,1 % (17, % — из рабочих и 36,5 % — из крестьян)12. Изменения определялись не только резкими зигзагами внутренней политики. Постепенно начинает давать результаты политика определенного подбора студентов и аспирантов (имеется в виду взаимозависимость национального и социального аспектов, когда
акцентирование одного момента неизбежно вызывало акцентирование другого). Очевидно, общереспубликанские средние данные не всегда соответствовали положению в конкретных учреждениях. В том же году в БГУ, еще до открытия исторического факультета, выходцев из служащих насчитывалось 14 человек (39 %), крестьян — 8 (22,2 %), рабочих — 7 (19,4 %), кустарей и «других» — также 7 (19,4 %)13. Таким образом, в этом случае однозначно доминировали представители тех социальных групп, к которым советская власть относилась как минимум настороженно. Интересно, что даже в Институте истории партии при ЦК КП(б)Б крестьян и рабочих в 1936 г. было соответственно 1 и 4 человека, а
814
.
Определенным образом от всех научных и научно-педагогических учреждений отличались Институт белорусской культуры (ИБК) и Академия наук. В 1927 г. в штате ИБК значилось 32 научных работника, а всего в его работе участвовали 176 человек. По неполным данным, 36 человек происходили из крестьян, 2 — рабочих, 16 — служащих, 3 — ремесленников15. Картина несколько меняется, если взять только штатных сотрудников. При таком подходе доля крестьян в первой половине 1928 г. увеличивается до 40,7 %, служащие и представители интеллигенции составляют 24,7 %, выходцы из рабочих вообще отсутствуют, а «другие» представлены 34,6 % (сюда включены «мещане, дворяне, шляхта, духовенство, почётные граждане»)16.
Ужесточение требований к социальному происхождению с целью увеличения пролетарской прослойки в научной среде, развитие промышленности, понятное стремление некоторых исследователей скрыть свои социальные корни и т. п. постепенно начинают давать результаты. В 1929 г. в штате БАН появляются рабочие — 5,9 %, незначительно снижается доля крестьян — до 32,4 %, но почти в два раза увеличивается количество выходцев из интеллигенции — 48 %, при значительном уменьшении «других» — до 13,7 %17. Естественно, после 1930 г. (первый массовый политический процесс по делу «Союза вызвалення Беларуси») происходят радикальные изменения в кадровом составе Академии наук, а значит, и в его социальном происхождении: рабочие — 9,2 %, крестьяне — 21,2 %,
служащие — 62,2 %, «другие» — 7,4 %. Состав научных работников БАН еще более «улучшается» после 1933 г. (дела о «Белорусском национальном центре и др.»). В 1934 г. выходцев из рабочих стало 30 % и из крестьян — 40,6 %, что превосходило средние данные по БССР — соответственно 17,6 % и 36,5 %18.
Новые коррективы в социальный состав внесли 1936— 1938 гг., уменьшив удельный вес «пролетариев» в науке. Их представители не стали количественно доминировать и в среде академических ученых и в БССР в целом. Не добилась коммунистическая партия такого доминирования и до начала 1940-х гг. При выдвижении кандидатур на выборы академиков и членов-корреспондентов АН БССР в 1940 г. из имеющихся претендентов 7,1 % являлись выходцами из рабочих, 28,3 % — из крестьян, 50,5 % — служащих, 14,1 % — «других». Таким образом, в категории наиболее квалифицированных ученых количество «других» превосходило среднее по вузам и НИИ БССР.
Значительное внимание руководство республики уделяло количеству членов коммунистической партии в научной среде, особенно в 1920-х — начале 1930-х годов, когда еще происходил активный процесс политического перевоспитания «старых» ученых и становления нового корпуса исследователей. Коммунистов в это время было относительно немного. Причём их доля соотносилась с уровнем квалификации: основная масса членов партии концентрировалась в группах доцентов (преподавателей) и ассистентов. Наименьшая — среди профессоров, что и понятно, поскольку большая часть последних сформировалась в качестве ученых в дооктябрьский период (см. табл. 6).
Таблица 6
Партийность профессорско-преподавательского состава в БССР19
Должность 1926/27 уч. г. 1927/28 уч. г. 1928/29 уч. г.
Кол-во % Кол-во % Кол-во %
Профессора 5 5,8 6 6,5 5 5,6
Доценты 16 21 25 26,9 23 25,8
Ассистенты 11 7,6 10 7,9 14 9,9
Всего 32 10,4 41 13,1 42 13,1
Таким образом, партийный состав на протяжении отмеченных лет остается стабильным. Изменения, которые происходили в нем, можно объяснить естественным движением кадров, имевшим место в научных и научно-педагогических коллективах.
Такое же положение наблюдается и в Академии наук. В первом полугодии 1928 г. партийные сотрудники Инбелкульта составляли 13,5 %, а в 1929 г. парторганизация БелАН насчитывала в своих рядах 14,7 % научных сотрудников20. Показанный удельный вес коммунистов практически одинаков для штатных коллективов вузов и БАН. Последняя даже немного «лучше» выглядит в «партийном» смысле. Ситуация в Академии значительно отличается от приведенной, если взять всех научных работников данного учреждения, это значит вместе с совместителями (табл. 7)21.
Таблица 7
Партийный состав сотрудников ИБК и БАН
Должность 10 августа 1925 г. 15 ноября 1931 г.
Количество % Количество %
Действительные члены 35 55 11 64,7
Члены-сотр., ученые спец. 18 34 31 47,7
Члены-корр., науч. сотр. 6 22 60 44,4
Всего 59 41,3 102 47
Рост партийцев понятен и объясняется необходимостью «укрепления» БАН после ее чистки в 1930 г. Количество коммунистов Академии уменьшается в 1934 г. и составляет 26,7 % от всех научных работников (по БССР — 24,1 %)22, а в Белгосуниверситете — 19,4 %, где распределялись по квалификационным группам поровну — по два человека23.
Уменьшение обусловлено мероприятиями, вызванными «раскрытием» Белорусского национального центра и партийной чисткой 1933 г. Проверка, обмен документов, отсутствие приема в партию в 1933—1936 гг., дело Объединенного антисоветского подполья уменьшили количество республиканской парторганизации с 1932 по 1938 г. на 52 %24.
Очевидно, такая ситуация наложила отпечаток и на научную жизнь республики в целом, и на количество членов парторганизаций в научных и научно-педагогических организациях. Например, летом 1937 г. среди научных работников АН БССР было только 8 (3,3 %) коммунистов и 41 (17 %) кандидат в члены КП(б)Б. Что интересно, в каждой квалификационной категории коммунисты распределялись поровну, как и в БГУ в 1934 г., — по два человека. Однако в маленькой, немногим более 70 человек, парторганизации находилась работа для «компетентных» органов: на 20 коммунистов имелся компрометирующий материал и на 50 — партийные взыскания25. Положение с членством представителей науки и высшей школы в коммунистической партии фактически не меняется и в начале 1940-х гг., по крайней мере это касалось их самых квалифицированных представителей. Так, при выдвижении претендентов на получение звания академика и члена-корреспондента в 1940 г. из 108 человек 19 являлись членами и 3 — кандидатами в члены компартии, вместе — 20,4 %26.
Совсем незначительное количество коммунистов обусловлено, видимо, не только особенностями партийного строительства в 1930-е гг. Тут, судя по всему, оставило свой след успешное политическое «перевоспитание» старых ученых и массовый приход в науку новой молодой генерации, выросшей в новых советских условиях, а это в значительной степени характерно именно для Беларуси. Поэтому властям не требовалось массовое внедрение «своих» людей в научное сообщество.
Социальное и национальное происхождение имело значительную степень корреляции, что обусловливалось особенностями кадровой политики, поскольку директивными органами делался акцент на определенное социальное
происхождение. Тем не менее, до начала 1940-х гг. не удалось добиться доминирования в науке представителей социально близких слоев, особенно в группе наиболее квалифицированных исследователей. Практика приглашений вместе с социальной политикой обусловили взаимосвязь степени квалификации научных работников, их социального и национального происхождения. В результате самая квалифицированная часть исследователей (профессора) имела наименьшее количество выходцев из рабочих, крестьян и белорусов. Коренные изменения целенаправленно закладывались и соответственно проявлялись среди ассистентов, преподавателей и доцентов, где преобладали представители пролетарского и белорусского происхождения, члены коммунистической партии, при сравнительно небольшом общем количестве последних.
Примечания
1 Балщю А. Некаторыя праблемы культурнай рэвалюцыи у галiне народнай асьветы // Асьвета. 1928. № 8. С. 47.
2 Национальный архив Республики Беларусь (далее — НАРБ). Ф. 205. Оп. 1. Д. 369. Л. 38—39, 49; Д. 208. Л. 27—29.
3 В таблице удельный вес рассчитывался от общего количества аспирантов на двух факультетах (44 человека) и от общего количества аспирантов-гуманитариев на них (19 человек).
4 НАРБ. Ф. 701. Оп. 1. Д. 16. Л. 10 об. — 11 об., 13 об.
5 Там же. Ф. 4-п. Оп. 1. Д. 4182. Л. 19.
6 Коммунистический университет Беларуси им. В. И. Ленина.
7 Прафесары i дактары навук Беларускага Дзяржаунага Утверспэта. Мнск, 2001. С. 4.
8 НАРБ. Ф. 4-п. Оп. 1. Д. 4285. Л. 128.
9 Центральный научный архив НАН Беларуси (далее — ЦНА НАНБ). Ф. 1. Оп. 1. Д. 16а. Л. 322—325.
10 Козлова Л. А. Комплектование Института красной профессуры, 1920-е годы // Социологический журнал. 1997. № 4. URL: http://ecsocman. edu.ru/db/msg/ 90246.html.
11 НАРБ. Ф. 4-п. Оп. 1. Д. 4182. Л. 13.
12 ЦНА НАНБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 31. Л. 130.
13 НАРБ. Ф. 205. Оп. 1. Д. 594. Л. 4.
14 Там же. Ф. 60. Оп. 1. Д. 257. Л. 4.
15 ЦНА НАНБ. Ф. 67. Оп. 1. Д. 23. Л. 67; Д. 24. Л. 106.
16 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 12. Л. 199 об.
17 НАРБ. Ф. 42. Оп. 1. Д. 1934. Л. 82.
18 ЦНА НАНБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 12. Л. 241; Д. 29. Л. 5.
19 НАРБ. Ф. 4-п. Оп. 1. Д. 4182. Л. 13.
20 Там же. Ф. 42. Оп. 1. Д. 1934. Л. 82; ЦНА НАНБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 12. Л. 199—199 об.
21 НАРБ. Ф. 4-п. Оп. 1. Д. 2303. Л. 11; ЦНА НАНБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 12. Л. 241; Ф. 67. Оп. 1. Д. 23. Л. 105.
22 ЦНА НАНБ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 29. Л. 5.
23 НАРБ. Ф. 205. Оп. 1. Д. 594. Л. 4.
24 Кушнер В. Камушстычная партыя Беларуа // Энцыклапедыя псторыи Беларуа : у 6 т. Мшск, 1997. Т. 4. С.
63.
25 НАРБ. Ф. 4-п. Оп. 1. Д. 11875. Л. 2; Д. 12007. Л. 60.
26 Там же. Д. 15569. Л. 1.
