CC BY
14СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РОССИИСКИХ РЕГИОНОВ: ПОСЛЕДНИЕ ТЕНДЕНЦИИ
(по результатам регулярного Мониторинга ИНСАП РАНХиГС)1
Наталья ЗУБАРЕВИЧ
Главный научный сотрудник РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, д-р геогр. наук, профессор. E-mail: zubarevich-nv@ranepa.ru Алла МАКАРЕНЦЕВА
Заведующий лабораторией исследований демографии и миграции ИНСАП РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, канд. экон. наук. E-mail: makarentseva-ao@ranepa.ru Юлия ФЛОРИНСКАЯ
Ведущий научный сотрудник РАНХиГС при Президенте Российской Федерации, канд. геогр. наук. E-mail: jflorin@yandex.ru
Естественная убыль населения Российской Федерации за первые семь месяцев 2017 г. составила 114,4 тыс. человек. Вследствие малочисленности материнского поколения значительно сократилось число рождающихся детей. Смертность населения продолжает медленно снижаться. Миграционный прирост существенно сократился и впервые с 2010 г. не компенсировал в первом полугодии текущего года естественную убыль населения.
Изменилась динамика социальных расходов бюджетов регионов. Устойчиво росли расходы на образование и — с учетом переноса страховых платежей за неработающее население — на здравоохранение. Расходы на социальную защиту росли медленнее, а социальные выплаты в виде пособий населению практически не увеличились, при этом почти в половине регионов началась их оптимизация.
Ключевые слова: рождаемость, смертность, миграция, социальные показатели, региональный анализ, расходы бюджетов.
Демография
Естественная убыль населения Российской Федерации за первые семь месяцев 2017 г. составила 114,4 тыс. человек (за тот же период прошлого года она была совсем незначительной - 13,7 тыс. человек). Убыль была зафиксирована в 64 субъектах РФ. Драйвером естественной убыли населения выступает резкое снижение числа рождающихся детей вследствие малочисленности материнского поколения: за январь-июль текущего года родилось около 970 тыс. детей, что почти на 125 тыс. ниже уровня аналогичного периода 2016 г. (См. рис. 1.) Общий коэффициент рождаемости составил 11,4 на 1000 населения, упав с 12,8%о (январь-июль 2016 г.).
Интенсивность рождаемости стабильна -недавно подведенные итоги 2016 г. показали
суммарный коэффициент рождаемости в 1,79 ребенка в среднем на одну женщину (в 2015 г. - 1,78). Практически неизменным остался и возрастной профиль рождаемости: старение материнства затормозилось, средний возраст матери при рождении первенца составил в 2016 г. 25,6 года, поднявшись относительно 2015 г. всего на 0,1 года (ранее темпы его роста достигали полугода в год). Продолжает медленно снижаться вклад первых рождений в рождаемость и расти вклад вторых и третьих рождений: первые рождения в 2016 г. составили 43,6% от всех рождений2 (в 2015 г. -44,3%), вторые - 38,8% (38,7%), третьи и последующие - 17,5% (17%). В текущем году нет оснований ожидать нарушения установившейся стабильности. Таким образом, падение абсолютного числа рождений и общего коэф-
1 Расширенная версия опубликована онлайн на сайте ИНСАП РАНХиГС [http://www.ranepa.ru/social/ Могт^юппоапа1Ис1^ку-Ьуи1^еп]: Ежемесячный мониторинг социально-экономического положения и самочувствия населения: 2015 г. - август 2017 г. / Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации; под ред. Т.М. Малевой. 2017.
2 Расчет по суммарным коэффициентам по порядку рождения.
фициента рождаемости полностью являются следствиями эффекта возрастной структуры населения.
В первые семь месяцев 2017 г. в России сохранилась тенденция снижения смертности населения: по предварительным данным Рос-стата, число умерших за указанный период составило 1083 тыс. человек - на 2,1% меньше, чем в январе-июле 2016 г.; общий коэффициент смертности населения равнялся 12,7%о. Число умерших в июле 2017 г. составило 143 тыс. человек, что выше соответствующего показателя за 2016 г. на 3461 человека, или на 2,4%.
Разрыв между минимальным и максимальным значениями общего коэффициента смертности населения в регионах России за январь-июль 2017 г. составил 15%, почти не изменившись относительно того же периода 2016 г. (15,2%). Лидеры здесь остались прежними: Республика Ингушетия продемонстрировала наименьший показатель (3%), а Псковская область -наибольший (18%). Дифференциация общего коэффициента смертности может быть объяснена как различиями в интенсивности смертности населения, так и особенностями половозрастного состава населения регионов. В январе-июле 2017 г. у регионов с высокой долей населения старших возрастов
(Псковская, Новгородская, Тверская, Тульская, Ивановская области) был зафиксирован высокий общий коэффициент смертности (от 16,1 до 18%), а наименьшие коэффициенты наблюдались в регионах с более молодой структурой населения: в Республике Ингушетия (3%), Чеченской Республике (4,7%), Ямало-Ненецком автономном округе (5%), Республике Дагестан (5,1%), Ханты-Мансийском автономном округе (6,3%). По сравнению с январем-июлем 2016 г. за первые семь месяцев текущего года в девяти регионах России общий показатель смертности населения повысился (с 0,1 до 6,1%), в восьми - остался на том же уровне, в остальных регионах наблюдалось снижение смертности. Наиболее значительное повышение этого показателя за рассматриваемый период было зарегистрировано в Республике Калмыкия (на 6,1%), а наиболее значительное снижение - в Республике Тыва (на 9%).
Младенческая смертность в России за январь-июль 2017 г. составила 5,3 случая на 1000 живорожденных детей - это на 11,7% ниже соответствующего значения за 2016 г. Высокая младенческая смертность отмечалась в Еврейской автономной области (12,1%), Брянской области (9,4%), Республике Алтай (9,2%) и Чеченской Республике (9%). Наименьший
Рис. 1. Ежемесячное число родившихся в 2015-2017 гг., тыс. человек
100
--2015 г. -2016 г. -2017 г.
Источник: ЕМИСС, оперативная информация Росстата.
ЯсШОЮ-ЯсШхнзэ • • мох • июэоа эихиа^ эохээьшлюнояе
Еврейская автономная область Брянская область Республика Алтай Чеченская Республика Республика Тыва Республика Ингушетия Республика Дагестан Ставропольский край Чукотский авт. округ Республика Башкортостан Вологодская область Карачаево-Черкесская Республика Иркутская область Кемеровская область Ненецкий авт. округ Алтайский край Камчатский край Хабаровский край Омская область Республика Адыгея Курская область Ростовская область Республика Бурятия Приморский край Костромская область Тульская область г. Москва Архангельская область Астраханская область Владимирская область Оренбургская область Красноярский край Ульяновская область Забайкальский край Ямало-Ненецкий авт. округ Амурская область Республика Крым Орловская область Новгородская область Кабардино-Балкарская Республика Ярославская область Саратовская область Республика Северная Осетия-Алания Челябинская область Смоленская область Ленинградская область Белгородская область Мурманская область Республика Марий Эл Республика Мордовия Республика Татарстан Новосибирская область Республика Саха (Якутия) Тверская область Республика Карелия Республика Коми Псковская область Пермский край Курганская область Свердловская область Рязанская область Удмуртская Республика Ханты-Мансийский авт.округ-Югра г. Севастополь Нижегородская область Тюменская область Магаданская область Сахалинская область Самарская область Республика Хакасия Республика Калмыкия Волгоградская область Калужская область Калининградская область Пензенская область Тюменская область Краснодарский край Чувашская Республика Кировская область Воронежская область Московская область Томская область г. Санкт-Петербург Ивановская область Липецкая область Тамбовская область
коэффициент смертности детей до 1 года зарегистрирован в Тамбовской (2,1%), Липецкой (2,3%) и Ивановской (2,9%) областях. (См. рис. 2.) Разрыв между максимальным и минимальным показателями младенческой смертности за первые семь месяцев 2017 г. составил 10% (в 2016 г. - 17,9%). Сокращение разрыва значений показателя между регионами и снижение его максимального значения свидетельствуют о снижении смертности детей до 1 года практически во всех регионах России.
Несмотря на сокращение младенческой смертности в среднем по стране, в 19 регионах этот показатель за рассматриваемый период превысил соответствующее значение за
2016 г., в одном - остался на уровне 2016 г. (Республика Марий Эл). Наиболее заметно он вырос в Ненецком автономном округе - на 200% (с 2,2% в январе-июле 2016 г. до 6,6% в январе-июле 2017 г.), Республике Адыгея -на 57,5% (с 4 до 6,3%), Сахалинской области - на 53,6% (с 2,8 до 4,3%), а также в Брянской, Архангельской, Ленинградской, Новгородской областях, республиках Башкортостан, Чувашия, в г. Москве. Максимальное снижение младенческой смертности в январе-июле
2017 г. наблюдалось в Липецкой области - на 69,7% (с 7,6% в 2016 г. до 2,3% в 2017 г.), Чукотском автономном округе - на 62,7% (с аномально высоких 20,1% в январе-июле 2016 г. до 7,5% в январе-июле 2017 г.).
Каждые полгода Росстат публикует оперативные данные по смертности населения в трудоспособном возрасте. В январе-июне 2017 г. доля трудоспособного населения в общей смертности населения составила 21%; в этот период сохранилась тенденция снижения смертности в трудоспособном возрасте. По предварительным данным, за первое полугодие текущего года умерло 480,6 человек на 100 тыс. населения (198 тыс. человек) - это на 8,5% меньше, чем за аналогичный период 2016 г.; 76% умерших в данном возрастном интервале были мужчинами. (См. табл. 1.)
Снижение смертности населения в январе-июле 2017 г. затронуло практически все причины смерти. Коэффициент смертности от болезней органов дыхания снизился относительно аналогичного периода предыдущего года на 9%, от внешних причин - на 10,7%, от болезней органов пищеварения - на 4%, от новообразований - почти на 2,8%, от болезней системы кровообращения - на 3,3%. Исключение составил показатель смертности от некоторых инфекционных и паразитарных болезней (на 1,3% выше соответствующего коэффициента смертности за 2016 г.).
Незначительное увеличение смертности населения от инфекционных и паразитарных болезней продолжается и вызывает вопросы. По данным оперативной статистики Росстата, в структуре этого класса причин отдельно обозначены кишечные инфекции (0,9% от всех
Таблица 1
Смертность населения в трудоспособном возрасте в январе-июне 2014-2017 гг.
2014 г. 2015 г. 2016 г. 2017 г.
Число умерших в трудоспособном возрасте, человек 230 337 231 867 219 876 198 313
из них:
женщин, в % 27,1 27,2 26,1 23,8
мужчин, в % 72,9 72,8 73,9 76,2
Число умерших в трудоспособном возрасте, человек на 100 тыс. населения 545,5 547,6 525,2 480,6
Доля трудоспособного населения в общем числе умерших, в % 24,0 23,5 22,9 21,1
Источник: оперативная информация Росстата.
умерших от инфекционных и паразитарных болезней за январь-июль 2017 г., такая же доля была зафиксирована и в январе-июле 2016 г.), туберкулез (29 и 35% соответственно) и другие инфекционные и паразитарные болезни (69,5 и 63,5%). (Более подробная статистика по возрастным группам публикуется позже, и недавно стала доступна информация за предыдущий 2016 год3.) По данным Росстата, за первые семь месяцев 2016 г. 56,5% всех смертей от инфекционных и паразитарных болезней пришлись на болезни, вызванные вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ), причем 97% умерших от ВИЧ (15 тыс. человек) относились к трудоспособному населению. Доля смертей от туберкулеза в этой группе в 2016 г. составила 28%, и 76% из них (7775 человек) были трудоспособным населением. Значительная доля умерших от инфекционных и паразитарных болезней пришлась на трудоспособный возраст (84,4% в 2016 г.).
Коэффициент смертности трудоспособного населения от инфекционных и паразитарных болезней в январе-июне 2017 г. составил 34,1 случая на 100 тыс. населения, что на 1,2% больше, чем за тот же период предыдущего года. Считается, что изменения в этой группе причин смертей связаны с полнотой и адекватностью оказания медицинской помощи, а также слаженностью работы разных служб здравоохранения; рост смертности населения от инфекционных и паразитарных болезней можно трактовать как результат медицинской помощи недостаточного качества.
Наибольший показатель наблюдался в Кемеровской (124,1 умерших на 100 тыс. населения) и Иркутской (105,9) областях, Алтайском крае (90), Республике Тыва (84,8), Новосибирской и Самарской областях (82 и 81 соответственно). Наименьший коэффициент был зафиксирован в Республике Ингушетия (2,9 случая на 100 тыс. населения в трудоспособном возрасте), Белгородской (4,2) и Магаданской (4,6) об-
ластях, Чеченской и Карачаево-Черкесской республиках (4,6 и 5,2 соответственно). Разрыв между максимальными и минимальными региональными показателями смертности населения в трудоспособном возрасте от инфекционных и паразитарных болезней за январь-июнь 2017 г. составил 121 случай на 100 тыс. населения (в январе-июне 2016 г. - 109,8). Разрыв увеличился за счет повышения смертности населения в трудоспособном возрасте от инфекционных и паразитарных болезней в регионе-«лиде-ре» - Иркутской области.
За рассматриваемый период в 39 регионах коэффициент смертности населения в трудоспособном возрасте от инфекционных и паразитарных болезней превысил соответствующий показатель за 2016 г., в трех - остался на уровне предыдущего года. Наиболее значительный рост показателя был зарегистрирован в Ненецком автономном округе (на 104%), Сахалинской области (на 82%), Чукотском автономном округе (на 53%), Белгородской (на 40%) и Калужской (на 39%) областях. Максимальное снижение коэффициента по сравнению с 2016 г. было зафиксировано в Республике Калмыкия (на 55%), Еврейской автономной области (на 54%), Республике Ингушетия (на 50%), Магаданской области и в Республике Карелия (на 49%).
На сегодняшний день в оперативной статистике Росстата данные по прочим причинам смерти («Другим классам болезней») за 2017 и 2016 гг. несопоставимы, так как начиная с января 2017 г. из «Других классов болезней» выделены классы «Болезни нервной системы» и «Болезни эндокринной системы, расстройства питания и нарушения обмена веществ». Число умерших от болезней перечисленных классов и от «Других классов причин» в сумме за январь-июль 2017 г. составило 211 тыс. человек, что выше показателя за тот же период 2016 г. на 7,5%. Следовательно, смертность от прочих причин смерти продолжает расти.
3 Зубаревич Н., Хасанова Р. Регионы России: социальное развитие и демографические тенденции (по результатам регулярного Мониторинга ИНСАП РАНХиГС) // Экономическое развитие России. 2017. № 7. С. 64-74.
Таким образом, смертность населения снижается почти от всех причин смерти, но темпы снижения очень низки. Их недостаточно, чтобы перекрыть эффект падения числа рождений, а значит, длительный период естественной убыли населения неизбежен.
Миграционная ситуация
В первом полугодии 2017 г. миграционный прирост населения России составил 102,3 тыс. человек - это существенно меньше, чем за соответствующий период 2016 г. (141,9 тыс.). (См. табл. 2.) По сравнению с аналогичным периодом прошлого года число прибывших международных мигрантов сократилось, а число выбывших -увеличилось. В сочетании с сильным нарастанием естественной убыли населения России впервые с 2010 г. в рассматриваемый период оно сокращалось, поскольку миграция не компенсировала его естественную убыль.
Такой низкий показатель миграционного прироста населения России в первом полугодии не фиксировался со времени изменения методики учета в 2011 г. Только в «дореформенном» 2010 г. миграционный прирост в
первом полугодии был ниже, составив 89,6 тыс. человек, а по итогам года - 158,1 тыс. Если бы не сохраняющийся в 2017 г. значительный миграционный прирост в обмене с Украиной, то он не достиг бы и значений 2010 г. По сравнению с 2016 г. незначительно увеличился миграционный прирост с Беларусью, Таджикистаном и Туркменистаном. Прирост с Узбекистаном оказался существенно ниже, чем в докризисный период, когда эта страна являлась основным миграционным «донором» России.
Кризис в Украине в 2014-2015 гг. и связанный с ним резкий рост миграции из этой страны в Россию совпал с социально-экономическим кризисом в РФ; теперь же мы имеем дело с постепенным возвращением на привычный уровень. Поэтому падение миграционного прироста России с Украиной - эффект очень высокой базы 2014-2016 гг.
В миграции со странами дальнего зарубежья основные «доноры» России - постсоветские Грузия и Абхазия: они обеспечили незначительный миграционный прирост с этой группой стран. В обмене со странами, традиционно относящимися к дальнему зарубежью, Рос-
Таблица 2
Миграционный прирост населения России в первом полугодии 2011-2017 гг., тыс. человек
2011 г. 2012 г. 2013 г. 2014 г. 2015 г. 2016 г. 2017 г.
143,9 142,5 129,8 115,8 107,9 141,9 102,3
в том числе:
Страны СНГ 130,4 130,6 121,7 109,5 105,8 135,9 101,0
Азербайджан 9,9 9,2 8,1 7,1 4,8 5,4 3,2
Армения 14,6 15,1 16,0 11,8 11,0 5,7 5,5
Беларусь 2,7 6,1 1,2 4,0 2,5 1,2 4,9
Казахстан 13,9 17,6 19,6 19,9 16,7 17,2 15,0
Кыргызстан 19,6 13,9 8,6 7,8 2,8 7,7 7,7
Молдова 8,2 8,4 9,6 7,9 7,9 7,3 3,8
Таджикистан 15,4 14,6 13,7 9,0 9,0 12,2 13,9
Туркменистан 1,5 1,5 1,5 1,3 0,9 0,6 0,7
Узбекистан 28,2 26,4 25,1 19,1 -14,6 9,5 6,7
Украина 16,5 17,7 18,3 21,6 71,6 69,2 39,6
Другие страны 13,5 11,9 8,2 6,3 2,2 6,0 1,3
Источник: доклады «Социально-экономическое положение России» за 2010-2017 гг. / Росстат.
сия имела убыль, в частности с КНДР и Китаем, что неудивительно: при нынешней системе учета миграции в качестве долговременных мигрантов учитываются получающие регистрацию по месту пребывания на срок от 9 месяцев до 5 лет, и по истечении срока регистрации эти люди автоматически считаются выбывшими. Таким образом, после значительного роста в последние годы числа миграционных прибытий из КНДР и Китая наступила, с определенным лагом, волна выбытий и миграционный отток сильно увеличился (подобная ситуация объясняла миграционную убыль населения России с Узбекистаном в 2015 г.).
Тем не менее, опираясь на данные за первое полугодие 2017 г., говорить об изменении трендов международной миграции в России было бы преждевременно. Вместе с тем веские основания ожидать увеличения миграционного прироста населения страны во втором полугодии текущего года пока тоже не просматриваются.
Число внутренних мигрантов (перемещений в пределах страны) за январь-июнь 2017 г. незначительно сократилось относительно того же периода предыдущего года - на 12 тыс. человек, или на 0,6%. Колебания в таких небольших пределах обычны для России; в целом же число внутристрановых мигрантов в последние годы стабильно находится на уровне, превышающем 4 млн. человек в год. Незначительное сокращение числа миграционных перемещений в пределах страны, в числе прочего, может объясняться уменьшением численности молодежи в возрастах повышенной миграционной активности, связанной с поступлением в вузы и послевузовской миграцией.
Среди регионов, в которых наблюдается наиболее значительный миграционный прирост, в первом полугодии 2017 г. по-прежнему выделялись г. Москва и Московская область, г. Санкт-Петербург и Ленинградская область, Краснодарский край. Существенно увеличился миграционный прирост населения Воронеж-
ской области; на значительном уровне он сохраняется в Тюменской, Калининградской и Новосибирской областях. Прирост населения в Республике Крым и в г. Севастополе снижается, хотя эти субъекты РФ остаются в числе регионов-лидеров по данному показателю.
Продолжают терять население регионы Северо-Кавказского, Приволжского, Сибирского и Дальневосточного федеральных округов. В первом полугодии 2016 г. миграционные потери населения регионов Дальнего Востока существенно сократились, что послужило основанием для оптимистичных ожиданий относительно начавшегося сокращения миграционной убыли населения в этой части страны. Однако по итогам года миграционная убыль здесь мало отличалась от значений последних лет, а в первом полугодии 2017 г. миграционная убыль населения Дальневосточного федерального округа вновь возросла, вернувшись к традиционным для последних лет значениям.
В противовес ситуации, наблюдающейся в области долговременной миграции, общее количество временно пребывающих в России в 2017 г. иностранцев находится сегодня примерно на уровне 2016 г., значительно отставая от показателей 2013-2015 гг. С марта по конец июля 2017 г. мы наблюдали выраженный весенне-летний рост числа иностранцев - с 9,4 до 10,2 млн. человек, что является свидетельством частичного возврата внутригодового движения показателя к ритму докризисного 2013 г. Это значит, что Россия отчасти восстановила свою привлекательность для различных категорий иностранцев, хотя по абсолютным цифрам отставание от прошлых лет не преодолено. На 1 августа 2017 г. в России находилось 10,2 млн. иностранцев.
Неизменной остается доля граждан СНГ среди всех пребывающих в России иностранцев - на 1 августа их насчитывалось 8,76 млн. человек4, или 86%. Внутри этой категории более 40% составляют граждане среднеазиатских государств и 27% - граждане Украины.
4ДанныеФМС РФ и ГУВМ МВД РФ.
Как мы отмечали ранее5, потенциал роста численности граждан стран ЕАЭС в России был исчерпан еще в прошлом году - единственным исключением остается Киргизия (для которой одной из главных целей вступления в ЕАЭС как раз и была облегченная легализация в РФ киргизских мигрантов). Предсказуемо продолжает снижаться численность временно пребывающих граждан Украины и Молдавии. Численность выходцев из Таджикистана и Узбекистана понемногу растет, хотя показатели 2014 г. пока не достигнуты.
Численность иностранцев из развитых западных стран, напротив, не демонстрирует каких-либо признаков возвращения к докризисной ситуации: отставание от показателей 2013 г. в среднем составляет 2,3 раза, по отдельным странам (Испании, США, Великобритании) - 4-6 раз. Небольшой внутриго-довой рост показателя (см. данные в выпуске Мониторинга ИНСАП за май 2017 г.6) обеспечивается почти исключительно категорией туристов, тогда как деловые поездки, поездки с целью работы, служебные - продолжают сокращаться.
К августу 2017 г. продолжило расти число трудовых мигрантов, указывающих при въезде в РФ цель «Работа по найму», - таких на 1 августа 2017 г. насчитывалось 4,22 млн. человек (на 1 августа 2016 г. - 3,97 млн.; на 1 мая 2017 г. - 4,0 млн.), 96% из которых были гражданами стран СНГ. Число визовых работников (из дальнего зарубежья) продолжает сокращаться, а безвизовиков - расти, за исключением трудовых мигрантов из Украины и Молдавии, численность которых падает. В целом на начало августа текущего года почти 70% мигрантов данной категории имели на руках действительные документы для работы в России (патент или разрешение на работу) или обладали правом работать без таких документов (граждане стран ЕАЭС) (в конце апреля 2017 г. аналогичный показатель составлял 60%).
Данные за первые семь месяцев 2017 г. подтверждают, что трудовые мигранты стали чаще оформлять документы для работы в России по сравнению с прошлым годом, хотя суммарное число разрешений на работу и патентов по-прежнему не приблизилось к уровню докризисных лет. (См. табл. 3.) Процедура оформле-
Таблица 3
Оформление разрешительных документов для работы мигрантов в России в январе-июле 2014-2017 гг., человек
2014 г. 2015 г. 2016 г. 2017 г.
Разрешения на работу для иностранных граждан (ИГ)* 802 775 109 273 77 059 79 524
в том числе:
Разрешения на работу для квалифицированных специалистов (КС)* 55 962 11 170 7049 9466
Разрешения на работу для высококвалифицированных специалистов (ВКС) 17912 21 850 17 034 13 345
Патенты** 1643 589 1261 794 987 279 1074799
Итого 2446 364 1371 067 1064338 1154 323
* - С 1 января 2015 г. выдаются только ИГ из визовых стран.
** - С 1 января 2015 г. выдаются ИГ из безвизовых стран для работы как у физических, так и у юридических лиц. Источник: данные ФМС РФ и ГУВМ МВД РФ.
5 Ежемесячный мониторинг социально-экономического положения и самочувствия населения: 2015 г. - май 2017 г. / Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации; под ред. Т.М. Мале-вой. 2017.
6Там же.
ния стала мигрантам, видимо, понятнее, но экономические издержки не позволяют им ле-гализовываться в более массовом порядке, как это было до изменения стоимости патента.
Продолжают увеличиваться поступления в региональные бюджеты, собираемые в виде авансовых платежей за патенты: за январь-июль 2017 г. мигрантами было перечислено 28,96 млрд. руб. (за аналогичный период 2016 г. -25,88 млрд. руб.). В еще большей мере, чем раньше, эти платежи обеспечиваются мигрантами из Узбекистана и Таджикистана (более 86%, годом ранее - 83%), так как число оформляющих патенты граждан этих стран выросло, а из Украины и Молдавии -упало.
Социальное развитие регионов и расходы бюджетов
Социальное развитие регионов зависит от состояния экономики. Экономический спад в России в основном завершился, но устойчивого роста пока нет. Промышленность выходит из кризиса: за январь-июль 2017 г. промышленное производство выросло относительно аналогичного периода предыдущего года на 1,9%; положительная динамика наблюдалась в 73 регионах из 85. Наиболее проблемная ситуация отмечалась в Республике Бурятия, где спад был очень сильным (-18%); продолжается он и в крупнейших по объему промышленного производства регионах - г. Москве и в Ханты-Мансийском автономном округе. В обрабатывающих отраслях рост оказался слабее (+1%), чем в добывающих, а число регионов с положительной динамикой - несколько меньшим (68).
Динамика инвестиций за первое полугодие текущего года выглядит более благоприятной (+4,8%), но рост здесь в основном обеспечили регионы с явными конкурентными преимуществами: г. Москва (+19%), огромный бюджет которой позволяет наращивать инвестиции в развитие инфраструктуры, а также главные регионы добычи нефти и газа - Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа. Быстрый рост инвестиций в Якутии (+60%) был
обусловлен здесь разработкой новых нефтегазовых ресурсов и строительством газопровода. Еще большие темпы роста инвестиций были зафиксированы в Республике Крым и в г. Севастополе (в 2-3 раза) - в основном за счет бюджетных средств, выделяемых на развитие инфраструктуры. В половине регионов страны инвестиционный спад продолжается.
Наиболее проблемной сферой экономики остается жилищное строительство: в январе-июле 2017 г. спад относительно аналогичного периода предыдущего года составил в этой отрасли 10,4%. В Москве падение оказалось намного сильнее (-27%); негативная динамика сохраняется и в Московской области (-7%) - крупнейшем регионе по объему ввода жилья. Среди регионов с большими объемами жилищного строительства более устойчивыми оказались только г. Санкт-Петербург (+8%) и Республика Татарстан (+5%).
Региональные рынки труда остаются стабильными -на это указывают все индикаторы. По данным Росстата, за первый квартал 2017 г. в России почти на 5% выросла численность занятых в малом и среднем предпринимательстве (МСП) по сравнению с тем же периодом 2016 г. Особенно значительным ростом выделяется Москва (+23%) - в столице работает каждый седьмой занятый в МСП в России. Позитивную динамику продемонстрировали также Республика Карелия, Тверская, Псковская, Пензенская, Свердловская области, Пермский край, г. Севастополь (рост на 18-29%). (Достоверность этих данных невысока, поскольку бизнес нередко оптимизирует свои налоговые издержки с помощью переоформления в виде МСП.) Проблемы сжатия малого предпринимательства в кризисных условиях более заметны на Дальнем Востоке, где численность занятых в МСП сократилась за исследуемый период на 6%, и в Северо-Кавказском федеральном округе (сокращение на 8%).
Доля работавших неполное рабочее время снизилась с 3,1% от среднесписочной численности занятых в первом квартале 2017 г. до 2,8% во втором квартале. Этот показатель со-
кратился в большинстве регионов. Проблема неполной занятости остается наиболее острой в Республике Крым (7,0%), г. Севастополе (5,1%), республиках Чувашия и Алтай (4,74,8%), Нижегородской, Томской, Новгородской областях, Пермском крае, Республике Татарстан и в г. Санкт-Петербурге (более 4%). Регионы Крыма остаются в данном отношении в проблемной зоне в течение всего периода кризиса, поскольку новых рабочих мест там создается мало, а сложности у промышленных предприятий сохраняются. Во втором квартале 2017 г. немного выросла доля находящихся в отпусках без сохранения содержания (с 6,4 до 7,3%), но это сезонный летний рост, не связанный с кризисом.
Помимо неполной занятости кризисным индикатором, характеризующим ситуацию на рынке труда, является также задолженность по заработной плате. Масштабы просроченной задолженности по заработной плате в регионах можно измерить двумя показателями -количеством работников, перед которыми она имеется, и объемом задолженности.
Численность работников, перед которыми имеется задолженность, на сегодня относительно невелика (64 тыс. человек), и с мая по июль 2017 г. она сократилась на 6%. Если соотнести их число со среднесписочной численностью занятых, то в среднем по стране доля работников с задолженностью по заработной плате оказывается очень небольшой - 0,2%. Самые негативные в этом отношении показатели отмечаются в Амурской области (1,3%), а также в Кемеровской и Магаданской областях и в Республике Карелия (1%).
Объем задолженности по заработной плате с мая по август текущего года сократился на 5%. В расчете на одного среднесписочного работника объем задолженности невелик (100 руб.); максимальные показатели зафиксированы в Приморском крае (1054 руб.), Амурской области (604 руб.) и в г. Севастополе (513 руб.). В целом масштабы задолженности по заработной плате выше в регионах севера и востока страны. Только в десяти субъ-
ектах РФ задолженность по заработной плате отсутствует; среди них - более развитая Тюменская область, несколько среднеразвитых областей (Владимирская, Воронежская, Курская и др.) и слаборазвитых республик (Чечня, Алтай и др.).
Как известно, адаптация к кризисам в России происходит в основном за счет неполной занятости и снижения заработной платы, поэтому уровень безработицы в стране остается низким, а летом он еще более снижается из-за сезонных колебаний. В мае-июле 2017 г. уровень безработицы сократился в России до минимума (5,1%). Региональные различия в значениях данного показателя велики и устойчивы. Максимальный уровень безработицы сохраняется в слаборазвитых республиках Северного Кавказа и юга Сибири, депрессивных регионах Забайкалья, а минимальные показатели фиксируются в крупнейших городах федерального значения.
Спад реальных доходов населения в мае-июне 2017 г. прекратился, однако их динамика в целом за первое полугодие осталась отрицательной (-1,1%). Снижение реальных доходов в первом полугодии отмечалось в 65 регионах. (См. рис. 3.) Региональные различия в динамике доходов не всегда объяснимы вследствие недостаточной точности статистики. Тем не менее вполне очевидно, что для населения кризис еще не завершился. Вместе с тем россияне уже устали экономить, и во втором квартале 2017 г. начал расти оборот розничной торговли. Население стало больше потреблять за счет роста в текущем году потребительского кредитования. В целом за январь-июль 2017 г. динамика оборота розничной торговли оставалась отрицательной (-0,2%); спад показателя продолжался в 48 регионах, т.е. более чем в половине из них. Значительный рост розничной торговли, зарегистрированный в г. Севастополе (+11%), Омской области (+9,5%), Приморском крае (+5%), скорее всего, объясняется неточностью статистического учета, что подтверждается отрицательной динамикой реальных доходов населения в этих регионах.
ч
М
Рис. 3. Динамика реальных денежных доходов населения и оборота розничной торговли в 2017 г., в % к соответствующему периоду предыдущего года
п о
О) А
0
1
о
12
п
А
о
о п п
о
ю п
I
О А
п в
-12
] Доходы населения (январь-июнь 2017 г.)
Оборот розничной торговли (январь-июль 2017 г.)
©О сц сц сц сц с; с; с; сц сц сц О-вЮЮЮЮ юююююю 5ооооОООООО гс гс гс гс о: гс
и и и и ииииии
а^ со с; I ^
ьГ-^из Ь- О-о О га у С 5- О 2 "О
35 °
-> ОООООО > о: о; гс гс гс гс : 2 2 2 2 2 2 ■ и гго о и и - ¥ (и X л СО т ш с с; о (о I * ¡ц>ю " ОС
а. ^
сцО с; сцОО сц сц ? сц ^ * ЮШЮ«ЮЮ 1ю 0Л005я 005 о£\д
ни к к г и о; гс О. и: П 2
и и и и и и а) У
га О ;
5 &1_
О 11=
и 5
2 к к г^1 ¿в2
(и Я^ ш " О-Й^О
5 Ь ш о а. а.
¿О 1
я §1313© е
¡622 £
^ шии и ш С[1 О. сц га га Ди о.х
. I- га 0 1-0 0.
-о к ^ с с 3
о о Оо о о о С §-™ 2 2 ^ . а
°<
о_ I ош3 Ю ш
Я ¡5 и
Л
; и и ^ и и/5 I га У о_т1— I а; о й_га о ^ | 5 о. 2 £ и
> и
с400 с^ с^ с;
К Ш К К К
'I га Ю га га га
О с и и и
^ с[ 1В511
5 о о ° Р ^
о. а. ~ с ^-ю
и о £
Щ 5 а;
ООО'*
^о
О ^^ ^ и и та уи
^ § а г
§-о,£ о |
12 5 ¡х ^ и ои и . и ш ¿1 О-с '5 о 5 и
2-о 2" о о □
о: ГС С
2 2^ ^ «о о
о Н и 3 5 С
а; ^ с
Ю« с; ^ °
и ^ га
о У к 2 Ь га
га ч/
Таким образом, экономический спад в основном прекратился, за исключением объемов ввода жилья. Однако население вряд ли заметило это из-за продолжающегося снижения денежных доходов. Вместе с тем потребительский оптимизм к лету немного повысился - россияне перестали так сильно «затягивать пояса» и начали больше тратить за счет роста потребительского кредитования. Надежда на «авось» для многих граждан оказалась сильнее рациональной оценки сохраняющихся рисков.
Помимо динамики социально-экономических индикаторов положение субъектов РФ можно оценить по динамике доходов и расходов их бюджетов. В целом ситуация в первом полугодии 2017 г. здесь улучшилась: доходы консолидированных бюджетов регионов выросли на 9%. Быстрее всего увеличивались поступления налогов на прибыль и на имущество (+12%), поступления НДФЛ повысились на 8%, трансферты выросли на 9% - в основном благодаря тому, что их стали выделять более равномерно в течение года по сравнению с 2016 г. Сокращение доходов произошло только в 15 регионах, и самое значительное - в нефтегазодобывающих Сахалинской области (-29%) и в Ханты-Мансийском автономном округе (-21%) из-за снижения поступлений налога на прибыль, а также в республиках Кабардино-Балкария и Якутия (-11-17%), Ленинградской и Новгородской областях и в Чукотском автономном округе (-9-10%).
Расходы консолидированных бюджетов субъектов РФ в первом полугодии 2017 г. росли не так быстро (+6%) - накопленные проблемы дефицита и долга заставляют регионы быть более осмотрительными в расходах. Быстрее всего росли расходы в Калининградской области и в Республике Крым - благодаря очень значительному увеличению трансфертов. Бюджеты регионов стали более сбалансированными: дефицит бюджета в первом полугодии 2017 г. был зафиксирован в 34 регионах (в первом полугодии 2016 г. - в 50).
Изменились и приоритеты в социальных расходах субъектов РФ. Напомним, что в 2015 г. почти не росли расходы на образование, в 2016 г. сокращались расходы на здравоохранение, устойчиво росли только расходы на социальную защиту населения. В первом же полугодии 2017 г. расходы на образование увеличивались почти так же, как и расходы бюджетов в целом; большинство регионов перестали экономить на воспроизводстве человеческого капитала. Самым значительным ростом расходов на образование выделяются г. Севастополь (+41%) и Республика Калмыкия (+28%). В Москве в первой половине 2017 г. расходы на образование выросли на 15% после существенного сокращения в 2013-2015 гг. Только в 11 регионах расходы на образование сократились, наиболее существенно - в Ингушетии (-11%) и Татарстане (-7%), в основном это стало следствием «эффекта базы» (повышения расходов на эти цели в первом полугодии 2016 г. на 24-30%).
Расходы на здравоохранение следует измерять вместе с расходами территориальных фондов обязательного медицинского страхования (ТФОМС), поскольку на последние приходится половина всех расходов на эти цели. Суммарная динамика расходов на здравоохранение бюджетов регионов и ТФОМС на первый взгляд выглядит удручающе - спад относительно первого полугодия 2016 г. на 17%. Однако необходимо учитывать, что в 2017 г. более 70 регионов изменили систему учета расходов на здравоохранение: страховые выплаты за неработающее население, объем которых в первом полугодии достиг почти 300 млрд. руб., стали учитываться не по статье «Здравоохранение», а по статье «Социальная политика». Именно по этой причине динамика расходов на здравоохранение стала отрицательной в подавляющем большинстве субъектов РФ. Если суммировать расходы на здравоохранение бюджетов и ТФОМС со страховыми выплатами за неработающее население, то динамика окажется иной - рост на 6%.
Соответствующий расчет по регионам России показывает, что расходы на здравоохранение сократились только в 11 из них; наиболее существенно - в Республике Хакасия (-17%), Сахалинской области (-8%), Камчатском крае (-6%), Хабаровском, Алтайском краях, Волгоградской области, республиках Марий Эл и Кабардино-Балкария (-3%). Максимальный рост расходов на здравоохранение с учетом страховых выплат за неработающее население был зарегистрирован в республиках Ингушетия (+52%) и Крым (+23%), Ульяновской и Московской областях, в г. Москве, Республике Калмыкия и Чукотском автономном округе (+15-21%). Таким образом, доминирующего тренда сокращения расходов на здравоохранение в первом полугодии 2017 г. в регионах не наблюдалось, а отрицательная динамика была обусловлена статистическими искажениями.
Расходы на социальную политику (социальную защиту населения) в первом полугодии 2017 г. для сопоставимости следует рассчитывать без учета переноса в эту статью страховых выплат за неработающее население. С такой «очисткой» расходы на социальную защиту увеличились только на 2% - это минимальные темпы роста за период с 2013 по 2017 гг. Можно предположить, что отсутствие федеральных и региональных выборов в первом полугодии 2017 г. избавило региональные власти от необходимости повышать лояльность электората с помощью увеличения социальных выплат. Но есть и иное объяснение столь небольшому значению роста показателя - в 2017 г. региональные власти все-таки начали проводить оптимизацию крайне неэффективной системы социальной защиты населения.
Это подтверждается динамикой социальных выплат населению в первом полугодии 2017 г. относительно того же периода 2016 г. В целом по регионам объем социальных выплат
(пособий населению) не изменился, но почти половина субъектов РФ его сократила. Наиболее существенным сокращением социальных выплат населению выделялись Самарская (-32%), Волгоградская, Астраханская области и Республика Кабардино-Балкария (-15-20%), Ростовская, Кировская, Амурская области, республики Чувашия и Хакасия (-10-11%), Новосибирская, Нижегородская области и Ханты-Мансийский автономный округ (-89%). Но вряд ли это можно считать общим трендом - политика властей регионов существенно различается. Так, в Калмыкии расходы на выплату пособий населению в сфере социальной защиты выросли за рассматриваемый период на 25%, в Приморском крае и Курганской области - на 18-19%, в республиках Ингушетия и Марий Эл, Тюменской области, Забайкальском, Красноярском и Ставропольском краях - на 12-15%. Динамика социальных выплат за первое полугодие 2017 г. не очень репрезентативна и может измениться к концу года с учетом приближающихся выборов.
Таким образом, в первой половине 2017 г. тенденции оптимизации расходов на социальную защиту населения стали заметными в половине регионов. К сожалению, это чаще обусловлено фискальной целью оптимизации расходов бюджетов регионов, а не реформированием системы социальной защиты для перераспределения социальных выплат в пользу нуждающихся домохозяйств на принципах адресности. Власти регионов по-прежнему проводят разную политику в сфере социальных расходов; различия обусловлены качеством управления, оценкой политических рисков, бюджетной обеспеченностью и другими факторами. Федерализм в России проявляется не в децентрализации полномочий и ресурсов, а в расходной политике регионов, в том числе в социальной сфере. ■
