CC BY
162
Бурдяк А.Я., Тындик А.О.
СОЦИАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ИНВАЛИДОВ: ПРОБЛЕМА ОДИНОЧЕСТВА
(исследование выполнено в рамках НИР «Рекомендации к демографической, семейной и социальной политике на современном этапе демографического развития» (2016) ИНСАП РАНХиГС)
Изучение социального положения инвалидов вышло за рамки узко научного интереса в свете ратификации Российской Федерацией Конвенции ООН о правах инвалидов в 2012 году1, обязывающей страны-участницы проводить регулярный мониторинг данной сферы [1]. Конвенция предполагает измерение инвалидности на основе Международной классификации функционирования [2]. С этой целью Вашингтонской группой ООН по статистике инвалидности разработан перечень вопросов для включения в анкеты переписей населения и выборочных обследований [3]. Он опирается на социальную модель инвалидности, выявляя тех, у кого проблемы со здоровьем приводят к ограничениям в повседневной активности и в общественной жизни.
Смещение фокуса на ограничение функционирования уравнивает различные по своей природе проблемы
1 Ратифицирована Федеральным законом от 03.05.2012 N 46-ФЗ «О ратификации Конвенции о правах инвалидов».
со здоровьем, позволяя сравнивать их тяжесть на единой основе. Населению задаются вопросы о наличии следующих проблем со:
а) зрением (при условии пользования очками),
б) слухом (при условии пользовании слуховым аппаратом),
в) передвижением (подъем по лестнице или ходьба),
г) концентрацией и памятью,
д) самообслуживанием (одевание, прием душа),
е) речью, выражением и формулированием мыслей (на родном языке).
По каждой из них выявляется, в какой степени она ограничивает человека в повседневной деятельности: «совсем не ограничивает», «скорее не сильно», «скорее сильно» или «очень сильно». Человек относится к инвалидам при наличии серьезных ограничений (ответы 3 или 4) как минимум в одной из базовых сфер жизненной активности.
Как правило, накладывается дополнительный критерий: ограниче-
ния должны длиться не менее 6 месяцев. Социальная модель инвалидности опирается, в том числе, на психологический комфорта человека. Перед данным исследованием стояла цель изучения одиночества как одного из показателей качества жизни инвалидов.
Проведение мониторинга социального положения инвалидов в России невозможно без дополнительного сбора эмпирической информации. Из данных Пенсионного фонда РФ известно только число получателей пенсии по инвалидности, а статистика Министерства здравоохранения фиксирует обращаемость за инвалидностью и ее назначение. Надежность оценок масштабов инвалидности по Всероссийским переписям населения (ВПН — 2002, ВПН — 2010 годов) страдает из-за использования неудачного идентификатора «получение пенсии по инвалидности». Информация о социально-экономическом положении инвалидов, собранная Росстатом на основе выборочных обследований населения [4; 5], далека от совершенства, так как сами опросы не специализируются на проблематике инвалидности.
В связи с этим в Институте социального анализа и прогнозирования (ИНСАП РАНХиГС) был разработан инструментарий и в 2014-2015 гг. проведен опрос людей с ограничениями здоровья в шести регионах: Саратовской, Волгоградской, Тюменской областях, республиках Татарстан, Ингушетия и Хабаровском крае. В анкету обследования были включены как стандартные вопросы о наличии статуса инвалида и получении пенсии по инвалидности, так и во-
просы из списка Вашингтонской группы ООН [6].
Результаты проведенного опроса, а также итоги ВПН — 2010 года, служат основой дальнейшего анализа.
Экономическое и технологическое развитие, повышение продолжительности жизни, ее качества, а также расширение возможностей независимого проживания значительно изменили образ жизни человечества.
Кроме нарастания ценностей индивидуализма к росту масштабов одинокого проживания приводит старение населения. Оставшись одни, пожилые люди ценят свою независимость, а телефонная связь и Интернет позволяют им сохранять общение с детьми и родственниками на расстоянии. Социологические исследования показывают, что пожилые люди, живущие со своими детьми и внуками, в среднем чувствуют себя менее счастливыми, чем проживающие отдельно пары или одинокие люди «серебряного» возраста [7].
В силу гендерной разницы в продолжительности жизни, большинство одиноких пожилых — женщины. Зачастую имея за плечами опыт ухода за больным супругом, они не хотят переезжать в семьи своих детей, избегая увеличения круга домашних обязанностей [8].
В России масштабы одинокого проживания также растут, несмотря на сохранение традиций семейной взаимопомощи и вовлечение бабушек в процесс воспитания внуков. Отчасти это последствия массовой миграции молодежи в крупные города прошлых десятилетий: сегодня их пожилые родители проживают одни в сельской местности и малых городах. Даже когда здоровье ухудшается,
пожилые продолжают жить в менее благоустроенной, но привычной среде [9]. Переезду ближе к детям препятствует и высокая стоимость жилья в городах.
Зарубежные исследования обнаруживают риск обострения у человека функциональных ограничений за счет его одиночества [10; 11]. Являясь фактором возникновения депрессии, оно провоцирует падение оценки состояния собственного здоровья, и приводит к еще большей социальной изоляции.
Опираясь на опыт предыдущих исследований, а также на углубленные содержательные беседы с людьми с ограниченным здоровьем [12], можно предположить, что страдающие от одиночества люди с плохим здоровьем чаще попадают в категорию инвалидов по методологии ООН. Если это так, то превентивные меры к социальной исключенности могли бы разорвать порочный круг, предотвратить усугубление проблем со здоровьем, а значит, уменьшить масштабы инвалидности в понимании, которое предлагает Конвенция.
Анализ полноты учета пенсий по инвалидности ВПН свидетельствует о том, что социально-экономические характеристики следует рассматривать преимущественно для лиц трудоспособных возрастов [5].
Именно для этой возрастной категории инвалидов изучалась структура домашних хозяйств и доля одиноко проживающих.
Брачная структура лиц с инвалидностью не отражает интенсивность заключения браков инвалидами, так как неизвестно, какая часть мужчин и женщин приобрела инвалидность после заключения брака
(или, наоборот, его распада), а какая — до.
Среди инвалидов во всех возрастных группах доля лиц, никогда не состоявших в браке выше, чем в населении в целом. В наиболее активных брачных возрастах, от 25 до 40 лет, разрыв между всем населением и инвалидами составляет около 33 п.п. для мужчин и около 28 п.п. для женщин (рис. 1).
К старшим возрастам разрыв снижается, при этом нарастает доля разведенных и разошедшихся. Среди мужчин с инвалидностью она выше по сравнению с населением в целом (максимальная разница в возрасте 40-44 лет — 4,9 п.п.). Среди женщин значимых различий не наблюдается. Доля бездетных среди женщин с инвалидностью по сравнению со всем женским населением выше.
Одновременно с этим в старших репродуктивных и предпенсионных возрастах среди женщин с инвалидностью выше доля имеющих троих и более детей. Рождение большого числа детей повышает риски истощения здоровья женщины и приобретения инвалидности.
Среди инвалидов, проживающих в частных домохозяйствах, немного выше доля одиночек, чем по населению в целом (табл. 1). В предпенсионных возрастах 10,4-11,9% лиц с инвалидностью проживают в одиночестве, тогда как в среднем по населению таковых 9,8%.
Значимо выше доля инвалидов, проживающих в больших домохозяй-ствах, состоящих из 5 и более человек. Особенно это характерно для инвалидов младше трудоспособного возраста.
100
и к
а
ш к о S-
О хО
о ^ о
2 <и
к
tí tí
ч: &
и ю
о
и
к
и
к
ч
о «
80
60
40
20
* N
ч
\Ч х
1—-N—
N N
■ \ " Ni
\ N ••.. ^
18-19 20-24 25-29 30-34 35-39 40-44 45-49 50-54 55-59 Возраст, лет
Мужчины, все
Мужчины, инвалиды
Женщины, все
Женщины, инвалиды
0
Источник: расчеты авторов по данным ВПН — 2010.
Рис. 1. Доля мужчин и женщин разных возрастов, никогда не состоявших в браке, % от численности подгруппы, 2010 г.
Таблица 1
Доля инвалидов разного возраста в домохозяйствах разного размера в 2010 г., %
Возрастные группы инвалидов Размер домохозяйств, человек Всего
1 2 3 4 5 и более
женщины с инвалидностью
До 15 лет 0,2 6,9 23,1 30,9 38,9 100
16-24 года 3,4 14,8 28,3 25,1 28,4 100
25-39 лет 4,9 20,2 29,9 22,2 22,8 100
40-54 года 10,4 29,9 25,8 16,3 17,6 100
мужчины с инвалидностью
До 15 лет 0,2 7,3 23,6 31,6 37,3 100
16-24 года 3,3 14,5 29 25,6 27,6 100
25-39 лет 7,5 21,2 30,6 20,4 20,3 100
40-59 лет 11,9 32 24,7 15,3 16,1 100
в среднем по всему населению
моложе трудоспособного 0,1 6,4 25,7 34,5 33,3 100
трудоспособный 7,4 20,3 29,5 23,8 19 100
старше трудоспособного 24,1 38,3 17,3 10 10,4 100
Источник: расчеты авторов по данным ВПН-2010.
Около 9% трудоспособных инвалидов живут одни, еще почти 60% — в домохозяйствах, в составе которых есть супружеская пара (табл. 2). Около 13% домохозяйств с инвалидами состоят из матери с детьми. Наличие инвалидности у ребенка повышает
риск распада брака и снижает вероятность вступления матери в повторный союз. Одинокие матери с детьми-инвалидами социально и экономически депривированы, они нередко оказываются исключенными из общественной жизни.
Таблица 2
Распределение инвалидов трудоспособного возраста и старше по демографическим
типам домохозяйств, 2010 г., %
Демографический тип домохозяйства Инвалиды в возрасте
трудоспособном старше трудоспособного
Одинокие инвалиды 9,5 24,8
Супружеская пара 13,5 23,6
Супружеская пара и другие родственные и неродственные лица 45,6 18,3
Инвалид и другие родственные и неродственные лица 31,4 33,4
Всего домохозяйств 100,0 100,0
Источник: Расчеты авторов по данным ВПН-2010.
Среди супружеских пар инвалидность чаще встречается у мужа, чем у жены: 57 против 33%. Помимо этого, < существуют более полумиллиона су- ] пружеских пар (10%), в которых инвалидность есть и у мужа, и у жены. Из них около 280 тыс. пар, где оба супруга не имеют работы.
По данным ВПН 2010 года каж- ] дый десятый инвалид трудоспособного возраста и каждый четвертый получатель пенсии по инвалидности старшего возраста проживает в одиночестве. Численность одиноких ин- ] валидов составляет около 250 тыс. человек среди трудоспособных, и полумиллиона среди лиц пенсионного возраста. Одиночество может влиять ] на его(ее) психологический комфорт, вызывать чувство социальной ис-ключенности.
При анализе одиночества значительной проблемой выступает определение данного понятия. Опираясь на вопрос о том, как часто респондент чувствует себя одиноким, мы относим к данной категории людей, склонившихся к ответу «часто» среди других предложенных альтернатив — «редко» или «никогда». 25% опрошенных с ограничениями здоровья часто испытывают чувство одиноче-
ства, и на основе сравнения ответов данной группы респондентов с остальными исследуется влияние ряда факторов на риски одиночества. Среди них интенсивность социальных связей как внутрисемейных, с детьми и другими родственниками, так и широкого контекста, с друзьями и знакомыми; включенность в социальное взаимодействие в культурно-досуговых, реабилитационных центрах, в клубах по интересам или кружках. Такого рода контакты могут иметь дистанционный характер, например, по телефону или через Интернет.
Доступ к телефонной связи есть у всех участников опроса и не является дифференцирующим. Пользование компьютером, в том числе участие в социальных сетях Одноклассники, ВКонтакте, РасеЬоок и прочих, напротив, не является массовым — 19% опрошенных зарегистрированы в социальных сетях и 29% пользуются Интернетом. Факт виртуального общения существенно связан с возрастом инвалида, в наибольшей мере присутствуя в возрастной когорте инвалидов трудоспособного возраста. Люди, испытывающие одиночество есть как среди пользователей компь-
ютером, так и среди тех, кто им не пользуется. Статистически значимой связи этих факторов с одиночеством не обнаружено.
Около 10% инвалидов хотя бы иногда посещают культурно-досуго-вые мероприятия в клубах по интересам или кружках, а также бывают в реабилитационных центрах, и среди них одиночество встречается реже. Важным каналом включенности инвалидов в общество выступает занятость [13], однако этот фактор также имеет сильную возрастную специфику, и отражает региональную политику в отношении инвалидов и ситуацию на региональном рынке труда [14].
Эмпирические разработки измерения социальной эксклюзии пожилых показали, что такие характеристики связи человека с социальным окружением, как (а) общение с друзьями и (б) контакты с соседями, в значительной степени заменяют друг друга [15].
Социальные связи в ходе опросов 2014 и 2015 гг. измерялись по-разному. В 2014 г. задавался вопрос о ширине социальной сети друзей у человека с инвалидностью, в 2015 г. — о ширине сети людей, с которыми он (она) регулярно общается.
Изменение формулировки вопроса не могло не сказаться на распределении ответов. Не имеют друзей, с которыми каждый месяц общаются, 13% респондентов, в то время как об отсутствии общения со знакомыми говорили только 3% опрошенных. В основном, у респондентов один-два, три-четыре или от пяти до девяти близких друзей (рис. 2). В то время как число знакомых, с которыми они контактируют не реже одного раза в месяц, значительно больше — от пяти до девяти или ровно десять (по 20%), либо до двух или даже до трех десятков. Подсчет количества знакомых чаще вызывал затруднения респондентов, чем вопрос о количестве друзей.
Источник: обследование ИНСАП РАНХиГС.
Рис. 2. Распределение респондентов по количеству друзей в 2014 г. и знакомых в 2015 году, с которыми они регулярно, не реже одного раза в месяц, общаются, %
При анализе влияния близких, средних и дистанционных социальных связей на одиночество контролировались базовые характеристики инвалида: пол, возраст, регион проживания, тип поселения. Также в регрессионный анализ были включены субъективная оценка здоровья, факт улучшения или ухудшения здоровья за последние 12 месяцев и индикатор принадлежности к группе инвалидов согласно подходу ООН. Расчет корреляций по Пирсону показал, что попарные связи перечисленных переменных незначительны. Максимально связаны между собой дамми-переменные занятости респондента и его включенность в число пользователей Интернета, 0,385 — но даже такие связи считаются средними по силе и не препятствуют включению в модель обеих переменных.
Пошаговая процедура оценивания логистической модели на сводном массиве 2014-2015 гг. из 1,6 тыс. наблюдений приводит к следующему набору факторов, влияющих на то, что респондент-инвалид часто чувствует себя одиноким (табл. 3).
Значения Ехр(В) показывают, во сколько раз фактор увеличивает вероятность одиночества, а значимость равна вероятности того, что влияние есть, т.е. отлично от тождественного.
Такие характеристики, как занятость, образование респондента, включенность в социальные Интернет-сети или доступ в Интернет в таблице не представлены, так как их влияние на одиночество оказалось слабее вошедших в итоговый набор факторов (эффект неотличим от тождественного).
Таблица 3
Результаты регрессионного анализа факторов одиночества
(зависимая переменная — респондент часто чувствует себя одиноким)
Факторы Ехр(В) Значимость
Пол — мужской 1,49 0,008
Возраст 55/60-72 года 1,43 0,054
Возраст 73 года и старше 1,71 0,005
Инвалид по определению ООН 1,78 0,000
Субъективная оценка здоровья — плохое 1,71 0,000
Здоровье за последние 12 месяцев — ухудшилось 1,59 0,001
Тип семьи — Супружеская пара 0,26 0,000
Тип семьи — Супружеская пара и другие родственники 0,39 0,000
Тип семьи — Респондент без супруга и другие родственники 0,69 0,020
У респондента нет детей 1,83 0,001
Регион — Саратовская область 1,54 0,007
Регион — Волгоградская область 1,39 0,054
Регион — Республика Ингушетия 1,89 0,005
Сельский населенный пункт 1,26 0,094
Посещает центры, клубы, кружки 0,62 0,048
Константа 0,10 0,000
Примечание: N=1617, доля правильно предсказанных моделью значений = 75,9%. Источник: обследование ИНСАП РАНХиГС.
Расчеты показывают, что при прочих равных условиях мужчины-инвалиды в полтора раза чаще склонны испытывать чувство одиночества, чем женщины. Самая старшая возрастная когорта инвалидов (73 года и старше) в 1,7 раза чаще подвержена одиночеству по сравнению с инвалидами трудоспособного возраста. В то же время инвалиды в раннем пенсионном возрасте испытывают одиночество наравне с инвалидами трудоспособного возраста.
Плохое здоровье, а также недавнее ухудшение состояния здоровья выступают мощными факторами чувства одиночества, и возможно здесь имеет место цепной отрицательный эффект.
Высокая значимость инвалидности по определению ООН, в 1,8 раз повышающей подверженность инвалида одиночеству, показывает, что усилия, направленные на укрепление социальной включенности людей с ограниченным здоровьем, могли бы улучшить их психологический комфорт и, возможно, снизить ощущение барьеров функциональности.
Одинокое проживание инвалида делает его очень уязвимым. При прочих равных условиях наличие у инвалида супруга/супруги уменьшает риск частых приступов ощущения одиночества в четыре раза (0,25) по сравнению с одиноким инвалидом. Ситуация проживания инвалида с супругом/супругой и другими родственниками чуть менее благополучна — такие инвалиды в два с половиной раза реже (0,4) страдают от одиночества по сравнению с одинокими ровесниками.
Когда инвалид без супруга живет вместе с другими родственниками, риск одиночества в полтора раза ниже, чем у одиноко проживающего инвалида. Если респондент не имеет детей, независимо от совместного или раздельного проживания, риск чувства одиночества возрастает в 1,8 раза.
Фактор посещения кружков, клубов и реабилитационных центров оказывает очень слабое при прочих равных условиях влияние на чувство одиночества.
Эффект внесемейных социальных связей в силу разных подходов к их измерению, таких как количество друзей в 2014 г. и число знакомых 2015 г., оценивается на подвыборках по отдельности. Кроме того, так как в литературе есть подтверждения влияния потенциальной занятости на социальную включенность пожилых [15], по раунду 2014 г. оценивалось влияние на одиночество инвалида фактической занятости или его готовности выполнять посильную работу.
Результаты двух регрессий для удобства сравнения сведены в одну таблицу. Несмотря на автоматическое уменьшение количества статистически значимых факторов за счет двукратного уменьшения числа наблюдений и большего набора независимых переменных в моделях, устойчивое влияние на одиночество оказывают два фактора — тип семьи, когда для одиноко проживающего инвалида риск чувства одиночества намного выше, чем в супружеской паре; и индикатор инвалидности по определению ООН (табл. 4).
Таблица 4
Результаты регрессионного анализа факторов одиночества по опросам 2014 г. и 2015 г.
(зависимая переменная — респондент часто чувствует себя одиноким)
Факторы 2014 2015
Ехр(В) Значимость Ехр(В) Значимость
Пол.
Пол женский — референтная категория
Пол мужской 2,08 0,001 1,00 0,994
Возраст. Возраст 18-55/60 — референтная категория
Возраст 55/60-72 1,13 0,659 1,48 0,151
Возраст 73 и старше 1,52 0,182 1,23 0,490
Инвалид по определению ООН 1,79 0,007 1,98 0,002
Субъективная оценка здоровья. Хорошее или скорее хорошее — референтная категория
Скорее плохое 0,74 0,212 1,15 0,578
Плохое 1,22 0,402 2,09 0,005
Изменение здоровья за последние 12 мес. Осталось без изменений — референтная категория
Улучшилось 1,87 0,071 0,79 0,613
Ухудшилось 1,58 0,025 1,99 0,002
Тип семьи.
Домохозяйство из одного человека — референтная категория
Супружеская пара 0,20 0,000 0,23 0,000
Супружеская пара и другие родственники 0,31 0,000 0,42 0,009
Респондент без супруга и другие родственники 0,62 0,030 0,63 0,066
У респондента нет детей 0,67 0,202 3,79 0,000
Количество друзей. 10 и более — референтная категория
Нет друзей 2,38 0,003 - -
1-2 друга 2,70 0,000 - -
3-4 друга 1,64 0,069 - -
5-9 друзей 1,01 0,982 - -
Количество знакомых.
11 и более — референтная категория
До 4 знакомых - - 1,35 0,230
5-9 знакомых - - 0,84 0,534
10 знакомых - - 0,55 0,046
Регион — Республика Ингушетия, контроль - - 1,79 0,038
Тип поселения.
Город—референтная категория
Сельский населенный пункт 1,07 0,747 1,60 0,033
Занятость.
Не работает и не готов работать — референтная
Занят 0,75 0,340 - -
Не занят, но готов работать 1,46 0,153 - -
Константа 0,14 0,000 0,07 0,000
N 836 781
Примечание: цветом выделены индикаторы, влияние которых неотличимо от нуля на 1%-ном уровне доверия.
Источник: обследование ИНСАП РАНХиГС.
Фокусируя внимание на количестве друзей респондента в 2014 г., можно отметить, что граница статистических различий выделяет тех, у кого вообще нет друзей, и тех, у кого один-два друга — такие респонденты в 2,4 и в 2,7 раза чаще подвержены частому чувству одиночества.
Если у инвалида есть три или более друзей, то это уже не влияет на одиночество при прочих равных условиях.
Аналогичный расчет на подвы-борке 2015 г. по тем же факторам, за исключением занятости и региона проживания, показал, что общение просто со знакомыми независимо от количества контактов не влияет на чувство одиночества.
По сравнению с большой моделью остальные факторы оказались чувствительны к сокращению числа наблюдений и к добавлению новых регрессоров в модель: пол, наличие детей, состояние и изменение здоровья. Контролирующие индикаторы — населенный пункт и регион — несмотря на незначимость, включены в модель для чистоты эффекта остальных факторов.
Уровень образования, вовлеченность в пользование Интернетом не сработали ни на большом массиве, ни на годовых его подмножествах.
Выводы
Социальная модель инвалидности Конвенции ООН тесно связана с восприятием серьезности барьеров, возникающих у человека по причине плохого здоровья. Так как психологический комфорт «преломляет» восприятие жизни, формируя субъективную компоненту качества жизни,
важную роль играет социальная включенность инвалида. Ряд исследований показывают, что депрессия и одиночество провоцируют негативную самооценку состояния здоровья, усиливая функциональные ограничения, что в свою очередь приводит к еще большей социальной изоляции. ВПН фиксирует, что каждый десятый инвалид трудоспособного возраста проживает в одиночестве, а среди получателей пенсии по инвалидности старшего возраста — каждый четвертый. По сравнению с остальным населением инвалиды позже вступают в брак.
Расширенный подход к определению инвалидности с учетом международного подхода увеличивает численность этой группы в полтора раза. Каждый четвертый инвалид подвержен частому чувству одиночества, и с высокой вероятностью оно связано с социальным подходом к определению инвалидности.
Значимое влияние оказывает круг ближних социальных связей — наличие супруга и других родственников в домашнем хозяйстве, а также детей.
Отсутствие друзей или регулярное общение только с одним — двумя друзьями повышает риск одиночества в два раза.
Количество знакомых, напротив, не оказывает значимого влияния на риск одиночества. При прочих равных мужчины-инвалиды чаще подвержены одиночеству.
Программы психологической адаптации и социализации людей с ограниченным здоровьем могли бы снизить остроту проблемы одиночества и уменьшить социальную ис-ключенность инвалидов.
Литература и Интернет источники
1. Малева Т.М., Васин С.А., Голодец О.Ю., Бесфамильная С.В. Инвалиды в России: причины и динамика инвалидности, противоречия и перспективы социальной политики. Бюро экономического анализа. — М.: РОССПЭН, 1999.
2. International Classification of Functioning, Disability and Health (ICF). Версия на русском языке. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://apps.who.int/classifications/icfbrowser/Default.aspx
3. Census Questions on Disability Endorsed by the Washington Group. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.cdc.gov/nchs/data/washington_group/WG_ Short _Measure_on_Disability.pdf
4. Положение инвалидов. Росстат. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http:// www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/disabilities
5. Рагозина Л.Г., Васин С.А., Елисеева М.А., Бурдяк А.Я., Тындик А.О., Рогозин Д.М. Социальное положение инвалидов в Российской Федерации с учетом положений Конвенции о правах инвалидов. Препринт. — М.: ФГБОУ ВПО Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, 2014. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: SSRN: http://ssrn.com/abstract=2542198
6. Бурдяк А.Я., Тындик А.О. Измерение инвалидности и положение инвалидов: российский и международный подходы // Вестник НГУЭУ. — 2016. — № 1. — С. 22-43.
7. Le Grand J., Propper C., Smith S. The Economics of Social Problems. 4th edition. Palgrave Macmillan. 2008.
8. Eric Klinenberg Going Solo: The Extraordinary Rise and Surprising Appeal of Living Alone. Penguin press, 2012.
9. Мигранова Л.А., Ненахова Ю.С. Программа «Доступная среда» и оценка ее реализации инвалидами // Народонаселение. — 2015. — № 1. — С. 107-122.
10. Savikko N., P. Routasalo, R.S. Tilvis, T.E. Strandberg, K.H. Pitkala. Predictors and subjective causes of loneliness in an aged population // Archives of Gerontology and Geriatrics. Vol. 41. Issue 3, November-December 2005. P. 223-233.
11. Hodge S., Ecless F. Loneliness, Social Isolation and Sight Loss. A Literature review conducted for Thomas Pocklington Trust. December 2013. Lancaster University.
12. Мнети. Социальные обследования. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://mneti.org/Article/133
13. Токсанбаева М.С. Профессиональная ориентация инвалидов в российской столице // Народонаселение. — 2014. — № 3. — С. 82-94.
14. Римашевская Н.М., Мигранова Л.А., Токсанбаева М.С. Человеческий и трудовой потенциал российских регионов // Народонаселение. — 2014. — № 3. — С. 106-119.
15. Сапонов Д.И., Смолькин А.А. Социальная эксклюзия пожилых: к разработке модели измерения // Мониторинг общественного мнения. — 2012. — № 5. — С. 83-94.
Bibliography and Internet sources
1. Maleva T.M., Vasin S.A, Golodets O.Yu., Besfamil'naya S.V. Invalidy v Rossii: prichiny i dina-mika invalidnosti, protivorechija i perspektivy social'noj politiki [People with disabilities in Russia: causes and dynamics of disability, contradictions and prospects of social policy]. Bjuro ekonomicheskogo analiza [Bureau of Economic Analysis]. Moscow. ROSSPEN. 1999.
2. International Classification of Functioning, Disability and Health (ICF). In Russian. Available at: http://apps.who.int/classifications/icfbrowser/Default.aspx
3. Census Questions on Disability Endorsed by the Washington Group. Available at: http://www.cdc.gov/nchs/data/washington_group/WG_Short_Measure_on_Disability.pdf
4. Polozhenie invalidov [Socio-economic situation of persons with disabilities]. Rosstat [Federal State Statistics Service of the Russian Federation]. Available at: http://www.gks.ru/wps/ wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/disabilities/
5. Ragozina L.G., Vasin S.A., Eliseeva M.A., Burdyak A.Ya., Tyndik A.O., Rogozin D.M. Social'noe polozhenie invalidov v Rossijskoj Federacii s uchetom polozhenij Konvencii o pravah invalidov [The social situation of the disabled in the Russian Federation in the light of the Convention on the Rights of Persons with Disabilities]. Preprint. Moscow: FGBOU VPO Rossijskaa akademija narodnogo hozjajstva i gosudarstvennoj sluzhby pri Prezidente RF [The Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration]. 2014. Available at: SSRN: http://ssrn.com/abstract=2542198
6. Burdyak A., Tyndik A. Izmerenie invalidnosti i polozhenie invalidov: rossijskij i mezhdu-narodnyj podhody [Measurement of disability and socio-economic status of the disabled: the Russian and international approaches]. Vestnik NGUEU [Vestnik NSUEM]. 2016. No 1. P. 22-43.
7. Le Grand J., Propper C., Smith S. The Economics of Social Problems. 4th edition. Palgrave Macmillan. 2008.
8. E. Klinenberg Going Solo: The Extraordinary Rise and Surprising Appeal of Living Alone. Penguin press. 2012.
9. Migranova L.A., Nenakhova Yu.S. Programma «Dostupnaja sreda» i otsenka jeje realizacii invalidami [The programme Accessible Environment and assessment of its implementation by the disabled]. Narodonaselenie [Population]. 2015. No 1. P. 107-122.
10. Savikko N., P. Routasalo, R.S. Tilvis, T.E. Strandberg, K.H. Pitkala. Predictors and subjective causes of loneliness in an aged population. Archives of Gerontology and Geriatrics. Volume 41. Issue 3. November-December 2005. P. 223-233.
11. Hodge S., Ecless F. Loneliness, Social Isolation and Sight Loss. A Literature review conducted for Thomas Pocklington Trust. Lancaster University. December 2013.
12. Mneti. Social'nye obsledovanija [Social studies]. Available at: http://mneti.org/Article/133
13. Toksanbaeva M.S. Professional'naja orientacija invalidov v rossijskoj stolitse [Professional orientation of persons with disabilities in the Russian capital city]. Narodonaselenie [Population]. 2014. No 3. P. 82-94.
14. Rimashevskaya N.M., Migranova L.A., Toksanbaeva M.S. Chelovecheskij i trudovoj potencial rossijskih regionov [Human and labour potential of Russian regions]. Narodonaselenie [Population]. 2014. No 3. P. 106-119.
15. Saponov D.I., Smol'kin A.A. Social'najaekskljuzijapozhilyh: k razrabotkemodeliizmerenija [Social Exclusion of Retired Persons: Towards Elaboration of the Model of Measurement]. Monitoring obshhestvennogomnenija [The Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes Journal]. 2012. No 5. P. 83-94.
