CC BY
12DOI: 10.19181^1^.2022.5 EDN INUZVG
СОЦИАЛЬНО-СТРУКТУРНЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОГО СЕЛА В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
Муханова Мария Николаевна
Институт социологии ФНИСЦ РАН, Москва, Россия
Аннотация. Статья посвящена институциональной трансформации российского села за последние три десятилетия. Новизна и практическая значимость исследования заключается в том, что впервые комплексный анализ социально-структурных процессов российского села и рынка труда был проведен на массивах масштабных панельных исследований Росстата с 2011 г., охватывающих все регионы РФ, показывающих специфику исторического момента сельского мира, когда уходят традиционные формы хозяйствования и исчезают привычные контуры социальной структуры села, кардинально изменившие образ жизни сельского населения. Исходя из этой гипотезы были выявлены изменения в отраслевой структуре занятости сельского населения в АПК, которые вызвали трансформации в социальной структуре, ценностных ориентациях и в содержании социокультурной среды российского села, обусловленные появлением капиталистических форм хозяйствования и новых социальных слоев.
Ключевые слова: российское село; рыночные аграрные реформы; трансформация социальной структуры; формальный и неформальный секторы; рынок труда; субъекты сель-скохозяйственного производства; акторы; регионы
Введение
Институциональной трансформации российского села за последние тридцать лет посвящены материалы исследовательской практики социально-структурных процессов агропромышленного комплекса и сельского хозяйства в условиях рыночных реформ и поиска методологических приемов их анализа. Последствиями которого стали радикальные изменения в сельских территориях, в социальной структуре российского села и в содержании социокультурной среды. Это возникновение новых социальных слоев и хозяйствующих субъектов на рынке труда АПК и потребительских практик, в том числе в сфере досуга, 1Т-технологии, преобразовавшие сферы быта и взаимодействие между социальными группами.
Идея исследования состояла в том, чтобы попытаться выработать конкретное представление о тех социальных субъектах и акторах, действия которых оказывают решающее влияние на институциональные преобразования и социально-структурные процессы, вызванные капиталистическими формами производства и интенсивной мобильностью сельского населения, формируя предпосылки для всех этапов реформирования и модернизации российского села. Что представляют собой эти субъекты (сельскохозяйственные производители), акторы (сельские жители), как они структурированы в соответствии с интересами, мотивациями и целями, которые определили их социальные и трудовые практики. Каким образом они неосознанно конструируют сельские территории своими рациональными действиями? Какие социальные и трудовые практики используются в качестве социокультурных ориентиров?
Объектом исследования являются институциональные преобразования в российском селе в результате рыночных реформ за последние 30 лет. Предметом исследования являются особенности формирования социальной структуры российского села в условиях аграрной реформы, способы действия и механизмы взаимодействия экономических и хозяйствующих субъектов и акторов (селян), оказавшие решающее влияние на ход формирования социально-структурных процессов и в его
практической трансформации институциональной системы российского АПК и сельского хозяйства.
Российское село: этапы институциональных преобразований
В качестве методологического подхода к стратегии анализа, на наш взгляд, необходимо выделить три этапа институциональных преобразований российского села, в основание которых положены критерии изменений в социально-экономических институтах аграрной сферы.
Первый этап характеризуется началом аграрных реформ, которые привели к разрушению колхозно-совхозного производства, основанных на советских институтах. На данном этапе рассматривались как институциональные изменения проявляются структурно. Социально-экономические и политические преобразования привели к изменению статуса отраслей экономики РФ и соответственно к смещению баланса отраслевой занятости и трудовых ресурсов на аграрном рынке труда. На втором этапе начали формироваться новые аграрные институты, формы собственности, рынок труда, новые социальные группы, основанные прежде всего на адаптации. На третьем этапе произошло перераспределение ресурсов рынка между различными игроками АПК и формирование правил игры между участниками институционального процесса на сельскохозяйственном поле производства, разработанных государством.
Условимся понимать, что трансформационные процессы российского села в условиях реформ — это прежде всего «процесс изменения институциональной структуры общества, где важными и очень важными последствиями являются сдвиги в социальной структуре общества и его культуре» [Заславская, 2001:5].
Российские сельские поселения в большинстве своем не являются местом для прохождения производственных и финансовых потоков. Производственная локализация и замкнутость сельских поселений часто приводят к экономической отсталости, слабости. И даже в том случае, когда в сельском
поселении находится крупное транснациональное или российское предприятие, например Агрохолдинг, это не означает, что селяне будут востребованными на этом рынке труда. Таким образом, российское село как социальное пространство «может восприниматься в форме структуры распределения различных видов капитала» [Бурдье, 1994:41].
Новизна и практическая значимость исследования заключается в том, что этапы институциональных изменений в сельских территориях и комплексный анализ аграрного рынка труда, их влияние на социально-структурные процессы российского села проведен на массивах двух крупномасштабных панельных исследований Росстата с 2011 г., охватывающих все регионы РФ, где ежегодно обследуется почти 19 тыс. домохо-зяйств и методом интервью с 16 лет опрашивается проживающих в них более 40 тыс. сельских респондентов, из них около 17 тыс. занятого населения1, показывающие специфичность исторического момента сельского мира, когда уходят традиционные формы хозяйствования и исчезают привычные контуры социальной структуры села. Эти исследования проводятся по заказу Правительства РФ в рамках сопровождения госпрограммы «Комплексное развитие территорий», что определяет их достоверность и репрезентативность. Использованы также Итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 2010 и 2016 гг. [Итоги, 2018]. Оперативные итоги сельскохозяйственной микропереписи 2021 г. [Оперативные, 2021].
Основная гипотеза состоит в том, что концентрация и уровень занятости сельского населения в производственных отраслях АПК являются главной характеристикой и основой изменения в социальной структуре села. Внутри нее наблюдаются существенные различия между социальными группами (образование, условия найма, профессиональная занятость,
1 Федеральная служба государственной статистики: «Выборочное наблюдение доходов населения и участия в социальных программах» 2012-2020 гг. «Комплексное наблюдение условий жизни населения» 2011-2020 гг. URL: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/USP/survey0/ index.html Массивы данных выставлены на сайт Росстата 30.07.2021 г. и обработаны автором с помощью статистической программы SPSS.
доходы), т.е. имеет свою внутреннюю структуру, детерминированную социально-экономическими факторами развития АПК и экономики в целом. Структурную мобильность в отраслях АПК и изменение численности занятых в различных видах экономической деятельности обусловливает потребность в рабочей силе. На образование неформального сектора также влияют поселенческая инфраструктура, уровень региональной безработицы, миграционные потоки и др. [Муханова, 2017].
Трансформация социальной структуры, возникновение новых форм занятости на рынке труда АПК обусловили непостоянство не только занятости, но и повседневной жизни крестьян, что вызвало значимые социокультурные и ценностные изменения в их ментальности и образе жизни. По словам З. Баумана, «неопределенность наших дней является могущественной индивидуализирующей силой... она разделяет вместо того, чтобы объединить. В условиях, когда занятость становится краткосрочной, лишается четких перспектив, остается мало шансов для укоренения и укрепления взаимной лояльности и солидарности» [Бауман, 2002: 30-31]. Процесс индивидуализации разрывает старые связи внутри сельских локальных сообществ, порождает новые модели отношений, основанные на рационализации и на распаде старых коллективных иден-тичностей.
Условимся понимать работников, занятых в неформальном секторе на российском селе как страту депривированных и бедных слоев в социальной структуре, «где в качестве элементов выступают социальные институты, социальные группы и общности разных типов» [Шкаратан, 2012:53].
Институциональная трансформация социальной структуры российского села и методологические проблемы их изучения
Образование сектора неформальной занятости сельского населения является следствием первоначального этапа процесса институционализации рыночной экономики в аграрном секторе в 1990-е гг., что и обусловило его активное развитие на рынке
труда. Согласно положениям 15-й Международной конференции статистики труда (1993 г.), неформальный сектор рассматривается — как совокупность производственных единиц, занятых производством товаров и услуг, где работники обеспечены рабочими местами и доходами. Как правило, эти производственные единицы слабо технологически оснащены, имеют низкую рентабельность и более половины работников нанимаются на основе устного соглашения, что было подтверждено в нашем исследовании. Наниматели в неформальном секторе получают возможность управлять численностью и составом работников, исходя из конъюнктуры рынка [Муханова, 2017].
В России критерием определения единиц неформального сектора считается отсутствие государственной регистрации в качестве юридического лица. Занятые в неформальном секторе структурируются по следующим признакам: 1) работающие на предприятии индивидуального предпринимателя, семейном предприятии; 2) работающие в фермерском хозяйстве (ФХ), главы которых зарегистрированы в качестве индивидуальных предпринимателей без образования юридического лица; 3) предприниматели без образования юридического лица (ПБОЮЛ); 4) работающие по найму у физических лиц индивидуальных предпринимателей; 5) работающие на индивидуальной основе; 6) работающие в собственном домашнем хозяйстве по производству продукции [Занятость, 2014: 90].
Результаты исследований показали, что неформальный сектор, в котором задействована треть занятого сельского трудоспособного населения, выводит на проблему качества институтов и их влияния на социально-экономическое развитие АПК. Занятость в неформальном секторе в отрасли сельского хозяйства — ЛПХ и фермерские хозяйства, и распространение ее в несельскохозяйственных отраслях в сфере обслуживания, транспорте, строительстве и др. на селе выполняют важную социальную функцию. Несмотря на то, что неформальный сектор отличается примитивным технологическим уровнем, низкой капиталоемкостью, невысоким уровнем человеческого капитала, тем не менее он канализирует издержки социального развития российского общества в виде поглощения трудовых
ресурсов, которые за пределами этого вида занятости остались бы не у дел [Муханова, 2019]. По данным исследований Росстата, половина рабочих мест, предлагаемых в отрасли сельского хозяйства и АПК в целом, низкие зарплаты оплачиваются в размере ниже или на уровне прожиточного минимума трудоспособного населения. При этом более 50% хозяйств испытывают дефицит рабочих кадров, и уровень безработных самый высокий, особенно среди мужчин молодого и среднего возраста.
Анализ данных обследования Росстата индивидов и их домо-хозяйств показывает, что уровень удовлетворенности работой работника неформального сектора формируется в зависимости от того, каким человеческим капиталом он обладает и насколько его квалификации, специализация, знания и умения имеют спрос на сельском рынке труда. Специфика сельского рынка труда такова, что треть работников неформального сектора работает с временным пребыванием в другом населенном пункте.
Самооценки удовлетворенности различными сторонами работы ниже у работников неформального сектора. Занимаемое ими положение в социальной структуре является не только объективным, но и вполне добровольным. Основная часть работников неформального сектора представляется депривиро-ванной категорией сельского населения, для которых занятость является средством выживания. Занятость в неформальном секторе стал не только первоисточником процесса адаптации сельского населения, но и конструктором их рыночной модели поведения, основанного прежде всего на выживании, кардинально изменив профессиональный статус и образ жизни многих из них. Впоследствии характер этих перемен повлек изменения в отраслевой структуре занятости селян и трансформировал социальную структуру российского села.
В итоге, с точки зрения социальной структуры российского села, можно выделить следующие тенденции: увеличивается объем неквалифицированного труда, происходит рост слаборесурсных групп, для части занятых в неформальном секторе становится единственным каналом социальной мобильности. В целом социальная структура в рамках неформального сектора
тяготеет к фрагментации, где социальные группы подвержены распаду или деконсолидации.
Для более углубленного анализа рассмотрим, как проявляются институциональные изменения российского села структурно на региональных рынках труда АПК от Крайнего Севера до плодородного Юга по Федеральным округам. Каким образом трудовые практики структурированы в неформальном секторе и каково их влияние на мобильность сельских трудовых ресурсов в региональном разрезе в социально-структурных процессах российского села.
Доля сельского населения в РФ составляет 27%, среди федеральных округов самая большая численность сельского населения в СКФО (50%), ЮФО (37,1%), к которому в 2016 г. присоединили Республику Крым (58%)!, состоящие из регионов, где традиционно развито сельское хозяйство, как житницы страны. Если рассматривать занятость сельского населения в двух секторах к общей численности всего сельского населения в РФ, то регионом с наиболее высоким уровнем занятых в сельском хозяйстве является Приволжский ФО, где практически все его регионы характеризуются сильным производственным аграрным потенциалом — это Татарстан, Башкирия, Мордовия, Чувашия, Самарская, Саратовская, Волгоградская области.
Посмотрим, на примере показателей 2020 г. в сравнении с 2011 г., секторное распределение занятых по отраслям в федеральных округах. Как и в целом по РФ (36,7%), высокий уровень занятости по ФО в неформальном секторе наблюдается в отрасли сферы обслуживания: торговля, общепит, бытовое обслуживание, ремонт и техника, транспортное обслуживание. Хотя их численность по сравнению с 2011 г. существенно снизилась, которая составляла 42%. Наибольшая численность, где большинство занятых в неформальном секторе наблюдается в сфере обслуживания в ДФО (52,4%), УФО (40%), в остальных
1 Южный федеральный округ образован в 2000 г. Центр федерального округа — г. Ростов-на-Дону (с 28 июля 2016 года в состав округа вошли Республика Крым и город Севастополь, Указ Президента Российской Федерации от 28 июля 2016 года № 375 «О Южном федеральном округе») / http://www.ufo.gov.ru/district/
округах численность, занятых в этой отрасли, варьируются от 27% в СКФО до 40% в ДФО. Тем не менее численность занятых по округам в сфере обслуживания (торговля, общественное питание, бытовое обслуживание, транспорт) в 2020 г. значительно сократилась по сравнению с 2011 г. Например, в ЦФО с 48 до 36,5%, ЮФО с 62 до 38%, СКФО с 4 до 27%, УФО с 55,5 до 40%, СЗФО с 35,7 до 29,5%. Состояние динамики занятости в этой отрасли в первую очередь обусловлено успешным развитием экономики, легализацией самозанятых на особых условиях с 2019 г., а также на основе новых ужесточенных требований правоприменения, например, к транспортным услугам, развитии сети такси. Анализ профессиональной занятости по кодификатору профессий Минтруда в 2011 г. показал, что водители такси были самой многочисленной профессиональной группой и составляли 11,5%, в 2020 г. они сократились более чем в 2 раза. Особенно выделяется на этом фоне ДФО, где численность занятых в сфере услуг за соответствующий период увеличилась почти в 2,5 раза с 22 до 52,4% в неформальном секторе. Это можно объяснить тем, что с 2010 г. запущена государственная Программа переселения на Дальний Восток.
В то же время численность занятых в формальном секторе в этой отрасли также имеет рост с 17,3% в 2011 г. до 20% в 2020 г. В крупных сельских поселениях, районных центрах состоялось открытие различных торговых сетей, таких как «Магнит», «Пятерочка», распространение сетей общественного питания.
В 2020 г. практически во всех округах доля занятых в отрасли сельского хозяйства более чем в 2 раза больше в неформальном, чем в формальном секторе. В целом же численность занятых в неформальном секторе в отрасли сельского хозяйства в 2020 г. (21,4%) существенно снизилась по сравнению с 2011 г. (33%). Заметное снижение произошло в ЦФО с 32,5% в 2011 г. до 21,5% в 2020 г., ПФО с 48,5 до18%, СКФО с 19,5 до 11,5% за соответствующий период. Исключение составляет ЮФО, где преобладает рост занятых в неформальном секторе в сельском хозяйстве: соответственно с 16 до 26,5%, в основном за счет присоединившего Крымского региона. В формальном секторе наблюдается та же тенденция, численность занятых
на сельскохозяйственных предприятиях ежегодно сокращается с 15% в 2011 г. до 11,5% в 2020 г. Причины этих показателей заключаются в том, что они традиционно коррелируют с уровнем безработицы и приходом высокотехнологического производства в сельские территории, такие как агрохолдинги, а также старением населения, что вызвало снижение занятости в ЛПХ.
Другой причиной стал кризис 2014 г., обусловивший межсекторную мобильность (переходы из сектора в сектор), что привело к пропорциональному изменению в численности. Значительная доля занятых в неформальном секторе наблюдается в «Прочих» от 6,5% в ДФО до 34,5% в СКФО, где, согласно кодификатору профессий Минтруда РФ, зафиксирована востребованная рынком труда занятость — охранники, домашние работники, няни, сиделки, парикмахерские, косметические, бытовые услуги по вызову, частное такси, уборщики, мойщики, садовники, развозчики грузов и др. Самой многочисленной профессиональной группой среди них являются охранники различных категорий (15%). Например, в СКФО численность занятых в «Прочей» отрасли в 3-5 раз больше, чем в других округах, и составляет 34,5%, в то время как в сельском хозяйстве их уровень занятости в неформальном секторе в 3 раза ниже и составляет 11,5%, и только 4,7% селян заняты в сельскохозяйственных предприятиях, т.е. в формальном секторе.
Высокий уровень занятости сельского населения в неформальном секторе демонстрировал в 2014 г. присоединившийся к РФ Крымский регион (45%), но в 2016 г. наблюдается резкий спад занятости в нем. Возможно, из-за изменений в целом экономической ситуации, а также господдержкой регионального села федеральным бюджетом. В 2018 г. бюджет РФ выделил крымским аграриям на субсидии 3 млрд руб., и они уже в 1 квартале получили 2,3 млрд руб.
Анализ условий найма работника в неформальном секторе по федеральным округам показывает, что большинство в СКФО (62%), ЮФО (37%), ПФО (40%), СФО (38%), ЦФО (34,7%), СЗФО (30%), УФО (38%), ДФО (34%) работают на основе устной договоренности, т.е. не имеют фактически никаких трудовых прав. Тем не менее эти показатели стали существенно
ниже, за исключением СКФО, по сравнению с 2012-2018 гг. Практически каждый работник в формальном секторе принят на постоянную работу (92,0%), а в неформальном секторе — каждый второй или третий (40%).
На формирование неформального сектора влияет региональная безработица. Например, в 2015 г. наиболее высокий ее уровень наблюдался в СКФО (33,5%), ПФО, СФО (по 16,8%), ЦФО (9,0%), ЮФО (7,2%). Анклавами по уровню безработных продолжительное время оставались Ингушетия (46,3%), Чечня (26%), Тыва (29,7%). В 2020 г. уровень безработицы в этих регионах снизился более чем в 2 раза, но тем не менее с 2021 г. наблюдается рост численности безработных в этих регионах [Занятость и безработица, 2021].
Таким образом, сравнительно высокий уровень занятости сельского населения в неформальном секторе (33,5%), особенно среди молодежи, с этой точки зрения, можно объяснить трансляцией социальных издержек формального сектора в неформальный.
Распределение работающих селян в структурах неформального сектора в динамике по РФ с 2011 г. показывает, что статус наемных работников имели около 70% занятых. Самой крупной из них является структура по найму у физических лиц индивидуальных предпринимателей, ее доля по сравнению с предыдущим периодом (2011 г.) существенно выросла. Значительно сократилась доля занятых на предприятии индивидуального предпринимателя, семейном предприятии.
Если рассматривать внутригрупповое распределение занятых в структуре неформального сектора по ФО в динамике 2014-2016 гг., то СКФО существенно увеличилась доля занятых в структуре по найму у физлиц, ИП с 34,5% в 2014 г. до 44,0% в 2016 г., в СЗФО, соответственно, с 36,5 до 41,5%, а также в ЦФО, ПФО. Зато в том же СКФО сократилась на четверть численность занятых на индивидуальной основе, хотя за рассматриваемый период их доля в этой структуре вдвое выше, чем в других ФО и в целом по РФ.
Значительно сократилась численность занятых на предприятии индивидуального предпринимателя, в сфере ПБОЮЛ,
в фермерском хозяйстве, т.е. тех, кто фактически занимался предпринимательской деятельностью и нанимал работников. Кризис вынудил их поменять статус, уйти в наемники или закрыть предприятие. Внутри этой группы большинство занятых (77,5%) работают в качестве наемных работников за зарплату и вознаграждение. В фермерском хозяйстве они составили большинство (75%), в сфере предпринимательской деятельности без образования юридического лица (ПБОЮЛ) их около трети (28%).
Рабочие места, которые по институциональному признаку являются формальными, но по реальному статусу часто оказываются неотличимы от неформального. Например, низкие доходы работников АПК обусловлены тем, что за ними оставляют работу с низкими тарифными ставками, чтобы не допустить роста безработицы среди сельского населения. Таким образом поддерживается гибкость трудовых отношений на рынке труда и более высокий уровень занятости, тем самым снижая риск безработицы и предоставляя шанс селянам для трудоустройства. Эти процессы интегрировали, легализовали и расширили структуру доступных нестандартных, неформальных форм занятости, что и объясняет развитие структур различных видов сервисных услуг на сельском рынке труда [Муханова, 2020]. В целом занятые в неформальном секторе (как и в формальном) имеют нестабильное положение на рынке труда, что вызывает у них чувство напряженности и неопределенности, находясь в постоянном поиске заработка. Специфика региональных рынков труда АПК такова, что более половины занятых в СФО (56,5%), половина ПФО, УФО, ДФО (по 47,5%), треть ЦФО и СЗФО (по 30%), ЮФО (26,5%), СКФО (22,5%) работают за пределами своего населенного пункта.
Эмпирический анализ данных свидетельствует об институциональных и структурных изменениях на региональных аграрных рынках труда. На селе наступает новая реальность, для которой сельское хозяйство как отрасль экономики и основной экономический источник все меньше и меньше связан с сельским образом жизни, а значит, и с состоянием сельских территорий.
Процессы, происходящие на региональных рынках труда АПК, не имеют каких-либо глубоких или ярких различий из-за объективности процессов на селе. Люди одинаково чувствуют силу воздействия институциональных трансформаций, кризисных явлений, независимо от географического пространства, имеющих прежде всего универсальный характер (в силу качества управления и принятых законов, пр.), на которых менее всего влияют социокультурные факторы. Исключением являются показатели Северо-Кавказского федерального округа (СКФО), где в силу демографических процессов и ограниченности аграрного рынка труда при высоком уровне трудоспособного сельского населения движение рабочей силы имеет более эластичный, активный характер, основанный на принципе рациональности. Стратегия выживания — основной фактор социально-экономического поведения индивида, что и обуславливает треть занятых селян в неформальном секторе на аграрном рынке труда.
Произошедшие за 30 лет объективные социальные сдвиги трансформировали менталитет людей, а мировоззрение селянина формирует новый облик сельских территорий, где крестьянин не может контролировать большинство значимых социальных процессов. Тем не менее существенная господдержка сельских территорий в регионах ЮФО, ЦФО, ПФО, СКФО, ДФО укрепили их хозяйственно-экономический статус и институты АПК, несмотря на слабый демографический ресурс на селе.
Субъекты сельскохозяйственного производства в процессе трансформации российского села
Рассмотрим субъекты сельскохозяйственного производства: сельскохозяйственные организации (СХО), Агрохолдинги, крестьянско-фермерские хозяйства (КФХ), личные подсобные хозяйства (ЛПХ) и их участие в реформировании АПК и в социально-структурных процессах российского села. Как различные формы производства сельхозпроизводства трансформировали рынок труда АПК, социально-экономическое
положение, статус и трудовое поведение селян, формирующие разные сельские сообщества, и какое влияние оказали на состояние сельских территорий.
Аграрные реформы в 1990-е гг., включавшие земельную реформу, реорганизацию колхозов и совхозов, формирование и развитие фермерских хозяйств, вызвали кризис в сельском хозяйстве. Это обусловило резкое сокращение занятости сельского населения и формирование неформального сектора, а затем монополизацию аграрного производства крупным бизнесом в 2000-е гг. при слабой диверсификации сельской экономики и недостаточном развитии малого предпринимательства [Муханова, 2019, 2020]. При этом государство фактически отстранилось от руководства и управления, оставив регулирование сельских территорий «невидимой руке» рынка. Эти процессы определили функционирование основных субъектов сельскохозяйственного производства: сельскохозяйственных организаций (СХО), агрохолдингов, крестьянско-фермерских хозяйств (КФХ), личных подсобных хозяйств (ЛПХ). Данные субъекты, как разные хозяйственные уклады и типы агропредприятий, переживают процесс модернизации, вызвавшей институциональные трансформации на рынке труда. Они различны по размерам землепользования и специализации, способам организации производства и труда, приоритетам развития и эффективности сельскохозяйственного производства, которые дифференцируются по уровню концентрации земельных угодий, капитализации отрасли.
Субъекты сельскохозяйственного производства как операторы аграрного рынка труда оказывают большое влияние на развитие сельских территорий и конструируют социальную структуру российского села, формируя в нём новые слои [Муханова, 2020].
Согласно Всероссийской сельскохозяйственной переписи 2016 г., сельскохозяйственные организации (СХО) продолжают распадаться, их численность сократилась почти на 40%, фермеров (КФХ) - на 54% по сравнению с переписью 2006 г. На 153 тыс. сельских поселений приходится 27 508 сельскохозяйственных организаций с числом постоянных работников
1,137 млн человек (в 1990 г. было 10 млн), 77 тыс. КФХ с числом постоянных работников 367 тыс. человек и 18,720 млн ЛПХ, осуществлявших свою деятельность в первом полугодии 2016 г. [Итоги, 2018:14].
Доля ЛПХ с заброшенными земельными участками и пустующими домами, по материалам сельхозпереписи 2016 г., выросла и составила 12,9% [Итоги, 2018: 80]. Большинство из них находятся в ЦФО, СЗФО, ПФО, т.е. в старообжитых исторических регионах России. Принято считать, что в хозяйствах населения ведётся интенсивная производственная деятельность, но, согласно данным РМЭЗ НИУ ВШЭ, уже с 1994-2012 гг., шёл интенсивный спад производства сельхозпродукции в ЛПХ [Муханова, 2013]. Результаты переписи также говорят о резком снижении производства сельхозпродукции в этом секторе. В 2016 г. 20% домохозяйств населения не вели сельскохозяйственную деятельность вообще. Более 90% ЛПХ не имеют ни одной головы свиней, овец и коз, 88% — крупного рогатого скота [Итоги, 2018: 86]. Ситуация не изменилась по итогам Сельскохозяйственной микропереписи 2021 [Оперативные, 2021]. Без поддержки со стороны сельскохозяйственных предприятий выращивание свиней, крупного рогатого скота, птицы в ЛПХ оказывается убыточным. Корма, энергоресурсы для них недоступны из-за дороговизны. При том что вилы и лопата являются основными орудиями труда для большинства ЛПХ, где рабочей силой являются в основном пенсионеры. Перепись также показала, что площади посевов в хозяйствах населения значительно меньше, а площадь залежей значительно увеличилась и составила 4 млн га.
Число сельскохозяйственных организаций за десять лет (2006-2016 гг.), по данным переписи, резко сократилось (с 59 тыс. до 36 тыс.). При этом только 27,5 тыс. из них осуществляли сельхоздеятельность, а остальные (примерно треть) из участвовавших в переписи хозяйств сельскохозяйственную деятельность не осуществляли и, вероятнее всего, исчезнут в ближайшие годы. Численность работников резко сократилась, пополнив ряды безработных и неформального сектора. Перепись показала, что за десять лет СХО потеряли
треть сельхозугодий - 42,2 млн га пашни (21,1%), около половины сенокосов и пастбищ. Функционирующие СХО резко дифференцировались по размеру: основная их часть перешла в категорию малых предприятий и микрохозяйств, т.е. по существу превратилась в фермерские хозяйства, а 445 крупнейших из них сосредоточили у себя 69% земельной площади [Итоги, 2018: 39]. Банкротство сельхозорганизаций продолжилось, в 2021 г. они в численности сократились на 1,6 тыс. (или на 5%). Поэтому общая площадь сельхозугодий в среднем на одну организацию увеличилась с 256,3 га до 476,8 га [Оперативные, 2021].
Экономическая ситуация в процессе реформирования сельского хозяйства России привела к образованию агрохолдингов, численность которых ежегодно растет. За межпереписной период их рост составил более 100 компаний [Продолжая, 2019]. В 2020 г. 61 ведущим агрохолдингам как крупнейшим латифундистам страны принадлежат в совокупности более 14,2 млн га пашни, что на 779 тыс. га превышает показатели 2019 г. [Рейтинг, 2020]. Численность агрохолдингов в РФ составляет около 700, но только 150 из них отвечают рыночным условиям, могут работать автономно, независимо от государства.
Начало процессу создания агрохолдингов было положено в конце 1990-х гг. Ситуация в сельском хозяйстве к этому времени характеризовалась глубоким финансово-экономическим кризисом: большинство сельскохозяйственных организаций были убыточны. Фактически прекратилось кредитование сельскохозяйственных организаций. Массовое банкротство сельскохозяйственных организаций сдерживалось административными методами, поскольку существовал риск вывода имущества из сферы сельского хозяйства, массовой потери рабочих мест в селе. В этих условиях администрации субъектов РФ искали новые формы организации крупного сельскохозяйственного производства, источники инвестиций в сельское хозяйство. Агрофирмы получали землю по договорам аренды с собственниками земельных долей. Неплатёжеспособные сельскохозяйственные организации, на которых осталась основная часть долгов, впоследствии были ликвидированы.
Усилия государства были направлены на модернизацию выживших предприятий и создание агрохолдингов, которые были сформированы не сельскохозяйственным производителем, а в основном крупным олигархическим бизнесом (газонефтяным, металлургическим и др., субъектами пищевой промышленности, финансовыми корпорациями, государственными структурами, в т.ч. региональными, и т.д.). В процессе реформирования АПК и сельского хозяйства многие считали, что создание агрохолдингов позволит сохранить продуктовую цепочку — переработку, логистику, занятость населения.
В развитие сельского хозяйства государство ежегодно вливало сотни миллиардов рублей, что сделало его высокорентабельным бизнесом. Критерием этого бизнеса стала пахотная земля, в АПК пришли люди из крупного бизнеса с большими финансами и завоевали пространство на поле латифундистов. По мнению экспертов, перераспределение земли от мелких собственников к крупным происходило в первой половине 2000-х гг. Процесс ускорился в 2008-2009 гг. после резкого взлёта мировых цен на сельхозпродукцию, ещё одна волна слияний и поглощений прошла в 2014-2016 гг. — после девальвации и начала импортозамещения [Муханова, 2020].
На первом этапе холдинги были необходимы, потому что должны были появиться крупные производители. Развитие аг-рохолдингов связано не столько с эффектом масштаба, сколько с предпочтением государственными органами крупных хозяйств, способных обеспечить продовольственную безопасность страны. Они внедрили новые технологии, оборудование с высокой степенью автоматизации, решили многие производственные, рыночные и экспортные задачи: создание инвестиционной платформы развития, увеличение производства, снижение зависимости от импорта — были решены достаточно быстро. Они, как крупные игроки, могут инвестировать не только в само производство и в его интенсификацию, но самое главное иметь менеджеров, способных запускать эти технологии. Агрохолдинги за десятилетия увеличились в численности и, по мнению экспертов, стали системообразующими [Продолжая, 2019].
Крупный аграрный бизнес ориентирован прежде всего на извлечение прибыли, что сокращает занятость в сельской местности, способствует депопуляции сельских территорий. Количество работающих сельчан в агрохолдингах составляет не более 10-20 человек из нескольких (иногда нескольких десятков) бывших колхозов и входящих в них совхозов, что увеличивает рост безработицы, миграции (преимущественно молодежи) и их занятости в несельскохозяйственных отраслях в неформальном секторе на рынке труда. Агрохолдинги обычно не заинтересованы в развитии местной социальной сферы и сотрудничестве с хозяйствами населения и мелкими предприятиями, что обусловливает не всегда положительное отношение к ним со стороны местных властей и населения. Общая численность среднесписочных работников в хозяйствах агрохолдингов составляет от 500 до 21,3 тыс. чел., и работают в них не селяне [Рейтинг, 2019]. В агрохолдингах выше производительность труда, объём реализованной продукции в расчёте на одного работника здесь выше, чем в самостоятельных хозяйствах, в 1,5 раза. Повышенная производительность труда в расчёте на одного работника в агрохолдингах достигается благодаря инвестициям.
В каком направлении шло развитие фермерства за 10 лет, показывают данные переписи 2016 г. Изменилась структура сельхозугодий по категориям хозяйств. КФХ и ИП увеличили объём пахотных земель с 14,5% в 2006 г. до 27,8% в 2016 г., т.е. практически вдвое. Перепись 2021 г. свидетельствует также, что за последние пять лет средний объем землепользования на КФХ увеличился с 256,3 га до 476,8 га [Оперативные, 2021]. Структура землепользования свидетельствует о процессе расслоения среди фермерства. На одном полюсе находятся больше половины КФХ с площадью земли до 100 га, но занимают они только 5% от общей площади сельхозугодий фермерского сектора. На другом полюсе — крупные КФХ с площадью более 3 тыс. га, составляющие чуть более 1,5% от общего числа фермеров, но занимающие треть (33,1%) от всей площади пахотных земель и вполне подходящие под определение крупных фермеров-латифундистов. Средняя площадь крестьянского хозяйства составила 247,8 га [Итоги, 2018: 240,154].
По мнению экспертов, за десятилетие фактически не было ликвидировано крупное или средних размеров крестьянское хозяйство. Зато мелкие КФХ закрываются ежегодно, в основном они переходят в ЛПХ по нескольким объективным причинам. Это проблемы земельных отношений, сбыта продукции, несоответствие цен, диктата торговых сетей, давления контрольно-надзорных органов и др. Большинство КФХ (90%) не получают какой-либо господдержки, а затраты постоянно растут [Муханова, 2019: 69-70]. Несмотря на все усилия правительства и Минсельхоза при выделении квот на финансирование (кредиты) фермерам, они автоматически уходят в агрохолдинги.
Российскому фермерству исполнилось 30 лет, и волна первопроходцев вступила в пенсионный возраст. По переписи, каждое пятое КФХ (21%) создано до 1995 г., почти половина КФХ (43,5%) сформированы в 1995-2010 гг. [Итоги, 2018: 108]. В фермеры в основном пошли руководители сельскохозяйственных организаций и их заместители; имея в руках власть, опыт управления и поделив ресурсы, они сумели устоять на первоначальном этапе аграрных реформ и впоследствии пошли по пути агробизнеса, создав крупные агрофирмы. Средний возраст фермера в России — 62 года. Фермерский труд тяжелый, требует постоянного присутствия на рабочем месте и многофункциональный: продукцию надо вырастить и выгодно сбыть, знать конъюнктуру рынка и т.д.
Фермерство не превратилось в сообщество мелких собственников, развитие сельского хозяйства в стране идет по пути крупных финансово устойчивых предприятий, основанных на укрупнении сельскохозяйственного производства. Большие и средних размеров крестьянские хозяйства стремятся к дальнейшему расширению и укрупнению, вплоть до масштаба агрохолдингов, идут по пути агробизнеса.
Несмотря на либеральные принципы минимального влияния государства на экономику, российское правительство максимально включилось в развитие сельского хозяйства, понимая, что сельское хозяйство — это прежде всего национальная безопасность, и в случае ухудшения геополитической ситуации
возможен дефицит основных продуктов. Поэтому государство с 1999 г. сделало ставку на крупные агрохолдинги и стало в них активно инвестировать, предоставляя им крупные кредитные ресурсы. Аграрная политика в настоящий период формируется лоббистами крупных агрохолдингов. Они оказывают наибольшее влияние на трансформацию имиджа АПК и являются драйверами его технологического развития. Государство тем не менее держит их на контроле, активно инвестирует в них, используя кредиты государственных банков, и может в любой момент их национализировать.
Как показывают анализ исследовательских практик зарубежных и отечественных публикаций и материалы СМИ сельское хозяйство превращается в одну из отраслей индустриального труда, благодаря цифровизации всей системы. С одной стороны, оно сохраняется как традиционное производство сельскохозяйственной продукции, а с другой - происходит интеллектуализация сельскохозяйственного труда, которая формируется в высокопроизводительных структурах, Агрохол-дингах, агрофирмах, крупных СХО. Таким образом, цифрови-зация в АПК - это новый этап модернизации агросферы, под ее воздействие попадают наиболее передовые технологические сегменты.
Таким образом несмотря на то, что сельский труд становится отраслью индустриально-интеллектуального труда, тем не менее физический труд, традиционный для сельского хозяйства и характерный для средних и мелких хозяйств, останется. В кризисных ситуациях именно мелкое сельскохозяйственное производство является более устойчивым и жизнеспособным.
Заключение
Анализ результатов больших данных Росстата показывает, как на первоначальном этапе институциональные рыночные реформы в АПК и в сельском хозяйстве трансформировали социальную структуру российского села и образ жизни сельского населения, что повлекло количественные и качественные изменения, обусловленные их активными или пассивными
стратегиями трудового поведения. Уровень адаптации селян к изменившимся условиям труда и жизни зависит от структуры региональных экономик, наличия крупных экономических центров.
В многоукладной аграрной экономике взаимодействуют новые и старые акторы и социальные субъекты — это сельскохозяйственные организации, агрохолдинги, КФХ и ЛПХ. Возникновение новых институтов на селе влияет на процессы социальной дифференциации в агросфере. Появление новых групп и институтов на селе обусловило развитие рыночных, капиталистических форм производства и рост сельскохозяйственного производства.
Труд остается важной стороной жизнедеятельности селян, обеспечивая им средства существования. Несмотря на реализацию мер мощной государственной поддержки сельского хозяйства, которые привели к увеличению сельскохозяйственного производства, достижению высоких результатов в экспорте и импортозамещении сельхозпродукции, эти процессы не привели к улучшению качества жизни селян. Сельское хозяйство стало ведущей отраслью в экономики РФ, его доля во вкладе ВВП велика, а также занимает лидирующие позиции на мировых экспортных рынках сельскохозяйственной продукции, вносит значительный вклад в борьбу с голодом в мире. Однако значительный сегмент рабочих мест на сельском рынке труда — это периферийные, маргинальные рабочие места, которые не обеспечивают экономической стабильности и карьерного роста в сфере занятости. Стратегия выживания на всех этапах реформы является основным фактором социально-экономического поведения индивида (актора), что и обуславливает треть занятых селян в неформальном секторе на аграрном рынке труда. Кризис сельских предприятий, низкая производительность труда, безработица, приход высокотехнологичных капиталистических форм производства в сельское хозяйство вызывают миграцию сельского населения в города в поисках лучших условий жизни.
Сегодня, когда мир все еще находится в тисках пандемии, а страна в условиях глобальных мировых санкций, вызванных февральскими событиями, которая усугубляет социальные
проблемы российского села, что потребуют от селян постоянных усилий по адаптации к новым противоречивым ситуациям. Но сельские жители уже имели опыт адаптации, когда из-за слабости и нестабильности институтов формального сектора они стали конструировать новые модели поведения, формируя таким образом неформальный сектор, который стал ресурсом выживания и их устойчивости на рынке труда.
Тем не менее сельское хозяйство стало не только самым производительным, но и капиталоемким, наукоемким, технически оснащенным и высокоиндустриальным из всех отраслей экономики в России. В мировой экономике спрос на научные знания на единицу продукции в этой отрасли очень высок. В последние годы российская агросфера, благодаря новому этапу модернизации, основанной на цифровизации, превращается из традиционного в прогрессивный сектор экономики. Тем не менее физический труд, характерный для мелких и средних производств продукции, сохранится, в кризисных ситуациях они проявляют большую жизнеспособность.
Список литературы
Бауман З. Индивидуализированное общество / З. Бауман; пер. с англ. под ред. В. Л. Иноземцева. М.: Логос, 2002. 325 с. ISBN 5-94010-155-0. Бурдье П. Начала / Пер. с фр. Н. А. Шматко. М.: Socio-Logos, 1994. 288 с.
Занятость и безработица в Российской Федерации в апреле 2021 // Росстат: [сайт]. 04.03.2021. URL: https://www.gks. ru/bgd/free/B04_03/IssWWW.exe/Stg/d02/94.htm (дата обращения: 04.04.2022). Заславская Т. И. О субъектно-деятельностном аспекте трансформационного процесса // Кто и куда стремится вести Россию? Акторы макро-, мезо- и микроуровней современного трансформационного процесса: материалы восьмого международного симпозиума «Куда идет Россия» (Москва, 01 января — 31 декабря 2001 г.) / Под ред. Т. И. Заславской.
М.: Московская высшая школа социальных и экономических наук, 2001. С. 3-15.
Итоги Всероссийской сельскохозяйственной переписи 2016 года. Кн. 1. Т. 1: по Российской Федерации / Федеральная служба гос. статистики. М.: ИИЦ «Статистика России». 2018. 458 с.
Комментарий. Корбут: Продолжая развивать агрохолдин-ги, государство загнало себя в ловушку // Крестьянские ведомости: [сайт]. 03.09.2019. URL: https://kvedomosti. ru/?p=1036615 (дата обращения: 20.09.2019).
Муханова М. Н. Неформальный сектор в социально-структурных процессах российского села // Общественные науки и современность. 2019. № 2. С. 66-78. DOI 10.31857/ S086904990004397-8. EDN VWZNNK.
Муханова М. Н. Производственная деятельность и типы сельских домохозяйств (на примере личных подсобных хозяйств) // Мир России. Социология. Этнология. 2013. Т. 22, № 1. С. 78-105. EDN PVKGCP.
Муханова М. Н. Структура занятости сельского населения в неформальном секторе // Социологический журнал. 2017. Т. 23, № 2. С. 74-95. DOI 10.19181/sociour.2017.23.2.5161. EDN YTUFLP.
Муханова М. Н. Субъекты сельскохозяйственного производства в социально-структурных процессах российского села // Социологическая наука и социальная практика. 2020. Т. 8, № 4 (32). С. 199-212. DOI 10.19181/snsp.2020.8.4.7665. EDN HIQQVX.
Рейтинг крупнейших агрокомпаний России // Агровестник: [сайт]. 28.10.2019. URL: https://agrovesti.net/news/indst/ rejting-krupnejshikh-agrokompanij-rossii.html (дата обращения: 21.05.2020).
Сельскохозяйственная микроперепись 2021 года // Федеральная служба государственной статистики: [сайт]. 22.12.2021. URL: https://rosstat.gov.ru/folder/75792 (дата обращения: 08.02.2022).
Шкаратан О. И. Социология неравенства. Теория и реальность / О. И. Шкаратан. М.: НИУ «Высшая школа экономики», 2012. 526 с. ISBN 978-5-7598-0913-5. EDN VRKUDD. Экономическая активность населения России (по результатам выборочных обследований). 2014. Стат. сборник. М.: Рос-стат, 2014. 143 с.
Сведения об авторе
Муханова Мария Николаевна
кандидат социологических наук, старший научный сотрудник, Институт социологии ФНИСЦ РАН, Москва, Россия E-mail: mukhanova_m@rambler
SOCIO-STRUCTURAL TRANSFORMATIONS OF THE RUSSIAN VILLAGE IN THE POST-SOVIET PERIOD
Maria N. Mukhanova
Candidate of Sociology, Senior Researcher,
Institute of Sociology of FCTAS RAS, Moscow, Russia
E-mail: mukhanova_m@rambler.ru
Abstract. The article is devoted to the institutional transformation of the Russian countryside over the past three decades. The novelty and practical significance of the study lies in the fact that for the first time a comprehensive analysis of the labor market and socio-structural processes of the Russian village was carried out on the arrays of large-scale panel studies of Rosstat since 2011, covering all regions of the Russian Federation, showing the specifics of the moment of the rural world, when traditional forms of management are leaving and the familiar contours of the social structure of the village are disappearing, radically changed the appearance, the life of the rural population. Based
on this hypothesis, changes in the sectoral structure of rural employment in the agro-industrial complex were identified, which caused transformations in the social structure, value orientations and in the content of the socio-cultural environment of the Russian countryside, due to the emergence of capitalist forms of management and new social strata.
Keywords: russian village; market agrarian reforms; transformation of social structure; formal; informal sectors; labor market; subjects of agricultural production; actors; regions
