CC BY
73
История
УДК 94 (518)
ЦЫБЕНОВ Базар Догсонович — кандидат исторических наук, доцент; старший научный сотрудник отдела истории и культуры Центральной Азии Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (670047, Россия, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6; bazar74@ mail.ru)
социально-политическое развитие даурского автономного хошуна
МоРИН-ДАВА в 1958-1984 гг.
Аннотация. В статье рассматриваются особенности становления и социально-политического развития даурского автономного хошуна Морин-Дава в периоды «большого скачка» и «культурной революции» в КНР. Автор также освещает развитие национальной автономии в годы первого этапа политики реформ и открытости. Особое внимание в работе уделено формированию структурных подразделений районной администрации и национальных кадров.
Ключевые слова: дауры, автономный хошун Морин-Дава, народные коммуны, органы власти, ревком, «культурная революция», национальные кадры, реформы
После образования КНР в 1949 г. Советский Союз начал оказывать новому государству широкую экономическую помощь. Советские специалисты внесли большой вклад в дело модернизации и ввода в эксплуатацию промышленных предприятий, в развитие китайской промышленности. В советско-китайских связях большую роль играли приграничные регионы КНР, где, наряду с собственно ханьским населением, проживали национальные меньшинства. Одними из них были дауры, в 1956 г. официально получившие статус самостоятельного этноса. В 1958 г. хошун Морин-Дава с компактно проживающим даурским населением стал именоваться даурским автономным хошуном Морин-Дава.
Созданию национальной автономии дауров предшествовало обсуждение и продвижение проекта будущего автономного хошуна. Первое собрание хошун-ного комитета КПК и администрации хошуна Морин-Дава, где был принят проект, состоялось в июле 1957 г. В октябре 1957 г. проект об автономии дауров, прошедший необходимые процедуры одобрения со стороны региональных властей, был направлен в центральное народное правительство. После долгого рассмотрения в мае 1958 г. высший государственный исполнительный орган КНР издал указ об образовании национальной автономии дауров. 15 августа 1958 г. народным советом АРВМ было принято постановление о создании даурского автономного хошуна Морин-Дава [Цыбенов, Юй Шан 2017].
Центральным органом власти стал народный совет автономного хошуна. Он функционировал с августа 1958 г. по май 1966 г. вплоть до начала «культурной революции». Народный совет состоял из 25 подразделений: народное правительство; отдел по контролю за народными делами; отдел народных дел; отдел промышленности; транспортный отдел; сектор кустарной промышленности; отдел земледелия и скотоводства; отдел культуры и образования; отдел здравоохранения; сектор зерновых культур; таможенный отдел; совет по проектам и планам; сектор учета и регистрации; отдел торговли; сектор имущественных отношений; бухгалтерия; сектор радио; жилищный отдел; налоговый отдел; филиал Народного банка в Морин-Дава; сектор электро- и почтовой связи; метеостанция; отдел безопасности; следственный комитет;
судебный комитет. Со временем в структуре администрации происходили изменения [Molidawa... 2007: 70-73].
Право даурского этноса на автономное управление опиралось на работу съездов народных представителей, которые периодически избирали состав народного совета хошуна. Съезд выбирал также делегата на Всекитайское собрание народных представителей (далее - ВСНП). Например, глава автономного хошуна Эрдэнижаб был избран делегатом для участия в ВСНП 3-го созыва (декабрь 1964 - январь 1965 г.). На этом собрании он был избран в Совет национальностей при Постоянном комитете ВСНП.
Появление даурской автономии совпало с началом политики «большого скачка». Еще в начале 1958 г. в КНР появились лозунги «политика - командная сила», «бедность - это хорошо» и ряд других, в которых были видны призывы к «большому скачку». В отчетном докладе Лю Шаоци на 2-й сессии VIII съезда КПК, прошедшей в мае 1958 г., говорилось: «Напрягая все силы, стремясь вперед, строить социализм по принципу больше, быстрее, лучше, экономичнее» [История. 2004: 145]. Август 1958 г. ознаменовался не только образованием даурского автономного хошуна, но и созданием народных коммун по всей стране. Соответствующее решение было принято Политбюро ЦК КПК. Народные коммуны основывались на тотальном обобществлении имущества ее членов, в то же время они являлись местными административными и военными структурами [Бондарева 2015: 39]. В даурском автономном хошуне Морин-Дава народные коммуны были созданы в сентябре 1958 г. Всего на территории хошуна появилось 11 народных коммун. Их основой стали 11 дере -вень, 1 город, 208 сельскохозяйственных кооперативов высшего типа [Zhuoren, Meng Dawei 2008: 61]. Сельское хозяйство стало полностью коллективным, все земельные угодья принадлежали народной коммуне [Qi Hoijun, Cong Jingzhu 2006: 85]. Управление народными коммунами было возложено на административные органы государственной власти. Руководящим органом народных коммун фактически стала волостная администрация. Таким образом, посредством местных органов власти государство могло принимать участие в организации трудовой деятельности коллективных хозяйств, имело доступ к обобществленным средствам производства. В общественный фонд коммун перешла вся собственность крестьян, включая приусадебные участки, скот, фруктовые насаждения [История. 2004: 192]. «Равное распределение», являвшееся одной из основ народной коммуны, на деле было несправедливым, поскольку в расчет не принимались качество и количество труда. Положение усугублялось невыполнимыми планами, поставленными перед народными коммунами. Все это привело к угасанию производственного энтузиазма крестьян. К ним добавились 3 года стихийных бедствий. Условия жизни крестьян были крайне тяжелыми [Qi Hoijun, Cong Jingzhu 2006: 85]. Как и во всем Северо-Восточном Китае, в даурских районах, очевидно, проходила кампания за глубокую вспашку земли. Предполагалось, что данный метод обработки почвы приведет к повышению урожайности зерновых, бобовых и других сельскохозяйственных культур в 2 раза. Однако произошло снижение плодородия почвы. Мероприятия и кампании, начатые в период становления народных коммун, отрицательно повлияли на развитие сельского хозяйства [История. 2004: 195]. Население в целом негативно отнеслось и к идее обобществления имущества и средств производства. Мао Цзэдун был осведомлен об этом, и в феврале 1959 г. он выступил с осуждением ошибок, допущенных «крайне левыми».
Начиная с зимы 1960 г. ситуация в даурском автономном хошуне Морин-Дава стала меняться в лучшую сторону [Zhuoren, Meng Dawei 2008: 61-62]. В январе 1961 г. ЦК КПК провозгласил новый курс: «урегулирование, укрепление,
2 018'07
ВЛАСТЬ
207
пополнение и повышение». В результате проведения грамотных мер по укреплению народных коммун, включавших разрешение на использование приусадебных участков, владение скотом, открытие сельских рынков, государственную помощь отстающим коммунам, положение дел в сельском хозяйстве постепенно стабилизировалось. Развитие механизации сельского хозяйства наряду с использованием системы производственной ответственности способствовало поднятию уровня жизни крестьянских масс и развитию сельскохозяйственного производства в целом. В 1965 г. в хошуне насчитывалось 17 народных коммун, 140 крупных производственных бригад высшей ступени (shengchan dadui), 501 производственная бригада низшей ступени (shengchan xiaodui). Ежегодный доход хошуна составил 671 млн 120 тыс. юаней, в то время как ежегодные расходы - 325 млн 410 тыс. юаней. Поскольку в коллективных хозяйствах насчитывалось 76 279 чел., в среднем на одного человека приходилось 36 юаней [Qi Hoijun, Cong Jingzhu 2006: 85]. Необходимо заметить, что в рамках курса на «урегулирование, укрепление, пополнение и повышение» активно внедрялась система сань цзы бао («три свободы» - свобода продажи излишков продукции на рынке, наделения крестьян приусадебными участками, создания мелких предприятий и «одно обеспечение» - несение личной ответственности за прибыли и убытки перед коммуной). Сельские кадровые работники разъясняли крестьянам политические установки, положение о трех ступенях собственности в коммуне, возможности ведения личного хозяйства в небольших размерах при преимущественном развитии коллективного [История... 2004: 197].
Начиная с мая 1966 г. на всей территории КНР развернулась «культурная революция», в результате чего партийный комитет и народное правительство автономного хошуна утратили свою власть. Начало было положено в апреле 1967 г. свержением в АРВМ власти монгольского лидера Уланху и введением военного положения на территории автономии [Мажинский 2015]. В декабре 1967 г. под влиянием «Шанхайской революционной бури» группа лиц в даурском автономном хошуне Морин-Дава создала так называемый главный отдел. Развернув борьбу за власть, она захватила 4 основных столпа: партию, власть, право, культуру. Так утратила свою власть администрация хошуна, а вместе с ней - и местные власти 2-го и 3-го уровней. Властные полномочия хошунной администрации перешли к «революционной массовой организации».
После захвата власти были определены три составные части революционного движения: 1) отделение народных вооруженных сил; 2) кадровые работники хошуна (их число было невелико); 3) члены революционной массовой организации. Передовые элементы трех частей составили революционный комитет (далее - ревком). В этот период противостояние двух сторон (старой администрации и ревкома) с каждым днем усиливалось, начались разногласия и внутри ревкома. Военные, представлявшие отделение народных вооруженных сил, вышли из состава ревкома, что в дальнейшем привело к его роспуску. Однако 28 января 1968 г. ревком автономного района Внутренняя Монголия официально основал ревком даурского автономного хошуна Морин-Дава. Упор был сделан на принцип связывания воедино трех сил, для чего состоялось повторное объединение представителей военных, депутатов из числа передовых кадров, делегатов от «революционных масс».
Ревком хошуна, претворяя в жизнь политику единого управления, принял властные полномочия партийной ячейки и народного комитета хошуна. Ревкому подчинялись четыре вновь созданных структурных подразделения: 1) государственный комитет; 2) комитет предприятий промышленности; 3) комитет народной обороны; 4) рабочий совет. В свою очередь, в этих комитетах были сформированы конкретные направления. В течение последующих
месяцев находившиеся в ведении хошуна региональные отделения и пункты были охвачены влиянием «культурной революции», и в них были созданы «кружки руководства». Во всех 17 народных коммунах хошуна были основаны ревкомы. В январе 1972 г. комиссар военного отдела хошуна Гун Хайшан, монгол по национальности, стал председателем руководящей партийной группы ревкома хошуна [Molidawa...2007: 74-75].
Во время «культурной революции» по сфабрикованным делам пострадало много людей, был нанесен мощный удар по национальной автономии. Даурские национальные кадры, как и кадры других национальных меньшинств, подверглись серьезным гонениям. В ходе «культурной революции» ярко проявились деструктивные тенденции, что видно на примере лозунга: «ликвидация четырех старых» - «старых идей, старой культуры, старых обычаев и старых привычек». Есть мнение, что в большей степени от «культурной революции» пострадали неханьские народы Китая [Буяров 2016: 41]. Были отвергнуты особенности национального образования, ликвидированы недавно созданные органы управления национального образования всех ступеней, была приостановлена работа национальных вузов и начальных и средних школ, или они были закрыты [Су Сяохуань 2002: 114]. Как известно, этот период также ознаменовался передачей ряда районов Внутренней Монголии в состав провинций Северо-Восточного Китая. Отделение части территории АРВМ было тяжкой потерей, повлекшей за собой снижение численности населения на 600 тыс. чел. [Цыремпилова 2017: 155]. Так, в 1969 г. даурский автономный хошун Морин-Дава был причислен к району Большой хинган провинции хэйлунцзян. Возвращение хошуна Морин-Дава в состав Хулун-Буирского аймака АрВМ состоялось лишь в 1979 г. [Qi Hoijun, Cong Jingzhu 2006: 69].
В октябре-декабре 1976 г. ЦК КПК и Центральное народное правительство осудили ошибки, допущенные «левыми радикалами» во главе с так называемой бандой четырех (Цзян Цин, Чжан Чуньцяо, Яо Вэньюань, Ван Хунвэнь). В регионах КНР также началась чистка руководящих органов от сторонников леворадикального курса. В то же время руководство страны приняло решение о реабилитации лиц, подвергнувшихся гонениям по ложным обвинениям. В 1979 г. партком даурского автономного хошуна Морин-Дава подал в комитет КПК АРВМ решение о реабилитации лиц даурского автономного хошуна Морин-Дава, незаконно подвергавшихся гонениям в годы «культурной революции». В июне 1980 г. в хошуне был проведен съезд, на котором было официально объявлено о реабилитации более 6 тыс. чел., проходивших по 40 сфабрикованным делам [Morindabaya.,.1988: 88]. В марте-апреле 1981 г. в 20 народных коммунах хошуна были упразднены ревкомы, и вместо них были созданы советы, замещающие ревкомы. В административном центре хошуна г. Нирги было основано народное правительство. В октябре 1981 г. по решению вышестоящих инстанций ревком автономного хошуна был упразднен, и вместо него было основано народное правительство даурского автономного хошуна Морин-Дава. Оно просуществовало до декабря 1994 г., когда было проведено очередное реформирование администрации. Народное правительство с октября 1981 по декабрь 1994 г. состояло из 32 структурных подразделений, включавших народное правительство, плановый отдел, сектор учета и регистрации, отдел контроля и надзора, отдел хозяйства, бюро справок, научный сектор, отдел экономики и др. [Molidawa.,.2007: 81]. По данным на июнь 1980 г., в хошуне всего насчитывалось 2 928 кадровых работников, из них дауров - 1 032 чел., или 35% их общей численности. В то же время даурские национальные кадры составляли 4,6% всего даурского населения. В партийных организациях хошуна даурские национальные кадры занимали 48,7%, в органах власти
2018'07
ВлАсть
209
хошуна - 40,8%. В 25 основных населенных пунктах хошуна на должностях руководителей находились 14 представителей даурской национальности. Из 403 руководителей отделений 155 чел. были кадровыми работниками из числа дауров. Среди 536 кадровых работников с гуманитарным и техническим образованием 175 чел. были даурами. В числе постоянных членов ЦК КПК даурского автономного хошуна Морин-Дава было 7 дауров и 6 китайцев. В постоянном комитете собрания народных представителей хошуна, состоящем из 7 членов, 5 чел. были даурами. Из 8 хошунных глав и их заместителей дауров было 4 чел., китайцев - 3 чел., эвенков - 1 чел. В 1981 г. состоялся съезд партийных делегатов хошуна, в 1982 г. - съезд народных представителей хошуна, на которых были избраны председатель парткома КПК даурского автономного хошуна Морин-Дава Амгулан и глава хошуна Тун Чин. Оба являлись даурскими национальными кадрами. В целом в этот период численность национальных кадров (ганьбу) из национальных меньшинств в АРВМ значительно увеличилась, что было отмечено в августе 1984 г. в газете «Жэньминь Жибао» [Цыремпилова 2017: 157].
Не все даурские национальные кадры работали на территории хошуна. С 1948 по 1982 г. за пределы хошуна выехали более 400 чел. из числа национальных кадров, включая преподавателей, инженеров, специалистов с техническим образованием. Они в основном работали в других хошунах и аймаках АРВМ, небольшая часть их - в провинциях и центральных городах Китая, включая Пекин [Morindabaya...1988: 88-90].
После третьего пленума ЦК КПК одиннадцатого созыва (декабрь 1978 г.) в КНР началась масштабная экономическая реформа. Большую роль в начале реформирования сельского хозяйства сыграли решения парткомов провинции Аньхой «Шесть пунктов провинциального комитета» (ноябрь 1977 г.), провинции Сычуань «Постановления о некоторых важных вопросах современной аграрной политики» (февраль 1978 г.). Вслед за ними весной 1978 г. ЦК КПК опубликовал два документа - «Доклад о правильном проведении линии партии и всемерном облегчении бремени крестьян» и «Доклад о результатах обследования волюнтаристских распоряжений, нарушениях законности и дисциплины со стороны небольшого числа кадровых работников в уезде Сюньи провинции Шэньси». В докладах акцент был сделан на хозяйственную самостоятельность бригад [История. 2013: 47-50].
В 1980 г. село Халличен даурского автономного района Морин-Дава было выбрано в качестве испытательной площадки для исполнения «дворовыми хозяйствами обязательства по сбору урожая по намеченному плану», что дало хороший эффект. Далее в ряде селений даурского автономного хошуна Морин-Дава началось использование опыта «закрепления производственных заданий за отдельными крестьянскими дворами». В 1981 г. в хошуне 65% производственных бригад использовали наряду с коллективным и семейный подряд. Оба подряда также применяли 85% крестьянских дворов. Выгода семейной подрядной ответственности, при которой оплата труда зависела от его результатов, стала очевидной, и наметились видимые улучшения. Со временем большие и малые производственные бригады стали распадаться. Наблюдалась нехватка финансовых средств и техники [Qi Hoijun, Cong Jingzhu 2006: 85-86].
Дауры, как и другие этносы Китая, прошли через горнило социально-политических и экономических экспериментов второй половины XX в. Даурский автономный хошун Морин-Дава, будучи аграрным регионом, испытал на себе тяжесть политики коммунизации. Население района, как и по стране в целом, пострадало от мероприятий, проводимых в рамках «культурной революции». Тем не менее в годы «реформ и открытости» появилась и стала крепнуть надежда
210
ВлАсть
2018'07
на улучшение социально-политической ситуации и экономическое развитие национальной автономии дауров.
Работа выполнена в рамках государственного задания ИМБТ СО РАН по проекту № 0338-2016-0003 «Межкультурное взаимодействие, этнические и социально-политические процессы в Центральной Азии».
Список литературы
Бондарева В.В. 2015. Китай в первое послереволюционное десятилетие (1950-е гг.): основные проблемы и противоречия. - Альманах современной науки и образования. Тамбов: Грамота. № 9(99). C. 36-41.
Буяров Д.В. 2016. Национальная политика Китая в конце 1950-х - конце 1970-х гг. - Историческая и социально-образовательная мысль. Т. 8. № 1. С. 39-43.
История Китая с древнейших времен до начала XXIвека. Т. IX. Реформы и модернизация (1976- 2009). 2013. М.: Наука. 996 с.
История Северо-Восточного Китая XVII-XX вв. Кн. 3. Северо-Восточный Китай в 1945-1978 гг. 2004. Владивосток: Дальнаука. 344 с.
Мажинский С.В. 2015. Центральное правительство Китая и автономный район Внутренняя Монголия в 1966-1969 гг.: от диалога к политической борьбе. - Вестник Томского государственного университета. № 401. С. 139-144.
Су Сяохуань. 2002. Образование в Китае. Реформы и новшества. Пекин: Межконтинентальное изд-во Китая. 191 с.
Цыбенов Б.Д., Юй Шан. 2017. История создания даурского автономного хошуна Морин-Дава (1945-1958 гг.) - Известия Иркутского государственного университета. Сер. История. Т. 22. С. 113-123.
Цыремпилова В.Э. 2017. Автономный район Внутренняя Монголия конца 1970-х - начала 1990-х гг. в официальной китайской прессе (на материалах газеты «Жэньминь Жибао») - Власть. № 4. С. 155-159.
Molidawa dawuerzu zizhitigaikuang[Краткий очерк даурского автономного хошуна Морин-Дава]. 2007. Minzu chubanshe. 253 p.
Morindabaya dayur undusuten-u oburtegen jasaqu qosiyun-u toyimu bayidal [Обозрение даурского автономного района Морин-Дава]. 1988. Hohhot: Obor Mongyol-un arad-un keblel-un horig-a. 269 p.
Qi Hoijun, Cong Jingzhu. 2006. Chuantongyu xiandai: dawoerzu nongmin shenghuo [Традиции и современность: условия жизни даурских крестьян]. Beijing: Zhongyang minzu daxue chubanshe. 289 p.
Zhuoren, Meng Dawei. 2008. Molidawa dawuerzu zizhiti zhi (1993-2005 nian) [Описание даурского автономного хошуна Морин-Дава (1993-2005 гг.)]. Neimenggu wenhua chubanshe. 1028 p.
TSYBENOV Bazar Dogsonovich, Cand.Sci. (Hist.), Associate Professor; Senior Researcher at the Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies, Siberian branch of the Russian Academy of Sciences (6 Sakhyanovoj St, Ulan-Ude, Republic of Buryatia, Russia, 670047; bazar75@mail.ru)
SOCIO-POLITICAL DEVELOPMENT OF THE MORIN-DAWA DAUR AUTONOMOUS REGION IN 1958-1984
Abstract. The article studies the features of formation and socio-political development of the Morin-Dawa Daur Autonomous Region during the «big jump» and «cultural revolution» in China. The author explores the development of national autonomy
2 018'07
ВЛАСТЬ
211
during the first phase of the policy of reform and openness. The article analyzes the formation of the district administration and national staff.
Keywords: Daur, Morin-Dawa Daur Autonomous Region, people's communes, authorities, revolutionary committee, «cultural revolution», national staff, reforms
ШАПОШНИКОВ Александр Андреевич — аспирант Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова (603155, Россия, г. Нижний Новгород, ул. Минина, 31а; ^. ustinkin@gmail.com)
проблемы изучения внутренних войск
РСФСР-СССР-РФ (1918-2018 гг.)
Аннотация. В статье рассматриваются методологические и историографические проблемы изучения деятельности внутренних войск в дореволюционный, советский и постсоветский периоды отечественной истории. Несмотря на обилие литературы, освещающей деятельность силовых структур в СССР и современной России, особенности организационного строительства, комплектования, подготовки командных и политических кадров, совершенствования управления, боевого применения, организационно-пропагандистской и культурно-просветительской работы, укрепления дисциплины и правового воспитания во внутренних войсках требуют переосмысления и дальнейшего изучения. Ключевые слова: войска ВЧК, войска ВОХР, войска ВНУС, Внутренние войска МВД РФ, Федеральная служба войск национальной гвардии РФ
Внутренние войска РФ имеют долгую историю. Специалисты разного профиля - историки, политологи, социологи, правоведы - достаточно активно работают сегодня над изучением истории организационного строительства, различных аспектов служебно-боевой деятельности, над обобщением опыта руководства внутренними войсками, раскрытием закономерностей и тенденций их трансформации и развития, повышением эффективности обеспечения национальной безопасности от современных внутренних и внешних угроз.
Вместе с тем многие аспекты многогранной деятельности внутренних войск на различных этапах отечественной истории остаются малоисследованными [История внутренних. 2013: 3-14]. Более того, порой история внутренних войск на различных стадиях их организационного строительства и осуществления служебно-боевой деятельности излагается односторонне, с отступлением от принципов объективности и историзма. Например, признавая значительный вклад внутренних войск в победу РКП(б) над российской контрреволюцией в первые годы советской власти, часть отечественных и зарубежных обществоведов акцентируют внимание на роли войск ВЧК-ОГПУ-НКВД-МВД в развязывании «красного террора», политики расказачивания, раскулачивания, подавления крестьянских восстаний против продразверстки, осуществлении массовых репрессий против всех реальных и потенциальных противников большевиков [Роговин 1993: 8; Бушуева, Колодникова, Устинкин 2017: 125-133]. Между тем сводить всю многогранную деятельность внутренних войск только к террору и репрессиям, которые, безусловно, были, по меньшей мере некорректно [Устинкин 1995: 5-25; Мозохин 2004: 5-9]. При таком одностороннем подходе к изучению внутренних войск остаются в стороне такие важные направления их государственно-организующей работы, как борьба с разрухой, восстановление общественного порядка, борьба с бандитизмом, охрана путей сообщения, важных государственных сооружений и предприятий, перевозимых грузов,
