CC BY
38
УДК 94/99
СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ ВОСПИТАННИКА ИСПРАВИТЕЛЬНОГО ЗАВЕДЕНИЯ ДЛЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ПРЕСТУПНИКОВ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ
© 2017 О. В. Харсеева
канд. юрид. наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права e-mail: harseeva.80@mail.ru
Курский государственный университет
В данном исследовании определяются характерные черты воспитанника исправительного заведения для несовершеннолетних преступников в России конца имперского периода как особой социальной группы. Выявление особенностей контингента воспитанников позволяет дать более точную характеристику организации и содержания деятельности таких заведений, оценить ее эффективность, говорить о возможных причинах детской и подростковой преступности этого периода времени.
Ключевые слова: воспитательно-исправительное заведение, преступность, несовершеннолетний, социальный портрет, социально-исторический портрет.
Понятие «социальный портрет» все чаще используется современной наукой, когда речь идет о выявлении и детализации характерных черт определенной социальной группы, главных аспектов ее жизнедеятельности. Данное понятие в отечественном научном дискурсе стало широко использоваться в первую очередь в социологических исследованиях с 1970-х гг., когда было актуальным разрабатывать социологические портреты определенных социальных групп (например, социальный портрет советского рабочего). Данного рода исследования не потеряли актуальности и сейчас (социальный портрет россиянина, студенчества, современной молодежи и др.). Считаем, что в ходе исторических исследований полезно применять близкую к данному понятию дефиницию «социально-исторический портрет» в ее широком смысле, то есть описание человека или группы людей, включая внешнее сходство и духовный мир в конкретный исторический период, так как такой подход позволяет создать типичный образ представителя народа, сословия (см., напр., [Маслова 2012]) и в конечном счете сложить более полное представление об исторической эпохе.
Одной из важных особенностей социально-исторического портрета, помимо исторического контекста, является его коллективность, то есть коллективный характер. Экстраполяция индивидуального опыта на групповые характеристики не может являться социально-историческим портретом социальной группы из-за недооценки всех входящих в нее личностей. Поэтому в данном исследовании будут приведены максимально усредненные характеристики изучаемой нами социальной группы.
Следует также отметить, что социальный портрет, социально-исторический портрет не является научным методом, а представляет собой алгоритм для сбора материала. В зависимости от цели исследования и поставленных задач социальный портрет может включать разные критерии.
В первую очередь отметим, что установление характеристик социально-исторического портрета несовершеннолетнего, определенного в изучаемый период времени в воспитательно-исправительное заведение, чрезвычайно важно для объективной оценки организации и деятельности данных заведений, ее результатов. Отметим, что на период второй половины XIX - начала ХХ в. пришлось становление
пенитенциарной системы для несовершеннолетних. Основную роль в перевоспитании правонарушителей среди детей и подростков должны были выполнить специализированные воспитательно-исправительные заведения для
несовершеннолетних преступников. Данные учреждения, создаваемые благотворительными обществами, земствами и органами городского самоуправления, должны были стать частью системы ювенальной юстиции, воссоздав передовой зарубежный опыт в деле исправления малолетних и несовершеннолетних преступников.
Стараясь выполнить социальный и государственный заказ по перевоспитанию несовершеннолетних, представители воспитательно-исправительных заведений стремились создать как можно более эффективную педагогическую систему, неоднократно становились участниками международных пенитенциарных конгрессов, проводили общероссийские съезды [Гольденвейзер 1911; Труды... 1912]. К 1917 г. по всей стране было создано 61 воспитательно-исправительное заведение для несовершеннолетних [Гернет 1922: 106]. Это количество было довольно внушительным, учитывая то обстоятельство, что они возникали и действовали на общественных началах (подробнее об этом см.: [Харсеева 2016]). Такая заинтересованность общественности в данного рода деятельности может объясняться рядом причин, среди которых важное место занимает процесс становления гражданского общества в России, ставший одним из результатов либерализации общественных отношений, но для контекста нашего исследования важно, что пореформенная эпоха также характеризовалась значительным ростом преступности, в том числе несовершеннолетних. Данная проблема, которую не получалось уже решать «старыми» средствами, стала частью общественного и научного дискурса (см., например, [Минц 1897; Кучинский 1897; Гогель 1894 и др.]). Сложившаяся на практике исправительная система специализированных учреждений стала не только результатом восприятия зарубежного опыта, но в значительной мере следствием серьезного анализа эффективности применяемых методов исходя из особенностей контингента воспитанников. Поэтому для изучения этого вопроса важно уделить серьезное внимание определению различных характеристик данной социальной группы, в конечном итоге созданию социально-исторического портрета воспитанника исправительного заведения для несовершеннолетних преступников.
Во-первых, отметим, что основанием поступления в воспитательно-исправительное заведение для несовершеннолетних преступников могли быть:
1) высочайшее повеление императора;
2) определение суда;
3) судебный приговор;
4) распоряжение административных властей, управления заведений;
5) ходатайство родителей или частных лиц.
В итоге воспитанниками могли стать малолетние и несовершеннолетние следующих категорий:
1) осужденные;
2) подследственные;
3) отданные родителями для исправления;
4) бесприютные [Закон от 4 июля 1866 г.; Закон от 8 февраля 1893 г.].
Данные, приведенные в Приложении к отчету Главного тюремного управления за 1905 г., дают следующее представление об основаниях поступления воспитанников в исправительное заведение:
- высочайшее повеление - 0%;
- определение суда - 12%;
- судебный приговор - 72%;
- распоряжение административных властей, управления заведений, ходатайство частных лиц - 7%;
- ходатайство родителей - 7%;
- оставленные по окончании срока при воспитательно-исправительном заведении - 1% (посчитано по: [Несовершеннолетние 1907: 18-19]).
Таким образом, подавляющее большинство воспитанников исправительных заведений составляли осужденные за совершение различных преступлений, содержание которых и было главным предназначением этих заведений; 12% составляли подследственные, подозреваемые в совершении преступления, - категория, в значительной мере связанная с первой; довольно существенным (в совокупности 14%) было количество несовершеннолетних, не совершавших преступлений, но отданных для «корректировки» поведения в так называемых «превентивных целях», 1% указывает на желание и возможность обеих сторон оставить для работы при исправительном заведении его бывших воспитанников.
Будучи осужденными, несовершеннолетние совершили следующие виды преступлений: кража - 93%, грабеж и разбой - 1%, поджог - 0,4%, преступления против нравственности - 0,7%, убийство и покушение на него - 3%, преступления против общественного порядка - 0,4%, оскорбление родителей - 0,4%, святотатство -0,4%, иные преступления и проступки - 1% [Там же: 30-31]. Таким образом, большинство воспитанников исправительных заведений были осуждены за кражу.
Среди поступивших на исправление в 1905 году несовершеннолетних имели прежнюю судимость 83%, в том числе одну - 63%, две - 14%, более двух - 6% воспитанников [Там же]. Очевидно, что подавляющее большинство несовершеннолетних, размещенных в воспитательно-исправительных заведениях, имели прежнюю судимость, а меры, примененные для их исправления ранее, не имели успеха. Эти показатели являются практически постоянной величиной и подтверждаются статистикой иных лет. Так, по данным исправительных заведений для несовершеннолетних за 1908 г., 85,6% воспитанников, поступивших к ним, имели прежнюю судимость [Гогель 1911: 1171].
Воспитанники исправительных заведений имели следующее семейное положение: росли в полной семье (имели обоих родителей) - 43%, воспитывались матерями - 23%, воспитывались отцами - 12%, воспитывались отцом и мачехой - 4%, воспитывались матерью и отчимом - 2%, воспитывались отчимом и мачехой - 0,2%, воспитывались мачехой - 0,2%, были сиротами - 11%, были внебрачными детьми -2,5%, об остальных данные отсутствовали (посчитано по: [Несовершеннолетние 1907: 20-21]). В результате можем отметить, что в полных семьях (с учетом в том числе неродных отца и матери) воспитывались 49% несовершеннолетних, в неполных семьях (один родитель) или были сиротами 48% несовершеннолетних, размещенных по разным причинам в исправительные заведения.
С точки зрения сословной принадлежности подавляющее большинство воспитанников были крестьянами - 61%, вторую по численности группу составляли мещане и цеховые - 32%, солдатские дети составляли 1,6% воспитанников, дворяне и чиновники - 0,7%, купцы и почетные граждане - 0,7%, прочие сословия составили 2%, сословная принадлежность 1% воспитанников не была определена [Там же]. Заметим, что, несмотря на крестьянское происхождение, городскими жителями были 59% несовершеннолетних и их родителей.
По роду занятий родители воспитанников исправительных заведений распределялись следующим образом: занимались земледелием - 23%, работали на фабриках и заводах - 8%, занимались ремеслом - 10%, были в услужении - 15%,
занимались промыслами и мелкой торговлей - 16%, занимали должности - 5%, жили собственными средствами - 4%, не имели определенных занятий - 5%, нищенствовали и бродяжествовали - 3%, отбывали наказание - 0%, имели другие занятия (официальные данные не конкретизированы) - 3%, занятия остальных были неизвестны. Таким образом, большинство семей, в которых воспитывались несовершеннолетние воспитанники исправительных заведений, совершившие в большинстве своем преступление, имели постоянный доход, нищими и бродягами, а также не имевшими определенных занятий в 1905 г. были только 8% родителей.
Имеются официальные данные также о занятиях несовершеннолетних до их поступления в исправительные заведения. В относительных цифрах они были следующими: жили при родных - 38%, занимались ремеслом или торговлей - 12%, находились в услужении - 11%, занимались сельскими работами - 4%, работали на фабрике или заводе - 2%, находились в учебном или воспитательном заведении - 3%, не имели определенных занятий - 13%, нищенствовали и бродяжествовали - 15% несовершеннолетних (посчитано по: [Несовершеннолетние 1907: 24-25]). Обратим внимание, что большинство воспитанников имели определенные занятия или жили при родных, однако доля нищих и бродяг, а также не имевших определенных занятий была также довольно велика - 28%.
Кроме того, среди воспитанников исправительных заведений 38% были неграмотными, умели читать или писать - 28%, умели читать и писать - 29%, имели свидетельства школы - 5%. Следовательно, подавляющее большинство из них были неграмотными или частично грамотными.
По вероисповеданию воспитанники исправительных заведений в подавляющем большинстве были православными - 80%; католиками были 12%, иудеями - 4%, лютеранами - 2%, старообрядцами и раскольниками - 1%, мусульманами - 0,4% воспитанников.
Поскольку контингент воспитанников исправительных заведений преимущественно состоял из осужденных, а также трудных подростков, их нравственные качества и поведение отличались определенной спецификой. В отчетах о деятельности данных заведений часто можно встретить личностные характеристики их воспитанников. Все они в значительной мере схожи между собой, поэтому в качестве портретного примера приведем одну из них: «В.В. 16 лет. Сын большесемейного крестьянина, ведущего большое хозяйство в Севском уезде, Орловской губернии; он пошел по нужде в наймы к купцу и ездил с ним по сельским ярмаркам, помогал продавать красные товары. Понятия о неприкосновенности чужой собственности не имел, а потому, вполне естественно, начал обворовывать своего хозяина, сначала понемногу, потом больше, пока не был замечен и уличен в краже денег и товара на сумму 65 руб., за что земским начальником и осужден в колонию. В. физически и умственно развит правильно. Поступив в колонию неграмотным, он усердно занимался в школе и теперь числится во 2 группе. В сапожной мастерской не делает больших успехов потому, что часто отлучается на садовые и полевые работы, которые любит и старательно их исполняет. Тих, неупрям, некоторое время был на хорошем счету. Постепенно выяснилось, что этот способный мальчик нравственно сильно испорчен, чем много способствовало его пребывание в тюрьме, когда находился под судом, откуда вынес много чисто тюремных взглядов и понятий. Очень хитрый, лживый, без признаков стыдливости, страдает страстью к курению. Скрытый характер особенно усложняет работу по его исправлению» [Отчет правления... 1908: 49-50]. Частыми были отметки о проявлении лености, небрежности, «дурном» отношении к товарищам, драках, непослушании и отказе от работы, грубости по отношению к служащим и др.
Указанные характеристики подтверждают также статистические данные. За время пребывания в исправительных заведениях в течение 1905 г. воспитанники совершили следующие проступки: курение - 12%, употребление спиртного - 0,6%, проступки против нравственности - 1%, непослушание - 7%, коллективное неповиновение - 0,1%, грубость по отношению к служащим - 14%, кража - 4%, обман - 5%, дурное отношение к товарищам - 5%, леность - 10%, приобретение недозволенных вещей - 1%, растрата доверенных вещей - 1%, запрещенные игры - 1%, драка - 5%, нарушение благословения - 3%, шалости - 14%, прочие проступки - 9% (посчитано по: [Несовершеннолетние 1907: 24-25]), побег - 7%. В результате большинство проступков, которые совершали воспитанники, составляли грубость по отношению к служащим, различные шалости, курение и леность.
В итоге не удивительно, что не все воспитанники до окончания назначенного срока оставались в исправительных заведениях: 2% из них в 1905 г. были удалены за дурное поведение, 2% были переданы суду или полиции, 11% бежали. Однако большинство из них благополучно выбывали из таких заведений: 50% выбыли по окончании срока и достижении 18 лет, 23% были освобождены досрочно, 8% были отданы на попечение родителей, 1% выбыли по причине приискания места работы [Там же: 38].
Возраст выбывших был следующим: 18 лет и более - 39%, 17/18 лет - 25%, 16/17 лет - 13%, 15/16 лет - 8%, 14/15 лет - 7%, 13/14 лет - 2%, 12/13 лет - 1%, 11/12 лет - 0,7%, 10/11 лет - 1%, до 10 лет - 0,6% [Там же: 38-39]. Сравним эти данные с возрастом воспитанников, находившихся в исправительных заведениях: до 9 лет -0,3%, 9/10 лет - 0,4%, 10/11 лет - 1%, 11/12 лет - 2%, 12/13 лет - 5%, 13/14 лет - 9%, 14/15 лет - 15%, 15/16 лет - 19%, 16/17 лет - 23%, 17/18 лет - 18%, 18 и более лет - 3%, возраст не известен - 2% [посчитано по: Несовершеннолетние 1907: 18-19]. Согласно этим показателям можно заключить, что большинство воспитанников исправительных заведений и выпускников принадлежали к старшей возрастной группе. Этот вывод можно подтвердить также данными о сроке их пребывания в исправительном заведении, а именно: до 1 года - 16%, 1-2 года - 22%, 2-3 года - 24%, 3-4 года - 17%, 4-5 лет - 13%, 5-6 лет - 6%, 6-7 лет - 3%, 7-8 лет - 0,6% [Там же: 42-43].
Все приведенные нами показатели позволяют предложить следующую модель социально-исторического портрета воспитанника исправительного заведения для несовершеннолетних преступников в дореволюционной России: это лицо 15-17-летнего возраста, осужденное за кражу, имевшее прежнюю судимость, принадлежавшее к крестьянскому сословию, проживавшее в городе, родители которого имели постоянный доход, до направления в исправительное учреждение имевшее определенное занятие или жившее при родных, православного вероисповедания, грамотное или частично грамотное, курящее, отличавшееся такими качествами как хитрость, лживость, лень, небрежность, драчливость, неуважительность по отношению к старшим и своим товарищам.
Библиографический список
Гольденвейзер А.С. Вопросы о малолетних на международном пенитенциарном конгрессе в Вашингтоне. Киев, 1911. 34 с.
Гернет М.Н. Моральная статистика. М., 1922. 269 с.
Гогель С.К. Детская преступность с Санкт-Петербурге в 1910 г., по данным попечителей детского суда //Право. 1911. №20. С. 1167-1177.
Гогель С.К. О выводе детей из тюрем и помещение в особые приюты // Тюремный вестник. 1894. № 4.
Закон от 4 июля 1866 г. «О временных правилах касательно помещений для подвергаемых аресту по приговорам мировых судей» // ПСЗ-11. Т. 41. СПб., 1868. № 43458.
Закон от 8 февраля 1893 г. «Об изменении порядка заключения и пересылки несовершеннолетних, состоящих под следствием и судом» // Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1893. 1 полугодие. СПб., 1893. Ст. 368.
Кучинский И.А. К вопросу о нравственном исправлении преступников // Журнал Министерства юстиции. 1897. № 10.
Маслова И.И. Социально-исторический портрет православного духовенства (ХХ век) // Известия Пензенского государственного педагогического университета имени В.Г. Белинского. Гуманитарные науки. 2012. № 27. С. 821-826.
Минц П.М. Английская система принудительного воспитания // Журнал министерства юстиции. 1897. №. 5, 6.
Несовершеннолетние в возрасте от 10 до 17 лет. Приложение к отчету Главного тюремного управления 1905 года. СПб.: Тип. Санкт-Петербургской тюрьмы, 1907. 65 с.
Отчет правления Курского общества исправительной земледельческо-ремесленной колонии для несовершеннолетних за 1907 г. Курск: Тип. Курск. губ. земства, 1908. 80 с.
Труды VIII съезда представителей русских воспитательно-исправительных заведений для несовершеннолетних. СПб.: Тип. С.-Петерб. одиночной тюрьмы, 1912. 398 с.
Харсеева О.В. История создания и деятельности Курской исправительной земледельческо-ремесленной колонии для несовершеннолетних преступников мужского пола (вторая половина XIX - начало ХХ вв.) // Ученые записки. Электронный журнал Курского государственного университета. 2016. № 2(38). ЬИрУ^аеп^Пее-notes.ru/pdf/043-004.pdf (дата обращения: 13.07.2017).
