CC BY
77
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (51) 2011
Социология
непроблематичной отрицательной ценностью. Недоверие же становится необходимым позитивно ценимым элементом разумности, практичности и здравого смысла.
Являясь важнейшей составляющей устойчивости общественных отношений, доверие в значительной степени зависит от таких факторов, как текущие условия жизни каждого отдельного индивида и его оценка направленности происходящих в стране перемен. Преодоление возникших в условиях ценностно-нормативной неопределенности меняющегося российского общества социальных противоречий создаст благоприятные условия для формирования устойчивого социального и политического порядка, а также повышения уровня базисного доверия человека к обществу. Приведенный выше анализ данной проблематики позволяет сделать вывод о том, что инструментарий этнометодологии может быть успешно применен для изучения феномена доверия, открывая возможности углубленного понимания современных российских реалий.
Список литературы
1. Лбелъс, X. Интеракция, идентификация, презентация. — СПб, 1999. — С. 89.
2. Гарфинкелъ, Г. Исследования по этнометодологии. — СПб, 2007. — С. 62
3. Гарфинкелъ, Г. Понятие «доверия»: доверие как условие стабильных согласованных действий и его экспериментальное изучение // Социальные и гуманитарные науки. — Отечественная и зарубежная литература. — Серия 11. Социология. — Реферативный журнал. — 1999. — № 4. — С. 126-166.
4. Федеральный закон Российской Федерации от 7 февраля 2011 г. №3-Ф3 «О полиции» [Электронный документ]. — Режим доступа: http://base.consultant.ru/cons/cgi/ online.cgi?req=doc;base=LAW;n=110165.
5. Фукуяма, Ф. Доверие. Социальные добродетели и путь к процветанию. — М., 2004. — С. 253.
Literature
1. Abels, H. Interaction, identification, presentation. — St. Petersburg, 1999. — P 89.
2. Gafinkel, H. Studies in Ethnomethodology. — St. Petersburg, 2007. — P. 62.
3. Garfinkel, H. A conception of, and experiments with, «trust» as a condition of stable concerted actions // Social sciences and humanities. The domestic and foreign literature. Series 11. Sociology. Abstract journal. — 1999. — № 4. — Р. 126-166.
4. The Federal Law of the Russian Federation from February, 7th, 2011 №3-FZ «About Police» // URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=110165.
5. Fukuyama, F. Trust: the social virtues and the creation of prosperity. Moscow, 2004. P. 253.
УДК 304.2 В.Г. Лапа*
Социально-исторические аспекты проблемы жестокого обращения с детьми за рубежом
В статье рассмотрено историческое формирование модели общественного сознания в отношении с детьми.
Ключевые слова: жестокое обращение с детьми, сексуальное насилие, социальные функции, общественное сознание.
V.G. Lapa*. Sociohistorical aspects of a problem of cruel treatment of children abroad. In
article historical formation of model of public consciousness in the relation children is considered.
Keywords: cruel treatment of children, sexual violence, social functions, public consciousness.
На протяжении длительного периода детей рассматривали как категорию, судьбой которой взрослые члены социума, в первую очередь, родители, вправе распоряжаться. Это объяснялось двумя обстоятельствами. Во-первых, слабостью, «неразумностью» и неспособностью детей противостоять более сильным членам общества, вынужденным тратить на защиту, пропитание и воспитание младшего поколения определенные силы, время и экономические ресурсы. Общество не всегда считало целесообразным ослаблять себя подобным образом. Во-вторых, во многих культурах между рождением ребенка и признанием его членом социума проходило определенное время, поэтому до обряда инициации он считался «недочеловеком», с которым было позволительно любое обращение.
Рассматривая детей как неполноценных членов социума, не способных к добыче пищи и осуществлению других важных социальных задач, древнее общество считало инфантицид допустимым
* Лапа, Владимир Геннадьевич, начальник караула ПЧ-7, ГУ «2 ОФПС по Иркутской области». 664000, г. Иркутск, ул. Академическая, 13. Тел. 8-950-110-101-9. E-mail: 123qwer01@inbox.ru.
* Lapa, Vladimir Gennadiyevich, the chief of sentry of a fire brigade №7, Official body «2 group of a federal fire service across the Irkutsk region». 664000, Irkutsk, str. Academic, 13, phone 8-950-110-101-9, E-mail: 123qwer01@inbox.ru.
Статья поступила в редакцию 22 августа 2011 года.
регулятором социальных процессов. Обладая ограниченным запасом ресурсов, архаическое общество с помощью убийства детей контролировало численность членов общности. С переходом от присваивающего способа хозяйствования к производящему и появлением более стабильных источников питания число детских убийств стало снижаться. И.С. Кон, опираясь на этнографические исследования, констатирует, что вероятность инфантицида в обществах охотников, рыболовов и собирателей была в семь раз выше, чем в скотоводческих и земледельческих племенах [1, с. 216]. Но переход к оседлому образу жизни не означал абсолютного изменения отношения к детям, так как их по-прежнему рассматривали с точки зрения потенциальной пользы для коллектива, в связи с этим практика убийства детей не прекратилась.
Наряду с убийством наиболее слабых членов социума были распространены и ритуальные убийства детей, о чем свидетельствуют многочисленных архаические источники. В случае принесения детей в жертву объектом инфантицида становились здоровые, любимые, а иногда и единственные дети, что должно было придать подношению божеству большую значимость. Мотивы жертвоприношений были различными: для демонстрации веры, для излечения от болезней, для закрепления договора и т.д. Считалось, что убитый ребенок может помочь бесплодным женщинам справиться с болезнями, обеспечить здоровье и молодость. Убитых младенцев нередко хоронили под фундаментом здания, чтобы сделать его прочнее [2, с. 43]. В Палестине на территории храмовых комплексов С. Макалистером были обнаружены детские скелеты в кувшинах, что Дж. Фрэзер трактовал как свидетельство закрепления кровного договора, в случае неисполнения которого нарушителя ждет участь жертвы — он умрет бездетным, как и убитый ребенок [3, с. 187-192]. Э. Б. Тэйлор [4], Р.М. Берндт, К.Х. Берндт [5] и другие исследователи описали многочисленные случаи принесения детей в жертву. Изобилует ими и Библия, что свидетельствует о том, что эта практика имела место у самых разных народов на всех заселенных человеком континентах. Отношение к детям в этот период истории было сугубо прагматичным: ведь и в случае убийства слабых детей, и в случае принесения ребенка в жертву общество руководствовалось определенной выгодой, оправдывая это какой-либо социальной пользой.
Античная эпоха, несмотря на достижения в культуре, политической и социальной сферах, не внесла больших изменений в отношение к детям. Античное общество не рассматривало детей как полноправных членов общества, в работах философов и общественных деятелей обсуждался вопрос о том, какие ограничения здоровья являются показаниями для убийства младенцев. Если об обычаях убийства детей в архаическом обществе ученые судят на основании фольклора, мифологии и этнографических исследований, то традиции античного периода известны благодаря значительному массиву письменных источников, согласно которым, в римском праве существовала норма, запрещающая воспитывать детей с физическими недостатками.
Считается, что только в IV в. н.э. инфантицид стали рассматривать как преступление, но ни религиозное, ни законодательное его запрещение не искоренили детоубийство полностью [6, с. 23]. Высокая детская смертность продолжала сохраняться. Помимо социально-экономических причин и случаев умышленного убийства, это также было связано и с жестоким обращением, и с трансляцией прежнего отношения к детям как «низшим существам». «Райта potestas» (отцовская власть) — норма, существовавшая у всех древних народов и официально закрепленная в римском праве, позволяла родителям безгранично распоряжаться детьми, внуками на протяжении всей жизни, в т.ч. вершить суд и казнь. Невмешательство в семейные дела и отношение мужчины к членам своей семьи как к собственности перешли из римского права в юридическую практику европейских государств. Несмотря на то, что со временем в законодательстве европейских стран появились запреты на убийство и продажу детей, в остальном родительская власть была не ограничена. На территории Западной Европы «райта potestas» определяла семейные взаимоотношения вплоть до Великой Французской революции [7, с. 53]. В результате Французской революции безраздельное родительское господство было урезано: согласно Закону 1792 г., отцовская власть над ребенком прекращалась по достижении им 21 года [8]. Но формирование государственной системы мер по защите детей началось во Франции лишь спустя столетие, в период Третьей республики. В Европе вплоть до конца XIX в. преобладающей оставалась позиция, согласно которой ребенок является собственностью, «имуществом» родителей и заменяющих их лиц (владельцев), которые обладали абсолютным контролем над его жизнью и смертью, а также правом произвольного выбора наказаний, не связанных с тем или иным проступком, но вполне соответствующих наклонностям тех, кто их выбирает; при этом доминирующим оставалось мнение, что дети нечувствительны к дурному или какому-либо иному обращению и не могут адекватно реагировать на него или запоминать [2, с. 43-44].
Жестокое обращение с детьми было не только семейной нормой, но и нормой общества в целом. Европейские государства, где существовали наиболее развитые правовые системы и демократические традиции, где подавляющее число граждан исповедовало христианство и распространяло свою мораль по всему миру, в вопросах обращения с детьми опиралось практически на языческие нормы. Так, детский труд стал одним из факторов развития фабричного производства и формирования капитала многих стран, т.к. дети были самой дешевой, послушной, управляемой и беззащитной рабочей силой. В ранние периоды истории дети также привлекались для выполнения различных работ, но в период индустриализации детский труд приобрел новые формы и масштабы. Введение ограничений на эксплуатацию детей было длительным и сложным процессом. Одним из первых государств, регламентировавшим детский труд на промышленном производстве, стала Великобритания. Начиная с 1802 г., английский парламент принимал законы, вводившие возрастной
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (51) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 3 (51) 2011
Социология
ценз на наём детей, ограничивавшие продолжительность рабочего дня детей и т.д., но лишь в 1878 г. было законодательно запрещено всем промышленным предприятиям Великобритании нанимать детей младше 10 лет, вполовину был сокращен рабочий день детей до 14 лет. Парадоксально, но в большинстве государств результативность борьбы за сокращение эксплуатации детей была во многом обусловлена не столько моралью и выработкой норм демократического общества, сколько движением пролетариата, который видел в детях конкурентов, отбирающих рабочие места и зарплату у взрослого, трудоспособного населения. На протяжении XIX в. ряд европейских стран предпринял аналогичные меры по регламентации трудовой эксплуатации детей. Что касается США, то в ряде штатов были введены ограничения детского труда, но федеральное законодательство оставалось без изменений. В 1916 г. американский Конгресс одержал временную победу, приняв акт Китинга-Оуэна, согласно которому был введен запрет на продажу любых товаров, в производстве которых был использован детский труд, но уже в 1918 г. Верховный суд США выявил несоответствие акта Китинга-Оуэна конституционным нормам, после чего тысячи детей вновь стали рабочими [9, с. 270-278]. Окончательная отмена детского труда в американской промышленности состоялась лишь в 1941 г., но до настоящего времени в США не урегулирован вопрос о детской занятости в сельском хозяйстве, связанном с большими рисками для здоровья детей [10].
Эксплуатация детей не исчерпывала всех тягот жизни в эпоху раннего капитализма. Урбанизация и индустриализация нанесли удар по семейным ценностям, породили огромное количество беспризорников и малолетних преступников. На рубеже XIX-XX вв. в европейских странах и США появились общественные институты, деятельность которых была направлена на защиту детства, стали разрабатываться меры по преодолению негативных социальных последствий изменения общественного строя. Во Франции в 1874 г. был введен надзор за всеми детьми моложе трех лет, переданными на воспитание кормилицы (контроль за состоянием здоровья, меры по сокращению младенческой смертности), создана служба инспектирования детского труда, стали пресекаться попытки родителей или третьих лиц, направленные на приобщение детей к попрошайничеству [8]. Одним из важных мероприятий по снижению девиации в детской среде стало введение обязательного школьного образования, наделение образовательных учреждений новыми социальными функциями.
Защита прав детей в различных государствах приобретает системный характер лишь в конце XIX — начале XX вв., когда в социальную и юридическую практику вводятся мероприятия по лишению родительских прав, открываются государственные и общественные детские дома, формируется ювенальная юстиция. В законодательстве преступления, совершенные по отношению к детям, выделяются в особую категорию. Насильственные действия, жестокое обращение с ребенком, посягательства на его жизнь и здоровье квалифицируются как преступление, более того, вводится понятие «отягчающее обстоятельство» по отношению к действиям, от которых пострадали лица, не достигшие 15 лет.
На протяжении XX в. отношение к проблемам детей приобрело качественно новые характеристики. Впервые в истории ребенок стал объектом международной правовой защиты, его права и свободы получили официальный статус. Но даже «век ребенка» не искоренил те формы, которые на протяжении тысячелетий использовались взрослыми для наказания, использования детей и самоутверждения в собственных глазах. В докладе Всемирной организации здравоохранения подчеркивается, что любой глобальный подход к жестокому обращению с ребенком должен учитывать, что в разных культурах существуют разные представления о норме родительского поведения, что разные культуры имеют разные взгляды на то, что допустимо в поведении родителей, что точки зрения на воспитание детей в разных культурах могут расходиться до такой степени, что иногда чрезвычайно сложно достичь согласия относительно того, какие действия считать жестоким обращением, а какие — отсутствием заботы [11, с. 63]. Но определения различными культурами жестокого обращения скорее подчеркивают частные аспекты поведения родителей, большинство же едино в том, что нельзя допускать жестокого обращения с ребенком; единодушно в том, что касается жестоких мер наказания и сексуального насилия [11]. Философы древности, религиозные проповедники уже давно выработали универсальную идею ненасилия, которая позволила противопоставить насилию и жестокости альтернативную модель поведения, обусловившую духовное и культурное многообразие современного мира. Идея ненасилия получила развитие в работах М. Ганди, Г. Торо,
Э. Балу, М.-Л. Кинга, А. Швейцера и др., но, несмотря на древние истоки и закрепление в религиозной этике и философии, только в ХХ в. идея ненасилия получила признание в мире.
Несмотря на то, что в сфере утверждения прав детей был достигнут определенный прогресс, их защита до сих пор актуальна. В странах Африки, Юго-Восточной Азии, Латинской Америки дети по-прежнему являются объектом эксплуатации, голодают и массово гибнут по вине взрослых. Но и в относительно благополучных регионах мира наблюдаются многочисленные случаи нарушения прав детей. Более того, США до сих пор не присоединились к Конвенции ООН о правах ребенка 1989 г., согласно которой ребенок — объект особой правовой защиты. По вине взрослых дети оказываются в зонах стихийных и природных катастроф, военных действий, становятся жертвами физического, сексуального, эмоционального насилия. Так, по данным ООН, от произвола родителей ежегодно страдают около 2 млн. детей в возрасте до 14 лет, каждый десятый из них умирает, а 2 тыс. кончают жизнь самоубийством [12, с. 78]. Ежегодно в США происходит от полутора до двух миллионов случаев жестокого обращения с детьми, в 10% семей наблюдается физическое насилие и пренебрежение
нуждами ребенка, от 3 до 5 тыс. детей погибает в результате применения физического насилия и других форм жестокого обращения [6, с. 6-7]. Жертвами сексуального насилия в США становится каждый девятый мальчик и каждая пятая девочка [6, с. 7].
Преступления против детей свидетельствуют о сохранении в общественном сознании стереотипа о неполноценности детей как субъектов социума. Во всех обществах продолжает существовать и так называемое структурное насилие, которое легитимно и представлено в культуре, социальных символах, традициях и ритуалах: те или иные формы насилия могут восприниматься населением как дело нужное и справедливое, и оправдание или осуждение их зависит от социальной ориентации общества и соответственно усиливается или ослабевает [2, с. 44].
В результате изучения истории проблемы жестокого обращения с детьми становится очевидно, что масштаб и глубина детских страданий обусловлены социально-психологическими, культурными и социально-экономическими факторами. Каким бы ни был социальный строй — первобытным, рабовладельческим, феодальным, капиталистическим или социалистическим, — дети оставались одной из самых бесправных социальных групп. С доисторических времен социум отводил детям подчиненную роль, лишая прав и свободы действий, используя их для извлечения какой-либо выгоды. Современное законодательство является сдерживающим фактором по отношению к определенным формам обращения с детьми, но не соответствует внутренним убеждениям взрослого населения. Общество продолжает одобрять строгие методы воспитания, в ряде случаев оправдывает применение физической силы и практически не контролирует эмоциональную агрессию, моральный шантаж детей взрослыми. Криминализация современной жизни способствует распространению в образовательных учреждениях и детской среде норм криминального общества, дедовщину. Кроме того, повзрослев, дети транслируют те же самые модели поведения, которые знакомы им самим из детства. Из поколения в поколение общество репродуцирует негативный социальный опыт, вчерашние дети-жертвы становятся жестокими взрослыми, повторяющими ошибки своих родителей и «воспитателей».
Список литературы
1. Кон, Н. С. Ребенок и общество (историко-этнографическая перспектива). — М., 1988.
2. Ллексеева, Л. С. Проблемы жестокого обращения с детьми в семье // Педагогика. — 2006. — № 5.
3. Фрэзер, А. А. Фольклор в Ветхом Завете. — 2-е изд., испр. — М.: Политиздат, 1986.
4. Тэтор, Э. Б. Первобытная культура. — М., 1989.
5. Берндт Р. М., Берндт К X. Мир первых австралийцев. — М., 1981.
6. Базарова,Л. В. Кризисная семья: жестокое обращение с детьми (теоретический и эмпирический анализ). — Улан-Удэ: Изд-во ГУЗ РЦМП М3 РБ, 2009.
7. Щеглова, С. Н. Социология детства. — М., 1996. — С. 53.
8. Бертрандт, У. Защита прав несовершеннолетних во Франции. История вопроса. // Вопросы ювенальной юстиции. — 2007. — № 3.
9. Кредер, Л. Л. Прогрессивная эра и проблема федерального регулирования предпринимательских корпораций / / Исторический образ Америки. — М., 1994.
10. Доклад международной организации Human Rights Watch «Опасные поля: детский труд в американском сельском хозяйстве», май 2010 г. [Электронный документ] / / США: нелегкая жизнь детей-батраков // Режим доступа http://www.hrw.org/ru/news/2010/05/05.
11. Насилие и его влияние на здоровье. Доклад о ситуации в мире / под ред. Этьенна Г. Круга и др. / пер. с англ. — М: Весь Мир, 2003.
12. Ллексеева, Л. С. О насилии над детьми в семье // Социологические исследования. — 2003. — № . 4.
Literature
1. Koon, I. The child and a society (historic-ethnographic prospect). — Moscow, 1988.
2. Alexeeva, L. S. Of the problem of cruel treatment of children in a family // Pedagogics. — 2006. — № 5.
3. Fra%er, D. D. Folklore in the Old testament. — Moscow, 1986.
4. Taylor, E. B. Primitive culture. — Moscow, 1989.
5. Berndt, R. M, Berndt, K. H. World of the first Australians. — Moscow, 1981.
6. Bazarova, A. V. Crisis a family: cruel treatment of children (the theoretical and empirical analysis). — Ulan-Ude, 2009.
7. Cheglova, S. N. Sociology of the childhood. — Moscow, 1996.
8. Bertrand, U. Protection of the rights of minors in France. The historical background // Questions juvenile justices. — 2007. - № 3.
9. Kreder, A. A. Progressive an era and a problem of federal regulation of enterprise corporations // The Historical image of America. — Moscow, 1994.
10. The report of international organization Human Rights Watch «Dangerous fields: child labor in the American agriculture», May, 2010 / / USA: hard life of children-farm laborers / / An access mode — http:// www.hrw.org/ru/news/2010/05/05.
11. Violence and its influence on health. The report on a situation in the world / ed. Etenn G. Krug and other. — Moscow, 2003. — P. 63.
12. Alexeeva, L. S. About violence over children in a family // Sociological researches. — 2003. — №. 4.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (51) 2011
