CC BY
18
СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ГУМАНИЗМА: К ВОПРОСУ О СОВРЕМЕННОМ СОДЕРЖАНИИ ПОНЯТИЯ
Сергеев Виктор Константинович
ассистент кафедры социологии, психологии и права Национального исследовательского Томского политехнического университета, РФ, г. Томск
E-mail: [email protected] Сергеев Анатолий Викторович студент Национального исследовательского Томского политехнического
университета, РФ, г. Томск E-mail: anatoliytomsk1 @sibmail. com
THE SOCIO-PHILOSOPHICAL DIMENSION OF HUMANISM: CONCERNING THE CONTEMPORARY CONTENT OF THE CONCEPT
Victor Sergeev
assistant of Department of Sociology, Psychology and Law of National Research
Tomsk Polytechnic University, Russia, Tomsk
Anatoliy Sergeev
student of National Research Tomsk Polytechnic University, Russia, Tomsk
АННОТАЦИЯ
Цель настоящей статьи — рассмотреть понятие гуманизма с новых философских позиций. В статье были использованы методы абстрагирования, анализа, восхождения от абстрактного к конкретному и от конкретного к абстрактному. Авторы предложили новое направление для изучения гуманизма. В условиях культурного перехода, которые переживает человечество, гуманизм нуждается в обновлении своего содержания.
ABSTRACT
^е objective of the paper is to study the concept of humanism from new philosophical grounds. The methods used in the paper methods are the following: abstraction, analysis, ascent from the abstract to the concrete and from the concrete to the abstract. The authors proposed a new direction for studying the humanism. Nowadays mankind experiences cultural transitions. Therefore, humanism needs to update its content.
Ключевые слова: гуманизм; культурный переход; общество; человек. Keywords: humanism; cultural transition; society; man.
Сегодня стало общим местом утверждать, что человеческая цивилизация или, как говорят философы, мезокосм находится на стадии культурного перехода. В самом общем, общефилософском плане рассуждений альтернативы культурному переходу нет: либо будут найдены взаимоприемлемые формы человеческого общежития, либо возобладают формы разъединения вплоть до взаимного уничтожения. В свою очередь обсуждение проблематики культурного перехода предоставляет новые импульсы для дискуссий о путях развития человечества, об осмыслении собственно человека, его предназначения.
В современной философии человек рассматривается по четырём уровням бытия: биологически, социально, психически и духовно. Мы концентрируем своё внимание на духовных пределах бытия человека. Являясь разумным существом и, следовательно, обладая сознанием, человек неминуемо задумывается о том, что он такое, о своём месте в обществе, о своей социализации. Данные проблемные вопрошания — из разряда вечных; но это не отменяет того факта, что они инициировали и продолжают инициировать обсуждение проблемы гуманизма.
Как было показано нами в некоторых предыдущих статьях [9, 10] гуманизм с самого своего возникновения явился попыткой ответа на фундаментальные вопросы бытия: каково отношение человека к самому себе? каково его отношение к окружающему миру?
Но человек, как это ни звучит гордо (А.М. Горький), весьма проблематичен; возможно, именно на духовном уровне его осмысления он проблематичен более всего. И, если бы так мог выразиться И. Кант, проблема человека не имеет созерцания, на котором она могла бы быть разрешена. Это, естественно, не означает, что эту проблему не нужно исследовать.
Среди многочисленных проектов её решения рельефно выделяется позиция отечественного исследователя И.Т. Фролова. Он пропагандировал проблематику комплексного изучения человека; в комплексности философ
видел междисциплинарность исследования [11]. Мы полагаем, что возможен ещё один взгляд на комплексность в данном контексте. Проблему человека можно попытаться решить через комплекс его отношений к обществу. Гуманистический дискурс ставит вопрос о том, насколько гуманен человек в системе таких отношений. В идеале индивидуум должен быть человечным во всём (комплекс отношений универсума) и всегда (в целом и в частностях).
Сегодня гуманность всё чаще рефлексируется человечностью. В этом нас всё активнее убеждают изыскания современной гуманистики (И.М. Борзенко, В.А. Кувакин, А.А. Кудишина [1]). Гуманное исходит из человеческого, из человечного в человеке, опирается на его представления о самоценности каждой человеческой жизни. В этом плане прогресс гуманизма очевиден, несмотря на весь трагизм истории и современности человечества.
Однако споры о человеке не утихают. В конце концов, что такое человек? Вернее, как уточняет Э. Фромм (чтобы не отождествлять человека с вещью): кто есть человек?
Э. Фромм считал человека духовно-психологическим существом. Данная трактовка человека выходит за заявленные рамки статьи, поэтому мы отвлечёмся от других уровней изучения человека. Человек как духовное существо обладает разумом, а, значит, сознанием и, следовательно, осознаёт свою необходимость и недостаточность. Вот как об этом образно сказано у Х. Ортеги-и-Гассета. «Бог знает всё, и потому не познаёт. Животное не знает ничего, и потому тоже ничего не познаёт. Но человек — это живая недостаточность, человек нуждается в знании, приходит в отчаяние от незнания» [8, с. 83].
Человек естественно, с самого рождения «заброшен» в общество. В плане этого без учёта разноуровневых потребностей человека общество не сможет двигаться вперёд; тут стоит согласиться и с А.Г. Маслоу, и с Э. Фроммом, и со многими другими исследователями. Общество в большой степени деперсонифицировано своими институтами по отношению к конкретному человеку, индивидууму.
В этих смыслах, вслед за Э. Фроммом и не только вслед за ним, ценностная сторона гуманизма продолжает активно обсуждаться. Она может быть озвучена в ряде проблемных вопросов. Всякая ли жизнь ценна или единственно жизнь социально положительного индивидуума? Может ли быть индивидуум социально нейтральным? Что делать с социально отрицательными индивидуумами? Эти и подобные им вопросы ещё ждут своих исследователей. Во всяком случае, отнюдь не случайна постоянная актуализация проблематики, касающейся мер пресечения деятельности социально отрицательных индивидуумов, а также степени карательности этих мер.
Исследование взаимодействия человека и общества ни в коем случае не представляет собой абстрактное философствование. Свидетельством этому служит высокий градус обсуждения обществом многих своих проблем. Одной из проблем «сталкивающих» индивидуума и социум без сомнения является широко обсуждаемая проблема диалога культур. Обретающему новое содержание гуманизму с необходимостью придётся обратиться к её рефлексии.
Как одно из решений названной проблемы многими исследователями предлагается мультикутурализм. Нас привлекает данное явление в качестве формы социального дискурса; хотя некоторые учёные (Л.Р. Низамова [7] и др.) рассматривают мультикультурализм и как идеологию, и как политику. Заявленный угол зрения предполагает определённую элиминацию хорошо известных позитивных достижений мультикультурализма: включение регионально-национального компонента в образовательные программы учебных заведений или постепенная легитимация прав депривированных социальных групп и т. п.
Ошибочно полагать, что концепт рассматриваемого понятия заключается в признании правомерности культурного многообразия, в признании многоликости культурных форм и т. п. Теоретическая непроработанность и содержательная противоречивость как понятия «мультикультурализм» в целом, так и терминов его составляющих — «культурный плюрализм» в частности — позволяет субъектам культурного диалога, исходя из собственных
спекулятивных интересов, трактовать в свою пользу их значения. Это ставит под сомнение не только самую идею вышеуказанного диалога, но и перспективу установления социальной стабильности в социуме.
События последних лет показывают, что в разных странах идёт рост числа иммигрантов; там, где это происходит, он, так или иначе, обостряет кросс-культурное взаимодействие. В этой связи возникают закономерные вопросы. Каковы пределы такого взаимодействия, за которым культура коренного населения может быть подчинена (если не предположить большего) культурой количественно возрастающего некоренного населения? Насколько гуманистически вероятна культурная перцепция как результат прогрессирования данных процессов?
По всей видимости, один из значимых проектов разрешения вышеперечисленных вопросов возможен как минимум на основе наработки начал взаимопонимания индивидуума и социума. Однако не только по теоретическим, но и по понятным практическим соображениям социально-философским дискурсом необычайно актуализируется проблема понимания.
В социальной философии это происходит отнюдь не впервые. Достаточно вспомнить по этому поводу мысли одного из основателей современной философской герменевтики Х.Г. Гадамера. В его всемирно знаменитом труде «Истина и метод» говорится нижеследующее. «Взаимопонимание по какому-либо поводу, которое должно быть достигнуто в разговоре, необходимо означает ..., что в разговоре вырабатывается общий язык. Это не просто внешний процесс подгонки инструментов; неверно будет даже сказать, что собеседники приспосабливаются друг к другу; скорее в получающемся разговоре они оказываются во власти самой истины обсуждаемого им дела, которая и объединяет их в новую общность. Чтобы достичь взаимопонимания в разговоре, недостаточно просто проводить свою точку зрения, — но взаимопонимание, объединяя собеседников, преображает их так, что они уже не являются более тем, чем были раньше» [2, с. 444—445]
Налицо ситуация герменевтического круга. Для того чтобы получить общий результат необходимо проникновение в позиции друг друга. Но для того чтобы это сделать необходимо понимание, точнее: взаимопонимание общего результата. Вместе с тем, автор «Истины и метода» идёт дальше. Из ситуации герменевтического круга он как бы вводит нас в ситуацию герменевтической спирали: взаимопонимание обогащает всех и создаёт основу для взаимоприемлемого со-бытия.
Размышления немецкого мыслителя базируются на двух вероятностных уровнях: внутреннем и внешнем. Внутренний уровень выражается в том, что общественный диалог внутренне меняет и самые договаривающиеся стороны. В этом отношении можно говорить об изменении их позиций вплоть до мировоззренческих: известны примеры, когда на смену радикальным идейным течениям приходят умеренные. Внешний уровень знаково предполагает необходимость введения общественной дискуссии как инструмента достижения социального консенсуса.
В рамках широко дискутируемой проблемы культурного перехода мы наблюдаем социально-философские искания, отталкивающиеся от осознания диалогичности связей двух акторов (человека и общества). Диалог выступает онтологической «системой координат» для дуальных оппозиций человек-общество и общество-человек.
В целом, представляется возможным выдвинуть следующее положение: одной из особенностей современного гуманизма становится его герменевтичность. Рассмотрим её применительно к названным дуальным ситуациям.
Постигая мир (феноменологически, рационалистически либо в других ракурсах), индивидуум изначально будет заниматься автопоэзисом, т. е. потенциально воспроизводит, взращивает себя как гуманное существо. По аналогии с высказыванием Б. Паскаля о любви М.К. Мамардашвили в одном из своих выступлений (1988 г.) отмечал, что у человека нет возраста (в социально-философском смысле, конечно), что он всегда в состоянии рождения, вернее:
«заново-рождения» [4, с. 355—357]. Тем не менее, вызов времени сегодня, сейчас таков, что человеку нужно преодолеть в себе «человеческое, слишком человеческое».
Это выражение Ф. Ницше не кажется нам довольно рискованным, если его прочесть в русле заявленного дискурса. По высокому, философскому счёту человека нельзя оставлять в одиночестве «один на один с миром, с собой и с себе подобными в той мере, в какой у него нет своего рода «приставок», то есть неких «искусственных органов» тех самых сложных социальных форм, на которые он мог бы опереться. Ибо только они помогают человеку совершить то усилие, без которого он не может, как автономный и самодеятельный субъект прожить свою жизнь, устанавливать отношения с миром, с другими людьми и, конечно, с самим собой» [5, с. 321].
Но как в таком случае можно декларировать преодоление в себе человеческого? В своей концепции по определению нового содержания гуманизма мы опираемся на постулат: преодолеть в себе — не значит отказаться от этого, а в конечном основании — не значит отказаться от себя. Рассуждая диалектически, это значит: на достигнутой основе двигаться дальше. Сегодня, как и вчера, необходимо человеческое измерение гуманизма; разница, на наш взгляд, в том, что сегодня этого недостаточно. Из приведённого высказывания М.К. Мамардашвили следует, что гуманное в человеке нуждается в общественном измерении.
Социально-философская мысль не сразу пришла к утверждению этого тезиса. Изменение взглядов в этом отношении проследил в своём труде «Диагноз нашего времени», написанном на рубеже 30-х—40-х годов ХХ в. немецкий философ и социолог К. Манхейм. Опираясь на протестантскую идею о детерминировании любого поступка совестью индивидуума, этика мировоззрения (Gesinnungsethit) в своём наиболее ясном выражении явила миру кантианство с его категорическим императивом. Её сменила этика ответственности (Verantwortungsethik) М. Вебера с нравоучительным требованием к человеку о предвидении последствий (или хотя бы некоторых
последствий) своих действий. Если раньше в динамическом, т. е. развивающемся обществе индивидуум был «общественно слеп» и слушал только голос собственной совести, — отмечает К. Манхейм, — то в плановом обществе (или обществе, приближающемся к стадии планирования) индивидуум ответственен также и перед обществом, т. е. для него, чем дальше, тем больше моделей поведения [6, с. 513—514]. Однако приобщиться к ним человек может через социальную группу, — добавляет К. Манхейм [6, с. 491— 498].
Мы не разделяем позиции немецкого мыслителя, когда он уравнивает противоречия между индивидуумом и группой с одной стороны и между индивидуумом и обществом с другой [6, с. 486]. Главным образом потому, что интересы группы могут не совпадать, а нередко и противоречат интересам общества. Однако для нас гораздо важнее выделенные К. Манхеймом закономерности, которым подчиняются отношения социума и индивидуума. Это — безусловное достижение автора «Диагноза нашего времени» в области социальной философии и социологии. И, хотя сам учёный называл их критериями, разделяющими преуспевающее и несостоятельное в социальном плане общества, правомочна вышеозначенная интерпретация его открытий. Такая точка зрения основана на социально-философском анализе, позволяющем увидеть не только типизацию обществ, но и отношения между обществом и человеком. Эти закономерности стоят того, чтобы процитировать их полностью: «а) преуспевающее общество применяет как можно меньше запретов и ограничений; б) оно проводит различие между гуманными и вредными запретами; в) с помощью своих институтов такое общество помогает индивиду наилучшим образом приспособиться и приходит на помощь тем, кто не смог этого сделать» [6, с. 487].
Данные закономерности довольно многозначительны в плоскости положений, имплицитно содержащихся в них. Нам представляется возможным выявить некоторые из этих положений. Но прежде отметим, что теоретическое наследие К. Манхейма имело большое социально-философское значение.
Например, это проявляется в том, что его идеи оказали влияние на тех теоретиков, которые, не склоняясь ни к социальному номинализму, ни к социальному реализму, ищут третий путь в отношениях человека и общества. Показательны в этом плане концепция коммунитаризма А. Этциони [12] или подход к решению кентавр-проблемы, предпринятый отечественным исследователем из Санкт-Петербурга С. А. Загрубским [4].
Итак, общество, продвигающееся по пути социального (в широком смысле) прогресса, чем дальше, тем меньше ограничивает своих членов; оно может быть гуманным, коль скоро проводит в жизнь гуманные запреты (например, запрет на клонирование человека). Общество гуманно в той степени, в какой оно помогает человеку, развивает его до уровня свободной личности; свободной настолько, насколько возможно быть свободной в социуме. Добавим к этому, что речь идёт также и об ответственности личности, т. к. нельзя забывать об оборотной стороне свободы — ответственности.
Глубокий анализ многих философских трудов привёл нас к мысли, что определение приоритетов в дуальных оппозициях человек-общество и общество-человек не находится в русле поиска нового содержания гуманизма. Наше понимание третьего пути, в отличие от социального номинализма и социального реализма, заключается в том, что мы решили сконцентрировать своё внимание на отношениях человека и общества. Данные акторы обладают сложными взаимосвязями и взаимозависимостями, следствием которых является их взаимовлияние. Отношения обнимают собой содержание всего комплекса взаимосвязей, взаимозависимостей и взаимовлияний.
Исследование отношений человека и общества строится на диалектическом равенстве их интересов. Предвидим возражение, что в биполярной ситуации «цель-средство» не может быть равенства между человеком и обществом. Остановимся на этом тезисе подробнее. Если мы рассуждаем о гуманном характере отношений двух акторов, то речь должна идти о гуманном обществе и о гуманном человеке. Цель для гуманного общества — свободная, ответственная и желательно культурно-развитая
личность; для гуманного человека общество есть средство стать такой личностью.
Герменевтичность ищущего новые смыслы гуманизма позволяет рассматривать гуманного человека как средство и как цель для общества, стремящегося стать гуманным. Люди, создавая гуманное общество, сами будут становиться гуманными; ведь «общество не может быть хуже, чем люди, из которых оно состоит» (В. Швебель). Общество, воспроизводя гуманных людей, само будет становиться гуманным. Человек и общество являются друг для друга одновременно и целью, и средством. Вопросы гуманности человека и общества не снимают с повестки дня вопрос о противоречиях между двумя акторами. Они будут разрешаться в процессе гармонизации их отношений.
Таким образом, гуманен человек в той степени, в которой он учитывает и себя, и общество; гуманно общество в той степени, в которой оно учитывает и себя, и человека. В такой постановке вопроса о гуманизме снимается проблема первенства, проблема приоритета в отношениях общества и человека. В качестве предмета философского дискурса выступает гуманистическое измерение этих отношений. В них оба актора достойны друг друга, они равнодостойны. Здесь нет первых и вторых акторов; они здесь просто есть и они диалектически равны друг другу.
Таким образом, современная социально-философская мысль ищет альтернативу традиционной трактовке гуманизма в части отношений человека и общества. Такова максима культурного перехода.
Список литературы:
1. Борзенко И.М., Кувакин В.А., Кудишина А. А. Основы современного гуманизма: учеб. пособие. М.: Российское гуманистическое общество, 2002. — 350 с.
2. Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988. — 704 с.
3. Загрубский С.А. Кентавр в колеснице социологии // Социологические исследования. — 2007. — № 3. — С. 126—131.
4. Мамардашвили М.К. Проблема человека в философии / М.К. Мамардашвили // Необходимость себя: Введение в философию, доклады, статьи, философские заметки. М.: Лабиринт, 1996. — С. 351— 359.
5. Мамардашвили М.К. Из лекций по социальной философии / М.К. Мамардашвили // Там же. — С. 317—334.
6. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994. — 700 с.
7. Низамова Л.Р., Идеология и политика мульткультурализма: потенция, особенности, значение для России // Материалы конференции «Гражданское общество в многонациональных и поликонфессиональных регионах». (Казань, 2—3 июня 2004 г.) М., 2005. — С. 9—30.
8. Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия? М.: Наука, 1991. — 403 с.
9. Сергеев В.К. Истоки гуманизма в ранней древнегреческой философии // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2014. — № 3 (41). — Ч. 2. — С. 170—173.
10. Сергеев В.К. Истоки гуманистических исканий философской мысли Древнего Востока [Электронный ресурс] // Вестник науки Сибири: элктронный науч. журн. — 2012. — № 1 (2) — [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://sjs.tpu.ru/journal/article/view/229 (дата обращения: 20.05.2014).
11. Фролов И.Т. О человеке и гуманизме: Работы разных лет. М.: Политиздат, 1989. — 559 с.
12. Этциони А. От империи к сообществу: новый подход к международным отношениям. М.: Ладомир, 2004. — 342 с.
