CC BY
40
2. Бахтин М. М. Проблема текста / М. М. Бахтин // Вопросы философии. - 1976. -№ 10. С. 121-157.
3. Лотман М. Ю. Внутри мыслящих миров. Человек - Текст - Семиосфера - История / М. Ю. Лотман. - М.: Языки русской культуры, 1996.
4. Лотман М. Ю. Динамическая модель семиотической системы / М. Ю. Лотман // Статьи по семиотике культуры. - СПб., 2202.
5. Лотман М. Ю. О семиосфере [Электронный ресурс] / М. Ю. Лотман. - Режим доступа: http://semiotics.ru/sphere/semiosphere.html
Е. И. Замараева
СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ Н. С. ТРУБЕЦКОГО И УЧЕНИЕ ЕВРАЗИЙЦЕВ
В статье рассматриваются некоторые социально-философские и социокультурные воззрения Н. С. Трубецкого, который внес существенный вклад в разработку концепции евразийства, одного из философских и общественно-политических движений русского зарубежья. Анализируются основные положения евразийского учения и роль Н. С. Тру-бецкова в разработке этих концепций. Ключевые слова: теория и история культуры, социально-философские идеи, социокультурные идеи, национальная и культурная самобытность, евразийство.
In the article consideration is given to some socio-philosophical and socio-cultural view of N. S. Trubetskoy, who made a considerable contribution to the development of the concept EUROZIYSTVO, one of philosophical and movements of Russian abroad. Key aspects of the Euroasian doctrine and Trubetskoy's role in the development of these concepts are analyzed. Keywords: theory and history of culture, socio-philosophical ideas, socio-cultural ideas, national and cultural uniqueness, euroziystvo.
Социально-философские и социокультурные идеи Н. С. Трубецкого, замечательного русского учёного-мыслителя, высказанные им ещё в двадцатые годы прошлого века, актуальны по настоящее время.
Значительную часть наследия ученого составляют работы, которые посвящены евразийской тематике. Евразийское движение уникально по своей природе. Оно возникло в период между двумя мировыми войнами и объединило представителей интеллигенции, в основном — молодых образованных людей, большинство из которых были представителями русского зарубежья. Они называли себя евразийцами, но оставались русскими людьми, стремящимися осознать пути развития русской духовной культуры. Одним из лидеров движения был Н. С. Трубецкой, яркий талант которого во многом определил идеологический курс и цели евразийства.
В круг интересов евразийцев были включены многие социально-философские, культурологические, социокультурные темы, но главным тезисом евразийского движения была идея о том, что Россия — это особый самобытный и самодостаточный мир с точки зрения и философии, и политики, и истории, и географии, и экономики, и культуры. Термин «Евразия», по представлениям самих евразийцев, должен был указывать на срединное положение нашей страны между Западом и Востоком. Это пространственное положение предопределяет создание на данной территории единого государства.
Место, где происходит развитие народа, «месторазвитие», по терминологии
П. Н. Савицкого, в значительной степени определяет смысл и направление этого развития. Нельзя отрывать историю и культуру от пространственных условий. Евразийцы утверждали, что отпечаток ландшафта лежит на истории каждой цивилизации и не может не учитываться.
Степь, которая распространяется в России с Востока на Запад, играла и играет ключевую роль в развитии страны. Россия не могла быть «речным» государством, так как всегда находилась бы под угрозой степи. Тот, кто владел степью, тот мог быть объединителем Евразии, и политическим, и культурным. Россия не могла быть и «океанической» державой, так как большинство её областей далеко отстоит от моря, а моря эти или замерзают, или являются «замкнутыми». Понимая ограниченность своего морского потенциала и компенсируя этот недостаток, Россия вынуждена была создавать автаркическое хозяйство, собственное производство, разделить территории на промышленные и сельскохозяйственные. П. Н. Савицкий называет это «континент-океан» и утверждает, что создание огромных «государств-материков», объединяющих большие пространства и независимых экономически, — это тенденция.
Русская история в концепции евразийцев представляет собой постоянную борьбу «леса» и «степи», порой драматичную, центробежную и центростремительную, мирную и немирную, разрушительную и созидательную. Так, по мысли евразийцев, начало русской истории и выделение славяно-русской народности - это период объединения «леса» и «степи», который длился до монгольского завоевания. Татаро-монгольское нашествие — это, безусловно, победа «степи», но следующий период был уже связан с победой «леса», другими словами — с отвоеванием у татаро-монголов Казани и Астрахани, покорением Сибири, а также захватом устья Дона и взятием Азова Петром I. Следующий период — это объединение «леса» и «степи» в экономическом смысле и расширение России до пределов Евразии.
Если сравнивать Евразию не с европейскими государствами, а с империями, то становятся ясны органичность и преимущества Евразии как национально-государственного объединения. Впервые это единство заявило о себе не в Киевской Руси, как это принято считать. Киевская Русь в евразийской трактовке была лишь «колыбелью будущего руководящего народа Евразии и местом, где родилось Русское Православие» (2, с. 381). Империя Чингисхана впервые дала Руси осознание собственной государственности, так как Русь входила в систему монгольского государства.
В нашем сознании чаще всего татаро-монгольское иго воспринимается как неизбежное и безусловное зло, однако евразийцы предлагали другой взгляд на русскую историю, а в «монгольском иге» находили и определённые плюсы.
Ранее Русская земля имела культурную связь только с одной империей — Византийской, политическая гегемония которой была слаба. После монгольского завоевания Русь вошла в систему другой империи — Монгольской, лишь церковные отношения не являлись частью этой системы. Русь сумела сохранить Православие, потому что монголы были относительно, хотя и не всегда, терпимы в отношении других вероисповеданий.
Особую роль в сохранении Православия сыграл Александр Невский: формально подчинившись монголам, он сберёг православную веру и культурно-национальную самобытность своего народа, выиграл время, чтобы его потомки, собравшись с силами, нанесли затем татаро-монголам решающий удар и освободили страну от иноземного ига. Это был глубоко продуманный политический ход. «Два подвига Александра Невского — подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке — имели одну цель: сохранения православия как нравственно-политической
силы русского народа», — писал Г.В.Вернадский (1, с. 247). И политика Александра Невского в нужное время продолжилась в политике Дмитрия Донского.
Рассматривая далее евразийскую концепцию, выделим в ней её философско-социокультурную проблематику. Именно географическая целостность Евразии является определённым гарантом её культурного единства. Евразийская культура — особый феномен, так как она представляет собой и не европейскую культуру, и не азиатскую. «Россия-Евразия» является продолжательницей традиций Византии, однако весомый вклад здесь вносит и культура «Великой степи». В религиозном плане здесь можно говорить о пограничных для «России-Евразии» рубежах: с одной стороны, ислама, с другой — католичества и протестантизма.
Территориальная и культурная обособленность предполагает и особый этнический тип, сближающийся в чем-то с азиатским, а в чем-то с европейским, но до конца не совпадающий и ни с тем, ни с другим. «Надо осознать факт: мы не славяне и не туранцы (хотя в ряду наших биологических предков есть и те, и другие), а русские» (2, с. 374).
Этническое единство становится заметным, считали евразийцы, когда анализируешь особенности быта, народное творчество и психологический уклад народов Евразии. «Культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма, ни механическое сочетание элементов той и другой. Она — совершенно особая, специфическая культура, обладающая не меньшей самоценностью и не меньшим историческим значением, чем европейская и азиатские. Её надо противопоставить культурам Европы и Азии, как срединную, евразийскую культуру... мы должны осознать себя евразийцами, чтобы осознать себя русскими. Сбросив татарское иго, мы должны сбросить и европейское иго», — подчёркивалось в программном евразийском сборнике «Евразийство. Опыт систематического изложения» (2, с. 375).
Переходя непосредственно к рассмотрению социально-философских и социокультурных воззрений Н. С. Трубецкого, отметим, что, русская культура и государственность рассматривались им не как часть культуры европейской и не как культура азиатская, а как уникальное явление, которое вобрало в себя и опыт Запада, и опыт Востока. Наличие и европейских, и азиатских элементов определяет особое положение России и её неповторимый облик и судьбу. Об этом писал Н. С. Трубецкой в двух своих работах с красноречивыми названиями: «О туранском элементе в русской культуре» и «Общеславянский элемент в русской культуре».
К «туранским» народам Н. С. Трубецкой относил тюрков, монголов и народы угро-финские. Анализируя особенности их культуры, языка, психики, учёный приходит к выводу, что влияние «туранского» элемента на русскую культуру является ярко выраженным и безусловно положительным: «Туранская психика сообщает нации культурную устойчивость и силу, утверждает культурно-историческую преемственность и создаёт условия экономии национальных сил, благоприятствующие всякому строительству» (3, с. 155).
Говоря же о «славянском» элементе в русской культуре, Н. С. Трубецкой приходит к выводам, что единственный общеславянский элемент — это основывающийся на церковно-славянской литературно-языковой традиции русский литературный язык и что единая славянская культура и славянский характер — это миф. У славянских народов разные культурные традиции, разные психотипы, и единственное, что нас объединяет, — это язык. «Славянство, — пишет Трубецкой, — не есть понятие этнопсихологическое, антропологическое, этнографическое или культурно-историческое, а понятие лингвистическое» (5, с. 206).
Русско-евразийская культура, впитав в себя и европейскую, и азиатские тради-
ции, создала особый культурный мир, самоценный и неповторимый. Россия-Евразия, по мысли ученого, это страна, которой приходилось наследовать традиции, возникшие в иных племенах и царствах, и сохранять эти традиции даже тогда, когда эти племена и царства исчезли с карты мира.
Таким образом, в евразийской трактовке Евразия - это особый культурный мир, возглавляемый Россией, многообразный в своих проявлениях, вобравший в себя традиции Запада и Востока и претендующий на руководящую роль в ряду человеческих структур.
Культура, по мнению Н. С. Трубецкого, не является случайной совокупностью различных элементов, культура - это органическое и специфическое единство, живой организм, который живёт, развивается и умирает. В культуре всегда предполагается наличие субъекта, особой «симфонической личности», которая состоит из системы иерархически организованных личностей: класс, сословие, семья, индивид, существующих одновременно, но генетически связанных с предшествующими поколениями. И в таком виде культура переживает определённые стадии своего развития, но для каждой культуры эти стадии, эти замкнутые циклы развития - свои, поэтому культура каждого народа самодостаточна и самоценна. По представлениям евразийцев, только вполне самобытная национальная культура является подлинной и отвечает интересам своего народа, его эстетическим, этическим и практическим требованиям, а следовательно, стремление к общечеловеческой культуре вне самобытной самоценной национальной культуры является несостоятельным.
Неприемлемым, по мысли Н. С. Трубецкого, является и такое заимствование чужой культуры, которое приводит к деформации культуры собственной, поэтому полное приобщение одного народа к культуре и духовным ценностям другого народа невозможно без антропологического смешения и фактического слияния двух народов, потому что во всяком другом случае один народ будет всегда находиться в зависимом положении от другого, а значит, полное приобщение к иной культуре невозможно и является злом, так как последствия для принимающей культуры будут катастрофичны.
Легко предположить, что между индивидуальным и национальным самопознанием существует внутренняя связь и постоянное взаимодействие. И каждый человек познает себя через культуру собственного народа, потому что она наиболее ярко воплощает в себе те элементы психологии, которые свойственны именно этому человеку как представителю народа. Поэтому у каждого народа должна быть своя, уникальная, самобытная культура. «Общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, невозможна. При пестром многообразии национальных характеров и психических типов такая «общечеловеческая» культура свелась бы к удовлетворению чисто материальных потребностей при полном игнорировании потребностей духовных, либо навязала бы всем народам формы жизни, вытекающие из национального характера какой-нибудь одной этнографической особи. И в том и в другом случае эта «общечеловеческая» культура не отвечала бы требованиям, поставленным всякой подлинной культуре», - отмечает Н. С. Трубецкой (4, с. 120).
Таким образом, мы видим, насколько современно звучат социально-философские и социокультурные идеи Н. С. Трубецкого, высказанные им еще в начале прошлого века. Евразийская теория множественности культур, мультилинейного исторического процесса, самоценности культуры каждого народа и его культурно-исторической самобытности - вот те аспекты учения Трубецкого, которые требуют самого внимательного изучения, осмысления и раскрытия.
Примечания
1. Вернадский Г. В. Два подвига св. Александра Невского / Г. В. Вернадский // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли: [сборник трудов евразийцев]. — М.: Беловодье, 1997.
2. Евразийство. Опыт систематического изложения // Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. — М.: Русская книга, 1992.
3. Трубецкой Н. С. О туранском элементе в русской культуре / Н. С. Трубецкой // История. Культура. Язык. — М.: Прогресс, 1995.
4. Трубецкой Н. С. Об истинном и ложном национализме / Н. С. Трубецкой // История. Культура. Язык. — М.: Прогресс, 1995.
5. Трубецкой Н. С. Общеславянский элемент в русской культуре / Н. С. Трубецкой // История. Культура. Язык. — М.: Прогресс, 1995.
А. В. Суртаева
ВИДЫ ПОДТЕКСТОВЫХ СИГНАЛОВ В ЗАГЛАВИЯХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ (НА МАТЕРИАЛЕ РАССКАЗОВ П. БОУЛЗА)
Заглавия художественных произведений часто содержат подтекстовую информацию, о наличии которой можно судить по определенным сигналам. Эти потекстовые сигналы можно условно разделить на лексические, синтаксические и ассоциативные. Ключевые слова: теория и история культуры, подтекст, скрытые смыслы, заглавия, скрытые смыслы в заглавиях, сигналы подтекста.
The title of any fiction story contains an implied sense which is shown through a number of signals. The research shows that these signals appear to be of three types: lexical, syntactical and associative. Keywords: theory and history of culture, implied sense; implied sense signals; titles.
Известно, что квинтэссенцией смысла художественного произведения является его заглавие. Заглавие содержит информацию о последующем тексте и одновременно «представляет собой неоднозначный компонент текста — импликат, который, реализуя определенное значение на входе, обретает семантическую полноту в результате ретроспективного осмысления всего текста» (2, с. 175). Таким образом, заглавие довольно часто является носителем дополнительных, скрытых смыслов. Нам представляется, что о дополнительных смыслах заглавия художественного произведения говорят сигналы, содержащиеся в ключевых словах заглавия. Одним из эффективных способов выявления сигналов смысловой многоплановости заглавий является анализ ключевых слов заглавий. По определению Р. К. Миньяр-Бело-ручева, ключевыми являются те слова, которые несут ключевую информацию, то есть новые сведения, которые ни контекстом, ни ситуацией подсказаны быть не могут (3, с. 35). Мы полагаем, что ключевыми в заглавиях художественных произведений можно назвать слова, несущие максимальную смысловую нагрузку. В большинстве случаев к ключевым не будут относится служебные слова, имена собственные и т.д. На наш взгляд, наиболее эффективными методами анализа ключевых слов являются дефиниционный анализ и компонентный анализ. Сочетание этих двух методов анализа дает нам наиболее полное представление о значении ключевого слова, а следовательно, дает возможность выявить способы создания дополнительного смысла в заглавиях художественных произведений.
Проанализировав ряд заглавий рассказов П. Боулза, мы полагаем, что ключевые
