CC BY
49
УДК 332.055+332.122 JEL: R58, O18
DO110.25513/1812-3988.2019.17(2).194-206
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ УГЛЕДОБЫВАЮЩЕГО РЕГИОНА В ПЕРИОД КРИЗИСА (НА ПРИМЕРЕ КЕМЕРОВСКОЙ ОБЛАСТИ)
А.В. Мухачёва, Е.А. Морозова, Е.Я. Пастухова
Кемеровский государственный университет (Кемерово, Россия)
Информация о статье
Дата поступления 1 марта 2019 г.
Дата принятия в печать 28 мая 2019 г.
Тип статьи
Аналитическая статья
Ключевые слова
Угледобывающий регион, социальное развитие, экономическое развитие, кризис, графический анализ динамических трендов, кризисные явления
Аннотация. Посредством универсального эконометрического инструментария и авторских разработок проводится статико-динамический анализ показателей развития Кемеровской области на основе статистических данных за 1999-2016 гг. с целью оценить влияние низкой диверсификации экономики индустриального региона на долгосрочные тренды его развития в период кризиса, разработать рекомендации по устранению потенциальных проблем, связанных с текущим положением. Используются восемь базовых индикаторов экономического и социального развития региона. Для оценки «проседания» показателей в период мирового финансово-экономического кризиса 2008 г. использовался разработанный авторами инструментарий (графический анализ динамических трендов). Результаты исследования показывают, что социальное развитие угольного региона существенно отстает от среднероссийских показателей как в абсолютном выражении, так и в своей кризисной динамике (социальные показатели региона в период кризиса снизились сильнее, чем в среднем по России); высокая индустриализация региона имеет двоякое влияние на социально-экономическое развитие территории, усиливая его на пике экономического цикла по сравнению с другими регионами и определяя особенно выраженное падение в период кризиса. Диверсификация экономики в данном случае выступает ключевой мерой в рамках антикризисной политики Кемеровской области. Полученные результаты могут быть использованы для корректировки социально-экономической политики не только Кемеровской области, но и иных промышленных территорий Российской Федерации с целью устранения негативных последствий их специализации.
SOCIO-ECONOMIC DEVELOPMENT OF THE COAL-MINING REGION IN CRISIS (ON THE EXAMPLE OF KEMEROVO REGION)
A.V. Mukhacheva, E.A. Morozova, E.Ya. Pastukhova
Kemerovo State University (Kemerovo, Russia)
Article info
Received March 1, 2019
Accepted May 28, 2019
Type paper
Analytical paper
Keywords
Coal mining region, social development, economic development, crisis, graphic analysis of dynamic trends, crisis phenomena
Abstract. With the help of universal econometric tools and the author's methodology the article analyzes the static and dynamic indicators of Kemerovo region development regarding the statistics of 1999-2016. Such an analysis allows to estimate the influence of low diversification of the industrial region's economy on long-term trends of its development during crisis, to develop recommendations to eliminate the potential problems connected with the current situation. The analysis uses the eight basic indicators of economic and social development of the region. The tools developed by the authors (graphical analysis of dynamic trends) are used to assess the "drop" in indicators during the global financial and economic crisis of 2008. The findings of the study show that the social development of the coal region significantly lags behind the average Russian indicators both as absolute indexes and crisis dynamics with social indicators of the region decreasing more than average in Russia during the crisis. High industrialization of the region has a dual impact on the socio-economic development of the territory, strengthening it at the highest point of the economic cycle in comparison with other regions and determining a particularly obvious fall during the crisis. In this case, diversification of the economy is a key measure in the anticrisis policy of Kemerovo region. The results can be used to adjust the socio-economic policy of not only Kemerovo region, but also other industrial areas of the Russian Federation in order to eliminate the negative consequences of its specialization.
© А.В. Мухачёва, Е.А. Морозова, Е.Я. Пастухова, 2019
1. Введение. Кризисные явления сопутствуют экономическому развитию любого государства, существующего в условиях рынка, получая выражение в падении объема производства и инвестиций, замедлении технологического роста, инновационного развития, расширения рынков сбыта и т. д. [1]. Но что особенно важно, кризисные явления негативно влияют на жизнь обычных граждан, вынуждая их сужать перечень удовлетворяемых потребностей, выводя их на более низкий уровень потребления, благосостояния и социального самочувствия, вносят тревогу в их повседневную жизнь и способствуют социальной дестабилизации [2-4].
На сегодняшний день Россия входит в пятерку лидеров по производству угля в мире, уступая Китаю, США, Австралии и Индонезии. В недрах находится третья часть мировых запасов данного вида полезных ископаемых, пятая часть - разведанных. На территории страны на начало 2017 г. насчитывалось порядка 181 угледобывающего предприятия [5]. Практически все они являются акционерными обществами с преобладанием частного капитала. В добыче угля задействовано 25 регионов, но особенное место занимает крупнейший в стране Кузнецкий угольный бассейн, на долю которого приходится практически 60 % добываемого в стране угля.
Рост добычи российского угля начал наблюдаться еще в I полугодии 2017 г. (примерно на 10-12 % по сравнению с аналогичным периодом 2016 г.). Схожим образом увеличился национальный экспорт, несмотря на падение показателей в других отраслях. Указанные положительные изменения произошли во многом благодаря предприятиям Кемеровской области, по праву именуемой «угольным сердцем России» и часто отождествляемой с крупнейшим в мире Кузнецким угольным бассейном (Кузбассом) [6; 7].
Известно, что уровень цен на уголь для индустриальной экономики монорегионов может служить катализатором роста даже на фоне общего экономического спада. Так, за 20162017 гг. цены на уголь на мировом рынке увеличились примерно в полтора раза: с 61 до 95 дол./т на энергетические марки, с 92 до 165 дол./т (на 70 %) - на коксующийся уголь. Указанный уровень мировых цен в последний раз был зафиксирован в 2012 г.
Кемеровская область является высокоиндустриальным субъектом Российской Федера-
ции, где основную стоимость ВРП создают отрасли топливно-энергетического и металлургического комплексов, а перспективы регионального развития напрямую зависят от угольной отрасли [8; 9]. На территории Кемеровской области сосредоточено более трети производственных фондов Западной Сибири [10]. В качестве основных институциональных проблем развития экономики региона исследователи называют сращивание бизнеса и власти, наличие крупных монополий на самообеспечении, слабую диверсификацию собственности (практически все активы региона принадлежат нескольким крупным российским компаниям, что замедляет процесс инноваций) [11]. Также в регионе продолжает оставаться крайне высоким износ основных средств (более 70 %). Наблюдаемый рост инвестиций в инновационную сферу не приводит к адекватному увеличению выпуска инновационной продукции, что связано с ростом доли фундаментальных исследований при недоинвестировании прикладных. В качестве новых отраслей экономики Кузбасса развивается добыча метана из угольных пластов и нефтехимический комплекс [12; 13].
Все региональные исследователи отмечают необходимость отхода от добывающей специализации в промышленности в сторону перерабатывающей для повышения диверсификации экономики и снижения рисков экономических колебаний экзосреды [14; 15]. В настоящее время с учетом изменения курса органов федеральной власти по развитию угольной отрасли России с переориентацией на восток (в частности, на месторождения Республики Тыва и Забайкальского края) в «обход» Кузбасса, подобная направленность роста экономики превращается из рекомендации в вынужденную необходимость.
В качестве ключевой цели исследования выступает проведение сравнительного анализа трендов социально-экономического развития Кемеровской области в сравнении с федеральными показателями, а также - количественной оценки влияния кризисных явлений на социальные индикаторы промышленного региона. Из формулировки цели следуют две главные задачи исследования. Первую, касающуюся оценки динамики социально-экономических индикаторов Кемеровской области и России, логичнее всего осуществить на основе эконо-метрического анализа статистических данных за достаточно широкий временной период.
В целях исследования принят диапазон 19992016 гг. (17 лет). Для решения второй задачи (количественной оценки влияния кризиса на социальное развитие промышленного региона) авторами был задействован самостоятельно разработанный инструментарий количественной оценки влияния кризисных явлений на социальные индикаторы на основе графического анализа динамических трендов. Необходимость разработки и применения указанной методики связано с отсутствием прямых ее аналогов в отечественной и зарубежной литературе.
2. Гипотезы и методы исследования. До сих пор наблюдается отсутствие проработанного методического аппарата количественной оценки влияния кризисных явлений на социально-экономическое развитие территорий, применение которого позволило бы сформировать эффективные мероприятия по государственной антикризисной политике для поддержания отдельных сфер жизни людей и хозяйствующих субъектов, равно как и научно обоснованных выводов о влиянии кризисных явлений на социально-экономическое развитие индустриального региона на основе объективных замеров в абсолютных и относительных (по сравнению с федеральным уровнем) оценках. Это определило цель и задачи работы, гипотезу исследования.
В исследовании авторы предприняли попытку подтвердить или опровергнуть гипотезу, что низкая диверсификация региона и его индустриальная направленность повышают «уязвимость» территории перед кризисными флуктуациями, вызывая значительное падение как экономических, так и социальных показателей. Ранее авторам удалось доказать указанную гипотезу на основе более усеченного набора данных за 2003-2013 гг.
Для изучения динамики основных социальных показателей Кемеровской области в их взаимосвязи с экономическими колебаниями за последние 18 лет (1999-2016 гг.) были приняты следующие базовые индикаторы экономического и социального развития региона: индекс физического объема ВРП, %; уровень безработицы, %; реальные доходы населения, % к предыдущему году; численность студентов вузов на 10 000 чел.; численность врачей на 10 000 чел.; число зрителей театров на 1 000 чел.; число зарегистрированных правонарушений на 100 000 чел.; выбросы загрязняющих веществ в атмосферный воздух, от-
ходящих от стационарных источников, т на душу населения.
В целях изучения степени взаимосвязи социальных и экономических показателей развития Кемеровской области использовался метод корреляционного анализа. Для оценки степени влияния кризисных явлений на социальные показатели развития Кемеровской области авторами был задействован самостоятельно разработанный инструментарий, который применялся для оценки «проседания» показателей в период мирового финансово-экономического кризиса 2008 г.
Сущность анализа в нашем случае сводится к необходимости построения линии экстраполяции на основе значений показателей качества жизни докризисного периода и оценке отклонения фактических значений от прогнозных. Логика методической базы такова: по большинству социально-экономических показателей рост до 2008 г. сменяется снижением в 2009-2010 гг. с последующим повышением с 2011 г. (с учетом возможности появления новых кризисных волн в 2014-2016 гг.). При этом зависимость может быть как прямой (рост сменяется снижением в период кризиса, например у показателя доходов населения), так и обратной (снижение сменяется ростом в кризис, как у показателя уровня безработицы). В последнем случае данный рисунок приобретает зеркально перевернутый вид. Заметим, однако, что фактическая динамика конкретных показателей уровня экономического развития и качества жизни менее однозначна.
Анализ изменений средних тенденций динамики показателей производился в несколько этапов:
1) выведение программными методами линейного уравнения (линии тренда), описывающего изменение значений показателей в докризисный период (1999-2008 гг.);
2) экстраполяция линии тренда докризисного периода на 2009-2016 гг. для получения прогнозных данных показателя при сохраняющихся темпах экономического роста (построение линии Ь на рис. 1);
3) выведение программными методами линейного уравнения (линии тренда), описывающего изменение значений показателей в течение всего анализируемого периода (19992016 гг.) с учетом их снижения в период кризиса (построение линии с как средней тенденции на рис. 1);
4) расчет величины отклонения линии экстраполяции по данным докризисного периода (линия Ь) от линии тренда фактических значений за весь анализируемый период (линия с) с помощью вычисления тангенса угла
1 tga
1999-2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014-2016
Рис. 1. Анализ величины снижения социальных показателей развития региона после наступления кризисных явлений на основе отклонения фактических значений показателей от прогнозных при сохраняющихся темпах экономического роста: a - фактические значения показателя; b - линия экстраполяции на основе значений докризисного периода (1999-2008 гг.); с - линия экстраполяции на основе всех значений анализируемого периода (1999-2016 гг.) [16]
Fig. 1. The analysis of decreasing regional social development indicators rates in after-crisis period based on the actual value/forecast value deviations with the sustainable economic growth figures:
a - actual indicator values; b - exrapolation line based on 1999-2008 before-crisis period values; с - exrapolation line based on all 1999-2016 period [16]
между указанными прямыми - количественной оценки снижения показателей уровня экономического развития и качества жизни при наступлении кризисных явлений.
Degree of influence of the crisis
Показатель снижения социально-экономических индикаторов - тангенс угла между полученными линиями b и c (значения измеряются в пределах от 0 до 1) - рассчитывается по формуле:
ko ki
^ф = 7ГТ-Т '
1 + k2 х k7
где k2, k7 - коэффициенты при параметре х линейных уравнений линий экстраполяции; ф -угол между линиями экстраполяции.
3. Обзор литературы. Последствия экономических кризисов для экономического развития и качества жизни населения отдельных регионов были проанализированы Л.С. Бычковой, С.М. и Е.С. Ягуткиными, Н. Зубаревич, А.И. Татаркиным, С.В. Дорошенко и др. [1720]. Вопросы антикризисной региональной политики в условиях ухудшения рыночной конъюнктуры и снижения качества жизни населе-
ния были актуализированы в научных трудах В.В. Казакова, И.К. Низамутдинова, Е.М. Пет-риковой, Д.Э. Сазонова, С.Е. Ходорова и др. [21-25]. Вопросы развития угольных регионов затрагивались в работах Ю.А. Фридмана, Г.Н. Речко, И.Ю. Прокудина [26] и др.
Многие зарубежные исследователи отмечают, что высокий уровень экономической диверсификации, равное представительство отраслей в региональной структуре и в целом высокий уровень экономического развития обеспечивают территориям иммунитет перед влиянием экономического кризиса, в том числе в отношении качества жизни населения [27-31]. Более того, ряд ученых указывает, что выраженная индустриализация с креном в развитие угледобывающей сферы еще более усугубляет положение, «ввергая» региональную экономику в зависимость от уровня спроса и цен на экспортируемое сырье [32-34].
Графический анализ для наглядного представления изменения основных показателей в экономике используется повсеместно, на его целесообразность и явные преимущества указывают многие исследователи (например, А.П. Дарманян, В.А. Титов, Ю.Ю. Перегудов).
Вывод о низком иммунитете промышленного региона во время кризиса подтвержден авторами на основе обширного эмпирического анализа экономических и социальных показателей двенадцати регионов Сибирского федерального округа (далее - СФО) за 20032015 гг. По итогам анализа были выделены риски наиболее существенных кризисных «провалов» экономики регионов:
1) связанные с низкой степенью диверсификации экономики, высокой индустриали-
Разработанная А.В. Мухачёвой методика статико-динамической оценки положения региона предполагает проведение сравнительного анализа с федеральными данными в абсолютном (статическом) и относительном (динамическом) измерении [35].
Согласно авторским исследованиям, степень влияния кризиса в Кемеровской области проявилась особенно остро по сравнению с другими развитыми регионами Сибирского федерального округа в 2009-2013 гг. [36]. Данная тенденция продолжает наблюдаться в настоящее время, отражаясь в первую очередь на ка-
зованностью (Красноярский край, Иркутская, Кемеровская области);
2) связанные с недостаточным развитием промышленной сферы, избыточным «креном» в сторону сельского хозяйства (республики Алтай, Тыва, Бурятия, Алтайский край);
3) связанные с недостатками географического положения и историческими особенностями как ресурсного придатка (Забайкальский край).
В результате указанного исследования данных за 2003-2013 гг. Кемеровская область лидировала по степени влияния кризиса на экономические показатели в СФО. При этом в остальные (благополучные) периоды регион демонстрировал достаточно высокие социально-экономические показатели в сравнении с другими территориями СФО (табл. 1).
честве жизни населения региона, его социальном самочувствии.
4. Результаты исследования
4.1. Динамика социально-экономического развития Кемеровской области. Темпы экономического роста Российской Федерации на протяжении практически всего анализируемого периода превосходят темпы роста экономики Кемеровской области. Наибольшее превышение зафиксировано в 2012-2013 гг., когда ВРП региона продемонстрировал выраженное сокращение («кризисную петлю») при почти неизменном уровне ВВП. В 2014 г. эко-
Таблица 1. Статические и динамические оценки уровня экономического развития и качества жизни населения в 2003-2013 гг. (отклонение от федерального уровня, %)
Table 1. Static and dynamic evaluation of economic development and population's living standards in 2003-2013 (deviation from the federal indicators, %)
Регионы Оценка уровня экономического развития Оценка качества жизни населения
в статике в динамике в статике в динамике
Республика Алтай -55,5 170,4 -10,9 174,4
Республика Бурятия -40,9 23,4 -4,7 0,9
Республика Тыва -65,4 183,3 0,5 43,0
Республика Хакасия -7,4 548,0 -6,9 -293,0
Алтайский край -54,3 -11,3 -23,6 -8,8
Забайкальский край -48,9 -43,0 -18,4 22,3
Красноярский край 47,7 509,3 -5,8 97,8
Иркутская область -4,2 24,8 -19,7 -2,6
Кемеровская область 8,1 103,8 -19,2 -123,1
Новосибирская область -39,7 9,3 0,4 -42,2
Омская область 10,3 81,4 0,1 -1,6
Томская область -4,6 -2,1 0,7 37,2
номика Кемеровской области, напротив, продемонстрировала резкий повышательный тренд, который, однако, уже в следующем году сменился столь же выраженным падением. В целом можно отметить, что экономическое развитие России и Кемеровской области имеет схожие тенденции, однако темпы роста экономики угольного региона ниже, а амплитуда
кризисных колебаний более выраженна (тенденции менее стабильные, более подвержены влиянию ситуационных факторов, таких как цена на уголь, кризисные явления и пр.). Наибольшее проседание динамики показателей приходится на период мирового финансово-экономического кризиса 2008 г. (рис. 2).
о ВВП РФ Индекс физического объема ВРП
Рис. 2. Динамика ВВП России и ВРП Кемеровской области Fig. 2. The dynamic changes in Russian GDP and GRP of Kemerovo region
Также на протяжении последних 18 лет в Кемеровской области наблюдались более высокие значения уровня безработицы, кратное превышение выбросов в атмосферу по сравнению с федеральным уровнем, при этом более низкие показатели темпов роста доходов на-
селения, числа посещения театров, с 2009 г. -более высокий уровень преступности. Регион также отличается более низкими показателями числа студентов вузов и врачей в относительном выражении (табл. 2).
Таблица 2. Социально-экономические показатели развития Кемеровской области в 1999-2016 гг.
Table 2. The indicators of social and economic development of Kemerovo region in 1999-2016
Показатель 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016
Индекс физического объема ВРП, % 108,2 106,8 104,6 103,8 107,0 104,7 106,8 107,2 106,8 102,1 92,9 102,7 102,3 95,8 96,0 102,1 99,0 97,0
Уровень безработицы, % 13,7 10,4 10,0 9,3 9,7 9,8 8,6 7,3 6,3 6,7 9,7 9,0 8,2 7,1 6,0 6,2 7,7 7,9
Реальные
доходы населения, % 92,0 123,0 111,0 111,0 107,8 109,9 112,5 109,9 114,6 110,0 84,6 104,8 100,1 103,9 98,6 94,7 94,1 90,9
к предыдущему году
Числен-
ность студентов 209 250 290 324 349 454 384 380 385 386 368 343 318 301 280 247 227 194
вузов на 10 000 чел.
Числен-
ность врачей на 10 000 чел. 44,7 45,1 45,5 45,9 46,3 47,0 47,0 47,7 48,3 48,1 48,2 47,7 58,5 48,8 47,3 45,9 42,9 43,9
Окончание табл.2 The end of Table 2
Показатель 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016
Число
зрителеи театров на 1 000 чел. 111 134 118 115 128 129 129 139 137 133 148 149 166 164 184 193 193 193
Число
правонарушений 1 803 1 908 2 005 1 611 1 589 1 629 1 853 2 018 2 180 2 472 2 543 2 375 2 444 2 386 2 308 2 271 2 304 2 153
на 100 000
чел.
Выбросы
загрязняю-
щих ве-
ществ в атмосфер- 297 329 367 420 429 421 409 452 464 515 533 499 511 505 496 496 489 494
ный воздух,
т на душу
населения
4.2. Влияние кризисных явлений на социальные показатели Кемеровской области. Корреляционный анализ взаимосвязи экономических и социальных показателей Кемеровской области выявил высокую тесноту прямой линейной взаимообусловленности показателей роста ВРП и реальных доходов населения (0,65), числа зрителей в театрах (0,66). Обратная линейная зависимость была установлена с показателями уровня правонарушений (-0,67), выбросов в атмосферу от стационарных источников (-0,71).
Анализ данных табл. 3, сформированной на основе графического анализа динамических трендов (авторской разработки), позволяет сделать вывод, что степень негативных изменений в темпах экономического роста после 2008 г. по сравнению с докризисным периодом в России несколько выше, чем в Кемеровской области. В 2014-2016 гг. существенных негативных изменений общего тренда экономического развития в Кузбассе не наблюдалось в отличие от общестрановых показателей.
Таблица 3. Проседание социально-экономических показателей Российской Федерации
и Кемеровской области в 1999-2016 гг.
Table 3. The drop in social and economic indicators of the Russian Federation and Kemerovo region in 1999-2016
Социально-экономические показатели Кризис 2008 г. Кризис 2014-2016 гг.
Россия Кемеровская область Россия Кемеровская область
Индекс физического объема ВРП, % 0,578 0,475 0,042 -
Уровень безработицы, % 0,257 0,336 0,039 0,067
Реальные доходы населения, % к предыдущему году 3,769 32,911 0,404 0,159
Численность студентов вузов на 10 000 чел. 53,648 123,576 0,331 -
Численность врачей на 10 000 чел. 0,270 0,317 0,184 0,338
Число зрителей театров на 1 000 чел. - - - -
Число зарегистрированный правонарушений на 100 000 чел. 0,103 0,004 - -
Выбросы загрязняющих веществ в атмосферный воздух, отходящих от стационарных источников, т на душу населения - 0,001 - -
Однако уровень безработицы в Кемеровской области на фоне всех кризисных явлений повысился существенно больше, чем в боль-
шинстве других субъектов Российской Федерации. «Обвал» реальных доходов населения в Кузбассе составил кратную величину по отно-
шению к общероссийскому в 2008 г., в то время как в 2014-2016 гг. доходы граждан региона снизились не столь значительно, как в среднем по стране.
Также в 2008 г. в Кемеровской области зафиксировано крайне выраженное сокращение численности студентов вузов и врачей, кратно превышающее аналогичные показатели по стране. В 2014-2016 гг. явных негативных тенденций по данному показателю в регионе не наблюдалось. Число зарегистрированных правонарушений и выбросов в атмосферу незначительно изменили тренд динамики в 2008 г., в 2014-2016 гг. значения показателей оставались неизменными.
5. Выводы. Приведенный выше анализ свидетельствует о менее благополучном социальном развитии Кемеровской области по сравнению с Россией в целом (что соответствует выполнению первой задачи исследования), более высоких темпах «проседания» социальных показателей угольного региона в период кризиса (соответствует второй задаче исследования). В этом авторы видят подтверждение гипотезы о том, что низкая диверсификация региона и его индустриальная направленность повышают «уязвимость» территории перед кризисными флуктуациями, вызывая значительное падение как экономических, так и социальных показателей. Для более детальной оценки положения Кемеровской области относительно других регионов Сибирского федерального округа и Российской Федерации в целом требуется дополнительное исследование.
Тем не менее в благополучные периоды высокая индустриализация региона поддерживает высокие темпы экономического роста, уровень и качество жизни населения. Однако тот же фактор промышленной направленности экономики Кемеровской области усиливает влияние кризисных явлений на социально-экономические показатели, что подтверждается авторскими исследованиями за различные периоды. Сложившаяся проблемная ситуация может быть полностью или частично решена за счет диверсификации экономики региона. Указанная мера рекомендуется в большинстве региональных исследований по данной тематике, но оказывается сложно реализуемой на практике в условиях традиционно экстенсивного экономического развития территории.
Результаты данного исследования могут служить дополнительным стимулом к пересмотру промышленной, экономической и социальной политики Кемеровской области, а на ее примере и других индустриальных территорий России, в сторону расширения представительства различных отраслей, поддержания доходов населения, разработки и реализации антикризисных механизмов сглаживания кризисных флуктуаций, которым так подвержена низкодиверсифицированная экономика угольного региона. Для этого необходимо использовать выгоды от индустриализации: высокую плотность населения вокруг промышленных центров, опережающие темпы экономического развития в благоприятные периоды, высокое качество трудовых кадров.
Литература
1. The impact of economic crisis on the fiscal revenues / E. R. Mara et al. // Analele Universitatii din Oradea. §tiin^e Economice. - 2009. - Vol. 3 : Finante, Banci si Contabilitate. - P. 252-257. - URL : http://steconomice.uoradea.ro/anale/volume/2009/v3-finances-banks-and-accountancy/42.pdf.
2. Ourania N., Aspasia V. Marketing Responses of Greek Food Manufacturing Firms due to Economic Crisis // Procedia - Social and Behavioral Sciences. - 2015. - Vol. 175. - P. 350-357. - DOI: 10.1016/j.sbspro.2015.01.1210.
3. Charalampos E. The impact of the economic crisis on health care systems // Social Cohesion and Development. - 2012. - Vol. 7 (1). - P. 5-9.
4. Mihai M. Impact of Economic Crisis on Education // Ovidius University Annals. Economic Sciences Series. - 2014. - Vol. XIV, Iss. 2. - P. 212-215.
5. Таразанов И. Г. Итоги работы промышленности России за январь-декабрь 2016 г. // Уголь. -2017. - № 3. - С. 36-50.
6. Пастухова Е. Я. Материальное благосостояние как фактор влияния на здоровье населения российских регионов // Общество: политика, экономика, право. - 2017. - № 8. - С. 38-41.
7. Минерально-сырьевая база Республики Алтай, Алтайского края, Кемеровской, Новосибирской и Омской областей / А. А. Гермаханов и др. // Разведка и охрана недр. - 2017. - № 3. - С. 7-16.
8. БородулинаМ. В., Максимова В. М. Анализ угроз реального сектора экономики на примере Кемеровской и Челябинской областей // Экономическая безопасность: проблемы, перспективы, тенденции развития : материалы IV Междунар. науч.-практ. конф. (15 дек. 2017 г.) / редкол.: М. Н. Руденко, Ю. Д. Субботина. - Пермь, 2017. - С. 41-48.
9. Фахрисламова Е. И. Первичная оценка роли угольной промышленности в экономическом развитии Кемеровской области // Экономика и предпринимательство. - 2017. - № 4, ч. 1 (81). -С.340-351.
10. Акулов А. О. Влияние угольной промышленности на окружающую среду и перспективы развития по модели декаплинга // Регион: экономика и социология. - 2014. - № 1 (81). - С. 272288.
11. Куманеева Н. К. Инновационная модель модернизации экономики региона: опыт Кемеровской области // Поволж. торгово-экон. журн. - 2013. - № 3 (31). - С. 100-106.
12. Relation between Civic Attitudes, Generalized and Institutional Trust in Six Regions of the Russian Federation / S. Maximova et al. // Journal of Management and Marketing Review. - 2017. - Vol. 2, iss. 1. - P. 24-32.
13. Мекуш Г. Е., Елгина Ю. М. Экологические затраты в угольных проектах с учетом факторов экосистемных услуг // Региональная экономика: теория и практика. - 2018. - Т. 16, вып. 3. -С. 567-578. - DOI: 10.24891/re.16.3.567.
14. Иванова О. П. Этапы и принципы создания кластеров на территориях опережающего социально-экономического развития // Вестн. УГНТУ. Наука, образование, экономика. Сер.: Экономика. - 2018. - № 1 (23). - С. 14-27.
15. Жиронкин С. А., Жиронкина О. В. Институциональные меры структурных преобразований экономики Кемеровской области // Изв. Иркут. гос. экон. акад. - 2013. - № 4. - С. 5-10.
16. Мухачёва А. В. Кризисные явления в региональной экономике: дефиниционный и ретроспективный анализ, эмпирическая диагностика на основе изучения динамических трендов // Региональная экономика: теория и практика. - 2017. - Т. 15, вып. 7. - С. 1289-1298. - DOI: 10.24891/re.15.7.1289.
17. Бычкова Л. С. Идентификация фазы экономического цикла в 2014 году в России // Вестн. Челяб. гос. ун-та. - 2015. - № 11 (366). - С. 40-47.
18. Ягуткин С. М., Ягуткина Е. С. Алгоритм нейрономического прогнозирования циклических кризисов и катастроф в социально-нестабильных регионах // Научное наследие Н.Д. Кондратьева и современность : сб. науч. тр. участников X Междунар. Кондратьев. конф., посвящ. 125-летию со дня рождения Н. Д. Кондратьева / под ред. В. М. Бондаренко. - М. : МООСИПНН Н. Д. Кондратьева, 2017. - С. 424-428.
19. Зубаревич Н. Регионы России: вялотекущий кризис продолжается // Экономическое развитие России. - 2016. - Т. 23, № 9. - С. 69-75.
20. Татаркин А. И., Дорошенко С. В. Регион как саморазвивающаяся система: переход через кризис // Экономика региона. - 2011. - № 1 (25). - С. 15-23.
21. Казаков В. В. Зарубежный опыт регионального выравнивания // Вестн. Том. гос. ун-та. -2008. - № 313. - С. 170-175.
22. Низамутдинов И. К. Воздействие мирового кризиса на региональную промышленную политику // Науч. тр. Центра перспектив. экон. исслед. - 2012. - № 5. - С. 141-147.
23. Петрикова Е. М. Институты развития как факторы экономического роста // Финансы и кредит. - 2008. - № 36 (324). - С. 18-28.
24. Сазонов Д. Э. Антикризисная политика в условиях инфляции и глобального финансового кризиса Российской Федерации // Вестн. Ессентук. ин-та управления, бизнеса и права. - 2012. -№ 5. - С. 35-38.
25. Ходоров С. Е. Антикризисная политика государства // Вестн. Сарат. гос. соц.-экон. ун-та. -2010. - № 3 (32). - С. 31-35.
26. Фридман Ю. А., Речко Г. Н., Прокудин И. Ю. Некоторые особенности институциональных преобразований в угольной отрасли Кузбасса // Вестн. Кузбас. гос. техн. ун-та. - 2004. -№ 6-2 (44). - С. 133-139.
27. Skrbinjek V., Lesjak D., Sustersic J. Impact of Economic Crisis on Student Demand for Tertiary Education // MakeLearn 2015: Managing Intellectual Capital and Innovation for Sustainable and Inclusive Society : Proceedings of the MakeLearn and TIIM Joint International Conference, 27-29 May 2015, Bari, Italy. - P. 2267-2274. - URL : http://www.toknowpress.net/ISBN/978-961-6914-13-0/papers/ ML15-541.pdf.
28. Gudmundsdottir D. G. The Impact of Economic Crisis on Happiness // Social Indicators Research. - 2013. - Vol. 110, Iss. 3. - P. 1083-1101. - DOI: 10.1007/s11205-011-9973-8.
29. Spacek D., Dvorakova P. Impact of Economic Crisis on Municipal Budgets in the Czech Republic // European Research Studies. - 2011. - Vol. XIV, Iss. (1). - P. 29-44. - URL : https://www.ersj.eu/ repec/ers/papers/11_1_p3.pdf.
30. Mikheeva N. N. Diversification of regional economic structure as growth strategy // Regional Research of Russia. - 2017. - Vol. 7, Iss. 4. - P. 303-310. - DOI: 10.1134/S2079970517040062.
31. Kurecic P., Kozina G. Natural Resources Management as a Factor of Underdevelopment and Social Inequality in the Gulf of Guinea Region // Economic and Social Development : 8th International Scientific Conference on Economic and Social Development and 4th Eastern European ESD Conference: Building Resilient Economy (Zagreb, 19 December 2014), Book of Proceedings / Eds. I. Filipovic, G. Kozina, F. Galetic. - P. 118-127. - URL : https://www.esd-conference.com/upload/book_of_pro-ceedings/Book_of_Proceedings_esd_ZG_2014.pdf.
32. Ireland G., Collier P. Shared-use mining infrastructure: Why it matters and how to achieve it // Development Policy Review. - 2018. - Vol. 36, Iss. 1. - P. 51-68. - DOI: 10.1111/dpr.12231.
33. Batchuluun A., Lin J. Y. An Analysis of Mining Sector Economics in Mongolia // Global Journal of Business Research. - 2010. - Vol. 4, No. 4. - P. 81-93.
34. Silapapiphat K., Piriyarangsan S. Social Media and New Environmental Movements for Social Sanction in Thailand // Asian Political Science Review. - 2018. - Vol. 2, No. 1. - P. 97-107.
35. Морозова Е. А., Мухачёва А. В. Оценка различий в уровне экономического развития и качестве жизни населения регионов // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. - 2017. - Т. 13, вып. 2. - С. 312-326. - DOI: 10.24891/ni.13.2.312.
36. Мухачёва А. В., Морозова Е. А. Качество жизни в условиях кризиса: региональный аспект : моногр. - Кемерово : Кемер. гос. ун-т, 2016. - 232 с.
References
1. Mara E.R., Inceu A., Cuceu I., Achim M.V. The impact of economic crisis on the fiscal revenues. The Annals of University of Oradea. Economic Science Series, 2009, Vol. 3. Finances, Banks and Accountancy, pp. 252-257, available at: http://steconomice.uoradea.ro/anale/volume/2009/v3-finances-banks-and-accountancy/42.pdf.
2. Ourania N., Aspasia V. Marketing Responses of Greek Food Manufacturing Firms due to Economic Crisis. Procedia - Social and Behavioral Sciences, 2015, Vol. 175, pp. 350-357. DOI: 10.1016/j.sbspro.2015.01.1210.
3. Charalampos E. The impact of the economic crisis on health care systems. Social Cohesion and Development, 2012, Vol. 7, iss. 1, pp. 5-9.
4. Mihai M. Impact of Economic Crisis on Education. Ovidius University Annals. Economic Sciences Series, 2014, Vol. XIV, iss. 2, pp. 212-215.
5. Tarazanov I.G. Russia's coal industry performance for January - December, 2016. Ugol', 2017, no. 3, pp. 36-50. (in Russian).
6. Pastukhova E.Ya. Material welfare as a factor of influence on the population health in Russian regions. Society: Politics, Economics, Law, 2017, no. 8, pp. 38-41. (in Russian).
7. Germahanov A.A., Zaytsev A.I., Isakov A.V., Kudirmekov A.A., Maksimov A.P. The mineral resources base of the Republic of Altai, Altai territory, Kemerovo, Novosibirsk and Omsk regions. Prospect and protection of mineral resources, 2017, no. 3, pp. 7-16. (in Russian).
8. Borodulina M.V., Maksimova V.M. Analysis of threats of real sector of economics on the example of Kemerovo and Chelyabinsk regions, in: Rudenko M.N., Subbotina Yu.D. (Eds.) Ekonomicheskaya bezopasnost': problemy, perspektivy, tendentsii razvitiya [Economic security: issues, prospects and
trends], the materials of IV international theory and practice conference (December 15, 2017), Perm,
2017, pp. 41-48. (in Russian).
9. Fakhrislamova E.I. Primary assessment of the role of the coal industry in the economic development of the Kemerovo region. Journal of Economy and entrepreneurship, 2017, no. 4, pt. 1 (81), pp. 340-351. (in Russian).
10. Akulov A. Regional Environmental Impacts of Coal Industry and Development Prospects according to a Decoupling Model. Region: Economics and Sociology, 2014, no. 1 (81), pp. 272-288. (in Russian).
11. Kumaneeva M.K. Innovative model of economic modernization in the region: the experience of the Kemerovo region. Povolzhskii torgovo-ekonomicheskii zhurnal, 2013, no. 3 (31), pp. 100-106. (in Russian).
12. Maximova S., Maximov M., Noyanzina O., Omelchenko D., Goncharova N., Morkovkina A. Relation between Civic Attitudes, Generalized and Institutional Trust in Six Regions of the Russian Federation. Journal of Management and Marketing Review, 2017, Vol. 2, iss. 1, pp. 24-32.
13. Mekush G.E., Elgina Yu.M. The coal-mining region's economy in the context of integrating the value of ecosystem services. Regional Economics: Theory and Practice, 2018, Vol. 16, iss. 3, pp. 567578. DOI: 10.24891/re.16.3.567. (in Russian).
14. Ivanova O.P. Stages and principles of cluster formation within single-industry cities advanced social and economic development zones. Bulletin USPTU. Science, education, economy. Series economy,
2018, no. 1 (23), pp. 14-27. (in Russian).
15. Zhironkin S.A., Zhironkina O.V. The institutional measures of the structural changes of Kemerovo oblast economy. Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, 2013, no. 4, pp. 5-10. (in Russian).
16. Mukhacheva A.V. Crisis phenomena in the regional economy: Definitional and retrospective analyses, empirical diagnostics based on dynamic trend study. Regional Economics: Theory and Practice, 2017, Vol. 15, iss. 7, pp. 1289-1298. DOI: 10.24891/re.15.7.1289. (in Russian).
17. Bychkova L.S. Identification of the Phase of Economic Cycle in 2014 in Russia. CSU Bulletin, 2015, no. 11 (366), pp. 40-47. (in Russian).
18. Yagutkin S.M., Yagutkina E.S. Algoritm neironomicheskogo prognozirovaniya tsiklicheskikh krizisov i katastrof v sotsial'no-nestabil'nykh regionakh [The algorithm of neuroeconomics forecast of cyclic crises and disasters in socially unstable regions], in: Bondarenko V.M. (Ed.) Nauchnoe nasledie N.D. Kondrat'eva i sovremennost' [N. Kondratyev's scientific heritage and modern society], The collection of scholarly works of participants of X international conference to celebrate Kondratyev's 125th anniversary, Moscow, Interregional public institution to promote N. Kondratyev's scientific studies publ., 2017, pp. 424-428. (in Russian).
19. Zubarevich N. Russian Regions: Ongoing Slow-Rolling Crisis. Russian Economic Developments, 2016, Vol. 23, no. 9, pp. 69-75. (in Russian).
20. Tatarkin A.I., Doroshenko S.V. Region kak samorazvivayushchayasya sistema: perekhod che-rez krizis [Region as self-developing system: transition through the crisis]. Economy of Region, 2011, no. 1 (25), pp. 15-23. (in Russian).
21. Kazakov V.V. Foreign Experience of Regional Improvement. Tomsk State University Journal, 2008, no. 313, pp. 170-175. (in Russian).
22. Nizamutdinov I.K. Vozdeistvie mirovogo krizisa na regional'nuyu promyshlennuyu politiku [Global crisis impact on regional industrial policy]. Nauchnye trudy Tsentra perspektivnykh ekonomi-cheskikh issledovanii, 2012, no. 5, pp. 141-147. (in Russian).
23. Petrikova E.M. Instituty razvitiya kak faktory ekonomicheskogo rosta [Institutions for development as economic growth factors]. Finance and Credit, 2008, no. 36 (324), pp. 18-28. (in Russian).
24. Sazonov D.E. Antikrizisnaya politika v usloviyakh inflyatsii i global'nogo finansovogo krizisa Rossiiskoi Federatsii [Anticrisis policy in the context of inflation and global financial crisis of the Russian Federation]. VestnikЕssentukskogo instituta upravleniya, biznesa iprava, 2012, no. 5, pp. 35-38. (in Russian).
25. Hodorov S.E. State anticrisis policy. Vestnik of Saratov State Socio-Economic University, 2010, no. 3 (32), pp. 31-35. (in Russian).
26. Fridman Yu.A., Rechko G.N., Prokudin I.Yu. Nekotorye osobennosti institutsional'nykh preo-brazovanii v ugol'noi otrasli Kuzbassa [Some peculiarities of institutional transformations in Kuzbass coal mining industry]. Vestnik of Kuzbass State Technical University, 2004, no. 6-2 (44), pp. 133-139. (in Russian).
27. Skrbinjek V., Lesjak D., Sustersic J. Impact of Economic Crisis on Student Demand for Tertiary Education, in: MakeLearn 2015: Managing Intellectual Capital and Innovation for Sustainable and Inclusive Society, Proceedings of the MakeLearn and TIIM Joint International Conference, 27-29 May 2015, Bari, Italy, pp. 2267-2274, available at: http://www.toknowpress.net/ISBN/978-961-6914-13-0/pa-pers/ML15-541.pdf.
28. Gudmundsdottir D.G. The Impact of Economic Crisis on Happiness. Social Indicators Research, 2013, Vol. 110, iss. 3, pp. 1083-1101. DOI: 10.1007/s11205-011-9973-8.
29. Spacek D., Dvorakova P. Impact of Economic Crisis on Municipal Budgets in the Czech Republic. European Research Studies, 2011, Vol. XIV, iss. (1), pp. 29-44, available at: https://www.ersj.eu/ repec/ers/papers/11_1_p3.pdf.
30. Mikheeva N.N. Diversification of regional economic structure as growth strategy. Regional Research of Russia, 2017, Vol. 7, iss. 4, pp. 303-310. DOI: 10.1134/S2079970517040062.
31. Kurecic P., Kozina G. Natural Resources Management as a Factor of Underdevelopment and Social Inequality in the Gulf of Guinea Region, in: Filipovic I., Kozina G., Galetic F. (Eds.) Economic and Social Development, 8th International Scientific Conference on Economic and Social Development and 4th Eastern European ESD Conference: Building Resilient Economy (Zagreb, 19 December 2014), Book of Proceedings, pp. 118-127, available at: https://www.esd-conference.com/upload/book_of__pro-ceedings/Book_of_Proceedings_esd_ZG_2014.pdf.
32. Ireland G., Collier P. Shared-use mining infrastructure: Why it matters and how to achieve it. Development Policy Review, 2018, Vol. 36, iss. 1, pp. 51-68. DOI: 10.1111/dpr.12231.
33. Batchuluun A., Lin J.Y. An Analysis of Mining Sector Economics in Mongolia. Global Journal of Business Research, 2010, Vol. 4, no. 4, pp. 81-93.
34. Silapapiphat K., Piriyarangsan S. Social Media and New Environmental Movements for Social Sanction in Thailand. Asian Political Science Review, 2018, Vol. 2, no. 1, pp. 97-107.
35. Morozova E.A., Mukhacheva A.V. Evaluating the difference of economic development and quality of life of the population in regions. National Interests: Priorities and Security, 2017, Vol. 13, iss. 2, pp. 312-326. DOI: 10.24891/ni.13.2.312. (in Russian).
36. Mukhacheva A.V., Morozova E.A. Kachestvo zhizni v usloviyakh krizisa: regional'nyi aspekt [Living standards in the context of crisis: regional perspective], Monograph, Kemerovo, Kemerovo State University publ., 2016, 232 p. (in Russian).
Сведения об авторах
Мухачёва Анна Валентиновна - канд. экон. наук, доцент кафедры менеджмента им. И. П. Поварича Института экономики и менеджмента Адрес для корреспонденции: 650056, Россия, Кемерово, бул. Строителей, 47 E-mail: [email protected] РИНЦ ID: 680524 ORCID: 0000-0002-3720-4969
Морозова Елена Алексеевна - д-р экон. наук, профессор, зав. кафедры менеджмента им. И.П. Повари-ча Института экономики и менеджмента Адрес для корреспонденции: 650000, Россия, Кемерово, ул. Ермака, 7 E-mail: [email protected] РИНЦ ID: 662881 ORCID: 0000-0003-2215-9808
About the authors
Anna V. Mukhacheva - PhD in Economic Sciences, Associate Professor of Povarich Management Department of Institute of Economics and Management Postal address: 47, Stroitelei bul., Kemerovo, 650056, Russia
E-mail: [email protected]
RSCI ID: 680524
ORCID: 0000-0002-3720-4969
Elena A. Morozova - Doctor of Economic Sciences, Professor, Head of Povarich Management Department of Institute of Economics and Management Postal address: 7, Ermaka ul., Kemerovo, 650000, Russia
E-mail: [email protected]
RSCI ID: 662881
ORCID: 0000-0003-2215-9808
Пастухова Елена Яковлевна - канд. экон. наук, доцент кафедры менеджмента им. И. П. Поварича Института экономики и менеджмента Адрес для корреспонденции: 650000, Россия, Кемерово, ул. Ермака, 7 E-mail: [email protected] РИНЦ ID: 405114 ORCID: 0000-0001-5518-1783
Для цитирования
Мухачёва А. В., Морозова Е. А., Пастухова Е. Я. Социально-экономическое развитие угледобывающего региона в период кризиса (на примере Кемеровской области) // Вестн. Ом. ун-та. Сер. «Экономика». -2019. - Т. 17, № 2. - С. 194-206. - DOI: 10.25513/1812-3988.2019.17(2).194-206.
Elena Ya. Pastukhova - PhD in Economic Sciences, Associate Professor of Povarich Management Department of Institute of Economics and Management Postal address: 7, Ermaka ul., Kemerovo, 650000, Russia
E-mail: [email protected]
RSCI ID: 405114
ORCID: 0000-0001-5518-1783
For citations
Mukhacheva A.V., Morozova E.A., Pastukhova E.Ya. Socio-economic development of the coal-mining region in crisis (on the example of Kemerovo region). Herald of Omsk University. Series "Economics", 2019, Vol. 17, no. 2, pp. 194-206. DOI: 10.25513/1812-3988.2019.17(2).194-206. (in Russian).
