CC BY
162
32
Социально-экономическое бремя рака молочной железы в РФ
В. И. Игнатьева1, О. П. Грецова2, М. Б. Стенина3, В. В. Омельяновский1, Е. В. Деркач1, В. В. Домбровский1
1 Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Москва, Россия
2 Московский научно-исследовательский онкологический институт им. П. А. Герцена - филиал «Национальный медицинский исследовательский радиологический центр» Минздрава России, Россия
3 Российский онкологический научный центр им. Н. Н. Блохина, Москва, Россия
Рак молочной железы (РМЖ) является ведущей онкологической патологией среди женского населения в России и в мире. В 2014 г. в России проживало более 590 тысяч пациенток с данным заболеванием.
Целью настоящего исследования было проведение оценки годового социально-экономического бремени (СЭБ)РМЖ в РФ с позиции государства на основании данных о реальной практике оказания медицинской и социальной помощи пациенткам с этим заболеванием. Материалы и методы. Оценка СЭБ РМЖ была проведена путем моделирования, основанного на материалах Федерального статистического наблюдения, территориальных раковых регистров, а также на данных литературы и результатах опроса экспертов. Были учтены прямые медицинские затраты (на оказание медицинской помощи за счет средств ОМС и средств федерального бюджета и бюджетов субъектов РФ на льготное лекарственное обеспечение (ЛЛО)), прямые немедицинские затраты (выплаты пенсий по инвалидности и пособий по временной утрате трудоспособности) и непрямые затраты на всех зарегистрированных больных с РМЖ в РФ в 2014 г. Непрямые затраты рассчитывались двумя методами: фрикционных затрат и человеческого капитала. На основании результатов вероятностного анализа чувствительности были определены доверительные интервалы полученных значений затрат.
Результаты. Прямые медицинские затраты за год составили 23,93 млрд руб., прямые немедицинские - 7,05 млрд руб., непрямые - 3,79 млрд руб. при расчете методом фрикционных затрат и 53,5 млрд руб. при расчете методом человеческого капитала. Основные затраты приходятся на 1-й год после постановки диагноза. Наибольшие средние затраты в расчете на 1 пациента были при III стадии заболевания, однако медицинские затраты у этих больных были незначительно выше, чем при IV стадии. Наибольшая доля медицинских затрат была связана с проведением химиотерапии.
Заключение. РМЖ обусловливает значительное социально-экономическое бремя в РФ, при этом значительную роль играют затраты не только на оказание медицинской помощи, но и на выплату пенсий по инвалидности и пособий по временной утрате трудоспособности.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Рак молочной железы, социально-экономическое бремя, затраты, метод человеческого капитала, метод фрикционных затрат.
Social and Economic Burden of Breast Cancer in the Russian Federation
% V. I. Ignatyeva1, O. P. Gretsova2, M. B. Stenina3, V. V. Omelyanovsky1, E. V. Derkach1, ^ V. V. Dombrovskiy1
m
s 1 Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration, Moscow, Russia 2 P. A. Hertsen Moscow Oncology Research Institute — branch of the National Medical Research
X
Ш
Radiological Centre of the Ministry of Health of the Russian Federation, Moscow, Russia
— 3 N. N. Blokhin Russian Cancer Research Center, Moscow, Russia
s -
o
^ Breast cancer is the leading oncological disease in Russia and worldwide. In 2014, there were 590,000 patients with breast cancer in Russia.
X The aim of the study was to evaluate annual social and economic burden (SEB) of breast cancer in Russia from the government perspective based on the v
lu data from the practice of medical and social care for patients with this disease.
uj Material and methods. The evaluation of SEB of breast cancer was conducted using a model based on the materials of a federal statistic survey, territo-
^ rial cancer registers, literature data, and an expert survey. Direct medical costs (medical care covered by compulsory medical insurance, federal budget,
O and regional budgets for preferential provision of medicines), direct non-medical costs (disability pensions and temporary disability allowances), and
S indirect costs were considered for all registered patients with breast cancer in Russia in 2014. Non-direct costs were determined by friction cost method
i? and human capital method. Confidence intervals of the calculated values were established by probabilistic sensitivity analysis.
^ Results. Direct annual medical costs were 23.93 billion RUB, and direct non-medical costs were 7.05 billion RUB. Indirect costs were 3.79 billion RUB
2 if calculated by friction cost method, or 53.5 billion RUB in case of human capital method. Main costs were in the first year after diagnosis. The highest
average cost per patient was on the III stage of the disease; however, medical costs in these patients were insignificantly higher than on the IV stage. The largest share of medical costs was connected with chemotherapy.
Conclusion. Breast cancer is a significant social and economic burden in Russia due to both costs of medical care, and disability pensions and temporary disability allowances.
KEYWORDS: breast cancer, social and economic burden, costs, human capital method, friction cost method.
ВВЕДЕНИЕ
Злокачественные новообразования (ЗНО) являются одной из важных медико-социальных проблем здравоохранения, уверенно занимая лидирующие места среди причин утраты здоровья и смертности [1]. В Российской Федерации на конец 2014 г. на учете в онкологических учреждениях состояло 3 291 035 больных с ЗНО, т. е. около 2% населения страны; для 286,9 тыс. человек ЗНО стали причиной смерти [2, 3]. В Государственной программе РФ «Развитие здравоохранения», утвержденной постановлением Правительства РФ от 15 апреля 2014 г. № 294, одним из целевых показателей заявлено снижение смертности от новообразований, в том числе злокачественных, до 190,0 случаев на 100 тыс. населения.
Практически каждый год на рынке появляются новые методы профилактики, диагностики и лечения, которые могут повысить эффективность медицинской помощи и способствовать повышению выживаемости и улучшению качества жизни больных ЗНО. Однако практически все новые технологии требуют дополнительных расходов, при этом некоторые из них приводят лишь к небольшому приросту эффективности при экстремально высокой стоимости по сравнению с существующей практикой [4]. Ограниченные ресурсы системы бюджетно-страхового здравоохранения требуют рационального выбора подходов к оказанию медицинской помощи, отвечающих принципу обеспечения достижения максимальных результатов для здоровья населения при доступном бюджете.
Объективная оценка экономической целесообразности применения новых методов диагностики и лечения невозможна без информации о текущих расходах, обусловленных тем или иным заболеванием. Эту информацию получают в исследованиях, оценивающих социально-экономическое бремя заболевания либо состояния инвалидности. Под социально-экономическим бременем (СЭБ) заболевания понимается влияние заболевания на общество в целом или на отдельные его части (государство, система здравоохранения, работодатели, пациенты и т. д.). СЭБ измеряют в показателях, характеризующих утрату здоровья и трудоспособности, с последующим расчетом связанного с этим потребления ресурсов и их денежной оценкой. Сведения о размере СЭБ заболевания традиционно используются как один из критериев для определения степени необходимости/эффективности целевых программ и отдельных мероприятий, направ-
ленных на совершенствование оказания помощи при данном заболевании.
Рак молочной железы (РМЖ) является самым распространенным онкологическим заболеванием среди женщин как в развитых, так и в развивающихся странах. Заболеваемость РМЖ возрастает пропорционально росту продолжительности жизни и урбанизации [5]. В России РМЖ в течение многих лет остается ведущей онкологической патологией, лидирующим ЗНО среди причин смертности и инвалидности у женщин, в том числе трудоспособного возраста. Однако проводившиеся до настоящего времени оценки СЭБ РМЖ либо основывались на стандартах оказания медицинской помощи, что, скорее, отражает желаемую, а не реальную ситуацию [6], либо ограничивались расчетом отдельных элементов СЭБ в рамках клинико-экономического анализа [7].
Целью настоящего исследования стало проведение оценки годового СЭБ РМЖ в РФ с позиции государства на основании данных о реальной практике оказания медицинской и социальной помощи пациенткам с данным заболеванием.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Настоящая работа является дескриптивным, одномоментным исследованием существующей в России ситуации по данным за 2014 г. Поскольку в РФ нет единого источника информации, который позволил бы одномоментно получить все необходимые сведения для оценки СЭБ РМЖ, в рамках исследования была построена математическая модель для расчета затрат, обусловленных РМЖ, в которой использовались данные, полученные из различных источников информации. Такими источниками информации для модели служили: результаты государственного статистического наблюдения, выборочные региональные данные, результаты опроса экспертов и литературные данные. В настоящем исследовании выбран подход, учитывающий распространенность данного заболевания (prevalence-based), при котором проводится оценка всех обусловленных им затрат в течение определенного временного среза1. Таким образом, оценка СЭБ выполняется в расчете как на больных, у которых диагноз РМЖ был поставлен впервые в 2014 г., так и на уже состоящих под диспансерным наблюдением (с
1 В отличие от подхода, при котором оцениваются ежегодные затраты в течение всей жизни на когорту пациентов, у которых диагноз был поставлен в один и тот же период (incidence-based).
33
<
со о ч
ш ^
о о
ш 2 х
л
<
о. о
Федеральное статистическое наблюдение
Территориальные раковые регистры
Литературные данные
Территориальные раковые регистры
Литературные данные
Экспертные опросы
Программа государственных гарантий
Литературные данные
Отчеты государственных фондов
Федеральное статистическое наблюдение
34
Рис. 1. Схема проведения оценки СЭБ РМЖ и используемые источники информации.
о. О ш _0 ш
X
ш
о ^
О X
X
ш
о
X
диагнозом, постановленным ранее 2014 г.). Временной промежуток оценки экономических показателей в исследовании равен 12 месяцам.
Позиция исследования отражает экономический интерес государства, включая систему здравоохранения (органы государственной власти и государственные внебюджетные фонды). В ходе исследования были измерены прямые медицинские затраты (затраты, связанные с оказанием медицинской помощи в различных условиях и с лекарственным обеспечением амбулаторных больных, относящихся к льготным категориям граждан), прямые немедицинские затраты (социальные выплаты инвалидам и пособия по временной утрате трудоспособности, обусловленной заболеванием) и непрямые (косвенные) потери, определявшиеся как размер недопроизведенного валового внутреннего продукта (ВВП) вследствие временной или постоянной утраты больными трудоспособности.
Основываясь на предполагаемом использовании результатов исследования для выявления наиболее затратных элементов СЭБ либо для прогнозирования затрат в случае внедрения новых технологий или изменения характеристик популяции пациенток, оценка СЭБ проводилась как для всей популяции больных, так и для отдельных групп пациентов, выделенных на основании однородности оказываемой помощи и величины затрат. В случае ЗНО основными факторами, которые определяют исход заболевания (восстановление функционального состояния, трудоспособности или смерть, т. е. социальное бремя), виды и объем оказания медицинской помощи и, как следствие, затраты, являются стадия заболевания и давность постановки диагноза. Схематично программа исследования и ис-
пользованные для расчетов источники информации показаны на рисунке 1.
Методика оценки СЭБ ЗНО была разработана нами ранее и подробно освещена в уже опубликованных работах [8-11]. В данной статье описаны только особенности проведения настоящего исследования по сравнению с выполненными ранее.
Базовая информация о числе пациенток или их распределении по стадиям заболевания была получена из статистических сборников, основывающихся на данных Федерального статистического наблюдения (ФСН). Однако целый ряд сведений, например, частота начала того или иного вида лечения у пациенток с определенной стадией заболевания, собирается только в территориальных раковых регистрах (ТРР). Нами были извлечены соответствующие сведения из ТРР 24 регионов РФ. Репрезентативность данных, полученных из ТРР и использованных в дальнейшем для расчетов, была подтверждена путем сравнения опубликованных значений показателей, собираемых в рамках ФСН, и значений этих же показателей, рассчитанных на основании сведений, извлеченных из ТРР (табл. 1).
Поскольку для определения тактики лечения, прогноза и, соответственно, затрат на оказание помощи при РМЖ принципиальное значение имеет его биологический подтип, нами на основании опубликованных данных о частоте подтипов РМЖ в группах больных с различными стадиями заболевания было также смоделировано число пациенток с HER2+ статусом и тройным негативным подтипом [12, 13].
Для расчета затрат на льготное лекарственное обеспечение (ЛЛО) были использованы результаты исследования, в котором изучалась доступность ле-
Таблица 1. Оценка репрезентативности сведений, извлеченных из ТРР
Показатель Расчет на основании сведений из ТРР Опубликованные данные [2, 3]
Доля больных с I стадией 23,89% 23,60%
Доля больных со II стадией 43,72% 44,50%
Доля больных с III стадией 22,41% 22,50%
Доля больных с IV стадией 8,44% 8,40%
Доля больных с н/у стадия 1,54% 1,00%
Доля пациентов, состоящих на учете 5 лет и более 61,80% 59,50%
Доля лиц трудоспособного возраста 32% 30,17%
Летальность в течение года с момента постановки диагноза 6,40% 7,30%
Доля впервые выявленных пациентов, у которых начато радикальное лечение 78,6% 82,4%
карственного обеспечения для больных РМЖ в РФ [14]. Распределение затрат на определенные группы лекарственных препаратов между больными с различными стадиями РМЖ определялось на основании данных о частоте начала у них соответствующего вида лечения (химиотерапевтического, гормонального и т. п.). Распределение затрат на таргетные препараты оценивалось пропорционально ожидаемому числу пациенток с HER2+ статусом.
Затраты на оказание медицинской помощи рассчитывались на основании утвержденных на федеральном уровне нормативов стоимости единиц объема медицинской помощи, оказываемой в рамках программы ОМС и действующей на федеральном уровне модели клинико-статистических групп (КСГ) [15, 16].
Для расчета числа лиц, впервые или повторно признанных инвалидами, нами было определено среднее значение доли, которую составляют пациенты с РМЖ среди всех больных ЗНО, признанных инвалидами по данным опубликованных региональных исследований [17-27]. Согласно расчетам, эта доля составила в среднем 17,8%. Доли пациентов с различными стадиями заболевания среди впервые признанных инвалидами также были определены на основании литературных данных [26-28].
В РФ традиционно оценка непрямых затрат проводится с использованием метода человеческого капитала, при котором принимается допущение, что, если человек прекращает участвовать в производстве, он не будет заменен до момента его ожидаемого выхода на пенсию, из-за чего возникают альтернативные издержки (затраты, равные стоимости непроизведен-ной продукции) [29-31]. Альтернативный метод - метод фрикционных затрат - предполагает, что затраты (ущерб) возникают только в течение так называемого фрикционного периода, необходимого для восстановления производительности за счет замещения выбывшего работника. Иными словами, работники, покинувшие рынок труда, замещаются безработны-
ми при минимальных затратах на этот процесс [32]. Именно этот подход рекомендуется к использованию зарубежными агентствами, участвующими в оценке технологий здравоохранения [33]. В настоящем исследовании непрямые затраты были рассчитаны с применением обоих методов. При расчете непрямых затрат с использованием метода человеческого капитала мы опирались на методику, утвержденную приказами нескольких российских министерств [34]. В силу отсутствия необходимых данных был учтен только ущерб, возникающий вследствие смертности, обусловленной РМЖ. Поскольку при этом оценивается ущерб, возникающий в отдаленном будущем, результаты были дисконтированы по ставке 5%. При использовании метода фрикционных затрат из-за отсутствия российских данных о величине фрикционного периода к числу пропущенных рабочих дней применялся поправочный коэффициент, равный 0,1. Такой подход позволяет отразить фрикционный период, который будет, видимо, короче, чем общее число рабочих дней, пропущенных в связи с утратой трудоспособности. Величина поправочного коэффициента была определена на основании экспертных рекомендаций.
При проведении расчетов мы использовали большое количество данных, полученных для выборок из общей популяции. Следовательно, использованные нами величины показателей могут несколько отличаться от их истинных значений для всей популяции. По аналогии с клиническими исследованиями мы определили значения 95% доверительных интервалов, в которых могут находиться истинные значения затрат, обусловленных РМЖ. Такие данные были получены с помощью вероятностного анализа чувствительности. Проведение этого анализа состояло в следующем: сначала для каждого показателя, вычисленного на основании выборочных данных, был определен доверительный интервал, в пределах которого может находиться его истинное значение для
35
<
со о ч
ш ^
о о
ш 2 х
л
<
о. о
36
всей популяции; затем в модели случайным образом выбирались значения показателей и проводились расчеты затрат (величины экономического бремени). Всего было выполнено 1000 подобных вычислений, и на основании полученных результатов были рассчитаны доверительные интервалы для величины затрат.
РЕЗУЛЬТАТЫ
Эпидемиология РМЖ в России
В РФ заболеваемость РМЖ в 2014 г. составила 82,99 на 100 тыс. населения («грубый» показатель; стандартизованный по мировому населению - 42,85). В общей структуре онкологических заболеваний доля РМЖ составляет 21,2%. У молодых женщин в возрасте 0-29 лет среди всех ЗНО на долю рака молочной железы приходится 6,3%, у женщин в возрасте 30-59 лет - 27,1%, а в возрасте 60 лет и старше - 18,4% [2]. В течение последних 10 лет, с 2003 по 2014 гг., в РФ наблюдается неуклонный рост первичной заболеваемости РМЖ (рис. 2).
ЗНО молочной железы имеет наибольший удельный вес (17,0%) и в структуре смертности женщин от онкологических заболеваний. Всего в 2014 г. РМЖ стал причиной смерти у 22 445 пациенток (29,08 на
о. О ш _0 т
100 тыс. населения). Риск умереть от РМЖ у женщин в РФ в 2014 г. составил 1,8%. В возрастной группе 3039 лет на РМЖ приходится 19,5% летальных исходов при онкологических заболеваниях, в группе 40-49 лет - 23,7%, затем доля РМЖ постепенно уменьшается и после 70 лет составляет только 13,1%. Следует отметить, что в течение последних 10 лет смертность от РМЖ снижается, а средний возраст умерших женщин увеличивается: в 2014 г. он составил 65,4 лет по сравнению с 63,3 годами в 2003 г. [2]. На рисунке 3 представлена динамика смертности женского населения России от РМЖ в период с 2003 по 2014 гг.
Еще одним показателем улучшения диагностики РМЖ является динамика обнаружения заболевания по стадиям. На рисунке 4 видно, что за последние годы РМЖ заметно чаще выявляется на I и II стадиях и реже на стадиях III и IV. Так, в 2014 г. на I и II стадиях выявлялось 68,1% случаев, на III стадии - 22,5% и на IV - 8,4% [3].
Летальность от РМЖ в течение года с момента постановки диагноза тоже интенсивно снижается в последние 10 лет и составила в 2014 г. 7,3% (рис. 5).
Очевидно, что выявленная тенденция - снижение смертности на фоне роста заболеваемости - обуслов-
Рис. 2. Динамика показателей первичной заболеваемости женского населения России РМЖ в 2003-2014 гг. (число случаев на 100 тыс. населения) [2].
х
ш
о ^
О X
X
ш
о
X
Рис. 3. Динамика показателя смертности женского населения России от РМЖ в 2003-2014 гг. (на 100 тыс. населения) [2, 35].
Рис. 4. Частота выявления различных стадий РМЖ в динамике за период 1993-2013гг. (% от общего числа впервые выявленных больных) [35].
Рис. 5. Динамика летальности в течение года с момента постановки диагноза женского населения России от РМЖ в 1993-2013 гг. (%) [35].
Рис. 6. Первичная заболеваемость РМЖ в РФ и других странах Европы и США (2012 г.) [36].
< СО
о ч
ш ^
о о
ш 2 х
л
<
о. о
37
лена улучшением диагностики и внедрением новых методов лечения заболевания.
Как следствие роста заболеваемости и снижения смертности с каждым годом увеличивается распространенность РМЖ. За 20 лет она возросла в России более чем в 2 раза и составила в 2013 г. 391,7 слу-
чая на 100 тыс. населения по сравнению с 179,9 в 1993 г. [35].
Проведение международных сравнений первичной заболеваемости и смертности от РМЖ за 2012 г. показывает, что, несмотря на очевидные успехи, в России наблюдается отставание от других стран в
38
Рис. 7. Смертность от РМЖ в РФ и других странах Европы и США (2012 г.) [36].
борьбе с РМЖ. По имеющимся данным (рис. 6), первичная заболеваемость РМЖ в России на настоящий момент ниже, чем в других странах Европы и в США [36], однако смертность от РМЖ в РФ, даже с учетом постоянного ее снижения, остается одной из самых высоких среди развитых стран [36] (рис. 7).
Социальное бремя рака молочной железы
В РФ в 2014 г. всего было зарегистрировано 65 678 случаев ЗНО молочной железы, выявленных впервые, в том числе 590 - у мужчин (0,9%). Диагноз был установлен посмертно в 714 случаях. На учет в 2014 г. было поставлено 61 376 больных с впервые в жизни установленным диагнозом РМЖ [2, 3].
Для того чтобы оценить численность популяции женщин с РМЖ в РФ в 2014 г., число больных, по-
ставленных на учет в течение 2014 г., и число больных, состоявших на учете на конец 2014 г., было сокращено на 0,9% (удельный вес диагнозов РМЖ у мужчин; при этом было принято допущение, что доля посмертных диагнозов и первично множественных ЗНО одинакова для мужчин и женщин). Таким образом, общая численность популяции больных РМЖ женщин составила 594 046 человек, в том числе 60 825 человек с впервые установленным диагнозом. Распределение по стадиям заболевания впервые выявленных больных моделировалось на основании данных ФСН (табл. 2).
Согласно результатам моделирования, в РФ в 2014 г. среди впервые выявленных пациенток с РМЖ 10 155 человек имели HER2+ статус, из них у 5940 (58%) была 1-11 стадия заболевания, а у 1146 (11,3%) -
о|
Таблица 2. Результаты оценки социального бремени РМЖ
Показатель Впервые выявленные больные Диагноз ранее 2014 г. Вся популяция
I стадия II стадия III стадия IV стадия стадия н/у Все
Число пациенток 14 355 27 067 13 686 5 109 608 60 825 533 221 594 046
в т. ч. с HER2+ статусом 1508 4432 3069 1146 0 10 155 Нет данных Нет данных
в т. ч. с тройным негативным подтипом РМЖ 2110 4899 2422 802 0 10 233 Нет данных Нет данных
в т. ч. трудоспособного возраста 4592 9230 4649 1338 54 19 863 98 742 118 605
в т. ч. пенсионного возраста 9763 17 837 9037 3771 554 40 962 434 479 475 441
в т. ч. ожидаемое число лиц, занятых в экономике 6 326 12 170 6 146 2 126 208 26 976 204 536 231 512
в т. ч. впервые признанные инвалидами 1419 16 691 12 518 3591 0 34 219 0 34 219
в т. ч. из них перестанут быть занятыми в экономике 556 6544 4908 1408 0 13 416 0 13 416
в т. ч. повторно признанные инвалидами 0 0 0 0 0 0 43 681 43 681
Таблица 3. Распределение пациенток с РМЖ, диагностированным более года назад, по давности постановки диагноза
Давность постановки диагноза Число пациенток
1 год назад 50 016
2 года назад 46 657
3 года назад 36 366
4 года назад 35 246
5 лет назад и более 367 389
IV стадия. Тройной негативный РМЖ был диагностирован в 10 233 случаях, в том числе примерно у 7000 пациенток была I—II стадия заболевания.
Среди всей популяции пациенток с РМЖ, состоявших на учете в 2014 г., 118 605 женщин (20%) были в трудоспособном возрасте, причем у 98,7 тыс. из них диагноз РМЖ был поставлен более года назад. Среди впервые выявленных больных группа женщин с I—III стадией заболевания была моложе группы с IV стадией заболевания; доля лиц трудоспособного возраста в этих группах составила 34% и 26%, соответственно. Самая низкая доля лиц трудоспособного возраста была в группе пациенток с неустановленной стадией - 8,9 %.
Ожидаемое число занятых в экономике среди впервые выявленных больных с РМЖ составило порядка 27 тыс. человек (44,4%), тогда как среди состоящих под наблюдением более года - свыше 204 тыс. человек.
Рассчитанное в модели число лиц, впервые признанных инвалидами по причине ЗНО, составило около 34 тыс. человек, т. е. более 50% от всех впервые выявленных пациенток, из них перестанут быть занятыми в экономике 13 416 человек (50% от всех
лиц, занятых в экономике среди впервые выявленных пациенток). В группе пациенток с диагнозом РМЖ, поставленным более года назад, ожидаемое число повторно признанных инвалидами составило 43,6 тыс. человек (табл. 2).
Распределение популяции пациенток с РМЖ, диагностированных более года назад, по давности постановки диагноза показано в таблице 3.
Потребление ресурсов в связи с РМЖ
Объемы медицинской помощи
Пациентками с РМЖ было выполнено более 1,16 млн посещений, большая часть из которых была связана с диспансерным наблюдением (рис. 8).
По результатам моделирования, опиравшегося на данные экспертных опросов, большая часть стационарной помощи при РМЖ была выполнена в условиях дневного стационара: 161,4 тыс. против 107,9 тыс. госпитализаций в круглосуточный стационар. При этом причины госпитализаций различались: госпитализация в дневной стационар была обычно связана с проведением химиотерапии, а в круглосуточный стационар - с проведением хирургического вмешательства (рис. 9).
Рис. 8. Распределение объемов амбулаторной медицинской помощи в зависимости от цели ее оказания.
39
<
со о ч
ш ^
о о
ш 2 х
л
<
о. о
40
Рис. 9. Распределение числа госпитализаций в круглосуточный и дневной стационар в зависимости от цели, стадии заболевания и давности постановки диагноза.
Число пропущенных рабочих дней
В модели была сделана консервативная оценка числа дней с временной утратой трудоспособности (ВУТ): были учтены только дни госпитализации, приходящиеся на лиц, занятых в экономике. Согласно этой оценке, за год раком молочной железы было обусловлено как минимум 927 тыс. дней ВУТ (662,1 тыс.
рабочих дней), в среднем около 28-30 дней ВУТ на 1 пациентку, занятую в экономике. Также было рассчитано, что в связи с выходом на инвалидность по причине РМЖ было пропущено порядка 1,66 млн рабочих дней. Распределение числа пропущенных рабочих дней в зависимости от стадии заболевания показано на рисунке 10.
О-
О ш _0 т
х
ш
О ^
О X
X
ш
о
X
Рис. 10. Распределение числа пропущенных рабочих дней в зависимости от стадии РМЖ и давности постановки диагноза.
Экономическое бремя рака молочной железы
Структура экономического бремени
Рассчитанная в настоящем исследовании общая величина годового экономического бремени, обусловленного РМЖ, составила более 34,76 млрд руб. Однако результаты расчета этой величины зависят от подхода к оценке непрямых (косвенных) затрат. В рамках основного анализа нами был использован метод фрикционных затрат, при котором учитывается только ущерб, возникающий в течение непродолжительного периода, необходимого для замещения выбывшего работника. При таком подходе основную долю экономического бремени РМЖ составили прямые медицинские затраты - 69%, тогда как непрямые затраты - всего 10%. Также нами были рассчитаны непрямые затраты в соответствии с традиционной, рекомендованной официальными документами, методикой человеческого капитала, согласно которой ущерб ВВП наносится в течение всего нереализованного периода экономической активности больного, начиная с момента его выбытия в связи со смертью или выходом на инвалидность [37]. Хотя в силу ограниченности
доступных данных мы учитывали только ущерб, обусловленной смертностью, и проводили дисконтирование по ставке 5%, размер экономического бремени, определявшийся по этой методике, вырос до 84,4 млрд руб., доля непрямых затрат возросла до 63%, а на прямые медицинские затраты пришлось всего 28%. При этом недисконтированная величина непрямых затрат составила почти 75 млрд руб. (рис. 11).
В дальнейшем анализ проводился с использованием величины непрямых затрат, рассчитанной методом фрикционных затрат.
Большая часть экономического бремени (61,7%) приходится на впервые выявленных пациенток, несмотря на то, что эта группа значительно малочислен-нее, чем группа пациенток с диагнозом РМЖ, поставленным более года назад (рис. 12).
Усредненные затраты на 1 пациента оказались самыми высокими в группе с III стадией заболевания, но при этом медицинские затраты на больных с III и IV стадией были практически равны (табл. 4).
Структура экономического бремени различалась в зависимости от давности постановки диагноза: прямые немедицинские затраты играют значительно
41
Рис. 11. Структура экономического бремени РМЖ в зависимости от метода оценки непрямых затрат.
Рис. 12. Распределение экономического бремени в зависимости от давности постановки диагноза и стадии заболевания.
<
со о ч
ш ^
о о
ш 2 х
л
<
о. о
42
100% 90% 80% 70% 60% 50% 40% 30% 20% 10% 0%
15% 12% 73% 30% 67%
Ущерб ВВП
Прямые
немедицинские
затраты
Прямые
медицинские
затраты
Все впервые выявленные пациенты
Диагноз ранее 2014
Рис. 13. Структура экономического бремени в зависимости от давности постановки диагноза РМЖ.
большую роль в формировании экономического бремени в группе пациенток с диагнозом, поставленным более года назад. Однако более половины экономического бремени в обеих группах составляют прямые медицинские затраты (рис. 13).
Большая часть прямых медицинских затрат связана с оказанием медицинской помощи: на неё идёт
от 60% до 67% всех медицинских затрат. При этом наибольшие затраты приходятся на химиотерапию: у пациентов с IV стадией РМЖ они составили 57% от всех медицинских затрат. Следующий по затратности вид лечения - хирургическое, но на него приходится только порядка 14% медицинских затрат у впервые выявленных пациентов (табл. 5, рис. 14).
о. О ш _0 ш
X
ш
о
О X
X
ш
о
X
Рис. 14. Структура прямых медицинских затрат.
Примечание. ЛЛО - льготное лекарственное обеспечение.
Таблица 4. Результаты оценки годового экономического бремени РМЖ в РФ
Вид затрат Впервые выявленные больные Диагноз ранее 2014 г. Вся популяция
I стадия II стадия III стадия IV стадия стадия н/у Все
Прямые медицинские затраты на всю популяцию 2 609 731 345 6 862 933 355 4 509 584 587 1 659 890 997 36 184 099 15 678 324 384 8 246 858 709 23 925 183 092
в среднем на 1 пациента 181 799 253 554 329 503 324 895 59 513 257 761 15 466 40 275
Прямые немедицинские затраты на всю популяцию 269 096 452 1 208 913 540 822 644 638 218 032 346 1 229 646 2 519 916 623 4 526 609 438 7 046 526 061
в среднем на 1 пациента 18 746 44 664 60 108 42 676 2022 41 429 8489 11 862
Ущерб ВВП (метод фрикционных затрат) на всю популяцию 638 042 256 1 523 774 971 885 918 246 199 240 385 3 759 603 3 250 735 461 534 853 283 3 785 588 744
в среднем на 1 пациента 44 447 56 296 64 732 38 998 6184 53 444 1003 6373
Примечание. Здесь и в табл. 5. 6: н/у - не установлена.
Таблица 5. Прямые медицинские затраты в течение года, обусловленные РМЖ
Вид затрат Впервые выявленные больные Диагноз ранее 2014 г. Всего
I стадия II стадия III стадия IV стадия стадия н/у Все
На льготное лекарственное обеспечение (федеральный и региональный бюджеты) 853 247 004 2 290 828 536 1 488 226 159 640 615 758 0 5 272 917 458 3 285 693 447 8 558 610 904
Диагностика 30 830 961 58 119 032 29 385 042 10 963 486 649 258 129 947 779 14 089 631 144 037 409
Хирургическое лечение 702 931 636 1 065 055 849 402 563 420 37 931 349 4 649 986 2 213 132 240 339 762 482 2 552 894 722
Химиотерапия 841 442 258 3 142 544 202 2 425 195 062 949 413 028 29 422 804 7 388 017 355 3 923 270 518 11 311 287 873
Гормонотерапия 2 605 238 3 817 644 1 031 621 476 354 27 620 7 958 477 25 741 029 33 699 506
Лучевая терапия 178 059 726 301 315017 161 509 048 14 219 464 1 167 620 656 270 875 368 369 339 1 024 640 213
Симптоматическое лечение 614 521 1 253 075 1 674 235 6 271 558 266 812 10 080 201 1 540 691 11 620 892
Диспансерное наблюдение 0 0 0 0 0 0 288 391 572 288 391 572
Таблица 6. Годовые прямые немедицинские и непрямые затраты, обусловленные РМЖ
Вид затрат Впервые выявленные больные Диагноз ранее 2014 г. Всего
I стадия II стадия III стадия IV стадия стадия н/у Все
Прямые немедицинские затраты в связи с ВУТ 198 413 224 377 501 448 199 098 022 39 157 454 1 229 646 815 399 795 174 933 494 990 333 289
в связи с инвалидностью 70 683 228 831 412 092 623 546 616 178 874 892 0 1 704 516 828 4 351 675 944 6 056 192 772
Ущерб ВВП (метод фрикционных затрат) в связи с ВУТ 606 641 768 1 154 198 000 608 735 517 119 722 601 3 759 603 2 493 057 489 534 853 283 3 027 910 772
в связи с инвалидностью 31 400 488 369 576 971 277 182 729 79 517 784 0 757 677 972 0 757 677 972
GO
ОРИГИНАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Таблица 7. Доверительные интервалы величин затрат, формирующих экономическое бремя РМЖ
Группа пациентов Прямые медицинские затраты Прямые немедицинские затрата Непрямые затраты
I стадия 2,61 (2,26-3,00) 0,27 (0,25-0,29) 0,64 (0,59-0,69)
II стадия 6,86 (5,98-7,91) 1,21 (1,06-1,38) 1,52 (1,42-1,63)
III стадия 4,51 (3,92-5,20) 0,82 (0,70-0,95) 0,89 (0,82-0,96)
IV стадия 1,66 (1,35-2,01) 0,22 (0,18-0,25) 0,20 (0,18-0,22)
стадия н/у 0,04 (0,02-0,06) 0 0
Все впервые выявленные пациенты 15,68 (13,81-17,95) 2,52 (2,20-2,87) 3,25 (3,08-3,43)
Пациенты, диагностированные ранее 2014 8,25 (8,09-12,70) 4,53 (3,71-5,42) 0,53 (0,40-0,70)
Вся популяция 23,93 (21,99-30,41) 7,05 (5,91-8,29) 3,79 (3,56-4,02)
<
СО О
4
ш ц,
о о
5 ш 2 х
л ц
<
о. о
44
* В скобках указан 95% доверительный интервал, полученный при вероятностном анализе чувствительности.
CL
О
L0 _0 ш
X
ш
о ^
о
X
X
ш
о х
Основная доля прямых немедицинских затрат связана с инвалидностью, в то время как большая часть непрямых затрат обусловлена временной утратой трудоспособности, что можно объяснить спецификой использованной методики расчета.
На основании проведенного вероятностного анализа чувствительности были определены 95% доверительные интервалы для затрат, формирующих экономическое бремя РМЖ (табл. 7)
ОБСУЖДЕНИЕ
В рамках настоящего исследования впервые в РФ была проведена оценка СЭБ РМЖ с позиции государства на основании информации о реальной практике оказания медицинской и социальной помощи больным с данным ЗНО. Было показано, что прямые медицинские расходы, обусловленные РМЖ, за год составляют порядка 23,93 млрд руб., а затраты на выплаты пенсий по инвалидности и пособий по ВУТ - около 7,05 млрд руб.
Величина непрямых затрат изменялась в десятки раз в зависимости от выбора подхода к их оценке. При выборе метода фрикционных затрат они составляли 3,79 млрд руб., в то время как при определении методом человеческого капитала - 53,5 млрд руб. даже при использовании дисконтирования. Аналогичные результаты были получены в зарубежном исследовании, где сравнивались результаты двух методов расчета затрат, обусловленных преждевременной утратой трудоспособности вследствие рака предстательной железы и РМЖ. Так, затраты при использовании метода человеческого капитала составили 193,4 тыс. евро, а при использовании метода фрикционных затрат - только 8103 евро [31]. О том, какой из методов является предпочтительным, споры ведутся до настоящего времени. Метод человеческого капитала был подвергнут серьёзной критике: указывалось на вероятность существенной переоценки непрямых затрат, а также на то, что при расчетах данным методом значительно больший
вес приобретают потенциальные, а не реальные потери. В то же время метод фрикционных затрат критикуют за неадекватное отражение в денежной форме ценности утраты здоровья и трудоспособности [29, 30, 32]. Следует отметить, что, несмотря на многочисленные критические публикации, метод человеческого капитала всё еще остается наиболее используемым для оценки экономического бремени заболеваний [31]. Мы проводили расчеты и тем и другим методом, чтобы иметь возможность сравнения.
Также как и в других наших исследованиях по оценке бремени ЗНО [8], в настоящей работе показано, что основные затраты происходят в первый год после постановки диагноза. Аналогичные результаты были получены и в зарубежных исследованиях: так, в США затраты на 1 пациентку с РМЖ в течение первого года после постановки диагноза оцениваются в 27 693 долл., а в последующие годы - 2207 долл. [38].
Несмотря на небольшой размер социальных выплат, прямые немедицинские затраты в РФ составляют практически 30% экономически бремени РМЖ у пациенток, диагностированных более года назад, однако медицинские затраты по-прежнему играют ведущую роль. Значительная величина медицинских затрат при РМЖ была продемонстрирована и зарубежными специалистами. Так, по данным анализа, изучавшего экономическое бремя, обусловленное злокачественными новообразования в странах Европейского Союза, РМЖ занял первое место по медицинским затратам-6,73 млрд евро. По общим затратам, включавшим также непрямые затраты, рассчитанные с использованием метода человеческого капитала, и оценку затрат на оказание помощи и уход со стороны родственников и близких, РМЖ уступил только раку легких: затраты на эти ЗНО составили 15 млрд евро и 18,8 млрд евро, соответственно [39]. Следует учесть, что в силу методических особенностей данного типа исследований мы не можем оценить ни достаточность этих медицинских затрат, ни тем более их эффективность. О том, что в
РФ имеется определенное отставание в борьбе с РМЖ по сравнению с европейскими странами и США, мы можем косвенно судить по более высокой смертности от РМЖ в РФ на фоне значительно более низкой заболеваемости, показанной при проведении анализа эпидемиологической ситуации в настоящем исследовании.
По сравнению с результатами исследований по оценке СЭБ ЗНО, проводившихся нами ранее, в настоящей работе для РМЖ была получена очень высокая величина СЭБ, практически в 10 раз превышающая величину СЭБ ЗНО предстательной железы, которая была самой высокой в предшествующих исследованиях - 3,7 млрд руб. [8]. Это объясняется целым рядом факторов, в том числе значительно большим размером (более чем в 5 раз) популяции больных РМЖ, их более молодым возрастом, более агрессивной тактикой лечения, предполагающей повторные курсы химиотерапии даже на ранних стадиях. Кроме того, конечно, значительную роль сыграло использование для расчета затрат на медицинскую помощь тарифов, основывающихся на КСГ и более точно отражающих затраты в системе ОМС, что было невозможно в момент проведения наших первых исследований.
Ограничения настоящего исследования связаны, в первую очередь, с недостаточной доступностью информации, необходимой для выполнения расчетов. Так, при проведении оценки затрат на медицинскую помощь мы опирались на данные территориальных раковых регистров. Поскольку до настоящего момента не утверждены ни стандарты представления информации в указанных регистрах, ни процедуры проверки её качества, мы провели проверку репрезентативности используемых сведений, сравнивая их со значениями показателей, определенных по данным федерального статистического наблюдения, и результаты оказались удовлетворительными. Однако в ряде региональных регистров были отмечены случаи начала симптоматического лечения на Ш стадии РМЖ (менее 1%). Это могло быть как результатом первоначально неверной постановки диагноза, так и ошибкой ввода. Поскольку определить истинную причину не представлялось возможным, мы не вносили никаких корректив, и эти данные вошли в модель.
При этом также следует отметить, что, вероятно, в целом число случаев начала симптоматического лечения, а, следовательно, и обусловленные им затраты в нашем исследовании недооценены. В интервью эксперты-онкологи отмечали, что пациенты, получающие симптоматическое лечение, зачастую фактически выпадают из поля зрения онкологической службы, переходя под патронаж участковых терапевтов, и потому информация по ним и по оказываемой им помощи очень ограничена.
В целом, в своем исследовании мы старались дать минимальную достоверную оценку затрат. Примером
может служить определение затрат на таргетную терапию. В 2014 г. проведение этой терапии у пациенток с РМЖ могло оплачиваться двумя путями: через систему ОМС и через ЛЛО. Поскольку каких-либо данных о том, как часто оплачивалась таргетная терапия через систему ОМС, у нас не было, мы пошли на консервативное допущение, что таргетная терапия финансировалась только систему ЛЛО. То, что это являлось одним из наиболее распространенных вариантов, было подтверждено результатами опроса экспертов. Далее мы распределили затраты на таргетную терапию в рамках ЛЛО между группами больных пропорционально ожидаемому числу пациенток с статусом, так
как это лечение им показано независимо от стадии заболевания, по данным обзоров Кокрановского сообщества, таргетная терапия статистически значимо увеличивает общую продолжительность жизни не только при метастатическом, но и при раннем РМЖ [40, 41]. Однако эксперты неоднократно указывали на то, что в силу ограниченной доступности высокозатратного метода лечения, скорее всего, оно будет назначаться только пациенткам с метастатическим РМЖ, поэтому вероятно в данном случае мы недооцениваем реальные затраты на лечение больных с ^стадией.
На основании данных о числе лиц с ЗНО, впервые признанных инвалидами, а также литературных данных нами было смоделировано число инвалидов по причине РМЖ. По нашим оценкам, более 50% впервые выявленных больных с РМЖ выйдет на инвалидность. Это выше оценок, приводимых в литературе - порядка 34% [7]. По мнению экспертов, сделанная нами оценка достаточно реалистична, а её высокое значение объясняется тем, что проведение курсов химиотерапии требует длительного времени, превышающего максимально возможное время нахождения на больничном листе. То, что многие женщины с РМЖ вынуждены прекращать работу в период проведения лечения, отмечают и зарубежные авторы [42]. С другой стороны, нельзя исключить вероятность того, что выход на инвалидность является еще и вариантом обеспечения доступа к дорогостоящим лекарственным препаратам.
Таким образом, в представленном исследовании была получена оценка социально-экономического бремени РМЖ в РФ на настоящий момент. Это исследование может стать базовым как для последующих кли-нико-экономических исследований, изучающих новые технологии диагностики и лечения РМЖ, так и для оценки влияния недостаточного финансирования на исходы РМЖ.
ВЫВОДЫ
1. РМЖ является самым распространенным онкологическим заболеванием в России; число больных, состоящих на учете в онкологических учреждениях, на конец 2014 г. составило практически 600 тысяч че-
45
<
со о
4
ш ц,
о о
5 ш 2 х
л ц
<
о. о
46
CL
о
LQ _0 Ш
X
Ш
О ^
О X
X
ш
о
X
ловек. РМЖ также является одной из ведущих причин онкологической смертности населения и занимает первое место как причина смертности женщин трудоспособного возраста.
2. В течение последних десятилетий наблюдается благоприятная тенденция к снижению смертности по причине РМЖ на фоне роста заболеваемости РМЖ с увеличением доли больных, выявляемых на ранних стадиях. Однако по сравнению с эпидемиологическими данными стран Европы и США наблюдается значительное отставание.
3. Согласно результатам проведенного моделирования, около 20% всей популяции больных РМЖ составляют женщины трудоспособного возраста. Среди впервые выявленных больных около 27 тыс. человек (44,4%) заняты в экономике. В то же время по причине РМЖ в течение года получают инвалидность более 34 тыс. женщин (более 50% от всех впервые выявленных).
4. Большая часть амбулаторных посещений осуществляется в связи с диспансерным наблюдением (69%). Оказание медицинской помощи в условиях дневного стационара производится в большем объеме, чем в круглосуточном стационаре; основной целью госпитализации в дневной стационар является проведение химиотерапии, а в круглосуточный - хирургического вмешательства.
5. Общая величина экономического бремени РМЖ составила 34,76 млрд руб. при расчете непрямых затрат методом фрикционных затрат и 84,4 млрд руб., при расчете методом человеческого капитала. Наибольшие средние затраты приходятся на больных с III стадией заболевания, однако средние медицинские затраты на больных с III и IV стадией практически одинаковы.
6. Основные затраты приходятся на первый год после постановки диагноза РМЖ. Ведущую роль в формировании социально-экономического бремени и в первый, и в последующие годы играют медицинские затраты, среди которых большую часть составляют затраты на химиотерапию и льготное лекарственное обеспечение. Однако для группы пациенток с диагнозом, поставленным более года назад, значительно возрастает роль затрат на выплаты пособий по временной утрате трудоспособности и пенсий по инвалидности, которые в совокупности составляют около 30% экономического бремени.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В результате проведенного исследования было продемонстрировано, что РМЖ обусловливает значительное социально-экономическое бремя в РФ, при этом значительную роль играют не только затраты на оказание медицинской помощи, но и затраты на выплату пенсий по инвалидности и пособий по временной утрате трудоспособности.
ЛИТЕРАТУРА
1. ВОЗ. Global status report on noncommunicable diseases 2014. 2014. URL: http://www.who.int/nmh/publications/ncd-status-report-2014/ en/ (дата обращения: 26.09.2015).
2. Злокачественные новообразования в России в 2014 году (заболеваемость и смертность). Под ред. А. Д. Каприна, В. В. Ста-ринского, Г. В. Петровой. М.: МНИОИ им. П. А. Герцена - филиал ФГБУ «НМИРЦ» Минздрава России. 2016: 250 с.
3. Состояние онкологической помощи населению России в 2014 году. Под ред. А. Д. Каприна, В. В. Старинского, Г. В. Петровой. М.: МНИОИ им. П.А. Герцена - филиал ФГБУ «НМИРЦ» Минздрава России. 2015: 236 с.
4. IMS Institute. Innovation in Cancer Care and Implications for Health Systems: Global Oncology Trend Report Exhibits. 2014. URL: http://www.imshealth.com/portal/site/imshealth/menuitem.762a96 1826aad98f53c753c71ad8c22a/?vgnextoid=52a28138539b5410Vg nVCM10000076192ca2RCRD&vgnextfmt=default (дата обращения: 17.09.2014).
5. Бюллетень Всемирной организации здравоохранения. 2015; 93(5): 283-360.
6. Нгуен Т. Т. Т. Фармакоэкономический анализ лечения HER2-положительного рака молочной железы. Автореф. дис. ... канд. фарм. наук. ГОУ ВПО «Пятигорская государственная фармацевтическая академия» Минздрава России. Пятигорск, 2011.
7. Ягудина Р. И., Зинчук И. Ю. Фармакоэкономический анализ применения лекарственного средства Таксотер®(Доцетаксел) в лечении рака молочной железы. Фармакоэкономика. Современная фармакоэкономика и фармакоэпидемиология. 2013; 6(3). 31-35.
8. Игнатьева В. И. Оценка социально-экономического бремени злокачественных новообразований четырех локализаций с использованием унифицированной методики. Проблемы стандартизации в здравоохранении. 2014; № 7-8: 15-22.
9. Игнатьева В. И., Авксентьева М. В. Анализ методологических особенностей исследований по изучению социально-экономического бремени заболеваний в РФ в рамках разработки стандартной методики анализа стоимости болезни с целью ее использования в оценке технологий здравоохранения. Фарма-коэкономика. Современная фармакоэкономика и фармакоэпиде-миология. 2014; № 3: 3-11.
10. Ignatyeva V. I., Derkach E. V., Avxentyeva M. V., Omelyanovsky V. V. The cost of melanoma and kidney, prostate, and ovarian cancers in Russia. Value in Health Regional Issues. 2014; 4(1): 58-65.
11. Игнатьева В. И., Деркач Е. В., Омельяновский В. В., Авксентьева М. В. Методические проблемы оценки экономического бремени злокачественных новообразований в Российской Федерации. Медицинские технологии. Оценка и выбор. 2012; 2(8): 79-86.
12. Поддубная И. В., Колядина И. В., Калашников Н. Д., Борисов Д. А., Макарова М. В. Популяционный «портрет» рака молочной железы в России: анализ данных российского регистра. Современная онкология. 2015; 17(1): 25-29.
13. Поддубная И. В., Франк Г. А., Ягудина Р. И., Королева Н. И., Завалишина Л. Э. Эпидемиологическая программа скрининга HER2-статуса у больных раком молочной железы: результаты 2014 года. Современная онкология. 2015; 17(3): 53-60.
14. Авксентьева М. В., Богин В. И., Деркач Е. В., Омельяновский В. В., Стенина М. Б., Тараканов А. В., Фролов М. Ю. Лекарственные препараты, отпущенные больным раком молочной железы в рамках программ лекарственного обеспечения населения. Фармакоэконо-мика. Современная фармакоэкономика и фармакоэпидемиология. 2016; 9(3): 8-18. D0I:10.17749/2070-4909.2016.9.3.008-018.
15. Постановление Правительства РФ от 19 декабря 2015 г. № 1382 «О Программе государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи на 2016 год».
16. Письмо Минздрава России № 11-9/10/2-7938 и Федерального фонда ОМС № 8089/21-и от 24 декабря 2015 г. «О методических рекомендациях по способам оплаты медицинской помощи за счет средств ОМС». URL: http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_191128/ (дата обращения: 15.06.2016).
17. Захарченко Н. А., Мамаева Д. З. Опыт работы бюро онкологического профиля ФГБ ФБ МСЭ за 2010-2011гг. по освидетельство-
ванию граждан. Медико-социальные проблемы инвалидности. 2012; № 4: 51-56.
18. Гапоненко В. В., Непомнящая О. В., Рыжкова В. А., Куртсеито-ва Д. С. Анализ первичной инвалидности взрослого населения Томской области вследствие злокачественных новообразований за период 2010 - 2012 гг. Медико-социальные проблемы инвалидности. 2013; № 4: 67-70.
19. Братусь Г. А. Инвалидность и профессиональная реабилитация женщин после радикального лечения рака молочной железы. Вестник новых медицинских технологий. 2008; 15(3): 51.
20. Викторова Л. В., Иванова Р. М. Заболеваемость и первичная инвалидность при злокачественных новообразованиях в Российской Федерации, Приволжском федеральном округе и Чувашской республике за период 2001-2014 гг. Медико-социальные проблемы инвалидности. 2016; № 1: 77-82.
21. Бериева Л. М., Закаева А. Г. Анализ основных показателей первичной инвалидности вследствие злокачественных новообразований у взрослого населения. Медико-социальные проблемы инвалидности. 2011; № 2: 97-99.
22. Домашенко А. А. Анализ инвалидности вследствие злокачественных новообразований в Ростовской области с учетом нозологической формы. Медико-социальные проблемы инвалидности. 2013; № 2: 76-78.
23. Темирханова К. Т. Социально-гигиеническая и клинико-экс-пертная характеристика инвалидности вследствие злокачественных новообразований в республике Дагестан. Медико-социальные проблемы инвалидности. 2012; № 1: 106-108.
24. Клейменова Н. В., Мельник Е. В. Анализ первичной инвалидности взрослого населения вследствие злокачественных новообразований за 2008-2010 гг. в Челябинской области. Медико-социальные проблемы инвалидности. 2011; № 4: 73-77.
25. Бадоева З. А., Амбалова С. А., Медоева А. А., Козырева Ф. У, Цаболова Л. К. Медико-социальные аспекты и тенденции распространенности онкологических заболеваний в республике Северная Осетия-Алания. Фундаментальные исследования. 2015; 1(1): 17-22. URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/ view?id=36757 (дата обращения: 12.10.2016).
26. Гуркин В. В. Состояние и динамика первичной инвалидности вследствие злокачественных новообразований в Тульской области. Медико-социальная экспертиза и реабилитация. 2000; № 3: 34-36.
27. Головнин И. В., Ряполова Т. Ю. Характеристика первичной инвалидности вследствие злокачественных новообразований, по данным Костромской области. Медико-социальная экспертиза и реабилитация. 2000; № 1: 24-26.
28. Здравоохранение в России 2015. Статистический сборник. Москва 2015. URL: http://www.gks.ru/free_doc/doc_2015/zdrav15.pdf.
29. Tarricone R. Cost-of-illness analysis. What room in health economics? Health Policy. 2006; 77(1): 51-63.
30. Methods for the economic evaluation of health care programmes. Drummond M. - 3rd edition. Oxford: Oxford University Press, 2005.
31. Hanly P., Timmons A., Walsh P. M., Sharp L. Breast and prostate cancer productivity costs: a comparison of the human capital approach and the friction cost approach. Value Health. 2012; 15(3): 429-36.
32. Koopmanschap M. A. Cost-of-illness studies. Useful for health policy? Pharmacoeconomics. 1998; 14(2): 143-8.
33. Guidelines for the economic evaluation of health technologies: Canada [3-rd Edition]. Ottawa: Canadian Agency for Drugs and Technologies in Health 2006. 2006. URL: https://www.cadth.ca/ media/pdf/186_EconomicGuidelines_e.pdf (дата обращения: 02.03.2014).
34. Приказ Минэкономразвития России № 192, Минздравсоцразви-тия России № 323н, Минфина России № 45н, Росстата № 113 от 10.04.2012 «Об утверждении Методологии расчета экономических потерь от смертности, заболеваемости и инвалидизации населения». 2012. URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online. cgi?req=doc;base=LAW;n=129302 (дата обращения: 06.02.2014).
35. Злокачественные новообразования в России. Обзор статистической информации за 1993-2013 гг. Петрова Г. В., Каприн А. Д., Грецова О. П., Старинский В. В. М.: МНИОИ им. П. А. Герцена
- филиал ФГБУ «ФМИЦ им. П.А. Герцена» Минздрава России. 2015: 511 с.
36. GLOBOCAN 2012. International Agency for Research on Cancer. URL: http://globocan.iarc.fr/Pages/fact_sheets_population.aspx (дата обращения: 26.07.2016).
37. Приказ Минэкономразвития России № 192, Минздравсоцразви-тия России № 323н, Минфина России № 45н, Росстата № 113 от 10.04.2012 «Об утверждении Методологии расчета экономических потерь от смертности, заболеваемости и инвалиди-зации населения». URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/online. cgi?req=doc;base=LAW;n=129302.
38. Mariotto A. B., Yabroff K. R., Shao Y., Feuer E. J., Brown M. L. Projections of the cost of cancer care in the United States: 2010-2020. J Natl Cancer Inst. 2011; 103(2): 117-28.
39. Luengo-Fernandez R., Leal J., Gray A., Sullivan R. Economic burden of cancer across the European Union: a population-based cost analysis. Lancet Oncol. 2013; 14(12): 1165-74.
40. Balduzzi S., Mantarro S., Guarneri V., Tagliabue L., Pistotti V., Moja L., D'Amico R. Trastuzumab-containing regimens for metastatic breast cancer. Cochrane Database Syst Rev. 2014.10.1002/14651858. CD006242.pub2 № 6. - C. CD006242.
41. Moja L., Tagliabue L., Balduzzi S., Parmelli E., Pistotti V., Guarneri V., D'Amico R. Trastuzumab containing regimens for early breast cancer. Cochrane Database Syst Rev. 2012.10.1002/14651858.CD006243. pub2 № 4. - C. CD006243.
42. Neumark D., Bradley C. J., Henry M., Dahman B. Work Continuation While Treated FOR Breast Cancer: the Role of Workplace Accommodations. Ind Labor Relat Rev. 2015; 68(4): 916-954.
REFERENCES
1. WHO. Global status report on noncommunicable diseases 2014. 2014. URL: http://www.who.int/nmh/publications/ncd-status-re-port-2014/en/ (last accessed date: 26.09.2015).
2. Malignant neoplasms in Russia in 2014 (morbidity and mortality). Eds. by A. D. Kaprin, V. V. Starinsky, G. A. Petrova. M.: FSBE «P. A. Hertzen Moscow Cancer Research Institute» of the Ministry of Health of Russia, 2014. (In Russ.).
3. State of cancer care in Russia in 2014. Eds. by A. D. Kaprina, V. V. Stalinskogo, G. V. Petrova. M.: FSBE «P. A. Hertzen Moscow Cancer Research Institute» of the Ministry of Health of Russia, 2015. (In Russ.).
4. IMS Institute. Innovation in Cancer Care and Implications for Health Systems: Global Oncology Trend Report Exhibits. 2014. URL: http://www.imshealth.com/portal/site/imshealth/menuitem.762a96 1826aad98f53c753c71ad8c22a/?vgnextoid=52a28138539b5410V gnVCM10000076192ca2RCRD&vgnextfmt=default (last accessed date: 17.09.2014).
5. Bulletin of the World Health Organization. 2015; 93(5): 283-360.
6. Nguyen T. T. T. Pharmacoeconomic analysis of treatment of HER2-positive breast cancer. Abstract. dis. kand. farm. Sciences. Pyatigorsk State Pharmaceutical Academy Russian Ministry of Health. Pyatigorsk, 2011.
7. Yagudim R. I., Zinchuk I.Y. Pharmacoeconomic Analysis of Docetaxel in the Adjuvant Therapy of Breast Cancer. PHARMA-COECONOMICS. Modern pharmacoeconomics and pharmacoepidemiology. 2013; 6(3): 31-35.
8. Ignatieva V. I. Assessment of Social and Economic Burden of Cancer of Four Localizations with Standardized Methodology. Problems of standardization in health care. 2014; № 7-8: 15-22.
9. Ignatieva V. I., Avxentyeva M. V. The Analysis of Methodologic Characteristics of Researches on Social and Economic Burden of Diseases in Russia in the Frames of Development of Standard Cost of Illness Methodology for the Health Technology Assessment. PHARMACOECONOMICS. Modern pharmacoeconomics and pharmacoepidemiology. 2014; № 3: 3-11.
10. Ignatyeva V. I., Derkach E. V., Avxentyeva M. V., Omelyanovsky V. V. The cost of melanoma and kidney, prostate, and ovarian cancers in Russia. Value in Health Regional Issues. 2014; 4(1): 58-65.
11. Ignatyeva V. I., Dergach E. B., Omelyanovskiy V. V., Avxentyeva M. V. Methodological Problems of Evaluating the Economic Burden of Ma-
47
<
со о
4
ш ц,
о о
5 ш 2 х
л ц
<
о. о
48
CL
О
LQ _0 ш
X
ш
о ^
о
X
X
ш
о х
lignant Tumors in Russia . Medical Technologies. Assessment and Choice. 2012; 2(8): 79-86.
12. Poddubnaya I. V., Kolyadina I. V., Kalashnikov N. D., Borisov D. A., Makarova M. V. A population-based portrait of breast cancer in Russia: a cancer register-based analysis in russian. Journal of modern oncology. 2015; 17(1): 25-29.
13. Poddubnaya I. V., Frank G. A., Yagudina R. I., Koroleva N. I., Za-valishina L. E. The results of Epidemiological HER2 screening program in patients with breast cancer in 2014. Journal of modern oncology. 2015; 17(3): 53-60.
14. Avxentyeva M. V., Bogin V. I., Derkach E. V., Omelyanovskiy V. V., Stenina M. B., Tarakanov A. V., Frolov M. Y. Drugs provided to breast cancer patients within the state programs of drug supply. PHAR-MACOECONOMICS. Modern pharmacoeconomics and pharmacoepidemiology. 2016; 9(3): 8-18. (In Russ.). DOI:10.17749/2070-4909.2016.9.3.008-018.
15. The RF Government decree of December 19, 2015 № 1382 «The Programme of state guarantees of free rendering to citizens of medical aid for 2016».
16. Letter of the Ministry of health of Russia № 11-9/10/2-7938 and the Federal mandatory medical insurance Fund № 8089/21-24 Dec 2015 «On methodical recommendations on the methods of payment for medical care at the expense of means OMS». URL: http://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_191128/ (last accessed date: 15.06.2016).
17. Zakharchenko N. A., Mamaeva D. Z. An experience of the work of a bureau of oncological profile of the FSBI FBMSE for 2010-2011 years on the examination of citizens. Medical-Social Problems of Disability. 2012; № 4: 51-56.
18. Gaponenko V. V., Nepomnyaschaya O. V., Ryzhkova V. A., Kurtseito-va D. S. Analisis of primary disability of adult pooulatijn caused by malignant tumors in dynamics for the period 2010 - 2012 years in Tomsk area. Medical-Social Problems of Disability. 2013; № 4: 67-70.
19. Bratus G. A. The Disability and Professional Rehabilitation in Women after Radical Treatment of Comedocarcinoma. Journal of New Medical Technologies. 2008; 15(3): 51.
20. Victorova L. V., Ivanova R. M. Morbidity and primary disability of malignancy in the Russian Federation, the Volga Federal District and the Chuvash Republic for the period of 2001 - 2014 years. Medical-Social Problems of Disability. 2016; № 1: 77-82.
21. Berieva L. M., Zakayeva A. G. Analysis of principal indicators of primary disability in consequence of malignant tumors in the adult population of the RSO-Alaniya. Medical-Social Problems of Disability. 2011; № 2: 97-99.
22. Domashenko A. A. An analysis of disability in consequence of malignant tumors in the Rostov region considering a nosologic form. Medical-Social Problems of Disability. 2013; № 2: 76-78.
23. Temirkhanova K. T. The ranking of the administrative units of the North-Caucasian Federal district on the level of disability due to malignant tumors considering the group of disability. Medical-Social Problems of Disability. 2012; № 1: 106-108.
24. Kleimenova N. V., Melnik E. V. Analysis of Primary Disability of Adult Population Caused by Malignant Tumors for 2008-2010 Years in the Chelyabinsk Area. Medical-Social Problems of Disability. 2011; № 4: 73-77.
25. Badoeva Z. A., Ambalova S. A., Medoeva A. A., Kozyreva F. U., Tsabolova L. K. Medico-Social Aspects and Cancer Prevalence Trends in the North Ossetia-Alania Republic. Fundamental research. 2015; 1(1): 17-22. URL: https://fundamental-research.ru/ru/ article/view?id=36757 (last accessed date: 12.10.2016).
26. Gurkin V. V. State and dynamics of primary disability due to malignant neoplasms in the Tula region. Medical-social expert evaluation and rehabilitation. 2000; № 3: 34-36.
27. Golovnin I. V., Ryapolova T. Y. Characteristics of primary disability due to malignant neoplasms, according to the Kostroma region. Medical-social expert evaluation and rehabilitation. 2000; № 1: 24-26.
28. Health care in Russia 2015. The statistical compilation. Moscow 2015. URL: http://www.gks.ru/free_doc/doc_2015/zdrav15.pdf.
29. Tarricone R. Cost-of-illness analysis. What room in health economics? Health Policy. 2006; 77(1): 51-63.
30. Methods for the economic evaluation of health care programmes. Drummond M. - 3rd edition. Oxford: Oxford University Press, 2005.
31. Hanly P., Timmons A., Walsh P. M., Sharp L. Breast and prostate cancer productivity costs: a comparison of the human capital approach and the friction cost approach. Value Health. 2012; 15(3): 429-36.
32. Koopmanschap M. A. Cost-of-illness studies. Useful for health policy? Pharmacoeconomics. 1998; 14(2): 143-8.
33. Guidelines for the economic evaluation of health technologies: Canada [3-rd Edition]. Ottawa: Canadian Agency for Drugs and Technologies in Health 2006. 2006. URL: https://www.cadth. ca/media/pdf/186_EconomicGuidelines_e.pdf (date of access: 02.03.2014).
34. Order of the Ministry of economic development of Russia № 192, the health Ministry of Russia № 323h, the Ministry of Finance of the Russian Federation № 45n, Rosstat №. 113 of 10.04.2012 «On approving the Methodology for calculating economic losses from mortality, morbidity and disability of population». 2012. URL: http://base.con-sultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=129302 (date of access: 06.02.2014).
35. Malignant neoplasms in Russia. An overview of statistical information for 1993-2013 . Eds. by G. A. Petrova, A. D. Kaprin, Gretsova O. P., V. V. Starinsky, M.: FSBE «P. A. Hertzen Moscow Cancer Research Institute» of the Ministry of Health of Russia, 2015. (In Russ.).
36. GLOBOCAN 2012. International Agency for Research on Cancer. URL: http://globocan.iarc.fr/Pages/fact_sheets_population.aspx (date of access: 26.07.2016).
37. Order of the Ministry of economic development of Russia № 192, the health Ministry of Russia № 323h, the Ministry of Finance of the Russian Federation № 45n, Rosstat № 113 of 10.04.2012 «On approving the Methodology for calculating economic losses from mortality, morbidity and disability of population». URL: http://base. consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=129302.
38. Mariotto A. B., Yabroff K. R., Shao Y., Feuer E. J., Brown M. L. Projections of the cost of cancer care in the United States: 2010-2020. J Natl Cancer Inst. 2011; 103(2): 117-28.
39. Luengo-Fernandez R., Leal J., Gray A., Sullivan R. Economic burden of cancer across the European Union: a population-based cost analysis. Lancet Oncol. 2013; 14(12): 1165-74.
40. Balduzzi S., Mantarro S., Guarneri V., Tagliabue L., Pistotti V., Moja L., D'Amico R. Trastuzumab-containing regimens for metastatic breast cancer. Cochrane Database Syst Rev. 2014.10.1002/14651858. CD006242.pub2 № 6. - C. CD006242.
41. Moja L., Tagliabue L., Balduzzi S., Parmelli E., Pistotti V., Guarneri V., D'Amico R. Trastuzumab containing regimens for early breast cancer. Cochrane Database Syst Rev. 2012.10.1002/14651858. CD006243.pub2 № 4. - C. CD006243.
42. Neumark D., Bradley C. J., Henry M., Dahman B. Work Continuation While Treated FOR Breast Cancer: the Role of Workplace Accommodations. Ind Labor Relat Rev. 2015; 68(4): 916-954.
Сведения об авторах:
Игнатьева Виктория Игоревна
научный сотрудник лаборатории оценки технологий в здравоохранении Института прикладных экономических исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, магистр общественного здоровья
Адрес для переписки:
119571, г. Москва, проспект Вернадского, 82, стр.1 Телефон: +7 (495) 699-8965 E-mail: [email protected]
Грецова Ольга Петровна
ведущий научный сотрудник Российского центра информационных технологий и эпидемиологических исследований в области онкологии, канд. мед. наук
Адрес для переписки:
125252, Москва, ул. Новопесчаная, д.21, кв.35 Телефон: +7 (495) 945-1157 E-mail: [email protected]
Стенина Марина Борисовна
ведущий научный сотрудник отделения клинической фармакологии и химиотерапии ФГБУ «Российский онкологический научный центр им. Н.Н. Блохина» МЗ РФ, д-р мед. Наук.
Адрес для переписки:
115478, Москва, Каширское шоссе, д.24 Телефон: +7 (499) 324-2660 E-mail: [email protected]
Омельяновский Виталий Владимирович
заведующий лабораторией оценки технологий здравоохранения Института прикладных экономических исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, д-р мед. наук, профессор
Адрес для переписки:
119571, Москва, проспект Вернадского, д.82, стр.1 Телефон: +7 (495) 699-8965 E-mail: [email protected]
Деркач Елена Владимировна
ведущий научный сотрудник лаборатории оценки технологий в здравоохранении Института прикладных экономических исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, канд. мед. наук
Адрес для переписки:
119571, Москва, проспект Вернадского, д.82, стр.1 Телефон: +7 (495) 699-8965 E-mail: [email protected]
Домбровский Владислав Сергеевич
научный сотрудник лаборатории оценки технологий в здравоохранении Института прикладных экономических исследований Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ
Адрес для переписки:
119571, Москва, пр-т Вернадского, д. 82 стр.1 Телефон: +7 (499) 956-9528 E-mail: [email protected]
Writing committee:
Ignatyeva Viktoria Igorevna
Researcher at the Research Department of Health Technology Assessment, Institute for Applied Economic Research, Russian Presidential
Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Master of Science in Public Health
Address for correspondence:
Prospekt Vernadskogo 82 str. 1, Moscow, 119571, Russia Tel: +7 (495) 699-8965 E-mail: [email protected]
Gretsova Olga Petrovna
Leading Research Fellow at the Russian Center for Information Technology and Epidemiological Studies in Oncology, PhD
Address for correspondence:
ul. Novopeschanaya 21, app. 35, Moscow, 125252, Russia Tel: +7 (495) 945-1157 E-mail: [email protected]
Stenina Marina Borisovna
Leading Research Fellow at the Department of Clinical Pharmacology and Chemotherapy, N. N. Blokhin Russian Cancer Research Center, Doctor of Medical Sciences
Address for correspondence:
Kashirskoye shosse 24, Moscow, 115478, Russia Tel: +7 (499) 324-2660 E-mail: [email protected]
Omelyanovsky Vitaly Vladimirovich
Head of Laboratory of Health Technology Assessment, Institute of Applied Economic Studies, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), Doctor of Medical Sciences, Professor
Address for correspondence:
Prospekt Vernadskogo 82 str. 1, Moscow, 119571, Russia Tel: +7 (495) 699-8965 E-mail: [email protected]
Derkach Elena Vladimirovna
Leading Research Fellow at the Laboratory of Health Technology Assessment, Institute of Applied Economic Studies, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA), PhD
Address for correspondence:
Prospekt Vernadskogo 82 str. 1, Moscow, 119571, Russia Tel: +7 (495) 699-8965 E-mail: [email protected]
Dombrovskiy Vladislav Sergeevich
Research Fellow at the Laboratory of Health Technology Assessment, Institute of Applied Economic Studies, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA)
Address for correspondence:
Prospekt Vernadskogo 82 str. 1, Moscow, 119571, Russia
Tel: +7 (499) 956-9528
E-mail: [email protected]
49
